Текст книги "Твои грехи...(СИ)"
Автор книги: София253
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Что ты стоишь, Денис? Занеси мой чемодан сюда, я безумно устала, – воскликнула недовольно женщина, смотря на внука, и словно в какой-то сцене в кино плавно села на диван. – Еще и так твердо, – она провела ладошкой по сидению дивана и хмыкнула. Действительно, как эта «особь королевских кровей» будет здесь спать?
Мальчик взял не очень-то и тяжелый чемодан и занес его в комнату, ставя недалеко от женщины. Яна же, плотно сцепив зубы, смотрела на происходящее и злилась. Она готова была испепелить взглядом Елизавету. Кстати, женщина безумно возмущалась, когда ее звали коротким «Лиза», ей казалось, что оно не звучит так благородно и роскошно.
– Ты можешь принять душ, или тебе постелить после «тяжелого» пути? – девушка показала скобки пальцами и внимательно посмотрела на бабушку. Мама сказала, чтобы они позаботились о своей родственнице, как бы она их не выводила из себя. Ведь Татьяна хорошо знает свою мать и знает какая она в душе. В детстве ее воспитывал только отец – Елизавета считала своим долгом карьеру и иногда казалось, что она забыла о семье. Именно он готовил в семье, убирался, воспитывал единственную дочь, а также работал преподавателем в университете.
Он успевал все.
– Я пойду в душ, – бросила женщина, прикрывая глаза и делая вид, что она расслабилась. Это значило, что разговор окончен. Было чувство, будто она сделала им одолжение поговорив с ними. Яна, не сказав больше ни слова, выпорхнула с комнаты, считая себя свободной.
Ей нужно было собираться в кафе.
*
В доме Максима сейчас сидел не только его владелец, а и Алена. Она уверено крутилась перед большим настенным зеркалом, смотря на свое отражение. Несколько часов назад, она купила черное кружевное белье и решила им покрасоваться перед парнем.
Фролова имела действительно красивый плоский животик с еле виднеющимся прессом, немного выпирающее ребра, четкие ключицы и впадинку на шее. Также она обладала вторым размером груди и осиной талией. На все это повлияло занятья танцами и тренажерный зал, который девушка посещала очень часто. Она провела руками по округлым бедрам, смотря на худые стройные и длинные ножки.
У Алены также была красивая молочная приятная и гладкая кожа. Она не стеснялась показывать себя, ведь она безумно привлекательная. Девушка училась, но что бы знать что-то – не знала. Она считала, что главное это внешность, ведь с помощью нее можно сделать и все остальное. Наивная.
Также темноволосая считала себя единственной девушкой Максима, закрывая глаза на все его измены, хотя сама не раз изменяла ему. Она была слепа. Сказать, что Фролова его любила – солгать, у нее были смешанные чувства к нему: он привлекал ее как мужчина, но не согревал ее сердце. Это не привязанность, это что-то другое.
Может, страсть и вожделение. Может похоть. Но не любовь и даже не влюбленность.
– Ты безумно красивая, – прошептал Табаков, сидя на собственной кровати в спальне. На нем были только пижамные штаны, которые никак не могли скрыть его накаченного торса, широкую спину, рельефные руки и пресс. Парень понимал, что девушка стоящая перед ним – всего лишь временное увлечение, игрушка. Но симпатичная игрушка.
– Я знаю, – ответила Алена хищно облизывая губи, смотря с огоньком в глазах на парня. Возбуждение – это то, что читалось в ее серых глазах. Кстати, ее ответ был совсем не скромным, в принципе как и она сама.
Она, словно кошка, выгибаясь, подходит к парню и садится на его колени. Любая другая уже бы сгорела от смущения, но не Алена. Она начинает жадно целовать его губы, сминая их. Теперь в ход идет язык, которым она ласкает зубы и язык Максима. Он, жадно обняв ее, дает себя целовать, но вскоре он возьмет инициативу в свои руки. Парень сжимает ее ягодицы и чувствует стон Алены сквозь поцелуй, и ухмыляется.
Тогда он резко кладет, переворачивая ее на спину, на холодную белую постель, нависая сверху. Он уперся руками по обе стороны от головы девушки и продолжал неистово ее целовать. Между ними зажегся огонь страсти. Тогда он переходит на бледную шею Фроловой, целуя ее и ловя очередной стон. Это ее эрогенная зона – ее шея. Он пробует на вкус кожу девушки и покусывает ее, а тогда оставляет засосы на ключицах. Эти метки доказывают, что она – его. Вся. Целиком.
Тогда Максим снимает с нее лифчик и начинает гладить ее груди. Нежная. Приятная. Парень ухмыляется, слыша протяжный стон, он начинает гладить ее соски, оставляя засос на левой груди. Тогда он целует ее все ниже и ниже, обводит языком пупок, оставляя мокрые следы. Девушка стонет и выгибается ему на встречу. Она на пределе.
Тогда он аккуратно снимает с нее уже мокрые трусики и откидает их в куда-то сторону. Фролова уже давно текла от него, даже просто от его присутствия. Он разводит ее ноги и очередной раз сочно целует в губы с языком. Табаков ласкает ее самое сокровенное местечко и, видя как она ловит воздух ртом, словно рыба, скалиться. Алена так доверчиво и одновременно с желанием смотрит на него.
– Макс, пожалуйста! Я больше не выдержу… – шепчет одними губами девушка, пытаясь прекратить стонать хотя бы на минутку. Ей сейчас так хорошо.
Он смотрит на нее и видит, как она лежит под ним с расставленными ногами, показывая все самое сокровенное. Как она желает, чтобы он наконец-то вошел в нее.
«Шлюха» – проноситься в его мыслях. Сейчас она сделает все, что бы почувствовать его член в себе.
И он входит в нее, затыкая ее рот поцелуем. Он слышит ее стон и начинает двигаться. Она узкая, хоть давно уже не девственница, горячая и безумно влажная. Максиму нравятся такие. Он начинает, вместе с каждым толчком, постанывать. Парень увеличивает темп и просто начинает вдалбливать ее тело в кровать, закидывая ее ноги себе на спину. Она выгибается навстречу ему и стонет. Словно ток проходит по их телу, направляясь прямо к мозгу, и затуманивает его.
По телу Алены проходит судорога, и она выдает протяжный стон, ловя воздух ртом. Ее глаза закатываются назад, а она царапает спину Максиму.
Оргазм накрывает их одновременно.
Табаков откидывается на постель рядом с тяжело дышащей партнершей.
– Алена, я хочу тебя о кое-чем попросить, – выдыхает парень, приводя дыхание в норму. Он повернулся головой всего лишь на секунду в сторону девушки и продолжил смотреть в белый потолок.
– После такого – все что угодно, – улыбается Алена смотря на глаза своего «парня». Она не видит в них любви, но она ей и не нужна.
– Мне нужно немного информации о Рыбаковой. Ты же хорошая девочка? – улыбается парень, более утверждая, чем спрашивая. – Ты же сможешь ее достать?
– Зачем? – хмурится Фролова, смотря на парня. Ей не нравится, что он интересуется ее одноклассницей после хорошего секса с ней. Только она должна занимать его мысли и привлекать его. Только она.
Но это совершенно не так…
– Она объявила мне войну. Хочу утихомирить пыл девочки, – он целует ее в губы, и она расплывается в довольной улыбке.
Естественно, он солгал. Естественно, она поверила.
*
Яна твердо решила, что она должна заставить Чижова присоединится к ее команде. Он был ей безумно нужен, ведь он мог узнать много нового о их жизни. Тарас был как кот: никто не обращает на него внимания, но стоит обратить.
Пока что в ее команде было только два человека, не считая ее. Но девушка была твердо настроена на победу. Именно сейчас она направлялась к местной закусочной. Здесь Яна очень часто брала кофе и что-то поесть, ведь раньше мать не готовила, а она не имела времени. Ее свободная кофта развевалась на ветру, и девушка поджала губы. Ей было холодно и неприятно. Сегодняшняя погода оставляла желать лучшего: прохладно и моросил мелкий дождь. Яна обняла себя руками, трясясь от каждого холодного порыва ветра, и попыталась убыстриться.
В кафе было намного теплее. Она сразу же учуяла запах своего любимого ромашкового чая и теплой выпечки. Живот недовольно заурчал. Рыбакова сразу решила, что закажет. За дальним столиком сидели ее друзья. Давид лениво изучал меню. А темноволосая направилась к столику, усмехаясь: наверное злится, что оторвала его от компьютера так еще и опоздала на двадцать минут. Светлана улыбалась и скорее всего подкалывала Хвостова. А около Табаковой сидел Дмитрий, невозмутимо наблюдая за ними. А что он здесь забыл?
– Всем привет, – блистательно улыбнулась Яна, садясь за кресло около Давида, который повернулся на голос и улыбнулся. Его ямочки на щеках это что-то с чем-то. Рыбакова наткнулась на теплые взгляды друзей, и ей стало так приятно, ведь все они ее сейчас поддерживают.
– Привет, – Хвостов сразу же сунул меню на часть стола девушки и повернулся к Светлане и Диме. Он был одет довольно стильно: джинсы, футболка, а на стуле весела коричневая кожанка. Как он только не замерз в такую погоду?
– О, мы тебя уже заждались! – воскликнула Светлана, улыбаясь. Яна, и правда, немного опоздала, ведь холод немного приостановил ее путь. Не рассчитав погоду, темноволосая слишком легко вделась.
– Здравствуй, Яна, – поздоровался Дмитрий и улыбнулся. Таинственно. Тихо. Как-то по-своему. Она не думала, что Макарова притащит его с собой, и думала, что они обсудят планы в тишине – ведь он в элите. Наверное, ее неодобрение поступка Светланы было заметно на лице…
– Он может нам помочь, – резко сказала Светлана, которая знала пыл своей подруги и знала, что она может разнести это кафе в дребезги, если ей что-то не нравиться. И тяжелый взгляд Яны переместился на Макарову, которая даже немного сжалась под ним. Со временем, темноволосая имела все тяжелей и жестче взгляд.
– Как? – холодный и твердый, словно сталь голос, пробудил Дмитрия из раздумий. Он и сам не заметил, как стал о чем-то думать, он должен объяснить сумасшедшей подруге своей девушки собственные намерения. Светлана не должна отбиваться сама.
– Я имею вполне неплохие связи, как и в школе, так и за ее пределами. Даже это кафе – собственность моего дедушки, – парень развел руками. Яна огляделась, все это время она ходила в это кафе, даже не подозревая об этом. Все эти деревянные столы, накрытие кремовыми покрывалами, удобные стулья и диванчики – собственность дедушки Виноградова. – Я могу помочь тебе с твоим планом, ведь и сам не очень люблю Табакова… – это был весомый аргумент. Дмитрий по сути никогда и рвался в элиту, но был к ней зачислен и держался там вполне уверено. Его авторитет был немного ниже авторитета Максима, но явно получше Тимура, ведь последний, как раньше и говорилось, держался там на волоске.
– Хм…– Яна задумалась, а ведь он был действительно прав. Люди с связями им пригодятся, чтобы прикрыть. А парень Светланы, как ни как, очень даже подходит на эту роль. – А знаешь, ты прав, – улыбнулась темноволосая. Она протянула Виноградову руку и, смотря ему прямо в глаза, сказала, – добро пожаловать в команду, Дима, – и он пожал ее руку, все также улыбаясь.
– Что у нас с планом? – спросил до этого молчавший Давид, внимательно рассматривая лицо Яны, которой от такого пристального взгляда стало как-то не по себе. Он будто пытался увидеть ее изнутри, что было ему совсем не присуще.
– Нам нужен в команду Тарас Чижов. Он умеет сливаться с толпой и быть
незамеченным в любой ситуации. А также хороший парень, который, думаю, будет не против разбить Табакова. Вот только нужно как-то его заставить помочь нам, – нахмурилась Яна, внимательно осматривая посетителей, пока Дима заказывал все что-то поесть и попить.
– Ты правильно выбираешь команду. Берешь только самых нужных, но Тарас не с тех людей, кому нужна месть. Он быстро прощает и забывает, ведь у него была не раз возможность проявить себя и показать элите свои возможности, – начал Давид, смотря на официантку, которая принесла им заказ. Красивая. Стройная, в зеленом фартуке с лейблом заведения и красными, словно огонь, волосами. Типичный проблемный подросток на подработке, ведь дать ей более шестнадцати он не мог.
– А что если спровоцировать элиту притиснуть его, да так, чтобы у него было желание отомстить, – неожиданно выдала Светлана, и друзья внимательно на нее посмотрели. Как в такой милой девушке такие идеи? Столь жестокие и мерзкие. И резко Макарова прижала руки к губам, осознавая, что сказала лишнее.
– Сделаем вид, что мы этого не слышали, – сказал серьезный Давид. Он понимал, что им нужно отомстить, но не нужно опускаться до их уровня. Не нужно использовать такие грязные методы и способы, чтобы добиться цели.
– Я нечаянно. Само вылетело, – прошептала блондинка, опуская голову и смотря в кружку с чаем. Малиновый без сахара, но с лимоном – ее любимый. Она видит свое отражение и сама удивляется, как могла такое ляпнуть. Яна внимательно посмотрела на девушку и решила, что нужно нарушить эту неловкую и мрачную паузу, чтобы еще больше не тиснуть на подругу.
– Для начала, можно с ним просто поговорить, – Яна взяла в руки теплый чай и вдохнула его в легкие. Голову вскружил немного травяной, но безумно приятный аромат. – Не знаю, что он скажет, но убеждать людей – в крови Светы, – улыбнулась темноволосая на удивленный взгляд подруги, которая резко подняла голову, слыша свое имя. Атмосфера начала улучшаться – не было такого липкого и тяжелого чувства.
– Я обязательно с ним поговорю, когда буду в школе, – улыбнулась Макарова, смотря на присутствующих. Она была благодарна Рыбаковой, что так резко и легко поменяла атмосферу и скрыла ее недостаток – противно играть людьми или же достигать цели любыми способами. Яна тоже так умела, но она делала это крайне редко, она пыталась вести бой честно, Светлана иногда не думала о последствиях.
– В конце намечается осенний бал с декорациями, платьями и едой, именно в этой день я хочу свергнуть элиту окончательно. Раздавить их, показать что они – ничтожны. До этого момента мы должны немного их усмирить и не давать им избивать учеников, – девушка сделала глоток чая после сказанного. Она действительно должна попытаться ради брата и папы, который все время говорил что справедливость восторжествует.
Тучи стают все темней и плотней. Оны застилают прекрасное небо…
*
* – текст придуман автором. Есть вероятность, что Вы его увидите в различных группах.
** – такого ресторана, возможно, не существует, название придуманое.
========== Часть 4. Уничтожить и помочь ==========
Уют – это то, что ощущала Яна на лекциях Бориса Дмитриевича. Приятная атмосфера, которая согревала душу, витала в воздухе. Она убирала всю липкую, словно слизь, тревогу и переживания у каждого ученика. В его кабинете чувствовался запах акриловых красок и дерева. Также этот старичок очень часто пил кофе, поэтому учащие дышали воздухом пропитанным кофе и шоколадными конфетами.
– Что такое сюрреализм? – спрашивает Борис Дмитриевич и смотрит на документы, на собственном столе. Вероятно, он искал журнал, по которому он смог бы выбрать того, кто будет отвечать. – Есть желающие? – старичок улыбается, поправляя воротник темно-синего пиджака. Он смотрит в глубь класса, скользит глазами по учащимся и натыкается глазами на Ольгу Ефремову – старосту класса. Девушка сидела на стуле и внимательно тыкала пальцем по экрану новенького телефона. Оля имела русые волосы с более светлыми концами, а также карие глаза и густые черные ресницы. Она была хорошей и ответственной девушкой, но иногда отвлекалась и не умела сосредоточиваться на чем-то одном. – Возможно, ответить хочет Оля? – старичок внимательно посмотрел на рассеянную Ефремову, которая сразу отбросила телефон, который чуть не упал с парты.
– Извините, Борис Дмитриевич, повторите, пожалуйста вопрос, – она резко встала с кресла и посмотрела на преподавателя, скрадывая руки за спиной вместе. Она всегда была не особо собрана, но сегодня безумно рассеянная.
– Ольга, ты не слушаешь на уроках, я должен принять меры, – старичок сел за стол и внимательно начал изучать классный журнал. Принять меры – это позвонить родителям и сообщить о проблеме. Но для репутации старосты и просто хорошей девочки Оля не могла такого допустить, поэтому в следующую секунду, выпрямилась и твердо сказала:
– Не надо звонить родителям, я исправлюсь. Завтра же принесу доклад, презентацию или что-то в этом роде на любую тему. Борис Дмитриевич, пожалуйста! Я все исправлю, обещаю! – обещание Ефремовой – далеко не пустой звук. Если она обещала, то обязательно выполнит, причем без всяких изъянов и недочетов. Возможно, поэтому ее и выбрали старостой. В глазах у ученицы преподаватель увидел твердость и решительность, а также надежду. Как хороший учитель может погубить надежду ученика?
– Хорошо, Ольга, – кивает Борис Дмитриевич, и девушка выдыхает, – после урока все решим. Возможно, кто-то еще хочет ответить? – спрашивает учитель, пробегая глазами по учащихся.
– Можно я? – застенчиво спрашивает Злата, неуверенно поднимая левую руку вверх. Девушка с осторожностью смотрит на старичка и сжимается под удивленными взглядами одноклассников и даже Яны. Эта девушка очень редко поднимает руку и вообще отвечает на уроках из-за излишней застенчивости.
– Естественно, Злата, можно…
– Сюрреализм – направление в литературе и искусстве двадцатого века, сложившееся в 1920-х годах. Оно отличается использованием чего-то нереального, невозможного, поэтому и переводится как «сверх-реализм» – несмотря на робость, девушка говорила это довольно уверенно и четко. Злата была сильна в теории любого предмета, но совершенно терялась на практике, будто она забывала все, что знала наизусть и даже понимала. Иногда у нее начиналась настоящая паника, и ее успокаивали одноклассники или учителя, однажды она даже сознание потеряла на уроке химии.
– Очень хорошо, – похвалил Борис Дмитриевич девушку и поставил ей оценку в журнал. Яна внимательно смотрела за движением руки старика и четко увидела, как он выводил красивую четверку в клетке напротив фамилии Златы черной ручкой.
Урок был перерван звонком на перемену, и школьники начали собирать сумки и выплывать из кабинета. Рыбакова не вставала с места и следила за чем-то смущенной Олей, которая подошла к преподавателю. Девушка была явно какой-то разбитой и потерянной, что очень насторожило темноволосую. Она решила подождать Ефремову, чтобы расспросить и понять, что с ней происходит.
– Я поняла, Борис Дмитриевич, – улыбнулась Ольга и взяла черную сумку с парты. Она закинула ее на руку и вышла с класса с громким «До свидания!». Буквально на секунду эта девушка повеселела, а тогда Яна увидела в ее глазах отчаяние и глубокую печаль.
– Оля! – Яна позвала русоволосую, которая, смотря себе под ноги, шла в направлении выхода из школы, что было не удивительно, ведь это последний урок на сегодня. Рыбакова удивилась, когда поняла, что девушка ее даже не услышала, ведь была поглощена собственными мыслями, и похоже, оны съедали ее изнутри. – Ефремова! – темноволосая повторила попытку достучаться до одноклассницы, которая ее только сейчас заметила и резко подняла голову. Она попыталась улыбнутся, но ее уголки губ автоматично опустились вниз и глаза стали стеклянными. Секунда, и девушка заплачет.
– Привет Яна… – голос Оли предательски дрогнул, и губы свело судорогой. С глаз хрустальными каплями начали падать слезы, стекая по щекам девушки к подбородку. Она не смахнула их, а просто продолжила стоять и не двигаться. Как хорошо, что коридор был пуст.
– Оля… Что случилось? – при виде такой подавленной и разбитой девушки, Рыбакова застыла и резко открыла глаза, внимательно смотря вперед. Ефремова всегда была безумно сильной и уверенной, она могла отшить наглого парня и часто защищала их класс от злых преподавателей. Почему сейчас такая стойкая и твердая девчонка плачет перед ней?
– Я…я больше так не могу, – прошептала Ольга, смотря на темноволосую и оседая на пол. У каждого человека есть невидимые барьеры – это его защита. С каждым безумно тяжелым проступком другого человека он ломался и строился далеко не за несколько минут. Иногда на его восстановление требовалось несколько дней, недель или даже лет. Он ломался от смерти близкого человека, сильного унижения, от затронутой щепетильной (для человека) темы или разбитого сердца. А если все много раз повторялось поочередности или даже все вместе эти барьеры разрушались, и тогда человек просто падал в отчаяние и задумывался о суициде. Для него это единственный выход. У Оли эта защита уже отсутствовала, она была разрушена изнутри и целиком.
– Расскажи, что случилось! Оля! – Яна подняла девушку и посадила на кожаный диванчик в углу коридора. Все-таки школа же элитная и, естественно, сидеть на полу здесь не принято. Для удобности учеников в каждом коридоре стоял небольшой диван и несколько мягких кресел.
– Яна, я так больше не могу, – девушка не кричала вроде, но ее голос был подорван, и по телу бежали мелкие мурашки. Ее трясло и от слез, и от страха перед чем-то или кем-то. Рыбакова не знала, но собиралась узнать и уничтожить это. – Это все Андрей Кусинский, – в голове темноволосой пронесся образ высокого парня с одиннадцатого класса с голубыми глазами и светло-русыми волосами. Такой образ некого принца. Андрей не был в элите, но Яна прекрасно знала, что он безумно хотел туда попасть, поэтому делал все, даже самые подлые поступки на которые неспособен ни один ученик этой школы, кроме Табакова, естественно. Еще с девятого класса к нему приелось прозвище «Черный Принц» из-за скверного характера, хотя внешностью он очень даже удался. – Однажды он увидел меня с младшей сестренкой. И теперь каждую среду я должна… – тяжелый всхлип вырвался с губ Ольги, и она зарыдала еще сильней. Яна боялась услышать то, о чем она подумала – …спать с ним, иначе, как он сказал: «Твоей сестре не поздоровиться». Уже третий раз я так унизительно поджимаю губы и иду к этому ублюдку. Я такая жалкая… – девушка поднимает глаза и смотрит на Яну так, что ее сердце разрывается. Она ей поможет. Рыбакова обнимает девушку и гладит ее по спине, через несколько минут Оля прекращает плакать, а лишь сопит носом. Глаза темноволосой стают холодными и железными, словно метал. Она заточит Андрея в железной клетке и закопает живьем.
– Иди домой, – говорит Яна и смотрит в глаза однокласснице, – он пожалеет, что на свет родился. Завтра. Слышишь, завтра? Он умрет… – такой уверенный в собственных словах и черный взгляд пугал не только Ефремову, но и саму владелицу слов. Такое чувство, что ее яркие зеленые глаза стали черными и металлическими, как пистолетные пули. Они пробьют его сквозь.
– Ты…убьешь его? – глаза русоволосой увеличиваются размере, а зрачки уменьшаются. Она близка к истине. Ольга действительно верит, что Яна убьет его ножом или еще чем-то.
Наивная. Иногда слова бьют сильнее любого ножа и пистолета.
На ее вопрос Яна не ответила, она только поднялась и пошла в сторону противоположную к выходу. Она шла в библиотеку. Ей нужен Давид.
*
Коридор казался ей безумно длинным, но Яна уверено и твердо шла по паркете, стуча каблуками. Она прошла уже несколько мест и ей нужно было в старое крыльцо в библиотеку. В мыслях творился беспорядок, а в воображении рисовались сцены, как она убивает Андрея, разрезая его пополам, вытягивает внутренности и разрывает сердце. Она не убивает его сразу. Она мучает его. Девушка даже не заметила, как в коридоре стояли Максим, Сергей, Тимур, Маша, Дмитрий и Елизавета Виноградова – еще одна девушка в элите, родная сестра Димы, младше от него на год, а также несколько подпевал элиты. К счастью Кусинского, он не оказался «не в том месте, не в то время». Лиза была общительной и, естественно, очень красивой, шатенка с длинными волосами и серо-голубыми глазами и милой улыбкой. Довольно приятная девушка, которая умела и пошутить, и посмеяться. Одним из ее плюсов было также умение быстро забывать обиды и прощать людей. Одним словом хорошая и эмоциональная личность.
Рыбакова быстрым шагом направлялась в библиотеку, перебирая ногами пол. Даже стук ее каблуков звучал как-то опасно и угрожающее. Слишком твердо она стояла и слишком уверенно шла. Ее глаза холодные и твердые, словно сталь, уже наверное бы пробили стену, если б не…
– О, моя малышка, – к ней шел с раскинутыми руками Максим, ухмыляясь, а его друзья за спиной посмеивались. Белая футболка, обтягивающая его мускулистое тело, и джинсы, лежащее на парне как вылитые, делали его неимоверно сексуальным, а мужской запах и легкое послевкусие сигарет – желанным. Не парень, а мечта.
– Отьебись, Табаков, – голос, словно сталь, и твердые глаза, которые даже не посмотрели на него, пронеслись рядом с парнем, который от неожиданности даже открыл рот и заглотнул немного воздуха, словно рыба. Его друзья прекратили смеяться и зависли от слов Рыбаковой. – Малышка занята, – прошипела девушка и проскочила сквозь удивленную толпу.
– Наверное, она пошла кого-то убивать, – Сергей подошел к другу и похлопал его по плечу, превращая неловкий и странный момент в шутку, от которой послышались смешки подпевал и элиты. Шарапов умел разряжать обстановку шутками и комедиями, чем удачно пользовался, дабы скрыть от импульсивного друга некоторые моменты.
– Не исключено, – посмеялся и подыграл Табаков Сергею. А сам очень удивился такой Яне. Максим даже забыл, что она его немного послала и что ему следует разозлится. Он никогда не видел девушку такую серьезную и злую. Наверное, кто-то перешел ей дорогу, и этому кому-то будет очень не сладко. Но вот кто ее жертва? Кто, возможно, не доживет до завтра?
*
В библиотеке была такая же пыль и запах старых книг, как и несколько дней назад, когда Рыбакова здесь была. Она твердым шагом, стуча каблуками, шла по выученному маршруту к компьютерам. Серьезность и опасность девушки чувствовалась на милю, поэтому даже библиотекарша, которая хотела что-то сказать, осеклась и, не задав вопрос, застыла в одном положении.
И даже часто не замечающий ее Хвостов, резко развернулся на к ней и изумленно посмотрел на девушку, которая была просто в бешенстве. Он даже подумал, что это он виноват, потом успел помолиться за провинившегося и взять защитный шлем.
– Давид, я безумно тебя кое-что хочу попросить, – она приближается на слишком близкое расстояние к парню и, опираясь на его колени руками, смотрит ему в глаза. Он даже смутился от такого жеста с ее стороны и раскрыл глаза, но сама Яна даже не заметила этого. Уж слишком она зациклена на собственном задании. Если она так просит, то это наверняка очень серьезное и важное для нее. – Мне нужны все компроматы и вся информация о Андрее Кусинском. Любые переписки, носящее в себе хоть что-то полезное, фотографии, бывшие девушки и что-то даже из ряда вон выходящего. Все. Абсолютно, – Рыбакова сказала это словно на одном дыхании, продолжая смотреть в глаза Давида, и сгибается к нему еще ближе. Когда их носы почти соприкоснулись, и парень чувствовал ее дыхание, она закончила, все еще заглядывая в его глаза. Наверняка, она хотела увидеть в них, понял ли он все, что она сказала. Но парень смущенно смотрел на ее зеленые омуты, зовущееся глазами. Изумительные. Изумрудные. Яна резко отстранилась от Хвостова и выпрямилась.
– Я понял, – голос юноши хрипел, и он резко опустил глаза. Боже, как она его смутила! Давид даже не знал, куда ему деть глаза и пытался как-то избежать прямого взгляда с ней.
– Давид, – твердо проговорила Рыбакова, но парень не поднял глаза – посмотри на меня! – Она не подвышала голос, но говорила достаточно твердо, словно приказывала, но это точно так не звучало. Девушка поставила руки на бедра и нахмурилась. – Если ты не посмотришь, я сделаю еще раз так, – и Хвостов резко поднимает глаза, внимательно смотря на нее. Значит, она только что осознала, что сделала… И ее это совсем не смутило.
– Я все понял. К вечеру пришлю нужные файлы и фотографии, – теперь его тембр и голос выровнялся и стал обычным, а также девушке внушал доверие серьезной взгляд зеленых глаз. Вернулся прежний Давид.
– Я тебе буду безумно благодарна, – улыбнулась Рыбакова и сложила руки вместе на животе. Ей очень нравился серьезный Давид, но смущать его было бесценным, хоть парень и не сильно краснел, все было видно по его глазам. В них кружилось в танце легкое замешательство. – Или мне как-то по-другому тебя отблагодарить? – ехидность в ее голосе послышалась и Хвостову, который решил не проигрывать ей и резко поднялся с кресла да так, что девушка испугано сделала шаг назад. Теперь ухмылку она увидела на губах парня.
– Я буду не против, – он приближался к ней. Давид был не так хищен, как Табаков, но имел странную грацию и наглость, которую раньше темноволосая не замечала. Это движение ей казалось даже немного сексуальным, отчего она прикусила губу и сделала несколько шагов назад. Но юноша был быстрее и в мгновение очутился около нее.
– Ей, Давид, я же пошутила, – наиграно возмутилась Яна и по-детски улыбнулась парню, смотря в его глаза. Он был красив. Когда он стоял так близко, она ощутила запах мужского одеколона. Хвостов стоял около нее так, что она дышала фактически ему в грудь. Слишком высокий.
– А я – нет, – зрачки Рыбаковой уменьшились, когда юноша положил свои ладони ей на щеки и она автоматически стала на пальчики, даже будучи на каблуках. И он поцеловал ее в губы. Не так страстно, как Максим, но довольно эмоционально. Без языка, но как-то по-своему. Приятно и нежно, легко сминая губы, и обжигая изнутри странной, но сладкой нугой. Пальцы на руках, которые она положила поверх ладоней Давида, занемели и налились свинцом, как и ноги.
Между ними не было той безумной всепоглощающей страсти, между ними было что-то иное. Но целовать его было действительно приятно, хотя Яна ни разу об этом не задумывалась.
Хвостов оторвался от нее, когда воздух начал кончаться, и внимательно посмотрел на лицо уже смущающейся подруги, которая отвела взгляд. И он улыбнулся так ребячески и беззаботно.
– Посмотри на меня, – прошептал юноша, но Рыбакова только покачала головой, не смотря на парня. Она не хотела на него смотреть не потому, что он был ей противен, а скорее потому, что уж слишком она не ожидала от него такого. Ей всегда казалась, что он робкий, но как оказалось это не так. Совсем не так. – Если не посмотришь, я сделаю так еще раз, – он повторил ее слова и улыбнулся такой же улыбкой. Ехидной, но не лукавой. Юноша даже немного оскалился.
– Ей, так не честно, – улыбнулась Яна, смотря на парня и хмуря брови. Она была похожей на маленькую девчушку, которую Хвостову захотелось защищать. Даже сказала она это таким детский тоном и голоском. И парень, не сдержавшись, целует ее в лоб.
*
Дома девушка была в приподнятом расположении духа, ведь сейчас из-за Давида ей было так легко и приятно, но бабочки в животе не летали. Она в него не была влюблена, это была взаимная симпатия, которая может перерасти в что-то больше или нет. Даже Денис заметил ее состояние, кстати, он сегодня был первый раз в школе после того избиения. Сам мальчик сказал, что все было замечательно и его никто не трогал, а даже одноклассники похвалили его сестру, в смысле Яну, за смелость противостоять самому Максиму. Конечно, на последних словах и выразительному «самому» девушка закатила глаза и покачала головой.
