Текст книги "Месть. Никогда не прощу (СИ)"

Автор книги: Софи Вирго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Глава 14

Альбина

– Подождите, у него важная встреча. Вы не можете так просто войти! – тонкий, раздраженный голос секретарши Тимофея летит мне в спину, но я уже толкаю тяжелую дубовую дверь его кабинета.

Мне плевать, какая у него там сейчас встреча, плевать на его важных гостей. Я напряжена до предела, будто вот-вот лопнет, как перетянутая струна. Он поговорит со мной сейчас, потому что Марк уехал, и эти несколько часов, мой единственный шанс поговорить с ним не боясь быть замеченной мужем.

Кабинет встречает меня холодным блеском и резким запахом дорогой кожи.

Тимофей сидит за массивным столом из черного дерева, его пальцы нервно постукивают по папке с документами, а напротив незнакомый мужчина с тяжелым, изучающим взглядом, от которого по спине пробегают мурашки. Его массивная фигура кажется еще больше на фоне хрупкого кресла, в котором он развалился с видом хозяина положения. Но мне плевать, кто он и зачем здесь.

Сейчас в мире существует только одно лицо с тенью недоумения в глазах, лицо человека, который должен стать моим союзником или... Нет, даже думать об этом страшно.

– Добрый день. Прошу прощения, что прорываю ваш разговор, но, Тимофей. Нам нужно срочно поговорить. Ты не мог бы прерваться?

– Альбина, привет. Я немного занят. Подожди, пожалуйста, в приемной. У меня сейчас встреча закончится, и мы с тобой поговорим. А еще лучше давай в кафе внизу через час, – он улыбается, но в глазах тревога, словно я могу сорвать ему что-то важное своим появлением.

– Нет, я не могу ждать столько времени, Тимофей. Это очень срочный вопрос, – губы дрожат, и я резко закусываю нижнюю, чтобы остановить эту предательскую слабость. Нет, я не позволяю себе дать слабину в надежде на поддержку, которой так не хватает.

– Альбина, если тебя интересует, где Марк, то он на выездной встрече. По остальным вопросам, повторюсь, у меня сейчас у самого встреча. Давай позже, – Тимофей вздыхает, его пальцы сжимают ручку так, что костяшки белеют.

Он не хочет этого разговора, но у него нет выбора. Как и у меня.

– Тимофей, тебе стоит прервать свою деловую встречу. То, что я хочу с тобой обсудить, намного важнее, и в том числе важно для всех твоих будущих деловых встреч. Прервитесь ненадолго, – каждое слово дается с трудом, будто я выдавливаю их сквозь ком в горле.

Незнакомец фыркает, и его губы растягиваются в ухмылке. Он откидывается на спинку кресла, скрещивает руки на груди. Его взгляд тяжелый, оценивающий, медленно ползет по мне, от каблуков до растрепанных волос. Мне хочется закричать, чтобы он перестал, но вместо этого я лишь сильнее расправляю плечи, чувствуя, как внутри все сильнее пульсирует ярость.

– Дамир Артурович, простите, но сами понимаете… Женщины. Бывает, проще уделить им время, чем объяснять, почему не можешь этого сделать, – Тимофей разводит руками, обращаясь к незнакомцу, его улыбка фальшива, как и этот тон, будто он извиняется за капризного ребенка. Плевать, лишь бы мы поговорили.

– Когда женщина красива, ей можно многое простить. Я все понимаю. Подожду, – голос незнакомца низкий, бархатистый, но в нем слышится насмешка, будто он знает какую-то тайну, которая мне недоступна, но это уже просто накрутка самой себя.

Я резко отворачиваюсь к окну, где за стеклом город, такой далекий и безразличный. Река внизу прекрасна, но сегодня ее красота не трогает. Все внутри сжалось в тугой узел, каждый вдох дается с трудом. Мне не до радостей жизни, увы.

– Благодарю. Уверяю, это не займет много времени. Можем продолжить позже или перенести. Например, завтра совместить обеды. Мы все равно обсудили с вами основные моменты и нужно их доработать.

– Хорошо. Я посмотрю, что у меня завтра на это время. Сориентируемся. Через секретаря передам ответ. До встречи, Тимофей.

Незнакомец встает, и его тень на мгновение падает на меня. Когда он проходит мимо, в нос ударяет терпкий аромат древесины и цитрусов, дорогой, уверенный, как и он сам. Его рука на мгновение задерживается на моем плече, будто проверяя, дрогну ли я, но я застываю, как статуя, не давая ему этого удовольствия. А потом он убирает руку, сделав вид, что убрал соринку.

Дверь закрывается с тихим щелчком, и только теперь я понимаю, что вся дрожу. Но это не страх. Это ярость, которая клокочет внутри, как лава, готовая вырваться в любую секунду.

– Альбина, ты что творишь? Какого черта ты так врываешься? – Тимофей резко поднимается из-за стола, опрокидывая стакан с водой. Холодные капли растекаются по полу, но он даже не замечает. Его глаза, обычно спокойные, теперь горят праведным гневом. – Вы что там с Марком поругались? И ты пришла мне на него жаловаться?

– Нет, не поругались, – отвечаю, подходя к столу и сажусь туда, где только что сидел, кажется, Дамир. – Он просто мне изменяет, хочет кинуть тебя, а я решила ему отомстить и пришла предложить тебе... Поучаствовать в этом увлекательном проекте.

Тимофей замирает. В кабинете вдруг становится тихо, только тикают дорогие часы на стене, отсчитывая секунды моего позора. Его взгляд скользит к телефону, наверное, хочет позвонить Марку, спросить, не сошла ли я с ума. Но я уже достаю папку. Мои руки не дрожат. Удивительно.

– Альбин, мне сейчас не до твоих шуток, – он нервно проводит рукой по лицу. – У нас сейчас с Марком конфликт, и он хочет ввязаться в одну авантюрную схему. Я не знаю, говорил он тебе или нет, но это такие риски, что можно просто остаться без ничего и потерять компанию. Мне бы с этим разобраться, а не с вашей драмой. Мне не до твоей ревности.

Я молча кладу папку перед ним. Она глухо шлепается о полированную столешницу. В ней лежат распечатки переписок, выписки со счетов, фотографии. Все, что собирала по крупицам все эти недели. Каждая бумажка обжигает пальцы, будто пропитана ядом.

– Поверь, это не ревность, – голос звучит как ни странно спокойно. – Я точно знаю, что у него есть другая женщина и ребенок. А также... У меня есть кое-что интересное, – подталкиваю папку к нему.

– Что это? – удивленно спрашивает он, прикасаясь к документам.

– Посмотри. Там все написано.

Тимофей устало вздыхает, и все же открывает и начинает бегло просматривать страницы. А там – документы по разорению. Схема разорения, последовательность действий, а также договор купли-продажи доли фирмы, в котором такие смешные суммы… С каждой страницей глаза Тимофея становятся все больше.

Он в шоке, не может поверить, что видит это. Я была в таком же шоке, когда узнала, что у него другая.

– И что ты хочешь сделать со всей этой информацией? – он вдруг хрипит, будто пробежал марафон. – Почему ты пришла ко мне? – в его глазах читается то же, что я чувствовала месяц назад – предательство, боль и ярость. Чистую, незамутненную ярость.

– Я хочу отомстить, Тимофей, – губы растягиваются в улыбке, которую я не узнала бы в зеркале. – Я хочу развестись. Я хочу оставить его без всего. Но мне нужна твоя помощь.

Делаю короткую паузу, чтобы до него все дошло, и снова продолжаю.

– Ты согласен со мной отомстить?

Глава 15

Глава 15

Альбина

– Нет, ну подожди, Альбин. Какая месть? Я... Не могу в это поверить. Вот правда, – в его голосе непонимание. – Ну ладно он изменяет, ладно он хочет развестись, у него другая женщина, черт его знает на кой ляд она ему нужна, это сейчас не так важно, – голос Тимофея срывается на хрип. – Ну ладно, завел себе вторую семью, решил с ними жить. Могу понять, правда, могу понять. Не принимаю, осуждаю, но черт с ним. Но в бизнесе меня кинуть? Он не может. Ну не может он, Альбин.

Его пальцы нервно перебирают края документов, мнут и рвут дорогую бумагу.

– Может, ты не так поняла все? Может быть, это какая-то ошибка.

Тимофей пытается отрицать то, что видит, но увы. Это так не работает. Я наблюдаю, как его лицо постепенно бледнеет, как капли пота выступают на лбу, несмотря на прохладу воздуха благодаря кондиционеру.

Можно сколько угодно закрывать глаза на очевидное, но факты – вещь упрямая, особенно когда они подписаны собственноручно тем, кому верил, как брату. Розовые очки бьются больно, по себе знаю.

– Тимофей, нет никакой разницы, кого кинуть, меня или тебя. Понимаешь? – за окном солнце прячется за тучами и больше не пригревает, похоже скоро будет дождь. – Он обманывает меня много лет, решил разорить, оставить, как его любовница сказала, «с голой жопой», лишь бы только быть с ней. Он предает меня. Мы с ним тоже через многое прошли.

В горле стоит предательский ком, но я заставляю себя говорить дальше.

– Так что ему мешает кинуть и тебя в бизнесе? Человек, который хоть раз предал, он предаст в любом случае. Это уже в нем сидит, с этим ему комфортно. У него сейчас перед глазами любовница, и она дергает им, как марионеткой. Если мы ничего не сделаем, то мы оба все потеряем. Я смогу воевать за себя, но воевать еще за тебя мне будет сложно. А вдвоем у нас точно все получится.

– Альбин... Откуда ты все это достала? Как ты обо всем узнала? Как вообще так вышло? – его голос звучит сдавленно, будто кто-то душит его за горло. Он встает и начинает метаться по кабинету, его тень мечется по стенам, как затравленный зверь. – Я не понимаю, Альбин.

– Это не имеет значения, Тимофей, – стискиваю зубы до боли. – Главное, что все узналось заранее, у нас еще есть время. Его достаточно. У меня уже подготовлен план. Его нужно только довести до совершенства. И мне без тебя никак.

– Но почему ты все же пришла ко мне? Почему ты мне это предлагаешь? – он резко оборачивается ко мне, и в его глазах я вижу настоящую панику. – Ты не боишься, что я могу играть на его стороне и в итоге... Мы кинем тебя?

– Не знаю, Тимофей, – чувствую, как по спине пробегает холодок, но мой голос остается ровным. – Просто верю. Ну и плюс ты заинтересован в том, что я тебе предлагаю.

– И что же ты предлагаешь? – он замирает, его пальцы судорожно сжимают спинку кресла.

– Я предлагаю тебе провернуть обратную сделку. Хочу, чтобы ты забрал у него его часть бизнеса, – делаю паузу, глядя, как его глаза расширяются. – Я не знаю, насколько это возможно, но пусть он провернет свой план, пусть доведет все до этого абсурдного банкротства. Но в последний момент... Можно подменить документы, в которых покупаешь акции ты, а продает акции он, а не наоборот.

– Но ведь... Часть акций твоя, это совместно нажитое имущество. Мы все поднимали с нуля, когда вы поженились, фирма основана после свадьбы, – он не верит, что я готова отказаться от доли, очень зря.

– Я знаю, Тимофей, – закрываю глаза на секунду, вспоминая, как мы с Марком начинали этот бизнес, какие планы строили, а потом я отошла от дел и занялась тем, что нравилось мне больше. – Но мне все это не нужно. И Ромка... Он не хочет быть с этим связан. Если он захочет что-то начать, поверь, я помогу своему сыну. Денег у меня хватит.

Тимофей сомневается. Я вижу, как взгляд мечется от документов ко мне и обратно. Я понимаю, что его нужно дожимать. Он мечется между дружбой и холодным расчетом, и я вижу, как тяжело ему сделать выбор.

– Слушай, ну может, правда, ты все же не так поняла? – в его голосе звучит последняя надежда, и в этот момент звонит его телефон.

Он достает его и показывает мне экран. Это Марк. Его улыбающееся лицо на экране кажется таким знакомым и таким чужим одновременно.

– Решай, Тимофей. Это нужно сделать прямо сейчас, – чувствую, как сердце колотится где-то в горле. – Но прежде чем ты решишь, я хочу, чтобы ты кое-что услышал.

Мои пальцы дрожат, когда я достаю телефон и нахожу сохраненную запись. Я не хотела до последнего включать ее... Ну что ж, значит, все же придется.

– Акции «Вектора». Интересуюсь динамикой, – говорит Марк.

– Зачем? Решил часть бизнеса продать? У нас проблемы? – интересуюсь, как любящая жена.

– Нет. Наоборот, скоро будет еще лучше! – с гордостью заявляет он.

– Хочу выкупить долю Тимофея.

– Зачем? Вы же вместе все начинали, и друзья... У него какие-то проблемы? – спрашиваю, делая вид, что просто беспокоюсь о его друге.

– Нет. Все потому что он стал тормозить развитие! – резко говорит Марк, ему словно больно от этого.

– Я предлагаю рискованный, но перспективный проект, а он упирается. Боится, как последняя баба.

– И что ты собираешься делать?

– Хочу пошатнуть акции, – так, держи, милый, говори-говори, я как раз успела аккуратно включить диктофон. – Чтобы они упали в цене. Тогда смогу выкупить его долю дешевле.

– Как ты собираешься их пошатнуть?

– Есть варианты. Утечка информации, слухи о проблемах... – он замолкает, понимая, что говорит слишком много, и его взгляд становится осторожнее. – В общем, еще думаю.

– Не могу в это поверить... – пораженно шепчет Тимофей, проводя ладонью по лицу. – Он... Ты... Твою мать... – слова вырываются хриплыми обрывками, будто кто-то душит его за горло.

Он хватается за край стола, и я вижу, как его пальцы с силой впиваются в дорогую древесину. Вижу, как он хочет выпустить пар, как напрягаются мышцы шеи, как губы дрожат от невысказанной ярости, но он сдерживается, словно вспомнив, что не одни в этом кабинете, в здании, что за тонкими стенами могут услышать его крик.

И снова звонит его телефон. Резкий, навязчивый звонок режет тишину, заставляя нас обоих вздрогнуть.

Это снова Марк.

Тимофей берет телефон и принимает вызов, а я понимаю сейчас от его решения полностью зависит моя судьба.

Обида обидой, но сделку он может заключить и с Марком против меня.

Ну что, как думаете, чью сторону примет Тимофей? Поверил ли он Альбине, что для него предательство?

Сегодня будет марафон глав, как вам идея?)

Глава 16

Глава 16

Марк

– Какого черта ты не берешь трубку? – когда заканчивается вызов, рычу в трубку, сжимая телефон так, что корпус трещит под пальцами.

Кожаный салон машины внезапно кажется тесным, душным, будто стены сжимаются вокруг меня. Ну Тимофей, что ты гад задумал? Какого черта ты творишь за моей спиной свои мутные схемы?

Окно машины отражает мое перекошенное злобой лицо. На улице моросит противный летний промозглый дождь, капли стучат по крыше авто, как назойливые мысли, от которых не скрыться. Секретарша написала сообщение минуту назад, что когда пошла на обед, увидела, как к нашему офису подъехала машина Довлатова.

Черный внедорожник с хромированными накладками под зверя с тонированными стеклами, именно на таком этот выскочка любит разъезжать, будто он уже король этого города, и его машину ни с чьей она не могла перепутать. Какого черта Тимоха встречается с ним?

Не знаю, о чем они там собрались договариваться, но он явно собирается кинуть меня, тварь. Я не могу это так оставить. Хорошо еще, секретарша, все же додумалась написать мне, у меня есть шанс им еще помешать. Запоздало, правда, написала, но лучше поздно, чем никогда.

Мне не нужен в партнерах этот Довлатов, иначе никакого разорения фирмы не получится провернуть. Довлатова я уже так не проведу, слишком хитер, слишком хорошо знает все наши слабые места. Он спутает мне все карты.

– Марк Викторович, так куда едем? – уточняет водитель, когда мы останавливаемся на светофоре. Его трясущийся голос вырывает меня из потока яростных мыслей.

– Прямо пока едем! – ору на него, срываюсь ни за что. Плевать, он за это получает зарплату.

Черт, я хотел провести время с Ирой и сыном, успокоиться, немного насладиться детством ребенка. Вместо этого сижу в этой проклятой машине, а в голове только одна мысль: как меня все достали.

– Хорошо, – коротко отвечает он, и я вижу, как его пальцы сжимают руль, как напрягаются плечи. Он нервничает, боится, что уволю. И правильно делает. Уволю, если еще пару раз так будет лезть ко мне со своими дурацкими вопросами.

Я уже хочу снова набрать Тимофея, но не успеваю, как почувствовав неладное, мне звонит Ира, и я принимаю вызов.

Ее имя на экране, как глоток свежего воздуха в этом удушающем кошмаре.

– Да, Ириш, привет, – голос сам по себе становится мягче, будто тело наконец-то расслабляется после долгих часов напряженной работы. – Как вы там?

Пальцы, еще минуту назад впивавшиеся в подлокотник, теперь разжимаются, оставляя на дорогой коже следы моего гнева.

– Все хорошо, мы тебя очень ждем. Сын безумно скучает и уже достал железную дорогу. Хочет, чтобы вы ее построили, – ласково говорит Ира, и ее голос звучит как глоток прохладной воды после долгой жажды.

Я слышу, как на фоне смеется мой сын, его звонкий, радостный смех затапливает сознание, принося ненадолго покой, и от этого смеха теплеет в груди. Он моя радость. Мое счастье.

Но сейчас он разрывает мне сердце на ошметки, потому что я знаю: сейчас придется снова их разочаровать, сейчас снова придется выбрать не их. У меня до сих пор пере глазами его разочарованное лицо, когда я в прошлый раз не приехал. Та фотография, присланная Ирой, преследует меня, едва закрываю глаза.

– Ир, слушай, тут такое дело... – меня передергивает от того, что я должен сказать. В горле пересыхает, будто наглотался песка, язык становится ватным и непослушным, как после анестезии у стоматолога.

Как же мне чертовски за это стыдно. Я и так не уделяю ему должного времени, я и так не вижусь с сыном, а тут лишаю его и тех крох, пообещал. Он сейчас там, наверное, уже расставил вагоны, ждет, когда папа придет и поможет... А я... Тут, собираюсь послать их снова лесом-полем.

– Мне уже не нравится твой тон. Что случилось? Опять не приедешь? – она понимает все по моему молчанию. – Мне это надоело уже, Марк, с этим пора что-то делать. Хватит, мы не болванчики, с нами так нельзя! – кричит она в трубку, и ее голос дрожит от обиды, от той боли, которую я слышу уже не в первый раз.

Я сжимаю телефон, а хочется биться головой о стекло, но жаль это не поможет. Но когда слышу, как там всхлипывает наш сын, все же хочется удавиться. Его слезы пронзают меня насквозь, оставляя после себя лишь пустоту и чувство, какой же я урод.

– Объясни мне, почему из-за каких-то тварей должна страдать моя семья? – ее слова вырываются хрипло, а я бью кулаком по подголовнику переднего пассажирского сидения, желая выпустить пар. Водитель в зеркало заднего вида бросает испуганный взгляд, но мне плевать.

– Родная, не кричи, пожалуйста, успокойся... – пытаюсь сказать ровно, но голос предательски дрожит, выдавая ту слабость, которую я ненавижу в себе больше всего в этот момент.

– Не надо меня успокаивать. Себя успокой. Ты уже достал, тебе на нас плевать! – ее крик обжигает хуже кипятка.

– Это не так, Ириш. Просто мой план под угрозой. Мне нужно срочно решить один вопрос. Я обещаю, я к вам вечером приеду. Вечером я точно буду дома, – говорю это, уже зная, что, возможно, снова совру. Но как сказать правду? Как признаться, что из-за моей жажды забрать все для их сытого будущего, страдают они же, те, кого я действительно люблю?

Она молчит. Тяжело дышит, я слышу ее дыхание через трубку: прерывистое, нервное, и каждый вдох будто бьет меня кувалдой прямо по ребрам.

– Если вечером ты не приедешь... Значит, завтра меня в городе уже не будет. Все, Марк, мне это надоело. Я заберу сына, и мы уедем домой, туда, откуда ты нас забрал, и там я найду ему другого отца, раз родному отцу он не нужен. Я женщина, я сына сама не воспитаю.

Последний крик и тишина, за которой следуют короткие губки.

Черт.

Черт!

Черт!!!

Я сижу, глядя на потухший экран, и понимаю, она не пошутила, она действительно уедет, а я не могу этого допустить. Я должен сберечь самое ценное, что есть в моей жизни, и я сберегу, чего бы мне это не стоило.

И раз так. То…

– В офис. Живо, – два слова звучат хрипло и жестко, как приговор. Водитель резко дает газ, и машина рвется вперед, но ничто уже не может унести меня от того, что я натворил.

За окном мелькают огни города, размытые дождем, как и все в моей жизни сейчас.

Глава 17

Глава 17

Альбина

– Да, Марк, хорошо, я тебя понял. Жду, – спокойно разговаривая с мужем, говорит Тимофей.

А я улыбаюсь, предвкушая то, что нас ждет впереди. Тимофей решился. Он выбрал сторону, и выбрал мою, за что ему огромное спасибо. Если бы он сейчас принял сторону Марка, весь мой план полетел бы к чертям. Все же они были друзьями, долгие годы надежными партнерами...

Тимофей легко мог мне все же не поверить, и, если бы он мне не поверил, решил быть с ним, то по любому бы ему все рассказал, а Марк то знает правду, знает, что он скрывает, и успел бы все переиграть.

Я понимаю, что и сейчас я не могу получить полную гарантию того, что Тимофей меня не кинет, не могу получить гарантию того, что он не врет мне. Но я вижу по его глазам, он готов, он дозрел. Я его дожала. Я очень хочу верить, что не ошибаюсь в нем сейчас.

Но все же, если я хочу оставить мужа с голой опой и при этом не нажить себе проблем, он мне нужен. Только глупцы поступают самонадеянно, говорят: «Я, я, я», «все могу», «все сам». Но реальность такова, что иногда, чтобы потопить кого-то, нужно с кем-то объединиться.

Ты можешь что-то упустить, ты можешь чего-то не знать. Но вместе, когда дело приобретает такие масштабы, работает старая добрая поговорка: одна голова – хорошо, а две – лучше. Да и про семь раз отмерь, один отрежь тоже очень к месту.

– Итак, – положив трубку и сбросив вызов с Марком, Тимофей переключается на меня. – Он будет здесь через час. Нам нужно успеть все обсудить, а тебе уйти. Его секретарша, – он замолкает и по старой привычке смотрит на наручные часы, – с обеда вернется вообще минут через двадцать, так что мы еще больше ограничены по времени. Альбин, давай коротко и по делу. А потом созвонимся и встретимся где-нибудь.

– Я не против, – соглашаюсь с ним. – Сама не хотела бы светиться. Лишние вопросы от Марка ни мне, ни тебе ни к чему. И я рада, что ты принял правильное решение. Оно ужасно, от него выворачивает, – говорю с ним откровенно, он кивает, соглашаясь с моими словами. – Но Марк собирается поступить с нами слишком мерзко и подло. Поэтому, увы, у нас нет другого выбора. Это не подлость и нападение, это защита.

Ужасная, но все же защита, без которой нам не обойтись. Если мы будем кого-то жалеть, значит не пожалеют нас, а у меня на эту жизнь еще есть свои планы.

– Да, увы. Я надеялся, верил, просто думал, что у него пунктик с этим рисковым проектом, а он... – Тиму действительно больно сейчас, и его можно понять.

Предательство – это больно.

Я знаю, что когда все это закончится, у меня будет сильный откат. Это сейчас я держусь, строю планы, собираю доказательства, убегаю от чувств, н потом, с легким сердцем, но увы разбитым, выпущу все чувства на волю.

– Я не знаю, что она ему там за солому в голову вложила, но это... Больше не тот Марк, которого мы знали. Это словно другой человек. Я не могу поверить, Альбина.

– Я понимаю, Тимофей, я понимаю. Я жила с ним столько лет. Я думала, что знаю его, а оказалось не знаю совсем. Но да ладно, сейчас не об этом, – тяжело вздыхаю и чувствую, что впервые у меня к горлу противный комок подобрался и слезы на глаза наворачиваются. – Мне сильно нужна твоя помощь.

– Я готов помочь. Что тебе нужно? Что ты придумала? Я понял, что ты хочешь сделать другой договор, хочешь, чтобы акции оказались у меня. Хорошо. Это финальный вариант договора? – достав из папки несколько листов, он спрашивает.

– На его ноутбуке помечен как "финальный вариант". Я не знаю, есть у тебя знакомый юрист или нет. Тот, которому ты можешь доверять, – он кивает, как бы говоря мне, что есть такой человек. – Отлично. Я предлагаю тебе на базе этого договора, пусть он все проверит, посмотрит, есть ли там какие-то подводные камни, и переделает все на твое имя. А потом, когда придет время сделки, придет твой человек и подсунет нужный договор. Такое возможно? Я хочу, чтобы он понял все только в самый последний момент, когда уже ничего нельзя изменить.

– Ну, в принципе, это возможно. Я все это могу сделать, не проблема, – соглашается Тимофей и садится обратно в свое рабочее кресло. – Но у меня другой вопрос.

– Какой? – удивленно спрашиваю у него.

– А твоя доля? А доля Ромки? Фирма создана после того, как вы поженились. По сути, при разделе имущества ты можешь претендовать на его долю. А если я выкуплю акции... То сама понимаешь.

– Да, понимаю, – спокойно улыбаюсь ему и говорю абсолютно ровным голосом.

– Но почему ты тогда хочешь, чтобы акции были переписаны на меня? Мы ведь можем вставить твое имя, имя Ромы? Я понимаю, да, сейчас Рома не хочет быть с этим связан, но все же годы идут, он может не заниматься фирмой, но получать свой процент. Просто иногда приезжать на советы директоров и все. То же самое можешь сделать и ты.

– Нет, Тимофей. Я найду, что у него забрать. У меня есть что у него забирать. Да, акции – это неплохие дивиденды, но я думаю, мы справимся. И считай, это моя благодарность тебе.

Я говорю ему это искренне. Правда, я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Я не хочу ничего от Марка. Я продам потом все: дом, квартиру, машину. Я куплю все новое. Да, замучаюсь с переездами, но я начну жизнь с чистого листа.

И да, деньги не пахнут. Но будем считать, что это моя взятка и мой гарант того, что Тимофей меня точно не кинет.

– Хорошо, я тебя понял, Альбин. Если что, потом разберемся, – намекает, что разговор еще не окончен, и пусть, сейчас нам немного некогда.

– Спасибо, Тимофей, – я встаю и уже думаю уходить. – Я рада, что ты принял мою сторону. И прости, что так долго тянула, не рассказывала тебе обо всем, но я выжидала момент.

– Да ничего, нормально все. Спасибо, что в принципе рассказала. И да, Альбин, если нужна будет какая-то помощь, ты не стесняйся, говори. Я помогу, – я киваю ему и улыбаюсь. – Есть еще что обсудить? Или отложим до воскресенья в «магнолии» часика в три? Я как раз думаю юрист договор проверит.

– До воскресенья, Тим. И извини, что, кажется, с Дамиром так вышло.

– Ничего, разберусь, – отмахивается, и я понимаю, что все же на фоне нашего разговора, это все пустяк.

Попрощавшись, выхожу из кабинета и радуюсь своей маленькой победе.

Ну все, Марк, теперь ты попал по полной программе попал.