Текст книги "Твои грехи...(СИ)"
Автор книги: София253
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Вот черт, – недовольно заскрипела зубами Яна и тяжело выдохнула. Ей совершенно не нравилось то, что тут происходит. Она не имеет даже маленькой уверенности в победе своего лагеря, и она должна что-то менять. – Максим, – на оклик девушки парень обернулся, поднимая одну бровь, готовый ко всему, что она сейчас выкинет ему, – нам нужно уничтожить оружие наших врагов, – Яна улыбнулась Табакову, кидая взгляд на крепость, которая находилась в самом углу, хорошо спрятана за другими. Туда попасть будет очень непросто, но она должна постараться. Ее могут узнать и понять, что она не из их лагеря, а когда ты сам появляешься на вражеской территории, то тебе несдобровать. – Я пойду незаметно через детскую площадку и притворюсь их товарищем, а тогда проникну в нужное место, – темноволосая скосила взгляд на Марию, которая пыталась целиться в нее, и резко уклонилась от небольшой порции снега. Рыбакова уже немного поднялась, как почувствовала тяжесть на своей руке. Максим осторожно схватил ее за запястье своей рукой.
– Я, пожалуй, пойду с тобой, – твердый и уверенный взгляд парня прояснил ситуацию, и на эти слова Яна всего лишь кивнула, поправляя шарф. Это не значило, что Максим не доверяет ей или не уверен в ее способностях. Он просто прекрасно знает, что выбраться вдвоем намного проще.
Больше они не медлили и не тратили время на разговоры, а начали действовать. Осторожно, с безумной аккуратностью они выползли из-за крепости и спрятались за ближайшим деревом, оценивая ситуацию. На стороне противников была Марьяна Валькина – красивая брюнетка и мастер по лепке из полимерной глины. Эта девушка и правда имела талант к рукоделию и занималась уже шесть лет таким родом занятий. Поэтому шарики со снега этого лагеря были крепкими и не разлетались при полете. А еще, считая скорость, с которой лепила Валькина, то в этом Янина команда явно проигрывала противникам. Поэтому уничтожить запасы врага было очень важно. Сама не замечая этого, Рыбакова схватила парня за руку и потянула вперед, сосредоточено осматриваясь по сторонам. Сейчас ей не были важны их личные отношения, ведь битва на самом-то деле важнее. А вот Максим замечал все. Начиная от невинной улыбки, заканчивая вот таким вот касанием. Эта девушка и правда заняла все его мысли, но при этом оставляя рассудок чистым. Ему было приятно, что она не брезговала касаться его, зная, какая мразь он внутри.
– Максим, – зашипела девушка, – ты слышишь? – она легко дернула его за руку и нахмурилась. Табаков уже несколько минут неподвижно стоял и смотрел на нее, будто околдован чем-то непонятным. Яне в голову даже не пришла такая идея, что он задумался о ней, сейчас ее больше бесила заторможенная реакция этого человека, ведь ситуация требует резкости и аккуратности. Она явно заигралась. – Ей! Табаков! – собственная фамилия немного пробудила темноволосого от непонятного сна, и он удивленно посмотрел на злую гримасу Яны. Какая же она сейчас красивая. Немного влажные, волнистые, с мелкими снежинками, волосы красиво спадали с острых плеч девушки, яркие, легко подведенные глаза с длинными объемными ресницами осуждающе смотрели на Максима, а нахмуренные брови, между которых проявилась почти незаметная морщинка, додавали шарма ее взгляду. Он чувствовал влажность и холод, исходящий от руки Яны. Она замерзла, ведь даже ее щеки немного порозовели, а губы приобрели легкий синий оттенок. – Если ты сейчас не…
Ему так хотелось согреть ее…
И он согрел…
Теплые, даже горячие, немного сухие губы прикоснулись к ее. Настолько резко и неожиданно он это сделал, что Яна даже не успела издать хоть какой-то звук. Свои теплые ладони он переместил ей на лицо, нежно очертя контур ее лица, затрагивая пальцами шею и опуская руки именно на нее. Мелкая дрожь прошлась по телу Рыбаковой, которая положила свои ледяные руки на его. Ее ноги даже немного подкосились, но девушка быстро взяла себя в руки.
Впервые этот парень нежно ласкал губами и языком кого-то при поцелуе. Он давал ей возможность руководить процессом, но не дал возможности отступить. Да она и не хотела. Где-то внутри, в животе, что-то свело судорогой и взорвалось на губах.
Этот поцелуй не просто согревал.
Он обжигал.
И сердце. И душу.
Когда эта сладка пытка для двоих закончилась, Максим легко обнял Рыбакову, спрятав ее руки в свои карманы. Уже сейчас ему было плевать на всю эту битву, ему хотелось повезти ее в кафе и согреть горячим капучино или чаем. А лучше еще одним таким поцелуем. Яна не отстранялась, ей было уютно и тепло в объятиях этого человека. Еще насколько недель назад она терпеть его не могла, постоянно унижала и оскорбляла, а теперь стоит в обнимку и наслаждается его присутствием.
– Нам нужно закончить начатое, – эти слова сорвались с ее губ быстрее, чем она сообразила, что сказала. Даже в такой момент Рыбакова чувствовала ответственность за свою команду и ни в коем случае не хотела их подвести. А покидать пределы поля битвы перед окончанием войны – предательство. На эти возможности ей было плевать, она и так делала, что хотела и не собиралась никому подчинятся, а вот некоторые люди нуждались в ее поддержке и уме. Холодная расчетливость и умение логично мыслить делали ее хорошим бойцом. К сожалению, Света ушла домой, ведь не взяла перчаток и вообще была очень легко одета для такой игры, но это не мешало девушке развлекаться самостоятельно.
*
«Приветик, дорогой дневник! Сегодня утром мне было тяжело проснуться. Возможно, это потому, что я вчера поздно легла. В последнее время в школе много задают. На завтрак мама приготовила совершенно невкусный омлет. Из-за этого мы поссорились. Я не виновата, что она не умеет готовить, как папа!
Дорогой дневник, мне его так не хватает. Уже прошло довольно прилично времени, но я никак не могу забыть то, что случилось. Только сейчас я поняла, насколько важную роль исполнял мой отец и что я его не ценила. Он говорил важные и умные вещи, а я всего лишь смеялась и считала его неразборчивым в современной моде.
А также мама почти не ночует дома. Она не обращает на меня с Денисом внимания и ходит вечно занятая. Вся забота о брате теперь на мне, но я не жалею, ведь он единственный, кто поддерживает меня сейчас. Знал бы ты, дневник, как мне плохо! Это чувство одиночества грызет меня изнутри, я не могу избавиться от него.
Зато в школе все отлично! Я стала авторитетом в этой школе, и я добьюсь большего. Прошлую королеву уже свергли и „престол“ сейчас свободен. Мне предстоит втереться в доверие еще к нескольким людям – и я стану новой королевой нашей школы! Я рада! Но… Я… Сегодня я ходила с братом играть в парк и там встретила своих одноклассников. И я не должна была смеяться над тем, как Денис лепит снеговика. Я знаю, что немного задела его, ведь посмеялась над его работой и интересами, но… Я немного запуталась. Совсем немножечко. Надеюсь, все будет хорошо!
С любовью, Яна!
26.10.2014»
*
Большое дерево и детская площадка, которая занимала довольно приличную часть дворика, хорошо спрятала парня и девушку. Они могли стоять в полный рост, не заботясь о том, что их может кто-то увидеть. И вроде все как обычно: полная тишина и небольшая дистанция, только выдает их атмосфера. Легкая и нежная, словно лепесток сакуры на ветру, она проникает в душу, отдаваясь там уютом и спокойствием. Это чувство часто бывает во время различных праздников в семьях. Когда и родители, и дети еще тесно привязаны друг к другу и нет конфликтов.
Яна повернула голову к Табакову и легко кивнула, мол, можно идти. И осторожно, почти на пальчиках, она начала пробираться в самый эпицентр битвы. А после этого девушка сделала непринужденный вид, будто очень занята этой игрой. Она пробежала между несколькими учениками вместе с Максимом, приветливо и уверенно кивая им. Она просто прекрасная лгунья, и ее умения спасли бы на войне жизнь не одного товарища. Парень также не отставал, он умело скрывал свои эмоции и даже не волновался, ведь с таким напарником, как Яна, они уже победили. Девушка свернула в сторону снежной крепости, которая сейчас пустовала. Наверное, Валькина ушла на передний фронт, кидаясь снежками со всеми. Посмотрев на запасы противников, Яна ахнула. Большое количество отлично сделанных маленьких шариков, аккуратно сложены за стенкой крепости.
– Максим, – парень стоял на стороже и смотрел ли идет кто-то из «опасных противников», таких как Мария и Сергей, в их сторону. Ведь всех людей из своего лагеря даже за полчаса запомнить нереально. А только эти двое отлично знали, за кого воюет вторая часть элиты, – возьмем немного с собой, а все остальное – уничтожим, – Табаков кивнул и без лишних слов взял несколько снежков в руки. Яна также взяла несколько, а все другие – уничтожила. Запасов в противников фактически не осталось, и девушка прекрасно понимала, что им стоит передвигаться быстрей, чтобы их не спалили.
– А вы это куда несете? – этот голос заставил их чуть не подпрыгнуть, но они профессионально сдержали эмоции и небольшой приплыв переживаний. Повернувшись, они увидели обычного девятиклассника. Вроде его звали Мишей, но это не точно. Немного ниже ростом Максима, но выше Яны, с милыми ямочками на щеках и непримечательными карими глазами. Даже взгляд казался немного серым и обыденным. Серая теплая куртка, темно-синий шарф и джинсы. Он смотрел на них в растерянности, явно не помня, в его ли они команде. Этим можно было воспользоваться.
– Сергей попросил принести немного запасов вот в ту крепость, – Максим уверенно улыбнулся, немного хмурясь, но говорил он твердо. Никто бы даже не смог усомниться в его правоте, тем более какой-то маленький школьник. Там, где сказал Табаков, крепости и в помине не было. Там даже никто не стоял, но позволит ли себе этот человек не поверить «Королю школы»? Конечно, нет.
– А, ну ладно, – Миша растеряно кивнул головой, показывая, что понимает ребят, но на самом деле он совершенно ничего не понимал. Насколько он помнил, Сергей несколько минут назад вышел с игры срочно поговорить по телефону и пока еще не пришел.
За то время пока парень думал над ситуацией, Максим и Яна уже медленно, но уверенно покинули чужое поле и, смеясь, бежали к своему лагерю. Их руки уже заледенели, а тело промерзло от неприятной, немного влажной одежды, но им было весело. Даже это жжение в легких от быстрого бега не заставляло их остановиться и выйти из игры.
В этой игре они были не противниками, а напарниками.
Поэтому победили.
*
Standing in the flames
It’s a beautiful kind of pain
Setting fire to yesterday
Find the light, find the light, find the light.
Прохладно на улице.
Но не в душе.
Легкий, но холодный ветер нежно скользит по коже, лаская ее, развевает волосы. Мечтательная улыбка и теплый взгляд зеленых глаз только украшает красивое лицо девушки. Кутаясь в теплый шарф, она греет руки о пластиковый стаканчик с кофе и смотрит на собственное отражение в жидкости.
Черная. Как душа множества людей.
Вечер уже давно опустился на Москву, зажигая ночные фонари и неоновые вывески магазинов. У каждой свой цвет, форма, местонахождение. Абсолютно разные. Как люди. Эта игра цветов привлекала, завораживала и в тоже время пугала. Так ярко. Так необычно.
– Здравствуйте, девушка! Можно вас изнасиловать? – знакомый голос прозвучал где-то над ухом, обдавая его горячим дыханием, заставляя мурашки бегать по телу. Такой интимный шепот вызывал желание где-то внутри, немного ниже живота. Чувственный, страстный голос с хрипотцой и нотками секса. Яне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за ее спиной. Высокий. Красивый. Невероятно сексуальный.
– Изнасиловать – нет, а проводить – можно, – ехидная улыбка заиграла на красивых губах, которые не раз так желал Мечников. Этот парень по чистой случайности оказался рядом, ведь несколько минут назад у него закончилось занятие по фехтованию. Артем уже давно занимался этим, и ему это даже нравилось. Рыбакова скосила немного взгляд на юношу, который уже поравнялся и шел с ней в ногу. Расслабленный, от чего немного сгорбленный в вязаном черном шарфе и темно-синем плаще. До безумия красивый, но явно не ее. Да она бы и не хотела терять такого друга, как Мечников. – Что случилось? – ее голос, словно лезвие, разрезал ту тишину, что стояла между ними. Она не нагнетала обстановку, ведь давала возможность обдумать каждому свое, не менее важное, чем разговор. Эта тишина хранила некую интимность и загадочность.
– Да ничего, – парень хотел придать своему голосу беззаботности и даже улыбнуться, но получилось как-то криво и неуверенно. В голосе так и скользили нотки горечи и чего-то еще. Естественно, Рыбакова это понимала, поэтому проницательно прищурилась. Его ложь она умела прекрасно чувствовать. Но понимала, что есть вещи уж очень личные и туда ей лезть не стоит, поэтому, пожав плечами, девушка окунулась в собственные мысли. – Знаешь, ты мне нравишься, – твердый, уверенный голос вывел ее из мыслей, и она мило улыбнулась. Мечников не помнил тот момент, когда эта сумасшедшая стала частью его маленького мирка. Он только помнил, что всегда чувствовал минимальную симпатию к ней. А осознал, что это не просто симпатия, только недавно, правда, к этому ему пришлось идти очень долго и мучительно. Осознавать свои чувства и понимать, что теперь ты зависишь от этого человека, и правда больно.
– Ты мне тоже, – беззаботная и по-детски невинная улыбка заставила его искренне улыбнутбся и даже немного прищуриться. Он видел в ней того маленького ребенка, нуждающегося в защите и продолжающего где-то глубоко внутри верить в принцесс и единорогов. Стойкая и сильная, острая на язык снаружи – и маленькая, ранимая внутри. Будто две разные личности переплелись в ней. Артем не знал точно о том, как погиб ее отец и что вообще происходит у нее, но знал: что бы ни случилось, он обязательно защитит ее, даже если придется рвать глотку Табакову.
А также эти слова не были ложью.
Это были идентичные слова.
Вот только смысл, к сожалению, совершенно разный.
Не пытайся, друг мой дорогой,
туши пожар, не подкидывай дров.
Забудь меня, слышишь?
Ведь только тогда ты нормально задышишь.
Не нужно, друг мой любимый,
Ведь заболеешь болезнью неизлечимой.
Пусть в сердце горит та искра,
Но только не для меня.
Не пытайся, друг мой дорогой,
туши пожар, не подкидывай дров.
– Рыбакова?! – раздался громкий, прокуренный голос где-то сбоку. – Это ты?! – он разбил всю магию момента и заставил двух молодых людей обернуться на звук. Высокий, немножко полный или слишком накаченный парень с сигаретой в руках стоял и внимательно смотрел на Яну. Короткие черные волосы торчали в разные стороны, а болотно-зеленые глаза ехидно и беспардонно разглядывали тело девушки и такие знакомые грубые черты лица. – Ну конечно, что ты, – эти глаза, ядовитая улыбка и голос заставили тело девушки биться в судороге и тяжело глотать воздух. Внутри будто прошлись раскаленным железом и распалили те воспоминания, которые Яна так хотела забыть.
– Ярослав? – немного судорожный выдох вырвался с губ Рыбаковой. Она пыталась все это забыть, стереть, убрать. У нее почти это получилось. Так почему он сейчас снова врывается в ее маленький мирок и рушит все там? Все то, что она так долго строила, не щадя себя. – Что ты здесь делаешь? – уже более твердые нотки проскользнули в ее голосе, а в глазах виден металл. Холодный, твердый, безумно стойкий, как и она. Ярослав Галинский – бывший одноклассник и очень хороший друг Яны. С ним она и курила, и пила, и делилась мыслями. Но это было раньше. Сейчас все совершенно не так.
– Теперь узнаю старую Яну. Холод и лед в глазах, лезвие в голосе. Я пришел за тобой, ведь это ты говорила: «Своих не бросаем…», а в итоге – бросила. Всех нас бросила… – «я пришел за тобой» – эти слова вызвали мурашки по спине темноволосой. Она же так долго бежала. Падала, вставала и снова бежала, уничтожая все свои прошлые принципы и правила, разбивая свои старые мечты и желания. Эта девушка столько времени менялась, чтобы снова стать такой?
Удары. Пули. Ножи.
Раны. Порезы. Синяки.
Нет, ты не тело лечи,
ему не нужна твоя забота.
Ты душу восстанови,
вытащи ее из болота.
Сейчас ей безумно больно. Еще немного, и у нее начнется самая настоящая истерика. Ведь этот узел между ребер слишком туго завязался, собирая все те ужасные эмоции. Губы немного дрожали, а глаза закрывались.
Почему воспоминания не всегда так прекрасны?
Потому что это жизнь…
Касание. Нежное. Осторожное. Именно оно выводит ее из того лабиринта, где она заблудилась, как только услышала этот голос. Сильная мужская ладонь стиснула ее, маленькую и хрупкую. Немного холодная, но такая нужная. Тема, совершенно этого не осознавая, прекратил молчаливую истерику девушки и дал ей силы.
– Да уж, – тяжело выдохнула Яна и горько улыбнулась. Это касание давало ей силы говорить и бороться дальше, – немало утекло с тех пор времени, – она несмело улыбнулась уголком губ, замечая взгляд Ярослава. Он внимательно смотрел на Артема, и темноволосая видела эту холодную ярость в глазах парня. Рыбакова прекрасно знала, что она нравилась бывшему однокласснику.
– Тебе теперь такие по вкусу? Красивые, но жутко избалованные мальчики? – гадкая ухмылка совершенно не украшала его лицо. Она только портила впечатление о нем и заставляла брезгливо морщиться. Раньше Галинский был самым родным человеком для нее. Она доверяла ему, как себе. Как быстро все изменилось. – Раньше я тебя уважал, хотя бы за то, что ты не давала всем подряд, а теперь мне противно… – прошипел Ярослав, прищуривая глаза. Он не был похож на змею. Даже на ящерку не похож.
– Уважал? – и снова эта горькая улыбка с ноткой отвращения. О чем это он? Это же Галинский распространял эти мерзкие слухи, что они уже давно спят. Это же он шептал гадости о ней за ее же спиной, а в лицо только мило улыбался. Это же Ярослав пускал ей в глаза дым, созданный из пустой лести, пока творил ужасные дела. – Нет, ты был влюблен в меня, – жестокий голос и безумная желчь в словах заставили парня немного прогнуться, сгорбившись. Удивленный взгляд этих прогнивших глаз – она даже почувствовала, как дрогнула рука Мечникова, но не отпустила. Похоже, он был также удивлен. – И ты не был, ты – есть и сейчас. А теперь тебя безумно бесит, как кто-то держит меня за руку, ведь тебе я такого не позволяла, – она едко улыбнулась, и кто-то будто выбил воздух из легких Галинского. Таким уязвленным она не видела его никогда, и ей, ко всем чертям, хотелось растоптать его, вытрясти всю грязь из его души. – Знаешь, почему? – она склонила немного голову вправо и сильнее прищурилась. Пусть знает правду. Он заслужил ее. – Потому что я не хотела марать руки, – и легкий смешок вырывается из ее груди. Она унизила его, посмеялась над его чувствами. Яна сделала то, что делала раньше очень легко – ломала людей. Ломала, словно горящие спички, даже не обжигаясь. Ей так нравилось это тогда.
– Я… не. Ты… – непонятные отрывки фраз вырвались изо рта Ярослава. Его заткнули, сломали, унизили. Впервые он узнал, какого это чувствовать себя на месте тех, кто стал жертвой Королевы. Впервые он сам упал в грязь. Впервые его жизнь разрушил кто-то другой, а не он сам. А эти отрывки фраз характеризовали его разбитость и опустошенность.
– Помнишь, – Галинский мог поклясться, что увидел теплую улыбку и нежный взгляд в его сторону. Раньше именно так она смотрела на него, – как ты помогал мне разобраться с собственными мыслями и чувствами? Ты объяснял мне все, размещая по полочкам, как маленькой девочке, и снисходительно улыбался, когда я спрашивала очередную ерунду, – на свой вопрос она получила неуверенный кивок. Эти воспоминания немножко отвлекли Ярослава от отчаяния. – Именно таким мне нравился ты. Я доверяла тебе, как себе, и всегда удивлялась, откуда у тебя эта мудрость… Ты анализировал ошибки всех, в том числе и мои, и пытался не повторять их. В этом ты был моим кумиром. Так что с тобой случилось, Ярослав? Куда делся мой друг? – так она еще никогда ему не улыбалась. Очень нежно и тепло, но в то же время серьезно и по-взрослому. Та маленькая потерянная девочка, терявшаяся в жестокости и сказках одновременно, создавая из своей жизни жестокую сказку, выросла.
– Ты изменилась… – робкая, совершенно не присущая этому парню улыбка украсила его лицо. Сейчас он выглядел по-настоящему мило. А в его глазах Яна увидела надежду. Она не знала, на что теперь надеется и чего желает этот человек.
– Я просто стала сама собой…
*
Все в порядке.
Теперь все действительно в порядке.
После этой встречи Яна не чувствовала какой-то недосказанности или неловкости в воздухе. Артем совершенно не давил на нее и даже не требовал объяснений, он преспокойно шел себе сбоку, никого не трогая и думая о чем-то своем. У Рыбаковой даже создавалось впечатление, что она идет одна. Только теплая мужская рука, нежно держащая хрупкую ладошку девушки, напоминала о том, что с ней идет ее друг.
Он прекрасно понимал ее, поэтому не мучил вопросами и мыслями. От этого в ее груди плескалось приятное ощущение. Оно растекалось, как коньяк, согревая внутренности.
– Я была ужасным человеком, – начала Яна, и тогда Мечников обратил на нее внимание. Больше в его глазах не было той рассеянности и потерянности. – Я унижала людей, смеялась над ними, а некоторых – могла даже ударить. Глумилась над учениками своей прежней школы, веселя народ и получая взамен громкие аплодисменты, – горькая улыбка, из которой сочилась бесконечная усталость и скорбь, появилась на красивых губах девушки. Глаза, как стеклянные глазки куклы, смотрели в одну точку и молчали. Ни одно чувство не проскользнуло сквозь них. Ни одно не заиграло. Бесконечная пустота в глазах и немая истерика в душе – результат горьких воспоминаний, – словно мы в цирке, – добавила Яна, издав истеричный смешок. Как жаль, что вся ее предыдущая жизнь – не спектакль дешевого театра с реалистичными сценами и героями.
*
«Молчи. Все, что летит с твоего рта – это грязь, которой ты пропитана насквозь…»
*
«Зачем учить, если можно спать с учителями, не так ли, Эва?»
*
«Ты теперь живешь в сказке? Так позволь, я буду первой, кто разрушит ее…»
*
– Мне бы безумно не хотелось, чтобы ты увидел прошлую меня. Жестокую, лицемерную, подлую, безгранично наглую. Я лезла в чужие миры только для того, чтоб разрушить их. «Королева хаоса» – мое последнее прозвище, ведь в один момент я осознала, что, черт возьми, творю. Отвращение к себе росло с каждой секундой, – немой всхлип, словно Рыбакова подавилась воздухом. Этот рассказ отдавался тупой болью по всему телу, а особенно – где-то в области легких. Их она даже не чувствовала, как в ту ночь, когда выкурила за раз пачку сигарет, понимая, в кого превратилась. Никотин тогда притуплял боль.
То, что убивает, стало лекарством.
Сигареты и алкоголь.
Чувства и мысли.
Враги и незнакомцы.
Помогало говорить дальше теплое касание и тишина. Он молчал, внимательно вслушиваясь в каждое слово, не оставляя ни единого звука без внимания. Артем пытался прочувствовать ее изнутри, с головой падая в те ощущения, которые сейчас испытывала она.
Дрожь. Дождь. Драма.
– Целое лето я провела за самоанализом, не давая возможности никому залезть в мою голову. Друзей и врагов – в сторону. Собственные желания и мечты – на первое место. Июнь – месяц боли и чувств, ведь эти две вещи для меня всегда стоят рядом. Когда все остальные школьники радовались солнечному теплу и каникулам, я сидела в темной комнате и плакала. За всех тех, кому причинила боль. А их было немало. От постоянного недоедания я похудела почти на десять килограмм. Дистрофия и очень много лекарств. Мысли о суициде и собственном призвании. Июль – месяц порядка и чистоты. Всю грязь и гниль из окружения. И всю грязь и гниль из себя. Хороший сон, медитация, прогулки на свежем воздухе. Абсолютно твердое решение перейти в эту школу, ведь раньше я колебалась. Полная смена окружения, осталась только Света. И бесконечный самоанализ. Щепотка боли и воспоминаний. Щепотка кошмаров и проблем. Август – месяц наполнения и улыбок. Занялась спортом и начала хорошо питаться, в итоге, набрала вес и привела тело в форму. Прочла больше сорока книг с разными сюжетами и жанрами. Я делала все, чтобы не чувствовать пустоты внутри. Серьезно занялась рисованием и помогала бездомным животным. Пыталась прыгнуть выше своей головы. И не упала. Научилась отпускать. А оправдывать чужие надежды – теперь далеко не цель моего существования. Другие учатся жить всю жизнь, а я научилась за три месяца, – такого откровения не ожидал даже Артем, который был готов ко всему. И самое удивительное, что Рыбакова даже и слезинки не пустила. Будто эта история – сюжет какого-то увлекательного фильма или книги, где все персонажи совершенно нереальны. Теперь даже этот холодный ветер казался и ему, и ей легким морским бризом.
Знаете, от чего больше всего воротит?
Как ни старайся выкинуть прошлое из головы,
за каждым углом и любым поворотом,
натыкаешься на его следы.
Страница в сети причиняет массу боли,
и не хочется открывать список друзей.
Но, как ни старайся забыть пароли,
они лишь в голове оседают сильней.
*
«Здравствуй, дорогой дневник! Я умерла…
01.06.2017»
*
========== Часть 13. Чистая боль, грязная любовь… ==========
I promise,
I promise myself not to slip back into old habit.
‘Cause heartbreak is savage, and love is a bitch.*
© Two Feet – Love is A B*tch
Это утро оказалось солнечным и даже теплым, настолько, насколько это возможно поздней осенью. Сегодня снег не падал, и даже легкие порывы ветра не поднимали волосы девушки. Отличная погода для прогулки пешком и планирования сегодняшнего дня. Но у Яны утро не задалось, как только она проснулась. В горле невероятно першило, а голова раскалывалась. Такое состояние – результат вчерашней прогулки. А когда девушка болеет, она невероятно зла, и поэтому с утра, к сожалению, под «прицел» попал и Денис, и мама Рыбаковой. Яна сегодня так хотела сдержать себя и не накричать ни на кого, но прямо перед выходом на нее набросились с вопросами члены ее семьи. И, бросив несколько колких фраз на повышенных тонах в ответ, она вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Ее состояние не спасала даже эта замечательная погода.
Дорога к школе казалась ей безумно длинной, а солнце – слишком ярким. Фактически, все ее бесило: начиная от лая маленькой собачки, заканчивая детским смехом на другом конце улицы. От каждого звука голова болела все сильней, а тело будто наливалось свинцом. Не самое лучшее чувство, честно говоря. Даже в школе обычный звонок, который длится несколько секунд, казался ей Адом.
Светы сегодня не было в школе. Она уехала к бабушке Славе на несколько дней, чтобы отдохнуть. На самом деле родители Макаровой не были строгими по отношению к дочери. Ее мама и папа не жили вместе, хоть официально и не были в разводе. У отца блондинки уже есть совершенно другая семья. И Света знакома с его новой женой и своим сводным страшим братом. Эту женщину зовут Анастасия, а ее сына – Валиком ну или же Валентином.
Есть такой тип людей – слишком свободные. Им не нужна семья и эта забота. Они всегда сами по себе, им достаточно дружеской поддержки. С самого начала Ярослава и Алексей – родители Светланы – являлись людьми такого типа. Они еще с момента женитьбы начали изменять друг другу, профессионально скрывая это перед дочкой. Сами они догадывались об изменах своей второй половинки, но устраивать громкие скандалы не в их характере. Легкие улыбки, немного лукавый взгляд открывал всю правду. А если хорошо подумать, то это даже хорошо, ведь такие люди не обижаются друг на друга. Вскоре Макарова услышала, что мама и папа больше не любят друг друга и не могут жить вместе, поэтому папа уезжает. Когда девушка услышала эти слова, она сказала, что они никогда и не любили друг друга и легко улыбнулась. Она приняла эту информацию очень легко, даже удивительно легко для подростка. А буквально через неделю у папы появилась новая семья, и Свету позвали знакомиться с братом и мачехой, ведь еще к знакомству Ярославы и Алексея, мужчина уже имел сына от другой женщины.
Анастасия оказалось очень приятной женщиной, примерно возраста ее мамы, со светлыми волосами и карими глазами. Не худая, но и не полная, с красивой татуировкой в виде дракона на спине, между лопатками. Макарова никогда до этого не гадала: поладят ли они или же нет. Но если думать логически, эта женщина не желала ей зла и даже не уводила ее папу. Он же сам ушел.
А вот с Валиком ей было немного труднее общаться. Высокий, красивый, статный двадцатидвухлетний мужчина с легкой щетиной и модной стрижкой сразу оценивающе пробежался по ней глазами и насмехающимся взглядом посмотрел прямо в глаза девушке, мол, я отобрал у тебя отца, я лучше. Поэтому от этого времени они общались исключительно колкими шутками и стебом, но никогда не ссорились. Днем Валентин работал программистом в одной очень популярной компании, а ночью зажигал в самых лучших клубах города, пропивая хорошую часть немаленькой зарплаты.
В общем, довольно странная семья.
Злилась ли Света на отца за предательство? Определенно, нет. Это его выбор и, даже будучи в семье, он имеет личную жизнь и личные представления о счастье. Сейчас он по-прежнему заботится о дочери, кидая ей деньги на карточку, и каждую пятницу ездит с ней в кино и кафе, а иногда на семейные ужины к Ярославе и Валику. Обидно ли Свете за то, что ее променяли? Возможно, немного. Ей, как и любому ребенку, хотелось бы полноценной семьи без посторонних людей. Но – о ее обидах никто не спрашивал.
Что касается мамы Светланы, то она очень легко пережила это расставание. Улыбнувшись на прощание мужу, помогая уместить все нужные вещи и закрыть чемодан, Ярослава так и выпроводила Алексея, а потом, налив себе в бокал красного вина, сидела на кухне и ела конфеты, запивая их алкогольным напитком. Ей не было больно или обидно, она просто вспоминала лучшие моменты с этим человеком, а на следующий день, улыбаясь, пошла на работу и окунулась в обычную рутину. Но девушка подозревала, что у матери есть ухажер, или как объяснить красивый букет красных роз в ее комнате или новое золотое с рубинами колье на шее женщины?
А бабушка Слава – мама Алексея, которая совершенно не понимает выбор своего сына, хотя любит двух внуков одинаково. Почему-то этой пожилой женщине до безумия не нравится Анастасия, и она по-всякому пытается унизить или задеть эту женщину, но пока у нее получается вызвать только робкую улыбку и взгляд в пол. При Валентине тема симпатий бабушки Славы не обсуждается, ведь это может изменить его отношение к этой женщине в худшую сторону или даже совсем его испортить, ведь Анастасия – его мама. И даже блондинка, которая может это использовать в своих целях, молчит при упоминании отношений этих двух людей.
