Текст книги "Спорная антипатия (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Я… надеюсь, что тебя всё устроит, – он улыбнулся, всё так же смотря за ней. Ему нравилось, как восхищённо она осматривает комнату, хотя ничего впечатляющего в ней и не было. Пожалуй, разве что, большое окно, выходящее на улицу. Хоть здесь было и низко, с него можно было, вероятнее всего, наблюдать за тем, как меняется ночами звёздное небо.

– Конечно, – она обернулась к нему с лёгкой улыбкой на алых губах, встав у окна и осмотрев улицу.

Где-то сигналили мимо проезжающие машины, полиция, которая гналась за ними по ночным улицам Киото. Кто-то где-то кричал – этим людям явно не спалось. Здесь была совсем другая атмосфера, такая непривычная для Сакуры, но такая всё-таки желанная. Почему? Просто из-за того, что она и вправду должна была всегда быть здесь, а не в тепле и уюте. Какая разница, как обставлена комната, когда рядом любимый человек?

– Не волнуйся, Саске, – она подошла к нему, осторожно приложив ладонь к щеке. Он чуть улыбнулся, однако покраснел – для мужчины это было немного странным. Ему хотелось как можно больше ощущать на себе её нежные прикосновения. – Всё хорошо, правда. Я рада, что ты наконец забрал меня.

– Правда? – он тихо выдохнул, прикрыв глаза и сразу же приоткрыв их.

Как объяснить ей, в каком экстазе он находился только от одного её вот такого прикосновения? Он не понимал. Именно такой экстаз он должен был доказывать ответными прикосновениями, Саске это знал. Но он не мог поднять руку – она стала будто бы каменной, и ему казалось, что если он прикоснётся ей, то непременно принесёт очередную порцию боли. И как бы ему не хотелось, чтобы она чувствовала боль именно от его рук… он хотел, чтобы его руки могли дарить ей только нежность, любовь и заботу… и, пожалуй, ещё и удовольствие. От таких мыслей где-то в голове что-то щёлкало, сзади, буквально в тыльной части головы, а внизу живота сматывался пульсирующий комок.

Кивнув, она снова улыбнулась, продолжая поглаживать щёку мужчины уже кончиками пальцев. Что она чувствовала? Практически то же самое, что и он. Если Ким и касался её, его прикосновения были такими… отвратительными, что ли. Сакура презирала эти руки не только теперь, но и тогда – они не выглядели такими же мужественными и сильными, как руки мужчины, стоящего напротив неё.

Не выдержав, он подошёл к ней совсем тесно, подхватив на руки, сжав округлые бёдра широкими ладонями. Ахнув от неожиданности, Сакура поспешила ухватиться за его широкие плечи. Что это на него так внезапно нашло? Она не могла этого понять, однако смело могла довериться этим рукам – вреда они причинить точно никогда не могли, и уж точно не сейчас, когда он опустился на кровать вместе с девушкой, усадив её к себе теснее на бёдра, и принялся поглаживать этими руками узкую спину. Было видно: мужчина не хотел быть страстным именно сейчас… а может, и потом. В чёрных глазах отражалась вся нежность и забота к ней, которую он испытывал.

Он не мог выразить свои чувства словами, даже если бы захотел и даже если бы знал столько слов, сколько не знает ни один человек на этой планете. А самые большие чувства ведь никогда невозможно выразить словами, не так ли? Длинные пальцы осторожно перебирали светло-розовые кончики волос, скользили по немного вьющимся локонам, однако сам мужчина не спешил отводить взгляда от глаз Сакуры.

Ему нравились её глаза – большие такие, изумрудные, обрамлённые длинными ресницами… более того, ему нравилось, когда она щурилась на солнце: тогда её лицо приобретало такой приятные и нежный светлый оттенок, окрашивалось в тёплый цвет, а глаза становились более яркими, слегка окаймляясь еле заметными неглубокими морщинками. Ему нравилось, как она смеялась, когда в глаза светило солнце, как она придерживала пряди волос, которые подхватывал лёгкий ветерок, и как она смущалась, густо краснея, когда он наблюдал за каждым её движением. Боже, а как же ему нравились её руки… буквально с самого первого дня их встречи Саске готов был признаться, что влюбился в них.

Его страсть к её рукам можно было назвать своеобразным фетишем – вряд ли кто-то бы смог понять Саске лучше, чем он сам, когда мысленно прокручивал все те картинки её движений. Эти тонкие аристократические запястья, выступающая косточка рядом… нет, невозможно просто так на них смотреть даже сейчас.

Мужчина, слегка прикрыв глаза, перехватил её руку за запястье, принявшись осторожно касаться её кончиком носа: провёл от самого запястья к тыльной стороне ладони, к кончикам пальцев, вдыхая такой приятный запах… чем пахли её руки? Теплом. А тепло пахнет для каждого человека по-своему: для кого-то свежеиспечённым домашним хлебом, для кого-то карамелью, а для кого-то детским смехом. Да, да, даже самый простой и самый приятный звук на свете может источать приятный и немного задорный запах. К внутренней стороне ладони он легко прикоснулся пухлыми губами – он чувствовал, что ей приятно. В самом деле, Сакура издала только лёгкий выдох, приоткрыв губы, и тут же густо покраснела, слегка улыбнувшись, глядя на него.

Она легко провела другой рукой по его лицу, убирая выбившуюся из ирокеза чёрную прядь волос. На губах играла всё та же нежная и снисходительная улыбка, и Учиха точно мог с уверенностью сказать, что Сакура любила его и при этом не лукавила. Он продолжал целовать её руки, прижав её ладонь к своей щеке и спустившись губами к запястью, покрывая буквально каждый сантиметр кожи маленьким поцелуем, запечатлевая его на светло-молочном атласе. Её кожа была нежной, и даже какая-то небольшая царапинка, оставленная когда-то давно котом, не казалась лёгким увечьем.

Губы продолжили покрывать её руки поцелуями, и Саске перешёл уже к пальцам. Он не хотел причинять ей какую-то боль, а может, смешивать эту боль со страстью. Он понимал, что Сакура нуждалась в заботе и нежности, которую она никак не могла получить, но которую так хотела: девушка тихонько выдохнула, слегка закусив нижнюю губу, наблюдая за ним, и густо краснела, неловко опуская длинные ресницы.

Она смущалась? Да, было и такое в этих светлых изумрудах напротив, которые только слегка подёрнулись плёнкой смущения и лёгкого возбуждения от его действий. Обхватив ладонями её лицо, он осторожно поцеловал её в верхнюю губу, стараясь делать это так же нежно, как садится неловкий мотылёк на лепесток ромашки, стараясь не взвить вверх ворох пальцы. Выдохнув, Сакура осторожно сжала тонкое запястье мужчины кончиками пальцев – было приятно… до невозможности. Хотелось теснее прижиматься к нему, буквально расплавляться в этих сильных руках, зная, что они всегда защитят и никогда не дадут в обиду.

– Боже, как же я рад, что ты здесь… – он проговорил это тихо, так, чтобы слышала это только она, прислонившись своим лбом к её, опустив глаза.

Сакура лишь улыбнулась – о её чувствах не стоило и говорить. На глаза совсем чуть-чуть навернулись слёзы. Их уж она точно не ожидала встретить именно сейчас… девушка не хотела плакать – это было уже невыносимо: глаза щипало от всех слёз, которые она выплакала до этого, да и показаться Саске слабой девчушкой, которая только и может, что прятаться за широкую мужскую спину, она не хотела.

– Саске… – она только тихонько всхлипнула, не выдержав, обняв мужчину за шею и уткнувшись в его плечо кончиком покрасневшего горячего носика.

Солёные капли сами полились по щекам, орошая его плечо, и мужчина лишь прижал её к себе, чувствуя, как нужна ей сейчас именно его поддержка. Сакура тихо всхлипывала, сильнее утыкалась в его плечо то подбородком, то кончиком носа, то лбом, не зная, как скрыть эти слёзы и подступающий к горлу невыносимый ком боли. Ей нужно было выплакать всё это, вышвырнуть всю эту боль из своего сердца и из души, не боясь показаться перед этим мужчиной слабой.

– Всё хорошо, милая, – он принялся покрывать её лицо поцелуями, снова обхватив его руками.

Сначала в кончик носика, затем в щёки, не заботясь о том, что на них застыли солёные, уже остывшие слёзы. После – в висок и переносицу, попутно спускаясь по площадке немного вздёрнутого носа к впадинке между ним и верхней губой. Сразу же он перешёл к её губам, запечатлев на них аккуратный и осторожный поцелуй, совершенно не рассчитывающий на ответную реакцию с её стороны. Однако Сакура поспешила поцеловать его в ответ, потянувшись к его губам и выдохнув на них, едва коснувшись. Чем они так привлекали? Просто тем, что принадлежали любимому мужчине.

Она остановилась буквально в миллиметре от его губ, прикрыв ресницы, сразу же задрожавшие от невыносимого экстаза. Сакура лишь слегка коснулась его губ своими и тут же вновь отстранилась, оставляя на них щекочущее ощущение, которое явно хотело близости. Мужчина слегка приоткрыл губы, готовясь вновь соприкоснуться с её, и Сакура не заставила себя ждать – приоткрыв свои в ответ, девушка поцеловала его: захватила в поцелуй нижнюю губу, верхнюю, сразу же обе, чувствуя, как ловкий язык мгновенно проскальзывает меж её губ, принимаясь гладить кончиком внутреннюю сторону гладких ровных зубов. Он слегка коснулся резцов передних зубов, затем проворно пошёл дальше, погладив нёбо и внутреннюю сторону щёк… но тут же Саске слегка отстранился, когда девушка коснулась его языка своим – это было слишком неожиданно.

Тихо выдохнув, он возобновил поцелуй, обхватив ладонями бёдра и прижав Сакуру теснее к себе – так становилось спокойнее и так он больше чувствовал, что она будет всегда рядом и всегда с ним. Девушка явно смутилась, обняв его за шею и густо покраснев, закрыв глаза, даже немного зажмурившись: поцелуй приносил наслаждение обоим, но при этом Сакура стеснялась в этом признаться, ровно как и Учиха. Мужественные широкие ладони принялись гладить стройное тело, поднявшись к талии, тут же спустились снова к округлым бёдрам, немного сжав их, и возвратились к рёбрам. Тяжёлый выдох на губы с его стороны после поцелуя, немного покрасневшие губы обоих – понравилось…

– Знаешь… – тихо сглотнув, она уткнулась носом в сильную шею, чтобы не показывать, насколько сильно смутилась после поцелуя. – Ты даже и понятия не имеешь о том, насколько с тобой спокойно…

Усмехнувшись, он теснее прижал её к себе, прикрыв глаза – от этого действительно становилось теплее на душе. Саске хотелось защищать эту девушку во что бы то ни стало. Не важно, что случится потом, главное – они вместе. И ощущение того, что он нужен ей, точно так же как и она ему, – только подстёгивало это тепло внутри, постепенно распространяющееся по всему организму и доходящее корнями до самого низа живота. Там оно и задерживалось, не желая никуда уходить до того времени, пока Саске сам его не выгонит.

Аккуратная женская ладонь погладила мужественную грудь, так и оставшись в области сердца. Ей было приятно слышать его сердцебиение. Более того, оно было немного учащённым. И как хорошо, что он не слышал, как сильно колотится о рёбра её сердце…

– А ты даже и не имеешь понятия о том, насколько я счастлив, – улыбнувшись, он поцеловал её в макушку, вновь прижав теснее к себе, наслаждаясь этими мгновениями.

Кто был виноват в том, что настолько разные люди сошлись? Должно быть, это сама судьба так решила разложить карты. Она сыграла удивительный пасьянс: Сакура испытывала к этому мужчине самые настоящие чувства, несмотря на то что он был представителем субкультуры панков. Это не отталкивало – наоборот, куда сильнее притягивало.

Прикрыв глаза, Сакура и сама не заметила, как провалилась в сон. Губы её были слегка приоткрыты, и в их уголках застыла та самая нежная и тёплая улыбка, которую должен был всегда видеть Саске – немного беззащитная, будто у ребёнка, возбуждающая желание заботы. Длинные пальцы Учихи принялись осторожно перебирать её волосы, следя за тем, чтобы ни один кончик длинных розовых прядей не нарушал её сон, неловко касаясь кончика носика. Она была спокойна и безмятежна, и это было самой лучшей наградой для Учихи.

========== Глава 16. ==========

Комментарий к Глава 16.

Бесконечно извиняюсь за очень длительное ожидание, но зачётная неделя перед каникулами меня изрядненько потрепала :D

Ребятеечки, с наступающим вас Новым годом! Больше всего вам хочется пожелать в наступающем Новом году исполнения заветных желаний, крепкого здоровья, отличной учёбы и большой порции вдохновения :3

Приятного прочтения ^_^

P. S. По традиции, обещаю новогодний фанфик :)

Спасибушки всем огромнейшее за невероятное терпение _

Приходи ко мне как можно скорее! Даже у Бога, я буду несчастной без тебя! Рай был здесь, на земле. Там, наверху, только небо.

(Виктор Гюго «Человек, который смеётся»)

Наруто спал безмятежно, и его сон не нарушало ничего, даже Саске с Сакурой, которые пришли ночью. Проснулся он около полудня, обнаружив, что и Учиха, и девушка всё ещё спят – должно быть, Сакуре не нужно было вставать на работу, и она позаботилась о том, чтобы не заводить будильник. Он не стал проверять их, боясь натолкнуться на нечто нелицеприятное для его глаз: мало ли чем Саске с Сакурой занимались ночью… хотя Узумаки мысленно порадовался, что ничего не слышал – то ли сон был такой крепкий, то ли действительно ничего не было и Наруто просто себя накручивает.

Как бы то ни было, он поднялся с дивана, на котором спал на первом этаже, зевнув и потянувшись, так что захрустели кости. Это было довольно приятным ощущением для Наруто, проспавшим здесь целую ночь, – диван был немного жёстким и неудобным, но в силу вчерашних обстоятельств Наруто заснул здесь, ожидая, когда Саске вернётся обратно вместе с Сакурой. Но сейчас ему явно было не до них. Узумаки, тяжело вздохнув, направился на верхний этаж, где находилась ванная комната – она была простой и не такой просторной, как в многоквартирных домах. Однако она вполне устраивала и Наруто, и Саске, которые посещали её каждый день и ничуть не жаловались даже на то, что трубы немного протекали, из-за чего в небольшой кладовой на первом этаже пахло сыростью и плесенью, а дверь невыносимо скрипела.

Приняв душ, он вышел, бросив короткий взгляд в сторону комнаты, где спал Саске: там было невероятно тихо, слышалось лишь тихое сопение – мужское и девичье. Дышали они, казалось, в унисон. Заглянув, заинтересованно прищурившись, Наруто обнаружил, что девушка преспокойно спала на груди Учихи, обнимая его одной рукой, а тот, в свою очередь, поспешил прижать её к себе. Это было довольно милым зрелищем – Сакура явно наслаждалась пребыванием рядом с Учихой, несмотря на то что случилось.

Улыбнувшись, Наруто покачал головой, поспешив выйти и оставить их наедине: не стоило вмешиваться, в особенности сейчас, когда у них наконец всё хорошо. Но Наруто был знаком с такими людьми, как Ким, и понимал, что просто так это пресмыкающееся не сможет отпустить Сакуру и оставить её. Быть может, стоит пережить немалое количество трудностей, перед тем как действительно быть счастливыми. Ведь лёгких путей к счастью не бывает, а если такой пусть внезапно и находится, то это порой совсем не то, к чему стремятся люди. И Узумаки знал не понаслышке о таких людях, как этот тиран, с которым жила Сакура. Сначала они притворяются вполне милыми и безобидными, а затрем начинают рвать и метать, делать так, чтобы жизнь самого ближнего стала невыносимой. Такое бывает едва не на каждом шагу: эти люди напоминают снежинок. Кажутся такими чистыми и светлыми, но затем, когда эти снежинки падают, накапливается страшный снежный ком, буквально шквал лжи и лицемерия.

Быстро приведя волосы в порядок, – а точнее попросту растрепав их ещё сильнее, чтобы они быстрее высушились, – Наруто поспешил собираться, глянув на часы. Куда он так торопился? К той самой, которая будет рада его видеть. Слегка улыбнувшись, он надел простые джинсовые бриджи и свободную зелёную футболку с каким-то провокационным рисунком насчёт правительства. Особенного внимания Наруто не придавал тому, как он выглядит – если девушка действительно полюбит его, то она станет любить его таким, какой он есть, невзирая на то, что он носит. Он, завязав чёрные кеды, поспешил выйти из салона, не забыв оповестить посетителей, что он закрыт на перерыв, повесив табличку – пусть Учиха с Сакурой ещё немного поспят, им нужно отдохнуть после пережитого.

Киото не нравился Наруто – он не располагал теми возможностями, которые он мог бы проявить. Наруто неплохо рисовал и считался в своём окружении большим любителем искусства: он знал полотна Моне и Климта и скульптуры Микеланджело и Дюре, ценил очень многих художников и граффитистов, которые не просто разрисовывали заборы нелицеприятными надписями, а старались сделать город красивее, изображая небольшие картинки ночью, когда никто не видит.

Этот город не знал своих героев. Таким являлся и Наруто: был одновременно и мастером татуировок, и граффитистом, рисуя на стенах, когда появлялось свободное время. Вместо того чтобы ценить творческий потенциал молодых людей, Киото расценивал больше дипломатов в строгих костюмах, экономистов, больших любителей подзаработать на подписывании мелких бумажек, от которых кому-то может сделаться плохо: люди продают дома и квартиры за такие немыслимые деньги, что даже человек, от бессилия оставшись без крыши над головой, предпочтёт больше ночевать под мостом, обнимая лохматую мокрую собаку в дождь, нежели в тепле и уюте, какой привыкли чувствовать те, кто владеет недвижимостью.

Он направлялся к тому самому кафе, где работала Сакура. Он знал, что Хината сейчас должна быть там, и чувствовал себя воодушевлённым. Хоть Наруто и не верил в любовь, считая, что она делится только на симпатию, влюблённость и привычку, ему казалось, что все его убеждения постепенно рушились и превращались в руины старого замка. Пора было пересмотреть свои взгляды, – так для себя решил Наруто, когда впервые увидел Хинату и когда она обняла его, в то время как Узумаки спас несчастную девочку, едва не попавшую под машину. Тогда… тогда даже сложно объяснить, что происходило. Как будто бы всё так резко померкло в голове и перед глазами на секунду, а потом вспыхнуло ярким пламенем, будто сам феникс возродился из пепла. Такой феникс означал только одно: сердце Узумаки забилось чаще, а значит, и зародились новые чувства внутри, способные всё перевернуть вверх дном.

Именно сейчас ему казалось, что он готов совершить ради неё всё. Она была той самой принцессой из рыцарских романов, ради которых молодые мужчины разбивались о скалы в битвах с драконами, пытаясь вызволить предмет восхищения из высоких башен. Она являлась той самой прекрасной и верной спутницей художника, который вдохновлялся каждым изгибом тела своей избранницы. Она была для него всем, а её имя так сладко и нежно звучало на устах, когда он начинал произносить его про себя…

Хината…

Иной раз он представлял себя Вселенной, целым миром, а её, имя которой означает «солнце», – именно этим ярким небесным светилом. Когда солнце поднималось, его маленький мир оживал, становился таким ярким и освещённым. Тогда и сам Наруто становился другим: он уже не с таким скептицизмом смотрел на вещи, как до этого, не спешил язвить и говорить весьма неприятные вещи в адрес человеческих стереотипов. Тогда – как бы ему этого не хотелось и как бы Наруто не стремился этого избегать – он превращался в этакого несчастного романтика, Пьеро, обиженного Арлекином. Почему-то именно в такие моменты его посещала мысль о том, что его солнышко, его небесное светило, без которого невозможна более жизнь, уведут у него, отнимут, растопчут, захотят забрать, как игрушку у маленького ребёнка.

По пути он поспешил сорвать несколько крупных тюльпанов, пока этого никто не видел, и тут же словил на себе взгляд маленького мальчика. Этот взгляд был немного лукавым, когда Наруто срывал цветок, и мальчик тут же звонко засмеялся, захлопав в ладоши. Что ему так понравилось? Наруто и представить не мог, засмеявшись вместе с ним и поспешив погладить мальчугана лет трёх по голове, растрепав светлые волосики. Тот посмотрел ему вслед, явно заинтересовавшись, куда столь смелый и высокий дядя направился с сорванными тюльпанами.

Наруто даже не волновало, что он сорвал эти цветы: что, кому-то убыток будет от того, что эти цветы пойдут на благие цели?

Он с бодрым настроением уже хотел зайти в кафе, как вдруг из него вышла девушка, едва не ударив блондина дверью. Тот отшатнулся, вытаращив глаза, и сама Хината столкнулась с ним нос к носу, вытаращив глаза. Узумаки даже не знал, что сказать, видя её перед собой – приветственную речь он даже не приготовил, а только что планировал это сделать… что ж, импровизация – лучшее средство.

– Привет, Хината, – он широко улыбнулся, тут же замявшись и не зная, что сказать дальше – да уж, импровизация тут явно не подействует.

Он как-то тяжело вздохнул, опустив голову и неловко почесав затылок. Девушка же густо раскраснелась, увидев перед собой такого неугомонного, высокого и стройного блондина, которому она была обязана жизнью той самой маленькой девчушки, её сестрёнки. И Хината видела – он не просил ничего взамен. То ли не нужно ему это было, то ли он хотел того, о чём и не хотел говорить, боясь, что Хината не станет с ним общаться… это был слишком сложный вопрос, чтобы дать на него ответ.

– Привет, – она немного смущённо улыбнулась, пожав плечами, немного отстранившись от двери, закрыв её, и отойдя с Наруто в сторону. – А ты что здесь делаешь? Пришёл к кому-то? Ищешь?

Это прозвучало немного наивно, да ещё и таким тихим и взволнованным тонким голосом, что Наруто не мог не улыбнуться.

– Я уже нашёл, – он пожал плечами, протянув ей тюльпаны. – Тебя. И пришёл к тебе.

– Да? – она как-то растерялась, снова покраснев, даже не зная, что сказать, опустив глаза на цветы.

Сегодня на ней было очаровательное белое платье чуть выше колен, которое подчёркивало стройную талию светло-коричневым широким поясом. На ногах – небольшие балетки, украшенные на носке крупными бантиками. Волосы Хината поспешила заплести в толстую и объёмную косу. Девушка тепло улыбалась, глядя на Наруто, и слегка склонила голову набок, приняв от него тюльпаны немного дрожащими руками.

– Спасибо большое, Наруто, – она улыбнулась, кивнув, поднеся цветы к аккуратному прямому носику и втянув их запах. – Они очень красивые.

Узумаки лишь смущённо пожал плечами: для неё всё, что угодно. Казалось, даже если она попросит нырнуть на дно океана за каким-нибудь украшением, которое потеряла во время плавания, Наруто не побоится и сделает это, совершенно не испугавшись каких-то подводных тварей, обитающих на глубине.

– И ты тоже очень красивая, – он поднял на неё голубые глаза, слегка приоткрыв губы, чувствуя, как щёки наливаются румянцем.

Почему? Просто оттого, что так было нужно. Да, да, это то самое дрожание в руках и коленях, учащённое биение сердца, немного судорожное дыхание… всё это Наруто читал в романтических рассказиках, которые ненавидел всей душой, однако прямо сейчас чувствовал себя персонажем одного из этих произведений. Хината, услышав столь приятный для неё комплимент, благодарно кивнула, стеснительно опустив ресницы:

– Спасибо, мне очень-очень приятно слышать…

На этом, казалось, больше не стоило ничего говорить – Наруто попросту смело взял девушку за нежную руку и повёл в сторону парка, улыбнувшись ей самой доброй улыбкой, на которую только был способен. Кажется, Хината смутилась от этого ещё больше – провести день с Наруто ей бы хотелось. Этот молодой человек чем-то привлекал её, только вот она даже не могла объяснить причину. Не то этой своей безграничной добротой, которую скрывал в себе, чтобы не увидели люди, не то ещё чем-то… однако она с уверенностью могла сказать одно: с ним ей было уютно и хорошо. Есть такие люди, с которыми, когда находишься рядом, чувствуешь такое тепло и комфорт даже в холодные и трескучие морозы. Для того чтобы согреться не требуется плед или чашка горячего шоколада, огонь в камине или свернувшийся на коленях кот, погружающий в сон одним своим видом. Для того чтобы согреться иногда просто нужен человек, которого можно обнять, и уже на душе станет гораздо теплее и уютнее.

Наруто был тем самым человеком. Когда он был с ней, он заразительно смеялся, шутил, смотрел на неё мечтательным взглядом романтика и держал осторожно за руку, будто боясь причинить боль. Она же в свою очередь стеснялась ещё больше, густо краснея, чувствуя, как он держит её за руку и смотрит на неё своими пронзительными, голубыми-голубыми глазами. Весь мир для неё постепенно становился каким-то необычным. В таких случаях даже кажется, что все люди вокруг – добрые и никто не сможет причинить боли или страданий.

Они прогуляли так до самого вечера, когда начинало садиться солнце. Хината постепенно узнавала о Наруто всё больше и больше, как и он – о ней. Была одна важная вещь, которую наконец понял Наруто: любоваться закатом с кем-то в обществе куда приятнее, нежели одному. Она сидела рядом, на скамейке, и осторожно держала в своих руках его широкую ладонь. Чувствовала пульс, слегка сжимая это место кончиками пальцев, положив голову на широкие плечи, и прикрывала немного устало глаза. Её тянуло в сон, но в то же время спать-то и не хотелось. Внутри бушевал шквал эмоций, однако от утомлённости она не могла всего этого выразить. Да и в силу своей стеснительности – тоже.

Наруто замечал её улыбку, когда смотрел на неё, и это, казалось, было самым прекрасным на свете. Она была тёплой, такой непринуждённой, уютной даже, если бы так можно было сказать об улыбке. Хината стеснительно прикрывала густые ресницы, продолжая улыбаться и осторожно касаться кончиками пальцев его руки. Её тонкие пальцы скользили по запястью, возвращаясь к внутренней стороне ладони и пальцем, делая так, чтобы по спине мужчины бежала целая толпа мурашек – высшая похвала для любого нежного прикосновения. Наконец она переплела свои тонкие пальцы с его, длинными и мужественными, от этого тихонько выдохнула, явно недоумевая внутренне, где-то в глубине души, зачем проявила инициативу. Щёки от такого покраснели, и Хината только низко опустила длинные ресницы, тяжело вздохнув носом, втягивая приятный запах парфюма, который исходил от блондина.

– Знаешь, мне с тобой очень хорошо, – проговорил он размеренным и ровным голосом, покосившись на неё и крепче прижав к себе. От такого внутри появилось странное ощущение у обоих: как будто защекотало что-то внизу живота, что ли…

– Да? – она смущённо улыбнулась, подняв на него глаза. – И мне с тобой, Наруто. Просто…

Она так и не смогла договорить и сказать ему о том, как сильно стесняется одного только присутствия мужчины рядом. Наруто только слегка улыбнулся, осторожно приподняв её голову за тонко очерченный нежный подбородок кончиками пальцев, посмотрев прямо в светло-лиловые глаза. Что в них было? Чёрт возьми, он и сказать не мог… несмотря на полнейшее отсутствие зрачков, – хоть это и было странность, Наруто это нравилось – в этих глазах ничуть не было пустоты. Порой в самых обычных человеческих глазах, будь они зелёными, голубыми, карими или серыми, читается невероятное безразличие.

– Что? – он слегка улыбнулся уголком губ, продолжая всматриваться в разрез глаз. Длинные ресницы на кончиках были светлыми, бросали на область под глазами или заметные тени, когда она низко-низко опускала их… и это завораживало.

– Не понимаю, как объяснить… – пожала плечами девушка, тихо вздохнув, отведя глаза. – Я впервые испытываю такие чувства.

Он готов был выслушать её прямо сейчас, понимая, насколько она неуверенна с ним. Осторожно взяв Хинату за руки, он посмотрел в её глаза снова, когда она подняла их уже увереннее, заглянув в его, ярко-голубые. И Наруто просто улыбнулся – такая улыбка была сейчас лучшим его оружием, чтобы эта очаровательная девушка перестала быть с ним скованной.

– Я понимаю, – он продолжал улыбаться, кивнув, немного крепче сжав нежные небольшие ладони в своих, широких и немного шершавых. Хината вновь раскраснелась, разглядывая его руки: ей нравились тонко очерченные синеватые вены на тыльной стороне этих мужественных ладоней. – Просто доверься мне, хорошо? Я никогда не причиню тебе вреда.

Ладонь осторожно легла на нежную девичью щёку, погладив её еле ощутимо, как будто бы он и вправду боялся причинить ей боль или вред. Однако на его пухлых губах играла всё та же самая тёплая и искренняя улыбка, внушающая доверие. Может быть, она хотела отдаться ему полностью прямо сейчас… нет-нет, не в физическом смысле – Хината была слишком принципиальной и уверенной девушкой в этом отношении, а её постоянное смущение, как порой говаривала Сакура, являлось в этом случае её преимуществом. Хината готова была отдаться ему всецело своей душой – не испытывая раньше таких чувств, как сейчас, она готова была прямо сейчас открыться ему, показать, что действительно способна на любовь. Эти чувства буквально рвались наружу, но из-за этого внутреннего сковывающего жара, от которого подрагивали руки и коленки в волнении, она не могла даже посмотреть-то толком на мужчину.

Он немного наклонился к ней, запечатлев на приоткрытых девичьих губах нежно-розового оттенка лёгкий поцелуй. Нет, Наруто вовсе не настаивал, когда принимался целовать Хинату. Этот поцелуй был приятным, недолгим, но настолько волшебным и приятным, что ей даже хотелось некоего продолжение именно в виде воспроизведения этого нежного прикосновения. Осмелев, она прикоснулась к его губам самостоятельно, поцеловав его сначала в нижнюю губу, затем – в верхнюю. Настолько желанное действие с её стороны вызвало тихий выдох со стороны Наруто. Он сорвался с губ невольной птицей, которую он так старался сдерживать, чувствуя, как её ладони постепенно крепче сжимают его руки – она будто бы хотелось скрыться в нём то ли от стыда, то ли от неуверенности.

Он улыбнулся, приоткрыв глаза и посмотрев на девушку: длинные ресницы подрагивают и закрыты, лёгкие тени голубоватого оттенка на веках, подчёркивающие цвет её глаз, отливают немного перламутром от закатного сияния. Нос часто, но тихо втягивал кислород маленькими порциями, а губы так же были приоткрыты, будто бы вновь просили поцелуя. Узумаки и не был против: улыбнувшись, он опять прикоснулся к губам Хинаты своими, осторожно захватив их и почти сразу отстранившись, принявшись покрывать нижнюю лёгкими, короткими и нежными поцелуями.

Приоткрыв глаза, Хината усмехнулась, смутившись ещё больше: на щеках появился тот самый приятный румянец, который так нравился Наруто. Осмелившись, она наконец обняла его за шею немного неуверенным действием – руки её дрожали, однако она поспешила обвить ими его шею, лишь слегка прижавшись к нему. Кончик указательного тонкого пальца принялся выводить на широких мужских плечах какие-то непонятные узоры, за которыми она пристально следила. С ним было тепло и хорошо… и Хината, если бы её попросили выразить свои чувства в сочинении, расписала бы их сразу на десять с лишним листов.