Текст книги "Оксана (СИ)"

Автор книги: Simply M

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Словно во сне Оксана доехала до дома. Она не стала входить внутрь и устроилась в беседке, подогнув ноги и обхватив колени руками. Старый пес Бруно, который когда-то первым приветствовал ее в этом дворе, подошел и ткнувшись влажным носом, устроился рядом с ней на лавочке. Она посмотрела на него сквозь пелену слез. Потрепала по голове.

На полу стояли ящики с яблоками и грушами. Роза, как всегда, собирает урожай, чтобы на выходных закрутить очередную порцию домашнего варенья. Заготовки на зиму... Оксаны к тому времени здесь уже не будет.

Она окинула взглядом сад. Ветки деревьев согнулись под тяжестью спелых яблок. Их аромат, окутывавший все вокруг, сладкий как грех, въелся в кожу. Словно первая женщина на земле, не устояв перед искушением, она вытерла яблоко подолом юбки и откусила.

Дерево-франкенштейн еще плодоносило, хотя уже и не так щедро как раньше. Под ним, на траве, смешались спелые груши и яблоки. После того, как Альберт открыл ей правду о своей матери, Оксану посетила мысль, что Павел Егорович привил ветку груши не случайно. Яблоня не отторгла чужую ветвь и это было настоящим чудом.

Совсем скоро листья в саду начнут желтеть и опадать. Урожай будет собран. Деревья оголятся. Виноград, увивающий беседку, укроют в земле до весны. Конечно, она вносила свою лепту в жизнь этого дома, но без нее порядок вещей не изменится.

Она прожила в профессорском доме почти десять лет и любила его всем сердцем. Он был дорог ей как отчий дом. Где-то в глубине души она всегда знала, что у этих отношений нет будущего. Наивная... Не стоило начинать отношения с Альбертом. Она только все усложнила, и теперь не сможет продолжать жить здесь, делая вид, что ничего не произошло. Своими чувствами она поставила всех в неловкое положение, и прежде всего себя.

Да, она все понимала, но все равно позволила этому случиться. Словно мотылек, обожгла крылышко, отлетела, но вернулась и подставила второе.

Солнечные лучи слепили, безжалостно напоминая о новом дне. Оксана догрызла яблоко, не чувствуя вкуса, кинула огрызок в траву и вошла в дом.

Домочадцы завтракали. Оксана услышала голоса трех женщин и вспомнила, что сегодня суббота. Она прошла на кухню.

– Доброе утро, дорогая! – Зульфия Абдулловна улыбнулась, но взглянув на нее, изменилась в лице.

Оксана молча рухнула на стул.

– Что он натворил?

Все трое вопросительно смотрели на нее, но она не знала, что им сказать.

– Я сейчас же поеду к нему и задам хорошую трепку!

– Обещайте, что не будете этого делать. Я не хочу, чтобы вы портили отношения из-за меня. – Оксана умоляюще посмотрела на Абдулловну.

– Ты тут не при чем. Он давно заслуживает шлепка по заднице! – Серые глаза профессорши гневно сверкнули.

– Я сама виновата.

– Что произошло? – спросила нетерпеливая Зоя.

– Я не стала скрывать, что хочу семью и детей, можно сказать, поставила его перед выбором.

– А он?

– Его устраивает все, так как есть.

– И поэтому ты его бросила?

– Я не хочу тратить время на человека, который не разделяет мои взгляды на жизнь, как бы сильно я его не любила.

Может ему нужно еще немного времени? – спросила Роза.

– Время не поможет. Он крепко держится за прошлые страхи и обиды. – Оксана опустила глаза.

Перед ней на столе стоял свежеиспеченный пирог с яблоками, но она не чувствовала желания отщипнуть румяную корочку.

Она не чувствовала аппетита.

Она не чувствовала ничего.

– Выпей чаю. – Абдулловна подала ей чашку.

– Нет, спасибо. Мне нужно поспать.

Она поднялась к себе, все еще находясь в состоянии шока, и улеглась в постель. Но так и не смогла выдавить ни слезинки.

Зоя энергично мешала сахар в чашке, нарушая тишину звяканьем ложечки о фарфор. Женщина продолжали хранить молчание и Зоя не выдержала.

– Ну вот он и сделал это. – Зоя прекратила мешать чай и вынула ложку. Ее ноздри гневно раздувались. – Почему я не остановила ее?! – она повернулась к Абдулловне. – Вы должны с ним поговорить.

– Я считаю, он должен повариться немного в собственном соку. Неделю.

Роза молча отрезала кусочек пирога и протянула его Зое, но та отказалась.

– Я не могу проглотить ни кусочка, когда вспоминаю ее лицо. Одно сплошное страданье! -

Она встала – Пойду к себе. Попробую сделать набросок.

Выходные дни Оксана провела в кровати, но наступил понедельник, и ей пришлось заставить себя встать. Она пришла на работу с часовым опозданием, вошла в кабинет, села за стол и сразу же начала писать заявление. Да, она должна была предупредить Андерсена заранее и получить одобрение на отпуск, но сейчас ей было наплевать.

Юля в недоумении от внешнего вида Оксаны уставилась на нее. И неудивительно. На той было простое цветастое платье желтого цвета. На ногах алые балетки. И никакого макияжа. Так обычно одеваются на пикник.

– Девушка, верните нам нашу Оксану. Я вас в первый раз вижу.

Оксана не улыбнулась и не ответила на шутку. Она подписала заявление и положила его Юле на стол.

– Будь добра, отнеси это Андерсену. Не хочу его видеть.

– Это, увольнительная?

– Я устала. Мне нужен отпуск.

– Так значит ты уже в курсе?

– В курсе чего?

Юля засомневалась, но все же решила сказать. – Сегодня на совещании Андерсен объявил нового партнера. Это Никита.

Что ж, серая полоса в жизни оказалось широкой. Настолько широкой, что вместила в себя и личную жизнь, и работу. Оксана взяла свое заявление на отпуск, разорвала его и вместо него написала заявление об увольнении.

– Я сама ему отнесу.

– Стой! – Юля схватила Оксану за руку. – Что случилось? Ты заболела?

Оксана покачала головой. Ей хотелось поделиться своими страданиями с любым, кто готов был ее выслушать. Она могла бы выйти на улицу и кричать каждому прохожему о своем разбитом сердце. Но она боялась, что стоит только заговорить об этом, как слезы градом покатятся из глаз. А она еще не была готова плакать.

– Я просто дура. А это, как известно, неизлечимо.

– О, боже мой! Он тебе изменил? Он полюбил другую?

Оксана горько усмехнулась. – Он никого не любит. Даже себя.

Она вошла в кабинет начальства без стука, игнорируя секретаршу и вообще не глядя по сторонам. Андерсен сидел за столом и разговаривал с кем-то по внутреннему телефону. Она не стала дожидаться окончания разговора. Просто положила на стол свое заявление, развернулась и тут же услышала как он бросил трубку.

– Постойте Оксана. Давайте поговорим. Если это из-за того, что мы не предложили вам партнерство то все можно обсудить. Вы еще недостаточно опытны. Но через год-другой...

Оксана усмехнулась. И развернулась к нему лицом. Она даже не злилась.

– Я работаю у вас уже шесть лет. Я даже не помню, кто еще работает тут дольше меня. Мне нужна правда. И не лепите мне отговорки насчет моей неопытности и некомпетентности!

Он замялся на секунду, снова взглянул на заявление и сказал:

– Мы решили, что партнером должен быть мужчина. – Оксана открыла рот, но он жестом остановил ее. – Постойте. Мы можем увеличить вам зарплату, и вы будете получать процент от сопровождения сделок. Поймите меня! Вы молодая женщина и не сегодня-завтра вы выйдете замуж. Родите детей. А нам нужен...

Она не стала слушать его до конца. Развернулась и пошла прочь. Какой парадокс! Она не знала смеяться ей или плакать. Ей отказали в партнерстве как раз тогда, когда выяснилось, что замужество ей не светит.

Оксане казалось, что она никогда уже не выйдет замуж и не родит. Она быстро бежала по коридору, желая поскорее убраться подальше от этого проклятого офиса. К сожалению, ей не удалось далеко уйти. В коридоре ее поджидал самый вредный клиент. Оксана напялила очки и кивнула ему в знак приветствия. Но тот не отставал.

– Я дожидаюсь вас.

– Сейчас я не могу говорить с вами. – И с долей торжественности добавила – Я только что уволилась. Вам подберут другого юриста.

Вредный клиент не пялился на нее и казалось вовсе не замечал в каком она разбитом состоянии. Его не удивляло ее цветастое платье. Ему как всегда было наплевать на всех женщин. И впервые рядом с ним Оксана почувствовала облегчение от того, что он такой хам.

Ален Марленович засиял от этой новости – Это же потрясающе!

Оксана в недоумении взглянула на него, но не остановилась. Он бесцеремонно взял ее за руку.

– Достаточно будет просто выслушать.

Они прошли в конференц-зал. Оксана села на стул и опустила глаза. Он монотонным голосом изливал на нее свою речь. Ей было абсолютно все равно что он бубнил о работе и каких-то перспективах, но тут одна фраза привлекла ее внимание « ... тысячи километров отсюда» и Оксана встрепенулась.

– Боюсь, что не расслышала вас. Не могли бы вы повторить?

– Что именно вы не расслышали? Про филиал в Лондоне или про должность?

– Если не затруднит повторите все сначала.

У Алена Марленовича едва не пошел пар из ноздрей, но он взял себя в руки.

– Вам пора вынуть бананы из ушей.

Он заговорил снова, сильно раздражаясь ее невнимательностью, теперь уже проговаривая слова медленно, словно говорил с ребенком.

– Я предлагаю вам работу в нашем филиале в Лондоне. Нам нужен свой юрист. Честно говоря, я никогда не думал, что скажу такое женщине, но вы действительно неплохой специалист. – Он позволил себе слегка улыбнуться, чем поверг Оксану в легкий шок. И продолжил – Вы подходите по всем параметрам: вы компетентны. Ответственны. Неплохо владеете английским языком. И, самое главное – тут он поднял указательный палец, выдержал секундную паузу и добавил – вы не замужем!

И Оксана расхохоталась! Она не сдерживала себя и хохотала от души так громко, что слезы навернулись на глаза.

– И видимо ... ха-ха-ха... никогда уже не буду... замужем... ха-ха-ха-ха.

Ален Марленович спокойно смотрел на нее все, более утверждаясь в своей правоте насчет женщин. Все они – дуры и истерички.

– Вы все-таки собираетесь замуж или вам снесло крышу от моего предложения?

Он терпеливо ждал, когда ее истерика иссякнет, моля бога, чтобы смех не перешел в слезы. Ей же пришла в голову мысль, что судьба обходилась с ним жестоко, подсовывая ему эмоционально несдержанных женщин. Он ведь даже не растерялся, словно видел такое каждый день.

Оксана отдышалась и взяла себя в руки.

– Простите. Это все от нервов. Я наверное заработалась, но как раз собираюсь отдохнуть. А вы даже начинаете мне нравиться.

– Взаимно. Иначе бы я не предлагал эту работу женщине.

Предложение заманчивое. Тысячи километров отсюда... Конечно Альберту ничего не стоит купить билет и прилететь за ней. Но он же не будет этого делать?

– Мне нужно время чтобы подумать. – И по привычке всегда быть точной во всем и не давать пустых обещаний добавила – Я уезжаю в отпуск на две недели. Отвечу вам ровно через пятнадцать дней. – Она встала и направилась к двери. Но затем остановилась. – Хотя нет. Я согласна.

Ален Марленович кивнул будто и не сомневался в ее решении.

– Мне понадобится ваш заграничный паспорт. Мы займемся визой и билетами.

Вот и все.

Альберт сделал свой выбор. А она – свой.

Как только за Оксаной захлопнулась дверь, Альберт понял – что-то пошло не так. Он был максимально честен. Никогда и ни с кем он не делился своими страхами. Пусть он не верил в брак, но и не считал это преступлением.

Он не предлагал ей расстаться. Не оскорблял и не делал непристойных предложений. И все же она ушла, и он не стал ее удерживать. Не помчался вслед за ней, хотя понимал, что поставил жирную точку в их отношениях.

Он продолжил работать и только через пару дней понял, что теперь ему уже не хочется никакого ресторана. В его планах и мечтах о будущем она всегда была рядом. Не женой, не подругой, а просто спутницей, которая всегда рядом. И он считал, что так будет всегда. Но Оксана ушла, а этого он никак не ожидал.

Через два дня Альберт не выдержал и набрал ее номер. Она не ответила и выждав день он позвонил к ней снова. Затем в течении дня он сделал еще три звонка. После этого он позвонил домой, но мать бросила трубку, ясно дав понять, что думает по поводу их разрыва.

У него появилось странное ощущение, словно внутри него уживаются два человека. Один из них живет полной жизнью: носится со своей стройкой, выбирает цвет стен и дерево для отделки бара. Он примерный сын – навещает мать пару раз в месяц. Общается с друзьями. Совсем недавно, когда он валялся в кровати и не знал, куда себя деть, он и подумать не мог, что у него будет такая насыщенная жизнь, что не останется ни одной свободной минутки. Сейчас он уставал так сильно, что засыпал, едва голова касалась подушки.

Другой, прежний, – все еще был в нем. Он отошел в сторонку, сложил руки на груди и устало наблюдал за происходящим. Он недоумевал, зачем он все это делает? Для чего ему ресторан? Краски, кирпичи, бухгалтер в офисе? Все это мышиная возня и ничего более.

Друг – не тот, что был раньше. Марат все еще пытался вернуться в холостяцкую жизнь, но удовольствия от этого не получал и Альберт это видел. Его друг сейчас предпочитал компанию жены. Да и все разговоры упорно возвращались к теме ребенка. Как будто бы ничего общего уже не было.

К матери он ездил, чтобы она была спокойна. Посмотрела на него, убедилась, что все в порядке и ладно. Он напрягался при разговоре с ней, чтобы не сказать чего-нибудь обидного или не затронуть тему, которой боялся. Не задать вопросов, ответы на которые не хотел слышать. Он знал, что она наблюдает за его отношениями с Оксаной и выжидает, и надеется, что все кончится свадьбой. Что она сдаст его в надежные руки. Что успеет увидеть внуков.

Единственное, в чем он был единым целым – это в отношениях с Оксаной. Он хотел видеть ее каждый день и поэтому предложил жить вместе. Он уже привык к тому, что она снится ему время от времени. Он помнил каждую черточку ее лица, и все изгибы ее тела. Ее кожа была нежной с розовым оттенком и она так хорошо умещалась в его объятиях, словно была вылеплена по специальному заказу для него.

Оксана чувствовала его настроение. Молчала, когда ему не хотелось говорить. Улыбалась для него. Смотрела ему в глаза так, словно он самый главный для нее человек. И после того, как он расслабился и предложил пожить вместе, она вдруг захотела большего, словно дожидалась момента, когда он привыкнет к ней так сильно, что не сможет без нее обходиться.

И он не мог.

Альберт решил, что три дня – достаточный срок, чтобы успокоиться. Сегодня вторник. Оксана сходила на работу, вошла в обычную колею и скорее всего больше не злится. Он ранил ее, но готов попросить прощения.

Альберт заехал к ней на работу. Юля поздоровалась с ним сквозь зубы и полным презрения взглядом сообщила, что Оксана уволилась и уехала к родителям. Он не поверил Придется заехать в профессорский дом и проверить собрала ли она вещи.

Хоть его и страшила встреча с кучей осатанелых женщин, он не стал топтаться на крыльце. Вошел в дверь родительского дома, сжимая в руке букет орхидей. Как назло никто из домочадцев не застрял в пробке, не задержался на работе и все были тут же, в столовой. Роза как всегда хлопотала у плиты. Абдулловна сидела за столом, формируя из теста булочки в виде косичек.

Следом за ним вошла Зоя.

– Я увидела тебя из окна и специально пришла для того, чтобы сказать все, что я о тебе думаю! – Она набросилась на него, молотя кулачками где-то между животом и грудью.

– За что?

– Как ты мог? Ты же разбил ей сердце!

Его собственное сердце упало. Самые худшие опасения сбылись.

– Похотливый баран! – и ударила снова.

Свободной рукой Альберт отцепил от себя Зою, словно котенка.

– Где она?

– Уехала! Доволен? – Зоя вырвалась и повернулась к матери Альберта. – Понимаю, что он ваш сын, и прошу прощения за то, что набросилась с кулаками. Я хотела влепить ему пощечину, но не дотянулась. – Уголком губ она подула на растрепавшуюся челку.

– Можешь ударить еще разок. За меня.

Зоя замахнулась, передумала и опустила руку.

– Пойду к себе. Мне нужно успокоиться. – Она вышла, все еще сжимая кулачки.

– Ты надеялся вернуть ее этим? – мать презрительно посмотрела на орхидеи в его руках. – Она преподнесла тебе свое сердце на блюдечке, а ты принес букетик цветов?

– Мама, пожалуйста. – Альберт швырнул цветы на пол и сел на стул. – Мне и без того плохо. – Он сжал голову руками.

Роза взглянула на него участливым взглядом, подняла цветы и вышла.

– Куда она уехала?

Мать сплела еще одну косичку, защемила края теста и взяла в руки скалку.

– К родителям.

– Когда?

– Вчера. Дневным рейсом.

– Почему ты ничего мне не сказала?

– Я обещала Оксане, что буду молчать.

– Она вернется?

Абдулловна не спеша раскатала шарик теста и положила начинку из сухофруктов в центр.

– Думаю да.

– Когда?

– Я не знаю.

– Ты знала, что она уволилась?

Мать покачала головой.

– Нет, не знала. Она оставила вещи. – Абдулловна положила последнюю булочку на противень и встала из-за стола. – Хотя на нее это не похоже.

Засунула противень в духовку и вернулась к столу.

Альберт все еще сжимал голову руками.

– Ну почему ты не выбрал другую? Любую, только не ее. Ты же знал, что она тебя любит! Знал, что она серьезно относится ко всему! Ты думал, что она всегда будет бегать за тобой и смотреть тебе в рот? Сдувать с тебя пылинки и не подавать голос?

Она махнула рукой, сжимавшей скалку, и Альберту показалось, еще немного, и мать огреет его ею по – голове.

– Что ты ей сказал? – Абдулловна посмотрела сыну в глаза.

Альберт отвел взгляд – Она застала меня врасплох. Сказала, что любит меня, а я даже не был к этому готов.

– Болван! Ну конечно она тебя любит! Я ведь предупреждала тебя о ее чувствах. – Мать опустилась на стул и положила скалку. – Ты ведь любишь ее.

– Да. – Альберт уронил голову на стол.

– Тогда почему не сказал ей?

– Она хочет семью и детей. А я не могу дать ей всего. Может она быстрее забудет меня и найдет себе хорошего здорового парня из нормальной семьи? Кого-нибудь лучше меня?

– А с тобой что не так?

– Я подкидыш.

Сдерживаясь, чтобы не отвесить сыну подзатыльник, профессорша схватила комок теста и силой стала его мять. Он ответил ей взглядом, полным сожаления и грусти, и она почувствовала, как сжалось ее сердце.

– Ты не должен так говорить. Это я виновата. Надо было поговорить с тобой раньше. – Абдулловна отложила в сторону несчастный кусок теста и глубоко вдохнула. – Твоя мать была нормальной, здоровой женщиной.

– Я не хочу...

– Не перебивай! – она повысила голос. – Сейчас ты молча выслушаешь меня. А потом будешь думать как исправить свою ошибку. Так вот. Она рано потеряла родителей и была предоставлена самой себе. Да, у нее не сложилась жизнь. Ей никто не помогал. Единственный брат попал в аварию и погиб еще до того, как она познакомилась с Павлом. Никакой родни. Никакой поддержки. Ей просто не встретился хороший человек.

Альберт ловил каждое слово. Он и не подозревал, как сильно хотел узнать что-нибудь о той женщине.

– То, что тебе наговорили о ней неправда.

– Порядочных женщин не убивают ножом в пьяных драках. Она отказалась от меня!

– Она была слишком молода. И когда ты родился, она просто испугалась. Что не сможет тебя вырастить, прокормить. Она отдала тебя родному отцу, зная, что мы сможем дать тебе больше. Я думаю это и мучило ее до конца жизни. Поэтому она не держалась за жизнь. Но она любила тебя!

– Я не верю. Не может любящая мать отдать своего ребенка.

– Может она и не понимала вначале, как сильно тебя любит. А когда прошло время, было уже поздно. Ты рос в семье. В достатке. С родителями, которые в тебе души не чают.

– И что, она больше так и не появилась?

Мать покачала головой. – Больше я ее не видела.

Он молчал. Абдулловна потрепала сына по голове.

– Ты должен избавиться от этого груза. Прошлое – всего лишь прошлое и он не должно мешать твоему счастью. Прости ее. Живи настоящей жизнью.

– А ты смогла простить отца?

– Я так и не смогла родить твоему отцу ребенка, и считаю, что отчасти была виновата в его измене. Я чувствовала себя неполноценной женщиной и в какой-то момент отдалилась от него. Но когда появился ты, наша жизнь с Павлом стала намного счастливее. Я стала матерью, а он взглянул на меня другими глазами. Перед смертью, – Абдулловна сглотнула подступившие слезы. – Павел попросил прощения за свой поступок и поблагодарил меня за то, что я вырастила его сына. Но ты и мой сын тоже. Я могла бы уйти от него и жить своей жизнью, но я предпочла одиночеству – счастье материнства. Да. Я давно простила его.

Абдулловна взглянула на сына и ее затопило сочуствием. Она полюбила его в ту же секунду, как только взяла на руки.

– Мне часто снится ее портрет. – Понимая, что это прозвучит глупо, он все же сказал. – Может, ее душа никак не успокоится? Ей наверное некому даже поставить свечку в храме.

– Я ставлю ей свечи каждый год.

– Мама, ты святая!

– Она подарила мне тебя. Смысл моей жизни. Это то немногое, что я могу сделать для нее. Отнеси цветы ей на могилу. Хочешь, я схожу с тобой?