Текст книги "Спорная антипатия (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Да не за что, тебе спасибо… Ты звони, если что, ладно? В любое время, – он поднял её голову ладонями, заставляя посмотреть в свои глаза яркие изумруды, и девушка доверчиво кивнула, широко улыбнувшись, обнажив ровные белые зубки:

– Обязательно.

Снова поцеловав его в губы, Сакура поспешила скрыться в подъезде, слегка покраснев и не забыв махнуть рукой ему на прощание. И Саске действительно от этого становилось хорошо. Однако мысль о том, что она вновь может пострадать от рук Кима, и вправду его беспокоила… ему хотелось защитить её от всего на свете, а то, что она обнимала его, походило больше на мольбу о помощи, словно она старалась прикрыться его сильным мужественным телом, прислонившись щекой к груди, чувствуя, как бьётся его сердце. И её сердце в тот момент – Саске был уверен – колотилось точно так же, как и у него, может, в несколько раз чаще. Становилось страшно… он едва сдерживал себя, чтобы не поднять наверх, к ним в квартиру, и не забрать Сакуру вместе с необходимыми вещами. Но нет… лучше дождаться, чтобы она позвонила.

Однако Саске даже не знал, какую ошибку совершил, повернув в сторону тату-салона, принадлежащего Узумаки.

========== Глава 14. ==========

Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.

(Эрих Мария Ремарк)

Она поднялась в совершенно приподнятом настроении. Сакуре казалось, что она готова была даже простить Кима за всю ту боль, что он причинил ей. Она думала, что так и должна была сделать – нужно всегда уметь прощать, в особенности глупцов. Да, Ким для неё был глупым человеком: он совершенно ничего не представлял из себя как личность, не знал о любви, не знал о том, на что готовы ради неё люди. Он не имел понятия о книгах, которые читала Сакура, и всегда стремился подсунуть ей научную литературу. Зачастую он дарил ей книги на всякие безделушные праздники вроде восьмого марта и Хэллоуина – они не представляли собой практически ничего. В них не было романтичных рассказов о любви, которые так любила читать Сакура по вечерам, лёжа в тёплом кресле, укутавшись одеялом, в них не было никакой изюминки… в основном Ким любил дарить энциклопедии либо психологические романы – Сакуре это ничуть не нравилось, однако она с улыбкой принимала от него фолианты, откладывая их в самый дальний и пыльный угол.

Поднявшись по лестнице, Сакура протянула ладонь к дверной ручке, тут же помедлив. Что скажет ей Ким? Про это она задумалась только сейчас, однако тёплое настроение, которое было у неё до этого после прощания с Саске, никуда не исчезло. Улыбнувшись, девушка уверенно дёрнула ручку двери – та оказалась открытой и с радостью приняла в себя девушку, правда, немного скрипнув и предательски выдав приход Сакуры. Она надеялась зайти тихо, чтобы Ким, который, возможно, задремал на диване, не услышал её, однако это с треском провалилось.

Зайдя в коридор, девушка включила свет, услышав тихие шаги в гостиной – явно Ким дожидался её и уже готов был поговорить начистоту. Принявшись медленно и методично разуваться, присев на корточки, девушка подняла глаза на появившегося в дверном проёме высокого молодого человека с каштановыми волосами. Прислонившись к дверному косяку плечом и скрестив руки на груди, он нахмурился – явно он не был рад видеть её в такое позднее время, когда уже стемнело, несмотря на летнее время.

– Ну как, нагулялась? – осведомился Ким вполне ровным голосом, однако это больше прозвучало как угроза.

Сакура даже не знала, как и реагировать. Вначале она выпрямилась, поднявшись с места и отодвинув в сторону кроссовки, а после немного недоумённо посмотрела на него, как бы спрашивая, чем провинилась. Может быть, ей было частично обидно за Кима, и она понимала, что предаёт его, встречаясь с Саске… однако Сакура не чувствовала себя виноватой. Ощущать чувства другого и быть виноватой самой – совершенно разные вещи. Девушка не думала, что она провинилась перед Кимом: нет, она просто любила другого человека, ведь парень уже не был для неё целым миром, как раньше, когда они только-только начали встречаться.

– Что? – поинтересовалась Сакура, слегка нахмурившись и откинув за спину хвост нежно-розовых волос.

Похоже, Кима это здорово разозлило. Парень нахмурился, вздохнув так, что Сакура чувствовала себя угнетённой. Он направился к ней, сунув руки в карманы.

– Я тебе родным языком говорю: нагулялась? Или ты не поняла конкретно чего-то? – вздёрнул бровь он, подойдя совсем близко, слегка наклонив голову набок.

Девушка уже не видела в этом лице чего-то родного, мягкого, тёплого. Теперь эти чувство источало для неё совершенно другое лицо, которое, казалось, было красивее и лучше всех на свете, несмотря на этот пирсинг, рассечённую бровь и ирокез. Вздохнув, она слегка покачала головой: с Кимом следовало быть осторожнее, особенно в те моменты, когда он принимался злиться, хмуриться и яростно сжимать кулаки. Более того, свидетельством его агрессии было ещё одно явление: пульсирующая на виске синеватая жилка и вздувающиеся желваки.

– Во-первых, не кричи на меня, – прервала его девушка, несмотря на то что дала самой себе внутреннее обещание о том, что не станет злить парня ещё больше. – Во-вторых, да, я хорошо прошлась.

Она смело посмотрела в его глаза, не торопясь отводить свои. В изумрудах напротив Кима стояла уверенность, какой он не видел никогда раньше. Ничего… ничего, он выбьет всю дурь из башки этой девчонки! Когда такое было, чтобы она ему дерзила? Нет, он усмирит её, заставит буквально преклониться перед ним, поставит на колени, если нужно… да, и непременно сделает так, чтобы она кричала от боли, извивалась и просила его остановиться. От этого по виску скатилась капелька холодного пота, но не от волнения, как показалось Сакуре, а от ярости и желания того, чтобы эта беззащитная девушка перед ним, ещё даже невинная, страдала.

– Я не о том, как ты прошлась. Я о том чучеле, которое с тобой было. Я же так и думал, что у тебя с этим уродом что-то не то… – хмыкнул парень, стараясь придать своему голосу безразличный вид.

Но Сакура понимала, в чём дело – это просто-напросто затишье перед бурей. И эта буря – Сакура была точно уверена – будет последней в её с Кимом жизни: надоело терпеть, как он вечно срывается на ней и кричит так, что закладывает уши.

– Не смей его так называть! – не выдержала девушка, наконец закричав, слегка подавшись к нему. – Ты его не знаешь, и выводы делать не имеешь права! И между нами ничего нет…

Было обидно слышать от него такие слова в адрес Саске… что Ким сделал ради их с Сакурой любви? Да ничего практически. Ну, подумаешь, устроился на хорошую работу, приносил деньги, какое-то время дарил цветы… и что, это подвиг? Так делает каждый уважающий себя парень, намеревающийся создать семью с девушкой, разве нет?

– Тогда зачем ты его защищаешь? – развёл руками Ким, хмыкнув. – Я что, слепой? Я видел вас обоих, когда ехал домой.

– Просто он меня провожает, ничего здесь нет. А то, что ты ездишь на машине и никогда даже не удосужился доставить меня с работы, лучше тебя не делает, – заметила девушка, на секунду уняв пыл парня.

Тот осёкся, сразу замолчав и не зная, что ответить. Быть может, Сакура была права, и он действительно ничего не делал, чтобы она и вправду его полюбила так же искренне, как того урода с ирокезом? Вздохнув, парень опустил голову, задумавшись и слегка покачав головой: за свои слова она должна непременно ответить, тем более сказанные таким тоном. Думает, что выглядит умнее его? Думает, что она и вправду самая умная здесь, в этой квартире, в этом доме, в этом городе?

– Это уже совсем другой разговор, а я сейчас о том, что ты вообще с ним делала. По-моему, вы не просто так разговаривали. Если бы он тебя просто так провожал домой… тогда зачем нужно было его обнимать?! И вообще… неужели тебе не противно? – недоумённо посмотрел на неё Ким, для полной убедительности сморщив нос в доказательство того, что ему было бы противно такое действие со стороны панка.

– Противно разговаривать сейчас с тобой… – покачала головой девушка, после короткой паузы направившись в сторону спальни, тяжело вздохнув.

Ей не хотелось разговаривать с ним сейчас вообще. Почему Ким не может понять того, что он противен ей? Хм, какой же странный парадокс… он считает, что Саске должен быть ей противен, верно? Но сам-то он мог посмотреть на себя со стороны хотя бы один раз, когда, к примеру, возвращался домой с работы? Сакура уже не помнила, когда видела на его лице искреннюю улыбку: одна фальшь, одна бесполезная ложь прямо ей в лицо, слушая которую она не чувствовала безмерное счастье и глубокую веру.

– Почему? Обниматься с этим уродом, значит, не противно, а со мной, с тем, кого ты любишь, тебе разговаривать противно? – удивлённо и с каплей насмешки в голосе поинтересовался Ким, вздёрнув тонкую бровь и воззрившись на Сакуру так, словно она совершила самую глубокую ошибку в своей жизни.

Этот взгляд был осуждающим, и несмотря на то что девушка прошла в комнату, Ким направился следом за ней, намереваясь расставить все точки над «и» и решить всё за один вечер. Ему надоело то, как она относится к нему, и Ким не чувствовал себя эгоистом. Более того, он считал, что это нормально, так относиться к девушке и считать её своей собственностью. Он не хотел признавать, что не понимал, что такое любовь – было бы глупо вот так сказать Сакуре, что он и вправду тупой идиот, а этот панк, с которым она общается (а может, и не только), значительно лучше.

– Потому что все, что ты делаешь, ты делаешь только для себя. На мнение окружающих тебе параллельно, ведь – согласись, чего греха таить – ты любишь только себя, а мной прикрываешься… – тихо произнесла девушка, однако всё же немного пугливо посмотрела на парня.

Комната для неё стала своеобразным пленом. Уж лучше бы она оставалась в коридоре, где был шанс выбежать на лестничную площадку, чем была здесь, в небольшом квадратном помещении, вход в который загородил теперь высокий молодой человек, скрестив руки на груди, и Сакура понимала, что она отсюда не выйдет. Это походило на дрессировку в цирке: Ким взял на себя образ некого укротителя, пытающегося усмирить дикую пантеру, которая шипела, кусалась и царапалась, сидя на цепи. Однако эта цепь вскоре должна была порваться – Сакура точно была в этом уверена…

– Если бы я тебя не любил, я бы не говорил тебе сейчас всё это! – всплеснул руками молодой человек, удивлённо глядя на неё.

– По-твоему, ревнивые выходки – это для тебя любовь? – скорее всего, это был больше риторический вопрос, нежели тот, которому нужен ответ. Ким немного растерялся, приоткрыв губы, но тут же покачал головой, вновь повысив голос:

– Ты приходишь домой позже положенного, тебя провожает практически до двери какой-то урод, а ты ещё говоришь, чтобы я тебя не ревновал?

Тут уже стало совсем невыносимо это терпеть. Сакура резко опустилась на диван и схватилась за голову, опустив её к коленкам, издав какой-то угрожающий рык. Было понятно, что она больше не хотела об этом говорить, а уж тем более ей не доставляло удовольствия слушать такое от Кима. Как этот человек смеет называть Саске… так… так унизительно? Неужели он думает, что, оскорбляя другого, выглядит куда лучше и мужественнее? Сакура уже не видела в этом человеке настоящего мужчину: Ким был слабым, трусоватым, временами эгоистичным и самовлюблённым. Что уж там, когда Сакура просила забрать её с работы, – это случалось редко, но бывало, когда девушка уж очень сильно уставала, – он отказывался и сваливал всё на то, что у него был сложный день. Разве это делает Кима настоящим мужчиной?

– Не называй его уродом! – наконец закричала девушка, не выдержав и прямо посмотрев на молодого человека. – Я тебе никогда не давала поводов ревновать меня ко всем. Однако тебе всё равно… а этого человека я люблю, и мне всё равно, что ты сейчас мне скажешь.

Тут уж, казалось, сказать и нечего… Ким и не нашёл, что ответить, приоткрыв рот пошире и посмотрев, как девушка старается пройти мимо его и протиснуться в дверном проёме. Сжав от ярости зубы и стиснув губы в тонкую полоску, она прикрыла глаза, направившись в коридор. Хотелось попросту уйти, несмотря на то что Ким это осудит… более того, Сакуре было наплевать на это. Казалось, только сейчас она посмотрела на него так, как должна была смотреть в самый первый день их знакомства. Подумать только, какая иллюзия может произойти и как легко можно запудрить мозги молоденькой девушке, даря плюшевых медвежат, не так ли?

Далее произошло то, что Сакура совершенно не ожидала, и это было будто сделано в замедленно съёмке. Кима, казалось, больше ничего не останавливало после того, что она сказала. Более того, она уже не любила его – Ким это понял. Развернув её к себе за плечо резким движением, он зарядил такую же резкую, больную, с оттяжкой пощёчину.

– А я и предположить не мог, что ты такая шалава, когда познакомился с тобой, – выплюнул он, с яростью посмотрев на Сакуру.

Та испуганно вытаращила глаза. Наступило такое гнетущее молчание, а казалось, что в голове трещали электрические, натянутые провода. Прикрыв глаза, она осторожно прикоснулась прохладной ладонью к горящей щеке, ахнув. Боль… боже мой, какую боль она сейчас испытывала, не столько физическую, сколько моральную. Щека яростно горела, однако Сакуре было уже наплевать на это: сердце обливалось кровью, а вся иллюзия того, что в Киме осталась хоть одна частичка понимания и любви к ней, мгновенно рушилась на глазах, будто руины древнего ацтекского города. Она опустила длинные ресницы, на глаза тут же навернулись слёзы невыносимого разочарования и отчаяния. Это, казалось, даже грызло изнутри. Так обычно вгрызается голодная собака, облезлая и покрытая лишаем, в брошенный ей кусок мяса.

– Поднять на девушку руку? И какой же из тебя после этого мужчина? – прошептала Сакура дрожащим голосом, так и не поднимая глаз.

– По крайней мере, получше, чем этот твой… и где ты только его откопала? – поинтересовался Ким так, будто бы даже и не поднимал руку на Сакуру.

– Не твоё дело! – крикнула она, оторвав наконец руку от щеки и гневно воззрившись на него.

Она тяжело дышала, едва не плакала, а из горла вырывались шипящие и свистящие звуки, нарушающие воцарившуюся на одно мгновение тишину. Сакуре хотелось плакать, практически упасть от бессилия и лежать прямо здесь, на грязном полу коридора, поджав под себя коленки и всхлипывая, прикасаясь к обиженной щеке. Ладонь у него была широкая, тяжёлая, била с такой неприятной оттяжкой, что на мгновение ей показалось, будто бы вместо с его ударом сорвались и частички кожи. «Саске бы никогда не поднял на меня руку», – внезапная мысль, посетившая голову… однако такая светлая и приятная. Сравнивать его с Кимом было уже в порядке вещей, и Сакура отдавало предпочтение, конечно же, Учихе. Она понимала, что это эгоистично по отношению к Киму… жаль только, что он сам не понимал, как должен вести себя по отношению к Сакуре.

– Как раз таки моё, – Ким резко подошёл к ней, схватив за волосы, сжав в ладони густой хвост розовых волос и потянув на себя. – Ну, и где ты его нашла?

– Он сам нашёл меня, – девушка тут же зашипела ему в ответ, нахмурившись и слегка прогнувшись в спине, чтобы немного уменьшить боль.

Она уже не удивлялась его действиям после этой пощёчины. Она чувствовала себя этакой безвольной куклой, которая не сможет сделать ничего против своего марионеточника. На глаза снова навернулись слёзы боли и раздражения одновременно – Ким не отпускал, а оттянул ещё больше, оскалившись и злобно посмотрев прямо в лицо девушки. Очевидно, ему нравилось видеть страдание на её невинном лице… это было красиво для него. От наблюдения за сменой эмоций на её лице, вплоть до сильного сморщивания носа и зажмуривания глаз до катящихся по вискам слезинок, он получал какое-то извращённое удовольствие.

– Да ну? И как это он тебя нашёл? – язвительно поинтересовался парень, всё так же пристально наблюдая за ней, слегка ослабив хватку. Сакура облегчённо глотнула ртом воздух, немного выпрямившись, однако Ким, будто бы специально, вновь потянул волосы вниз, тихо засмеявшись.

– Я не собираюсь перед тобой в этом отчитываться, – всхлипнула девушка, закрыв лицо руками, не выдержав.

Наконец она расплакалась, зарыдав так, что это могли услышать соседи. От отвращения Ким, схватив её потуже за волосы, отшвырнул девушку к стене. Резкая невыносимая боль, пронзившая затылок и прошедшая от задней части головы прямо по позвоночнику, ближе к пояснице, отозвавшись там пульсацией. Сакура словно ударилась током – сначала ей так показалось, когда она только-только приложилось затылком к стене и зажмурилась от боли. Уже было всё равно на то, почему Ким так поступил с ней, назвал её шлюхой не из-за чего, ударил и отшвырнул к стене… Сакура уже знала, к кому ей стоит сейчас пойти. Ей не хотелось беспокоить Саске лишний раз, однако другого выхода не было – ночевать в этой квартире она просто больше не могла.

– Мне даже противно с тобой в одном доме находиться. Мало ли, чего ты от него подхватить могла, – хмыкнул Ким, направившись в сторону основной комнаты. Он развернулся к Сакуре спиной, так что теперь она не могла видеть выражения его лица. И не очень-то хотелось – девушка прекрасно понимала, как он сейчас ненавидит её и какое презрение испытывает. Разве он любил её? Теперь уже не оставалось сомнений, что его любовь была всего лишь мимолётным увлечением.

«Нужно было как можно быстрее уйти от него», – подумала про себя Сакура, направившись в спальню и достав дорожную сумку, принявшись собирать самые необходимые вещи: документы, сменное нижнее бельё, полотенце, косметичку и кое-какие вещи, которые могли бы ей пригодиться в ближайшее время. Не забыв захватить любимую книгу, она положила её наверх, чуть улыбнувшись и печально вздохнув, застегнув сумку. Всё было собрано, но Сакура не испытывала какой-то грусти от того, что уходила. В голове будто бы даже помутнело, а голова слегка кружилась – похоже, Ким слишком сильно ударил её…

Подняв руку, она прикоснулась к задней части головы ладонью, почувствовав влажность… кровь. Неужели кровь?! Посмотрев на ладонь, она ахнула от испуга: рубиновых капелек было немного, но достаточно для того, чтобы девушка перепугалась не на шутку. Глотая ртом воздух, она отправилась на выход, ничего даже не сказав на прощанье молодому человеку.

А он и не вышел её проводить. Так обычно и случаются разрывы.

Сакура не могла понять, почему Ким поступил так с ней именно сейчас, когда стемнело и когда ночь опустилась тяжёлой ногой на землю, прогнав тёплый летний вечер. Эта ночь напоминала колдунью в чёрном плаще: закутавшись, она сновала от дерева к дереву, от фонаря к фонарю, принимаясь постепенно зажигать их одним только щелчком костлявых пальцев, и тут же, когда раздавался едва заметный шорох или звук шагов, принималась прятаться и исчезать в темноте.

Опустившись на самую нижнюю ступеньку своего этажа, Сакура горько заплакала, закрыв лицо ладонями и принимаясь протяжно и судорожно всхлипывать. Она не собиралась себя жалеть – это было бы по меньшей мере низко… однако что-то внутри буквально заставляло сделать это, и Сакура обняла себя руками, заплакав ещё больше и уткнувшись лбом в колени, крепко стиснув их. Она надеялась, что эта ночь сможет забрать её страдания и боль. Щека всё так же горела и ныла, а затылок и вовсе пульсировал. Неужели человек, которого она любила, мог причинить такую невероятно сильную боль? Боль моральную, которая жгла изнутри и заставляла давиться рыданиями, встревавшими в горле цепкими когтями.

Пальцы, казалось, сами собой нашарили в угловом кармане сумки телефон, и Сакура, всхлипнув, принялась набирать такой знакомый и ставший любимым номер. Дрожащие от волнения пальцы прислонили телефон к уху, и она стала слушать долгие, надоедливые гудки. Неужели он не хочет брать трубку?.. а может, уже просто его сморил сон? Печально опустив длинные ресницы, она хотела осторожно закрыть крышку телефона и отложить его подальше, однако тут же раздался сигнал, оповещающий о том, что абонент наконец соизволил ответить:

– Да?

– Саске, забери меня… – тихо попросила девушка, прошептав это в трубку дрожащими губами, которые пересохли и немного потрескались.

Тут же эти трещинки заболели и защипали – их смочила новая порция слёз из покрасневших глаз. На фоне играла громкая рок-музыка, однако Саске не растерялся и, кажется, понял всё без слов. Он понимал, что ей плохо и что нужно как можно быстрее забрать её. Он волновался: она может замёрзнуть, да и найдутся ненормальные, которые станут приставать к ней и настаивать на том, чтобы проводить до дома. Хватает придурков летними ночами, Саске это знал не по наслышке. Он чувствовал, как дрожит её голос, как старательно она пытается выговорить слова… и как он был рад, что она позвонила ему, а не стала дожидаться утра!

– Погоди, убавь, – он обратился к Наруто, который тут же, забеспокоившись, поспешил убавить музыку. – Где ты сейчас?

– О, пополнение в коллективе! – не растерялся Наруто, широко улыбнувшись, за что получил косой предупреждающий взгляд Саске в его сторону.

Сакура тихонько и судорожно выдохнула, оглядевшись по сторонам: холодные стены подъезда не внушали никакого доверия, и девушка сделала вывод, что лучше станет ждать его на улице. Ким ещё может спуститься за ней и снова отправить в то место, куда Сакура так не хотела возвращаться. Более того, она была внутренне счастлива, что обошлось без последствий, хотя, видя такой ненормальный и жаждущий её тела и страданий взгляд Кима, она частично понимала, какая участь ждала её.

– Я выхожу из дома… – тихо проговорила она, поднявшись с места и тихо шмыгнув носом, пытаясь вытереть тыльной стороной ладони подступающие слёзы.

– Хорошо, сейчас приеду. Никуда не уходи, ладно? Сиди там и жди меня, – велел Учиха не требующим возражения голосом.

Пробормотав что-то в знак согласия, Сакура отправилась на улицу медленным шагом, тихо вздохнув и повесив сумку на плечо. Становилось больно от осознания того, что она больше не сможет прийти в эту квартиру… Сакура любила её, несмотря на её постоянного обитателя, который жил вместе с ней. Она была уютной, а уж гостиная была тем самым уголком для чтения, в котором всегда нуждалась Сакура. Однако девушка готова была променять весь этот уют и комфорт, который предпочитала, на жизнь рядом с Саске, и ей было совершенно всё равно, как и где он спит.

Спустя несколько минут она спустилась вниз, встав под крышей подъезда и принявшись вытирать слёзы вместе с потёкшей тушью. Невыносимо больно… только из-за того, что Ким так несправедливо поступил с ней. Выгнал? Ну и пусть! Хоть это и унижало честь девушки, Сакура была счастлива, что наконец избавилась от всей этой лжи и фальши, в которой жила. Она была ей ненавистна, эта жизнь. Иной раз ей казалось, если бы Саске не появился в её жизни, она бы наложила на себя руки. Глупая мысль, не так ли? В особенности тогда, когда есть всё: будущий муж, приносящий деньги, квартира почти в центре города, работа (пусть и не та, о которой мечтала Сакура, но она её устраивала).

И что дальше? Окунуться в повседневную рутину, превратив любовь в привязанность и бытовуху? Зачастую, когда люди женятся, они понимают, что заключили себя узами брака и должны сохранить их насовсем. Значит, из этого исходит логика: я должен любить эту женщину, а она, в свою очередь, должна любить меня, и никаких других решений рассматриваться не должно. Разве это то, о чём мечтала Сакура? К Саске у неё были совсем иные чувства, нежели к Киму… она знала, что не должна его любить – чувства долга в этом не было. Он был тем, кто готов был всегда поддержать её, и эта любовь – Сакура видела это в его глазах – была искренней. И взаимной…

Приехал он спустя несколько минут, резко и быстро припарковав небольшой фургончик, когда-то принадлежащий хиппи, неподалёку от Сакуры. Слегка улыбнувшись от поднявших ей настроение разноцветных надписей и логотипов на транспорте, девушка пронаблюдала за тем, как резко он вышел из машины, направившись к ней, тяжело дыша то ли от ярости, то ли от того, что торопился к ней. И большего сейчас не надо было… он рядом, а это самое главное. Сакура улыбнулась ему, ничего не сказав, и тихо всхлипнула – глаза снова защипало от подступивших слёз.

– Ну ты чего хоть? И правильно сделала. Я понимаю, что отчасти я тут виноват… но лучше правде в глаза взглянуть, чем смотреть на всё с розовыми очками. Он козёл ведь, – пожал плечами Саске, слегка вздохнув, и взял её сумку, приобняв девушка за плечи: – А хочешь, я с ним сейчас пойду разберусь? Мы поговорим спокойно, я вообще против насилия всякого.

Он серьёзно посмотрел на Сакуру, направившись с ней в сторону фургончика. Поговорить с Кимом? Нет… нет, не стоило, и Сакура в ответ лишь улыбнулась ему. Такой обеспокоенный, но в то же время заботливый и волнующийся вид… как же ей нравилось видеть это в его глазах. Как ей нравилось чувствовать его любовь и тепло к ней. И буквально хотелось закричать от контрастирующего с печалью внутри и болью счастья, бросаясь его обнимать и крепко обнимая его за талию, утыкаясь носом в сильную грудь. Так хотелось…

– Нет, не надо, не хочу… – тихо помотала головой девушка, обняв его за талию и уткнувшись носом в плечо. Так спокойнее. Так было явственнее осознание того, что он рядом и что он здесь.

– Хорошо, если ты не хочешь, то я не буду, и мы сейчас поедем в салон, – заключил Саске, помогая ей забраться в фургон, держа за руку.

Ему было обидно за неё. Больно. И он понимал, что нужно было разобраться с Кимом, но только не сейчас, когда она в таком состоянии. Саске попросту не мог, как истинный мужчина, заставлять её ждать в машине. Сев за руль, он слегка улыбнулся ей, утешающе погладив тыльной стороной ладони по щеке. Кажется, он мысленно догадался о том, что Ким ударил её именно по ней…

========== Глава 15. ==========

В жизни должна быть любовь – одна великая любовь за всю жизнь, это оправдывает беспричинные приступы отчаяния, которым мы подвержены.

(Альбер Камю)

Когда он привёз её в тату-салон, Сакура неуверенно зашла внутрь небольшого здания, неловко оглядываясь на Саске, который шёл следом. Надо сказать, её не смутило ничего, что было здесь: от бутылок недопитого пива до крепко спящего на диванчике Узумаки. Он громко сопел, развалившись на нём, и то и дело что-то бормотал, периодически сжимая на груди ткань футболки. Что ему снилось – знал один лишь бог, однако Сакура, завидев его, снисходительно улыбнулась.

– Надеюсь, ему снятся хорошие сны, – тихо проговорила она, посмотрев на Саске, который встал рядом с ней.

Зачастую мы даже не задумываемся о том, что нам снится. Мы видим тот мир, который во снах, совершенно за другой гранью. Одни просыпаются утром, мысленно качая головой, не придавая особого значения той картине, которая привиделась во сне, иные же старательно обдумывают каждую мелочь. Обычно у вторых более развито воображение – именно в наших снах иногда мы можем побыть детьми или, наоборот, стать полноценными взрослыми. Во снах дети видят исполнение своей заветной мечты: большую семью, множество игрушек, спасения мира от антагониста, где главный супергерой – тот самый маленький мальчишка, который спокойно посапывает на кровати, то и дело улыбаясь.

Что видел в своём сне Наруто? Саске не сомневался в том, что он видел, как играет с маленьким светловолосым мальчиком спустя несколько лет и как Хината осторожно подходит к ним, поднося мальчику машинку, садясь рядом. А может быть, ему снились родители, которых он потерял так давно, что воспоминания о них заставляли что-то больно колоть в таком большом и добром сердце. Узумаки мечтал о семье – это было видно невооружённым глазом, и зачастую, когда они прогуливались с Наруто ночью и когда смотрели в небо, усыпанное звёздами и освещённое густыми белилами луны, Узумаки любил делиться с Саске своими мечтами.

Слегка улыбнувшись, Саске поспешил кивнуть, переведя взгляд на девушку. Та слабо улыбнулась, явно ещё не отойдя от пережитого, и осторожно прошла в тату-салон, осматриваясь по сторонам. Помещение было большим, и ей это нравилось. Тут сразу чувствовался вкус человека, который любит тяжёлую рок-музыку, предпочитает вещи с подобной символикой и украшает точно так же интерьер. Да, Сакуре это понравилось: было в этом что-то, мало того, необычное, так ещё и то, что отличалось от её уютно устроенного дома. В последнее время – она это заметила, и это не могло попросту укрыться от её любопытных глаз – Сакура стала больше приглядываться к вещам, которые кардинально отличаются от привычных нашему глазу. Иногда в таких случаях человек способен видеть даже и чудеса: просто они в тех вещах, которые кажутся нам бытовыми.

– Пойдём со мной наверх, – пройдя немного вперёд, Учиха подал ей руку, улыбнувшись.

Такая поддержка успокаивала и придавала сил, несмотря на то что девушка была в разбитом состоянии. Решившись и подав ему руку, вложив ладонь в его, широкую и мужественную, девушка ступила ближе к нему, отправившись наверх. Немного крутая лестница вела на второй этаж, чему Сакура была приятно удивлена: здесь была пара уютных комнат, приспособленных для жилья, туалет и ванная комната, весьма удобно обустроенная. Даже приоткрыв губы от удивления, Сакура и не заметила, как Саске немного крепче сжал её аккуратную ладонь, посмотрев на неё и едва заметно улыбнувшись, пропустив её в первую комнату.

Здесь находилась двуспальная кровать, хоть и немного старая и потрёпанная, но всё же чистая и аккуратная. Около кровати находились две деревянных тумбочки с самым, пожалуй, смешным здесь предметом – большим плюшевым медведем, явно найденным, возможно, около мусорки, но чистым и выстиранным. Почему-то от такого Сакура почувствовала в душе странную теплоту – Ким бы никогда не решился на это, а то, что этот когда-то несчастный медведь находился на помойке, а теперь сидел здесь, в тепле, и не мокнул под дождём, говорило о его спасителе весьма приятные и добрые вещи. Возле стены стоял шкаф, из которого вывалилось несколько вещей, и Саске, смутившись, принялся подбирать их, запихивая обратно в шкаф резкими и неловкими движениями.

– Здесь немного не убрано… – проговорил мужчина, виновато улыбнувшись, захлопнув двери шкафа с такой силой, чтобы они уж точно больше не открылись.

Усмехнувшись, Сакура прошла в комнату, заложив скрещённые пальцы за спину и осмотревшись:

– Ничего страшного, Саске. Если и не убрано, меня это не пугает, уж поверь.

Он лишь кивнул, улыбнувшись ей в ответ. В самом деле? Её и вправду не пугает некоторая неприбранность? От этого Саске даже смутился ещё больше, но улыбнулся ей в ответ, кивнув и опустив длинные ресницы, наблюдая за ней. Немного приоткрытые алые губы, сейчас слегка покусанные, большие зелёные глаза… насколько она прекрасна, Саске даже и сам не мог втолковать себе.