Текст книги "Спорная антипатия (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Улыбнувшись уголками губ, Сакура подпёрла голову рукой, мечтательно посмотрев вслед удаляющегося силуэта с ирокезом.

========== Глава 8. ==========

Комментарий к Глава 8.

И снова извините за долгое ожидание ^_^”

Так получилось, что главу выложила опять почти спустя месяц… но надеюсь, что с наступлением августа продолжение буду писать гораздо чаще)

Спасибо вам за то, что ждёте _

Приятного прочтения :)

P.S. Тут почему-то вдохновилась именно на эту главу именно этой песней: Chad Valley – Shell Suite _

Человек – это единственное существо, которое боится быть тем, что оно есть.

(Альбер Камю)

Саске отправился в тату-салон в самом убитом расположении духа. Нельзя было сказать, что он слишком расстроен… хотя, пожалуй, можно. Он то и дело оглядывался назад, будто желая понять, почему Сакура так поступила с ним. Он надеялся, что она остановит его, а может, выйдет следом и скажет, что он может проводить её сегодня вечером… всё было как-то не так, как планировал Саске. Он, быть может, и думал о том, что она его отвергнет, но никогда не мог бы предположить, что станет чуть ли не изгоем не только всего общества, но и изгоем её сердца. Он опустил глаза, стараясь не думать о том, что произошло, и искренне надеялся, что, по философии Узумаки, завтра будет куда лучше, чем вчера.

Он застал Наруто за весьма сложной работой, которую тот проделывал над парнишкой лет шестнадцати. Тот был худ и сильно боялся того, что Наруто делал с ним. Он жмурился, хмурился, закусывал нижнюю губу, то и дело дёргал рукой, на которую Узумаки мастерски наносил небольшую татуировку в виде какого-то имени красивым шрифтом. Казалось, Узумаки даже не обращал никакого внимания на то, что юноше больно, а продолжал свою работу, изредка покачивая головой в такт громкой музыке, раздававшейся даже на улице.

Саске прошёл вглубь и плюхнулся в глубокое кресло неподалёку от Узумаки. Парень, которому тот делал татуировку, недоумённо посмотрел в сторону Саске, даже как-то испуганно, переведя взгляд на его ирокез. Учиха и сам не понимал, что так смущало людей в его причёске. Подумаешь, что в этом такого? Некоторые люди, проходящие мимо Саске сегодня, и вовсе не следили за своей внешностью: кто-то не успел причесаться, кто-то не почистил зубы, так что во время прохождения мимо них раздавался не очень приятный запах, кто-то и вовсе надевал футболку задом наперёд по собственной растерянности с утра… и это было вполне нормальными явлениями для душного городка Киото. Но как только среди этой серой бездушной массы появлялся человек, непохожий на остальных, создавалось такое впечатление, будто начинается очередная мировая война, которая повлечёт за собой довольно много смертей.

– Ну, вот он, объявился, – констатировал факт Узумаки, подняв голову.

Сегодня он был одет в простую белую борцовку, в нескольких местах испачканную краской, которая не отстирывалась, как бы Наруто не старался, и чёрные штаны, звенящие многочисленными цепями. На голове, как и всегда, растрепались светлые волосы. Он неотрывно глядел на Саске несколько минут, словно строил в уме логическую цепочку, однако ничего путного не сказал, кроме:

– Признаться, я тебя так рано не ждал…

– Признаться, я сам себя так рано не ждал, – горько усмехнулся Саске, мотнув головой и пристально посмотрев в голубые глаза.

Наруто хлопнул ими, а затем вернулся к татуировке, самозабвенно высунув кончик языка, чему-то улыбаясь. Наруто любил свою работу, Саске знал это. Ещё в детстве Узумаки мечтал стать известным художником, который потрясёт мир своими картинами, полными красок и яркости… но теперь он делал татуировки и считался довольно хорошим мастером в городе. Наруто никогда не брал с клиентов много денег, старался сделать работу в лучшем виде. Особенно ему нравилось рисовать на телах людей чьи-то имена – подумать только, как бы это не было забавно, как обрадуется человек, узнав о такой «жертвенности» со стороны своего возлюбленного. Но Узумаки знал ещё одну «сторону монеты» этих именных татуировок – частенько случалось так, что клиенты возвращались обратно с просьбой стереть эти имена и вытатуировать совершенно другие…

– Ничего себе новость, – хмыкнул Наруто и оторвался от татуировки.

В это время юноша, не выдержав, судорожно дёрнулся, зажмурившись и открыв глаза только тогда, когда эта мимолётная боль прекратилась. Саске с удивлением посмотрел на него, слегка приоткрыв губы и вздёрнув бровь – неужели этот мальчишка делает имя своей возлюбленной? Но любовь недолговечна… этой философией руководствовался Узумаки, и Саске постепенно заражался этим, понимая, что так и есть. В этом мире – Учиха это понял после нескольких дней – нет места настоящей и чистой любви. Что мы называем любовью? Жертвенность? Слияние родственных душ? Нахождение того человека, который стал бы нам самым дорогим? В настоящее время любовь – это обычное чувство, которое потеряло ценность. Любовь длится вечность? Нет, самое большое – год. А потом тебе быстро находят замену, потому что ты надоел. Ты убиваешься и не находишь себе места, а затем ищешь дешёвые способы, как бы вернуть этого человека. Ты ходишь к гадалкам, стараешься приворожить, застаёшь его с новой возлюбленной, а затем пытаешься доказать, что можно вернуть старые чувства… имеет ли всё это пользу? Конечно нет.

Узумаки посмотрел на своего клиента, нахмурившись:

– А ну не дёргайся! Припёрся, понимаешь ли, татуировку делать, а сидит дёргается, как баба, у которой мужа увели! Ровно сиди, не то на глазу тебе хуй нарисую!

Он пригрозил ему тату-машинкой, насупившись, будто паренёк его чем-то обидел. Тот вытаращил глаза, хлопнув ими, и Саске позволил себе улыбнуться, отгоняя мрачные мысли. А что толку? Ни к чему хорошему они не приведут, а настроение испортится… и всё же из головы не выходил её образ. Такой невинный, чистый, красивый, несмотря на то, что она официантка… улыбка на губах Учихи тут же стала шире, и он слегка повеселел – завтра он обязательно увидит её ещё раз и принесёт её любимые цветы.

– Ну бывает, что ж поделать… – пожал плечами Наруто, сочувственно посмотрев в сторону друга. Тот сразу же серьёзно глянул на Узумаки, а улыбки на пухлых губах будто и не было. – Что, совсем-совсем никак?

Саске хотел бы соврать другу, и он сам же бы поверил в это враньё… но он не мог, и сам не понимал, почему. Что такого было бы в том, если бы Саске немного приукрасил события, произошедшие с ним не так давно? Когда мы врём, мы не отдаём себе в этом отчёта, а только потом понимаем, что совершили глупость. Ложь никогда не бывает хорошей, и она несёт только зло, боль и ненависть. Саске хотел бы соврать Узумаки по поводу сегодняшнего утра, но не смог, пробормотав:

– Она сказала, что у неё уже есть провожающий…

И от одной только мысли, что к этой девушке может кто-то прикасаться, у него зарябило в глазах. Учиха и сам не понимал, что с ним происходило, но осознание того, что у неё есть провожающий, а уж тем более молодой человек, с которым она явно живёт (а может, и планирует сыграть свадьбу), угнетало, заставляло его вскочить и снова вернуться к Сакуре, сказать ей, как сильно она ему дорога… быть может, это прозвучало бы глупо, да и сам поступок казался необдуманным и смешным для Сакуры, но всё же Учиха понимал, что от этого бы что-то кардинально изменилось. Пальцы сами собой сжались в кулаки, а ноги так и заставляли его встать и броситься наружу, вон из тату-салона, кинуться прочь к небольшому кафе и поговорить с ней… быть может, тогда её отношение к нему стало значительно лучше. Но почему она тогда краснела сегодня? Это не давало Учихе покоя. А уж её тёплая улыбка, которая была адресована именно ему – и Саске был этому, конечно же, рад, – заставила его почувствовать себя маленьким ребёнком, держащим в руках игрушку, которую он хотел очень и очень давно.

Панк таращился куда-то вперёд, расширив чёрные глаза, а Узумаки продолжил свою тираду, явно удивлённый и поражённый ответом Саске по поводу провожающего:

– Ну, ебать вести! Как будто сова Гарри Поттеру письмо принесла! Учиха, чего ты сидишь, ноешь? Коли понравилась девушка, так надо искать способы завоевания…

Он опять взялся за татуировку, наклонившись пониже, и Саске тяжело вздохнул. Понравилась девушка… искать способы завоевания… и Саске чувствовал себя так, словно действительно находился на войне. Холодной, беспристрастной и в то же время беспощадной войне, где победителем выйдет только один – Саске либо он. Он казался Учихе жестоким и злым, садистом, который любит издеваться и насмехаться, бесчувственной сволочью, которая любит только себя и не обращает внимания на желания Сакуры. Он любит обладать ей как вещью, которая не может испытывать чувства и которая не в состоянии убежать от своего «хозяина». Учиха готов был сражаться до последнего, готов был на всё, лишь бы Сакура была счастлива. Ему казалось, что он готов исполнить любое её желание.

– А если она специально соврала, чтобы со мной не общаться? – внезапно тихо и монотонно произнёс он, сказав это словно самому себе. – Зачем я тогда буду навязываться?

Наруто с минуту просто вглядывался в Саске, будто стараясь заметить у него что-то на лице. Он склонил голову набок, подпёр её рукой, переложив тату-машинку в другую руку, затем тяжело вздохнул и сочувственно посмотрел на друга, будто соображая, каково тому живётся без мозгов.

– Да просто признайся, что ты мудак, и дело с концом, – развёл руками Наруто, откинув вибрирующую тату-машинку в сторону.

Паренёк, сидящий перед ним, сглотнул и с испугом проводил её взглядом, переведя зелёные глаза на Узумаки.

– Будь вторым провожающим. Групповой секс в стране никто не запрещал… – невинно улыбнулся Наруто, пожав плечами.

Вообще-то, это было в стиле Узумаки, говорить такие фразочки, не важно, к чему они относятся и к делу ли они сказаны… поэтому Саске уже привык к такому и испустил тяжёлый вдох, покачав головой, в то время как зеленоглазый юноша засмеялся, посмотрев на Узумаки. Тот нахмурился, заметив его взгляд, и опять надул губы, словно этот смех, сорвавшийся с уст клиента, унизил его:

– А ты чего ржёшь? Сейчас досмеёшься…

Он взял тату-машинку и снова пригрозил ею, мстительно посмотрев голубыми глазами в зелёные напротив. Обладатель аквамариновых глаз сглотнул, снова сгорбившись и задрожав, будто Наруто и вправду собирался вывести мужской половой орган на белках его глаз.

Саске вздохнул, задумавшись. Узумаки, конечно, говорит полный бред, но… в этом есть доля правды. Конечно, не в групповом сексе, как ляпнул только что Наруто, а в том, что Саске мог бы быть вторым провожающим. Он готов был каждый день встречать её с работы и провожать до дома, несмотря на то, что она не станет оказывать ему знаки внимания… но что, если его общество действительно ей неприятно, а цветы, которые он подарил ей, она выбросила в ту минуту, когда он вышел, в мусорное ведро? Больно было об этом думать, и Саске сразу вспомнил её счастливое лицо, когда он подарил ей букет роз. Радостная, довольная, светящаяся и в то же время краснеющая от дикого смущения, опускающая свои длинные густые ресницы и подносящая букет к веснушчатому носику… и как такое совершенство вообще способно ненавидеть его? Но ненавистью ли было то, что Сакура испытывала к панку? Нет… скорее, это было некое непонимание, непривычка, шок от того, что её новый знакомый и одновременно воздыхатель выглядит именно так.

– А она, когда я подарил ей цветы, была так рада, ты бы её видел… – наконец произнёс Саске, невольно расплывшись в улыбке.

А как сильно она будет счастлива, если он принесёт её любимые герберы?..

– А что, провожающий на цветы не может раскошелиться? – хмыкнул Узумаки не отрываясь от татуировки и мотнув головой. – Моя мама всегда говорила: не судят о книге по обложке. Поэтому я и стал таким.

– Интересно взглянуть, что это за провожающий… – продолжил Учиха, не обратив никакого внимания на слова Узумаки, который, судя по взгляду, даже обиделся от такого невнимания к своей персоне. – Так хочется поглядеть в его бесстыжие глаза…

Должно быть, Учиха сказал это слишком мстительно. Точнее, он практически процедил это сквозь зубы, уже не стесняясь испуганного тощего паренька с зелёными большими глазами. Он таращился на них так, будто они занесли над ним работающую бензопилу, а Узумаки и не обращал никакого внимания на этот взгляд. Гораздо больше Наруто волновало одно – что Учихе так нужно от этой девчонки, которая работает в кафе? Изредка задумываясь, Наруто размышлял над тем, что важно в этом мире, если никакой любви нет. И что тогда Учиха испытывает к Сакуре, если не любовь? Симпатию? Привязанность? Желание её тела? Узумаки сам не мог разобраться… в чёрных глазах Учихи было что-то такое, когда он говорил о ней, что заставляло усомниться блондина в его теории об отсутствии такого чувства, как любовь…

Однако следовало кое-что прояснить, и для этого Узумаки с важным видом потянулся к своей сумке. Рылся он там довольно долго под двумя парами ничего не понимающих глаз и вскоре выудил небольшое потрескавшееся зеркало, протянув его Саске.

– Ты в свои бесстыжие глаза посмотри. Девушка, видимо, уже занята. Ну, а коли хочешь в его глаза бесстыжие посмотреть, так иди к кафе, когда она будет выходить. А там и выяснишь, соврала она тебе или нет. Если никто не придёт встречать, то соврала. И ежели она тебе соврала, то ты ей противен, – отложив инструмент, Наруто хлопнул в ладоши, улыбнувшись, с таким счастливым видом, будто специально для него испекли огромный торт, который Узумаки явно собирался съесть в одиночку. Тут же он посерьёзнел, уперев руки в бока, и посмотрел на Учиху задумчиво, быть может, даже немного со злостью: – А смотри, как получается опиздинительно: значит, если бы я затянул спор эдак на недельку-две, то ты бы доставил ей книги пару дней назад в своём нормальном виде…

Он почесал подбородок, задумавшись ещё больше и возведя голубые глаза к потолку. И тут уже Саске решил снова погрузиться в свои мысли, так и глядя на философствующего Узумаки. Если бы затянул Наруто спор на несколько недель вперёд, то для Саске было бы сущим пустяком понравиться девушке, пригласить её куда-нибудь и настаивать на сопровождении до дома… но сейчас для Учихи это предстало просто немыслимой задачей.

– Это ты во всём виноват, – ляпнул Наруто, указав пальцем в сторону Учихи, – если бы ты не предложил тот спор и не проиграл бы, то ты бы со мной сидел не в таком виде… а всё ж таки тебе идёт, как ни крути.

Он усмехнулся, а Саске мотнул головой, ничего не ответив. Его мысли были заняты совершенно не тем, что сказал Узумаки только что, а тем, что он сказал несколько минут назад. Почему бы не посмотреть в его бесстыжие глаза? «А что, если он действительно не придёт?» – подумал про себя Учиха, насторожившись. Что, если Сакура действительно пойдёт домой одна? Что, если о провожающем она соврала, чтобы Саске не приходил? Всё это причиняло боль, но больше всего Саске переживал за то, как она будет добираться до дома. Ведь темно – мало ли кто может ходить по улицам… к тому же Сакура просто мечта маньяка-извращенца, который, например, отбирает своих жертв по необычному цвету волос…

Нежно-розовые…

Такой цвет делал её непохожей на остальных. Чем она отличалась, например, от Саске? Совершенно ничем, но люди реагировали на неё куда приветливее, нежели на Учиху… «Мы родственные души», – пронеслось в голове Саске, и он усмехнулся, поднявшись с места. Наруто недоумённо проводил его глазами, стараясь выдавить из себя хоть слово, но в то же время не понимая, как можно остановить Учиху, который уже что-то задумал. Это всё равно что у идущего на всём ходу поезда вставать на пути и пытаться остановить одной только силой мысли.

– Надо пойти… посмотреть… ага… пока, – пробормотав себе это практически под нос, он вышел за дверь, ничего больше не сказав Узумаки и даже не обернувшись на него.

Наруто вытаращил глаза, сделав такое лицо, словно Учиха его вышвырнул из тату-салона, а не ушёл сам. Он вздёрнул бровь, глядя в сторону двери, и тут же перевёл взгляд в сторону своего юного заказчика.

– Нет, ну ты достал меня – ржёшь и ржёшь без перерыва, я же тебе сейчас скошу эту татуировку на сто восемьдесят хуёв влево, вниз и направо… – рявкнул панк, но явно не со злости, поскольку его светлая голова была занята мыслями о том, что будет дальше. Ему было уже всё равно на татуировку, которую он делал, на парнишку, трясущегося то ли от мгновенного страха, то ли от сдерживаемого смеха, на то, что в его руках тату-машинка… сейчас он смотрел в сторону захлопнувшейся двери, пытаясь сообразить, верный ли он совет дал Учихе. – Нет, ну куда он пошёл?! Совсем уже шутку от правды не отличает…

Вздохнув, он снова взялся за татуировку. Вид у него был удручённый…

Вечером Саске, казалось, просто летел к небольшому кафе, боясь не успеть. Всё это время он просто слонялся по городу, бездумно заглядывая в лицо то одного прохожего, то другого, не находя там ничего, кроме презрения и ненависти. Он устало отводил взгляд чёрных глаз в сторону и старался больше не докучать этим прохожим, но всё повторялось, когда он опять начинал движение. Ему казалось, что всё это зря. Что всё, что он делает, ни к чему не приведёт. И зачем он принёс сегодня ей розы, даже не зная, какие цветы она любит? Зачем он сейчас направляется в это маленькое кафе, стараясь застать её и его вместе? Сколько боли могло бы принести наблюдение их поцелуя, крепких объятий и ласковых словечек?

На улице темнело, и только фонари освещали прохожим дорогу. Кто-то торопился домой, стараясь не опоздать к ужину, кто-то спешил, наоборот, на ночную смену, направляясь к вокзалу, чтобы сесть на электричку. Шум поезда, который мчался по рельсам, раздавался на несколько метров, и Учихе искренне хотелось сесть в него и умчаться куда-нибудь подальше от этого пошлого мира. Все одинаковые лица мужчин и женщин, мелькавшие мимо него, не приносили никакого удовлетворения. Всё тот же презрительный взгляд, всё то же непонимание в глазах, всё те же насмешливые улыбки и тычки пальцами в его сторону… Саске практически не обращал на это никакого внимания, когда остановился у дверей кафе, прислонившись к стене и сунув руки в карманы, нащупав внутри пачку сигарет. Хотелось закурить, и он уже было достал одну, но тут же передумал курить отраву – что подумает Сакура, когда выйдет из кафе и застанет его за этим занятием? Сил не было, а мысль о том, что он и так ей противен, даже без сигареты в зубах, приносила моральную боль, которая не была сравнима с физической – раны от такой боли всегда остаются открытыми, в то время как раны физические всего лишь тянут за собой шрам.

Сакура вышла через несколько минут, держа в одной руке букет роз, который подарил ей сегодня Саске, а в другой – телефон, разговаривая с кем-то довольно мягким и приятным голосом. Кажется, она была расстроена – Саске это понял по тому, как опускались её длинные ресницы, как поникли уголки её губ, а на глаза почти наворачивались слёзы разочарования. Но он был, несомненно, рад, увидев утренний букет – значит, она всё-таки не выбросила его в мусорное ведро от отвращения к человеку, который его подарил…

– Да, привет… ну, ты где? Обещал же встретить… мм-м, понятно всё. Ну ладно, я тогда тебя дома подожду. Давай, пока, – немного приободрилась девушка, подняв руку с букетом роз и снова поднеся его к кончику веснушчатого носика. Саске высунул руки из карманов, с надеждой посмотрев на неё. – Целую, не засиживайся долго! Пока…

Она направилась в сторону своего дома, убрав телефон в небольшую сумку, перекинутую через плечо, даже не посмотрев в сторону Саске. Благо, он стоял в тени – возможно, Сакура бы даже испугалась, если бы вышла и сразу же заметила его. С кем она разговаривала, было не так уж и важно для Саске. Он и без того понимал, что этот человек как раз и был тем провожающим, который обещал её встретить, но задержался на работе… это удручало. Неужели он не смог приехать вовремя и просто подвезти её домой? Саске было жаль девушку – небольшого роста, хрупкая, с высоким хвостом светло-коралловых необычных волос, она направилась медленным и размеренным шагом прочь от кафе, даже не оглядываясь и то и дело поглядывая на розы, улыбаясь.

И Учиха решил предпринять отчаянный поступок. Если он и будет стоять здесь, то, чего доброго, домой она вернётся не скоро, да и не в лучшем виде. А если он догонит её, остановит, проводит её, даже если она будет против…

Сорвавшись с места, он практически кинулся за ней, не подумав и схватив девушку за предплечье холодными пальцами:

– Привет.

На щеках тут же заиграл румянец, когда она обернулась, вскрикнув. Он не хотел пугать её, но, кажется, это было вынужденной мерой. Учиха немного виновато посмотрел на неё, тут же отпустив предплечье, поняв только сейчас, какая у неё тёплая и нежная кожа… заложив скрещённые пальцы за спину, словно нашкодивший мальчишка, он опустил глаза, затем тут же поднял их, с надеждой посмотрев на девушку. Она пыталась отдышаться, приложив свободную руку к груди и приоткрыв губы. Щёки зарделись – она явно была рада узнать, что её остановил именно этот панк, а не какой-нибудь сумасшедший.

– Это ты… – выдохнула она, мотнув головой и всё ещё пытаясь прийти в себя. – Чего так пугать-то?

Быть может, это прозвучало довольно двусмысленно, да и вылетело у неё просто так, хотя она даже не думала это говорить, но Саске тепло улыбнулся ей, чуть склонив голову набок. Он готов был простить ей всё, что она могла сказать ему, а одно осознание того, что она была рада его видеть, заставляло внутри, в душе и сердце, что-то теплиться. Как глупо было понимать, что сердце, какой-то дурацкий пульсирующий орган из тканей и мышц, начинало колотиться быстрее от одного только взгляда в её изумрудные глаза.

– Ну, я, конечно, знаю, что не очень примечательный в таком виде, – он демонстративно оглядел себя с ног до головы, так что Сакура хихикнула, покраснев. На этот раз она виновато опустила ресницы, поняв, что, возможно, обидела его. – Особенно для тебя.

– Да нет, просто я не ожидала тебя увидеть здесь… а так нормально все, просто вот… это… а ты чего здесь? – она, казалось, так и не смогла сформулировать то, что так хотела сказать.

Должно быть, странно видеть, как панк так тепло и приятно общается с нормальным человеком… а что в понимании Сакуры было нормальным человеком? Конечно, как она. Хорошо одет, причёсан, ухожен и опрятен, который улыбчив и открыт, который искренен и доверчив… и это качество – Сакура это знала – в скором времени могло навредить ей самой же. Она слегка улыбнулась алыми губами, стараясь подбодрить мужчину, стоящего перед ней, а он развёл руками, будто не зная, чем оправдать свой поступок. И сейчас девушке он действительно напоминал нашалившего мальчишку, неосознанно разбившего дорогую вазу.

– Ну, решил перестраховаться и убедиться, что тебя встретят, вот и… судя по всему, не встретили, – сочувственно вздохнул панк, посмотрев на неё и слегка улыбнувшись уголками губ.

Благо, в этот момент она подняла на него глаза, тоже мимолётно улыбнувшись, и улыбка Учихи немного успокоила её, заставляя расслабиться.

Они направились в сторону дома Сакуры, идя не спеша и никуда явно не торопясь. Сакура не знала, о чём заговорить с панком, да и он не имел понятия, что можно ей сказать… вышел бы глупый разговорчик, а смотрелись бы они как влюблённая парочка, на которую явно сейчас оборачивались жители городка Киото, проходящие мимо. Он видел, как она судорожно сжимала букет кончиками пальцев, как они явно немного вспотели от волнения, а на щеках её играл очаровательный румянец, так что хотелось непременно поцеловать её в эти щёки и заставить их налиться румянцем ещё больше от смущения. Она продолжала улыбаться и как-то горестно и разочарованно вздохнула.

– Так получилось, я и сама не думала, – девушка опустила глаза в асфальт, потупив глаза. – Но хорошо, что здесь ты, а то мне действительно бывает страшно, особенно после вечерней смены…

Последнее предложение она сказала неосознанно, даже если не хотела – это само вырвалось. Она понимала, что так влияет панк, который идёт рядом с ней… Сакура снова слегка улыбнулась, покраснев ещё гуще и отведя глаза. Было так глупо понимать, что этот человек, который внешне выглядел даже немного устрашающе, несмотря на красивое лицо, изнутри будто светился, дарил ей искренние чувства и заботу… а тот, кто рвался встретить её и непременно забрать домой с работы, так хитёр и обманчив, независимо от его статуса в обществе и привычной для этого города внешности.

– Я рад, что ты рада меня видеть хоть раз за всё это время, – усмехнулся Саске, сунув руки в карманы и доверчиво посмотрев на девушку чёрными глазами.

Она неуверенно улыбнулась, тоже посмотрев на него, и только сейчас поняла, что их взгляды пересеклись. Этот панк явно вызывал в ней какую-то бурю эмоций. Одновременно Сакура могла чувствовать непонимание и осознание того, что этот человек – родственная душа. Одновременно она могла ощущать презрение и понимание, смущение и открытость, недоверие и страх… он был для неё новым, казался неизведанным миром. А может быть, закрытой книгой, которую давно не брали с полки, от чего она запылилась и открывалась с большим трудом.

– И как давно ты ходишь с ирокезом? – внезапно спросила девушка после короткого молчания, длившегося несколько минут.

Саске будто застопорился на этом моменте. Как давно он ходит с ирокезом?.. очень даже хороший вопрос, вполне логичный со стороны Сакуры. Во всяком случае, она не щебечет про какие-то модные новинки в этом сезоне, как делали бы остальные девушки. Должно быть, ей была весьма интересна жизнь простого панка – Саске видел эту любознательность в её глазах. Он замялся, задумавшись и сделав вид, что что-то долго и упорно вспоминает – не следует ей знать, что он сделал это на спор…

– Понимаешь… – начал он, покосившись на девушку и тут же отведя глаза, заметив её заинтересованный взгляд. – Это очень долгая история. Да и не думаю, что она тебе будет интересна. Я просто скажу, что во всём виноват мой друг. И эту историю я буду рассказывать всю дорогу до твоего дома, а мне хотелось бы узнать тебя получше.

Конечно, проще простого свалить всё это дело на Узумаки. Саске слегка улыбнулся ей, подумав, что сделал бы Наруто, если бы услышал подобный разговор, а уж тем более обвинения в свою сторону. Сакура пожала плечами, опустив глаза и не зная, что ответить. Почему ему она так интересна? И почему он любопытствует только по поводу неё? Почему он не заинтересовался какой-нибудь другой девушкой? Наверное, только из-за того, что Сакура показалась ему родственной душой. Бывает так, что судьба связывает между собой тонкие нити человеческих судеб практически неосознанно, иногда сама того не желая. Эти нити не видимы людям, они не могут их почувствовать или разорвать… но эти нити – Сакура была уверена – существуют и сейчас связывают её и этого панка. Станут ли они крепче или порвутся через какое-то мгновение – это лишь вопрос времени.

– Да? И что тебе хочется узнать обо мне? – немного лукаво спросила девушка, склонив голову набок и улыбнувшись ему.

– Ну, не знаю… – смутился Учиха, по привычке заведя руку за голову и вздохнув. – Просто ты мне показалась какой-то особенной, вот и…

Особенной? В самом ли деле Сакура показалась ему особенной? Да, должно быть… не просто же так его потянуло к ней.

– Особенной? О, с тобой мне точно не сравниться, – мотнула головой девушка, по-доброму усмехнувшись.

Наверное, так и было. С Учихой Сакура, конечно, точно не могла сравниться, ведь она не носила ирокеза, не надевала провоцирующую одежду, не прикрепляла к себе агитационные значки с надписями о мире во всём мире и анархии… но Учиху она привлекала тем, что казалась таким же ярким пятном, как и он. Словно судьба, которая иногда бывает и в роли неопытного художника, на серый фон капнула ещё одно яркое пятно краски, которое искало бы соединения с такой же слепящей глаза кляксой, как оно само.

– Ну, насчёт этого да, – согласился Саске, кивнув и тоже улыбнувшись. – И всё же в тебе что-то есть. Я, кстати, хотел спросить… почему именно герберы?

Этот вопрос был задан не очень-то и в тему, поскольку разговаривали они совершенно о другом. Сакура даже немного удивилась, приоткрыв губы и замедлив шаг, задумавшись. Герберы она любила с самого детства… но больше удивило её не то, что он задал этот вопрос, а то, что он первый человек, который это спросил. Неужели ему действительно интересно всё, что могло бы касаться её?.. слегка раскрасневшись и растерявшись, Сакура пожала плечами:

– Просто герберы любила моя мама, она мне рассказывала много о них. Мне они тоже очень понравились – это, можно сказать, цветы моего детства…

– О, понятно, – смутился панк, отведя глаза. – А… а почему твой провожающий тебя не встретил, если не секрет?

Он планировал давно задать этот вопрос, но всё не решался. И его радовал тот факт, что Сакура действительно не соврала и её собирались встретить… собирались. Однако тут же обманули её, сказав, что нет, сегодня этого не будет. Девушка шла с немного расстроенным видом, когда Саске упомянул об этом, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос. Ему хотелось успокоить её, обнять и сказать, что он будет в сто раз лучше, чем какой-то провожающий, который задержался на работе, что он будет дарить ей любимые цветы каждый день и не расстраивать её… она страдала от одиночества – мужчина это видел, когда снова заглянул в её зелёные глаза. Ей было скучно дома, она не испытывала удовольствия, находясь на работе, и вся эта серая однообразная жизнь, которую она проживала, будто птичка в клетке, надоедала ей и угнетала.

– Он позвонил, сказал, что у них срочный выезд куда-то… работает, в общем, – заключила Сакура, отмахнувшись и явно не желая больше продолжать этот разговор. – А вот тебе явно дома не сидится.

– Я не привык торчать дома вечером, – пожал плечами Учиха, слегка улыбнувшись. – Все книги прочитала, которые я доставил?

Он сомневался в том, что она скажет «да», но всё же ему был интересен ответ… и понимание того, что именно он принёс эти книги, нравилось Саске, хотя он и не понимал причины своей радости. Сакура несколько изумлённо посмотрела на него, явно удивившись тому, что он решил, будто она прочла все книги, и ответила:

– Нет, ещё не все, только некоторые. Приду, наверное, продолжу.

Внутри неё – целый мир. Большой, неизведанный мир, который явно не откроется просто так – Учиха это знал. Он смотрел на неё несколько мечтательно, не замечая, что девушка густо краснеет от этого взгляда. Ему нравилось смотреть на её необычные волосы, на то, как она опускает густые ресницы, как она улыбается, от чего на её заалевшей щеке появляется небольшая ямочка… казалось, она хотела спросить его, почему он так смотрит, но не решилась, мгновенно приоткрыв губы и сразу же закрыв их, сославшись на то, что просто выдохнула.