Текст книги "Оковы и плети (СИ)"

Автор книги: StilleWasser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Дело в том, что Люциус ожидал от меня другого, – грустно улыбнулся Кристоф. – Однако моя совесть просто не позволила мне оправдать его ожидания. Теперь он винит меня не во всех, но во многих несчастьях его семьи. Что ж… в одном он точно прав – без меня не случилось бы разлада между отцом и сыном.

– Думаю, во многом благодаря именно их разладу Драко так изменился в положительную сторону, – задумчиво проговорила Гермиона, гадая, чего же именно Люциус мог хотеть от Кристофа в отношении сына, но не решаясь спросить. Возможно, сам Драко что-то об этом знает. – Раньше он слишком был похож на своего отца. Теперь же…

– Он похож на меня, – с улыбкой закончил её мысль Кристоф. – Люциус каждый раз упрекает меня в этом.

– А я бы на его месте сказала спасибо.

– Вы невероятная девушка, мисс Грейнджер, – ласково сказал Кристоф, и искорки в его золотистых глазах вспыхнули ярче. – Я мечтал с вами познакомиться еще до того, как вы начали отношения с Драко. Я много слышал о вас от разных людей и читал в прессе. Вы очень похожи на человека, которого я знал когда-то…. который изменил всю мою жизнь. Теперь я понимаю, что вы с ней похожи не только внешне.

– Где она сейчас? – тихо спросила Гермиона, уже понимая, что вряд ли услышит что-то вроде «долго и счастливо».

– Я не смог её спасти, – просто ответил Кристоф, но боль, отразившаяся в его взгляде, была такой ошеломляюще безграничной, что Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Простите…

– Что вы, мисс Грейнджер! – месье Велар порывисто встал и вышел из-за стола, и вдруг она почувствовала, как он ласково, совсем по-отечески гладит её по голове. – Вам незачем извиняться. Человеческая память жестока, и я искренне благодарен вам за то, что вы хотя бы на миг воскресили перед глазами её образ.

Убаюканная мягкими движениями его руки в своих волосах, Гермиона не поняла сама, как оказалась в его объятиях, теплых, ласковых и словно родных. Тихонько всхлипнув ему в плечо, она зарылась лицом в дорогую серую ткань и закрыла глаза, прижавшись крепче. Кристоф не отстранялся и ничего не говорил, позволяя ей раствориться в ощущениях и воспоминаниях и растворяясь в них сам, пусть они оба сейчас и думали о совершенно разных людях.

– Простите, Кристоф, – понимая, что и так злоупотребила его добротой, пробормотала Гермиона, отстраняясь. – У меня… как будто сработал триггер…

– Вам не нужно извиняться или что-то объяснять, – снова повторил хозяин дома, осторожно усаживая её в кресло и возвращаясь на свое место за столом. – Верхние обычно «читают» своих собеседников, пусть вы и не моя нижняя. Я тоже напомнил вам кого-то близкого, верно? Думаю, скорее всего, отца.

– Да, сэр… Я стерла ему и маме память, когда началась война, чтобы защитить, – прошептала Гермиона, чувствуя, что может довериться этому человеку с понимающим взглядом невероятных золотистых глаз. – И до сих пор пытаюсь побороть заклятие Обливиэйт. Безуспешно…

– Обливиэйт… – задумчиво пробормотал Кристоф, решительно вставая и направляясь к книжным полкам справа, с литературой на английском языке. Кинув беглый взгляд, он безошибочно выбрал одну из книг и протянул Гермионе. – Вы знакомы с трудом Аттикуса Леоне о механизмах памяти?

– Нет, сэр, – отозвалась она, принимая из его рук большой том в черной коже с золотым тиснением на обложке. – Хотя я изучила всю доступную литературу Хогвартса и «Флориш и Блоттс» по этому вопросу.

– Что ж, не гарантирую, что найдете тут все ответы и универсальный рецепт по возвращению памяти, но у Аттикуса, несомненно, свежий взгляд, который, возможно, поможет вам взглянуть на проблему с другой точки зрения. Можете пользоваться книгой так долго, как вам будет необходимо. Никакой спешки нет.

– Спасибо, сэр, – Гермиона подняла на него благодарный взгляд, и Кристоф улыбнулся, видя, как засияли её заплаканные глаза.

– Не за что, Гермиона. Лекси! – вдруг позвал он, и в кабинете с громким хлопком появилась низенькая домовуха, одетая в опрятное платьице и передник с нашитой на нем лилией.

– Месье звал Лекси? – с достоинством пропищала она, не кланяясь Кристофу, как это сделал бы обычный домовой эльф.

– Да, спасибо, что пришла, присаживайся, я хочу тебя кое с кем познакомить, – ответил Кристоф, задорно подмигивая ошарашенной Гермионе, во все глаза смотрящей на устраивающуюся в соседнем кресле эльфийку. – Лекси, это моя гостья Гермиона Грейнджер. Гермиона, познакомьтесь с Лекси, старшей эльфикой особняка. Она работает у меня по контракту уже десять лет и является начальницей остальных домовиков.

– М-м-м… очень приятно познакомиться, Лекси, – наконец смогла выдавить из себя Гермиона, переварив полученную информацию. Когда-то давно Драко рассказывал ей, что Кристоф считает равными абсолютно всех существ, любой расы, пола, вероисповеданья и политических убеждений. Её тогда невероятно восхитил подобный взгляд на мир, но почему-то, будучи сама рьяным борцом за права домовых эльфов, Гермиона не сопоставила мировоззрение Кристофа с этими волшебными существами. Как глупо с её стороны! И вот теперь живое воплощение всего того, за что она пыталась бороться, сидит рядом с ней в чистой форменной одежде и смотрит на нее с ошеломляющим чувством собственного достоинства во взгляде.

– Лекси очень рада познакомиться с мисс Грейнджер, – вежливо, без единой нотки подобострастия, пропищала домовуха.

– Мерлин! – Гермиона возбужденно вскочила и заходила по кабинету. – Кристоф! Это… свободный домовой эльф?! Лекси! Ты свободна и работаешь на месье Велара по контракту? За зарплату? Я всё правильно поняла?

– Мисс Грейнджер очень сообразительная мисс, – кивнула Лекси, как показалось, с тщательно скрытой иронией.

– Это просто поразительно! – Гермиона наконец плюхнулась обратно в кресло и, пытаясь собраться с мыслями, схватилась за стакан воды, еще в начале встречи предложенный хозяином дома.

– Драко поведал мне о ваших неудачах с хогвартскими домовиками, – сказал Кристоф и пояснил для Лекси: – Гермиона пишет научную работу по истории твоего народа, которая в последствии должна будет стать законодательной базой для освобождения всех домовых эльфов от многовекового рабства и перевода их на официальный оплачиваемый труд.

– Мисс Грейнджер взялась за большую работу, – уважительно пропищала домовуха, сузив свои огромные выразительные глаза. – Очень-очень тяжелую работу. Но мисс далеко не первая пытается освободить домовиков…

– Что? – воскликнула Гермиона, вся подобравшись, словно гончая, почуявшая добычу. – О чем ты, Лекси? В истории были еще попытки провести такой закон через Министерство?! Когда?! Почему я ничего не слышала об этом?!

– Гермиона, – мягко проговорил Кристоф, видя, что та готова вцепиться в эльфийку прямо на месте и не отпускать, пока не вытрясет из нее всю историю её народа по годам, – я готов для удобства предоставить в ваше распоряжение для работы над проектом отдельный кабинет в особняке, который будет ждать вас в любое время. Лекси, ты согласишься немного помочь мисс Грейнджер и ответить на её вопросы? Скажи Уолтеру, чтобы он оформил это время для тебя как сверхурочную работу.

– Спасибо, месье, – отозвалась домовуха, с готовностью кивая. – Лекси сделает всё возможное, чтобы помочь молодой мисс.

– Спасибо, Лекси! – с чувством воскликнула Гермиона, испытывая истинное удовольствие от общения с маленькой эльфийкой после неудачных попыток растормошить и вывести на нужный ей разговор безынициативных домовиков Хогвартса.

– Лекси может идти, месье? – вежливо поинтересовалась домовуха. – У Лекси еще много-много дел на кухне.

– Конечно, спасибо тебе за помощь! – ласково улыбнулся ей Кристоф, и та исчезла с громким хлопком.

– Кристоф! У меня нет слов, насколько я вам благодарна за помощь! Я была буквально в тупике, но теперь…

– Я почти ничего не сделал, мисс Грейнджер, – покачал головой хозяин дома. – Это была идея Драко. Вам стоит поблагодарить его.

– Драко! – улыбнулась она. – Да, он обещал что-то придумать, когда я рассказывала ему о своих трудностях с эльфами Хогвартса, на помощь которых очень рассчитывала. Но я даже представить себе не могла такое! Что в клубе работают свободные домовики! Для меня это как сбывшаяся мечта! Кристоф, а вы отныне мой герой!

– Благодарю, мисс Грейнджер, но, боюсь, я недостоин столь высокого звания.

– Я бы с вами поспорила, сэр. Что ж, мне, пожалуй, пора, – уловив между строк, что приятная беседа окончена, сказала Гермиона и вдруг замерла, вспомнив о приказе Драко.

– Я могу вам чем-то еще помочь? – заметив озадаченное выражение её лица, вежливо спросил хозяин дома. – Я к вашим услугам, мисс Грейнджер.

– Да, сэр. По правде говоря, я должна вам кое-что сказать, – совершенно не представляя, как облечь в слова то, что ей было приказано, пробормотала Гермиона.

– Я весь внимание, – подбадривающе улыбнулся Кристоф, отлично видя написанное на лице его гостьи смущение и ужас.

– Я… О, Мерлин! Я не могу! – не зная, как смотреть ему при этом в глаза, Гермиона закрыла горящее лицо руками. Он был так добр к ней, и теперь заявить что-то подобное казалось сродни оскорблению его гостеприимства.

– Вам что-то приказал сказать мне Драко? – догадался месье Велар и, когда она, всё еще пряча лицо, кивнула, понимающе улыбнулся и вышел из-за стола.

Гермиона почувствовала его горячую руку у себя на плече и нерешительно подняла глаза.

– Я руковожу клубом уже около пятнадцати лет и за это время видел такое, отчего ваши щечки полыхнули бы Адским пламенем. Думаете, вы скажете что-то, способное меня смутить? Я очень хорошо знаю Драко-Верхнего и примерно представляю, что именно он мог вам приказать. А также могу догадаться, как он вас накажет, если вы ослушаетесь его приказа. Я не хочу этого для вас после всего, через что вы сегодня прошли в Белом зале, поэтому прошу вас, скажите мне то, что должны.

– Я… – тронутая до глубины души его добротой, начала Гермиона, но лишь покачала головой.

– Закройте глаза, – услышала она успокаивающий шепот и тут же послушалась. – Так вам будет легче. И не открывайте сразу после того, как скажете. Сделаете это, когда будете готовы. Договорились?

– Да, сэр, – прошептала в ответ Гермиона. С закрытыми глазами, не видя лица Кристофа и его пронизывающего взгляда, было действительно легче. Словно говоришь сама с собой. – Я должна вам сказать, что… под платьем… на мне… нет… белья, сэр. Опять.

Она не видела его лица, но готова была поклясться, что Кристоф улыбается. Но взглянуть и проверить свою догадку было слишком страшно. И стыдно.

– Вы очень храбрая, Гермиона, – его голос странно успокаивающе подействовал на нее, и она мгновенно почувствовала, как её отпускает огромное напряжение. – Уверен, Драко будет гордиться тем, как замечательно вы справились с его заданием.

Решившись наконец открыть глаза, она робко взглянула на стоящего рядом Кристофа. На его серьезном лице не было ни следа осуждения или насмешки. Он смотрел на нее так, словно действительно восхищался её смелостью и одобрял этот странный поступок – прийти к нему на встречу без белья и признаться в этом. Он протянул руку и снова нежно коснулся её волос, отчего по спине побежали мурашки, а сердце снова наполнилось тоской по такой простой невинной отеческой ласке. Неосознанно она потянулась навстречу его руке, и почувствовала, как теплые мужские пальцы легонько коснулись её разгоряченной кожи. Вконец смутившись, она поймала его невозмутимый взгляд и зачарованно не смогла отвести глаз от волшебных золотистых искорок, сияющих в его радужке. Неловкая пауза затянулась, но Кристоф не прерывал её, с теплой улыбкой наблюдая за живым изучающим лицом, покрытым мелкими веснушками и мило краснеющим от возникающих в её голове мыслей. Он с точностью мог сказать, о чем думает Гермиона в тот или иной момент, настолько живой и открытой была её мимика, и на миг у него промелькнула мысль, что, если она не научится скрывать свои эмоции, будущая работа в Министерстве доставит ей определенные сложности. Но он не мог, не имел права желать оградить её от этого, потому что та, на кого она была так похожа, умерла много лет назад. А эта девушка ему не принадлежит.

– Я горжусь вами, Гермиона, – низкий бархатный голос вызвал еще одну волну мурашек, и она поёжилась.

– Спасибо, Кристоф, – кажется, в сотый раз за вечер пробормотала Гермиона, решившись наконец отстраниться.

– Не за что, мисс Грейнджер. Всегда рад побеседовать с девушкой без нижнего белья под одеждой, – улыбнулся хозяин дома.

Гермиона нервно рассмеялась, поднимаясь с кресла.

– Кажется, мне всё же пора, – с сожалением сказала она. – Я не знаю, как вас отблагодарить…

– Напишите блестящую работу, Гермиона. И добейтесь принятия законопроекта. Освободите домовиков. Это будет лучшей благодарностью.

– Да, сэр, – улыбнулась она, протягивая руку, которую Кристоф снова поцеловал.

– Хорошего вечера, мисс Грейнджер. Буду счастлив, если вы с Драко присоединитесь ко мне и Стефану утром за завтраком. Нам нужно обсудить некоторые вопросы.

– С удовольствием, Кристоф. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Гермиона.

Выйдя в коридор и направляясь в свой номер, она поймала себя на мысли, что с её губ не сходит улыбка. Кристоф, о котором она слышала много хорошего, превзошел все её ожидания. Свободные домовики, работающие по контракту в клубе! Этот человек буквально воплотил в жизнь её мечту и теперь вручил ей в руки инструмент для того, чтобы сделать её реальностью повсеместно.

Размечтавшись, она чуть не столкнулась нос к носу с высоким мужчиной, шедшим по коридору ей навстречу и внезапно остановившимся, преградив дорогу.

– Мисс Грейнджер! – как-то странно ухмыльнулся он.

– Мы знакомы, сэр? – Гермиона внимательно оглядела его тощую фигуру в костюме без галстука, щетину, залысины на голове и слегка оттопыренные уши и поняла, что никогда не видела человека со столь запоминающейся внешностью прежде.

– Нет, но я вас знаю, – он резко сдвинулся с места и снова встал у нее на пути, когда она попыталась обойти его.

– Что ж, мне очень приятно, сэр, – Гермиона сделала еще одну попытку прорваться мимо навязчивого поклонника, видимо, насмотревшегося сегодня на нее на сцене и что-то себе вообразившего. Мужчина снова не позволил ей пройти и в этот раз цепко и нагло ухватил за плечи.

– Что вы делаете? Пустите! – Гермиона впервые пожалела, что рядом с ней нет Драко. Оглядевшись, она поняла, что, чтобы добраться до дежурившего на лестнице швейцара, нужно пройти еще около пяти метров и завернуть за угол. Слишком далеко. Осознав, что помощи ждать неоткуда, а странный незнакомец все еще крепко удерживает её за плечи, она потянулась за палочкой.

– Не стоит, Гермиона, – холодно сказал он, проследив взглядом её движение. – Я не задержу вас надолго. Мне нужно всего лишь передать вам сообщение.

– Что? Какое сообщение? От кого? – похолодев от нехорошего предчувствия, спросила она, забыв о палочке.

– Вы знаете, от кого.

Только сейчас она заметила слегка затуманенный блаженный взгляд мужчины и поняла, что тот под Империусом.

– Он просил передать, что вы принадлежите ему. Что вам нигде не удастся от него скрыться, где бы вы ни прятались и у кого бы ни искали защиты. Везде вы будете ощущать его незримое присутствие рядом с собой и его пристальный взгляд у себя на коже до тех пор, пока он не придет за вами. Будьте готовы, мисс Грейнджер. Будьте готовы стать его рабыней.

========== 18. ==========

Здание Министерства Магии всегда оказывало удручающее влияние на настроение Гермионы.

Всё, начиная от мрачной черной плитки, которой были вымощены стены и пол, что делало коридоры похожими на казематы, заканчивая многострадальным фонтаном Магического Братства, претерпевшим уже третье изменение на её памяти. В первоначальной версии волшебные существа, представленные почему-то только кентавром, гоблином и домовиком, с обожанием, в котором ей всегда виделось подобострастие, смотрели на фигуры волшебника и волшебницы. При марионеточном правительстве Волан-де-Морта уже никаких сомнений в том, что заменивший фонтан монумент несет в себе идею превосходства магов над маглами и маглорожденными волшебниками, не оставалось. Теперь же, при Бруствере, которого называли реформатором, мерзкую статую правительства Пия Толстоватого заменили неким абстрактным сооружением, похожим на большую тарелку, из центра которой била вода, символизирующая магию, а по кайме располагались тянущиеся к источнику лучи, по задумке архитектора представлявшие собой все расы магического и немагического мира, включая всех без исключения волшебных существ. На словах звучало очень идейно, на деле же фонтан был похож на дырявое блюдце, утыканное кривыми палками. Так, по крайней мере, показалось Гермионе, увидевшей его впервые, когда камин в кабинете директора Хогвартса выплюнул её в Атриум.

Но, если быть честной с самой собой, причиной её дурного настроения были вовсе не сомнительные архитектурные решения зодчих Министерства, а бесчисленные воспоминания, словно призраки, шедшие рука об руку с ней по коридорам, пока она пробиралась на третий уровень в Отдел магических происшествий и катастроф. Сначала опрометчивое проникновение в Отдел тайн на пятом курсе в безрассудной попытке спасти Сириуса, прекрасного храбрейшего человека, так и не успевшего заменить Гарри отца, в котором тот отчаянно нуждался. Затем вылазка за крестражем, оказавшемся в лапах Амбридж, суды над маглорожденными волшебниками и преследование их семей на фоне гнетущей безрадостной атмосферы, царившей в то время в стенах Министерства.

Теперь, конечно, всё было по-другому: люди, больше не ощущавшие себя каждую минуту в опасности, оживленно переговаривались, спеша по коридорам в разных направлениях, и повсюду кипела и бурлила жизнь. Но теперь угроза нависла над самой Гермионой, и, несмотря на все её гриффиндорское мужество, неосознанный страх, поселившийся где-то глубоко в душе, мешал беззаботно смотреть на жизнь. Повсюду ей мерещились внимательные глаза, наблюдающие за ней недобрым похотливым взглядом, и Гермиона приобрела привычку всякий раз, когда рядом не было Драко или кого-то из друзей, резко оглядываться по сторонам в попытке отыскать источник этого неприятного ощущения чужого взгляда на теле.

Незнакомый мужчина, поймавший её тогда, две недели назад, на выходе из кабинета Кристофа, оказался простым ничего не подозревающим членом клуба, на которого было наложено Империо с приказом найти в здании Гермиону Грейнджер и передать ей сообщение. Она тогда так испугалась, что применила «абсолютное стоп-слово», чем снова наделала шороху в клубе. Им являлось простое слово «пурпурный», на которое были наложены чары привязки к месту и заклинание, которое в народе называлось «сигнализация». То есть, произнесенное в особом месте, в данном случае, в стенах «Трискелиона», оно вызывало сигнал тревоги, указывая охране, где именно произошло нарушение. Договором, который нижние заключали при вступлении в клуб, строжайше предписывалось использовать это слово как последнее средство, если вдруг им доведется попасть на сессию к неадекватному Верхнему, отказывающемуся реагировать на обычное стоп-слово. Для подстраховки, в случае, если нижний не мог говорить, например, из-за кляпа, также имелся абсолютный стоп-жест, тот самый, что неуместно было демонстрировать в приличном обществе. Подоспевшая охрана тут же задержала околдованного Империусом мужчину, а заодно и ни о чем не подозревавшего Драко, просто за компанию, как Верхнего поднявшей тревогу нижней.

Позже, когда на разбирательство явились сам Кристоф и Стефан, по счастью, еще находившийся в клубе, оба даже похвалили Гермиону за находчивость, ведь она добилась задержания незнакомого Верхнего, даже не подняв на него палочку. Отправив их с Драко обратно в комнату, Стефан остался допрашивать Уилла Гроу – так звали очередного подневольного соучастника Джеймса. Следующим утром за завтраком у Кристофа, на который Малфой и его нижняя были заранее приглашены, начальник охраны клуба поведал собравшимся, что с памятью Гроу, так же как до этого с памятью Алисы Блэквуд и Саиры О’Ши, кто-то поработал, оставив там значительный пробел, охватывающий, конечно, то время, когда был наложен Империус. Причем затруднительно было даже определить, в котором часу стертого из памяти дня это произошло, и где в этот момент находилась жертва. Джеймс, или кто бы ни скрывался за этим именем, явно был профессионалом по части заметания следов.

Несмотря на слова, переданные Уиллом Гроу, о том, что Гермионе не удастся нигде скрыться, Кристоф все же настаивал, чтобы она ограничила места своего пребывания только школой и клубом, перемещаясь между ними при помощи каминной сети, чтобы усложнить Джеймсу задачу. Стефан же, наоборот, был уверен в том, что Джеймса нужно брать как можно скорее, и лучше всего будет ловить его «на живца». То есть, на Гермиону. Предложение весьма её заинтересовало, ведь она устала ждать нападения, но вызвало резкий протест у Драко, и никто, даже Кристоф, согласившийся в итоге со Стефаном, не смог привести аргументы, достаточные, чтобы убедить упрямого слизеринца.

Но самое интересное обнаружили через несколько дней авроры, чье расследование шло параллельно тому, которое вел Стефан, не пересекаясь только по той причине, что Непреложный обет запрещал участникам событий упоминать в своих свидетельских показаниях клуб. Именно поэтому Гермионе пришлось воздержаться от того, чтобы сообщить в аврорат об Уилле. Положение спасал приятель Стефана аврор Френсис Кинг, обладавший информацией с обеих сторон, благодаря чему расследование могло полноценно продвигаться с единственной лишь оговоркой, что всё, произошедшее в «Трискелионе», не попадало в официальные отчеты Кинга. Пользуясь своим служебным положением, он проверил память Кастора Уорвика на предмет провалов, подобным тем, что были у девушек и Гроу, и обнаружился любопытный факт – в память Уорвика о том дне, когда было совершено нападение на Гермиону, никто не вмешивался. Не было ни провалов, ни явных попыток подмены воспоминаний, ничего, что указывало бы на то, что тот тоже является жертвой Джеймса. Кинг досконально изучил его воспоминание, и ни в чем противозаконном Кастор Уорвик, человек, как две капли воды похожий на разыскиваемого преступника, уличен не был.

Пока расследование приносило больше вопросов, чем ответов, куда-то исчез Драко. Неделю назад Гермиона получила от него сообщение в их любимом мессенджере, что ему снова придется на какое-то время покинуть школу из-за неотложных семейных дел. Он просил не беспокоиться и, в случае непредвиденных обстоятельств, обращаться напрямую к Кристофу. С тех пор к постоянной тревоге из-за незримого присутствия Джеймса в её жизни добавилось волнение за Драко, ведь «семейные дела» могли означать только одно – Нарциссе стало хуже. Вряд ли он стал бы вот так срываться с места и пропадать из-за очередной причуды Люциуса.

Охваченная тревожными мыслями, Гермиона не заметила, как добралась до цели своего визита в Министерство – кабинета номер четыре на третьем уровне. На тяжелой дубовой двери висела вычурная золотая табличка:

Кабинет №4

Министерство магии Великобритании.

Отдел магических происшествий и катастроф.

Группа стирателей памяти.

Улисс Бредли, руководитель.

Часы приема: по будням с 10:30 до 15:00.

На самом деле, Гермиона написала ему с просьбой о встрече еще три недели назад, сразу как только Драко передал ей визитку в тот день, когда они смотрели выступление Улисса на сцене клуба и когда она напала на Кастора. Однако, как это часто бывает там, где царит бюрократия, её письмо, видимо, затерялось среди входящей корреспонденции, потому что ответ пришел лишь позавчера. В письме на форменном бланке Министерства секретарь Улисса мисс Пендибург витиевато извинялась перед героиней войны за задержку с ответом и сообщала, что мистер Бредли с удовольствием встретится с ней в субботу с часу до двух.

С волнением толкая дверь кабинета, Гермиона почему-то ожидала, что мисс Пендибург окажется строгой старушкой с пучком волос и вязаной шерстяной шалью. Вместо этого её с улыбкой поприветствовала грудастая блондинка, чье главное достоинство едва помещалось в узкую офисную блузку, готовую лопнуть от напряжения.

Потягивая действительно хорошо сваренный кофе, предложенный ей секретаршей, в ожидании, когда главный Обливиатор её примет, Гермиона вдруг подумала, что вряд ли найдет тут ответ на свой вопрос – как обратить действие заклятия забвения. Еще раз покосившись на грудь мисс Пендибург, она незаметно отодвинулась на диванчике подальше, чтобы, в случае, если блузка всё-таки не выдержит и рванет, её не обдало водопадом пуговиц.

Предчувствия не обманули Гермиону. Улисс Бредли оказался очень мил, внимательно выслушал её вопросы, похвалил глубокое знание предмета, а затем мягко, но безапелляционно разрушил все надежды, заявив, что Обливиэйт необратим без опасных побочных эффектов для мозга воздействуемого. Вежливо извинившись за то, что расстроил гостью, он предложил ей любую помощь, какую только сможет оказать его отдел и он сам лично. Жалея, что не смогла скрыть эмоции, Гермиона лишь поблагодарила его и поспешила удалиться, пока не успела совсем расклеиться.

А блузка секретарши всё-таки выдержала, очевидно, пуговицы были зачарованными.

Видимо, в Министерстве как раз начался обеденный перерыв, потому что ранее пустынные коридоры оказались переполнены людьми в строгих официальных мантиях. Пробираясь сквозь толпу, расстроенная Гермиона молилась, чтобы не встретить знакомых. Мило болтать сейчас было совсем не тем, чего она жаждала. Больше всего ей хотелось оказаться на коленях у ног Драко и считать удары плети, чтобы подаренная её Верхним боль заставила забыть обо всем, вытеснив боль душевную. А потом принять как можно глубже в горло его красивый член и сосредоточиться на одном – его удовольствии. Вытащив из сумки подаренный им мобильный телефон, она в который раз с надеждой заглянула в мессенджер, но статус его посещений по-прежнему грустно сообщал:

Драко был(а) 8 дней назад.

– Гермиона! – вдруг раздался в толпе знакомый голос, заставивший её резко обернуться в сторону позвавшего ее человека, потому что он, насколько она его знала, не угомонится и будет орать еще громче, пока не добьется её реакции.

– Рон! – осторожно лавируя между оборачивающимися и начинающими узнавать их обоих людьми, Гермиона добралась до своего друга, который тут же, к огромному облегчению, увлек её в тихую нишу за огромной колонной.

– Привет, – неловко улыбнулся он, перетаптываясь с ноги на ногу. В последний раз они виделись в больничном крыле Хогвартса, куда Гермиона попала после инцидента в Визжащей хижине. Тогда Рон жутко расстроил её своей нетерпимостью по отношению к Драко. Теперь же, глядя на то, как он не решается смотреть ей в глаза, отводя взгляд в пол, Гермиона поняла, что он сам не гордится своим поведением той ночью. Тогда он заявил, что, если она хочет быть с Малфоем, им не о чем больше разговаривать.

– Привет, – не раздумывая, она обняла друга, вдыхая его немного легкомысленный одеколон с нотками морской соли и бамбука. Наверняка выбирала Лаванда, очень в её духе.

– Гермиона, ты не сердишься? – удивленно выпалил Рон, облапив её своими огромными ручищами. – Я не хотел тебя обидеть. Гарри сказал мне, что ты плакала, когда я ушел. Вообще он мне много чего еще сказал… Прости меня, Миона, я бесчувственный чурбан!

– Всё в порядке, – улыбнулась она, глядя в виноватое лицо друга. Гарри был прав: Рон есть Рон. – Я не сержусь. Просто дай Драко шанс. Он правда изменился.

Щедро усыпанное веснушками лицо Рона вдруг стало серьезным и немного мрачным.

– Мы можем поговорить? Кстати, что ты вообще здесь делаешь? Как старая кошка тебя отпустила после случившегося?

– Министерство одно из самых хорошо охраняемых мест, – чуть поморщившись, ответила Гермиона. Она не любила, когда профессора МакГонагалл называли этим прозвищем, считая, что она такого не заслуживает. – Я приходила к Улиссу Бредли на консультацию.

– Хитрый лис Улисс? Видела его секретаршу? – ухмыльнулся Рон. – О ней всё Министерство судачит.

– Видела, – закатила глаза Гермиона. Уизли был неисправим. – Ты хотел поговорить? О чем?

– Да… м-м-м… может, пойдем посидим в спокойном месте?

– Мне бы не хотелось покидать здание Министерства, – гадая, что такого ей хочет сказать Рон, если для этого требуется спокойное место, тихо ответила Гермиона. – Я обещала профессору МакГонагалл…

– Ох уж эта правильная Гермиона Грейнджер, – закатил глаза Рон. – Пойдем, тебе не придется нарушать обещание, я знаю, как ты этого не любишь.

Он привел её в министерскую столовую, небольшое неуютное помещение, выложенное всё той же черной плиткой, абсолютно не навевающей желания остаться здесь на трапезу. Видимо, такого желания не возникало и у остальных сотрудников Министерства, ибо столовая, несмотря на разгар обеденного перерыва, пустовала, за исключением двух столиков в центре. Очевидно, все предпочитали посещать более гостеприимные заведения вне этих стен.

– Хочешь чего-нибудь? – радушно предложил Рон, заняв столик в самом дальнем углу. – Здесь, правда, работают не домовики, а люди, поэтому еда в основном гадость несусветная. Но чай и печеньки вполне ничего. Мы с Гарри иногда заходили сюда проветрить голову после практики.

– Чай с печеньками звучит… оптимистично, – улыбнулась Гермиона, устраиваясь на неудобном стуле и радуясь, что Драко давно её не порол, иначе сидеть на этих досках было бы совсем невыносимо. Неправильно, что людям приходится искать более уютные места для того, чтобы пообедать или неформально побеседовать. Совместный прием пищи в перерыве от работы – важная и неотъемлемая часть корпоративной культуры. Это сближает, дает возможность поговорить на отвлечённые темы и узнать друг друга получше. А значит, и рабочая коммуникация тоже будет налаживаться. В голове Гермионы вихрем пронеслись идеи по реконструкции министерской столовой и превращению её в приятное место с хорошей разнообразной кухней. Их можно будет представить Кингсли после того, как она начнет здесь свою стажировку.

– А где, кстати, Гарри? – вынырнув из своих наполеоновских планов, спросила она подошедшего с подносом Рона. Чай и впрямь казался неплохим, заваренный в милом чайничке с цветочным рисунком, а вот печеньки выглядели не слишком аппетитно. Впрочем, Уизли косился на них с плохо скрываемым вожделением, а значит, вполне возможно, ей даже не доведется их попробовать.

– Гарри должен скоро вернуться с задания, – сообщил Рон уже с набитым ртом и отхлебнул чая.