Текст книги "Оксана (СИ)"
Автор книги: Simply M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Весь день Оксана чувствовала раздражение, и даже злость. Вчера она был счастлива. И сегодня утром увидела Альберта и все еще ощущала поцелуй его горячих губ. Но какая-то мысль молоточком стучала в голове, мешая наслаждаться радостью от налаживающейся личной жизни.
Вечером, когда Оксана уже выключила компьютер и собралась домой, позвонила Надежда. Она просила приехать, но Оксана поняла вдруг, что не сможет еще раз взглянуть в уставшие глаза женщины и ее ребенка, продолжая давить на нее, чтобы та отозвала иск. Теперь она уже не была уверенна, что Надежда проиграет. На самом деле шансы есть. Быть может судьей окажется женщина, и дрогнет в ней некий материнский инстинкт или что-то еще и она посмотрит на ситуацию по-другому? Как правило, судьи беспристрастны, но кто знает, как обернется ситуация?
Оксана устало опустилась в кресло, крепко удерживая трубку в руке, и отчетливо поняла вдруг, что ее беспокоило весь день. Она жалела не Надежду – ей было жаль мальчика. Оксана прочитала несколько статей на медицинских сайтах и теперь могла понять насколько все серьезно. Здоровье ребенка все еще было хрупким. Конечно, через пару лет при правильном уходе он окрепнет и возможно его больше никогда не побеспокоит залатанное сердце. Но она успела взглянуть на него, рассмотрела его пушистые волосики, худенькое тельце и тонкие ручки, которыми он обнимал маму. И теперь просто по-человечески ей хотелось помочь им.
В другой семье отец бы сейчас зарабатывал и погашал кредит, а мать предоставила бы ребенку полный уход. Конечно это не первая женщина, взвалившая на себя все заботы о ребенке, но Оксана ведь познакомилась именно с ней.
Но Оксана была еще и ответственным работником, и помнила, что ее задача состоит в удовлетворении требований клиента. Она не знала, чью сторону принять. Ален Марленович ей не приятен, но он и не обязан нравиться. Всего лишь очередной клиент.
– В-общем я хотела сказать, что решила отозвать иск – услышала Оксана голос Надежды в трубке.
– Вы нашли новую работу?
– Нет. Но я думаю, вы были правы и у меня в суде нет никаких шансов.
Клиент будет удовлетворен. Но Оксане стало грустно. Она хотела сказать Надежде, что на самом деле шансы есть. И если выиграть дело, то можно восстановиться на работе еще на восемнадцать месяцев, пока малышу не исполнится три года.
– Вы уверенны?
– Конечно нет. Я сейчас ни в чем не уверенна. Но суд отнимет много времени, денег и нервов. А у меня сейчас нет ничего лишнего.
– Ну что ж. Спасибо что позвонили. – попрощалась Оксана. Она не стала разубеждать женщину и вселять в нее надежду. Все, что ей сейчас нужно – переключить свои мысли на что-нибудь другое.
Надо позвонить Алену Марленовичу и сказать, что Надежда отзывает иск. Оксана решила сделать это в понедельник.
Альберт позировал всю неделю и чувствовал себя так, словно это была неделя чемпионата кубка Стенли. Он был измотан и выжат до предела. Маленький вампир по имени Зоя умудрилась выкачать из него тонны энергии. И хотя частые визиты в отчий дом были вынужденными, благодаря им, он стал чаще видеться с матерью. Казалось, мать успокоилась, и он все реже замечал настороженный взгляд, которым она смотрела на него после его возвращения на Родину. Пусть он сейчас бездельник и лежебока. Он знал, что она никогда его не осудит и будет счастлива просто видеть его рядом живым и здоровым.
Но сам он никак не мог определиться, что будет делать дальше. Наверное, это самое страшное для мужчины – остаться без дела. Чувствовать себя выкинутым из жизни, когда ты еще молод и хочешь дать что-то новое миру, но в тебе уже ничего не осталось. Ты пуст, словно пустая бутылка из-под колы.
Где-то в глубине души Альберт был рад, что Зоя нашла для него занятие, даже такое бессмысленное как позирование. Но скоро картина будет нарисована и что ему делать дальше? «Кадрить девчонок» вспомнил он слова друга. Сейчас ему предстояло «закадрить» только одну – Оксану.
Он подошел к подготовке к свиданию со всей тщательностью. И хотя это тоже был один из способов убить время, все же ему была приятна эта суета. Он пригласил домой шеф-повара известного в городе итальянского ресторана, утвердил меню и тот принялся за работу.
Пока готовилась еда и сервировался стол, Альберт отправился за цветами и старательно избегая орхидей и любых других цветов, внешне напоминавших ему что-либо неприличное (в какой-то момент ему все цветы вдруг показались неприличными), отчаявшись, купил наконец букет простых белых ромашек. Он помучился немного в магазине двд-дисков, вспомнил, что Оксане нравится большой французский актер и купил два диска с его участием. Один старый, второй свежий, десятого года. Последний он купил еще и потому, что Жерар Депардье был на обложке уже немолодым, а это немного тешило его самолюбие.
Перед уходом шеф-повар оставил инструкцию, какое блюдо когда подать и как разогреть. Альберт позвонил и пригласил Оксану на ужин, дав ей на сборы всего час времени.
Альберт сказал, что если она не против итальянской еды, то все, что нужно – это добраться до его «холостяцкой берлоги». Она приняла предложение вместе с двойным контекстом и полчаса выбирала подходящую одежду. Затем вспомнила о шелковом платье с мелкими цветочками, длиной по колено и пуговичками на груди. Вопрос одежды представлялся Оксане очень важным так как выглядеть легкодоступной не хотелось, но и слишком скромные брюки и кофточка казались не совсем женственными. К тому же в них будет жарко. А это скромное платье в стиле сороковых будет в самый раз.
Ей было страшно. Она трусила и винила в этом своего бывшего парня – Женю. Единственного мужчину, с которым несколько раз делила постель. Их отношения начались с банального знакомства в кинотеатре, продолжались шесть месяцев и закончились не менее банальным разрывом.
Он старался понравиться ей и так же старался угодить в постели. Он пыхтел и сдерживался и каждую секунду заглядывал ей в глаза, отслеживая ее реакцию. Женя, очевидно возомнивший себя гуру тантрического секса, растягивал это «удовольствие» на долгие тридцать минут, заставляя ее чувствовать себя лошадью, загнанной в мыле. Однажды, не выдержав очередного сексуального марафона, Оксана его отпихнула. Видит Бог, она старалась, но так ни разу и не смогла достичь оргазма о чем сообщила ему. В ответ он обозвал ее фригидной.
Она не считала себя фригидной, но все еще не доказала себе обратное. Оксана не желала выяснять так ли это. Услышав обидное слово, она не потеряла сон и аппетит, но сомнениям все же удалось прокрасться внутрь.
Оксана еще раз оглядела себя в зеркале, взяла в руки миниатюрную сумочку и спустилась вниз. Она крадучись заглянула в кухню и застав там только Розу с Сонечкой вздохнула от облегчения.
– У тебя свидание? – спросила Соня заметив, яркую помаду и прическу Оксаны. Маленькие ручки старательно мяли тесто.
– Можно и так сказать. – Оксана замялась – В-общем... я не знаю когда вернусь и может быть... может быть не вернусь до утра... Роза, скажи пожалуйста Абдулловне, что я ушла куда-нибудь...
– Ужинать? – подсказала Роза.
Сонечка с серьезным лицом продолжала лепить пирожок, не услышав ничего смешного.
– Ты совсем зеленая. Трусишь?
– Не то слово. У меня живот пучит от страха. Вдруг что-то пойдет не так?
– В таком случае тебе лучше проконсультироваться у Зои. Она даст пару советов.
– И угостит резинкой. Я лучше пойду, пока она не прибежала греть уши.
Лифт не спеша поднимался на пятнадцатый этаж. Оксана чувствовала себя сконфуженной и все еще краснела от смущения. Перед дверью она застыла, чувствуя, как подступает тошнота, а сердце колотится где-то в горле. Оксана попыталась успокоиться. Она любит его. И хочет близости. Заниматься любовью, нежно, делясь чувством. Но она не сможет притворяться, если ничего не почувствует.
Перед глазами всплыла картинка ее последней близости с мужчиной. Оксану передернуло. Прошлый опыт был негативным, серым и скучным.
Она сделала шаг назад и посмотрела на лифт. Еще не поздно уйти. Но может быть, они просто поужинают, а позже он отвезет ее домой?
Оксана все же решилась и едва успела нажать кнопку звонка, как дверь открылась. Одним движением Альберт втащил ее внутрь, сгреб в охапку и шепнул:
– Я слышал как поднялся лифт и уже полчаса наблюдаю, как ты не решаешься позвонить. Снова боишься?
– Наверное я привлекательно смотрюсь в глазке раз ты любовался мной так долго.
Оксана попыталась вывернуться из объятий, но он сжал ее еще крепче.
– Помнишь наш первый поцелуй?
Он уставился на ее губы.
– В этот раз не убежишь.
Она сняла туфли, тряхнув ногами. Он снял с ее плеча сумочку и бросил куда-то за спину. Альберт поцеловал ее, и поцелуй вышел слишком чувственным. Он утянул Оксану за собой, заставляя забыть об ужине и обо всех страхах, которые минуту назад мешали ей переступить порог. Он хотел начать с нежности, но желание было слишком сильным, грозив разорвать его изнутри. Их языки сплелись, распаляя горячую страсть.
Не отрываясь от губ, Альберт потянул ее за собой в центр комнаты. Оксана заметила, что он одет в голубую рубашку и строгие брюки, словно они и в самом деле собирались в ресторан. Он отстранился и безо всякого сожаления швырнул выглаженную рубашку на пол, открывая ее взору великолепно сложенное тело.
Она провела пальцами по его волосатой груди, раздвинула волоски и коснулась соска, заставив его вздрогнуть. Затем последовала по дорожке из волос на животе, минуя кубики пресса, и остановилась, наткнувшись на препятствие. Он расстегнул ремень и одним движением снял оставшуюся одежду, полностью обнажившись.
Альберт боролся с пуговицами на ее платье. Он возбудился настолько, что всерьез подумывал, а не приподнять ли подол и утолиться, а затем уже любоваться всем остальным. Все же он справился с пуговицами и, расстегнув последнюю, легко снял с нее платье, потянув его в стороны. Она переступила через одежду, оставшись в кружевном комплекте телесного цвета, сливавшегося с кожей, создававшего иллюзию обнаженного тела.
Она была сказочно прекрасна. Он разглядел несколько родинок у нее груди и на шее, и это доказывало, что перед ним не отфотошопленная модель из мужского журнала. Она стояла перед ним на расстоянии вытянутой ладони, и была слишком настоящей, и он не мог в это поверить.
Альберт выдохнул.
– Я должен заранее извиниться. Кажется, я сейчас кончу, просто глядя на тебя. В последний раз это случилось со мной на уроке физкультуры в десятом классе.
Оксана рассмеялась и протянула ему руки. Заметила, как сильно он напряжен. Мерцающие огни свечей на столе боролись с сумерками. Альберт отнес ее на кровать.
Он так часто представлял ее в своей постели, что теперь как ребенок, получивший мешок сладостей, не знал с чего начать. Она лежала перед ним, подрагивая от возбуждения, соблазнительная, в ожидании его прикосновений.
Оксана потянулась и поцеловала его в шею. Альберт навис над ней и стал исследовать губами ее тело. Освободил от белья. Затем втянул сосок, накрыл ладонью второй, заставив ее стонать от наслаждения.
По всем правилам обольщения он должен был затянуть прелюдию, чтобы хорошенько ее разогреть, но сложность заключалась в том, что у него слишком долго не было секса. Уже несколько месяцев он не возвышался над женщиной, горячей, обнаженной, готовой к соитию.
Он вытащил из-под подушки презерватив, разорвав зубами обертку.
– Я больше не могу сдерживаться.
– Я тоже.
Он поймал ее взгляд. Она кивнула, развела ноги и приняла его в себя.
На столе оплывали свечи, ужин томился на плите, в динамиках одна музыка сменила другую, но ничего этого он не замечал, сосредоточившись лишь не том, как крепко ее горячая плоть обхватила его твердый член.
Оксана чувствовала, как он пульсирует внутри, заставляя желать большего. Она двинулась навстречу, вбирая его еще глубже. Он поцеловал ее, продвигая язык вглубь ее рта, словно хотел овладеть ею везде и сразу, совершая синхронные движения внутрь языком и пенисом.
Альберт двигался медленно, опасаясь освободиться раньше времени. Он был большой, твердый и горячий, и заполнил ее всю, касаясь тех мест, о существовании которых она и не догадывалась. Когда он толкнулся глубже, задевая головкой самую чувствительную точку, она глубоко вдохнула. В нарастающем напряжении впилась пальцами в его спину.
– Не останавливайся. Только не сейчас.
Ей требовалось еще немного времени. Она чувствовала, еще чуть-чуть и она достигнет своей вершины.
Он стиснул зубы, но ускорил темп. И когда он решил, что больше терпеть не сможет, она вскрикнула, содрогнулась и сжала его горячими волнами оргазма. Тогда он перестал сдерживаться и с низким стоном освободился вслед за ней.
Оксана устроила голову у него на плече и закинула ногу на его живот. Ее одолевали сразу несколько чувств от шока до смущения и полного самодовольства.
– Я не фригидна.
Он медленно приоткрыл глаза, поглаживая ямочку у нее за коленом.
– Это сказал тебе бывший парень?
– Мхм.
– Он придурок. Я был свидетелем твоего оргазма от начала до конца.
– Согласна. – Она чмокнула его в плечо. – Не думала, что у меня получится.
– Хочешь сказать, ты только что испытала свой первый оргазм?
– Так и есть. И мне сейчас очень неловко.
Может быть, у него плохая память, но он определенно не помнил ни одну женщину, которая бы так бурно кончала. При мысли о том, что он довел ее до сумасшедшего оргазма, его рот растянулся сам собой.
– Черт побери, ты заставляешь меня чувствовать себя Мужчиной с большой буквы М.
– А ты заставляешь меня чувствовать себя настоящей женщиной. Так что спасибо.
– Пожалуйста.
О да. Теперь она сможет выкинуть Женю из головы.
То, что девушка якобы всю жизнь помнит первого мужчину – неправда. Хотя, кого именно подразумевают под «первым мужчиной»? Того, кто технически лишает девушку невинности или того, кто может заставить девушку в первый раз почувствовать себя женщиной? Как бы ни сложились отношения с Альбертом, она точно никогда не сможет его забыть. Мужчину, который раскрыл ее женственность, подарив первый оргазм.
Альберт накрыл ее грудь шершавой ладонью.
– На мой взгляд, ты слишком сексуальна. Даже чересчур. Я стараюсь пореже думать о тебе, потому что стояк держит меня в напряжении весь день. Мне пора прикупить тугие плавки. Или воспользоваться скотчем. Это может стать серьезной проблемой, и я не смогу выходить на улицу.
Она засмеялась, представив его со скотчем в штанах.
Альберт поднялся совершенно голый и отправился в ванную.
– Как насчет ужина? Я должен был сначала тебя накормить, а не накидываться со всей страстью. – И крикнул уже оттуда. – Можешь накинуть что-нибудь из моей одежды!
Они сидели за безукоризненно сервированным столом, пренебрегая всеми правилами дресс-кода столового этикета. Альберт в белых боксерах, Оксана – в его старой хоккейной футболке с логотипом «Эвс» на голое тело.
Итальянское меню включало: фокаччу с картофелем и розмарином, капрезе, ризотто с шафраном по-милански, а на десерт панакотту с клубничным соусом и тирамису.
Он разлил совиньон блан по бокалам. Оксана пригубила, отставила бокал и отщипнула кусочек фокаччи.
– Я проиграла подругам две тысячи.
– Почему?
– Мы поспорили, кто дольше всех продержится без секса. Я была уверенна тогда, что мне это не грозит.
Он разложил по тарелкам ризотто.
– А ты не рассказывай им.
Оксана покачала головой.
– Я не люблю врать. Да и не смогу. У Зои глаза как рентген! Когда я спорила на воздержание я и подумать не могла, что именно я сдамся первой! Мне просто хотелось ее позлить.
Альберт поставил перед ней блюдо с салатом, наклонился и прошептал в самое ухо.
– Тогда я сделаю так, что ты не пожалеешь.
И она действительно не пожалела.
Небо за окном посветлело. Альберт недоумевал, почему она не может остаться и выспаться в обнимку с ним раз уж сегодня воскресенье. Они занималась сексом три раза – в постели, на полу, прямо на мягком ковре и в ванной. Во второй раз он специально развернул ее так, чтобы красная татушка была у него перед глазами.
И ему хотелось еще. Он намеревался затащить ее утром на мансарду, где была отличная акустика, но она лишила его такой возможности.
Оксана сгорала от стыда, представив, как войдет в дом после ночи любви, когда все домочадцы будут завтракать.
Они попрощались у калитки. Оксана поцеловала Альберта на прощанье, и, стараясь не шуметь, вошла. В доме было тихо, как бывает в предрассветное время летом. Она поднялась по лестнице, привычно перешагивая через скрипучие ступеньки, добралась до своей комнаты и взглянула на себя в зеркало. Губы распухли, глаза покраснели от бессонницы, а кожа на лице покрылась красными пятнами в местах, где он оцарапал ее щетиной, отросшей под утро.
Она выглядела так, как и положено выглядеть женщине, променявшей шесть часов крепкого сна на шесть часов безудержного секса.
Тело ломило, и Оксана заснула, едва коснувшись головой подушки.
– Просыпайся!
Зоя сидела на краешке кровати и тормошила Оксану за плечо.
– Я больше не могу ждать, когда ты проснешься и расскажешь о своем грехопадении.
Оксана открыла один глаз и уставилась на Зою.
– Пожалуй возьму еще один грех на душу и убью тебя прямо сейчас.
– Я принесла тебе кофе. Свежий.
Зоя махнула кружкой перед носом подруги. Оксана вдохнула чудесный аромат, но глаз не открыла.
– Сегодня пойдет дождь из огурцов. Дальше кухни ты обычно не ходишь, а тут поднялась на второй этаж.
– Чего не сделаешь ради задушевного разговора с подругой о сексе. – Зоя еще раз повела кружкой перед глазами подруги. – Кофе стынет.
– Если ты сварила его сама – пить не буду.
– Это я сварила. – раздался голос Розы.
– И ты Брут...
Роза насупилась.
– Я тоже живая женщина.
– Ладно, ладно.
Оксана села в кровати, приняла из рук Зои кружку и с наслаждением отхлебнула. Зоя разлеглась рядом, нетерпеливо глядя на нее.
– Я не умывалась и не чистила зубы. – Оксана откинула одеяло и свесила ноги с кровати. -Подождите минутку.
– Мне плевать даже если у тебя изо рта выползут черви. Так было у вас с Альбертом или нет?
Оксана глубоко вдохнула. – Это было волшебно.
– Ты проиграла, подруга! – Зоя хлопнула в ладоши. – Осталось только совратить нашу святую и у меня будет шесть тысяч в кармане и почетный титул самой целомудренной девушки Профессорского дома. А теперь рассказывай по порядку. Где ужинали?
– Ужинали у него дома.
Роза удивленно выгнула бровь – Он научился готовить?
– Альберт пригласил настоящего итальянца-повара из итальянского ресторана. Вы можете себе такое представить? Романтичный стол с цветами и свечками, ризотто, фокачча, тирамису...
– Он решил задобрить тебя едой, прежде чем уложить в постель.
– Вообще-то мы ужинали после постели.
– То есть сначала секс, затем ужин? – Зоя резко села. – Ты что, набросилась на него едва вошла?
– Это еще вопрос кто на кого набросился. Честно говоря, я и сама от себя не ожидала. Мы повели себя как животные во время гона.
– Ну и сколько оргазмов ты насчитала?
Оксана поморщилась.
– Никогда не привыкну к твоим прямым вопросам.
– Имею я права порадоваться за подругу или нет? Просто скажи пять или десять, или что все было так круто, что ты сбилась со счета
– Все гораздо скромнее. – Оксана выставила три пальца.
– Три? Всего три жалких оргазма за всю ночь?!
– Сейчас я скажу еще кое-что. Постарайся сдержаться. – Оксана допила остатки кофе и посмотрела в пустую кружку – И один из них потрясающий. Первый. Оргазм.
Зоя схватилась за сердце и упала на кровать в притворном обмороке.
– Ты меня убила. Кажется, я наконец поняла почему ты такая вредная и ворчливая. Бедняжка...
Оксана пожала плечами.
– До Альберта я встречалась только с Женей, да и то всего полгода.
– Ах да! – Зоя закрыла глаза рукой. – Я помню его лошадиные зубы. Видимо во всем остальном он был отнюдь не жеребец.
– Свидания отнимают ужасно много времени. – сказала Роза. – Иногда так устаешь после работы, что сил не хватает даже умыться перед сном.
Зоя покачала головой.
– Это безоргазменные свидания отнимают много времени. Но если удастся увидеть звездочки по три раза за ночь, то получаешь мощный заряд энергии! – Она уставилась на Розу– Боюсь даже спрашивать, как дела на твоей планете. – Зоя снова села, энергично почесала макушку. – На следующие дни рождения обязательно подарю каждой из вас вибратор, стимулирующий точку Джи. Вы, конечно же, не знаете где она находится.
– Так она существует? Я думала что все о ней слышали, но никто не знает где ее искать. – сказала Роза.
Зоя по-турецки поджала ноги.
– Она существует. Надо просто хорошенько поискать. У меня, например, она находится чуть выше...
– Прекрати. – Оксана схватилась за голову. – Я даже не представляю, где она находится у меня. А ты хочешь, чтобы я узнала, где она находится у тебя! И как, интересно, от моего свидания мы перешли к твоей точке Джи?
Солнце настойчиво проникало в щели задернутых занавесок, заливая комнату ярким светом, заставляя мелкие пылинки кружиться. Альберт предусмотрительно включил сплит-систему перед сном, поэтому солнечный луч его мало беспокоил. Он спал так крепко, как не спал уже давно. Когда Абдулловна легонько постучала в дверь в первый раз, он конечно не расслышал. Но после назойливых трелей звонка все же проснулся, натянул на ходу рубашку и посмотрел в глазок.
– Мама? Что ты здесь делаешь?
– Доброе утро, или уже добрый день! – Абдулловна улыбнулась, чмокнула сына в щеку – Можно войти?
– Конечно. Проходи.
Альберт посторонился, пропуская ее внутрь. Он торопливо окинул взглядом комнату – все было в порядке. Перед уходом Оксана убрала со стола, остатки ужина засунула в холодильник, пустая бутылка вина сейчас покоилась в корзине.
Абдулловна, в свою очередь, тоже обвела взглядом квартиру. Она редко беспокоила сына визитами, так как справедливо полагала, что взрослый холостой мужчина только раздражается от лишней опеки. Хотя руки так и чесались сделать здесь генеральную уборку и привести в порядок разбросанное белье.
Она была права – Альберт вчера приглашал Оксану. Женский взгляд приметил и огарки свечей в толстых стеклах стаканов, и цветы в вазе на столе и наспех задернутые шторы.
– Заварить тебе чаю? Я принесла мясной пирог.
Профессорша направилась в кухню, набрала воды в чайник. Занимая руки, она оттягивала время, давая Альберту возможность проснуться, а себе – собраться с духом.
Он заметил, что она немного волнуется.
– Что-то случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?
– Все в порядке.
Альберт отправился в ванную, недоумевая, с чего вдруг мама решила навестить его именно сегодня. Она выглядело свежо в белоснежной рубашке и тонких летних джинсах. Даже в такой простой одежде его мать выглядела элегантной и интеллигентной.
Пока он чистил зубы, мать успела заварить чай.
Абдулловна заглянула в ящики в поисках чего-нибудь сладкого к чаю. Ничего подходящего не нашлось – ни сухофруктов, ни меда, ни конфет. В холодильнике обнаружилась пара пирожных, очевидно со вчерашнего вечера. Она выложила их на тарелку, разрезала пирог и села напротив сына.
– Вижу, вчера у тебя были гости.
Он кивнул, но промолчал. Собственно, сказать ему нечего. Он прожил ровно половину своей жизни вдали от дома, и в его голове не возникло даже мысли, что у матери на эту ситуацию имеется свое мнение. И что с этим мнением надо считаться.
Абдулловна разглядывала сына. Она беспокоилась о нем с того момента, как он впервые уехал из дома. Когда Альберт вернулся и объявил, что остается, она успокоилась. Но теперь снова тревожилась за него. Чем же он теперь будет заниматься? Он выглядел спокойным и довольным, но ей чудилась тоска в его глазах. Она подумала, что с момента его возвращения толком не разговаривала с ним наедине вот так, как сейчас. Абдулловна была женщиной прямолинейной и честной, поэтому решила спросить в лоб, а не юлить как поступила бы на ее месте другая мать.
– Ты конечно же догадался почему я здесь.
– Думаю да. Вчера у меня было свидание с Оксаной. Здесь. Тебя это беспокоит?
– Честно говоря, не думала, что дело зайдет так далеко. Не хочу, чтобы мой сын обидел девушку, которая мне как дочь.
– Оксана – большая девочка. Девушка. Да и чем я могу ее обидеть? – Альберт развел руками – У меня и в мыслях нет!
– Она в тебя влюблена. И скорее всего, любит по-настоящему. – Альберт покачал головой, но Абдулловна продолжала, не дав ему возразить – Она живет со мной почти десять лет и мечтает о тебе почти столько же. То, что я пережила климакс, не значит, что я перестала быть женщиной и не вижу ничего вокруг.
Она отвернулась от него и посмотрела на антуриум в изголовье кровати. Его глянцевые листья симметрично торчали в стороны. Затем снова повернулась к сыну.
– Скажи честно, чего ты от нее хочешь?
Альберт замешкался с ответом. Он себе-то толком не мог ответить на этот вопрос. Секса? Лекарство от одиночества и депрессии? А может ему просто нечего делать? Он почувствовал раздражение то ли на себя, то ли на мать. Зачем она пришла с этими вопросами в это утро? Он боялся задушевных разговоров с ней. Боялся, что она ненароком заденет прошлое, вспомнит отца. Хотел бы он соврать что-нибудь, чтобы успокоить ее, но как раз-таки мама его врать и не научила.
– Не знаю. Оксана мне нравится. Она... привлекательная девушка.
– А еще добрая, воспитанная, порядочная, умная.
– Мама, чего ты хочешь? Чтобы я на ней женился? Это твой идеальный вариант невестки?
Абдулловна вздохнула. Как она и предполагала, Альберт и не помышляет о свадьбе.
– Конечно она – идеальный вариант для меня. Если хочешь, и для тебя тоже. Но это уже не мне решать, а тебе. Помни о том, что я ее очень люблю. И если ты разобьешь ей сердце, мне будет больно вместе с ней.
Альберт откинулся на спинку стула и уставился в потолок.
– Все, что не связано с женитьбой означает разбивание сердец?
– А чем плоха женитьба? Даже если ты до конца дней будешь купаться в женском внимании, о детях ты не думал? Когда ты собираешься успеть поставить сына на ноги? И если честно, я хочу внуков! Мне уже шестьдесят! Через каких-то десять лет я состарюсь, начну хворать. Хочется понянчиться с малышом, пока еще остались силы. Чтобы твои дети были мне в радость, а не в тягость. – При мысли о возможных внуках глаза Абдулловны увлажнились. – У Леонидовны уже три внука, и четвертый на подходе. Я тоже хочу стать бабушкой в конце-концов!
– Чтобы родить тебе внука – не обязательно жениться. – буркнул Альберт.
Разговоры о свадьбе и детях были для него солью, бередившей старую рану. Он давно свыкся с мыслью, что детей у него не будет.
– Как только ты возьмешь на руки своего сына, или дочку, ты захочешь дать ему все самое лучшее. – не унималась мать. – А самое лучшее для ребенка – это крепкая семья.
Альберт вскочил, чуть не опрокинул стул.
– О господи, мама! Как ты можешь такое говорить? Была у нас крепкая семья – и что?! Да, детство мое было замечательным. Вот только счастливых воспоминаний что-то мало. – Он отвернулся к окну, отдернул штору. – Я бежал из дома, точнее, от отца, как только представилась возможность!
– Не смей так говорить об отце! – Абдулловна слегка повысила голос, сдерживая гнев. – Он был хорошим человеком, и мы были счастливы!
– Да он же обманывал тебя, мама! Как ты можешь его защищать? Мужчина не должен спать с девушкой в собственном доме у жены под носом!
– Он влюбился!
– Тогда почему он не выбрал ее? Закончил картину и отпустил на все четыре стороны. Он был просто безответственный кобель, и с тобой он поступил подло!
– Не смей его судить. Слышишь? Не смей его судить!
Черт побери, он так боялся говорить об отце, но сам задел больную тему. Абдулловна взяла сумочку и молча направилась к двери. Альберт нагнал ее. Крепко обнял. Ему было паршиво. Ему стоило заткнуться и просто выслушать мать. Но, она завела разговор о том, о чем он меньше всего хотел думать – об отношениях с Оксаной и об отношениях с отцом. Отца все равно нет в живых, и он вряд ли сможет что-то изменить. С Оксаной же ему просто хотелось проводить время и вообще ни о чем не думать.
– Прости меня. Я не хотел тебя обидеть.
– Знаю. – Мать погладила его по заросшей жесткой щетиной щеке. – Пройдет время, и ты поймешь, что был неправ.
– Конечно. – ответил Альберт, хотя вовсе так не считал. – Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, сынок.
