Текст книги "Оковы и плети (СИ)"

Автор книги: StilleWasser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Малфой лишь с улыбкой покачал головой.

– Здесь безопасно. Пол зачарован, как ты сама, наверное, видела. К тому же тебе не помешает сбросить напряжение каким-нибудь другим способом, кроме сессий. Мы вдвоем против него – возможно, это даст нам шанс продержаться чуть дольше трех минут.

Гермиона радостно взвизгнула и обняла Драко, а затем перевела взгляд на усмехающегося Стефана, устанавливающего новый защитный купол, на этот раз чуть расширив его с учетом еще одного участника.

– Любые заклятия, кроме Непростительных. Из-за легких царапин бой не останавливаем, залечим всё потом. Готовы? – сказал он и поднял палочку.

Гермиона чуть сжала руку Драко и решительно кивнула. В тот же миг Стефан молниеносно сместился вправо и атаковал. Хорошо знавший его Малфой мгновенно среагировал, отбросив заклятие в сторону и отодвинув Гермиону себе за спину.

– Прикрой пока меня, – распорядился он, метнув в противника Ступефай. – Он очень быстрый. Не думай, что на твою долю ничего не останется.

– Хорошо, – кивнула Гермиона, решив не спорить: всё же Драко не в первый раз сражался со Стефаном и гораздо лучше знал его стиль. – Импедимента! Вердимилиус!

Сразу два потока проклятий понеслись в сторону Стефана, и тот, с легкостью отразив их, сделал нечто совершенно непредвиденное. Коснувшись кончиком палочки уже слегка запекшейся крови на своем поцарапанном лице, он сделал ею резкое движение вниз, будто отбрасывая что-то, и перед ним появились еще три Стефана, тут же кинувшиеся врассыпную, окружая ошеломленных противников.

– Он создал големов из своей крови! – воскликнул Драко, тут же атакуя ближайшего.

– Спиной к спине! – скомандовала взявшая себя в руки Гермиона. – Големы долго не живут! Одно проклятие, и они развеются! Редукто!

Один из «Стефанов» тут же испарился, обратившись тонкой струйкой дыма, но оставшиеся три постоянно были в движении, затрудняя атаки и сбивая с толку. Големы не могли полноценно колдовать, создавая лишь визуальные эффекты заклинаний, но приходилось перестраховываться и отбивать их, тратя на это драгоценные секунды.

– Я хочу кое-что проверить! Прикрой меня! – воскликнула Гермиона, которую вдруг осенило. Ни слова не говоря, Драко тут же поднял мощный щит, закрыв их обоих, и она, поймав момент, когда все трое «Стефанов» оказались максимально близко друг к другу, воскликнула:

– Фригус! – и когда замораживающее заклятие заставило соперников слегка замедлиться, она прокричала: – Гоменум ревелио!

Стефана, который находился посередине, охватил яркий свет, и, понимая, что его обнаружили, он одним движением палочки развеял своих двойников и запустил в Гермиону поток огня.

– Аква Эрукто! – воскликнул Драко за её спиной, но огромный столп воды, который, казалось, вот-вот собьет Стефана с ног, вдруг развернулся и обрушился на них обоих, заставив промокнуть до нитки. Сушить одежду значило терять время, и Гермиона, тряхнув мокрыми волосами, кинула в противника режущее проклятие.

– Разойдемся! – вдруг воскликнул Драко, отпрыгивая от летящих в него зеленых молний. – Мы рядом друг с другом отличная мишень! Разобьем её на две!

Отвлекая противника, он атаковал, а Гермиона бросилась в сторону, на ходу кинув в Стефана Инкарцеро. Тот не глядя отбил заклинание, но она уже успела зайти ему за спину, так что он на несколько секунд потерял её из виду.

– Драко! – воскликнула она, отбиваясь от Ступефая, брошенного Стефаном назад вслепую, но весьма метко. – Как сегодня у ворот Хогвартса! Давай!

Тут же всё поняв с полуслова, Малфой мгновенно обратился в черный дым и взлетел, по-простому в лоб атаковав Стефана. Гермиона, воспользовавшись его секундным замешательством, поспешила накинуть на себя дезиллюминационные чары и пропала из поля зрения. Почуяв неладное, Стефан закрылся щитом, но в следующее мгновение получил сильнейший толчок по ногам и пошатнулся.

– Петрификус тоталус! – воскликнул выступивший из клубов дыма Малфой, и Стефан свалился ему под ноги. Рядом материализовалась тяжело дышащая Гермиона.

– Мы победили! – радостно воскликнула она и бросилась в объятия Драко. – Победили! Победили!

– Да, милая, – шепнул он ей куда-то в мокрые волосы и, не удержавшись, укусил за мочку уха. – Ты была неподражаема.

– Это действительно так, – раздался снизу голос Стефана, и Гермиона, обернувшись, пораженно уставилась на него, невозмутимо сидящего на полу, будто только что не он, а кто-то другой валялся скованный по рукам и ногам заклинанием.

– Что? Как ты освободился?! Драко ведь попал в тебя Петрификусом! Или нет?

– Еще как попал, – безмятежно улыбаясь, отозвался Стефан, хватаясь за протянутую руку Малфоя и вскакивая на ноги. – От этого заклятия очень легко освободиться, если хорошо владеешь невербальной магией. Желательно еще беспалочковой. Я освоил это за шесть лет еженедельных тренировок, – невозмутимо добавил он, видя, что в глазах Гермионы уже яркими неоновыми огнями загорелась просьба научить её.

Услышав странные звуки сзади, она поняла, что Драко пытается заглушить рвущийся наружу смех, и наугад ткнула его локтем.

– Вы отличная команда, – усмехнулся Стефан, наблюдая, как после недолгой шутливой борьбы Малфой скрутил руки Гермионы и зафиксировал за спиной, отчего она мечтательно улыбнулась. – У меня возникло чувство, что вы давно уже сражаетесь вместе.

– Мы давно сражаемся друг против друга, – ответил Драко и, оставив на щеке своей девушки мимолетный поцелуй, выпустил её из хватки и шагнул вперед, протягивая руку для рукопожатия. – Спасибо, Стефан. Отлично тряхнули стариной.

– Надо будет как-нибудь повторить, – согласно кивнул он, пожимая руку Драко. – Только если Гермиона к нам присоединится. Без нее ты слишком безнадежен.

Стефан задорно подмигнул ей и, махнув обоим на прощание, направился к выходу из зала.

– Что правда, то правда, – едва слышно пробормотал Малфой ему вслед.

– Ты что-то сказал? – переспросила Гермиона, но Драко лишь покачал головой и немного грустно улыбнулся. Она обеспокоенно шагнула к нему, но вдруг его улыбка из печальной мгновенно трансформировалась в коварную. Он впился страстным поцелуем в её губы, прикусывая их и тут же нежно зализывая, чтобы потом укусить еще сильнее. Тело Гермионы мгновенно cреагировало на эту грубую ласку: грудь тяжело вздымалась от частого дыхания, соски болезненно напряглись под мокрой одеждой, моля, чтобы к ним прикоснулись, и стало приятно тянуть между ног. Не разрывая поцелуя, Малфой мелкими шажками теснил её к стене, но она затуманенным от страсти мозгом сообразила это, лишь когда уперлась спиной в жесткий камень.

– Драко? А если кто-то войдет? – не слишком активно запротестовала Гермиона, когда он переключился на её шею, покрывая нежную кожу болезненными укусами и засосами.

– Кто-то вошел, пока мы тут шумели? – резонно заметил он, избавляя её от мокрого пиджака и любуясь тонкой тканью блузки, облепившей ажурное кружево на груди.

– Н-нет, сэр… – рвано выдохнула Гермиона, когда мужские руки резко рванули полы блузки в разные стороны, и по полу рассыпался каскад маленьких пуговиц, похожих на жемчужинки.

– Я же говорил: сегодня ты не моя нижняя, – уже покрывая поцелуями её грудь, пробормотал Драко, хватая зубами чашечку лифчика и попутно чуть прикусывая кожу.

– Я всегда твоя нижняя, – возразила Гермиона, запуская руку в светлый шелк его волос и притягивая голову наверх, чтобы еще раз поцеловать.

– Сегодня ты будешь просто наслаждаться, – неохотно оторвавшись от её губ, хитро улыбнулся Малфой и вдруг, к большому удивлению Гермионы, опустился перед ней на колени. Не отрывая взгляда от её расширенных, потемневших от возбуждения глаз, он потянул вверх узкую юбку, оставив ту собранной тесными складками на бедрах, и невесомо коснулся пальцами трусиков.

Откинув голову на стену, Гермиона тихонько застонала, но в пустом огромном зале слабый звук показался неожиданно громким.

– Расставь ноги пошире, – скомандовал Драко, и она с готовностью послушалась, даже вне сессий охотно играя рядом с ним подчиненную роль.

– Эванеско, – шепнул он, и мокрые трусики исчезли, открыв его жадному взгляду сочную, набухшую от возбуждения плоть. – Я хочу, чтобы ты кричала. Громко.

И в следующий миг его плоский язык прошелся по нежным складочкам и клитору, остановившись на нем и принявшись кружить, не касаясь чувствительного бугорка. Из груди Гермионы вырвался удивленный вскрик, сменившийся стоном, и она оперлась спиной о стену, чтобы не упасть.

Наслаждаясь её реакцией, дрожью тела и становящимися всё громче беззастенчивыми криками, Драко аккуратно собрал языком обильно сочащуюся смазку и припал губами к влажному отверстию, в безумной жажде ощущать её вкус еще и еще. Ноги Гермионы дрожали, и она отчаянно цеплялась руками за стену, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Сдавленно охнув, она почувствовала, как в нее входят два пальца, а язык Драко перемещается ниже, начав вылизывать сжавшуюся дырочку ануса.

– Драко… Что ты делаешь… Нет! Ах! – всхлипнула Гермиона, чувствуя, как подгибаются ноги, и теперь она почти сидела у него на лице. Пальцы внутри нее начали ритмично толкаться, потирая самое чувствительное местечко. Еще один дразнил набухший клитор, посылая по всему телу электрические разряды, и у Гермионы мелькнула туманная мысль, что она не продержится долго. Драко ускорил движения, пошло хлюпая смазкой, и она задрожала всем телом, кончая. Дождавшись, когда сокращения внутри нее утихнут, и Гермиона устало обмякнет на нем, он аккуратно вытащил пальцы, и из её влажной глубины хлынула смазка, которую он тут же собрал языком.

Тяжело дыша, она открыла глаза и опустила затуманенный взгляд на мужчину у своих ног. Даже на коленях, весь перепачканный смазкой и с растрепавшимися волосами, он был прекрасен, как порочный ангел, и она потянулась вниз, к нему, отчаянно желая его поцеловать.

Обняв припавшую к нему в страстном влажном поцелуе Гермиону, Малфой аккуратно опустился спиной на зачарованный пол, послушно принявший текстуру мягкого матраца. Заведя руку за спину, оседлавшая его бедра Гермиона нащупала молнию на его брюках и соблазнительно улыбнулась в сладком предвкушении.

– Хочу тебя… – в исступлении прошептала она, больше всего на свете сейчас желая, чтобы он заполнил её собой.

– Вот так, – Драко аккуратно придержал её за бедра, пока она медленно, осторожно растягивая себя под него, опускалась на его член. – Сегодня твой день быть сверху, милая…

По телу Гермионы прошла удовлетворенная дрожь, когда она почувствовала его полностью в себе, и, закусив губу, качнулась на нем, одновременно дразняще двинув бедрами по кругу. Его рваный вздох был лучшей наградой, и она ускорилась, слегка покраснев, когда смазка снова пошло захлюпала внутри. Мужские руки легли ей на грудь, болезненно оттянув ноющие соски, но это лишь раззадорило Гермиону, и пустой зал наполнили стоны и шлепки плоти о плоть.

Затаив дыхание, она наблюдала за лицом Драко, таким эмоциональным и живым, в отличие от бесстрастной маски, которую оно являло собой на сессиях. Казалось, сегодня он впервые расслабился с ней, позволив ощущениям захлестнуть себя с головой. Вдруг он открыл глаза и поднял на нее затуманенный взгляд, и Гермиона вздрогнула, поняв, что на нее впервые смотрит настоящий Драко Малфой. Тот человек, каким он стал, без маски Доминанта и аристократической шелухи, и она потянулась к нему всей душой.

– Я люблю тебя, – шепнул он, и его руки легли ей на бедра, сжимаясь.

– Я люблю тебя, Драко, – всхлипнула она, особенно сильно насаживаясь и сладко кончая на его члене.

Малфой шумно выдохнул и, до боли впившись пальцами в бедра Гермионы, излился в нее, оставляя на нежной коже красные следы, которые позже должны были расцвести синяками. Тяжело дыша, она буквально рухнула на него, совершенно обессилев, и всё еще твердый член выскользнул из нее, пачкая смазкой и спермой не до конца спущенные брюки. Уткнувшись в его плечо и не обращая внимания на то, что они в порыве страсти забыли высушить одежду, она закрыла глаза, слушая его тяжелое дыхание в воцарившейся тишине, и более прекрасного звука не было во всей вселенной.

Драко сыто улыбнулся и нежно поцеловал её в макушку, прижав покрепче к себе, и тоже закрыл глаза. Ни двигаться, ни говорить не хотелось, и они пролежали так довольно долго на удобном мягком полу, подстроившимся под очертания их тел. Возможно, прошло десять минут или полчаса или тысяча лет, когда наконец Малфой нарушил молчание:

– А Стефан нам все-таки поддался.

– Что?! – Гермиона резко села, мигом вынырнув из блаженной неги, охватившей тело, и умиротворенного покоя, царившего в мыслях. – Что значит поддался?!

– Прости, – Драко успокаивающе улыбнулся и дотянулся до палочки, наколдовав для них обоих очищающее заклинание и высушив наконец неприятно липнущую и холодящую тело одежду. – Он явно сражался вполсилы. Даже не использовал ни одного из своих собственных заклятий.

– У него их много? – тут же снова загорелась научным интересом Гермиона, мгновенно забыв о легкой обиде, которую ощутила, узнав, что на самом деле они так и не смогли побить непобедимого Стефана. – Когда он всё успевает? Создание заклинаний долгий и трудоемкий процесс, требующий предельной концентрации и пожирающий кучу времени. Поэтому новые формулы не появляются каждый день. А Стефан постоянно торчит в клубе, даже в свои выходные! Ну или просто мне везет его встречать в неформальной одежде…

– Нет, ты права, он действительно трудоголик, – улыбнулся Драко, помогая ей надеть пиджак, – просто ты забываешь еще об одном факторе, способствующем успешному созданию заклинаний, – природном таланте.

– Значит, он не сможет меня научить, – Гермиона обиженно надула губы, и Драко, не удержавшись, поцеловал её.

– Хочешь, я уберу их? – спросил он, разглядывая многочисленные засосы на её шее, уже начавшие наливаться фиолетовым.

– Нет, оставь, пожалуйста, – как обычно попросила Гермиона. – Хочу, чтобы они были со мной сегодня вечером, когда окажусь одна в своей пустой комнате. Без болтовни Алисы и Саиры там будет слишком тихо и спокойно. Не думала, что буду по этому скучать.

После того, как Джеймс подкараулил в Хогсмиде её соседок по комнате Алису и Саиру и с помощью Империуса заставил разыграть лесбийское представление в Визжащей Хижине, чтобы напугать и деморализовать Гермиону, МакГонагалл приложила все усилия, чтобы скрыть интимные подробности этой истории. Однако, после того как закончились разбирательства аврората, родители Саиры забрали её домой, посчитав, что администрация не в силах защитить их дочь от безумного маньяка. Стараниями Минервы, заботящейся о репутации девушек, и с помощью Бруствера всё удалось замять, и скандальное происшествие даже не появилось на страницах «Пророка», но Алиса до сих пор обходила Гермиону по широкой дуге. С разрешения директора она даже переселилась в другую комнату, очевидно, считая Грейнджер виноватой в случившемся с ними. И Гермиона не могла её в этом упрекнуть.

– Не забудь к утру свести синяки на открытых участках тела, – сказал Малфой, беря её за руку и направляясь к выходу из зала. – Зачитаешься и забудешь.

Он оказался прав. Выйдя следующим утром из гостиной Гриффиндора и направляясь на завтрак, Гермиона сначала не поняла, почему её провожают странные взгляды и перешептывания учеников, пока её среди толпы не перехватил Драко, обняв и закрыв собой от чужих взглядов.

– Доброе утро, милая! Ты сегодня чудесно выглядишь! – громко заявил он и тихонько шепнул исцеляющее заклинание. – А сейчас еще лучше.

– О, Мерлин! Драко! Как же я забыла! – простонала Гермиона, страшась представить, сколько народу видело засосы на её шее.

– Теперь там ничего нет, – критически покосившись на нее, констатировал Малфой. – Те, кто что-то видел, подумают, что им показалось. Ну или просто порадуются за нас, что мы вчера отлично провели время.

– Да уж. И разболтают об этом половине Хогвартса.

– Как мне кажется, это новость, достойная как минимум первой страницы «Пророка»: гордость и надежда Гриффиндора не просто встречается со слизеринцем, бывшим Пожирателем Смерти, но еще и занимается с ним сексом. Забудь. Нам с тобой не привыкать к пересудам, – подбадривающе улыбнулся Драко и, подведя Гермиону к столу, поцеловал в щеку. – Приятного аппетита, милая. Правда, постарайся поесть, – заметив её скептический взгляд, добавил он и, еще раз подарив ей ласковую улыбку, направился к слизеринскому столу.

Покачав головой, Гермиона села подальше ото всех и налила себе капучино, щедро приправив его корицей. Первый глоток божественного кофе почти привел её в чувство, и она в задумчивости покосилась на круассан, когда в зал влетели совы. Не ожидая сегодня корреспонденции, Гермиона уже потянулась было к аппетитной выпечке, как вдруг на стол прямо перед ней упало письмо. Подняв глаза, она поискала взглядом сову, даже не дождавшуюся угощения, но, видимо, та уже смешалась со стаей своих сородичей, направляющихся к выходу.

На конверте снова не было ничего, кроме её имени, написанного печатными буквами, и на секунду её охватило ощущение дежавю, словно сейчас она вскроет письмо, и там снова окажется дурацкое приглашение на свадьбу Люциуса. Короткая проверка не обнаружила в послании темных чар, и Гермиона вытащила письмо и развернула. И застыла, охваченная ужасом.

Это был почерк Джеймса. Слишком хорошо она его запомнила, настолько, что несколько раз даже видела во сне. В кошмарах. Против воли взгляд выхватил первую строчку послания:

«Если ты сейчас раздумываешь, что сделать в первую очередь – бежать к директору или звать на помощь, то лучше не рискуй и не делай ни того, ни другого. Подними взгляд на своего возлюбленного и хорошенько подумай, что ты видишь.»

Нервно сглотнув, Гермиона посмотрела на Драко, сидящего за столом Слизерина, как и она, в небольшом отдалении от основного скопления народа. На первый взгляд, с ним не происходило ничего странного или опасного: он просто на секунду задумался, намазывая масло на хлеб, и застыл, держа в одной руке нож, а в другой – кусочек булочки. Однако, что-то словно было не так в этой, казалось бы, мирной картине. «Хорошенько подумай», – писал Джеймс, и Гермиона в панике огляделась по сторонам в поисках потенциальной опасности. Не обнаружив абсолютно ничего подозрительного, она снова перевела взгляд на Драко и задохнулась от ужаса. Наполовину намазанный маслом хлеб валялся на столе, а Малфой, постукивая пальцами свободной руки, словно в задумчивости, вторую поднял чуть выше, направив острейший кончик ножа прямо себе в горло. Случайный наблюдатель, возможно, не углядел бы в этом ничего необычного – странный Малфой просто странно держит нож, – но Гермиона, понимая, что Драко находится под Империусом, и любой её неосторожный поступок может привести в действие смертельный приказ в его голове, подавила в себе желание вскочить и броситься к нему или заклинанием выбить оружие из его руки.

Сквозь пелену слез буквы поначалу отказывались складываться в слова, или просто ужас заставил отключиться какие-то из функций тела, и ей пришлось сосредоточиться, чтобы прочесть письмо дальше:

«Да, ты все правильно поняла: твоим возлюбленным управляю я. Сейчас ты возьмешь себя в руки и будешь сидеть тихо как мышка, ибо любое неразумное движение, жест или даже взгляд с твоей стороны будет расценен этим белобрысым крысенышем, который называет себя твоим Верхним, как приказ к действию. Ты же не хочешь проверить, сможет ли он прожить с дыркой в шее достаточно, чтобы его успели спасти?

Разумеется, не хочешь. Поэтому сейчас ты встанешь, оставишь свою сумку в зале и, ни с кем не разговаривая и ни на кого не смотря, покинешь здание школы. Это письмо заберешь с собой. Крысеныш будет следовать за тобой на некотором расстоянии и внимательно следить, насколько ты сегодня послушная девочка и как выполняешь мои приказы. Если ему покажется, что ты с кем-то контактировала или как-то иначе пытаешься хитрить, он воткнет нож себе… нет, не в горло. Думаешь, я не понимаю, как он будет выглядеть, разгуливая по школе с оружием наперевес? Он спрячет его под пиджак, и, если ты ослушаешься, загонит себе прямо в сердце. Ворота Хогвартса будут открыты, мой личный Доминант на побегушках об этом позаботился. Даю тебе минуту погоревать, а потом спрячь письмо и иди. Не заставляй меня ждать, иначе я передумаю отпускать Малфоя, как только ты выйдешь за ворота.

P.S.: Я люблю, когда меня называют «Хозяин». Лучше тебе сразу к этому привыкнуть.»

Дрожащими руками Гермиона опустила письмо и сморгнула слезы, заставляя себя собраться и думать. Драко по-прежнему держал в руке нож, направляя его себе в горло, но теперь он пристально наблюдал за ней пустым, ничего не выражающим взглядом, и Гермиона не сомневалась, что он нанесет себе смертельный удар, стоит ей даже посмотреть в сторону преподавательского стола, где, оживленно переговариваясь, сидели все учителя, включая директора. Нет, нельзя рисковать жизнью Драко, нужно собраться с силами и идти к этому ненормальному маньяку. Подумав о Джеймсе и обо всем зле, которое он причинил её друзьям и знакомым, Гермиона почувствовала, как на место страху и панике приходит ярость и способность трезво мыслить. Похоже, Олливер добрался до Драко в ту неделю, когда он пил и шлялся по улицам в поисках магловских наркотиков. Наложив на него Империус и оставив в его сознании приказ действовать, как только наступит подходящий момент, Джеймсу оставалось просто выжидать. Но почему же этот подходящий момент наступил в такое неподходящее время, когда они с Драко были так счастливы? Это чудовище еще поплатится, но для этого нужно было кое-что сделать, не привлекая внимания Малфоя.

Медленно, не делая резких движений, она демонстративно взяла письмо и сделала вид, что опускает его в карман. Как только её рука скрылась за столом и пропала из поля зрения Драко, она аккуратно, но быстро вытащила из стоящей рядом на лавке сумки подаренный им телефон и нажала пару кнопок. Метнув быстрый взгляд на Малфоя, она поняла, что тот не нашел в её движениях ничего подозрительного, и длинно выдохнула, чувствуя, как колотится сердце. Бросив телефон в сумку и сунув письмо в карман, она медленно встала, запахнула поплотнее мантию и на ватных ногах направилась к выходу.

Кажется, пару раз её кто-то окликнул, но она боялась даже слегка поднять голову, всю дорогу до выхода из замка глядя только себе под ноги. Она не знала, действительно ли Малфой следует за ней, или Джеймс приказал ему убить себя, как только она уйдет. Обернуться и проверить она не решалась, но успокаивало отсутствие криков за спиной, ведь, если один из учеников совершит самоубийство за завтраком, вряд ли за этим будут наблюдать молча.

Во дворе царила утренняя прохлада, и в легкой мантии было довольно холодно, но Гермиона не чувствовала, что замерзает. Ноги словно одеревенели и отказывались двигаться, но она упрямо заставляла себя идти, с надеждой прислушиваясь, не раздадутся ли сзади шаги, но на дороге было тихо. Драко ведь должен был идти за ней до самых ворот! Где он?! Неужели он всё-таки…

Слезы снова хлынули по щекам, застилая глаза, и она не заметила, как миновала ворота и оказалась за границей безопасной территории Хогвартса. Увидит ли она Драко снова? Еще вчера они были так безумно, безгранично счастливы вместе, а теперь она сама идет в руки к чокнутому маньяку, не зная даже, жив ли человек, который стал для нее смыслом всего.

Внезапно кто-то осторожно обнял её сзади, и она замерла. Кто-то чужой. Её руки мгновенно оказались в захвате цепких мужских пальцев, и знакомый голос тихо, почти ласково прошептал:

– Не надо плакать, Гермиона. Я позабочусь о тебе, как хороший Верхний. Если ты будешь хорошо себя вести. Конфундо!

В глазах потемнело, а в голове завертелся бешеный круговорот, и в следующий миг Гермиона почувствовала, как её затягивает в чужую трансгрессию.

========== 21. ==========

Комментарий к 21.

Дорогие читатели!

Большое спасибо за долгое ожидание и терпение! Я очень хотела написать хорошую главу, поэтому несколько раз переписывала её почти полностью. Надеюсь, она вам понравится.

Хочу выразить огромную благодарность за поддержку и помощь в работе над этой главой чудесным людям, не боящимся спойлеров:

Надин83 aka Nadia Polyakova – за невероятную Пэнси, в которую я влюбилась! И за пинки моих мыслей в правильном направлении. У нас с тобой лучшие мозговые штурмы ever!

Anya Brodie – за твою детективную чуйку, которой позавидует Шерлок, за кипяток и за то, что все-таки допинала меня до концовки. Все дело в правильной мотивации)

Расс – за твое умение поддержать в нужный момент, иногда одним-единственным правильным словом. И за ужастики)

Rudik – за веру в мой текст и безграничное терпение в борьбе с моими ошибками, которые повторяются из главы в главу. Я стала замечать, что при вычитке текста иногда думаю: “А что сказала бы Rudik про этот оборот или выражение?” И исправляю его)

Страна должна знать своих героев! Глава увидела свет благодаря этим людям, а также всем, кто “лайкал”, нажимал кнопку “жду продолжения” и комментировал. Спасибо!

Ваша

StilleWasser.

– Ваше скудоумие просто поражает, мисс Грейнджер. А бесталанность своими масштабами может сравниться лишь с высокомерием вашего бестолкового дружка Поттера и безмозглостью твердолобого Уизли.

– Но…

– Молчать! Как вы смеете перебивать, когда я пытаюсь донести до «лучшей» ученицы Хогвартса прописные истины, понятные даже самому тупому пуффендуйцу! Главное – сильное искреннее желание. Сосредоточьтесь, мисс Грейнджер! Не заставляйте меня думать, что Темный Лорд был прав насчет вам подобных!

– Как вы можете…

– Могу! Здесь только вы ничего не можете! Даже наколдовать простейший щит! И это одна из Золотого Трио? Надежда и опора магической Британии? Может, вам стоит подумать не о карьере в Министерстве магии, а о возвращении в мир маглов? Среди них вам самое место! Давайте, мисс Грейнджер! Злитесь! Пусть вас затопит ярость! Она поможет вам вытащить на поверхность вашу природную магию. Сосредоточьтесь! Не теряйте концентрацию! И атакуйте!

– Да, профессор! Авада кедавра!

Вздрогнув всем телом, Гермиона тихонько застонала от жуткой мигрени, которой всегда сопровождалось заклинание Конфундус. Она плохо помнила, что случилось после того, как её затянуло в воронку трансгрессии у ворот Хогвартса, поэтому, открыв глаза, осторожно огляделась, со страхом ожидая увидеть рядом с собой похитителя. В помещении царила густая темнота, так что невозможно было даже различить собственные руки, вытянутые вперед, и она посидела некоторое время, ожидая, пока привыкнут глаза. Когда во тьме постепенно начали проступать очертания каменных стен, двух дверей, расположенных друг напротив друга справа и слева, и какого-то бесформенного тряпья в дальнем углу, она наконец решилась встать. Окон в этой большой комнате не оказалось, и невозможно было понять, сколько времени прошло с момента ее похищения прямо посреди завтрака.

Воспоминания о Хогвартсе вызвали горькое отчаяние, ведь там остался Драко, и неизвестно, что безумный садист приказал ему сделать с собой после того, как она покинула Большой зал. Конечно, было бы нелогично заставлять его убивать себя прямо на глазах у всей школы, ведь директор среагировала бы мгновенно и, возможно, с территории Хогвартса уже не получилось бы улизнуть без её ведома. Вдруг он приказал Драко уйти в тайное место, да хотя бы в Выручай-комнату, и там вонзить себе в сердце нож? В этом случае его тело нашли бы нескоро, если вообще бы нашли…

Помотав головой, Гермиона усилием воли отогнала мрачные мысли и беспочвенные предположения. Что толку гадать, если нет возможности узнать наверняка, жив ли Драко. Душевные терзания не помогут, а лишь будут отвлекать, а ей нужно сосредоточиться… Да, сосредоточиться. Ведь так сказал профессор Снейп во сне? Почему-то подсознание вызвало именно его образ, пытаясь подсунуть ей подсказку о беспалочковой магии, хотя когда-то именно Драко, а не Снейп учил Гермиону, как овладеть этим искусством.

Без особой надежды Гермиона ощупала себя и пол вокруг, но, как и следовало ожидать, палочку у нее забрали, а значит профессор со своей лекцией явился как никогда вовремя. Вдруг ладонь, беспорядочно шарящую по каменному полу, пронзила резкая боль. Ахнув, Гермиона сжала руку и ощутила в ней влагу – кровь. Похоже, она напоролась на что-то острое, и теперь к гудящей голове добавилось неприятное пощипывание в ранке на ладони. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы унять подступающие слезы, она заставила себя успокоиться и думать рационально. Без магии можно даже и не пытаться оказать сопротивление мужчине, который гораздо сильнее её физически. Снова закрыв глаза, Гермиона сосредоточилась, отбрасывая образ брызжущего желчью и ядом Снейпа и вспоминая Драко и один-единственный урок, который он успел ей дать по беспалочковой магии.

– Главное – сильное искреннее желание, без этого магию, живущую внутри тебя, не призвать, – говорил он. – Снейп, который учил меня этому, утверждал, что сильные эмоции, такие, как гнев или радость, могут помочь вытащить волшебство наружу. Механизм чем-то похож на вызов Патронуса: я обычно использую свое самое счастливое воспоминание и сплетаю его с искренним желанием сотворить какое-либо заклинание, и всё получается. Конечно, нужны тренировки, но, повторюсь, беспалочковая магия не сложнее вызова Патронуса – если умеешь это, сможешь и всё остальное.

Гермиона тогда не успела как следует потренироваться: коварно улыбаясь, Малфой наложил на нее беспалочковое Инкарцеро, и их занятие прервалось страстным сексом прямо на полу Выручай-комнаты, перемежаемым шлепками по её всё еще саднящим от предыдущего наказания ягодицам.

Вынырнув из счастливых воспоминаний и не позволяя охватить себя отчаянию от мыслей, что такое может больше никогда не повториться, Гермиона вытянула руку и сосредоточилась.

– Люмос, – шепнула она, но ничего не произошло. Не ожидая, что все получится с первой попытки, она глубоко вздохнула и попробовала еще раз:

– Люмос!

Тихий шорох заставил ее буквально подскочить на месте. В дальнем углу комнаты явно кто-то двигался, и сердце моментально ушло в пятки. Вглядываясь в темноту и пытаясь различить хоть что-нибудь, кроме кучи тряпья на полу, Гермиона почувствовала, как вытянутая рука начинает подрагивать.

– Кто здесь? – пробормотала она, и в ответ вдруг раздался тихий жалобный плач.

– Люмос! – срывающимся голосом крикнула Гермиона, и в ладони, подстегнутый сильными эмоциями страха, вспыхнул наконец неяркий огонек. Ожидая увидеть что угодно, она направила руку в ту сторону, откуда слышала звуки, и похолодела: то, что она приняла в темноте за кучу тряпок, оказалось человеческой фигурой, явно женской, худой и бледной, с кожей, похожей в тусклом свете на безжизненный пластик. Она лежала спиной к Гермионе и больше не двигалась. Темные волосы, доходившие до плеч, были грязными и растрепанными, местами свалявшимися в неопрятные колтуны, на теле – какая-то тряпка, покрытая пятнами и кое-где разорванная.