Текст книги "Твои грехи...(СИ)"
Автор книги: София253
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Не хотела никому мешать, – врет и не краснеет. Ей просто совершенно не хотелось задерживаться в одной компании с элитой и со всей школой, ведь это как всегда был бы грандиозный скандал и выяснение отношений. Ей не хотелось видеть эти сонные рожи глупых одноклассников, которые, словно зомби, ходят по залу, выполняя указы учителя. Естественно, Максим ей не поверил, ведь она так не считает. – Отпусти меня наконец-то! – нахмурилась Рыбакова, пытаясь вырвать руку с мертвой хватки юноши. Табаков уже хочет ее отпустить, как ему в нос врезается запах мужского одеколона. Это было буквально за долю секунды, но он расчетливо учуял их. Это точно не духи девушки, и от осознания, что чужие мужские руки ее касались, его зрачки уменьшаются, а скули сводит судорогой.
– А Хвостову мешать значит можно или даже нужно? – он буквально рычал эти слова ей в лицо, жадно скалясь. Его глаза – это нечто. Они словно потемнели и налились какой-то взрывчаткой, минута, и вся эта школа рванет в воздух. От этих слов зрачки Яны уменьшаются и она отшатывается немного назад, но рука парня крепко ее держит, причем доставляя дискомфорт.
– О чем ты? – этот шепот казался Максиму плодом его воображения, ведь он почти его не услышал, но когда увидел глаза девушки, все понял. Его просто безумно бесил вопрос девушки. Зачем она прикидывается дурой перед тем, кто и так все знает?
– Не будь дурой, я все знаю. Может, ты ему уже и дала, а? – он гадко улыбается, создавая в воздухе противную атмосферу, которая щиплет глаза и царапает кожу. Яне безумно неудобно находится с ним сейчас. Не нужно ее путать с обычной шлюхой. – Защищаешь всех, презираешь «падших» женщин, а сама грязная и противная. Как мне тебя звать? Может, «сука»? – что он, черт возьми, несет? Какая «шлюха»? Глаза Яны широко открываются и холоднеют. – Так давай ты дашь мне прямо здесь?! – он кричит это в голос, не боясь что и кто-то услышит. Табаков за секунду кладет застившую девушку на очень твердую парту, которая неприятно жмет тело. Грубыми движениями начинает снимать с нее кардиган, и именно это заставляет Рыбакову «проснутся».
– Что ты делаешь? – рычит, словно раненый зверь, девушка, отбиваясь, но Максим уничтожил все ее попытки. Он прижал два ее запястья одной рукой над головой Рыбаковой своей одной и опустился ближе к ней. – Прекрати! – она уже пищит, ее тело сводит судорогой, глаза наливаются слезами. Табаков резко целует ее в губы, покусывая их. Он проводит по ним языком, пытаясь их открыть, но все его попытки четны. Тогда парень кусает ее больно за губу, и она раскрывает их. Не ожидая ни минуты, он проскальзывает в ее рот языком и начинает ласкать ее язык и зубы. Юноша целует ее страстно и жестоко, как животное, при этом еще и рычит, вжимая тело Яны в парту. Он видит, как с ее глаз текут прозрачные хрустальные слезы и, прекращая поцелуй, слизывает их с ее лица, Рыбакова все лишь зажмуривается.
– Сейчас все увидят, что ты – моя, – и с рта Яны вырывается всхлип, когда она понимает, что он хочет сделать. Парень опускается к ее шее и лижет немного выше ключиц, оставляя мокрые следы. Тогда он покусывает ее кожу и зализывает те места. Сладкая, но не его.
«Сейчас исправим!» – пролетает бодро в мыслях парня, и он оставляет несколько багровых засосов на самом видном месте шеи. Большие, бордовые, горящие пламенем. Яна судорожно выдыхает, ведь это причиняет ей не мало боли, но и чего таить, наслаждения.
– Табаков, – больше она не плачет. Буквально за секунду эта девушка стала сильней и жестче. Даже его фамилия с ее рта звучала как-то угощающее. Он почувствовал, как атмосфера накалялась, и в любую минуту девушка под ним взорвется. Парень словно очнулся и уменьшил хватку. Пользуясь моментом, Рыбакова ударила его коленом в очень чувствительное место между ног, и когда парень согнулся от боли, девушка моментально вскочила на ноги и, прихватив сумку, выбежала с кабинета.
*
Яна, словно пуля, неслась по коридору большого здания. Ее каблуки стучали по чистом паркете, а сама девушка чуть ли не сбивала с ног неудачно проходящих учеников, которые с недоумением смотрели ей в след. Темноволосая целеустремленно шла к туалету, чтобы привести себя в порядок. Как она могла допустить такое? Чертов Табаков!
Туалетная комната была выполнена в светлых тонах и встретила девушку привычной холодностью. В этом помещении, действительно, было очень холодно, ведь уборщицы чаще всего открывают окна. Рыбакова никогда не любила это место, ведь здесь было как-то стерильно чисто и в то же время мерзко. Эта холодность прилипала изнутри и держала легкие. Там было даже трудно дышать.
В памяти пролетают недавние воспоминания:
Липкий и ужасный запах, который окутывал присутствующих в этой комнате. Следы крови контрастировали на идеально белой и блестящей плитке. Грязно. Паршиво. До жути мерзко. На полу лужи этой алой жидкости. И красные отпечатки ладоней.
Девушка с одиннадцатого класса с синими волосами тяжело вспыхивает. Только она чувствует эту атмосферу и тяжесть, ведь именно это ее младшая сестренка лежит на этом холодном полу. Бледная и холодная с синими губами и открытыми серыми глазами. Они словно хрусталь. Ее форма изорвана и в крови, небольшой клочок волос находится недалеко от нее, а все волосы грязные и спутаны.
– Олечка, девочка моя… – воет, словно израненный волк, синеволосая и царапает кожу на лице собственными ногтями. Но на лице нет крови, там только красные следы. Ее голос раздается эхом в этой небольшой комнате, и Яна слышит его где-то на краю подсознания.
Все, кто здесь стоят, ничего не понимают, им не так больно. Они ничего не потеряли. А у нее отняли кусочек ее души, ее жизни.
Ведь никто не знал, что у этих девочек нет родителей, у них есть тетя, которой, откровенно говоря, абсолютно плевать на них. Они не знают, как старшая сестра – Надежда – заботится о Оле. Они не знают, какую силу воли нужно иметь, чтобы не сломаться в таких условиях.
Они ничего ни знают.
Но так громко судят.
Бессовестные.
– Черт, как я не уследила за тобой?! – Надежда не кричит, она шепчет, ведь голос она сорвала как только увидела эту картину. Теперь ее сестры больше нет. И никогда не будет.
– Боже, за что? – она медленно опускается на колени и закрывает лицо ладонями, пытаясь подавить истерику.
Это не убийство.
Это суицид.
Оля – безумно милая девочка приятной внешности, с которой Яне казалось, она нашла общий язык, когда во время девятого класса приходила сюда на подготовительные курсы к поступлению. Оля уже училась здесь и была прилежной ученицей с крутой сестрой. Да-да, именно крутой, ведь это на то время была единственная девушка, которая не переспала с мелким ловеласом – Максимом. Не переспала не потому, что не хотела, не потому, что боялась или знала его характер. А потому, что знала о секрете своей младшей сестры. Ведь однажды чисто случайно, найдя личный дневник Оли и не понимая, что это такое, прочла строчку: «Я влюбилась в него. Сильно-сильно. И его зовут Максим.»
Надя не позволяла себе рушить надежды и мир своей сестренки, ведь смерть родителей и так стала большим грузом для наивной Оли, которая с трудом, но держалась. Синеволосая прекрасно помнила, как та закрылась в себе на два года после новости, что самолет, на котором летели их родители в Канаду, упал в Тихий океан.
Похороны были тяжелыми для всех, ведь родители девочек были действительно хорошими людьми и много кто согласился помочь им.
Но две маленькие девочки с именами Оля и Надя не были нужны никому, только мамина сестра, узнав, что ей за это будут платить, согласилась принять их у себя. Это было сделано не по доброте душевной, естественно.
С того времени синеволосая поставила крест на парне с темными волосами и голубыми глазами. На него у нее стоял железный запрет, который она так и не порушила.
Так почему Олечка сейчас не дышит?
Просто Олечке отказали. Отказали в прогулке под луной. Отказали в поцелуе. Отказали в совместном поедании мороженого. Отказали в чувствах, а значит отказали во всем. Да еще и публично высмеяли.
«Маленькие девочки должны спать в обед…» – эта фраза, словно пуля, вылетела с рта Максима и пронзила и тело, и мысли, и жизнь Оли.
Она послушала его.
Она заснула.
Только жаль, что навсегда.
Когда лица все присутствующих озарила злая улыбка и послышался довольный хохот маленьких собачек Табакова, когда он страстно поцеловал ее лучшую подругу, которая с немалым желанием ответила ему, а тогда презрительно засмеялась, Оля поняла, что сломалась. И стала не только безумно красивой и милой, а и безумной.
Она зашла в туалет и начала рвать на себе волосы, царапать ногтями кожу и лицо. А увидев страшное отображение в зеркале, разбила его и осколки впились в ее кожу. Взяв осколок, она начала «исправлять» свою внешность.
Словно Потрошитель, она резала свою плоть, пока не упала, окровавленная посередине этой белой комнаты. Она смотрела, как красная жидкость течет из нее и медленно умирала. Растворялась. А на лице застыла безумная гримаса и только глаза остались прежними, ведь в этот момент, она вспомнила о сестре.
Яна закрыла лицо ладонями. Почему именно сейчас она вспомнила о том роковом дне? Ведь это то, что девушка хотела бы забыть навсегда. Она прекрасно помнила, как стояла на этом же месте с щемящим чувством в груди, наблюдая, как делится неделимое. И она ничего не могла сделать.
Она видела, как умирает вслед за сестрой Надя, но не винила Максима.
В чувства ее привела девушка с девятого класса, вошедшая в туалет и внимательно смотрящая на шею Рыбаковой. От этого взгляда по спине Яны прошли мурашки, и она невольно прикоснулась к месту, куда смотрит девушка. Именно там кожа влажная и горит.
« Сейчас все увидят что ты – моя », – в сознании темноволосой всплывают слова Максима и его действия. Немного неприятные, но страстные и дикие. И тогда Рыбакова резко разворачивается к зеркалу. На нем отображается симпатичная и миниатюрная девушка с кроваво-красными засосами на бледной и худенькой шее. И Яна удивленно охает, прикладывая руки ко рту.
Без лишних слов, девятиклассница вытягивает белоснежный легкий шарф с сумки и протягивает его темноволосой. Смышленая и хорошая девочка попалась.
Как Оля…
– Я ничего никому не скажу… Даже зная, кто это сделал, – сказала девушка, моя руки в раковине и даже не смотря на Яну. Здесь сложно было не понять, кто сделал эти «метки». Ведь только один человек делает их настолько красными и заметными. – Будь осторожна, Яна, – бросила девушка и вышла с туалета. Похоже сплетни – не ее фишка.
Почему таких людей так мало?
*
========== Часть 6. Основной план в действии ==========
Комментарий к Часть 6. Основной план в действии
И извините меня за столь долгую задержку главы, неожиданно пропало вдохновения, и начался период Дней рождений у моих близких. Приятного прочтения!
А секунди летять. Отак можна вмерти й нічого не встигнути. Встигаєш тільки втомитися…*
©Ліна Костенко
Следующий урок девушка решила прогулять. Бежать с опозданием на урок по французскому языку – себе дороже. Сергей Иванович – учитель этого иностранного языка, был очень строгим и правильным. Никто из учеников не видел, чтобы этот мужчина бальзаковского возраста опаздывал, он всегда приходил раньше на пол часа. Даже его внешний вид, который состоял из идеально выглаженных брюк и белой рубашки, говорил о правильности и аккуратности.
Как и раньше говорилось, сам он не опаздывал, но и не позволял это делать другим. Его наказания были действительно жестоки, а долгий и пронзительный взгляд был слишком колючим, даже для других учителей. Яна не хотела стать жертвой Сергея Ивановича, поэтому решила, что ей стоит пройтись по школе.
Никто из учителей не спрашивал, почему ты не на уроке, ведь это тебе нужно учиться, а не им. С французским, кстати, у темноволосой все было очень даже хорошо, ведь еще с детства ее отец научил ее понимать иностранные языки, поэтому к пятнадцати годам Рыбакова свободно владела английским, русским и украинским, а также знала базу польского и французского.
Яна решила пройтись по коридору к столовой и немного посидеть там, а потом пойти в старое крыльцо и дорисовать портрет, ведь тогда там, наверное, Табакова уже не будет. А если подумать, то несколько минут назад ее чуть не изнасиловали. Но большая часть Яны почему-то думала, что Максим бы не закончил начатое, что он всего лишь хотел припугнуть ее. Но откуда он узнал о ней с Давидом? Яна решила, что должна словить мелкую крысу за хвост.
Кафетерий находился довольно далеко от этого туалета, но девушка дошла довольно быстро, находясь в размышлениях. По пути ей встретилось только несколько учащихся, которые проводили девушку заинтересованным взглядом, и трое учителей, которые даже не обратили внимания на девушку. Да и Яне было сейчас наплевать, кто и что к ней сейчас говорит.
Кафетерий был не совсем пустым. Здесь сидел той самый Артем Мечников, который очень хорошо дружил с Кусинским, и последний, кстати, тоже сидел с ним за столиком. Парни что-то очень бурно обсуждали и громко смеялись, не замечая никого вокруг, но стоило Яне только войти, как они автоматически обернулись в ее сторону. Впрочем девушку это не беспокоило: ей нечего боятся. Она уверено прошла и села за один из свободных столиков, повесив свою сумку на кресло. Она не хотела кушать, она просто достала пустую тетрадь и начала рисовать. Рыбаковой нравилось это занятие, хотя раньше она просто ненавидела рисовать.
– Здравствуй, – к ней с двух сторон подсели два парня. Яна подняла на них взгляд и внимательно посмотрела сначала на Мечникова, а тогда на Кусинского. Кстати, Артем был довольно симпатичным парнем с хорошим телосложением и мягким баритоном. Также темноволосая отметила его грамотную речь, он, естественно, как и все юноши его возраста, использовал ненормативную речь, но говорил он уверенно сложено и правильно. Наверное, именно поэтому он так часто избирался учителями как ведущий каких-то мероприятий в школе. У него были короткие темные волосы и карие глаза. Парень был довольно стильно одет: в черную сорочку и белый галстук и также черные джинсы. Артем никогда не рвался в элиту, как его друг, но имел довольно хороший авторитет среди учеников этой школы. А сам Андрей был одет в синюю рубашку и черные джинсы.
– Привет, – ответила девушка, бросая на них вопросительные взгляды. С чего бы им с ней общаться? Она заметила легкие улыбки у обоих парней и, честно говоря, Яна ни капли им не доверяла. Как бы ей не было жаль Андрея за его влюбленность, она все также не хотела ему ни верить, ни слушать его. Даже пересекаться с ним ей стало мерзко после того случая с Олей. – Свободных столов много, советую вам обоим пересесть, – нахмурилась девушка, кидая осторожные взгляды на парней.
– Ты, Рыбакова, как всегда, язвительная. Как еще Табаков не заткнул твой красивый ротик? – задал риторический вопрос Андрей, улыбаясь. Этот вопрос явно не нуждался в ответе, но Яна все же ответила на него злым взглядом.
– Мне больше интересно, как ты до сих пор жив… – едко улыбаясь, спросила Яна, откладывая свою тетрадь в сторону и закрывая черный маркер. Но в ответе на этот вопрос нуждалась не только она, а множество учащихся. Максим никогда не прощал измену, но тогда почему он ничего не сделал Кусинскому? Возможно, в короле школы появилась совесть, и он действительно считает себя виновным в произошедшим с Владиславой.
– Андрей, ты не ругаться пришел с ней, – нахмурился Артем, серьезно посмотрев на друга. Мечников прекрасно знал, что их двоих нельзя оставлять вместе, а также он прекрасно знал, что в их словесной перепалке, к сожалению, выиграет Яна. Да, для парня все было слишком очевидно.
– А, ну да, – будто опомнился Кусинский и внимательно посмотрел на девушку, которая ничего, не понимая, смотрела то на него, то на его друга. Она, несмотря на хорошую пронзительность, не могла понять, какая цель у этого парня, ведь не так давно она его морально унизила и разбила, заставила прогнившие раны снова заболеть. – Ты же знаешь, что намечается праздник? – на этот вопрос он получил кивок и продолжил говорить, внимательно смотря на шарфик девушки. – Так вот, я хочу тебя пригласить вместе со мной там танцевать. Как тебе идея? – он начал изучать реакцию Яны, которая всего лишь подняла одну бровь.
– Нет, Кусинский. И это даже не обсуждается, – она как-то брезгливо поморщилась. Рыбакова прекрасно знала, что именно вчера, во время того случая в столовой, парень начал меняться в лучшую сторону, и даже сейчас она могла с ним нормально поговорить. Ведь раньше от парня веяло фейковой королевской аурой.
– Ты же сама дала мне совет… – не успел закончить Андрей, как девушка нахмурилась и посмотрела ему только в глаза, а ему показалось, словно она смотрела в душу.
– Я безумно счастливая, что ты его услышал и следуешь ему, но я явно не та девушка, которая тебе нужна. Тебе нужен кто-то ответственный и честный, а также строгий. Тот, кто мог бы усмирить твой пыл и задорность… – продолжала перечислять Яна, смотря на Кусинского, который действительно слушал ее, не пропуская никакого слова.
– О ком это ты сейчас? – прищурился Андрей внимательно изучая девушку, которая выражала сейчас только апатию до всего происходящего. На его вопрос она всего лишь неопределенно пожала плечами и пождала на секунду нижнюю губу. – О Ефремовой? – удивился «Черный Принц», откидываясь на кресло.
– Ну, вот… Ты сам и ответил на свой вопрос, хотя я вообще просто описала тебе неизвестную личность, даже для меня, – Яна явно попыталась намекнуть на то, что парень сам почему-то указал на Олю.
– Ты о чем? Она ненавидит меня! – воскликнул Кусинский, размахивая руками. Он был действительно удивлен словам и девушки, и даже своим. Да она его в жизни не простит за его выходку.
– Вот тут я, пожалуй, соглашусь с Андреем, – в разговор вмешался до того молчавший Артем. Несколько секундами раньше у него было сложное лицо, будто он задумался о мировых проблемах, которым срочно нужно решение. И глаза, словно пустые, смотрели на руки, лежащие на столе и замкнутые в своеобразный «замок».
– Так заставь ее влюбится в тебя или тебе слабо, «Черный Принц»? – это был действительно вызов. Рыбакова сделала довольно ехидное лицо, и ее глаза азартно заблестели. В них зажегся привычной для всех огонек. Кстати, раньше девушка не называла парня его прозвищем. Это впервые, ведь именно сейчас она бросала вызов не Андрею Кусинскому, а его темной стороне. Ведь только светлые чувства уничтожают тьму.
– Это легко, конечно… Но все же как? – нахмурился парень. Он совершенно не понимал психологию девушек, ведь раньше добивался их силой. А сейчас ему вправили мозги. И кстати ему нужно признать, что за то время когда он мучил девушку, он почувствовал симпатию, возможно, даже впервые в жизни.
– Позволь открыть тебе маленький секрет. Девушка влюбляется в парня, если он даст ей больше новых чувств, чем ее предыдущий любимый человек. Понимаешь, о чем я? – это был действительно дельный совет. Откуда Яна об этом знала, он понятия не имел. Она, конечно, девушка, но все же… Получив легкий кивок и потупленный взгляд от Андрея, она улыбнулась и выдохнула. – А вот и Оля, – прошептала девушка, собирая в сумку свои вещи. – Удачи! – она взяла свою сумку и, вставая, подмигнула парню, ставя руку на его плечо, а потом, улыбаясь, вышла со столовой.
– Знаешь, зная, что она не принадлежит Максиму, я бы даже влюбился, – улыбнулся Артем, разглядывая силуэт отдаляющейся девушки, которая приветливо помахала рукой Ефремовой и поспешила скрыться с поля зрения парней.
Такая открытая, живая, искренняя и прямолинейная. Но чужая для них.
*
– Черт! – послышался рык темноволосого юноши, который ударил кулаком по стене. Он действительно не понимал, что такое нашло на него, и зачем он начал целовать Рыбакову. Он прекрасно запомнил ее полные злости глаза, которые так и светились демоническим пламенем. Яна готова была убить его. Естественно, ему было странно осознавать, что она не плакала и не умоляла, как все девушки, которые оказались в «его власти», хотя большинство из них отдавались ему сами. Эта девчонка была совсем не из слабых.
Кстати, он стоял в все том же классе, смотря на белую стену, которая только что познала силу его кулаков. Максим даже не знал, что ему сейчас делать. На урок он и так опоздал, а куда ему подастся теперь, он понятия не имел. В школьном кафе ему было скучно, ведь ни кушать, ни общаться он сейчас особо не хотел. Табаков просто решил выйти на крышу и покурить. Кстати, так парень очень часто убивал время. Ему казалось, что смотреть на моросящий дождь, выдыхая клубы дыма для него полезнее, чем просто сидеть на скучных уроках, слушая монотонный голос преподавателя неизвестно о чем.
Парень спокойно вышел из класса, шаря руками по карманах, ища зажигалку и сигареты. Он вытянул с кармана сине-белую пачку сигарет марки «Winston» и улыбнулся. Максим был действительно рад, что еще вчера купил несколько пачек новых сигарет и сейчас ему бы не пришлось бежать в магазин.
Уйдя в свои мысли, парень даже не заметил, как оказался около двери, ведущей на крышу здания. Он, легко нажав на ручку, открыл дверь и зашел. Не церемонясь, Табаков вытянул сигарету и подпалил ее зажигалкой. Максим никогда не боялся, что кто-то сможет его увидеть за этим занятием, ведь, имея столь сильные связи, он бы вмиг заткнул завуча или даже директора.
– О, привет, – парень развернулся на голос, звучащий за его спиной и удивился. Он никак не ожидал здесь увидеть Екатерину Евгеньевну. Табаков всегда думал, что эта женщина сидит у себя в кабинете и пьет кофе, планируя некоторые праздники. Но он должен признать, что со своим заданием она справляется шикарно, ведь все гости их школы и ученики удовлетворены количеством и качеством мероприятий. Она всегда все делала на совесть и считала, что каждый должен идеально выполнять свою роботу. Также парню нравилась ее целеустремленность, но она была жалкой, ведь такая же дешевая как и все.
– Привет, не ожидал тебя здесь увидеть, – Табаков затянулся сигаретой и выпустил небольшую порцию дыма, смотря на темные облака, которые застилали осеннее небо. На самом деле ему вообще не нравилась осень, ведь именно сейчас портилась погода, и с теплого лета она превращалась в морозную зиму. Ему не нравилось смотреть на летящее мертвые листья и молиться, чтобы увидеть еще хотя бы луч солнца. Но ему нравился дождь, и он часто именно в дождь выходил погулять. Ему было приятно чувствовать мелкие капли на своей жаркой коже, ведь только они немного его остужали. Именно они придавали ему жестокость и холодность – единственные его чувства. Больше всего ему нравилось лето. И лето не только по причине отсутствия школы, на которую ему было, собственно говоря, наплевать, а по причине теплоты и солнца. Табаков долгое время занимался плаваньем, поэтому плавать в обычной речке или озере было для него сплошным удовольствием.
– Почему? – удивилась женщина, а тогда перевела взгляд на курящего парня и ехидно улыбнулась, изучая взглядом пачку «Winston». – Угостишь меня сигареткой? – она внимательно посмотрела на парня, вглядываясь в его невозмутимый вид. Табаков знал ее очень давно, а так же знал, что курит она почти с четырнадцати лет. Катерина не раз рассказывала ему историю о том, что именно в этом возрасте ее родители развелись, и на нервной почве она попросила у одного своего знакомого сигарету.
– Угощу, – улыбается парень, вытягивая с пачки сигарету и отдавая ее женщине. Последняя, в свою же очередь, дает парню поджечь ее. Она выпускает кольцами дым в небо. – Я люблю дождь, – незаметно переводит тему юноша, и женщина, в принципе, совсем не против. Она внимательно начинает изучать облака и щурится.
– А я не люблю… Мне больше нравится сухая погода, без мерзкого моросящего дождя, – Екатерина сморщилась, словно недавно ела целый кусок сочного лимона или лайма. Их разговор был пустым потому, что обоим казалось, что говорить о погоде – странно. Но почему-то вместе им было уж слишком хорошо и уютно. Он видел в ней не любимую женщину, а хорошую подругу, возможно, даже мать, которая сбежала от него и его отца. Но странно, если он бы спал с матерью, поэтому это определение было лишним. – Почему ты сбежал из актового зала? – Екатерина Евгеньевна резко повернулась и сосредоточено посмотрела на Максима, который моментально напрягся, но не подал виду. – Я видела, что ты как танк бежал в сторону двери, стоило какому-то мелкому что-то тебе сказать. Что-то случилось? – забеспокоилась женщина.
– Да, нет, – апатичным голос сказал юноша, начиная улыбаться и смотреть в ее сторону. Ничего, по сути, и правда не произошло. Произошла просто очередная ошибка со стороны Табакова. Он стряхнул пепел из сигареты, который сразу унес ветер, об заборчик на крыше. – Просто захотелось уйти. Не нравилось мне там стоять, – отвернулся от нее Максим, кидая с крыши бычок, хотя так делать совершенно нельзя.
Но он же – плохой мальчик, не так ли?
Парень развернулся и пошел в сторону двери. Не прощаться – одна из его фишек. Никогда, уходя, он не говорил даже простого «Пока». Возможно, он надеялся, что когда-то он всех встретит и извинится за свое поведение и отношение. Но это будет совершенно другая история.
– Максим, – юноша был уже около двери, когда Катя позвала его и тем самым заставила развернутся к ней лицом, – ты придешь сегодня вечером? – на его губах появилась краткая улыбка, и он бросил ехидное: «Конечно», кивая головой.
Именно этой ночью, сорвется преграда между возрастом и статусом «ученика» и «учительницы». Именно этой ночью, будет только «Катюша» и «Макс». Именно этой ночью, они будут сгорать в пламени собственной страсти.
*
Услышав последний звонок на сегодняшний день, Яна тяжело выдохнула. Наконец-то все ее мучения прекращаются, и она может с чистой душой пойти домой. Последним уроком была столь мучительная география. Но если говорить напрямую, то этот предмет не был столь сложным и скучным, девушке больше не нравились точные науки.
Сегодня урок географии заменял молодой практикант – Остап Ярославович. Он был довольно привлекательным парнем в плане внешности и строения тела, но на него, наверное, только у Яны стояло слишком сильное табу. У него были желтые глаза. Да, именно желтые. А также цвета топленого шоколада волосы. Остап Ярославович много улыбался и действительно смешно шутил, он был, словно на одной волне с учениками, тем самым привлекая их внимание. Рассказывал он довольно-таки интересно, но почему-то Яне не понравилось.
Ей не понравилась атмосфера в классе. Все эти томные вздохи одноклассниц, их подмаргивания и трепетания ресницами, даже Злата краснела и опускала глаза при обращении к ней. А когда эти девицы обращались к нему, то отчество «Ярославович» они, казалось, забывали говорить.
Если говорить что-то о парнях, то они тоже его внимательно слушали, но обращались к нему достаточно сдержано и не пытались строить глазки. Вот если парни уже и глазки строили, то Рыбакова бы действительно повесилась.
– Яна, ты почему домой не идешь? – ее размышления перервал мужской баритон практиканта, который сидел за учительским столом и внимательно смотрел на девушку. Она и правда уже задержалась в этом помещении, ведь все ее одноклассницы и одноклассники выбежали из класса, не забывая бросить «До свидания!» или даже простое «Пока!». Рыбакова слишком долго собирала школьные принадлежности, находясь в собственных раздумьях.
– Ой, я задумалась, – улыбнулась девушка, не имея никаких задних мыслей. Просто ей самой показалась эта ситуация немного забавной. Она уже хотела брать сумку, как Остап Ярославович остановил ее действа:
– Присядь, пожалуйста, – практикант кинул взгляд и махнул рукой на парту напротив его стола, которую раньше занимала Катерина Адушкина и Марина Кольцевая. Эти две девушки весь урок строили глазки временному учителю, поэтому он даже особо не хотел садится за стол. Но, даже не смотря на нежелание оставаться с этим человеком в пустом кабинете, она пошла и села за парту.
– Остап Ярославович, что вы хотели? – темноволосая со всей серьезностью посмотрела на мужчину. Она хотела ему показать, что он не интересует ее как парень, он просто учитель. Девушка поставила руки на парту и нахмурилась.
– Твои одноклассницы столь пустые, – эти слова обескуражили Яну, и она даже подняла брови в немом вопросе. Какого черта он говорит ей это? Но сам мужчина излучал только простоту и спокойствие. Он откинулся на кресле и позволил себе немного расслабится. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Было что-то такое, что безумно мучило его, и Остап не мог никак с этим распрощаться.
Но тут атмосфера резко разбавилась совершенно другими эмоциями. В класс вбежала на вид двадцатилетняя девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Довольно красивой комплектации, имеющая приятные черты лица. Но от нее несло не только слишком сладкими духами, но и истеричностью. Девушка внимательно посмотрела на практиканта и поджала губы. Насколько Яна знала, эта особь не училась здесь и не преподавала. Кто же она?
– Вот ты где?! – запищала девушка, стуча на месте высокими каблуками. – Я ищу тебя, а ты тут с малолетками развлекаешься! – и снова противный писк. Эта незнакомка только что самым наглым образом оскорбила ни в чем невинную Яну. Кстати, последняя сидела на стуле, совершенно ничего не понимая, но было видно, что Остап Ярославович поднапрягся.
– Я вообще-то твоя невеста, – она врет. Рыбакова это сразу поняла; это всего лишь ее мечты, которые она начинает путать с реальностью.
– Ты моя… Кто? – с заминкой спросил практикант. Он явно сам не знал, что она его невеста и даже сам не знал, что здесь происходит. Остап поднялся с места, поправляя темную рубашку и внимательно смотря на девушку. Секунда, и он громко рассмеялся.
– Невеста, – твердо отвечает девушка, расставляя руки на бедра и пожимая губы, а также прищуриваясь – Что смешного? Ты променял меня на…эту, – вместо «эту» у этой персоны должно было вырваться какое-то оскорбление, но она все же сдержалась. Она расправила свои волосы по спине. Будто показывая, что она безумно красива.
– Хватит оскорблять мою ученицу… И вообще, не устраивай сцен в школе при детях, – при слове «детях» Яна нахмурилась. Она вообще не похожа на ребенка не только внешне, но и внутри. Но с практикантом она согласилась, и это странно, но ей было совершенно ненеприятно смотреть на разборки этих двух. Рыбаковой это даже напоминало дешевое кино с телевизора, и ей даже захотелось взять какую-то сладость к просмотру. – Ты можешь успокоится?! Всегда портишь все своей… – Остап замолчал, он искал нужное слово, которое бы описало действие его…девушки?
