Текст книги "Мир на продажу (СИ)"

Автор книги: Шлифовальщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

   – Поймите, отец Сергий, мы с вами делаем общее дело! – взывал я к совести начальника опергруппы, вспомнив, как несколько дней назад меня точно так же совестил стаб Гладиатор. – Законы природы написаны богом, и их нельзя нарушать! Значит, я делаю богоугодное дело, борясь с их нарушителями. Так помогите мне!

   – Это большие деньги, сын мой, – сомневался церковный чиновник, услышав о нужной сумме.

   – Да, риск есть. Но ведь это выгодно нам обоим. Вы устраняете конкурентов на своей территории, которые уводят у вас паству...

   Отцу Сергию не понравились такие слова, и он нахмурился:

   – Послушай, сын мой! Бог один, и ни о какой его делёжке нет и речи!

   – Бог-то один, да посредников между ним и паствой много, – брякнул я и тут же спохватился. – Помогите мне справиться с лжепосредниками. Они каждый вечер изображают из себя бога, пользуясь запрещёнными предметами.

   – Бог с ними. Ты-то что затеял, сын мой, расскажи.

   – Всё очень просто, батюшка. Вы переводите деньги на счёт, который я назову, под мою расписку, разумеется. Я вычисляю поставщиков преступных вещей и ловлю торговцев. А в благодарность я сдаю вам секту – людей, адреса, пароли, явки...

   – Как ты говоришь, секта называется? – заинтересовался отец Сергий.

   Но со мной такие номера не проходят:

   – Название секты и всё остальное я скажу, когда поймаю торговца.

   – А если не поймаешь? Он, скажем, уедет или застрелится.

   – Тогда мы вместе берём секту, и я лично вышибаю из её руководителя долг.

   – Ручаешься за него, Боря? – строго поглядел на Мирошникова начальник опергруппы. – Деньги-то большие...

   Я знал, что Боря за меня поручится. Не так давно я здорово его выручил, помог разобраться с конкурентами из смежных миров, которые пытались протащить в наш город свои религиозные доктрины.

   – А как мы потом деньги вернём? – волновался церковный чиновник. – Они ведь на частное лицо будут переведены.

   – Господи, отец Сергий! – воздел я руки к небу. – Мы ведь опера с вами! Пообещаем руководителю секты пару-тройку лет скостить от срока, он сам принесёт денежки и положит вам на стол!

   После перевода денег брат Евпраксий несколько собраний словно не замечал меня, и я уже начал волноваться. Конечно, операция с деньгами рискованная, но другого способа узнать торговца я не знал. Шелестов Гриша предлагал притащить Наймушина к нам в контору и потолковать как следует, но он плохо знал, какие упёртые люди, эти сектанты. Вряд ли бы стал брат Евпраксий колоться. А то ещё мог зарезаться в кабинете или устроить самосожжение, тогда нас Черепанов точно бы лишил тринадцатой зарплаты, всю группу с Петровичем во главе.

   Я не знал, как поступит Наймушин, получив деньги. Возможно, он выкупит ипостасник у торговца и потом вручит мне его в торжественной обстановке. Поэтому, я выпросил у Петровича Гришу на недельку и велел Шелестову держать под наблюдением сектанта не спуская глаз. Но в эти дни брат Евпраксий никаких подозрительных мест не посещал.

   На третьем собрании, когда закончилась проповедь, на которой меня по обыкновению страшно клонило в сон, ко мне подошёл Наймушин.

   – Готовься, брат, завтра мы будем тебя посвящать в избранные, – обрадовал он меня.

   Я старательно изобразил готовность приблизиться к богу на одну ступеньку. И после того, как мы расстались, я немедленно связался с Гришей и велел в оба глаза присматривать за сектантом и докладывать мне каждый его шаг.

   Шелестов следовал за сектантом. Тот шёл пешком, как и я предпочитая в это время суток пешие прогулки. За плечами Наймушина болтался пустой рюкзак. Если мои расчёты верны, то через час-другой в рюкзаке появится туристический топорик – мой персональный ипостасник, который переведёт меня в стройные ряды избранников. По такому случаю я одолжил Грише свою рентгенку, строго-настрого запретив отвлекаться на разглядывание молоденьких прохожих женского пола.

   Сам я, как тигр в клетке, расхаживал по тротуару взад-вперёд, держа в руке телефон. Опытный старший лейтенант отзванивался каждые десять минут, сообщая очередной шаг сектанта: "Прошёл торговый центр "Радуга". Свернул на Красногвардейскую. Прошёл мимо аптеки "Панацея". Пересёк проспект Шаталова".

   Неожиданно раздался звонок, на экране телефона отсветился Барышев. Без предисловий он гаркнул так, что я чуть не выронил единственное средство связи:

   – Вася, пляши! Ты знаешь, кто является главным бухгалтером "Смежности"? Только не падай!

   – Неужели Петрович? – стараясь казаться равнодушным, ответил я.

   – Шутки у тебя!.. Главбух фирмы – Виталий Смирнов! – радостно прокричала трубка голосом Олега.

   – Ты думаешь, я знаю всех Виталиев Смирновых на свете?

   – Всех знать не надо. Этот Смирнов – один из тех дилаперов, которые делали проект в Миогене! Он тогда стажировался на дилаперском проекте.

   Сказать, что я удивился, нельзя. Я нутром чуял, что это ниточки из одного клубка: Седельников, секта ипостасьевцев, пока ещё неизвестный торговец, "Межмирторг", дилаперы, Миоген...

   – Может, это другой Смирнов. Их ведь тысячи... – на всякий случай спросил я.

   – Нет, тот самый. Он по делу об онтронике свидетелем проходил, у меня есть фотки из зала суда. Я запросил фото Смирнова из Завьяловского ГОВД – это один и тот же человек! Как ты думаешь, Вася, "Смежность" – дочерняя фирма "Межмирторга"?

   – Не знаю. Варианта два: или "дочка", или просто Смирнов решил полевачить на сделанном проекте.

   – Что значит "полевачить"? – удивился неискушённый лейтенант. – Нет, я знаю, как левачат таксисты, врачи, учителя даже...

   – С дилаперами тоже такое случается. Пашет такой разрушитель миров на какой-нибудь "Межмирторг", пашет, а потом вдруг ему захочется самому кое-что поиметь с продилапированного им же мира. Он открывает в этом мире фирму или что там бывает у них, и начинает своё дело... Погоди, я перезвоню, у меня звонок на второй линии!

   Гриша заорал в трубку не слабее Олега:

   – Ты чего треплешься?! Потом не мог?! Слушай, твой подопечный вошёл в здание развлекательного центра "Клубничка", пробыл там минут пятнадцать и вышел. Я просветил ему рюкзак. Топорик в рюкзаке!

   Ну, вот и гора с плеч! Всё стало на свои места. Нам с Гришей хорошо известно это злачное место, потому что хозяина заведения мы в прошлом году ловили с онтроникой. Значит, он снова занялся противоправным бизнесом.

   – Всё, Гриша. Спасибо, отбой! Я выдвигаюсь к "Клубничке". Твоя помощь сегодня больше не потребуется. Я сам поговорю с хозяином.

5

   Между развлекательным центром и притоном разница невелика. И зачастую её не видно, как у "Клубнички". Подобных заведений у нас в городе пруд пруди, но это – самое "клубничное". Его содержал Махамет, выходец из смежного мира (смеж на нашем оперском жаргоне). Когда его родной мир продилапировали, он всеми правдами и неправдами умудрился получить наше гражданство и прочно обосноваться у нас в городе.

   Родной рабовладельческий мир Махамета был слабо развит в технологическом плане, зато сфера низкопробных развлечений была в нём переразвита. Дилаперы "Межмирторга", делавшие проект в том мире, погрязли в грехах настолько, что пришлось к ним на подмогу вызывать службу внутренней безопасности, которые сами едва не ступили на путь порока. Земное общество потребления пришлось по вкусу Махамету, бизнесмену от бога, и он прекрасно в него вписался. Когда он понял, что в родном мире больших денег не заработать, он перебрался к нам и открыл тут своё богомерзкое заведение. Вскоре "Клубничка" стала популярнейшим местом отдыха мужской половины города и объектом ненависти женской половины.

   В этом притоне, помимо стандартных стриптиза, приват-танцев и пип-шоу, имелись и другие развлечения – предмет "культурного" обмена между нашими дружественными мирами. Например, можно заказать баньку, в которой тебя вымоет симпатичная обнажённая девушка с помощью языка. У нормальных людей подобное удовольствие вызовет рвотный позыв, но, к сожалению, таких у нас в городе мало. А ещё у Махамета растёт биопластовое дерево. Подходишь к нему, представляешь себе человека, и дерево его тут же материализует. Правда, созданные биопласты живут недолго, часа три, но зато неотличимы от настоящих людей. Естественно, дерево используется в "Клубничке" для всяких недомужиков с вывернутыми мозгами; они материализуют известных актрис, фотомоделей или просто недоступных красавиц, а потом используют их все три часа в своё удовольствие. Наши опера из биологической группы давно точат зуб на это дерево, но никак не могут определить, какой закон биологии оно нарушает.

   Про такую мелочь, как выступление полностью обнажённых гимнасток, стеклянные женские раздевалки, плавательный бассейн для голых, не стоит даже упоминать. "Клубничка" – настоящий рай для идиотов с комплексами, где они могут полностью воплотить свои необузданные извращённые фантазии. Махамет гордился тем, что его заведение частенько посещают довольно известные в городе люди: предприниматели, депутаты и чиновники из мэрии. Для статусных посетителей у Махамета имелась VIP-зона, скрытая от глаз обычной публики, с такими развлечениями, от которых даже у отъявленного извращенца волосы бы дыбом встали.

   Год назад я поймал Махамета с онтроникой. "Межмирторг" продал ему сверхняк – такая штуковина, которая любые свойства делала "сверх". Есть в физике сверхпроводимость и сверхтекучесть; а сверхняк мог сделать сверхтвёрдость, сверхупругость, сверхёмкость. Даже человеческие качества можно сделать "сверх": сверхсилу, сверхсмелость, сверхнаглость. Понятно, что упругость и твёрдость Махамета не интересовали. Он за весьма солидную плату присваивал посетителям сверхкачества иного плана, которым находилось применение в его притоне. Кроме сверхняка ушлый смеж охотно использовал и другую онтронику.

   Поскольку Махамет онтроникой не торговал, а только извлекал из неё выгоду, суд приговорил его к пяти годам условно. Наша незрячая Фемида часто бывает гуманной не с теми, с кем следует. Мне удалось убедить смежа, что это именно я настоял на условном сроке; благо он не сильно разбирался в нашем правосудии и плохо понимал, чем отличается опер от следователя, судьи или прокурора. Хозяин "Клубнички" мне нужен как осведомитель, тем более, что после суда он клялся и божился, что будет доносить о любом торговце запрещёнными вещами. Но, наверное, страсть к деньгам сильнее боязни заключения: осмелев, Махамет снова занялся преступной деятельностью. Топорики стал продавать.

   Я добрался до развлекательного центра к восьми вечера. "Клубничка" встретила меня сиянием неоновых реклам и грохотом музыки. На крыше трёхэтажного здания движущаяся голограмма изображала полуобнажённую девушку, завлекающее надкусывающую сочную клубнику, видимо, символизирующую название этого злачного места. Я немного полюбовался юной соблазнительницей, продумывая предстоящий разговор с хозяином притона, и, когда девушка надгрызла ягоду в четвёртый раз, шагнул к входу.

   Дверь передо мной растаяла в воздухе, и, лишь я вошёл внутрь, снова материализовалась – Махамет хотел поразить воображение посетителей с самого входа. "Надо будет послать наших экспертов-физиков проверить эти тающие двери", – подумал я, оглядываясь.

   У входа меня встретил охранник-смеж огромного роста и мощного телосложения. Выходца из смежного мира в нём выдавала синеватая кожа и жёлтые кошачьи глаза. У Махамета весь персонал клуба из его родного мира, нашим людям он не доверял.

   – Ты куда, молодой человек? – с лёгким акцентом спросил охранник, выйдя из-за стола и преграждая мне путь.

   – Поразвлечься хочется, – наивно улыбнулся я. – С биопластовым деревом. Оно ещё не засохло?

   Смеж пристально оглядел меня сверху донизу, и я пожалел, что не успел забежать домой переодеться. Вид у меня далеко не клубный; неброский оперский наряд – короткая кожаная куртка, кепка, джинсы и мягкие ботинки на толстой подошве. Мне стало понятно, что мордоконтроль я не прошёл.

   – Сюда нельзя в таком виде, – нахмурился охранник. – Приходите в другой раз.

   Мимо меня продефилировал франт, одетый как попугай: длинное пальто с бантом сзади, брюки в обтяжку, туфли с длинными носами и клетчатый шарф, обмотанный вокруг шеи. Его смеж пропустил сразу же, едва глянув на наряд. Мне стало обидно, и в голове заиграл великодержавный шовинизм:

   – Послушай, страж! Это мой мир, мой город! Ты – гость, а я живу здесь! И в своём городе я хожу там, где хочу!

   – Ах ты, фашист! – рассердился охранник и демонстративно положил руку на электрошокер, висевший в него на поясе. – Я сейчас полицию вызову, и тебя за такие слова...

   Плохо, что не удаётся проникнуть в клуб под видом посетителя. И другое плохо – пистолет оставил в сейфе. Было бы здорово сунуть под нос этого цербера ствол, сразу бы уважения прибавилось. Но оружие я оставил, чтобы не засветиться случайно на сектантском сборище. Поэтому сейчас совать под нос бдительного стража пришлось "корочки".

   – Пропускай, интернационалист! А то регистрацию проверю во имя дружбы народов!

   Охранник, сбитый с толку обилием силовых структур в нашем мире, имеющих право проверить документы, стушевался. Понятно, у него, как у большинства работников клуба, не имелось ни регистрации, ни гражданства. Это на его синей физиономии написано.

   – Я должен доложить начальнику охраны, – пролепетал он.

   – Чихал я на твоего начальника! Давай пропускай, пока я ребят с автоматами не позвал!

   Смеж испуганно посторонился и сел за стол; я успел заметить, как он коленом нажал кнопку под столом.

   Кабинет Махамета находился на третьем этаже в южном крыле здания. Пока я вспоминал, как туда пройти по лабиринтам дворца развлечений и похоти, ко мне подбежал другой смеж. Судя по многочисленным нашлёпкам на его чёрной форме – начальник охраны. Смежи очень любят украшать себя всякими регалиями; у этого их виднелось столько, что формы не видать.

   – Мне нужен хозяин заведения, Махамет Батькович, – заявил я, не дав открыть ему рот.

   – А... хозяин в настоящий момент отсутствует, – не глядя мне в глаза заюлил начальник охраны.

   Что значит слаборазвитый мир. В искусстве вранья смежи явно не сильны: за версту видно, что брешет.

   – Тебе в детстве мама не говорила, что врать нехорошо? Давай проводи!

   Смеж угрюмо поплёлся передо мной. Иногда он пытался увести меня в другую сторону, но я подталкивал его в спину в нужном направлении. Мы прошли через лабиринты залов, и нас сопровождали девичьи визги, вопли и мелькание обнажённых тел. Светка, если бы узнала, где я провожу вечер, точно бы на развод подала.

   Постучавшись, начальник охраны отворил роскошную дверь в хозяйский кабинет и, по-швейцарски склонившись, пропустил меня вперёд. Двери у Махаметова кабинета обычные, не тающие в воздухе – экономный у притона хозяин, бережливый.

   Войдя, я немедленно упёрся взглядом в огромный накрытый стол. Во главе стола дымилось блюдо с баскердой – месивом из разных сортов мяса, приправленных острыми специями. Рядом с блюдом высилась стопка лепёшек. По другую сторону от блюда стоял серебряный поднос с разнообразной зеленью и несколько кувшинов с розовым молодым вином. Аппетитный запах мяса напомнил мне, что я сегодня не обедал, а время уже позднее.

   Махамет, увидев меня, подскочил как мячик и бросился мне навстречу с распростёртыми объятиями.

   – Дорогой Василий Александрович! – замедоточил он с сильным акцентом. – Давно тебя не видел! Хорошо, что зашёл! Не забываешь старого Махамета. Присаживайся, дорогой, будем баскерду кушать, вино пить!..

   Здорово у них осведомление поставлено. Пока мы препирались с охранником, Махамет уже успел распорядиться насчёт стола, возле которого он сейчас стоял и старательно изображал радость от прихода дорогого гостя. Нет, я всё-таки неправ: врать смежи тоже умеют не хуже нас.

   – Ждал меня, что ли, Маха? – спросил я, ответно улыбаясь и стараясь уклониться от объятий.

   Хозяин притона сиял, как начищенная медяшка.

   – У нас принято, чтобы для дорогих друзей всегда был накрыт стол! – щерился он. – Ты голодный, Вася-чжан? Настоящий мужчина всегда голоден. Доброе мясо, доброе вино, что ещё нужно настоящему воину!

   Языком мелет не хуже дилаперов! Мне быстро надоел поток сладких речей:

   – Я по делу, Махамет-чжан!

   – У всех у нас дела, у всех заботы! Можно старым друзьям забыть о них хоть ненадолго? Кушай, дорогой, пока не остыло! Девочек позвать? У нас новенькая, Зухиля. Танцует так, что мужчины в обморок падают! Как ты любишь говорить, красна изба пирогами, а девица – ногами...

   – Давай сначала о деле поговорим, а потом уж Зухиля с баскердой, – предложил я свой вариант.

   Махамет моментально сник, вздохнул и указал мне на кресло.

   – Расскажи-ка мне по старой дружбе, где ты берёшь замечательные топорики-ипостасники? – спросил я вежливо.

   Жёлтые сияющие глаза хозяина стали оранжевыми и тревожными:

   – Вао, какие топорики, дорогой? – заюлил он. – Ошибся, дорогой! С кем не бывает!

   – Всякое бывает, – согласился я. – Бывает и монашка рожает... Плохие топорики, Маха! Законы природы нарушают твои топорики! Ты уже один раз попадался мне с онтроникой. Опять за старое взялся?

   Махамет усердно имитировал законопослушного гражданина:

   – Дорогой, зачем мне нарушать? Зачем мне онтроника-шмантроника? Я людей развлекаю, я людям радость дарю!..

   – Я тоже радость дарю некоторым людям, – нехорошо улыбнулся я, – когда помогаю срок скостить. Хочешь, и тебе помогу, как в прошлый раз? Скажи мне на ушко без протокола, у кого топорики покупаешь, а я подумаю, как тебе помочь в этой жизни.

   – Что ты на меня напал? Какие топорики?

   – Один из них ты час назад одному нехорошему человеку сплавил. Привести сюда человечка?

   Из тени неожиданно вышли два здоровенных смежа. Они подошли к Махамету и встали у него по бокам. Я рассмеялся:

   – Ух ты! Напугать решил? А хочешь, Маха, я тебя огорчу? Ваш гадюшник окружён, на крыше соседнего дома снайперы. Если я не выйду через час, приказано открывать огонь без предупреждения. Без разницы, возьмёшь ты меня в заложники или нет.

   Махамет молча поднялся и выглянул в окно; два телохранителя последовали за ним как тени.

   – Проверить хочешь, вру я или нет? – поинтересовался я. – Ну, рискни, проверь, воин. Хотя какой из тебя воин, торгаш! Как у нас в народе говорят: стать быком вымя не позволит.

   Я так достоверно разыграл эту комедию, что сам едва не поверил в снайперов и бойцов моментального реагирования, которые взяли "Клубничку" в плотное кольцо.

   – Тебя приказано взять живым, – добавил я. – Знаешь, как с тобой поступят, если что со мной случится? Есть один феодальный мирок, пуританский до мозга костей, который совершенно не поддаётся дилапированию. Там матриархат махровый, злые тётеньки правят миром. Мои ребята перебросят тебя туда и местным амазонкам шепнут, что ты – содержатель притона и издеваешься над девчатами, заставляя их обслуживать всяких похотливых недоумков...

   Махамет дал знак своим телохранителям, и они так же незаметно вышли из кабинета.

   – Тётеньки с такими, как ты, не церемонятся, – поддал я жару. – Они тебя подвесят за одно место; сам догадайся, какое. Проткнут это место железным крюком, и будешь болтаться сутки и орать от боли, пока не помрёшь.

   – Что тебе нужно, нехороший человек?! – истерично заорал хозяин притона, меняясь в лице. – Зачем ты пришёл?! Был у меня один топор, я его на улице нашёл и сегодня подарил одному случайному прохожему!

   Я расхохотался от такого нелепого вранья:

   – Ты клоун, Маха! В нашем мире операм принято говорить правду, как на исповеди. У тебя есть много топоров. И других нехороших вещей. У нас есть свидетельские показания, – приврал я. – Говори, у кого берёшь товар? Рассказывай или через час на крюке будешь болтаться! Крюк толстый, ржавый...

   – А если скажу, меня посадят? У меня ведь условный срок.

   – Отмажу, Маха. За товар ты не сядешь, обещаю.

   – В другом городе беру товар, в Завьяловске, – еле слышно прошептал Махамет. – Фирма "Смежность".

   Вот и подтвердилось, кто бы сомневался.

   – Что, кроме топоров, ты берёшь? Какой товар? Каталог есть?

   По оранжевым глазам хозяина стало ясно, что такой каталог имеется.

   – Колись, Маха, колись! Очисти душу.

   Махамет вынул телефон, набрал номер и что-то проговорил в трубку на своём языке. Через минуту появилась симпатичная девушка-смежка и принесла ему пачку листов, скреплённых степлером. Я взял каталог и бегло просмотрел. На листах виднелась таблица с двумя столбцами: "исходный" и "товар". В столбце "исходный" перечислялись предметы обихода: пылесос, телевизор, очки... В столбце "товар" шли названия странных предметов, чем-то напоминающие названия онтронных вещиц: подгляд, рулеточник, сырка. Поискав, я нашёл в "исходных" строчку "топор туристический", в столбце "товаров" ей соответствовала строка "ипостасник". На первом листе чернел заголовок этого странного документа: "Болотный каталог". Больше никаких зацепок в документе не наблюдалось: ни названия фирмы-поставщика, ни контактных телефонов, ни банковских реквизитов.

   – Скопировать можно? – спросил я юную смежку.

   – Нет, – пропищала она, – листы антикопиром обрызганы.

   Махамет шикнул на девицу, и она моментально скрылась.

   – Расскажи, умник, поподробнее об этом каталоге, – спросил я. – Что такое "болотный"?

   – Эх, дорогой, не знаю я про "болотный". Мамой клянусь!

   – Откуда у тебя этот каталог?

   – Курьер каждый раз привозит свежий.

   – Из Завьяловска?

   – Да, дорогой.

   – Что такое "исходный" и "товар"? – Я уже догадался, но хотелось подтвердить догадку.

   – Это значит, Вася-чжан, что мы даём обычную вещь и они нам её возвращают, только уже необычную.

   – Говори яснее! Вы даёте обычный предмет из первого столбца, а вам возвращают соответствующий из второго? Топор превращается в ипостасник, а, скажем, секундомер становится... – Я заглянул в таблицу. – ...Рулеточником?

   Махамет тупо глядел на меня. Видимо, фраза слишком сложна для него. Иногда я даже завидовал пустоголовым людям. Правильно говорят в народе, пустая тыква дольше не портится.

   – Как вы передаёте исходные вещи и забираете готовый товар?

   – Я ж говорю: курьером, дорогой. Есть хороший человек, он в Завьяловск ездит. Туда-сюда...

   – Смеж?

   – Нет, Вася-чжан. Ваш человек, городской.

   План созрел у меня в голове моментально. Я подошёл к Махамету, положил ему руку на плечо и сильно сдавил:

   – Послушай, Маха, я тебе всё прощу, если скажешь, когда твой курьер должен ехать в Завьяловск за товаром.

   – Послезавтра, дорогой, – пролепетал хозяин "Клубнички", морщась от боли. – Там онтоярмарка будет...

   – Что за онтоярмарка? – нажал я на плечо сильнее.

   – На ней товары можно купить или заказать.

   – Давай сделаем так. Ни я, ни один опер фсеновский больше тебя не тронет. Я знаю, что у тебя здесь, в клубе, есть запрещённые товары, но я про них тоже забуду. А ты отправишь меня вместо курьера.

   Махамет задумался своей пустой тыквой.

   – Не получится, дорогой. Сразу заметят. Спросят, кто такой этот Вася-чжан, зачем пришёл...

   – Ты скажешь, что я новенький.

   – Э, дорогой! – с жалостью глянул на меня хозяин. – Думаешь, ты один умный, а там дураки сидят? Каждого нового человека они проверяют десять раз.

   Я уже хотел бросить эту затею с проникновением на онтоярмарку, но неожиданно у меня созрел великолепный план.

   – Фамилию и адрес курьера! Быстро!

6

   На следующий день я рассказал Петровичу о своём желании съездить в Завьяловск, скрыв часть своего плана. Если бы мой непосредственный начальник узнал, что я задумал, он бы точно не отпустил. Майор не мог самостоятельно принять решение о моей командировке и позвонил Черепу. Тот назначил совещание на десять утра.

   Перед совещанием я позвонил Мирошникову Боре:

   – Привет, святая инквизиция!

   – Ну, знаешь, Вася... – рассердился православный опер.

   – Не обижайся, Боря, шучу. Бумажка с ручкой под рукой? Записывай координаты руководителя секты ипостасьевцев.

   Я продиктовал ему имя брата Евпраксия и его домашний адрес.

   – Только небольшая просьба к тебе, Боря: берите Наймушина аккуратно, без шума. И не упоминайте про запрещённые вещи. Иначе сломаете нашу игру.

   – Не волнуйся, Вася, не в первый раз.

   – Деньги помочь из него выбить?

   Мирошников засмеялся:

   – Я не новичок, Вася! Сам смогу.

   – Ну, как у вас говорят, храни тебя господь!

   Я с чистой совестью отправился на совещание. Черепанов пришёл в ужас, когда узнал о событиях последних дней.

   – Вы что там за канитель развели! – возмущался подполковник. – Надо было немедленно брать этого Махамета, тащить к нам и допрашивать!

   – Этого делать как раз не надо, – возразил я. – Мы бы только спугнули поставщиков из "Смежности".

   – А зачем ты собрался в командировку? Что за онтоярмарка? Я ведь ещё неделю назад предлагал "Смежность" взять! Что ты за балаган затеял? Берём Махамета, арестовываем руководство фирмы и проводим очную ставку!

   Петрович приподнялся, чтобы высказать своё мнение, но я опередил:

   – Накрыть "Смежность" нетрудно, господин подполковник. Только потом может появиться ещё какая-нибудь "Принадлежность", которая продолжит поставлять товар из Миогена.

   – Какая к чертям "Принадлежность"! Мы ведь арестуем Смирнова!

   – Боюсь, что Смирнов – не главная фигура в этой схеме.

   – Майор Малышев, где ты таких умных сотрудников набираешь!

   После часа подобных пререканий Черепанов сдался:

   – Владимир Петрович, под твою ответственность! Если операция сорвётся, можешь искать другое место работы! Это надо же, преступники, можно сказать, в руках, а мы тут какие-то шахматные комбинации разыгрываем!

   – Я понял, господин подполковник.

   – Гусаров, ты уверен, что тебя не вычислят фирмачи?

   – Никак нет, господин подполковник!

   – Малышев, дай Гусарову кого-нибудь поопытнее для прикрытия. Шелестова хоть. Или химиков попроси.

   – Нельзя, господин подполковник, – возразил я. – Я ведь изображаю курьера. А у курьера не может быть подозрительных знакомых.

   Черепанов покосился на меня и опять обратился к Петровичу:

   – В общем, Малышев, отправляйте этого умника в командировку. Только обдумайте прежде каждый шаг. И без цирка там! Мне докладывайте об операции каждые четыре часа.

   Я никогда не думал, что Барышев Олег обладает такой прытью. Когда закончилось совещание, и я собирался улизнуть домой якобы для отдыха перед сложной командировкой, лейтенант остановил меня в коридоре и позвал пошептаться.

   – Вася, я тут кое-что узнал об этом деле. Может, тебе будет полезно знать...

   Мы зашли в наш кабинет.

   – Давай, излагай.

   – В общем, мне удалось завербовать системного администратора из "Межмирторга".

   Этой фразой Барышев привёл меня в восхищение. Правильный лейтенант, который преступников называет на "вы" и расследования ведёт ни на шаг не отступая от инструкций, мог кого-то завербовать? Я просто не представлял себе, как у него это вышло. Ведь межмирторговские кадровики подбирают для работы в компании надёжных людей. Плюс каждый день топ-менеджеры фирмы проводят "накачку" сотрудников: люби свою компанию, будь предан своей компании, компания – одна команда, болей за общее дело... Однако праведность лейтенанта не помешала его деловым качествам. Видать, не зря говорят в народе: толстый зад любви не помеха.

   – Силён! – искренне похвалил я счастливчика.

   Я думал, что он расскажет, как ему это удалось, но Олег не стал вдаваться в подробности. Он скромно потупил глаза и продолжил:

   – Ерунда! Тут есть более занятная штука. Вначале я просматривал протоколы перемещений людей через межмирторговский вещевод и обнаружил, что один человек, наш землянин, оттуда не вернулся. Мне не удавалось вычислить, кто это такой. "Межмирторг" ничего по этому поводу не сказал, хотя мне кажется, что это был сотрудник компании.

   Ещё бы! Крупные фирмы, занимающиеся дилапингом, очень не любят распространяться о своих сотрудниках, даже бывших. Кадровики у них засекречивают информацию не хуже органов госбезопасности.

   – Тогда я вербанул системного администратора, и он мне предоставил некоторые материалы из отдела кадров. Я узнал, что в Миогене остался некий Зеленцов Игнат. Знаешь, кто это?

   – Нет.

   – Руководитель дилаперского проекта Миогена! А Смирнов – хозяин "Смежности" – стажировался на том проекте!

   – И что Зеленцов там делает, в дилапированном мире? – поинтересовался я, хотя это и ежу понятно.

   – Мне кажется, что он руководит поставками запрещённых товаров с той стороны. А Смирнов – с нашей. Зеленцов принимает товар от Смирнова, что-то там с ним делает и отгружает обратно. Но ещё интересно и другое...

   Барышев хитро улыбнулся:

   – Зеленцов и Смирнов уволены из "Межмирторга" как раз после того, как мы запретили ввоз онтроники. А через месяц в Завьяловске появилась фирма "Смежность".

   Вот моя догадка и подтвердилась. Эти два дилапера залевачили. Им просто жаль бросать такую сокровищницу как Миоген, и они решили пойти обходным путём.

   – А что межмирторговские безопасники? – спросил я. – У их ведь целый отдел есть. Там такие звери сидят...

   – Конечно, туда сразу же переместилась группа захвата, но Зеленцову удалось их устранить. Скорее всего, с помощью онтроники.

   Опасный человек, этот Игнат Зеленцов. Если в том мире онтроника – такая же банальная вещь, как у нас кухонная утварь, то заиметь с десяток опасных вещиц не проблема.

   – Как они из обычных топоров и будильников делают запрещённые вещи, тебе не удалось узнать?

   – Увы. Администратору это неизвестно. Но есть человек, который поможет и на это свет пролить...

   Не скажу, что меня сильно удивил рассказ Барышева. Примерно так я всё и представлял. На мои планы это никак не повлияло. Назавтра я не поехал в контору, потому что перед вечерним поездом на Завьяловск мне предстояла уйма дел.

   Вначале я позвонил своему старому знакомому Егорову Вите – оперу из РОВД нашего района, с которым мы когда-то на пару ловили Шершавого, и договорился о встрече. Мы пересеклись возле метро.

   – Помоги мне, Витя, – попросил я его после взаимных приветствий. – Надо одного человека устранить. Причём сегодня до обеда.

   Егоров испуганно оглянулся:

   – Ты чего орёшь об этом? Услышит если кто...

   – Да не насовсем устранить! Нужно, чтобы он дня на три потерялся.

   – С ума сошёл! – возмущался Виктор. – Его ж искать будут! Жена, дети...

   – Не бойся, он одинокий.

   – Не могу я его закрыть на три дня! У нас проверка как раз, прокуратура шерстит...