Текст книги "Оксана (СИ)"
Автор книги: Simply M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 17
Оксана опустила спинку кресла и вытянула ноги. Ей хотелось поскорее уснуть, чтобы убить время. Она не говорила домочадцам, что уезжает, до самого отъезда, чтобы никто не проболтался Альберту о ее бегстве. Затем быстро закидала вещи в чемодан, объявила ошарашенным женщинам, что уезжает на неопределенный срок к родителям, села в такси и уехала.
Через два дня молчания Альберт вдруг начал звонить и смсить, но Оксана не хотела с ним говорить. Возможно это выглядит как бегство. Она устала. Слишком устала. Поскорее бы добраться до дома, обнять маму и всласть наплакаться на ее плече. Папа тоже сойдет. Да и сестренка. А еще лучше обнять всех-всех и пусть они ее утешают и успокаивают. В-общем жилеткой станет член семьи, любой кто приедет встречать ее и первый попадется под руку.
Оксана сняла с ленты багаж, вытянула ручку, покатила чемодан и направилась к выходу. Она вгляделась в толпу и заметила, как они машут ей рукой. Оксана сморгнула подступившие слезы, готовая расплакаться от облегчения и радости. Ну конечно же они все приехали в аэропорт! Все три ее жилетки и мощная поддержка в любых ситуациях!
Маруся, энергичная и веселая как всегда, ослепляя всех широкой улыбкой, кинулась к Оксане, раздвигая локтями толпу встречающих. Сестренка кинулась ей на шею и запищала:
– Ты все такая же каланча! – и клюнула Оксану куда-то в нос – Я все равно по тебе соскучилась!
Она разжала объятия и уступила очередь подошедшим родителям. Отец как всегда сдержанно поцеловал Оксану в щеку, пощекотав усами. Мама крепко обняла и расцеловала старшую дочь в обе щеки.
– Я так соскучилась!
Отец забрал у Оксаны чемодан и быстрым шагом направился к выходу. Мама с Марусей приотстали, раздавая улыбки и приветствия направо и налево. В городке с населением в двести тысяч, каждый второй был знакомым. Оксана выудила из сумки темные очки и нацепила на нос. Ей не хотелось, чтобы ее узнавали.
Через полчаса семья в полном составе уселась в машину. Мама села не переднее сиденье, Оксана с Марусей расположились сзади.
Первой конечно заговорила Маруся.
– Ну, сколько ты здесь пробудешь?
Оксана все еще в темных очках повернулась к сестренке.
– Честно говоря я не брала обратный билет.
–Здорово! Вчера заходила Наташа Пищикова, занесла пригласительный на выпускной. Представляешь, как будет здорово! Наверное, это ужасно интересно увидеть своих одноклассников спустя десять лет. Ты привезла платье?
– Нет.
Оксана заметила, что мама встревожено смотрит на нее в зеркало заднего вида. Отец как всегда веселый и жизнерадостный что-то мурлыкал себе под нос. Похоже, из всей семьи только мать прочувствовала ее дурное настроение. Значит, они были уверенны, что она приехала на встречу выпускников.
– Я вообще не собираюсь туда идти.
От удивления Маруся приоткрыла прелестный алый рот.
– Черт побери! Я проболталась твоему бывшему ухажеру Филиппу, что ты приедешь, помнишь его? Он собирался заехать за тобой, чтобы отвезти на бал. Я подумала, не можешь же ты отправиться туда одна без пары.
Оксана бы легко разозлилась, если бы хорошо не знала свою сестренку. Маруся искренне считала, что явиться без пары все равно, что красной помадой написать на лбу НЕУДАЧНИЦА. Она всего лишь хотела помочь.
– Прости дорогая, боюсь, ему придется идти на бал одному.
– Зачем же тогда ты приехала? Тебя уволили?
Оксана криво улыбнулась.
– Конечно нет. Просто я очень сильно устала и захотела взять передышку.
– Маруся, отстань от сестры. Она устала с дороги. – сказала мама.
Все замолчали, и Оксана уставилась в окно. Как странно, что она ничегошеньки не чувствовала глядя на знакомые улицы, пролетавшие за окном. Хотя, она сейчас вообще ничего не чувствовала.
Город менялся и не менялся одновременно. Появлялись высокие здания. Дорогие машины на любой вкус и цвет притягивали взгляд. Но с каждым приездом Оксане казалось, что он застрял в петле времени. Может быть, неизменно приветливые лица горожан заставляли ее так думать.
Отец заехал во двор, выгрузил из багажника чемоданы и вошел в дом. Оксана постояла немного во дворе с матерью и сестренкой. Огляделась. Виноград в этом году уродился на славу. Спелые гроздья свисали со стен и потолка импровизированной беседки.
Но когда Оксана завернула во внутренний двор, в нос ей ударил сочный аромат цветов, а в глазах зарябило буйство красок.
– О боже, мама, какой потрясающий сад! – Оксана наклонилась к белым цветам, вдыхая сладкий запах. – Ммм... Что это?
– Анемоны. Они зацвели всего пару дней назад. – Мать улыбнулась и прошла глубже в сад. Она повела рукой, указывая на цветы – Шалфей, тысячелистник, герань, астильба. Скоро зацветет астра и вон те розовые кусты, надеюсь, порадуют вторым цветением.
– Как тебе удалось вырастить так много цветов? Я помню, ты каждый год сражалась за свои розы.
Маруся нахмурилась.
– А когда они наконец зацвели мерзкий соседский Илья своровал целых пять штук для своей сопливой подружки.
Мама засмеялась. – Да. Было дело. Я полюбила цветоводство всей душой. А сейчас еще и куча времени появилась. Терпение и упорство приносят свои плоды.
Оксана подошла к маме и залезла к ней под левую руку. Маруся присоединилась к ним и залезла под правую. Мама потрепала девочек по макушкам.
– Ну, пойдем в дом? Я приготовила голубцы из виноградных листьев.
Маруся скорчила рожу и закатила глаза.
Оксана вошла в свою старую комнату и села на кровать. На письменном столе, том самом за которым она столько лет делала уроки, стояла низкая пузатая ваза с букетом из мелких пестрых цветов. Над кроватью висел выцветший плакат с молодым Жераром Депардье.
Отец занес чемодан в комнату, но ей не хотелось распаковывать вещи сейчас. Она легла на кровать и закрыла глаза. Достала мобильник. Ни одного звонка от Альберта со вчерашнего дня. Всего пять звонков, и он оставил ее в покое. Она конечно еще не готова была с ним говорить, но хотела видеть его пропущенные звонки на дисплее. Это давало бы ей небольшую надежду на то, что он думает о ней хотя бы пару минут в день, когда набирает ее номер.
Маруся вошла в комнату без стука.
– Мама послала за тобой. Обед готов. – Маруся остановилась в центре комнаты. – Ненавижу голубцы в виноградных листьях! – и тут же сменила тему. – Ну и кто он? Ты бы не приехала просто так без предупреждения.
– С чего ты взяла, что это из-за мужчины?
– Мне не десять. У тебя все на лице написано! Из нас только папа ничего не понял. Он толстокожий, как говорит мама. – Маруся нахмурилась и присела на краешек кровати. Оксана все еще молчала, когда сестренка воскликнула – О Боже, кажется, я знаю кто он! Можешь мне ничего больше не рассказывать. И я уже знаю что произошло.
– Слава Богу. Как раз собиралась излить тебе душу.
На самом деле Оксане хотелось поплакать, но подходящий момент никак не наступал. Не могла же она лить слезы на виду у всех в зале ожидания. Или в машине. Или в саду, когда мама с гордостью показывала свои цветы. Но сдерживаться больше было невозможно. После разговора с Альбертом она не проронила ни слезинки, но ведь для того она и приехала, чтобы дать выход эмоциям именно здесь. В отчем доме.
– Да у тебя глаза на мокром месте!
Маруся наклонилась и погладила Оксану по голове. Ее взгляд был полон участия и жалости и Оксану прорвало. Она разрыдалась так сильно что в первое мгновенье не смогла даже всхлипнуть как следует.
– Дурочка. Конечно же он тебя не достоин. – Маруся легла рядом и обняла сестру. Он просто двухметровый богатый козел с породистым носом. Ты слава богу тоже не маленькая. Найдешь себе другого великана.
Тут Оксана разразилась громкими рыданиями.
– Он не хочет детей да? И жениться тоже не хочет? Я так и знала! Да у него же все на лице написано. Ну хочешь я попрошу папу съездить в город и оторвать твоему Альберту яйца? Все равно они ему не нужны раз он не собирается семью заводить. – Оксана что-то промычала в ответ. – Не переживай. Папа сможет.
– Девочки, обед совсем остыл. Я... – мама заглянула в дверь, но увидев рыдающую дочь не договорила. И обратилась к Марусе. – Все так серьезно?
– Да. Она влюбилась. В Альберта. А этот козел не хочет жениться.
– Ты беременна? – тут же спросила мама.
Оксана помотала головой продолжая плакать.
– Ну конечно она не беременна. Это же Оксана! – Маруся посмотрела на сестру хитрым взглядом. – Хотя могла бы.
– Маруся! – одернула мать младшую дочь. – Не говори глупостей. Ей просто нужно выплакаться. – она села на кровать и погладила Оксану по спине. – Поплачь, поплачь. Я сначала думала что ты с одноклассниками едешь встречаться, но как только увидела твое лицо в аэропорту сразу поняла, что тут без мужчины не обошлось.
Маруся встала с кровати, помогая Оксане сесть повыше. Вместе с матерью они обложили ее подушками как больную.
– Мама, посиди с ней. Моя жилетка промокла насквозь. Пойду переоденусь. – Маруся вышла из комнаты.
– Захвати стакан воды! – крикнула мать ей вслед и обняла старшую дочь.
Оксана положила голову матери на плечо и прерывисто вздохнула пытаясь успокоиться.
– Мамочка, я самая глупая женщина на свете!
– Наоборот, ты слишком умная.
– Никому не нужны умные женщины. Да и это уже не важно. Он все равно меня не любит. – из глаз Оксаны снова покатились слезы и она не стала их вытирать. – Я с самого начала знала, что все закончится так. И он мне никогда ничего не обещал. Но я все равно окунулась в эти отношения с головой. Наверное, я сама виновата.
– Ты ни в чем не виновата.
– Виновата. Может быть он тоже, в равной степени. Я не знаю. – Оксана приняла стакан из рук вошедшей Маруси и глотнула воды. – У него стоят какие-то внутренние запреты. И страхи. Он не верит в брак. Не верит в любовь до гроба. А я боялась себе признаться, но в глубине души считала, что мне под силу его переделать.
– Все женщины так считают. – сказала мама.
– Я надеялась, что он почувствует, как сильно можно любить кого-то без предрассудков и страхов. Что можно отдавать себя без остатка, не требуя ничего взамен. В какой-то момент я расслабилась и призналась, что люблю его.
Маруся расхаживающая по комнате остановилась – А он вдруг испугался и сказал что никогда не женится и не хочет детей?
– Да. Но сначала он захотел, чтобы я взяла свои слова обратно. – Оксана снова разрыдалась.
– О, дорогая. – мама прижала Оксану к себе.
– Это жестоко! Какой идиот!– от возмущения брови Маруси сошлись не переносице. Она подошла к матери с сестрой и обняла обеих. – Все-таки кто-то должен открутить ему яйца!
– О каких яйцах говорит моя младшая дочь? Надеюсь о съестных? – с этими словами на пороге возник отец. – Я устал ждать когда моя семья соберется за столом. Мы вообще будем сегодня есть?
Мама закатила глаза. – Я же говорю он толстокожий.
– Я не толстокожий. Я голодный. – Папа посмотрел на Оксану и подмигнул. – Нельзя страдать на голодный желудок. Сначала мы поедим, а затем ты расскажешь кого там нужно кастрировать.
Отец высадил Оксану у крыльца школы, помахал ей и уехал. Оксана стояла в раздумывала, не убраться ли восвояси? Ну зачем ей этот выпускной бал? Неужели она и в самом деле согласилась сюда прийти?
Она прожила в доме родителей неделю, но все еще не могла восстановить душевное равновесие. Мама с сестренкой не в силах больше выносить ее унылый вид и бесконечные фильмы с Жераром Депардье буквально силком нарядили ее в платье Маруси, нанесли ей косметику в четыре руки и запихнули в машину к отцу, поджидавшему снаружи.
Оксана нахмурилась.
Слишком быстро все произошло, что она даже не стала сопротивляться. Это было похоже на тщательно спланированную семейную операцию! Она пожала плечами. Впрочем, какая разница? Как будто кто-то сможет ей помешать тихонько отсидеться в уголочке школы.
Оксана поправила платье на груди, слишком оголенное, на ее взгляд и направилась к парадному входу.
Ах школа, школа... Родная школа... В школьные годы она не была заводной девчонкой, и не состояла в группе лидеров. Тем не менее, ей есть что вспомнить.
Солнце уже закатилось, и в сумерках она лишь смутно различала силуэты людей на крылечке. До нее доносились взрывы хохота и обрывки знакомой музыки. В проемах освещенных окон виднелись силуэты танцующих. Выпускной бал был в самом разгаре.
Оксана оглядела здание школы. Его отреставрировали. Старые деревья еще росли с обеих сторон аллеи. Вазоны с цветами украшали крыльцо. Новые деревянные скамейки под деревьями были заняты кучками выпускников.
Навстречу ей двинулась крупная женская фигура. Оксана вгляделась и с трудом узнала свою подругу.
– О, господи, сто лет тебя не видела! Привет! – Наташа заключила Оксану в крепкие объятия и звонко чмокнула в щечку. – Ты совсем не изменилась. Совсем-совсем! Даже всхуднула!
Оксана поздоровалась, выдавила из себя комплимент платью подруги и пошла рядом. Она разглядывала подругу и недоумевала, что с ней произошло. На улице она бы прошла мимо и не даже подумала, что эта грузная женщина и есть ее тощая школьная подруга. Наташа много говорила, и через две минуты Оксана поняла, что изменило подругу – рождение троих детей с интервалом в полтора года.
– Мы не думали, что ты приедешь. Теперь все одноклассники в сборе кроме Влада и Вити. Влад живет где-то заграницей, а Витя вообще пропал. Даже не думала, что будет так сложно найти человека. Ни адреса, ни телефона. Даже странички нет в соцсетях!
Они пересекли фойе, украшенное флажками и шариками, и прошли в актовый зал. Наташа толкнула дверь.
– Советую тебе заткнуть уши.
На Оксану обрушилась лавина звуков. Она зажмурилась от яркого света и оглянулась. Большая сцена была заставлена музыкальной аппаратурой. Ею управлял молоденький ди-джей в больших наушниках. Очевидно, он считал их выпуск совсем стареньким, так как звучали хиты девяностых. Оксана узнала песню Андрея Губина.
Вместе с Наташей они прошли сквозь толпу танцующих. Повсюду мелькали знакомые лица, Оксана вертела головой во все стороны, отвечая на приветствия, сыпавшиеся со всех сторон. Кто-то даже успел похлопать ее по плечу.
Они пробрались в малый зал, в котором был накрыт шведский стол. Это была хорошая идея разделить танцующих от жующих, решила Оксана. В малом зале было намного тише. И все ее одноклассники были здесь.
– Как всегда, вся школа танцует а наш одиннадцатый «А» объедается.
Она вошла, и толпа одноклассников ринулась ее обнимать. Ее усадили в свободное кресло и всунули тарелку с закусками. Вечный староста Сергей подал Оксане бокал с шампанским. Присутствующие наперебой обменяться новостями и вспоминали смешные истории из школьной жизни. Кучка девчонок сидела на диване, показывая друг другу фото мужей и детей.
– Давно приехала? – спросил Виталий.
– Неделю назад.
– Правда? Встретил твою маму в супермаркете. Она не сказала, что ты в городе.
– Как ты? – встряла Галя. – Муж? Дети?
Началось.
Оксана молча покачала головой.
Галя отвернулась и больше ни о чем не спрашивала. Мирон продолжил рассказ о рыбалке, очевидно прерванный ее приходом. Все взгляды устремились на него и Оксана расслабилась.
В целом обстановка была непринужденной. Одноклассники веселились в стенах родной школы, словно оставили за ее пределами груз обязанностей и забот, накопившийся, за прошедшие с выпускного бала, десять лет.
Вошел мужчина, и Оксана не сразу узнала в нем того, с кем в четырнадцать лет поцеловалась в первый раз.
Филипп.
Он был старше на два года и это был не его выпуск, но он был из той же компании и никто из выпускников не удивился ему. Как никто не удивился и тому, что он прямиком направился к Оксане.
Она с удовольствием разглядывала его. Он был интересно одет: темные джинсы, классический пиджак, серая футболка с треугольным вырезом, а поверх нее небрежно завязанный галстук. Высокий и долговязый он уверенно пробирался сквозь веселую толпу выпускников, успевая отвечать на приветствия. Когда-то он был скромным отличником, но сейчас был похож на модель из журнала высокой моды. И чем ближе он становился, тем больше Оксана удивлялась невероятной метаморфозе произошедшей с ним.
Филипп подошел, очаровательно улыбаясь, и протягивая ей руки. Оксана подала свою, и он галантно поцеловал ее.
– Как поживает моя первая любовь? – Он выхватил откуда-то табуретку и сел рядом.
– Неплохо, если не считать того, что у меня оказывается, совершенно нет общих тем с одноклассницами.
– Потому, что ты еще не обзавелась мужем и детьми?
Оксана лукаво взглянула на него.
– Почему же? Мама присматривает за малышами, пока я развлекаюсь.
– Это неправда. Я встретил Марусю на прошлой неделе и выпытал у нее последние новости.
– Ах, да. Я и забыла. Она еще говорила, что ты отвезешь меня на бал.
Филипп взял со стола тарелку с нарезкой из сыра и фруктов и подцепил виноградину шпажкой.
– А через пару дней она позвонила и извинилась за тебя и сообщила, что ты не пойдешь.
– И ты все равно пришел? – Оксана кокетливо взмахнула ресницами.
– Я надеялся увидеть тебя. – Он сунул виноградину в рот. – А ты все такая же сексапильная красотка, разбившая мне сердце.
– А ты все такой же неисправимый льстец, хотя и похорошевший. – Она заметила седину у него на висках, которая удивительно шла ему, уравновешивая чудаковатый мальчишеский взгляд.
– Уже успел завести семью?
Филипп грустно улыбнулся. – Моя жена бросила меня, стыдно признаться, даже не ради другого мужчины, а ради карьеры.
– Мне так жаль. – Она коснулась его плеча.
– Мне тоже. Я хотел ребенка, но ей все было некогда, а я боялся слишком давить. – Он вздохнул. – Самое обидное, что сейчас она снова замужем и беременна, а я чувствую себя неполноценным кретином. – Он взял в руки бокал с шампанским. – Ну а ты почему не замужем? Только не говори, что никого еще не встретила. Мужчина, сумевший привлечь твое внимание, просто обязан потащить тебя в загс.
– Но почему-то не потащил.
– Ты создана, чтобы быть женой и матерью.
– Значит он был тем самым исключением из правил. Привлек мое внимание, хотя сам боялся брака как огня.
– Мы с тобой выбрали не тех партнеров. – Они коснулись бокалами. Дешевое шампанское пахло гелем для душа.
– Нам надо возобновить наши отношения. Из нас получится отличная пара!
– Ты пытаешься меня склеить?
– Ага. Как думаешь, у меня есть шансы?
Оксана рассмеялась. Это беззастенчивое шуточное ухаживание отвлекло ее от страданий.
Глядя в ее грустные глаза, Филипп предположил, что именно сейчас она переживает болезненный разрыв отношений, на которые возлагались большие надежды. Он и сам два года назад еле отошел от развода, поэтому хорошо понимал ее. Он знал также и то, что только время способно вылечить разбитое сердце.
– Помнишь эту песню?
Это была медленная композиция Даррена Хейса «Инсешибл» – хит две тысячи второго года, который крутили на всех школьных дискотеках. Именно под эту песню Филипп поцеловал Оксану в первый раз на новогоднем балу на глазах у всей школы.
– Тогда ты была в коротком сером платье и буквально сразила меня длинными ногами.
– Ты помнишь какое на мне было платье? – не поверила Оксана своим ушам.
– Я помню все. – Филипп взял ее за руку.– Пойдем. Добавим пару свежих воспоминаний.
Она покорно пошла за ним в актовый зал, где танцующие уже разбились на парочки. Атмосфера была не такой романтичной, как десять лет назад, когда мальчики и девочки только и делали что влюблялись. Сейчас они больше разговаривали, чем танцевали.
Он медленно закружил ее в танце, а она старалась соблюдать дистанцию между ними. Мимо них проплыла парочка знакомых лиц.
– Я мог бы поцеловать тебя снова. Ты похожа на аппетитный филейчик в этом платье.
Филипп выразительно уставился на ее глубокий вырез, украшенный мелкими бантиками.
– Скорее на пудинг с кремом. Это платье мне одолжила сестренка. Я не собиралась идти сюда и не приготовила наряд.
– Все равно ты выглядишь лучше всех.
– Спасибо.
Оксана расслабилась немного и даже приняла участие в нескольких веселых конкурсах. Она и не ожидала, что этот вечер сможет отвлечь ее. Наверное, надо будет сказать спасибо маме с сестренкой за то, что отправили ее сюда.
Выпускники нехотя разошлись по домам в начале первого. Филипп вызвался проводить ее до дома, и они пошли пешком дорогой, по которой она одиннадцать лет ходила в школу. По-осеннему холодный ветер кружил листья и продувал насквозь. Оксана поежилась, и он накинул ей на плечи свой пиджак. Обнял за талию. Оксана представила, как они смотрятся со стороны – словно сентиментальная открытка про выпускной, вызывающая ностальгию и грусть.
– Ты ходил на свой десятый выпуск? – спросила Оксана.
– Нет. Два года назад шел бракоразводный процесс, и мне было не до этого. Хотя сейчас жалею. Интересно было бы посмотреть как все мы изменились и повзрослели.
– Думаю, гораздо интересней встретиться лет через тридцать. Когда уже появятся внуки.
– Ну, внуками мы может еще и не успеем обзавестись, но парочкой детишек вполне.
– Ты серьезно предлагаешь мне завести общих детей?
Они подошли к дому и остановились у забора. Филипп потянул ее за лацканы собственного пиджака и поцеловал так нежно, словно она была фарфоровой куклой. Оксана не противилась, но не почувствовала и доли того огня, который вспыхивал в ней всякий раз, достаточно было Альберту взглянуть на ее губы. Он притянул ее к себе и заключил в объятия. Но его плечи были не настолько широкими, а руки не слишком сильными, чтобы объятие вышло таким крепким, как она привыкла. Оксана почувствовала невероятную усталость от той тоски, что грызла ее в последние дни.
– Я жалею, что потерял тебя. Мне стоило держаться за тебя двумя руками.
– Мне было всего шестнадцать лет. Я рвалась в большой город за карьерой, и ты бы все равно не смог меня удержать.
– Мы можем попробовать сначала. У меня интернет-бизнес и я мог бы переехать в любой город.
Она отошла от него. Он всегда слишком серьезно воспринимал их отношения, и именно поэтому Оксана никогда не принимала его всерьез. Их связывало множество воспоминаний и всего три поцелуя.
И все же он был очень и очень милый.
– У меня новая работа в Лондоне. Я уезжаю через неделю.
И она вернула ему пиджак.
Ясным утром Альберт, вместе с матерью, стоял у могилы женщины, подарившей ему жизнь. Мимо прошла небольшая процессия с детьми. Люди тихо переговаривались, ребенок смеялся. Высоко в деревьях щебетали птицы. Жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок в поисках сладкого нектара. Альберт услышал далекий звук проезжающих машин. Звуки суетливой жизни удивительным образом гармонировали с местом, где усопшие обрели вечный покой.
Он прочитал надгробную надпись на камне. Евдокимова Александра Валерьевна. Значит Александра...
У него перехватило дыхание, когда он взглянул на черно-белое фото юной девушки с темными волосами. Ее насмешливый взгляд словно изучал его с того света. Те же черты. Он и впрямь похож на нее. Наверное, она была такой же высокой.
На картине, отец изобразил ее взрослой и слишком мрачной. Может быть он видел ее именно такой. Взглянув на фото теперь, Альберт легко мог представить ее веселой и полной жизни.
– Где ты раздобыла фото?
– Это фотография со студенческого альбома.
Альберт вспомнил, что Александра некоторое время была студенткой отца. Абдулловна села в тень рябины на траву, обступавшую могильную плиту.
– Я поставила камень спустя три года после ее смерти. Я прихожу сюда один раз в год, на Пасху. Я не знала крестили ли ее, поэтому не стала брать на себя смелость и ставить крест.
– Отец знал?
– Думаю нет. Я не говорила с ним об этом. – Она улыбнулась – Возможно, мы ходили сюда по отдельности.
– Такая молодая.
Мать кивнула. – Совсем еще ребенок.
Он взглянул на даты. Выходит, когда она познакомилась с отцом, ей было всего двадцать лет. Он представил ее, такую молодую со своим отцом, старше ее в два раза.
– Прожила всего двадцать четыре года. Слишком рано... – сказал он с сожалением. Он уже прожил дольше нее на девять лет. – Почему она не боролась?
– Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.
Он сел рядом с матерью.
– Это дерево посадила ты?
– Я решила, что красные ягоды рябины понравились бы молодой девушке. Как ты считаешь?
Альберт взглянул на дерево. Скоро сюда прилетят птицы за ягодами. Они нарушат кладбищенскую тишину и, почившим здесь, будет не так одиноко. Он обнял мать.
– Ты сделала правильный выбор.
Стройная рябина с густой кроной и яркими пятнами ягод действительно была похожа на девчушку в пестром платье. Ее кудрявая тень падала на соседние могилы. Абдулловна указала на них рукой.
– Могилы ее родителей.
Биологические бабушка и дедушка. Но он не стал подходить к ним. Оказался не готов.
– Мне так повезло с тобой – сказал он и поцеловал мать в макушку. – Знаешь, до этого момента мне было жаль себя. – Альберт глубоко вдохнул. – А теперь мне жаль ее. Я должен был придти сюда раньше.
– Ты пришел. И это главное. – мать потрепала его по голове.
Вспомнив, что принес цветы, Альберт поднялся и положил их на могилу. Белые хризантемы.
Он провел пальцами по маленькому фото в черной рамке. Попрощался с ней, назвав по имени. Даже в мыслях он никогда не назовет ее мамой. Она подарила ему жизнь, но мать у него всегда будет одна. И он повернулся к ней.
– Пойдем? – Альберт подал матери руку, помог подняться.
– Что будешь делать теперь?
– То, что должен был сделать неделю назад. Поможешь выбрать кольцо?
