Текст книги "Оковы и плети (СИ)"

Автор книги: StilleWasser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Подняв взгляд, она увидела озадаченные напряженные лица друзей и поняла, что они ничего не видят: силуэт Оливии почти растаял, и теперь её движение выдавали лишь едва уловимые колебания воздуха.

– Прощай, Гермиона, – прозвучал совсем рядом еле слышный шепот, и она разглядела у своего лица крохотное пятнышко света, похожее на мелкую мошку. – Обливиэйт.

Пятнышко рванулось в сторону Драко и вонзилось прямо в центр его лба, растворившись в нем. Малфой поморщился, а затем встряхнул головой, и его взгляд расфокусировался.

– Нет! Нет! – закричала Гермиона, бросаясь к нему. – Пожалуйста, нет!

В ушах снова как наяву набатом грянули крики сгорающих заживо жителей деревни, а перед глазами замелькали образы измученных, изуродованных девочек, у которых жестоко отняли жизнь. Неудивительно, что они считали своей убийцей именно ведьму, а не бывшего хозяина лавки, которого та свела с ума. Наверняка поэтому они помогли одолеть её, вмешавшись так вовремя. В какое чудовище епископ Броуди превратил когда-то добрую, отзывчивую Оливию, если она стала способна на подобные зверства? А теперь Оливия решила забрать у нее Драко таким способом, какой должен был причинить ей как можно больше боли, – наложив на него Заклятие забвения, которое она вот уже почти год безуспешно пытается снять со своих родителей. Она не может потерять еще и возлюбленного! Только не так!

– Драко! – Гермиона столкнулась с ним всем телом, повиснув у него на шее и чувствуя, как её душат рыдания. – Драко!

Если он её не узнает, значит, ведьма добилась своего, вырвав у нее шанс на счастье прямо из рук. Но Драко лишь крепче прижал её к себе, и она услышала его обеспокоенный голос:

– Что случилось, милая? Где ведьма?

– Она наложила на тебя Обливиэйт и растворилась! – Гермиона схватила Малфоя за лацканы грязного и местами порванного пиджака и вгляделась в его озадаченное лицо, ища малейшие признаки потери памяти.

– Гермиона, – на её плечо легла тяжелая рука, а голос тихо подошедшего Кристофа звучал успокаивающе. – Крестраж уничтожен. Ведьма мертва.

– Нет! Я видела её! Один лишь силуэт, но она прокляла Драко Заклятием забвения! Неужели никто ничего не заметил?! Мне это не показалось! Я не сошла с ума! – горькие слезы потекли из глаз, и Гермиона еще крепче вцепилась в Малфоя – казалось, если она его отпустит, он тут же забудет её.

– Конечно, вы не сошли с ума, – месье Велар улыбнулся и ласково погладил её по голове. – Как бы то ни было, заклинание, похоже, не подействовало. Не так ли, Драко?

Кристоф бросил на Малфоя короткий взгляд, кивнул ему и отошел.

Драко аккуратно отцепил от себя пальцы Гермионы.

– Клянусь, я помню каждую минуту, проведенную рядом с тобой, – прошептал он ей на ухо. – Если ведьма и смогла на несколько секунд задержаться здесь, после того как Адское пламя поглотило крестраж, то, скорее всего, это были слабые эманации её души, которые не смогли бы никому причинить вреда. К тому же я никогда не слышал, чтобы призраки могли колдовать. Она лишь хотела напугать тебя – мелочная месть за неудачу с воскрешением.

Он провел пальцем по щеке Гермионы, стирая слезы, осторожно развернул её и, заслонив от всех спиной, нежно поцеловал. Она рвано выдохнула ему в губы и растворилась в ощущениях, чувствуя, как утихает дрожь тела под его ласковыми руками. Если бы проклятье подействовало, всё самое ужасное уже случилось бы. Драко прав – Оливия лишь пыталась поселить в ней страх, который разрушителен сам по себе. Подтачивая изнутри, он способен лишить покоя и по капле выпить счастье. Нужно навсегда выбросить это из головы, и последняя попытка ведьмы провалится.

Драко оторвался от её губ и внимательно оглядел лицо Гермионы.

– Так-то лучше, – удовлетворенно сказал он, улыбаясь. – Вот это моя храбрая девочка.

– Я вызову колдомедиков и авроров, – послышался голос Кинга, и Гермиона взглянула через плечо Драко, чтобы посмотреть на патронус Френсиса: им оказался огромный, с размахом крыльев под два метра, беркут. – Драко, тебе и мисс Грейнджер нужна медицинская помощь?

– Нет, её порез на бедре я залечу сам, – ответил за них обоих Малфой, и Кинг кивнул, отвернувшись к Стефану.

– Я хочу поговорить с Пэнси, пока её не забрали в Мунго, – сказала Гермиона, и Драко кивнул: он тоже хотел узнать, как чувствует себя его подруга после всего произошедшего.

– Гермиона! – вернув Малфою его палочку, Гарри крепко обнял её, прижав к груди так сильно, что она охнула. – Прости, что не подоспели раньше! – он обеспокоенно оглядел её и покачал головой.

– Вы появились как раз вовремя, – улыбнулась Гермиона, беря его за руку и благодарно сжимая. – Я в порядке, правда. Он не успел мне ничего сделать, в отличие от…

Они оба повернулись к Пэнси, рядом с которой присел на корточки Драко.

– Привет, цветочек*, – ласково сказал он, и та открыла глаза, услышав знакомый голос.

– Привет, крокодильчик, – прошептала она, и по её щекам потекли слезы. Пэнси Паркинсон никогда не плакала в присутствии чужих, и Драко, усевшись рядом, притянул её поближе, позволив спрятать лицо у себя на груди.

– Всё будет хорошо, – сказал он, поглаживая её по вздрагивающей спине. – Ты молодец.

– Пойдем, Гарри, – пробормотала Гермиона, понимая, что сейчас лучше оставить Малфоя наедине с подругой детства.

– Грейнджер, – вдруг всхлипнула Пэнси, вытерла слезы и только тогда повернулась. – Спасибо… Только… не я одна тогда сварила лучшую Амортенцию.

– Да, – улыбнулась Гермиона: Пэнси все-таки слышала то, что она говорила ей, пытаясь подбодрить тогда, в подвале, перед появлением призраков. – Ты была лучшей среди слизеринцев. А у гриффиндорцев всех обошел…

– Поттер, – кивнула Паркинсон, и Гарри слегка покраснел и улыбнулся, не совсем понимая, о чем говорят девушки.

– Колдомедики прибыли, – вдруг сказал он и направился к Кингу, кивнув на прощание Гермионе: – Еще увидимся.

Драко что-то долго шептал на ухо Пэнси, а затем серьезно и внимательно посмотрел ей в глаза, и она кивнула. Тогда он, как показалось наблюдающей за ними Гермионе, слегка расслабился и передал Паркинсон в руки колдомедиков.

– Кинг зайдет позже записать показания, – сказал подошедший Кристоф, а следовавший за ним Стефан молча протянул Гермионе её палочку, найденную в вещах Поллукса. – Идем. Сегодня вы заночуете в клубе.

– Мы не вернемся в школу?! – удивленно спросила Гермиона у Драко, и тот, обменявшись взглядами с месье Веларом, покачал головой.

– В клубе безопасно. А в школе нас со всех сторон атакуют вопросами и преподаватели, и ученики. Твое исчезновение наделало много шума. Да и я, признаться, подлил масла в огонь, когда обнаружил твое сообщение. Ты молодец, что смогла подать весточку и помочь тебя найти, а я… Мне стоит извиниться перед МакГонагалл, – сказал Малфой, и судя по его взгляду, он жалел о том, что наговорил директору.

Гермиона вздохнула.

– Надо сообщить ей как можно быстрее. Уверена, она там места себе не находит.

– Не волнуйся об этом, – Драко взял её за руку, и они вышли вслед за Кристофом и Стефаном на улицу. Уже спустилась ночь, и, взглянув на ярко сияющие над головой звезды, Гермиона поняла, что на нее вдруг разом навалилась вся усталость прошедшего дня. Она не запомнила, как они добрались до места, откуда можно было трансгрессировать, а затем – до особняка Кристофа. Кажется, на втором этаже Драко подхватил её на руки, когда она в очередной раз споткнулась, а дальше наступила блаженная темнота.

Открыв глаза, Гермиона увидела над собой гладкий белый потолок. На нем, как на холсте, перед глазами медленно проплыли события вчерашнего дня: похищение, подвал с призраками, Поллукс и его мерзкие прикосновения, Оливия… Оливия! Которая за миг до своей окончательной смерти использовала последние силы, чтобы наложить Обливиэйт на её любимого!

– Драко! – вскрикнула Гермиона и резко села на постели, а затем принялась выбираться из нее, путаясь в легком одеяле и запинаясь о многочисленные подушки.

– Мисс Грейнджер! – красивый вибрирующий баритон, донесшийся откуда-то справа, застал её врасплох, и она съехала с края кровати по черной атласной простыне и оказалась на полу. – Как вы, Гермиона?

В голосе подошедшего Кристофа слышалось беспокойство, и он поспешил помочь ей встать.

– Где Драко?! – выпалила она, чувствуя, как колотится сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Но месье Велар лишь ласково улыбнулся и спокойно подал ей висящий на спинке кресла шелковый халат. Машинально взяв его, Гермиона поняла, что стоит перед хозяином дома в одной мужской рубашке и трусиках. Но сейчас ей было все равно. В конце концов, она уже два раза разговаривала с ним без белья.

– Где Драко?! – уже требовательней повторила она, накидывая халат, и в её голосе мелькнули истеричные нотки. – Кристоф, где он?!

– В Хогвартсе, – успокаивающе проговорил месье Велар, – объясняется с директором. Он не хотел отходить от вас ни шаг, но миссис МакГонагалл прислала четыре громовещателя в Министерство и вместе с двумя своими преподавателями прочесала весь Хогсмид, надеясь, что найдет вас там, как в прошлый раз. Кингу отдали приказ немедленно предоставить ей полный отчет, он как раз прибыл сюда, когда получил сову от начальства. Я убедил Драко пойти с ним. Уверен, его слова успокоят её лучше, чем сухой отчет простого аврора. Ведь, если миссис МакГонагалл не удовлетворят его слова, она обрушится на Министерство как гнев божий, а затем заставит содрогнуться всю магическую Британию.

– Да, это вполне ей по силам. Значит, Драко… – Гермиона закусила губу, не зная, как продолжить. Теперь, когда ей удалось окончательно проснуться, страх, что Обливиэйт мог сработать спустя столько времени, казался смехотворным, и признаться в этом спокойному уверенному Кристофу было неловко.

– Драко в порядке. Проклятие ведьмы не подействовало, – сказал Кристоф, и от его понимающего взгляда слезы сами потекли из глаз. Всхлипнув, Гермиона ощутила на плече теплую тяжелую руку, и рыдания захватили её. Пришла в себя она через несколько минут и обнаружила, что плачет, уткнувшись Кристофу в грудь, а он ласково гладит её по спине, не обращая внимания на огромное мокрое пятно от слез на своей белой рубашке.

– Простите, – пробормотала она, вытирая слезы и стараясь успокоиться, хотя безотчетная тревога и чувство опустошения в душе никуда не ушли.

– Пустяки, – Кристоф улыбнулся, что-то шепнул, и пятно исчезло. – Прилягте, Гермиона. Вам нужно восстановить силы.

– Вы уйдете? – пробормотала она, послушно забираясь обратно в кровать и усаживаясь среди подушек. Вопрос прозвучал как-то слишком жалобно и по-детски, но сейчас ей было все равно, лишь бы не оставаться в одиночестве до возвращения Малфоя.

– Я обещал Драко, что лично присмотрю за вами, поэтому я никуда не уйду, – сказал месье Велар, усаживаясь в кресло, стоящее у кровати, и Гермиона вдруг поняла, что они находятся в той же самой комнате, где она очнулась после того, как атаковала Кастора Уорвика в Белом зале клуба, приняв его за Джеймса. Это были личные покои хозяина дома, где он раньше проводил редкие сессии с нижними, а теперь просто спальня.

– Я попрошу приготовить вам завтрак. Может быть, вы хотите чего-то особенного? Мои домовики могут почти всё, кроме блюд из запрещенных ингредиентов, – сказал Кристоф, пока Гермиона с любопытством осматривалась – в прошлый раз в комнате было темно, и ей ничего не удалось разглядеть.

– Спасибо. Просто чая и пары тостов с джемом будет достаточно, – ответила она, чувствуя, что сейчас ей кусок в горло не полезет.

Кристоф покачал головой и, вызвав не знакомого Гермионе домовика по имени Шелли, попросил его принести овсяной каши, яичницу с беконом, фруктов и чая.

На прикроватной тумбочке лежала её палочка, и Гермиона схватила её, с радостью ощущая, как теплеет холодная рука от струящихся по телу магических потоков. Ей очень не хватало этих ставших настолько привычными ощущений, что она перестала обращать на них внимание до тех пор, пока не была вынуждена колдовать без палочки. Улыбнувшись, она направила её на стоящий на тумбочке букет нераскрывшихся роз и, повинуясь заклинанию, они медленно распустились.

– Какие красивые, – прошептала Гермиона, рассматривая великолепные оранжево-розовые цветы с яркой желтой сердцевиной. – Никогда не видела такие.

– Этот сорт роз называется «Кристофер Марло**», они всегда стоят у меня в спальне как напоминание о том, что нужно ценить каждый момент жизни, проведенный с теми, кого любишь, – в ласковой улыбке месье Велара сквозила грусть, легкая и невесомая, но Гермиона почувствовала, что сейчас снова расплачется. Она отвела глаза и принялась рассматривать чудесные цветы, но вдруг её взгляд упал на фото в изящной, обтянутой бархатом рамке, прячущейся за огромной вазой. Это явно была не колдография, ведь фигура на ней не двигалась, и, присмотревшись, Гермиона поняла, что это и не магловское фото тоже. Это был рисунок карандашом, и девушка, искусно изображенная на нем, показалась смутно знакомой.

Перед глазами всплыло воспоминание: утро после злосчастного «свидания» с Джеймсом-Поллуксом, кабинет директора школы, колдография в простой деревянной рамке на столе и улыбающаяся с нее девушка в школьной форме Гриффиндора. Длинные каштановые волосы завиваются крупными локонами, нос упрямо вздернут, а карие глаза смотрят открыто и задорно.

– Прозерпина МакГонагалл, – ошеломленно пробормотала Гермиона и увидела боковым зрением, как вздрагивает всегда невозмутимый хозяин дома. – Откуда здесь её портрет?

Кристоф встал и прошелся по комнате, остановившись у окна спиной к кровати. Он долго молчал, и Гермиона уже хотела извиниться за бестактность, но вдруг месье Велар повернулся к ней с грустной улыбкой.

– Вы очень похожи на нее, мисс Грейнджер… Неудивительно, что Минерва так опекает вас. Она слишком рано потеряла дочь… по моей вине, – Кристоф подошел и взял в руки рисунок, и его золотистые глаза наполнились неизбывной тоской и болью. – Я был сиротой, никому не нужным и не знавшим любви ребенком, брошенным на произвол судьбы в огромном городе. Человек, который вырастил меня и выучил своему ремеслу, был холоден и суров, как и улицы Парижа, где нам приходилось выживать. А чтобы выжить там, где царят равнодушие и жестокость, нужно стать еще жестче и беспощаднее, хитрее и изворотливее, чем твои противники.

Увидев удивление на лице Гермионы, Кристоф горько усмехнулся:

– Да, мисс Грейнджер, я не всегда был таким, каким вы меня знаете. Доброта, милосердие и терпимость считались там слабостью, а слабых добивали, – он помолчал, погрузившись в воспоминания, и вдруг его лицо озарила светлая улыбка. – Я встретил Прозерпину в Венсенском лесу, когда мне было девятнадцать. Она сидела на поляне среди невесть откуда там взявшихся роз необычайного окраса и была похожа на богиню Флору, сошедшую на бесплодную землю и заставившую ту цвести. От ее улыбки мое зачерствевшее сердце дрогнуло и забилось быстрее. Никто никогда в жизни не смотрел на меня так тепло и ласково, как она, и я, одичавший и озлобленный мальчишка, видевший в каждом незнакомце врага, сразу и без памяти влюбился в нее.

Кристоф снова ненадолго замолчал, но глаза его сияли теплом и любовью.

– Она сбегала ко мне из Хогвартса каждый вечер, и мы все время проводили на той поляне, где встретились впервые. Она готовилась к экзаменам, между делом рассказывая мне о своих планах на будущее. Она хотела изменить мир, сделать его лучше и терпимее к презираемым и угнетенным, тем, кто непохож на остальных: кентаврам, оборотням и великанам, – месье Велар улыбнулся, взглянув на Гермиону, и та смущенно улыбнулась в ответ.

– Простите, Кристоф, – она все же решилась прервать его рассказ и задать вопрос: – Вы сказали, Прозерпина сбегала из Хогвартса каждый вечер. К вам, во Францию. При всем уважении, сэр, но это невозможно…

– Вы уверены, что знаете о своей школе всё, Гермиона? – хитро сощурился Кристоф, вдруг отдаленно напомнив ей Дамблдора. – Если пройти Запретный лес насквозь, двигаясь все время строго на северо-восток, можно выйти к небольшому озеру, напоминающему формой песочные часы. Ровно на середине озера, у перемычки «часов», проходит граница антитрансгрессионного заклятия, наложенного на территорию школы. Едва сдав экзамен и получив разрешение на перемещения, Прозерпина бросилась изучать огромный мир за воротами Хогвартса. И так однажды она оказалась во Франции, в Венсенском лесу, о котором много читала. Она хотела отыскать там редкие травы, но её ждало разочарование, – парижские зельевары давно оборвали подчистую все поляны. Тогда она вырастила на одной из них свои любимые розы сорта «Кристофер Марло», за чем и застал её я.

– Запретный лес полон опасных существ, – покачала головой Гермиона, в который раз удивляясь бесчисленным тайнам Хогвартса, раскрыть которые, все до единой, не по силам, наверно, никому. – Акромантулы, кентавры, единороги, гиппогрифы… Именно поэтому ученикам строжайше запрещено ходить туда. Как Прозерпина умудрялась бывать в лесу каждый день и возвращаться невредимой?

– Прози защищали кентавры. Не знаю, как ей удалось заручиться их поддержкой, она никогда не рассказывала об этом. Предполагаю, что однажды она спасла или вылечила кого-то из них, и с той поры они неизменно провожали её через лес к озеру и обратно. Их благодарность ей была столь велика, что они не тронули меня, чужака, когда я пришел проститься с ней в последний раз… Видимо, она рассказывала им обо мне. Я лишь видел за деревьями их смутные тени, когда направлялся в замок, а на обратном пути не встретил никого.

– Кентавры! – ошеломленно пробормотала Гермиона, вспоминая гордых неуступчивых существ, с которыми им пришлось столкнуться на пятом курсе во время самоуправства Амбридж. Завоевать их благосклонность было не просто сложно – почти невозможно. Прозерпина, вероятно, была необыкновенной девушкой.

– Да, и в этом она тоже была очень похожа на вас, – улыбнулся Кристоф, будто читая её мысли. Гермиона лишь покачала головой в ответ. После инцидента с Амбридж она никогда не решилась бы пойти к кентаврам одна без веского повода. Даже необходимую ей для проекта информацию она предпочла узнать у самого лояльного к людям представителя этой расы волшебных существ – Флоренца, преподающего сейчас прорицания в Хогвартсе.

– Что же… случилось? – не зная, как подобрать слова, наконец смогла выдавить из себя Гермиона, и месье Велар коротко кивнул, показывая, что понял вопрос, а затем его сияющий взгляд потух, когда он принялся рассказывать дальше:

– Как я уже говорил, смерть Прози – целиком и полностью моя вина. Мой учитель, Лоран, был плохим человеком. И хотя он научил меня всему, что помогло мне выжить, свою плату за это он взял с меня сполна, и я не чувствовал себя ничем ему обязанным, когда вызвал его на дуэль. В случае моей победы я обрел бы окончательную свободу от него навсегда, поэтому, пока Прози готовилась к экзаменам, я упражнялся в атакующих заклинаниях. Я мечтал, как покину Францию, страну, которая отняла у меня так много, и уеду в Англию, куплю огромный дом и попрошу руки девушки своей мечты у её матери. Сбережения у меня были, да и работа для человека вроде меня всегда находилась легко. Роковой ошибкой было выбрать местом дуэли ту самую поляну… Прозерпина сдавала экзамен и не должна была там появиться, но по стечению обстоятельств она освободилась раньше… Она была необыкновенно талантливой и одаренной, лучшей ученицей на курсе, – в голосе Кристофа на мгновение мелькнула гордость, но затем её снова сменила печаль. – Проклятие Лорана, попавшее в Прози, предназначалось мне. Не всем известная Авада, а древнее, забытое заклинание, которое мгновенно останавливает все жизненные процессы в организме человека. Я был готов закрыть её собой, принять смерть, только чтобы эта юная жизнерадостная девушка с самой доброй душой на свете жила и сделала этот мир лучше, как она мечтала. Но я не успел… – его голос прервался, а лицо стало похоже на непроницаемую маску, но в глазах было столько боли, что она с легкостью выплеснулась наружу и захлестнула Гермиону. Закусив губу, она попыталась сдержать слезы, но Кристоф заговорил снова:

– Лоран скрылся, когда увидел, что его заклятие попало не в меня. Трансгрессировал. Я знал, куда он направился, и медлить было нельзя, поэтому я отнес Прози в Запретный лес и трансфигурировал несколько больших камней, лежащих на берегу озера, в удобное ложе, защищенное со всех сторон. Я не мог допустить, чтобы её тело осквернили хищники, ведь я собирался вернуться и отнести её в замок, когда расправлюсь с учителем. Однако, когда я пришел к озеру второй раз, Прози исчезла, а на берегу я обнаружил следы копыт и понял, что о ней позаботились кентавры.

Гермиона кивнула, вспомнив слова МакГонагалл о том, что тело её дочери вынесли из леса кентавры, но Кристоф, погруженный в свои мысли, не обратил на это внимания.

– Я смог встретиться с Минервой лишь спустя два дня. Втайне я мечтал о зеленой вспышке Авады или о Круциатусе, но она лишь слушала меня и плакала… И была столь добра, что позволила мне увидеть Прози в последний раз и проститься с ней. Минерва сказала, что это не моя вина, но я так не считал. Я миллион раз прокручивал сцену смерти Прозерпины в голове и пытался постфактум придумать способ спасти её. День ото дня я проживал те роковые минуты на поляне снова и снова. Тогда мне еще не было известно заклинание, позволяющее мгновенно оттолкнуть с места человека, как я сделал вчера, защищая вас с Драко от Поллукса. Я нашел это заклятие через несколько лет в одной из древних книг, и с той поры боль… нет, не ушла, она словно отступила на второй план, позволив мне жить дальше. Как будто я уже тогда знал, что в будущем мне пригодится это заклинание. Прози была бы счастлива знать, что её смерть позволила спасти жизнь двум прекрасным молодым людям.

Гермиона всхлипнула, и месье Велар, сделав шаг к ней, положил руку ей на плечо, и она накрыла её своей ладонью.

– Не плачьте, мисс Грейнджер, пожалуйста, – попросил Кристоф, с ласковой улыбкой стирая слезы с её щек. – Я бы отдал всё, чтобы изменить прошлое, но это невозможно, поэтому нужно жить настоящим ради будущего и беречь тех, кто рядом. За все эти годы я больше не виделся с миссис МакГонагалл, но знаю, что она считает так же.

– Да, – кивнула Гермиона, постепенно успокаиваясь. – Она сказала мне примерно то же самое, когда мы говорили о её дочери. Вот только… она упомянула, что причину смерти Прозерпины так и не установили. Разве вы не рассказали ей?

– Мне пришлось сохранить в тайне заклинание, которое использовал против меня Лоран. К сожалению, есть вещи, которые я не мог открыть даже скорбящей матери, и на то есть веская причина… Полагаю, что Минерва не успокоилась и попыталась выяснить, что это было за проклятие, но потерпела неудачу. Что ж, поверьте, Гермиона, так будет лучше для всех. Это знание опасно, и оно не вернет Прози.

Звучный хлопок раздался в тишине комнаты как выстрел из магловского оружия и заставил их обоих резко обернуться.

– Месье Велар, сэр… Шелли приготовил завтрак для мисс Грейнджер, как вы просили… – появившийся в комнате домовик переводил вопросительный взгляд с хозяина дома на гостью, явно понимая, что явился не вовремя, но Кристоф кивнул и улыбнулся ему:

– Спасибо, Шелли. Мисс Грейнджер как раз проголодалась.

Домовик просиял и щелкнул тонкими пальцами. На кофейном столике, стоящем в углу, появились тарелки с едой и большой чайник. Комнату наполнили восхитительные ароматы выпечки и свежезаваренного чая, и Гермиона, несмотря на все переживания, почувствовала дикий голод.

– Спасибо, Шелли, – сказала она, и домовик улыбнулся и исчез. – Вот только здесь больше, чем я смогу съесть одна. Кристоф, может быть, вы присоединитесь ко мне?

– С радостью выпью с вами чая, мисс Грейнджер, – отозвался месье Велар, помогая ей усесться за столик. – Расскажите мне, как продвигается ваш проект для Министерства. На сегодня уже достаточно мрачных тем. Я был бы счастлив увидеть вашу улыбку. К тому же, если Драко вернется и застанет вас расстроенной, я рискую навлечь на себя его гнев.

– Я не скажу ему о своей печали, – сказала Гермиона, и Кристоф с благодарностью кивнул, прочитав между строк обещание сохранить в тайне трагическую историю его любви.

_____________________________________________________________________________

* Думаю, не открою ни для кого Америку, что имя Пэнси (Pansy) обозначает цветок и переводится с английского как «анютины глазки».

** Розы «Кристофер Марло» выведены в Англии Дэвидом Остином лишь в 2002 году, но я сознательно делаю допущение, что они существовали уже в 1970. Слишком уж красивы) Посмотреть на них можно по ссылке: https://vk.com/photo-187906046_457241381

========== 24. ==========

Комментарий к 24.

Озвучка фанфика:

Youtube https://www.youtube.com/channel/UCKPz7pnv_eqrT34qNy-PleQ

Telegram https://t.me/okovy_i_plety

VK https://vk.com/video/playlist/-187906046_1

На Youtube не все серии прошли цензуру, поэтому озвучка полностью есть в Телеграм и VK.

Малфой вернулся как раз тогда, когда Гермиона и Кристоф заканчивали завтрак, обсуждая её проект для Министерства. Месье Велар похвалил главы, посвященные кентаврам и оборотням, и дал несколько хороших советов для главы о домовиках, исходя из своего богатого практического опыта сотрудничества со свободными эльфами. О произошедшем вчера в лавке Поллукса они, не сговариваясь, больше не упоминали. Кристоф понимал, что Гермионе придется еще не раз пересказать страшные события того дня, и не хотел заставлять её лишний раз вспоминать об этом.

Хлопнула дверь, и Гермиона подскочила, оборвав беседу на полуслове.

– Драко! – радостно взвизгнула она, едва завидев Малфоя, и уже через секунду была в его объятиях.

– Прости… Прости, что ушел, – прошептал он ей на ухо, крепко прижимая к себе. – Если бы я не знал, как важна для тебя МакГонагалл, ни за что не дал бы себя уговорить. Но вообще я надеялся управиться до твоего пробуждения.

– Нет, всё правильно. Спасибо, что успокоил её, – Гермиона на несколько мгновений отдалась ощущению тепла и покоя, которое дарили его объятия, но потом всё же заставила себя вернуться в реальность и спросила: – Как она? МакГонагалл?

– Поговорим о МакГонагалл? – лукаво поинтересовался Малфой, нежно целуя Гермиону в макушку.

– Кристоф! – вдруг спохватилась она, вспомнив, что в комнате находится еще и хозяин дома, и испуганно огляделась.

– Какой Кристоф? – улыбнулся Малфой. Месье Велара действительно нигде не было видно: очевидно, он тактично ушел, чтобы не мешать.

– Драко…

– Как ты, милая? – спросил он, вмиг посерьезнев. Серые глаза смотрели на нее с тщательно скрываемым беспокойством.

– Я… – прошептала Гермиона, чувствуя, что перестает справляться с собой: если рядом с Кристофом она еще держалась, то при виде Драко тоненькую плотину, отделявшую её шаткое спокойствие от бурного потока эмоций, прорвало окончательно. Слишком много всего произошло буквально за один день, и теперь страхи за Драко и Пэнси, а также ужас и ненависть к злобной ведьме, игравшей людьми как марионетками, снова всколыхнулись в душе, раздирая её словно острыми когтями. Слезы потекли из глаз, и дыхание перехватило от боли, но, заглянув в глубину глаз Драко, Гермиона ухватилась за его спокойствие как за ниточку. Она знала, что для нее есть лишь один способ отгородиться от тягостных воспоминаний и унять боль, терзающую душу и заставляющую мелко дрожать всё тело. Нужно просто отдать контроль. Всхлипнув, она медленно опустилась на колени.

– Моя девочка, – прошептал Драко, с беспокойством глядя на опустившую голову нижнюю у своих ног. Зная содержание письма Поллукса, фотографию которого он получил через магловский чат, увидев вчера порванную блузку и разрезанную юбку Гермионы, Малфой был уверен, что Уорвик как минимум дотрагивался до нее. Драко предпочел бы сначала выяснить, что именно сделал Поллукс, и до того момента не планировал предпринимать какие-либо действия сексуального характера по отношению к Гермионе. Но теперь, когда она сама вот так – без слов – просила его о сессии, он просто не мог отказать, зная, какой психотерапевтический эффект на нижнюю может произвести передача контроля.

– Акцио! – скомандовал он, и Гермиона услышала, как изменился его голос: стал властным и резким.

Она не видела, что он призвал, но вдруг почувствовала, как шеи коснулось что-то плотное, приятно пахнущее кожей. Её ошейник. Малфой застегнул его, затянув плотно, но не туго, – так, чтобы он не доставлял дискомфорта и не оставлял следов.

– Спасибо, сэр, – прошептала она, ощущая на губах соленые слезы. Больше всего на свете она боялась, что Драко откажется, не захочет проводить сессию после того, как они оба вчера чуть не погибли, но, почувствовав на шее свой ошейник, начала успокаиваться. Она очень скучала по нему.

– Посмотри на меня, – приказал Малфой, и Гермиона подняла на него полные слез глаза. Его взгляд был серьезным, но не строгим, а затем он аккуратно вытер пальцем её щеки.

– Ты будешь смотреть только на меня. Не отрываясь. Если я выйду из поля твоего зрения, ты продолжишь смотреть в ту сторону, пока я не вернусь. Слушать только мой голос. Остальные звуки не должны для тебя существовать – что бы ни произошло. Если захочешь что-то спросить или сказать, сначала нужно будет попросить разрешения. Тебе всё ясно?

– Да, сэр, – с искренней благодарностью отозвалась Гермиона, понимая, что он делает: переключает её внимание, заставляя сконцентрироваться на нем. Так же он поступил когда-то, чтобы помочь ей пережить публичную порку.

– Напомни мне свое стоп-слово.

– «Поттер», сэр.

– Хорошо. Руки за голову, – скомандовал он, нежно поглаживая Гермиону по щеке. Она поймала губами его палец, и тот сразу же погрузился ей в рот.

– Эванеско, – шепнул Драко, и её халат исчез вместе с рубашкой, в которой она спала. Внезапное ощущение прохладного воздуха на коже заставило соски затвердеть, и Гермиона шумно выдохнула, а затем снова вобрала палец глубже в рот.

– Достаточно! – вдруг резко приказал Малфой и отошел куда-то в сторону. Гермиона послушно провожала его взглядом, пока он не скрылся у нее за спиной, а затем послышался шум отодвигаемого ящика комода и какой-то звон.

– Расставь ноги шире, – Драко опустился на колени рядом с ней, и она почувствовала, как его пальцы касаются уже слегка влажных половых губ, раздвигая их. Снова что-то звякнуло, и Гермиона застонала, когда нежную плоть сжали металлические зажимы.

– Сосредоточься на боли, – распорядился Малфой, внимательно следя за её реакцией. – И продолжай смотреть на меня.