Текст книги "Одиночество на земле (СИ)"

Автор книги: shaeliin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Мальчик, – вздохнул Алетариэль, неприятно напомнив этим Тиля. – Просто возьми. Это ведь не сложно. Возьми, спрячь куда-нибудь, забрось на самую дальнюю полку шкафа… и когда придет время, открой.

Он достал из-под подушки огромный желтый конверт. Внутри было что-то прямоугольное. Книга? Поколебавшись, инквизитор принял ее.

– Ну вот и отлично, – обрадовался король. – Теперь можно и чаю выпить. Инаг, заходи! Ты захватил печенья?

– Захватил, – хмуро отозвался оруженосец. – В кухне сказали, будто ты обещал повысить зарплату первому рангу поваров. Это правда?

– Нет, – изумился Алетариэль. – И в мыслях не было. Сходи к нашему палачу, прикажи обезглавить их к черту.

Альтвиг почувствовал себя неуютно. Его и раньше не впечатлял король – разве что отрицательно, – но сейчас…

– Извините, – снова повторил он. – Я, пожалуй, пойду…

– Рано, – возразил Его Величество, и дверь захлопнулась. Снаружи щелкнул замок, и в ауре белобрежного короля возникла темная метка. – Садись. Выпьем чаю, и я тебя отпущу.

Инквизитор мысленно попросил у Альвадора терпения, прежде чем устроиться на полу. Инаг поставил поднос с чайником, чашками и печеньем так, чтобы всем было удобно, и скрестил руки на груди. Он продолжал сердиться и не скрывал этого. Вероятно, отношения оруженосца и короля были далеко не официальны.

Первые десять минут прошли в тишине. Алетариэль держал посуду очень изящно, а печенье ел аккуратно – на его одежду не упало ни одной крошки. Инаг, наоборот, весь ими обсыпался и, наконец, подобрел. Он и нарушил молчание, спросив:

– В Велиссии все по-прежнему?

– Вроде бы, – кивнул Альтвиг. – А что?

– Ну, она под нашим протекторатом, – беззаботно пояснил эльф. – Вот мы и беспокоимся. Как бы без нас не натворили чего.

– Полагаю, Ее Величество чересчур помпезна для войн. Ей приятнее ходить по дворцу в диковинных платьях, чем управлять легионами. Типичная женщина.

– Давайте не будем бежать от правды, – рассмеялся Алетариэль. – В Велиссии и двух легионов не наберется. Люди там, конечно, смелые, и магов рождается куда больше, чем в иных уголках мира, но патриотизма у них… скажем, как у блохи благородства. Я бы ни за что не поставил на победу вашего королевства, вступи оно во вражду с Морским или друидским. Ты, кстати, видел друидов?

– Да, я бывал в Зверогрите, – подтвердил Альтвиг.

– И тебя не убили? Жаль, – Его Величество искренне опечалился. – До меня доходили слухи, будто рыжий народ инквизицию ненавидит.

– Это правда. Но им был нужен представитель власти, чтобы уладить некоторые дела. К примеру, Фиалковый Лес, откуда берет начало Туманная Гряда, до тех пор не признавался друидской землей. Но благодаря влиянию отца Еннете и – немного – моим стараниям, он таковым стал. Недавно Ее Величество пожелала узнать, что находится дальше, в Загорье, но ни первый, ни второй картографы не вернулись. Потом она отправляла экспедицию воинов. Не знаю, были результаты или нет.

– Для простого инквизитора ты неплохо осведомлен, – признал король белобрежья. – А еще терпелив. Долго тренировался?

– Вы о терпении? – уточнил Альтвиг, про себя ехидно посмеиваясь. Остроухий кивнул, и он продолжил: – Я не тренировался вообще. Это врожденное качество.

– Отцу Еннете крупно повезло. Хотя он вряд ли понял, – улыбнулся Инаг. – Религиозные фанатики никогда не были проницательны.

– Отчего же? – Алетариэль зевнул. – Вспомни господина Улума. Этот парень умен, как черт, и к тому же весьма хитер. Довольно приятное исключение. Я бы даже пригласил его работать на нас, но не раньше, чем падет инквизиция.

– Пригласи, – разрешил оруженосец. – Только сначала разбери те дела, на которые ты плюнул вчера, позавчера и сегодня утром.

– Ладно, – легко согласился Его Величество. – Посплю и разберу. Альтвиг, не потеряй конверт. И никому не показывай содержимого. Удачи.

– А с чего вы взяли, что инквизиция падет? – поинтересовался тот. И, набравшись смелости, добавил: – Это как-то связано с господином Тилем и господином Ретаром?

Алетариэль и Инаг переглянулись.

– Чем меньше ты будешь знать – тем дольше проживешь, – сообщил Его Величество. – Тебе пора идти.

Двенадцатый ярус Нижних Земель славился своей пустынностью. Огромный город, замкнутый в четырех стенах, с высокими башнями и низенькими домами. Разбитые окна, выломанные двери, скелеты на улицах. Говорили, что во время войны с Небом сюда пришли ангелы и белым пламенем сожгли все, что им противостояло.

Эстель сидел в глубокой тени, то и дело опасливо косясь на дорогу. То, что вестники высоты принесли в Нельнот, гоняло его уже не первый день. Демон устал, растерял почти все силы и готов был сдаться. И никто – ни брат, ни господин Амоильрэ – не торопился его спасать.

Рикартиат, будь он неладен, изгнал инкуба не просто в Ад. Он знал, каков из себя двенадцатый ярус, знал, что магии лекаря не хватит для создания выхода, знал, что в городе по-прежнему обитает свет. И смог преобразовать потоки. Для хрупкого человеческого тела это – большое достижение. Особенно в горячке боя, когда твоим друзьям грозит опасность, а руки горят, и с них кусками отваливается плоть. Эстель признавал его находчивость. Признавал – и ненавидел ее всей душой, благодаря судьбу за то, что родился демоном.

Смертный не проскакал бы в Нельноте и дня. А инкуб держался, сражался и прятался. Один раз умудрился даже поесть. Два – поспать, правда, недолго и с неприятным пробуждением. Лекарь пытался наладить связь с Эстеларго, но темная магия рассеивалась в светлом волшебстве. Создание ангелов уничтожало саму суть дара Эстеля. Находись он на их территории, уже давно бы погиб. Но здесь, под покровом ярких лучей, в чреве земли, еще обитала первородная тьма. И парень хватался за нее, переплетался с ней, словно вьюнок – с более крепкими стеблями.

Его изумрудные волосы слиплись и покрылись пылью. Васильковые глаза покраснели, опустили в щеки корни зрачков. Вернулись рога, удлинились уши. Пальцы увенчались когтями, ноги превратились в мощные лапы. Но даже истинный облик не мог совладать с бедой, распахнувшей объятия навстречу инкубу.

Ощутив, что в соседнем переулке колеблется воздух, Эстель замер. Нечто огромное прошагало рядом, оставив легкий запах цветов. Лекаря едва не вывернуло, и он зажал рот ладонью. Страх больно пульсировал в груди, подступал к шее и полз дальше, в чертовы мозги. Заставлял их верить, будто выхода нет. Или есть – в спокойном, славном безумии… нет! Инкуб помотал головой, зажмурился. Встал, отчаянно стараясь не шуметь, и побежал на север. Подальше от небесной твари.

По дороге споткнулся, тяжело рухнул на мостовую. Локоть обожгло, зрение разлетелось на тысячи осколков. Пока они, вертясь, занимали обычные места, прошло немало времени. Эстель пытался подняться, но мир шатался и звенел, а за спиной не было пространства. Поэтому он пополз. Медленно, упрямо закусив губу. Нащупал пальцами порог дома, забрался внутрь и лег в углу, слушая свое дыхание.

Прерывистое. Сиплое. Глухое. Еще немного, и можно будет позвать друзей на похороны. Подумав об этом, инкуб улыбнулся.

Он точно помнил, что подобное не входило в сюжет. Господин Амоильрэ велел братьям изучить его вдоль и поперек, знать каждый следующий шаг, исполнять свои роли в строгом соответствии. И если роль Эстеларго была мала и заключалась в последней сцене, то роль Эстеля писалась наравне с главными героями. И, следуя ей, инкуб после изгнания должен был попасть в Энэтэрье. В Энэтэрье, черт побери, а не в Дьяволом забытое место вроде двенадцатого яруса.

Все это значило, что сюжет можно сломать. И Рикартиат с Альтвигом не зависят от замысла Амоильрэ, а способны из него выйти. Стать чем-то большим, нежели буквы на старой желтой бумаге. Настоящими людьми, настоящими духами, настоящими шэльрэ… да, у них были превосходные задатки. У них – и у Шейна Эль-Тэ Ниалета, хотя его-то лекарь видел мельком. Прочная связь с Нижними Землями, возможности медиума… Пожелай повелитель остаться здесь – и ему никто бы не запретил. Ни принцы, ни господин Кьётаранауль.

Снаружи что-то громыхнуло, послышались мягкие голоса.

– Я его потеряла…

– Он будто бы невесом…

– Где его следы?..

Эстель попятился, наткнулся на лестницу и побежал вверх. Беззвучно. Мягкие лапы едва соприкасались с полом. Выскочив на последний ярус, он огляделся и прыгнул в окно. Поросшая редкой изумрудной шерстью спина прошла в ногте от стеклянных осколков. Хвосту повезло меньше, но инкуб даже не поморщился. Главное – смыться от крылатых тварей.

В противоположном доме он зацепил диван, выбив из него облако черной пыли. Подавил кашель, посмотрел назад. За ним никто не гнался, не кричал о превосходстве небес и не обещал уничтожить скверну. Инкуб вздохнул с облегчением и на всякий случай продолжил путь.

Комнаты были темнее, грязнее и захламленнее, чем он ожидал. Повсюду висела паутина. В маленькой кухне под столом валялся скелет собаки, а в кладовой, заставленной банками – их содержимое едва угадывалось за помутневшим стеклом, – были разбросаны травы. Зверобой, мать-и-мачеха, малина… инкуб подхватил пару веточек, сунул за пазуху и ушел.

На пороге он поднял взгляд. Чистый небосвод поливал Нельнот пламенем. Издали доносились шелест и бормотание.

Эстель заметил одноэтажное строение – амбар, склад? – и, крадучись, двинулся к нему. На полпути его настиг грозный, звенящий вой. Землю вспороли огненные шипы, солнце стало багровым и ослепило. Лекарь наугад рванулся в сторону, швырнул вперед сгусток темного колдовства. Ангельская тварь застонала, пролилась на камни голубой кровью. Птичье тело, тонкие крылья и голова с роскошным пушистым гребнем растворились. Затем жидкость начала преображаться: ноги, руки, женские ладони, красивое, но пустое лицо… Инкуб взобрался на покатую крышу, сорвал с нее балку и бросил вниз. Острый конец угодил в живот твари, разорвал ее пополам.

– Ты все равно от нас не уйдешь, – сказала она.

Эстель не ответил. Он был занят тем, что убегал. Снова. Мышцы ныли, в ушах противно шипело, а самое мерзкое – все кружилось, как на чертовом колесе. Инкуб катался на таком в мирке господина Кеуля. Кабина поднималась по кругу высоко вверх, а затем опускалась. Открывался великолепный вид на Ортэхлеарту, иллюзорный город четвертого принца. Зачем он нужен, Кеуль не говорил. У него были свои планы, и он недостаточно доверял брату. Впрочем, неудивительно – ходили слухи, будто господин Атанаульрэ здорово насолил младшему сыну Сатаны. Якобы они не поделили между собой Создателя.

Инкуб считал, что четвертый принц опасен. Гораздо опаснее первого, второго и третьего. Третий, к слову, вообще безобиден – с тех пор как отец отвадил его от людей, Айкернауль только и делает, что сидит у себя дома и пьет чай. Лассэультэ более угрожающ – он ненавидит всех. В его присутствии нельзя быть уверенным, что твоя голова не слетит с плеч. Зато он потрясающе поет, и… есть некое сходство между ним – и Рикартиатом… осознав это, Эстель замер и нахмурился.

Нет, в сюжете первый принц не упоминается. А господин Амоильрэ слишком скрупулезен, чтобы менять изначальный план на ходу. К тому же ни менестрель, ни его драгоценный друг не совладают с яростью Лассэультэ. И все же… у обоих – человека и демона – черные волосы, хрупкие тела… хм… Эстель поразмыслил бы еще, но позади кто-то кашлянул.

Обернувшись, он увидел Эстеларго. Это было так неожиданно – и в то же время так ожидаемо, что инкуб рассмеялся:

– Долго же ты.

– Никак не мог понять, куда тебя бросили, – пожал плечами его брат. – Идти сможешь? Господин Амоильрэ ожидает нас у ворот.

– Он один? – удивился Эстель.

– Нет, – возразил Эстеларго, и в его голосе звякнуло сомнение. – Нет, с ним милорд Шэтуаль и Его Высочество Айтэ.

Лекарь деловито кивнул. Айтэ – или Айтэоулвэрэ – это одно из имен господина Атанаульрэ, где частица «оулвэ» заменяет частицу «уль».

Близнецы пошли обратно по улице. Эстеларго соткал из темной энергии щит, и небесные твари безрезультатно об него бились. Сейчас они больше напоминали куриц, чем серафимов. На первых порах Эстель избавлялся от них тем же методом, но щит жрал больше энергии, чем боевая магия.

Три фигуры у ворот – две высоких, одна низкая, – были заметны издалека. Справа – господин Шэтуаль, повелитель замка Энэтэрье. В центре – господин Амоильрэ, а слева – его хозяин, Атанаульрэ. Военачальник что-то шептал принцу, и тот наклонился, почти касаясь лбом его светлых волос. Однако Амо очень скоро повернулся к инкубам. Помахал рукой, окликнул:

– Все в порядке?

– Да, – отозвался Эстель.

Он преклонил колено.

– Ваше Высочество. Милорд. Я рад встрече.

– Перестань, – отмахнулся Атанаульрэ. – Мы сюда явились не для того, чтобы оценивать твой уровень этикета. Мы явились, чтобы спасти тебя. А ты, похоже, и сам неплохо справлялся, – он указал на труп серафима, пробитый шпилем городской ратуши. – Есть, чем гордиться.

– Да, – согласился с ним Амоильрэ. – Я очень тобой доволен, Эстель. И прошу прощения. В моем сюжете не было эпизода, где ты попадаешь в Нельнот.

– Я помню, – улыбнулся инкуб. – И ни в чем вас не виню. Однако хочу спросить: получается, он легко обходим?

– Получается, – кивнул Амо. – В этом вся суть, понимаешь? «R» и «A» вовсе не обязаны подчиняться законам, которые я придумал. Хотя в данном случае я не особо рад. Идемте.

Он указал на пленку чернильной тьмы за воротами. Первым в нее нырнул принц, вторым – милорд Шэтуаль. Амоильрэ пропустил своих слуг и помедлил. Бросил взгляд на город серафимов, прикидывая, скольких успел убить Эстель. Случайность, конечно, но вполне удачная. Еще немного, и можно будет пойти на Нельнот войной. Вернуть его Нижним Землям и владыке Кьётаранаулю, а заодно доказать самому себе, что ангелы – не страшный противник. За последние годы они здорово ослабели. Ухватившись за эту мысль, демон улыбнулся. Хорошо, что он вовремя вступил в ряды шэльрэ.

Портал вывели на пустошь перед Нот-Этэ. Скалы, камни, узкие тропы – мало удовольствия для пешего путника. Но Атанаульрэ и Амоильрэ уже привыкли, а Эстель, Эстеларго и Шэтуаль были гораздо крепче, чем казалось. Граф инкубов Элот рассказывал о недавних опытах, о том, что светлый дар совмещается с темным.

– На подобное уйдут недели, – бодро вещал он. – Но цель оправдана.

– Ты дурак, – огорошил его Атанаульрэ. – Где гарантия, что подопытный выживет? Ты же пичкаешь его силой, а парень не резиновый. Возьмет и лопнет, что ты будешь делать?

– Прикажу убрать в лаборатории и найду нового, – рассмеялся инкуб.

– Н-да… – протянул Его Высочество. – Порой ты хуже моих братьев. Они хотя бы умеют отступать. А ты идешь напролом, пока все не рухнет, и разбавляешь демонов людьми. И эльфами… как там, кстати, поживает эльф, украденный во Вратах Тоски?

– Неплохо, – сообщил Шэтуаль. И, заметив удивление принца, хохотнул: – Ты ожидал, что я его убью?

– Да.

Серебристые глаза графа сощурились:

– Это было бы глупо. Из парня выйдет толк, надо только подобрать… по словам Кеуля… подходящие параметры.

– Братец тоже участвует?

– Немного. Ему Врата Тоски по душе.

Атанаульрэ нахмурился и миновал арку входа. Ему вслед посмотрели защитники-волкодлаки. Один, с белой шерстью и длинными ушами, коротко взвыл, оповещая сородичей на других постах, что хозяин вернулся домой.

Тронный зал освещался с помощью кроваво-красных прожилок в стенах. Второй принц пересек его, свернул в коридор и удалился, прихватив с собой Шэтуаля. Его Высочеству не нравился сюжет Амоильрэ, и поэтому помогать он не собирался. По его мнению, спасения Эстеля из Нельнота было вполне достаточно.

Месяц назад между принцем и военачальником произошла ссора. Атанаульрэ вопил, что ненавидит грязную игру. Амоильрэ фальшиво изумлялся, почему принц не думал об этом, когда охотился на Ретара Нароверта. В итоге сын Кьётаранауля вспылил и перестал общаться с песнопевцем, предоставив ему полную свободу действий. Военачальник делал вид, будто не расстроился, но Эстель видел – ему плохо. За черт знает сколько тысячелетий Амоильрэ привязался к Его Высочеству, и неодобрение принца стало для него тяжелым ударом. Однако военачальник не бросил сюжет. Потратив на него столько времени и выписав каждую деталь, он просто не мог остановиться.

– Итак, – произнес он, опустившись в кресло. Близнецы сели напротив. – Ты все сделал согласно плану.

– Да, – подтвердил Эстель.

– Это интересно. Я подозревал, что «R» многое знает о Нижних Землях. Умный мальчик. Полагаю, он в курсе, кто я и кто вы. Будет сложно выйти на следующий этап.

– Как будто на этот было легко, – поморщился Эстеларго. И дал волю своему гневу: – Может, вы наконец-то введете меня в игру? Мне надоело сидеть дома и бояться за брата. Я хочу быть с ним. Хочу его защищать.

– Мало ли, что ты хочешь, – подколол близнеца Эстель. – Ладно-ладно! – замахал руками он, стоило инкубу показать кулак. – Ты молодец, ты чертовски прав, я тобой горжусь. Только не бей меня. Я могу случайно не выдержать. Было трудно бегать по Нельноту, не имея и половины дара.

Эстеларго тут же остыл:

– Извини.

Амоильрэ пошарил в карманах куртки, достал пузырек с ядовито-зеленой жидкостью и бросил лекарю:

– Вот. Выпей.

– Спасибо, – благодарно произнес тот.

Военачальник устроился поудобнее, покосился на гитару в углу комнаты. Он уже давно не играл. Нынешнее творение – история «R» и «А» – занимало его больше, чем песни.

– Хорошо, Эстеларго. Дальше сыграешь ты, – согласился демон. – Твоя цель – озеро Нижнелунье. Русалочий город Гальтас. Нужно, чтобы Ахлаорну понадобился маг-стихийник, и чтобы этим магом оказался мой «R».

– Я все сделаю, – обрадовался инкуб. – С чего начать?

С наследниками Эльской империи Рикартиат распрощался вечером. И Витоль, и Бах были в восторге от его песен, просили приходить еще. Парень улыбался, но про себя думал, что не вернется в замок даже под страхом казни.

Впрочем, десять золотых монет служили неплохим утешением. Спросив у Инага, куда подевался Альтвиг, и получив ответ: «сказал, что пойдет домой», менестрель отправился на прогулку. В Алаторе он раньше не бывал. Илаурэн не раз говорила, будто это самый красивый город белобрежья. Единственным изъяном, на ее взгляд, был некрополь. Колоссальное черное строение казалось грозовой тучей, нависшей над крышами домов – после схватки с Эстелем, растратив большую часть сил, Рикартиат плохо видел. Его зрение часто менялось под влиянием магических сил – или, как в данном случае, их отсутствием. Водопад молчал. Дождь закончился. Парню требовалась вода, столько воды, сколько можно найти вообще. В идеале, стоило съездить к Нижне-или Верхолунью, но менестрель все еще был слаб.

Поразмыслив, он зашагал к некрополю. Любой темный маг на его месте не сдержался бы. Особенно Виттелена. Ее тянуло к мертвым, будто магнитом. Стоит вспомнить кладбище у ее дома, и все становится ясно. Девушка-лидер Братства Отверженных – не просто некромант, а чертов маньяк. Ее способность к управлению материей изменила разум, превратив хрупкое существо в страшного, жестокого, расчетливого зверя.

Мреть тихо рассмеялся. По его мнению, в этом не было ничего плохого. Либо ты сам себя пересиливаешь, либо тебя пересиливает кто-то другой – и лучше первое, чем второе. Иногда очень важно забыть о доброте и спасаться, используя всех, попавшихся под руку, вместо ступеней.

Вблизи некрополь казался еще внушительнее, чем издали. От покрытых плитами стен веяло не то что холодом – морозом. На пороге сидел уставший стражник. Он посмотрел на Рикартиата, но ничего не спросил. Похоже, посетители в захоронении были нормой.

Самый нижний ярус обозначался цифрой «1», вырезанной у входа. В прямоугольных нишах стояли саркофаги с телами, а на каменных постаментах – урны с пеплом усопших. Заглядывать в них не возбранялось, и менестрель заглянул. В полутьме, разгоняемой светом факелов, он смутно различил очертания серой пыли. Было странно осознавать, что раньше она составляла из себя человека. И что этот человек двигался, говорил и смеялся.

Родственники погибших платили художникам, и на крышках саркофагов поселялись угольные портреты. Добрые, злые, худые, толстые, лысые, кудрявые, слепые люди покоились под старыми крышками. На боку каждой урны были выведены имена, как и на стенке каждого саркофага. Они сопровождались годами жизни. Несколько раз менестрель натыкался на маленькие детские гробики. Рядом с ними красовался приметный знак: покрытый трещинами череп. Болезнь. Возможно, чума. С ней далеко не всегда получалось совладать. Хотя все, кто мог, старались – и маги, и инквизиторы.

Рикартиат поднимался все выше и выше над Алаторой. Очередная арка встретила его цифрой «11». В коридоре этого яруса факелы горели через один, а к стене была прибита доска с вычурной надписью «Королевская семья». Вместилища трупов стали роскошнее, но, к сожалению, у парня появился спутник – высокий беловолосый эльф. За его спиной на тонких кожаных ремешках болтался маленький, какой-то несерьезный арбалет. По ложу вилась зеленая полоса.

Менестрель притворился, будто по-прежнему одинок, и пошел по самому краю ряда. Тут саркофаги пестрели белобрежными рунами, и читать их было довольно сложно. Эта речь куда проще воспринималась на слух, чем в письме. У низенького, покрытого цветами в слюдяных вазах захоронения он остановился и принялся увлеченно складывать доступные слоги. «Хла», «та», «дик»… или все же «дикт»? Забывшись, он произнес последнее вслух – и холодный голос ему ответил:

– Да, Хлатадикт. Восьмой правитель Белых Берегов.

Остроухий смотрел на Рикартиата с заметным пренебрежением. Парень не успел опомниться, как он добавил:

– Зачем ты сюда приперся?

– Э-э-э… ну… прогуляться… – растерялся Мреть. И перешел в контратаку: – А ты кто такой, чтобы мне указывать?

– Я – Смерть этого мира, – равнодушно пояснил эльф. Его бирюзовые глаза мерцали, словно уголья жуткого, неправильного костра. – А ты – мелкая букашка, и твое возмущение – все равно, что комариный писк. Оно меня раздражает. Уходи. Покойники – в каком угодно виде и где угодно, – принадлежат мне.

– Не смеши, – хохотнул Рикартиат. – Всем давно известно, что Смерть – существо женского пола. Она – мать Аларны, и, кроме того…

Он осекся, потому что остроухий счел его слова забавными. Он тоже рассмеялся, но безрадостно, и потому дико.

– Сначала люди поверили, что Боги – это те, кто создал Врата, – веселился эльф. – Потом поверили, что темный дар отличается от светлого. Потом – что Аларна является дочкой Смерти, хотя по сути она всего лишь побратим. Глупые. Недалекие. Слепые дети, – закончил он.

Мрети расхотелось над ним шутить, и, поразмыслив, он направился к выходу. Блаженный остроухий посмотрел ему вслед. Посмотрел абсолютно осознанно и спокойно.

– Анэ-на гэртэ Сатьо , – попрощался он.

– Хроно на эльтэ саэр , – отозвался Рикартиат.

Эльф несколько удивился. Он не ожидал, что обычный с виду парень поймет речь Нижних Земель.

– Погоди. Где тебя научили?

Менестрель пожал плечами и быстро сбежал по лестнице. На пороге по-прежнему сидел стражник. Он лениво покосился на посетителя и махнул рукой, мол, проваливай. Мреть поблагодарил и убрался, быстрым шагом пересекая улицы.

Дом, куда семья Илаурэн перебралась после наведенного в форте шума, был большим и явно намекал, что живут в нем особы чистокровные. Во-первых, он был выкрашен дорогой зеленой краской, во-вторых, имел четыре балкона, а в-третьих, обладал огромными окнами. Сейчас они были занавешены, и за тяжелыми шторами горели огоньки свеч.

– Я вернулся, – сказал Рикартиат, разуваясь.

– Мы рады, – заверила его Илаурэн. Девушка стояла у шкафа с верхней одеждой, скрестив руки на груди и глядя на парня неодобрительно. – А где твой друг?

– А разве он не…

– Нет, – удивилась она.

Менестрель нахмурился.

– Он должен был опередить меня часа на два.

Эльфийка подавила свой гнев, заразившись беспокойством Рикартиата.

– Пойдем поищем?

– В столице? Тут на каждой улице толпы людей.

– Ну и хорошо. Будет у кого спросить. Мало ли – кто-то что-то случайно увидел, но страже рассказать побоялся. А нам можно, мы ребята со стороны, – пробормотала Илаурэн. Она затянула ворот кожаной куртки, натянула на голову берет с тремя синими перьями и велела: – Идем.

– Подожди, – попросил парень. Он метнулся наверх, в свою комнату, и вернулся с биденхандером за спиной.

– Готовишься к худшему? – уточнила девушка, открывая дверь.

Менестрель кивнул.

– Я не смогу колдовать, поэтому лучше вооружиться.

Вместе они обошли площадь, заглянули во двор замка – правда, только через ограду, – и двинулись по двум параллельным улицам. Встретились в месте пересечения. Оказались на рынке, стали приставать к людям.

– Извините, вы случайно не видели…

– Храмовник… такой высокий, со светлыми волосами и шрамом на половину лица…

– Синеглазый… в новомодном черном пальто…

Рикартиата грызло плохое предчувствие. Немолодая женщина с полной корзиной выпечки обернулась, когда он расспрашивал торговца. Она смерила парня взглядом, сделала шаг навстречу и произнесла:

– Вы ищете того человека, что затеял драку у восьмого фонтана? У него еще уши кошачьи, как у вас.

– Да, – мигом сориентировался менестрель. – Спасибо, спасибо вам!

Женщина с достоинством кивнула.

Мреть выловил из живого потока Илаурэн, схватил за локоть и помчался назад, нелюбезно всех расталкивая. Он побледнел, стиснул зубы и думал лишь об одном: с кем, черт возьми, мог подраться невозмутимый Альтвиг?! Да он же и мухи не обидит! Даже если эта муха – труп…

========== Глава 13. Ахлаорн ==========

На полпути к эльфийскому дому Альтвига нагнал окрик:

– Святой отец!

Голос был знакомый. Парень обернулся – и нос к носу столкнулся с Улумом, инквизитором из Морского королевства. Тем, что убил товарищей принцессы Миленэль и одолжил Альтвигу свою лошадь.

– Ну привет, – сказал он. Сказал холодно и довольно резко, заставив товарища окрыситься:

– В чем дело?

– Ах, – фальшиво вздохнул Улум, – это увлекательная история. Она повествует о некоем инквизиторе, которому расхотелось быть инквизитором. Не волнуйся, я понимаю, – добавил он, заметив, что Альтвиг дернулся. – В жизни бывает всякое. Ты нашел своего друга, а он оказался еретиком. Какая ирония, правда? Ты, наверное, был в шоке. Отец Еннете считает, что мы не должны тебя обвинять. По его словам, еретики умеют запутывать и лгать.

Парень почувствовал облегчение. Но тут же опустился с небес на землю, так как Улум изо всех сил ударил его в колено. Рухнув на мостовую, Альтвиг услышал негромкое пояснение:

– Но я, видишь ли, считаю иначе. По мне – ты всего лишь мерзкий предатель. Альвадор поверил тебе, наделил тебя силой, а ты прогнулся под первого же еретика, стоило ему прикинуться твоим другом. Идиот, – заключил инквизитор, пиная врага в живот. – Я не ожидал подобного от того, кто всегда искал правды и помнил, что люди – твари пострашнее нежити. Вставай, – он наклонился и схватил парня за воротник. – Нам надо идти. К сожалению, я не имею права убить тебя прямо здесь. Ты предстанешь перед нашим судом и ответишь на вопросы трех глав.

Альтвиг притворился, будто покорно идет следом, и нанес Улуму удар магией. На камни брызнула кровь, смуглое лицо инквизитора побелело. Из-под смоляных кудрей потекли веселые ручейки, но сознания он не потерял.

– Ах ты… скотина, – выдал он, и Альтвиг ощутил, как быстро угасает дар. Определенно, всего лишь дар, а не ангельское волшебство. Горячий… теплый… едва заметный комок под сердцем, спустя минуту исчезнувший вовсе.

– Я тебя ненавижу, – сказал парень, стиснув кулаки и впервые в жизни использовав их, как оружие. Лицо Улума, и без того покрытое шрамами, послушно деформировалось под градом его атак. – И тебя, и отца Еннете, и Риге, и Ольто! Вы – высокомерные ублюдки! Вы отбираете у мира магию, вы убиваете невинных людей, вы…

Альтвиг не договорил. Его руки вспыхнули синим пламенем, и стало больно до крика. Немногочисленные зеваки поспешили убраться, из корзинки невысокой женщины выпал каравай хлеба.

Вот, значит, каково было Рикартиату. Удивительно, что он пошел на такое добровольно, желая кого-то спасти. Будь на его месте Альтвиг, он бы отступил и позволил разнести форт.

– Думаю, ты знаешь, – с трудом произнес Улум, – что за приговор услышишь. Нападение на инквизитора, публичное оскорбление братства… отцу Еннете будет очень интересно. Поднимайся. Мы немедленно идем к нему.

…Дальнейшее Альтвиг помнил смутно. Инквизитор вел его по узкому переулку, где было много железных ящиков и тяжелых досок. Они оказались в огромном зале, и Улум рисовал на полу углем. Парень удивился, поняв, что это – руны перехода. Получается, прибрежец освоил эльфийское волшебство? Удивительно, поскольку пять лет назад он едва мог связать потоки.

– Иди сюда, ты, – велел инквизитор, хватая Альтвига за обожженный локоть. – Становись. Не двигайся.

Зал исчез, и вместо него возникли низкие стены, решетка и камин. Перед последним на столике валялись щипцы, ножи и тонкие лезвия – вроде тех, что так любят нароверты.

– Не бойся, – усмехнулся Улум, заметив напряжение врага. – Сегодня мы не станем тебя пытать. И вообще не станем, если ты будешь мил. Пошли.

Он толкнул решетку, и та приоткрылась, выпуская путников в коридор. Там, прислонившись к камню у факела, стоял отец Еннете.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – С твоей стороны, Альтвиг, было очень любезно заглянуть. Улум, я хочу поговорить с ним наедине.

– Но господин… – начал было прибрежец.

– Наедине, – повторил отец Еннете.

На инквизитора стало жалко смотреть. Все еще бледный, покрытый ссадинами и синяками, он коротко извинился и ушел наверх. Глава инквизиции оглянулся:

– Этот мальчик всегда был вздорным. Его легко разозлить. Да и ты, похоже, сопротивлялся. – Мужчина говорил любезно, почти с радушием. – Значит, мы правы, и ты действительно перешел за грань. Расскажи мне, малыш, почему ты так поступил?

– Отец Еннете, – тупо произнес Альтвиг. И, мгновенно разозлившись, заорал: – Вы меня обманули! Я вам верил, а вы меня обманули! Вы убили ландарского короля! Вы зовете колдовство ересью, хотя на деле оно – одна из частиц мира! Мир построен на колдовстве! Люди с темным даром нужны Создателю! А вы…

Отец Еннете склонил голову, словно интересуясь, что именно сделано не так. Парень задохнулся от возмущения – и стыда.

– Я ответил на ваш вопрос, – хрипло прорычал он. – Теперь вы ответьте на мой.

– Ты ничего не спрашивал, малыш, – улыбнулся отец Еннете. – Ты только обвинял, и это было обидно. Неужели я потратил столько лет на твое обучение, чтобы теперь…

– Вы, – сердито перебил его Альтвиг, – потратили столько лет на создание слуги. В надежде, что мозги у него не заработают.