Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: SmileGin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ты все-таки травоядное… – снисходительно бросил он. – Я никогда не убегаю от драк.

– Знаю. Очень жаль.

Раздался треск, комнату заволокло дымом, и на одного Хибари в этой реальности стало меньше.

– Фух, вот и управились, – отряхнул ладони Ирие, с облегчением улыбаясь. – Хорошо, что в нашем времени базука уже не существует, с ней столько хлопот…

– Хибари… с тобой все нормально? – спросил Ямамото, когда прошло с минуты три, а тот все так же стоял, глядя на разломанную машину.

– А может быть иначе? Не задавай идиотских вопросов. – Он осмотрелся.

Катсу пропал с тех пор, как они выбежали. Наверняка отправился к Мукуро, к этому ублюдку.

– Ты знаешь, где Рокудо? – спросил он Ямамото, и тот пожал плечами.

– Когда мы его встретили, он нам быстро сплавил тебя маленького и сбежал. Еще бы не сбежать – ему-то, с вашей взаимной неприязнью.

– Неприязнью… – эхом повторил Кея и поджал губы. Что ж, вряд ли он покинул пределы базы, а по пламени его выследить – раз плюнуть.

***

На главной базе Вонголы есть комната, которую Савада назвал машиной времени, а агенты между собой прозвали ее аллеей славы. Там было много фотографий хранителей, которые Савада трепетно собирал и пересматривал по сто раз на наделе, мечтая вернуться в прошлое, когда все было… не так сложно. Кроме него сюда заглядывал лишь Рехей, когда бывал в городе, а остальным это было не так уж и интересно, раз никто из них не появлялся здесь.

Мукуро разглядывал портреты и общие снимки, не переставая удивляться тому, что их так много: ему казалось, что он, по крайней мере, соглашался фотографироваться не так часто, сколько здесь оказалось фото с его изображением.

Он сел на диван, взяв в рук рамку с фотокарточкой, где была запечатлена семья Хибари в тогда еще полном составе. Кея в безукоризненно сидящем на нем костюме, а с ним под руку Мей – его жена, в светлом кимоно с цветочным орнаментом, держащаяся за плечо маленького Катсу, лицо которого выражало полнейшую серьезность и сосредоточенность.

– Ты здесь совсем мелкий, – протянул Мукуро, и Катсу поднял на него задумчивый взгляд. Он вообще сегодня был непривычно тих. – В чем дело? Ты совсем загруженный.

– Мм… не могу забыть о Хром и Юи…

– Дело ведь не в этом, малыш. Когда ты думаешь о них, то вид у тебя совершенно иной.

Катсу долго сверлил его изучающим взглядом и подался к нему вперед, нервно перебирая пальцами.

– Я… отец вернулся и так взбесился, когда узнал, что я оставил его маленького с тобой… это… Это немного странно.

– Ну он же меня ненавидит, ты знаешь об этом едва ли не лучше всех остальных.

– Да, но… почему? Прямо настолько сильно? Из-за проигрыша? Он ведь проигрывал и Дино-сану.

– Одно дело – проиграть в серьезном бою, и совсем другое – в безобидных тренировочных занятиях, Катсу. Разные степени унижения.

– Ну да, – с облегчением выдохнул Катсу и прижался к его боку. Мукуро обнял его за плечи. – Надо было сразу с тобой поговорить, а то…

Договорить он не успел: в комнату ворвался Хибари, вытряхнул с дивана Рокудо и пригвоздил его к полу, придавив локтем горло.

– Что ты делал со мной? – прошипел он, нажимая сильнее. Мукуро попытался улыбнуться.

– Не понимаю, о чем ты.

Катсу, вскочив, смотрел на них изумленно и перепугано. Отец выглядел пугающе разъяренным, и слова Мукуро уже звучали не так убедительно. Отец гордый и самоуверенный, но из-за одного проигрыша, к тому же давным-давно уже отплаченного, он бы вряд ли так сходил с ума. Когда речь заходит о Мукуро, выражение его лица, взгляд, голос – все меняется в одно мгновение, на это страшно даже смотреть.

– Отец, – позвал он, но тот его не услышал.

Мукуро удалось слегка ослабить давление на свою шею. Хибари прожигал его яростным взглядом, с чудовищной силой вжимая его в ковролин.

– Я не трогал того мальчишку, – отчетливым шепотом произнес Мукуро. – И я даже не собирался, можешь не волноваться. Знаешь почему? – Хибари молчал. – Потому что у меня уже есть ты. Зачем мне какой-то там Хибари Кея из параллельного мира? Кроме тебя меня больше никто не интересует.

Кея скрипнул зубами и вскинул руку с зажатой в ней тонфа.

– Хибари! – раздался сердитый возглас, и на пороге появился злой как тысяча чертей Савада. – Какого хрена происходит?!

– Он тебе еще нужен? Что ты прицепился к этому куску дерьма? Я хочу убить его.

– Ты не станешь этого делать! – Тсуна опустил руку на его напряженное плечо и взглянул на кривившегося от боли Мукуро. – Когда на этой базе происходит хоть что-то, хоть как-то выбивающееся из привычной всем нам обыденности, я должен об этом знать. Так какого черта я узнаю об играх с базукой последним? – Он гневно полыхнул глазами. – Отпусти его.

– Отец… пожалуйста, послушайся. Мукуро был с тобой всего десять минут…

Хибари, сдвинув брови, молчал, сверля взглядом Мукуро, и с силой опустил руку, пробивая бетонный пол чуть ли не насквозь.

– Тебе повезло. Но не думай, что так будет всегда.

Он поднялся и погасил пламя, отходя в сторону. В следующий раз… в следующий раз, когда рядом не будет Савады, он не уйдет.

– Спасибо, Тсунаеши, – вполне искренне поблагодарил Мукуро, откашлявшись.

– Эта база размером с город, а вы даже здесь умудряетесь столкнуться друг с другом – это просто немыслимо! – продолжал разоряться Савада, отчаянно жестикулируя. – Мне надоели эти ваши бесконечные склоки, так что угомонитесь, наконец. А ты, – повернулся он к Мукуро, – перестань провоцировать. Да, ты именно провоцируешь! – рявкнул он, едва тот открыл рот, чтобы возмутиться. – Разойдитесь в стороны и избегайте друг друга, если не можете вести себя достойно. И впредь доводите до моего сведения о происходящих вокруг меня и вас событиях. – Он махнул рукой. – Свободны. Кроме Катсу. – Мальчик вздрогнул от неожиданности.

Хибари резко развернулся на каблуках и ушел. Мукуро удалился минутой позже, бросив напоследок Катсу, что подождет его.

Когда они ушли, Тсуна сел на диван и устало прикрыл ладонью глаза, тяжело вздохнув. Его было так жалко, что щемило сердце, и Катсу осторожно присел рядом, не зная, что сказать, и по какой причине его вообще попросили остаться.

– После… после смерти Юи ты стал меня избегать, я прав?

– Что?.. Нет, я… – Катсу хотел начать яростно отпираться, но понял, что в этом не было смысла. – Простите меня. Я должен был защитить вашу дочь…

Тсуна удивленно взглянул на него, вскинув брови.

– Да брось… ты же ребенок! Ты ни в чем не виноват, и я тебя не виню. И ты себя не вини. Вы… в этой истории вы всего лишь жертвы войны, которую затеял я. Это я должен извиняться – не ты. – Тсуна ласково погладил его по волосам. – Ты же мне как сын. Ну, – он рассмеялся, – через два года я даже вполне официально мог бы тебя так называть… – Он нахмурился, заметно помрачнев. – Ты похож на меня в детстве. Честно говоря, извини, но у тебя характер совсем не хибаревский. Это совсем не плохо, хотя тебя и привыкли считать его отражением. – Савада кашлянул. – Ты еще станешь сильнее. Я был слаб, но теперь ведь обо мне так не скажешь. Хотя… я дорого заплатил за эту силу. Иногда мне кажется, что она бесполезна, потому что… какой смысл, если ничего хорошего она не приносит?

– Отец говорил так же…

– Вот как? – удивился Савада. – Ого… не ожидал. Но это значит, что я все-таки прав. Мне хочется верить, что ты пойдешь по другому пути. – Он вдруг поднял руку и легонько коснулся лба Катсу указательным пальцем, на котором горело теплое рыжее пламя. Тсуна улыбнулся. – Ты хороший парень. Я рад, что ты остался жив. Я бы хотел… хотел, чтобы и Юи жила, но я не жалею о том, что жив ты. Поэтому… ты не бойся меня. И говори мне обо всем.

Катсу кивнул, не в силах произнести и слово. В горле стоял ком, и было так… от слов Савады не стало легче, меньше винить себя он не стал, но на душе было так тепло. Хотелось бы ему, чтобы с отцом было однажды так же.

– А теперь иди. Я пойду работать, а ты учись хорошенько.

Савада остался в комнате один. Когда Катсу уходил, он как раз взял в руки фотоальбом.

– Идем домой? – спросил Мукуро, отталкиваясь от стены, которую подпирал. – Сумасшедший денек…

Катсу нерешительно замер на расстоянии от него, и это настораживало.

– Что-то не так?

– Я… я проведу этот вечер с отцом, – ответил парень и попятился, когда Мукуро шагнул к нему. – Ты видел его состояние. Я не могу его оставить.

– Да, конечно, я и не думал становиться между вами. Только… – Мукуро подошел к нему и схватил за руку, не давая отстраниться. – Я что-то не так сделал? Почему ты шарахаешься от меня?

– Я просто не понимаю, ясно? – отдернулся Катсу и неуютно повел плечами. – Все это очень странно…

– Что именно?

– Например, то, как ты смотрел на маленького отца, когда только увидел его. Это… я не знаю, просто твой взгляд…

– Разумеется. Я был удивлен его появлением, и на меня сразу навалилось столько воспоминаний о прошлом… мы многое прошли все вместе.

– Нет, – отрезал он, нахмурившись. – Ямамото смотрел на него с ностальгией, а ты – нет. Мукуро… я… ты мне дорог, очень, и я тебя люблю, но… я тебя не понимаю, не понимаю ваших отношений с отцом, и мне хотелось бы разобраться и со своей жизнью, а в ней сейчас слишком много неопределенности. Поэтому… прости. Сегодня я останусь с отцом.

– Катсу… – Мукуро с грустью посмотрел на него и, внезапно обняв его, поцеловал его в макушку. – Я не плохой человек, и я пытаюсь исправиться. Ты только верь мне…

Катсу вывернулся из его рук и, хмуро улыбнувшись, припустил за отцом.

По какой-то причине ему не хотелось находиться рядом с Мукуро. Хотя бы сегодня.

========== Глава восемнадцатая. Об отце и сыне ==========

Хибари работал в своем кабинете, прислушиваясь к мерному успокаивающему стуку дождя по окну и крыше, когда услышал легкий стук входной двери и цоканье каблучков. Кого это еще занесло к нему? Только Като Сузуки – в девичестве Адельхейд – могла так нагло вламываться в его дом, а она, насколько знал Кея по докладам разведки, находилась на Мальорке.

Он не стал спускаться – много чести, и продолжил работу. Если это кто-то посторонний, то разобраться с ним он в любое время сможет, а если кто-то знакомый: Хару или опять же Сузуки, то рано или поздно, она сама к нему поднимается.

Время от времени снизу доносились звуки непонятной возни, зашумели кастрюли, кто-то включил воду. Это уже настоящий беспредел.

Хибари вооружился тонфа и направился в сторону шума. Он доносился из кухни. Чувствуя, как внутри непривычно обрывает сердце и холодеют руки, Хибари приоткрыл седзи и обомлел. Его трудно застать врасплох, но сейчас он был обескуражен и шокирован.

За плитой, в ярком фартуке и платочке на голове, хлопотала Хром. Она что-то напевала себе под нос, раскладывая на конфорке сковородки и кастрюли, и Хибари заворожено наблюдал за ее руками, парящими над нарезанными овощами и рыбой. Он не чувствовал пламени тумана, – в таком количестве, чтобы заподозрить иллюзию, и не верил своим глазам, ушам, рассудку – всему, в чем был всегда уверен на сто процентов.

– Напугал! – вскрикнула она, повернувшись к нему и инстинктивно отскочив. – Я думала, что тебя нет: ты в темноте сидел, что ли? – перевела она дух и погрозила ему шумовкой. – Не подкрадывайся так больше.

– Ты… – Хибари открыл седзи и хотел опереться ладонью о стену, но забыл о тонфа, которая тихо звякнула о металлическую облицовку и скользнула вниз. – Где ты была?

– На базе, – удивившись, ответила она и, вытерев руки полотенцем, подошла к нему, беспокойно хмуря брови. От нее сладко пахло цветами и мятными конфетами, но голова кружилась не только от знакомого до боли аромата. – Ты какой-то странный. Заболел? – Она приложила ладошку к его лбу, и это стало последней каплей.

Хибари притянул ее к себе, обнимая так сильно, как только мог, и зарылся лицом в ее влажные после дождя волосы.

– Это… странно, – смущенно произнесла она, обхватывая его руками в ответ.

– Не оставляй меня, – прошептал он. Казалось, она вот-вот испарится, растает вместе с утренним туманом, вновь бросая его в одиночестве, от которого он уже успел отвыкнуть.

– Я и не собиралась. – Хром подняла голову, счастливо улыбаясь, и Хибари склонился к ее лицу, чтобы поцеловать, как понял, насколько он обманывался. – Что такое?

Это было странно. Это случилось с ним впервые. Ему никогда не снились сны, кроме тех, что ему навязывал один ублюдок, но сейчас был именно этот момент. Он видел то, что хотел видеть больше всего – в реальности.

– Я должен был защитить тебя. – Она удивленно вскинула брови, но Кея не повелся на игры собственного разума. Он ненавидел иллюзии, даже те, которые вольно или невольно возводил сам. – Я… тебя… – Он не мог сказать. Не знал, чувствовал ли на самом деле то, что так хотелось сказать. Не мог заставить себя солгать, если это было неправдой. Но он мог найти другие слова, в которых он был уверен: – Ты была мне очень дорога. Прощай.

Он хотел бы остаться с ней, держать ее в объятиях, создать с ней семью, понятие о которой он только начал раскрывать для себя, но… он был реалистом, и жить в фантазиях и мечтах не собирался. Такие сны ему совсем не нужны.

Хибари проснулся за своим столом, где уснул во время написания отчета чуть ли не на клавиатуре. Сказались третьи сутки без сна.

– Отец, – взволнованно подскочил к нему Катсу и поставил на стол чашку со свежезаваренным кофе, к которому Кея пристрастился в последнее время, хотя всегда недолюбливал. – Я постелил вам в спальне, отдохните, пожалуйста.

После того инцидента с базукой они переехали в городскую квартиру, так и не найдя в себе силы вернуться в особняк. Пока отец работал не покладая рук, Катсу занимался генеральной уборкой: прислугу Хибари не признавал, так что приходилось справляться самостоятельно – благо комната была всего одна. Когда вся эта война закончится, отец сказал, что купит новый дом, но до этого времени еще нужно дожить. Как только Катсу заканчивал с домашними делами, то ложился на диванчик и под спокойный голос отца, говорившего по телефону, засыпал.

– Со мной все нормально, – глухо отозвался Кея и, сделав большой глоток из кружки, скривился. Все же кофе на вкус так же гадок, сколько бы его ни пить. – Тебе в школу, ты и ложись.

– Я достаточно выспался, это вы совсем себя не жалеете и…

– Я никого не жалею. Почему я должен быть исключением из этого правила? Мне хватило, я поспал.

– Всего… – Катсу взглянул на часы, – всего двадцать минут. Отец, вам нужно отдохнуть, вы трое суток не спали, и уже неделю работаете в сумасшедшем темпе. Вы же сами ругаете всегда Саваду-сана, а теперь сами…

– Здесь я – исключение из правил.

Катсу не стал продолжать бессмысленный спор: если отец что-то решил, то разубедить его было невозможно. Остается лишь прибегнуть к диверсии. Правда, при этом пострадают невинные люди в лице соседей, но на такие жертвы Катсу был готов пойти.

Он спустился на лифте в подвальное помещение, без особого труда сбил замок с щитка и вырвал чуть ли не с мясом электрику, предусмотрительно обезопасив себя каким-никаким, но барьером. Брызнувшие во все стороны искры его не задели, генератор пожужжал и заглох, и все вокруг погрузилось в кромешную темноту. Подсвечивая себе дорогу пламенем, он выбрался и, потушив его, тихо прокрался мимо собравшихся на первом этаже жильцов. Вот они удивятся и разозлятся, увидев, что пробки вовсе не выбило.

Когда он вошел в квартиру, то тут же столкнулся с отцом.

– Такая темень, жесть, – пожаловался Катсу, делая вид, что он тут ни при чем. – Я еле как дошел.

– Не считай окружающих людей идиотами, глупый мальчишка, – фыркнул Кея, отвешивая ему легкий подзатыльник. – В этот раз твой проступок останется безнаказанным, но только попробуй сделать что-то подобное еще раз – горько пожалеешь.

– Я просто хотел, чтобы вы не губили себя и отдохнули, – обидевшись, бросил Катсу, переодеваясь в пижаму. Хибари, расстегивавший рубашку, пренебрежительно хмыкнул.

– Я хочу закончить поскорее с работой и найти виновных. Странно, что ты этому препятствуешь.

– Я… я вовсе не препятствую! Я тоже хочу отомстить, но не ценой вашего здоровья. А вдруг – бой? А вы уставший, сонный.

– Я же ложусь спать, верно? Замолчи уже.

Отец лег на единственную кровать в квартире и закрыл глаза, чинно сложив руки на груди. Катсу приземлился на неудобный, коротенький даже для него диван и постарался уснуть.

– Ты спокойно спать не умеешь? – недовольно одернул его Хибари, пока тот кряхтел, устраиваясь получше. – То ноешь, то теперь стонешь – раздражаешь. Иди сюда.

Катсу подобрал свою подушку и одеяло и с удовольствием перелег на постель, прижимаясь к теплому боку отца.

– Это не значит, что ты можешь ко мне липнуть, – отпихнул его Хибари, отодвигаясь сам. – После того, как я предложил начать сначала, ты совсем страх потерял? Спать в одной постели двум мужчинам – уже отвратительно, а ты еще прижимаешься.

– Но я же ваш сын!

– Это еще более мерзко. Спи здесь, но не прикасайся ко мне. Я терпеть не могу, когда меня трогают. – Его заметно передернуло, и он повернулся спиной к сыну, закутываясь в одеяло по самый подбородок.

Катсу пару минут сверлил задумчивым взглядом его затылок, а потом уставился в потолок. Сон не шел.

Он думал об отце, который то сам его притягивал, то снова отталкивал; о Юи – с ней перед смертью он даже долгое время не общался; о Хром и ее нерожденном ребенке; об уродах, которые сломали им жизнь; о Мукуро, в конце концов. Эти мысли уже стали совсем привычными – постоянно витали в голове, мешая сосредоточиться на учебе и подготовках к экзаменам, тренировках. Они ни к чему не приводили, но не думать о них он не мог.

Мукуро подливал масло в огонь звонками и сообщениями. Сейчас было совсем не до него, но, похоже, он считал иначе. Катсу возил в школу Кусакабе и забирал из нее тоже он, потому что иногда Мукуро караулил его в окрестностях, а видеться с ним не хотелось. Не с такими эмоциями, сомнениями, не в такое время.

– Отключи телефон, – потребовал отец, когда вибрация стала уж слишком назойливой. Катсу послушно щелкнул кнопкой и затих. – Это кто такой упорный? Нужно забить его до смерти.

– Не надо его забивать! Это Мукуро. Он просто волнуется.

– О ком?

– Ну… обо мне. Мы немного повздорили.

– Подробности твоей личной жизни меня не волнуют. Травоядное.

Снова этот тон. Когда речь заходила о Мукуро, его голос терял равнодушно-холодные нотки, аж звенел от напряжения. Катсу не видел сейчас его лицо, но подозревал, что оно тоже не безразлично-спокойное.

И узнавать причину совсем не хотелось.

***

Длинные гудки в мобильном быстро сменились на раздражающие короткие, и Мукуро, чуть не раскрошив его в руке, швырнул аппарат на стол.

Рядом с ним присел Бьякуран с подносом, заваленным одними сладостями. Каким-то образом во всю эту мечту диабетика втесался скромный кусок овощного пирога. Мукуро с ленцой понаблюдал, как он аккуратно вставляет пластиковую трубочку в крышку большого стакана с молочным коктейлем, и поднялся, чтобы уйти, но Джессо поймал его за руку и взглядом красноречиво дал понять, что хочет, чтобы тот сел обратно.

– Плохое настроение? – участливо спросил он, кивая на несчастный телефон, валяющийся на самом краю стола.

– У меня всегда замечательное настроение.

– Да, я заметил. Но это твое дело, у меня к тебе другое. – Джессо прокрутил в руках трубочку, внезапно посерьезнев. – Мне абсолютно все равно на то, что ты неровно дышишь к Хибари Кее, всячески до него домогаешься и лелеешь мечты о вашей свадьбе, но послушай меня, – его голос приобрел ледяные нотки, и на лицо легла тень, – если ты тронешь Саваду или его семью еще раз, то у тебя появится новый враг – в моем лице. А ты прекрасно знаешь, как мне этого очень не хотелось бы, ведь я тебя так люблю.

– Я пропущу часть про твои нежные чувства ко мне мимо ушей и посмеюсь над тем, как ты воспеваешь мою великую любовь к Кее, но повторю – наверное, в сотый раз за все эти жуткие дни: я не убивал Хром и пальцем не тронул дочь Савады, – устало вздохнул Мукуро, откидываясь на спинку стула. – Я еще могу понять то, что ты винишь меня в смерти Хром, хотя это и бред: я бы никогда не решился на такое – она часть меня, но зачем мне убивать девочку?

– Да брось. Только слепые дураки в лице блаженного в неведении отца и непробиваемого Хибари Кеи не знали о том, что она была без ума от него.

Мукуро не смог сдержать усмешку, а потом и вовсе рассмеялся.

– Значит, ты считаешь меня ненормальной истериком, идущим на поводу эмоций – в данном случае, слепой ревности, который идет и убивает ребенка, у которого даже не серьезные чувства вовсе, а поклонение кумиру? Ты делаешь мне больно таким видением моего образа.

Бьякуран шумно отпил из стакана и призадумался.

– Я могу достаточно судить о тебе, ведь я знаю множество твоих личностей из разных миров.

– Они имеют ко мне такое же отношение, как и ты к самому себе из будущего, который напропалую захватывал эти самые миры и пытался собрать Тринисетте забавы ради. То есть – никакого.

– Странно, ведь твое стремление к Кее практически везде одинаково сильно. Неспроста же это. Я, например, ни разу не встречал тебя, связанного узами с какой-нибудь… милой девушкой.

– Этому есть отличное объяснение: сексуальная сторона жизни меня не волнует. Впрочем, платоническая любовь – тем более.

– Асексуал? – расхохотался Джессо, роняя башенку из сахарных леденцов. – Жаль, Хибари Кея это не слышит. Он бы удивился.

Их разговор прервал хлопок двери, и в пустой столовой появились Ямамото и Скуало с кипой бумаг. Судя по тому, как расплылась в улыбке раздатчица обедов, они тут были постоянными гостями. Странно, учитывая то, что у Ямамото, по крайней мере, был собственный кабинет, в который ему с удовольствием бы натаскали кучу еды в любое удобное для него время. Что ж, выходит, это причуды Скуало. Может быть, у себя, в Варии, это было единственным местом, где он мог побыть наедине с собой.

– Привет! – вскинул руку Такеши, едва переступив порог, и, оставив Скуало, подошел ближе. – Вы, как всегда, вместе.

– Как всегда – это ты имеешь в виду пять лет моего отсутствия и нашу взаимную антипатию? – уточнил Мукуро, не припомнив ни одного случая, когда это они с Джессо проводили время в компании друг друга: даже в прошлом такого чуда не произошло.

– Антипатию? – огорчился Бьякуран.

– В любом случае, мне уже пора, – поднялся Мукуро, поднимая со стола свой мобильный. – Спасибо за приятный разговор, Бьякуран. Привет всей Варии, – кивнул он Ямамото и направился к выходу, провожаемый подозрительным взглядом Скуало. Что ж, они всегда друг друга недолюбливали. В основном, из-за того, что Суперби не особо привечал иллюзионистов, а Мукуро – шумных людей. Кен не в счет.

– Не забудь о том, что я тебе сказал, – бросил ему напоследок Джессо. Мукуро насмешливо фыркнул и толкнул дверь.

Снаружи он еще раз проверил входящие сообщения – от Катсу не было ни одного. Такое упорное игнорирование порядком подбешивало, и если поначалу —первые два дня – Мукуро винил себя за несдержанность и провокацию Кеи, то сейчас направил все негативные эмоции в сторону мальчишки, настроение которого с удивительной непостоянностью скакало как бешеное и зависело от всего абсолютно, вплоть до непонятных мелочей, вроде одного косого взгляда или брошенной вскользь короткой фразы. Не будь он так важен… ей-богу, он разделил бы участь семьи Эстранео еще в начале их тесного общения.

– Мукуро-сама, – окликнул его привычно-флегматичный голос, и Рокудо вопросительно посмотрел на Чикусу. Он держал в руке пухлую папку с бумагами и выглядел совсем нездорово. – Вы что-нибудь нашли? Может, вам нужна помощь?

– CEDEF еще не ответила на запрос Тсунаеши, но я опросил нескольких бездомных, болтающихся возле той стройки, и узнал приблизительное описание человека, который встречался с Наги.

– Описание? – удивился Чикуса и взбудоражено поправил очки. – Это же… это очень важная информация, почему вы не оповестили Саваду-сама?

– Потому что это приблизительное описание. К тому же, человека я не узнал. Для фоторобота не пойдет, потому что бродяги путались во внешних признаках, да и темно было. – Мукуро скрестил руки на груди и прислонился спиной к стене. – Я знаю не больше тебя. И я даже представить не могу, чем ты можешь помочь.

– Вы еще не вычеркнули из списка подозреваемых Хибари Кею?

– Вычеркнул? – хмыкнул Мукуро. – Я его имя перенес на первое место. Больше мне не на кого думать. Хотя со смертью дочери Савады все стало слегка… не так однозначно все выглядит теперь. Когда убили Юи, у Кеи было стопроцентное алиби: он вместе с нами носился в поисках по городу. Поэтому, если две смерти связаны вместе, то винить мне Кею не в чем.

– Если можно понять, за что убили Юи – она все же дочь босса Вонголы, то зачем понадобилось убивать Хром…

– Она невеста правой руки босса, и, поверь, все об этом прекрасно знали. Если бы Кея держал язык за зубами и не объявлял во всеуслышание о том, что они собираются жениться, то, может быть, наша девочка была бы еще… жива.

Чикуса отвел взгляд, болезненно скривившись, и протянул папку.

– Я собрал всю имеющуюся информацию. Здесь в основном одни отчеты, по большей части, бесполезные, но, может, вам удастся накопать в них что-то. Я не смог, – честно признался он. – Возможно… возможно, эмоции затмевают здравый смысл.

– Я понимаю. – Мукуро с силой стиснул челюсть. – Хочется поскорее найти виновных и отвести душу, намотав их внутренности на трезубец.

– Не забудьте меня позвать, – мрачно кивнул Какимото и, склонив голову, удалился. Мукуро с интересом пролистал листочки в папке, которые и впрямь на первый взгляд казались мусором, и тоже ушел. Все-таки в оперативной работе от него гораздо больше пользы.

***

Наутро Катсу проснулся от щебета птиц. Окно было настежь распахнуто, и прямо в лицо били теплые яркие лучи солнца. Последние, наверное, ясные деньки этой осени.

Он повернулся набок и удивился: отец все еще спал, повернувшись к нему лицом, хотя, судя по свету, падающему в окно, время было отнюдь не раннее.

Во сне отец казался таким… умиротворенным. И даже несмотря на то, что сейчас можно было увидеть все его мелкие возрастные морщинки, он был таким потрясающе-красивым, что трудно было оторвать взгляд. И даже пребывая в объятиях Морфея, отец не переставал хмуриться и сурово кривить губы. Надо же, а ведь отец из прошлого так много улыбался.

Катсу коснулся пальцами уголков его рта и слегка потянул вверх, тихо хихикая. Отец, фыркнув, открыл глаза и, тяжело вздохнул, наткнувшись сонным взглядом на любопытное лицо сына.

– Не переходи границы личного пространства, – хриплым спросонья голосом приказал Хибари и, потянувшись, повернул голову в сторону окна. – Хорошая погода. – Он посмотрел на Катсу и приподнялся на локте, задумчиво сморщив лоб. – Почему бы нам не погулять сегодня?

– Серьезно?! – чуть ли не завопил Катсу, подскакивая на кровати. – И мне можно прогулять школу?

– Ты уже.

– И вы пойдете со мной? А… работа? – он неуверенно взглянул на компьютер. Он, конечно, обрадовался перспективе провести время с отцом, но… он действительно хотел поскорее найти убийц. Отец проследил за его взглядом и щелкнул сына по лбу.

– Я хочу развеяться. Савада подождет с отчетами, а без списков CEDEF расследование все равно в тупике. Если я не хочу чего-то делать, значит, дело подождет.

– А что мы будем делать?

Хибари замер. Похоже, он и сам не знал. Единственным возможным для него отдыхом вот на протяжении уже с два десятка лет был сон где-нибудь в одиночестве. Как развлекаться в компании с кем-то еще он не знал. Точнее, знал один вариант, но сейчас кровавая бойня вряд ли им подходила.

Катсу не сдержал улыбки. Может быть, его отец был гением и супер-бойцом, в простых мирских радостях он был полным профаном.

– Для начала неплохо было бы сходить в парк. Погода располагает.

Хибари коротко кивнул и, раскрыв дверцы гардероба, взял с вешалки костюм. Катсу удивленно вскинул брови и вырвал из его рук одежду.

– И как это понимать?

– Ну вы же не на совещание идете и не переговоры! Это не прикид для прогулок. – Катсу принялся рыться в шкафу – Хибари с иронией за ним наблюдал. – У… у вас одни деловые костюмы?! Зачем их столько?

Кея молча подобрал свои вещи и невозмутимо принялся одеваться.

– Вам нужно разнообразить свой гардероб. Вы же не такой старый, чтобы носить одни только брюки и пиджаки.

– Меня все устраивает.

– Ну уж нет, – заупрямился Катсу, запрыгивая в джинсы. С недавних пор он тоже перешел на одежду, более подходящую ему по возрасту. Спасибо… Мукуро. Бесконечные костюмы, которые он надевал, стремясь быть больше похожим на отца, он задвинул далеко на полках. – Похоже, стоит сначала заглянуть в торговый центр.

Месяц назад Кея бы врезал ему за одну только мысль об этом, да и сейчас желание возникло, но он решил позволить Катсу просветить его немного в… обычной жизни. Было любопытно.

Катсу не особо любил шопинг, но отца изрядно потаскал по магазинам, заставив его перемерить кучу вещей, и, когда терпение Хибари было уже на пределе, наконец, определился. Кея придирчиво разглядывал себя в зеркале, совершенно неудовлетворенный отражением в нем, и думал о том, что зря согласился на всю эту авантюру. Катсу смотрел на него с немым восхищением в сияющих глазах, и не хотелось его расстраивать, как ни странно, поэтому пришлось согласиться и на дурацкий спортивный костюм ужасающе ярко-желтого цвета, и на бесполезную кепку, то и дело сползающую на глаза.

– Вы очень красивый, – искренне произнес Катсу после того, как они вышли на улицу и с наслаждением вдохнули свежий воздух.

– Это лесть или самовосхваление? – хмыкнул Кея, намекая на их похожесть. Катсу заулыбался.

В это время в парке было совсем мало народу. В основном, старички, грустно сидящие на скамейках, и маленькие дети, рассекающие по дорожкам на роликовых коньках и самокатах.

– Белка! – вдруг заорал Катсу, сходя с тропы. Хибари, склонив голову к плечу, наблюдал за тем, как он осторожно присаживается и выуживает из кармана горстку очищенных орешков.

– Тебе что, пять лет? – хмыкнул Кея, подходя к нему, и протянул ладонь. – Дай сюда.

Катсу насыпал ему в руку корма, и маленькая ярко-рыжая белочка с облезлым хвостом заметалась между ними, хапая и с одной стороны, и с другой. За этим было забавно наблюдать. Хибари с тоской вспомнил, что очень давно не проводил время с животными, даже со своими собственными.

– Я их часто подкармливаю, они почти и не боятся меня, – с улыбкой сказал Катсу, отряхивая руки. Белка, наевшись до отвала, быстренько убежала в кусты. – Я люблю гулять в парке. Хотя обычно я брожу здесь один. Ну… у меня же нет друзей. Не было. – Он вдруг повалился на траву и, закинув за голову руки, лег на спину, с выражением полнейшего блаженства на лице.