Текст книги "Твои грехи...(СИ)"
Автор книги: София253
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Алло, – темноволосая поднимает трубку и слышит странные голоса на другом конце телефона. Кроме голоса Светланы звучит еще и грубый мужской. И после громкого: «Отстань!», Макарова все же приставила телефон к уху. – Света? У тебя все в порядке? – Яна оглядывается назад, а после продолжила идти, наслаждаясь звуком хрустящего снега и льда под ногами. И в этот момент девушке безумно хочется покататься на коньках или санках. Она прекрасно помнит, как с отцом каждое первого декабря ходила кататься… И как папа учил ее этому, осторожно придерживая руками, чтобы дочь не упала и не поранилась. Рыбакова также вспомнила, как мама смеялась, наблюдая за успехами детей, ведь Денис так и не научился кататься. А Татьяна слишком боялась вообще отходить от бортика и ездила нормально только тогда, когда Алексей помогал ей.
– Я тут, – слышится звонкий, но немного хриплый от криков голос блондинки. Видимо, она с кем-то ссорилась или просто громко общалась, – Привет, – сквозь этот голос, наполненный радостью, Рыбакова может понять, что подруга сейчас улыбается. Кстати, Света редко кричала или вообще повышала голос, но, если сейчас она это и сделала, значит, ее хорошо разозлили. Сколько Яна помнит – хорошо разозлить ее мог только ее сводный брат. Но он никогда не обижал ее серьезно, поэтому темноволосая была спокойна. Валентин однажды побил какого-то своего друга, тот нелестно выразился о его сестре. В тот день она и Макарова сидели у Светланы, а Валик пришел с друзьями на некоторое время, как он сказал: «В смысле, зачем я пришел? Присмотреть за своей маленькой сестренкой!». Тогда они сидели все вместе, и один из друзей парня сказал, что он бы хорошенько трахнул Свету, ведь внешностью она удалась. В этот момент самой блондинки не было в комнате. Яна уже хотела заткнуть этого «страстного любовника», но Валентин просто подошел и кулаком вырубил бедолагу. Макарова так и не узнала причину той драки была, а парень попросил Рыбакову молчать. – Все хоро… Иди погуляй! – крик блондинки отражается на лице Яны улыбкой. Так мило послать могла только она. На заднем фоне звучит мужской смех, и после него Света со свистом выдыхает в трубку. – Завтра идем за платьями. Я уже придумала, какое платье хочу. Наверное, неплохо было бы одеть синие или фиолетовое. Но вот с фасоном я уже точно определилась, – довольно заявляет девушка. Она всегда любила красиво одеваться и ходить по магазинам. – Поэтому завтра в три встречаемся около торгового центра и следуем моему плану. Я уже все расписала, – Яна прямо сквозь телефон чувствует, в каком предвкушении сидит ее подруга и как ей уже не терпится сходить за покупками.
– Хорошо, я поняла, – Рыбакова улыбнулась. Светофор мигнул зеленым светом для пешеходов и начинает отсчитывать положенные тридцать секунд. Яна выходит на дорогу, внимательно смотря себе под ноги. – Я еще пока не знаю, какое платье я хочу, но, наверное… Ой! – кричит Рыбакова, зажмуриваясь и прикрываясь руками. Телефон выпадает с ее рук и со звуком ударяется о лед на асфальте. Девушка не слышит уже криков подруги, она просто ждет удара. Черная иномарка останавливается около нее на расстоянии нескольких сантиметров. Слышатся скрип колес и крики людей, внимательно наблюдавших.
Рыбакова открывает глаза и резко смотрит на человека, выходящего из машины. Он с удивленным, даже шокированным лицом выбегает, рывком закрывая дверь. Это уже далеко не парень, а взрослый мужчина с легкой щетиной и модной стрижкой. Яна с уверенностью могла бы сказать, что он обладает красивым рельефным телом с сильными мышцами. Этого человека даже не беспокоит то, что на улице холодно – он выбежал из машины в легкой белой рубашке.
– Вы в порядке? – голос соответствует внешности. Глубокий и очень красивый. Как и взгляд зеленых глаз. Такие пронзительные глаза были у ее отца. Только он мог, словно проникать внутрь всего лишь взглядом. Краса этих глаз очаровывала. Рыбакова даже немного зависает, не отвечая на вопрос мужчины. – Извините, машину немного занесло. Вы не ранены? У вас ничего не болит? – этот совершенно чужой человек с таким родным взглядом подходит к Яне и внимательно смотрит в ее глаза. Девушка закусывает губу от слез, которые начинают выступать. Она так испугалась. И этот испуг, эти переживания сейчас рвутся наружу. – Девушка, все хорошо? – мужчина немного теряется. Что можно сказать или сделать для незнакомки, которая вот-вот расплачется?
– Я… Все в порядке, – Яна пытается сдерживать всхлипы и слезы, даже возможно небольшую истерику. Ее губы дрожат, поэтому говорить тяжело. Конечности холодеют. Темноволосой кажется, что еще секунда – и она рухнет на лед, ведь колени ее почти не слушаются. – Я просто испугалась, – девушка стискивает кулаки, начиная оседать на асфальт, но мужчина вовремя хватает ее за локоть.
– Вы уверены, что вам не нужно в больницу? – этот человек прищуривает глаза, и Яну бросает в жар. Какой же у него знакомый взгляд. Даже эти черты лица так похожи на черты ее отца. Наверное, в молодости папа выглядел также. Рыбакова осторожно качает головой. Она чувствовует, что ее начинает тошнить, и голова кружится. Но к врачам темноволосая бы сейчас не пошла даже под угрозой жизни. Ей так хочется обнять этого мужчину, как она бы хотела обнять своего папу. – Давайте я отвезу вас домой, – этот человек берет ее за руку и аккуратно подводит к машине. Сажает на переднее сидение, бережно пристегивая ремнем безопасности. Он относится к ней, как к маленькой девочке. И она, словно, знает его уже несколько десятилетий, доверчиво держит его за руку и идет туда, куда он ее ведет.
В машине пахнет кожей и сигаретами. Наверное, мужчина недавно здесь курил, открыв только форточку, ведь присутствует морозная свежесть. Только сейчас Рыбакова вдыхает нормально и начинает дышать полной грудью. С глаз скатывается несколько слезинок, и они текут по холодным щекам, оставляя влажные следы. Девушка даже не пытается вытереть их, а продолжает просто смотреть в одну точку. Когда мужчина садится, она начинает чувствовать нотки аромата его одеколона. Сладкий, но не приторный. Вот только этот запах ему не подходит. Ему нужен такой нежный и теплый аромат, чтобы он обволакивал и проникал под кожу.
– Где вы живете? И как вас зовут? – этот нежный тон и теплый взгляд исцеляют, вот только это официальное «вы» портит все. Как раскат грома среди ясного неба. Яна немного зажмуривается и тяжело выдыхает. Минута слабости закончилась, и эти ощущения начинают отступать. Рассудительность и чувство уверенности возвращаются, вот только комфорт и безопасность остаются. – Меня зовут Матвей, – мужчина нарушает молчание и представляется первым. – И давайте на «ты», ведь мне всего лишь двадцать три, – мужчина смеется, продолжая внимательно следить за дорогой.
– Меня зовут Яна, – девушка говорит это уже уверенно и даже улыбается, поэтому так быстро обращает внимание парня на себя. Он резко смотрит на нее и улыбается, словно ему тоже стало легче, вместе с ней. – И я живу недалеко отсюда, – только теперь Рыбакова примечает дорогу и осознает, где они находятся, – едете до конца этой улицы, затем поворачиваете на право. Там будет район с многоэтажными зданиями. И большой красный дом – этой мой, – девушка следит за тем, как Матвей внимательно ее слушает, и по его лицу видно, что он понимает, о чем она. Рыбакова опускает взгляд на свои колени и немного расслабляется. Тошнота начинает отступать, и головокружение уже почти прошло.
– Извини, Яна, – девушка смотрит на мужчину, но он продолжает следить за дорогой. Такой сосредоточенный и серьезный. Видимо, Матвей уважительно относилтся к правилам дорожного движения, и как человек – он понимающий и адекватный. Он не начал кричать на нее, а в первую очередь попытался успокоить. – Я сам не понимаю, как я не затормозил раньше, – мужчина стискивает крепко руль руками, а также – и зубы. Зол. На себя. Не каждый так умеет. – Кстати, – Матвей тянет руку к карману и вытягивает что-то. Только сейчас Яна вспоминает, что недавно потеряла телефон, и, честно говоря, она бы уже и не вспомнила о нем. Девушка даже не понимает, когда он успел его забрать, – держи, – он протягивает телефон, – не стоит терять свое, – довольно дельный совет, касающийся не только этого обычного устройства, его-то можно сейчас буквально везде купить. – Не благодари, – мужчина улыбается, даже не смотря на девушку. Но ей приятно.
Он поворачивает направо и вот уже виднеются многоэтажные здания. Красивый высокий дом красного цвета довольно сильно выделяется из-за яркого цвета и высоты. Он и правда немного выше всех других зданий, поэтому не заметить его довольно трудно. Мужчина ловко управляет машиной, и вот они уже едут узкими улочками, а теперь въезжают во двор.
– Извини еще раз, – Матвей улыбается, останавливая машину. Теперь он смотрит на девушку и отмечает, что она очень даже красива. По ее внешнему виду и манере общения можно понять, что красива она не только внешне, но и внутри. – Яна, стой, – он хватает ее за запястье, и Рыбакова поднимает одну бровь. Она уже была готова выйти из машины. Мужчина шастает рукой в бардачке и вытягивает оттуда молочную шоколадку с цельным орехом. – Держи, – Матвей протягивает ей плитку сладости в синей упаковке, – наслаждайся шоколадом и будь осторожна, – теплый взгляд зеленых глаз – и Рыбакова уже и сама улыбается. Так искренне. Так наивно. Так доверчиво. Как улыбаются дети своим родителям.
– Большое спасибо, – девушка кивает, прижимая шоколад к сердцу. Ей не хочется прощаться с этим человеком, ведь она, наверное, его больше никогда не увидит. Возможно, Яна больше не увидит таких родных глаз. От этого пустота заполняет сердце и ей хочется расплакаться. – И за то, что подвезли, и за шоколадку, – уголки губ дрожат, но девушка продолжает улыбаться, и она даже не замечает, как мужчина выходит из машины.
Матвей стоит прямо около нее и внимательно смотрит на нее. Он совершенно не понимает, почему эта девушка грустит? И почему так настойчиво пытается сдержать слезы? Он подходит еще ближе и обнимает ее. Так резко и крепко, что у Яны перехватывает дыхание. От него пахнет чем-то родным… и этим одеколоном. Она утыкается лицом ему в грудь, начинает тихонечко скулить. Девушка даже не знает, почему это делает. Ей просто хочется побыть немножко слабой и истеричной, а потом она вновь станет спокойной и язвительной, то есть – привычной Яной.
*
«Здравствуй, дорогой дневник! Сегодня я была слабой… Слабой и счастливой…
27.11.2017»
*
Ноги уже болят от длительных и таких изнурительных репетиций. Во рту пересыхает даже у Екатерины Евгеньевны от громких криков. Уже каждый помнит этот танец, а музыка уже вызывает приступ тошноты. Но не каждый мог так чувственно и плавно протанцевать, как требовалось. Многие кричали, плакали, злились и даже бились, но никто еще не сдался. После небольших скандалов все возвращались на свои места и танцевали как один механизм. Это поражает. Ведь такая синхронность в школе, где каждый сам за себя, невозможна.
– Еще раз, – кричит Катя, отходя в сторону. Женщина выглядит сногсшибательно, ведь каждый мог насладиться видом упругих ягодиц, обтянутых черными лосинами, а также – глубоким декольте, который открывала синяя блузка. Свои волосы Екатерина заплела в высокий хвост, а глаза подчеркнула довольно ярким макияжем. – Вы двое, – она кидает взгляд на парня и девушку, которые стоят дальше всех, – при поддержках аккуратно. Медленнее опускай ее, а не бросай, как мешок картошки, – в актовом зале раздаются смешки, и веселая атмосфера возвращается. Женщина садится на лавочку и тяжело выдыхает. Она поднимает свой взгляд на пары. Музыка начинает играть.
Екатерина смотрит на каждую пару, отмечая все их оплошности, и тяжело вздыхает. Практически у большинства были некоторые проблемы с чувственностью. Кому нужен сухой бесчувственный танец? Это даже танцем назвать нельзя. Просто набор движений. Кто-то равнодушно танцует, а у кого-то слишком много страсти чувств. Но больше всего ее удивляет пара, которая состит из разных, но и очень похожих людей одновременно.
Она. Такая яркая и запоминающаяся. Невероятно красива и опасна. Девушка, которая сама выбирает, а не ее выбирают. Борец за справедливость. Безумно страстная натура, невероятно принципиальная и твердая. Единственная, кто сможет дать отпор любому, единственная, кто погружается с головой в эмоции и растворяется в них, при этом не теряя рассудка.
Он. Твердый и совсем неправильный. Красив до ужаса и безумно сексуален. Хищный собственник с огромным чувством юмора. Парень с авторитетом и тяжелым словом. Единственный, кто сможет заставить трепетать сердце любой девочки, девушки или даже женщины. Страстен до дрожи в коленках.
Две личности.
Два садиста.
Два мазохиста.
Вместе.
И вот они вдвоем танцуют так легко и непринужденно. Максим хватает ее за запястье и прижимает рывком к себе, руками проводит по телу Рыбаковой. Яна разворачивается и обнимает его за шею. Глаза в глаза. Он дышит ее воздухом, а она – его. Тогда Табаков проходится нежно по ее рукам к ладоням и переплетает их руки. Начинается вальс. Невероятно аккуратно, но властно он ведет ее, и девушка подчиняется. Но это ненадолго. Через несколько секунд она вырывается, словно птица с клетки и выдыхает полной грудью. Тогда большими резкими шагами Яна преодолевает расстояние между ними и кружится около него, затем кладет свою ладонь на его грудь. Максим осторожно перехватывает ее руку, и они касаются друг друга буквально на несколько секунд, а дальше девушка держит ладонь в нескольких сантиметров от его руки. Они вместе танцуют вальс, не касаясь друг друга даже. А в глазах переливаются разными красками страсть и нежность. Удивительно, как они гармонично смотрятся. Только слепой не заметит этот взрыв чувств между ними. Теперь Табаков пытается поймать ее за руку резким движением, но девушка оказывается резче и хитрее, она моментально отдергивает руку, после – кружится. Так легко. Даже кажется, что она заливается сейчас звонким смехом и наслаждается вкусом…победы?
Они борются?
Нет.
Они танцуют?
Нет.
Так что же они делают?
Парень ловко поворачивается и хватает ее за предплечье и разворачивает, после чего рвано выдыхает. Яна поджимает губы и прищуривает глаза. Он бросает ей вызов, кто из них больше свободен в этом танце? Звучит глупо, но это так. Максим поворачивает ее спиной к своему лицу и закрывает глаза ладонями. Вот это уже немного не по сценарию. Они танцуют вальс. Черт возьми, как красиво это выглядит. Она же даже не касается его. А он всего лишь не дает ей видеть. Удивительно еще и то, что она доверяет ему, как себе, и позволяет вести в танце. Через несколько секунд Яна накрывает своими ладонями его руки и срывает их, словно повязку, с глаз. Разворачивается. Девушка толкает его в грудь и мелкими шагами подходит к нему, хватает его за шею. И теперь он не касается ее, а просто танцует вальс. Что же опаснее? Не видеть ничего и понимать, что в любой момент тебя могут заставить ступить на препятствие? Или осознавать, что твое дыхание сейчас в руках совершенно другого человека и только он повелевает тебе, когда вдыхать, а когда выдыхать? Екатерина еще никогда не думала, что вальс может быть страстнее танго или фламенко. Но, наверное, все, что делают эти двое, так наполнено вожделением и азартом. Они словно окунаются с головой в этот жар, в это влечение, в эти эмоции. Огонь поглощает их полностью, вызывая тягу и желание друг к другу.
И вот когда играют последние аккорды музыки, Яна и Максим словно просыпаются от сна и резко поднимают глаза друг на друга, даже немного отстраняясь. Они начинают танцевать обычный вальс, но вдыхают и выдыхают одновременно. Откуда эта волшебная синхронность? Яна начинает вести в танце и делает все немного быстрее, чем это нужно, но это не портит внешней картины, потому что она действует сознательно, при этом еще и язвительно улыбаясь. А Максим позволяет ей эту шалость и молча терпит. И вот они останавливаются. Яна отходит немного от парня, но он перехватывает ее ладонь и целует в руку. Так осторожно. Так нежно. Так влюбленно.
Они живут в собственном мирке чувств и желаний.
Который они создали из страсти и нежности.
Из любви.
*
После такой длительной и утомительной репетиции, пить и даже есть хотелось безумно. Поэтому всем составом, который находится в зале, и даже несколькими ребятами, что прогуливали неподалеку, ученики направляются в столовую. Все что-то громко обсуждают и смеются, каждый заряжен позитивом и энергией, и именно это и радовало. Вся эта толпа даже не представляет, как будет выглядеть весь этот праздник со стороны, но они уверенно твердят: это будет лучшее, что могло с ними случится за последнее время. На самом деле в этом светском бале была и темная сторона. Дело в том, что после двенадцати, ровно в тот момент, когда салюты перестанут украшать ночное небо, начинается самый настоящий «движ». На эту часть остаются совершенно не все, ведь множество девочек до сих пор считает, что это очень приличное мероприятие, где больше одного стакана шампанского никто не пьет. Так и есть. Только к полночи. Потом все запреты растекаются, как и алкоголь в крови подростков, а границы стираются, показывая истинное лицо каждого. И только, внимание, элита решает, кого оставить смотреть и участвовать в этой преисподней. В прошлый раз на этом балу осталось только сто человек из семьсот возможных. А в этот раз Максим решил пригласить всех. Даже маленьких восьмиклассниц, которые после нескольких минут убегут прочь. И самое страшное – игра «Чистилище». Суть ее заключается в том, что тебе задают семь самых сокровенных и очень тайных вопросов, на которые ты просто должна честно ответить. Практически всегда играет не больше десяти человек, потому что многие трусят. А если серьезно – все боятся, что их секреты узнают, но не каждый это признает.
Янины ноги болят просто ужасно. Она даже не хотела идти в столовую и покупать уже привычную воду, но Максим считает, что девушке нужно поесть, поэтому, взяв ее за руку и игнорируя ее недовольство, ведет за собой, как капризного ребенка. Многие удивлялись такому королю, но никто, абсолютно никто не осуждал. Казалось, что все ученики знают о нелюбви Рыбаковой к еде, ведь те скандалы, что устраивала ей Света на всю столовую, не услышать было трудно. И можно было заметить, что все эти чужие люди радовались каждой съеденной ложке супа или чего-то другого темноволосой. Они настолько привыкли к этому сумасшествию, что проблемы с питанием Яны автоматически становились проблемами всех остальных. И это удивляло, потому что в этой школе ты сам за себя.
Несколько шагов и возмущений девушки, и вот они уже в столовой, где он сажает ее за стол и идет к буфету. Рыбакова тяжело выдыхает и хмурится, поджимая губы. Тогда девушка со рваным вздохом опускает голову на стол и подкладывает руки под лоб. Ее даже начало немного тошнить от ощущения предстоящей еды и различных запахов из кухни. Пахло и супом, и манной кашей, и кофе, и даже шоколадом. Яна внимательно следит за фигурой парня, приближающейся к буфету. Черная майка не скрывает ни этого сильного торса, ни широких плеч, ни рельефных мышц на руках. Она всматривается в хищную походку и невольно вспоминает яркий запах, который преследовал ее во время тренировки.
– На что ты так засмотрелась? – насмешливый мужской баритон с другой стороны шепчет на ухо Яне эти слова, и она от неожиданности даже задерживает дыхание и резко поворачивает голову к источнику шума. Буквально на мгновение она соприкасается носом с Кусинским. Большие голубые глаза смотрят на нее с неподдельным интересом и насмешкой. Но в них нет этого пафоса, который раньше всегда сочился из его взгляда. Девушка переводит взгляд на его губы. Бледные, местами потрескавшиеся и изогнутые в привычной усмешке. Гладко выбритый острый подбородок, небольшая ямка под губами. Тогда она опускает взгляд на его мощную шею, скользит взглядом по кадыку, и возникает легкое желание коснутся его. Рыбакова даже чувствует слабенькое, но ощутимое покалывание на подушечках пальцев. Красивый. После она изучает темно-серую рубашку, расстегнутую на несколько пуговиц, и замечает висящий на шее крестик. Яна невольно поднимает руку и, под удивленный взгляд парня, осторожно отодвигает воротник рубашки и касается украшения. Она мимолетно касается ледяными пальцами горячей кожи и чувствует, как Андрей судорожно выдыхает ей в губы, а его тело напрягается. Чувствительный. Очень чувствительный. Яна держит в руках холодный металлический крестик с красивым рисунком Иисуса и внимательно смотрит на него, будто не верит своим глазам.
– Верующий… – Рыбакова резко поднимает голову, забывая на каком опасном расстоянии находятся их лица. И пораженно выдыхает, когда она на миллисекунду соприкасается с ним губами, а носом проводит по щеке. Так близко с ним она никогда не была. Эти слова не являются вопросом. Это скорее утверждение. Они пораженно застывают. Удивляет только то, как другие ученики пока не заметили этот запах. Запах недосказанности и взаимной боли. То, насколько эти двое похожи, сбивает с толку. Идеальная королева и идеальный принц, который мечтает стать королем. Жестокая и властная девушка и холодный и беспощадный парень. Маленькая и наивная папина дочка и улыбчивый и немного рассеянный мамин сын. Сгоревшая в собственных чувствах и убитый безответной любовью и предательством. Две души с совершенно разными вкусами идеалами и принципами. Две человека с своими собственными желаниями и играми. Но так похожи. Два неидеальных идеала.
– Еще с самого рождения, – он хватает ее холодные пальцы, неловко загибая их в кулак своей большой горячей ладонью. Яна не сопротивляется, а только расслабляет руку, словно помогая ему совершить задуманное. Его хриплый от природы баритон успокаивает ее, а его крепкие длинные пальцы стискивают немного дрожащую ладонь. К чему эти нежности – никто не понимает. Им даже плевать, что на них могут смотреть ученики или вскоре вернется Максим. Яна наклоняется ближе и кладет свою голову ему на плечо, вдыхая аромат его туалетной воды. Что-то морское с нотками какого-то коктейля, потому что чувствуется сладкий привкус.
«А у Максима совершенно другой…»
– Ты будешь гореть в Аду и без суда, – она язвит, но ее голос, словно эхо, раздается в помещении. Вот только говорит она шепотом где-то в области его шеи. Такое спокойствие очень ново для нее, тем более с этим парнем, ведь раньше они чуть не поубивали друг друга. Андрей продолжает держать ее руку, а другой она держит в руке крестик, а тогда так осторожно опускает его и хватает в кулак вместе с рубашкой. Одежда мнется в этом месте, но им плевать. Яна слышит размеренный глубокий стук его сердца и дыхание. У него плавно и мягко бьется сердце: он совершенно в нее не влюблен, и это расслабляет. Девушка начала немного презирать тех, кто в нее влюблен. Эти действия скверны, но она боится таких людей, поэтому так и делает.
– Вместе с тобой, – он шепчет эти слова на выдохе и смотрит куда-то вперед. Яна следит за траекторией его взгляда, внимательно изучая учеников с той стороны. Там стоит множество ребят. Большинство смеется, говорит, но все едят. Тренировка и правда отобрала у них все силы. Вот только в глаза Рыбаковой сразу же бросается ее одноклассница. Ольга Ефремова. Умница и красавица. Жертва «Черного Принца». А теперь уже и объект заинтересованности Андрея Кусинского. – Не хочешь прогуляться в саду? Или покурить на крыше? Может, перепихнуться в туалете? – Последнее предложение вызывает у Яны дикое отвращение, она даже морщится, будто съела даже не кислое, а именно горькое. Не дай Бог, в которого этот парень так верит, такому случиться.
– Мне кажется, ответ ты и сам знаешь, – Рыбакова приподнимается и осторожно встает на ноги. Табаков куда-то пропал со своей едой, а ждать здесь до ночи не входит в ее планы. Она поправляет хвост на голове, затягивая его еще туже. Ярко улыбается и протягивает парню руку, будто этим жестом закрепляя их перемирие. И Андрей сначала внимательно смотрит на ее ладонь, переводит взгляд на ее лицо, а потом улыбается. Он берет ее за руку и издает смешок. Они – как маленькие. Юноша поднимается, прячет крестик за рубашку и поправляет воротник.
– Ну что, – Кусинский проходит теплым взглядом по лицу новой подруги и, все еще держа ее за руку, идет в сторону двери. У него почему-то слишком позитивный настрой, и Рыбакову это безумно удивляет. Ведь только что он задумчивым взглядом смотрел на Ольгу, – теперь в туалет? – после этой фразы он следит за поджатыми губами и возмущенным взглядом зеленых глаз, заливается смехом, привлекая внимание недалеко стоящих ребят.
***
========== Часть 16. Вчера и сегодня ==========
– Ты готова поговорить о своих грехах? – Андрей галантно пропустил девушку на выход из душного помещения школы. На отопление в такой школе денег не жалеют, поэтому здесь чаще жарко чем холодно. – Ну же, – задорно прошептал парень, немного отходя от девушки и тяжело выдыхая клубы пара, – поделись своим скелетами в шкафу, – он говорил так легко и так непринужденно, словно они болтали о погоде. Яне же знала, что внутри парня все переворачивается и сжимается. На протяжении всей жизни мы меняемся, переворачиваем сто раз страницы и начинаем писать свою жизнь с нового листа, но те чернила на предыдущих страницах останутся, они будут нам напоминать всю жизнь кем мы были, и что мы делали. Мы меняем себя, а не свое прошлое. Кусинский улыбался и даже в его глазах девушка видел тот яркий огонек веселья, но он топился в океане печали.
Он пришел не просто так в столовую и сел около нее.
– Сегодня я слушатель и зритель, – Яна обернулась к нему только верхним корпусом тела и мягко улыбнулась, а тогда опустила взгляд, прикусывая губу. В животе словно что-то дернулась, и она, не желая того, прикоснулась к животу. Чувство вязкости наполнило ее изнутри, словно она впитала в себя всю грязь собеседника, которая закрывала ему рот.
– Говори или я заставлю тебя, – это подлый прием, но только так она точно знала, что заставит его рассказать что-то или хотя-бы начать. Кусинский не любил подчинятся, а, тем более, девочке, которая бы вытрясла с него все: от первой обиды к вселенской злости к такому чувству как любовь. Яна села на лавочку около входа в сад и закрыла глаза. Мороз пробирал до дрожи, но возвращаться и одевать пальто ей не хотелось. Девушка бы испортила момент, ведь сейчас этот юноша «голый». – Она красивая, – уголки губ Рыбаковой приподнялись, потому что она почувствовала взгляд Андрея. Горький такой, немного острый и очень чувствительный. Если бы она сейчас открыла глаза – расплакалась бы за секунду, – и чудная, – темноволосая зарылась пальцами в волосы. Руки промерзли полностью, а ноги уже почти окоченели: она их почти не чувствовала. А еще ей хотелось плакать. За него. Ведь он парень и стереотипное мнение общества мешало ему настолько открыто проявлять свой внутренний дискомфорт. – А еще ее зовут Ольга, и она даже не очередная жертва «Черного Принца». Она – любовь, – только сейчас Рыбакова позволяет себе открыть глаза, чтобы увидеть реакцию Кусинского. Стоит. Ровно и очень уверенно. И спиной к ней. Печально. Спереди совершенно другая картина же.
– Заткнись, – шипит юноша, пытаясь собрать остатки самообладания. Ему не хотелось говорить с Яной о новом, он хотел обсудить старое. То, что накипело. И пригорело. На сердце. Причем оставляя жуткую корочку, которая колит и печет, когда не надо. Андрей понимал, что она начала вытягивать из него грязь силой и это очень болезненно. Уж пусть он сам сделает в себе одну дырку там, где нужно, и это месиво вытечет, чем она будет делать дырки в разных местах, пытаясь найти нужное место. – Не хочу быть дырявым, – парень говорит первое, что попадает на ум, а на вопросительный взгляд знакомой улыбается, пряча улыбку за кашлем. Видимо, ей такое сравнение на ум никогда не приходило. Кусинский садится около Яны и сразу же откидывается на спинку лавки. Девушка замечает, как двигается грудь парня при вдохе и выдохе. Ей снова хочется коснутся. Или взять его за горло и заставить прекратить дышать. – Как умирают люди своей смертью? Медленно, да? Может и мучительно… Мы же не знаем. И зачем они умирают? Пусть остаются, всем же места хватит, – юноша говорил и смотрел на облака. Эти вопросы такие детские. Будто мелкий мальчик, который потерял кого-то близкого спрашивает маму. Но ему не нужно ответа. Ведь ответа на эти вопросы никто не знает. – Я боюсь умирать своей смертью… Это как добровольно-принудительно уходить. Ты вроде можешь остаться, но тебе будет далее тяжело и больно, поэтому ты уже без лишних слов идешь сам. Тебя вроде и заставили, но ушел ты же сам, – Андрей застыл и прикрыл глаза, а тогда с диким непониманием посмотрел на Яну. Как на мать. – Я люблю Бога, но за это я его ненавижу, – парень стискивает кулаки и опускает взгляд. Ему хочется прикоснутся к крестику на шее, но он спокойно сидит. Ровно и уверенно. – Каждую неделю я ходил в церковь с бабушкой. Мы молились. Мы просили Бога здоровья для мамы и папы и моего старшего брата. Мы просили здоровья и счастья для каждого человека, который попадался нам в глаза. Бабушка так часто молилась за меня, что я считал себя супергероем, – он разглядывает свои ладони так, словно на них какие-то отметины. Яна внимательно следит сначала за губами юноши, а тогда опускает взгляд на руки. Тонкие длинные пальцы, широкое золотое кольцо, большие ладони и татуировка. Маленький крест на запястье, а сверху терновый венок. Очень красиво смотрится. – Однажды бабушка сказала мне так: «Я верю в спасение после мучений. А ты?» Я долго думал, что же это значит. А когда понял, набил эту татуировку. Терновый венок – это мучения. А крест – это спасение. Это, как путь к Богу. Сложно, но ты готов пройти все, чтобы стать чем-то больше. Я не понимал людей, которые не верят во Всевышнего. А когда они, ухмыляясь, спрашивали: «Где он?», я до последнего верил и знал, что он в каждом из нас. Бог везде. И я верил, что моя бабушка – святая. И еще с детства я понял, что вера – это не соблюдение постов или хождение в церковь. Это быть, как моя бабушка. Она всегда отвечала добром на зло, любила недостатки каждого и цвела, словно роза, когда слышала «Спасибо!» Лучший человек в этом мире, – Кусинский улыбнулся и потер ладонями лицо, а тогда запустил пальцы в волосы. Парень закусил губу, а тогда громко выдохнул. Рыбакова заметила этот густой пар из рта Андрея и незаметно для себя выдохнула следом за ним. Густой комок переживаний и слез этого человека медленно растекся по венам и сейчас жутко пек в области висков. – А после вчера она умерла, – уголки губ парня самостоятельно опустились. Он повернулся к Яне лицом, и она увидела этот взгляд. Его глаза наполняли боль и разочарование. – Видимо, мы недостаточно просили за бабушку в Бога, – Андрей откидывается на лавочку и смотрит в небо. Яна придвинулась ближе к парню и обняла его. Она положила свою голову ему на плечо.
