Текст книги "Одиночество на земле (СИ)"

Автор книги: shaeliin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Альтвиг вздохнул. Ему еще ни разу не везло с собаками. Единственный аргумент, способный заткнуть им пасти – это нечисть. Парень прекрасно помнил, как однажды в велисском селе – то ли Похоронниках, то ли Схоронниках, – гонялся за вурдалаком. Темная тварь питалась страхом людей, не нападая, но и не позволяя покидать дома. Инквизитор заехал туда случайно, на пути в Тальтару. Тогда собаки молчали, решаясь разве что на попискивание. И радостно виляли хвостами, поняв, что во двор забрел всего лишь человек.

Заведение «Ледяные волки» было добротным, красивым двухъярусным домом. Внизу находился гостевой зал, где все ели и пили, вверху – комнаты для постояльцев. Воровато заглянув внутрь, Альтвиг тут же оказался целью множества взглядов. Отыскав свободный стол и направившись к нему, парень тоже с интересом разглядывал убийц, воров и прочих мерзких существ.

Они оказались совсем не такими, как нарисовало инквизиторское воображение. Обычные люди, в большинстве – немолодые и серьезные. Дорогая одежда, ножны с мечами-ножами-саблями-рапирами, кое у кого – топоры да секиры. Бородатых личностей было мало, как и длинноволосых. А еще, к удивлению инквизитора, никто никого не убивал и не торопился затевать драки. Все спокойно переговаривались, смеялись и не проявляли злобного нрава. Девушка, сидевшая по соседству – невысокая, пышногрудая и сероглазая – подмигнула Альтвигу. Он в ответ улыбнулся. Ни к чему ее обижать.

Мрети не было. По проходам между столами бегал корчмарь. Из кухни доносилось звяканье, бульканье и приглушенные голоса. Один из них – монотонно напевающий – принадлежал менестрелю. Видимо, парень готовился к выступлению среди кастрюль, поварят и слуг. Плохая обстановка, Альтвиг бы такую не выбрал.

Снова отметив разницу между своим характером и характером Рикартиата, он помрачнел и заказал пива. Закуска осталась на совести корчмаря, пообещавшего принести «вкусненькой колбаски». Спустя полчаса он действительно ее принес – вместе с миской просоленных сухарей и парой огурчиков. Инквизитор поблагодарил, заранее расплатился и поднял кружку.

Он успел расправиться и с пивом, и с едой, когда у стойки появился Мреть. Не обратив внимания на гостей, он сел, устроил на коленях гитару и принялся петь. Мягко, вкрадчиво, осторожно. Альтвиг с содроганием узнал речь Нижних Земель. Неужели Рикартиат ее знает? Староприбрежный он, значит, не выучил, хотя в Морском Королевстве бывал каждый пятый – а демонический язык полюбил? Хорошо хоть постояльцы не против, слушают с открытыми ртами. Ну да, красиво. Профессионально. Но когда понимаешь, что точно так же поют шэльрэ… становится как-то не по себе.

Пышногрудая девушка тоже напряглась. Поймав взгляд инквизитора, она встала, подошла ближе и спросила:

– Вы его понимаете?

– Нет, – открестился Альтвиг.

– А я понимаю. Жуткая история. Не раз видела выступления Мрети, знакома с его манерой, но чтобы так… бр-р-р!

– Расскажете?

– Не думаю, что нужно, – пожала плечами девушка. – Он не поет на редких языках, если не имеет перевода. Принес сказочку шэльрэ – принесет и белобрежную версию. Имейте терпение. – Она изогнула губы в улыбке: – Меня, кстати, зовут Хита. Хита Ольву. А вас?

– Альтвиг Нэльтеклет, – представился инквизитор. – Вы работаете на Гильдию?

– Совершенно верно. Тут все работают на Гильдию, – рассмеялась девушка. – Кроме вас, разумеется. Вы – храмовник? Что вы забыли в этой корчме?

– Я люблю музыку, – выкрутился парень. – А Мреть, как говорят, весьма талантлив.

– На Белых Берегах он поет впервые. Раньше я встречала его лишь в Велиссии, Гро-Марне и Хасатинии. Был еще случай, когда мы столкнулись в Бертасле. Менестрель договаривался с тамошними песнопевцами, что переведет и использует балладу «Я вернулся в разрушенный дом». Неплохо получилось, я потом послушала, – сообщила Хита. – Но мне больше по душе личные песни Мрети. О кургане, поросшем розами, о диких зверях внутри каждого, об одиночестве и… и… может, попросить его исполнить?

Альтвиг пожал плечами. Ему было безразлично, что сделает девушка-убийца. Покрутив пальцем у щеки, она попрощалась и направилась к сомнительной компании в углу.

Тем временем Мреть закончил играть, подхватил кружку с пенящимся элем и выпил. Корчмарь сноровисто подхватил пустой сосуд, наполнил заново. Менестрель не отреагировал, снова взявшись перебирать струны видавшей виды гитары. На ее корпусе, выделяясь яркой эльфийской краской, горела желто-красная сова. Тот, кто ее рисовал, был настоящим мастером – казалось, что птица, несмотря на странное оперение, вот-вот сорвется в полет.

Рикартиат начал петь – тот же мотив, но другие, более мягкие, слова. Чистое белобрежное произношение сплеталось в единое целое со звенящей мелодией струн. К такому Альтвиг был не готов – дома Мреть разговаривал на всеобщем, – и пропустил начало, пока смог разобрать и принять красивые интонации северного королевства.

– Переступая огонь и воду

он возвратится – и будет строг.

И под сияющим небосводом,

на перекрестке семи дорог

взойдут ростки бесконечной боли,

ростки смертей, предвещая ночь.

И все вокруг захлебнется кровью,

и ужас будет не превозмочь;

И взвоют ядра больших орудий,

сжигая древние города,

и перемрут, словно мухи, люди,

и смолкнут верные им ветра;

И все расколется, разобьется,

исчезнет в теплой туманной мгле…

Весь мир умрет, когда он вернется

и прикоснется к своей земле.

Закончив, Рикартиат расплылся в улыбке. Альтвиг, наоборот, помрачнел. Хита права – жуткая история. Может, оно и к лучшему, что большую ее часть парень не разобрал.

Людям из Гильдии песня шэльрэ пришлась по душе. Кто-то взволнованно ее обсуждал, кто-то с восторгом смотрел на менестреля. Тот, не торопясь и смахивая на ленивого кота, затянул нечто печальное. Вроде бы на гномьем – инквизитор уловил знакомые выражения.

– Ну что, как дела? – жизнерадостно осведомилась Хита, едва возникнув на соседнем стуле. – Вам понравилось?

– Нет.

Девушка разочарованно надула щеки:

– Ну и кто после этого вас ценителем назовет? По-моему, Мреть гениален. Не всякий бродячий певец отважится показать, что у демонов есть своя философия. И она отнюдь не плоха. – Хита подняла брови. – Хотя вне красивых строчек прячется нечто такое, от чего любой нормальный человек убежит.

– А вы знаете ненормальных? – полюбопытствовал Альтвиг. Вины перед менестрелем он больше не чувствовал и собирался уходить, но шанс побеседовать с посторонними людьми выпадал ему слишком редко. Обычно все замолкали, отрицали интерес к детям света и делали вид, что всю жизнь любили только Богов.

– Представьте себе, знаю, – кивнула Хита. – Глава нашей Гильдии, господин Нэйт, очень трепетно относится к шэльрэ. С одной стороны, он их боится, с другой – уважает демонические традиции. По слухам, в прошлом он противостоял Атанаульрэ, второму принцу Нижних Земель. Или просто убегал от него, не суть важно. Но сейчас бывает, что к господину Нэйту приходят странные личности. Они ведут себя, как люди, но аура у них… темная. Как будто кто-то залил чернилом свечу.

– Интересное сравнение, – оценил Альтвиг. – Лично я ни разу не замечал ни капли света в ауре демонов. Быть может, к господину… кхм… Нэйту приходили не они?

– Может, – легко согласилась Хита. – Но я, знаете ли, ходила в школу при Гильдии Печатей. Немного сведуща в заклинательстве. Сильного дара у меня нет, но тех крох, которыми я могу пользоваться, вполне хватает для чтения чужих аур. Вы, например, далеко не типичный человек. Владеете ангельским волшебством и по сути своей добры. Пока вас не трогают, вы будете сохранять спокойствие. А еще вы ненавидите музыку, хотя сказали иначе. Вероятно, Мреть – ваш знакомый, и вы пришли сюда убедиться, что ему ничего не угрожает. Я бы тоже так поступила.

Инквизитор замешкался. Способности девушки поражали. Если это – минимум, пустышка, то сколько сил у настоящих заклинателей? Страшно представить.

– Ничего себе, – хмыкнул парень. – Вы прочли меня, словно книгу. Прямо телепатия.

– Увы, нет, – понурилась Хита. – Ваши… да и вообще ничьи… мысли мне не доступны. Лишь взгляд по поверхности и логика.

– Все равно впечатляет.

– Благодарю. – Девушка улыбнулась. – А вы не хотите прогуляться? На улице, правда, холодно, но зато красиво.

– Нет, извините. У меня еще есть дела.

Альтвиг надеялся, что этого хватит, однако Хита оказалась упорной:

– А как я могу вас найти?

– Пришлите вестника на мое имя. Или приходите в храм, – стараясь говорить ровно, предложил парень. – Периодически я там бываю.

– Хорошо, – просияла Хита. – До встречи.

Они обменялись рукопожатием. Отсутствие у инквизитора большого пальца на мгновение смутило девушку. Альтвиг тоже выглядел удивленным – ладонь у новой знакомой была грубая, покрытая вязью шрамов.

– До свидания, господин Нэльтеклет.

– До свидания, госпожа Ольву.

Поднявшись, он направился к выходу. У двери остановился, прислушавшись к очередной песне:

– …Где нельзя не наткнуться на черные пасти войн,

где любовь превращается в ненависть и жестокость,

где на всем, что считается правильным и высоким,

испокон веков уже выставлено клеймо.

Парень хмыкнул, разминулся с посетителем, чье лицо скрывал капюшон, и вышел на улицу.

Небо очистилось, стало голубым и выкатило ослепительное око солнца. Сосульки на крышах таяли, вниз падали холодные капли. Словив одну ухом, Альтвиг расстроился и отшагнул вправо… тем самым избежав смерти. Белая стрела звякнула о мостовую, высекла искры и растаяла, превратившись в неприглядную лужу.

– Что за?..

Рядом заплакал чей-то ребенок, испуганно закричала женщина. Инквизитор приказал им молчать. Покрутился на месте, обшаривая взглядом окрестности, но никого не увидел. Присел у блестящих останков оружия, протянул руку, опустив к жидкости тонкий поток волшебства. Она зашипела, как сердитая кошка, и впиталась в щели между камней.

Яд? Какой-нибудь горский материал? Магия? Темной метки Альтвиг не ощущал. От камней, где совсем недавно было оружие, едва заметно пахло… э-э… травами? Парень изумленно почесал нос, вспомнил господина Эстеля и произнес:

– Тот, кто защищает меня – не отходи далеко.

Из луча солнечного света выползло длиннорукое существо с острыми когтями, шипастой головой и торчащим из живота жалом. Оно было на голову ниже Альтвига, но гораздо шире в плечах. Припав к земле и принюхавшись, защитник взвился на ноги и бросился назад, за корчму. В полутемные узкие переулки.

Инквизитор побежал следом, игнорируя чужаков. Честные люди в подобную глушь не забирались, а вот мелкие воришки – вполне. Храмовника они обходили стороной или отступали в тень.

За углом, где деревянные крыши смыкались между собой и образовали навес, защитник низко зарычал и остановился. В посеревшем снегу проступал четкий контур портала, а перед ним немой насмешкой валялся сломанный черный лук. Перед тем как поднять его, парень обмотал руки шарфом – но даже сквозь него пробился безумный жар. Ангельское волшебство отсекло его, охладило, заковало деревянные плечи в лед.

Подцепить остаточное колдовство и выяснить, куда вел портал, не составило труда. Альтвиг развеял защитника и безрадостно рассмеялся. Тягаться с тридцать шестым ярусом Нижних Земель не смог бы и отец Еннете. Одно неясно – что второму принцу нужно от инквизитора? И что было на уме у Эстеля, когда в цитадели он вынудил Мреть использовать магию? Получается, оба духа Безмирья, ставшие людьми, чем-то крупно не угодили демонам? Но чем?

Разнервничавшись, парень вытащил из сумки книгу и пролистал. Он не надеялся найти зацепку – просто хотел себя успокоить. Эта связь с демонами… тот тип, что подошел к Рикартиату на улице и назвался Амо… и превосходный лекарь – господин Эстель… покрутив факты в голове так и эдак, Альтвиг понял, что в мире есть всего одно существо, способное ответить на его вопросы. И, чтобы найти его, следует вернуться в корчму.

Рикартиат, глядя в потолок и небрежно перебирая струны, исполнял последнюю песню. Ее выбирали слушатели, заплатив десять серебряных монет в довесок к тем шестнадцати, что отдал парню корчмарь. Стараясь не думать о том, что было бы, находись в зале Альтвиг, менестрель пел:

– Я сижу, прикасаясь пальцами

к неподвижной твоей руке.

Мы пришли в этот мир скитальцами

по небесной большой реке.

Ты погиб на границе сущего,

я вознес для тебя курган.

Лучше смерть, чем вот эта жгущая

боль в открывшихся дырах ран.

Я стою у границ отчаяния,

в одночасье утратив свет.

В мире нет никого печальнее.

Ни в одном живом мире нет.

И дорога уводит дальняя

в неизвестность и пустоту,

на свидание со страданием,

по прямому пути в беду.

Хита Ольву грустно улыбалась, стоя у восточной стены. Рядом с ней устроился посетитель, чье лицо скрывал капюшон. Когда мимо, тревожа огоньки свеч, проходила разносчица, их отблески выхватывали под темной тканью взгляд серо-голубых глаз.

Песня закончилась, и в тот же миг отворилась дверь. На пороге корчмы стоял бледный храмовник – недавний собеседник Хиты. Протолкавшись к стойке, он тихо что-то сказал. Мреть в ответ улыбнулся и склонил голову, а затем оповестил:

– На этом все. Спасибо, что обошлось без помидоров.

Грянул смех, несколько ребят с нашивками Первого Отряда подошли к менестрелю. Тот быстро от них отделался и ушел в кухню, прихватив храмовника с собой.

Ни для кого, похоже, не имело значения, что обратно он не вышел.

– Уф, – выдохнул Рикартиат на пороге черного хода. – Хвала Богам. Осторожно!

Альтвиг поскользнулся и шлепнулся на лед, припорошенный снегом.

– Они тут воду разлили, – пояснил менестрель. И протянул другу руку. – Вставай. Теперь ты объяснишь, на кой черт тебе к Шейну?

– Он состоит в связке с Адатальрэ, – отряхиваясь, буркнул Альтвиг. – Этот демон может истолковать мне последние события.

– Какие?

– Например, появление господина Эстеля. Я почти уверен, что стрела принадлежала ему. А еще мне хочется жить, поэтому лучше решить проблему сразу, чем дождаться, пока она сведет меня в гроб. Да и тебя тоже, – махнул рукой парень. – Ты им не менее интересен.

Рикартиат с минуту подумал, прежде чем согласиться:

– Хорошо. Поговорим с Шейном.

Вокруг его тела на мгновение вспыхнул голубой контур. Погас, замерцал и исчез, сделавшись невидимым.

– Щит? Ты кого-то опасаешься?

– Ага, – подтвердил Мреть. – Моя голова стоит пятьсот золотых монет. Господин Леашви постарался.

– Кто?

– Глава Совета Ландары. Именно он указал мне на дверь, когда Его Величество… – Рикартиат осекся и заморгал. – Когда Его Величество не вернулся из Ледена.

Хорошее настроение с него слетело. Бледное лицо превратилось в маску, зрачки уставились прямо перед собой. Альтвиг, оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет, спросил:

– Он был твоим другом?

– Райстли? Да, – Мреть неожиданно улыбнулся. – Он был моим другом. Искренним и очень надежным. Я помогал ему, чем мог, допускал много ошибок, а он терпеливо меня учил. Пояснял, почему люди действуют так, а не иначе, почему мир устроен так, как устроен. Если бы не он, я, наверное, никогда не стал бы ни магом, ни менестрелем.

– Как он погиб?

– О, – улыбка превратилась в усмешку. – Он поехал в резиденцию инквизиции. И там его тихо убили, а потом объявили о несчастном случае. Идиоты. Совет они обманули, но меня обмануть не вышло. Я знал о том, что у Райстли был дар. И также знал, что он ни разу им не пользовался.

– Это достоверная информация? – уточнил Альтвиг.

– Личная, и у тебя есть выбор – верить мне или нет.

Парень нахмурился. Рикартиат привел его к старому особняку с витражными окнами. Серые стены, черная крыша и грязь на цветных стекляшках придавали ему унылый вид. Внутри было еще хуже: запыленные ковры и гобелены прямо кричали о том, что хозяин не живет здесь постоянно и не имеет слуг.

– Шейн… э-э… проводит здесь мало времени? – полюбопытствовал инквизитор.

– Да нет, – возразил Мреть. – Много. С момента побега из Велиссии он почти постоянно тут. Кстати говоря, он не станет с тобой беседовать, если ты обратишься к нему по имени. Для тебя Шейн – это господин Эль-Тэ Ниалет. По-другому не получится. Он… – Рикартиат пригнулся, пропуская над головой виток паутины, – ненавидит людей.

– А сам-то? – удивился Альтвиг. – Ведь по крови он – человек?

– Не совсем. Все, тихо.

Менестрель заглянул в огромную комнату. Она сочетала в себе спальню и оружейный зал: множество стоек с копьями стояли справа, а слева пристроились кровать под балдахином, книжный шкаф и стол.

Господин Эль-Тэ Ниалет сидел на подоконнике. На коленях он держал поднос с квашеной капустой, ржаным хлебом и дешевым вином. Бросив взгляд в сторону вошедших, повелитель сказал:

– Привет, Рик.

– Привет, Шейн. Позволь представить – Альтвиг Нэльтеклет, мой друг. Сейчас он работает храмовником в обители Альвадора. Альтвиг – перед тобой Шейн Лиерталь Крий Эль-Тэ Ниалет, племянник господ Алиеза и Нельтас.

– Приятно познакомиться, – кивнул Альтвиг.

– Взаимно, – согласился с ним Шейн. – Что произошло? – поймав изумленный взгляд инквизитора, он добавил: – Да, я ужасно проницателен. Обладаю даром провидца. Для вас это разве новость?

– А-а… нет. Мы хотели бы поговорить с Адатальрэ.

– Вот как. – Повелитель отставил поднос. – Боюсь, он не будет рад.

– В форте творится не пойми что, – вмешался Рикартиат. – Ты в курсе об Эстеле? Сегодня он пытался убить Альтвига, а когда это не получилось, смылся на тридцать шестой ярус Нижних Земель. В крепость Нот-Этэ.

– Извини, Рик, – покаянно ответил Шейн. – Мне известно все, что ты рассказал, но я не могу помочь.

– Почему? – рассердился Мреть. – Вы ведь связаны! Ты в любой момент можешь призвать Адатальрэ. Пригрози ему изгнанием из тела, скажи, что больше не будешь медиумом, отдай на растерзание Виктору, в конце концов! Какая разница, что чувствует демон?!

– Большая, – возразил седой. – Большая разница. Нас объединяют крепкие узы. Я – часть его, а он – часть меня. Если погибну я, погибнет Адатальрэ. Если погибнет Адатальрэ, погибну я.

По напряженному молчанию Альтвиг понял, что раньше Шейн хранил это в тайне.

– А разве он… ну… не возрождается из пепла? – негромко начал Рикартиат. – Он же феникс?

– Возрождается, пока я жив, – равнодушно произнес повелитель.

– Но… ты человек. Ты состаришься и… что тогда?

– Не знаю, – пожал плечами Шейн. – Но мне кажется, что порой лучше умереть, чем остаться в живых после смерти близкого.

Мреть нервно покрутил серебряное кольцо на среднем пальце левой руки. На указательном и безымянном правой поблескивало еще два. Альтвиг отметил, что от полосок металла веет свободной энергией. Амулеты.

– Эгоист, – наконец решил менестрель. – Адатальрэ тебе, значит, близок, а все остальные могут катиться к черту?

– Да, что-то в этом роде.

Повелитель счел, будто гости страдают от избытка внимания, и отвернулся к окну. Рикартиат немного постоял, затем фыркнул и пошел прочь. Инквизитор посмотрел ему вслед, глянул на Шейна и тоже поспешил убраться. Искушать судьбу снова не хотелось.

– Не говори сейчас ничего, – попросил Мреть, присев на пороге особняка. – Я занят. Хочу насладиться яростью.

– Зачем? – растерялся Альтвиг.

– Я довольно редко бываю зол.

– И хорошо. Незачем лишний раз беситься.

– От кого я это слышу? – рассмеялся Рикартиат. – От человека, оравшего на всю кухню не далее как пару часов назад?

Храмовник смутился:

– Вы сами виноваты. Нечего было придумывать для меня дурацкие клички. Я взрослый человек и имею право называться по имени.

– Я тоже взрослый, – согласился менестрель. – Но это никому не мешает. Тут меня называют Риком, в Хасатинии называли Тиатом, а в Ландаре, – он едва не захлебнулся смехом, – предпочитали совсем уж глупое «Арти». Полагаю, меня до сих пор там помнят под этим именем. Честно говоря, я рад, что сейчас известен как Мреть. Коротко и ясно.

– Мреть – это ведь то же самое, что и мрак?

– Нет, – возразил Рикартиат. И накинул капюшон куртки: – Ладно, Альтвиг, иди домой. Увидимся завтра.

Изменившийся тон заставил парня напрячься:

– Что у тебя за планы?

– Так, личные дела, – отмахнулся Мреть. – Чужое присутствие – даже твое – нежелательно. Прости.

– Ничего страшного, – скрепя сердце произнес инквизитор. – До встречи.

Он задержался в тени особняка, сделав вид, что отряхивает снежинки с пальто. Проследил, как удаляется Рикартиат, но недолго и не заметив важных деталей. Менестрель свернул за угол и исчез. Странная размашистая походка придавала ему сходство с господином Арно, словно тот вдруг уменьшился и прикинулся песнопевцем.

– Удачи, – пробормотал Альтвиг. – Я без понятия, куда и зачем ты пошел, но надеюсь, что ты там не сдохнешь.

…Мреть на цыпочках пробрался мимо патруля стражи. Трений с законом у него не было, но объяснять двум мордоворотам в парадной форме, кто он такой и чего ему надо, лень. Обогнув «скромный» дом Шейна и нырнув в сеть узеньких переулков, он отыскал приметный белый крест. Некто вывел его на стене притона, а завсегдатаи не стали стирать. Либо им заплатили, либо заранее знали о безответственности хозяев.

Прошло около получаса, прежде чем в противоположном конце улочки показалась Нэлинта. Быстро приблизившись, она усмехнулась и сказала:

– Проблем не будет.

– Ты кого-то убила?

– Нет, погрузила в сон, – оправдалась девушка. – Руны готовы. Следуй за мной.

Она протянула Рикартиату ладонь. Холодные, тонкие, привычно израненные пальцы вздрогнули при касании с теплой кожей парня, но выражение лица Нэлинты не изменилось.

Демонолог шагнула вперед, и реальность преломилась, скомкалась. Тысячи изгибов и трещин наполнились ярким зеленым светом, под ногами вспыхнули аккуратные символы. Менестрель понял, что падает, и крепче вцепился в руку девушки. Та тихонько выругалась, исправила направление и уже через миг вышла на заснеженный тракт.

Теперь форт Шатлен был далеко, так далеко, что добираться до него пришлось бы около трех недель. Позади возвышался город, обнесенный белой стеной, впереди – исполинский лес. На его опушке, прячась под сенью старых дубов, пристроилась деревенька. Всего-то восемь дворов, побитые временем землянки и крохотное кладбище. Надгробные камни пестрели выемками, буквы на них читались с трудом и больше интуитивно. На расстоянии выстрела виднелась поросшая мхом плаха с виселицей.

Рикартиат покрутился на месте, осматриваясь, и ошарашенно выдал:

– Виттелена живет здесь?!

– Где же еще, – хмыкнула демонолог. – Идеальный маленький мирок некроманта. До покойников рукой подать, Лес Духов под боком, а в глубине земли, – Нэлинта глубоко вдохнула, – проходит жила чистой энергии. Чувствуешь?

– Да, – подтвердил парень. – Она темная.

– Некромантам иная и не нужна.

Нэлинта направилась к самой северной землянке, с крохотными окнами и покосившейся трубой. Было ясно, что хозяина там нет. Только животное, по ошибке принятое за человека и одаренное любовью мага. Разумеется, до определенной поры. Пока Виттелена не осознала, какую страшную допустила ошибку.

Спустившись по выщербленным в камне ступеням, Нэлинта постучала. За дверью раздался шорох, встревоженный мужской голос и женские ругательства. Потом шлепок, словно кто-то кому-то дал оплеуху. Не успели стихнуть остаточные колебания, как на порог вышла Телен.

– Входите, – пригласила она. – Осторожно, низкий проем.

– Спасибо. – Демонолог пригнулась. – Хастрайн в порядке?

– Нет, – возразила некромант. – Он ни черта не помнит. Ни кто я, ни кто он, – последовал кивок в сторону обрюзгшего мужика с трехдневной щетиной, – ни кто вы двое. Рик, ты умеешь заклинать память?

Тот помотал головой. С видимым сожалением.

– Прости, Телен.

– Я предполагала, что это так, – грустно улыбнулась она. – Ты не виноват.

Парень покосился на постель, где лежал сын некроманта. Мальчик был бледен, а его белые ресницы окрасились в алый цвет.

– Знакомство с потусторонним миром прошло для него трудно, – сказала женщина. – Мне… очень… жаль. Он мог бы стать наследником нашего общего дела. Мог бы жить в мире, где нет инквизиции, зная, что уничтожили ее мы. Мог бы… но я поняла, что учить его магии должен кто-то талантливее и добрее. Будет лучше, если он вырастет, так ничего и не вспомнив.

– Почему?

– Потому что мы все – убийцы. А он может стать хранителем. Первым хранителем с начала времен.

– В смысле духом? – уточнила Нэлинта.

– Нет. То одно. А тут совсем другое, – пожала плечами Телен. И обратилась к мужу: – Будь так добр, выйди. Этот разговор тебя не касается.

Мужчина ругнулся, но послушался. Притворив за ним дверь, некромант создала защиту от чужих ушей и продолжила:

– Есть поверье, будто однажды людей с темным даром начнут убивать. Это повлечет за собой цепь ужасных событий. Нарушится равновесие, и повелители ветров не смогут его уровнять. Сами понимаете, – без тьмы невозможен свет. Не станет темных магов – погибнут и светлые. Повелители ветров, как нейтральные сущности, будут не в силах вернуть все на круги своя. По мне, это логично. Они не влияют на рождение людей, не влияют на вымирание человеческого рода. Если такое произойдет, Врата Верности лишатся магии.

– Невелика потеря, – буркнул Рикартиат.

– Для тебя – нет, – согласилась Телен. – Мы в курсе, что ты ненавидишь мир и его Создателя. Но дослушай, пожалуйста. Рано или поздно появится хранитель. Тот, кто разорвет свой дар на тысячи осколков и раздаст их людям. Тем самым он возродит темное колдовство. А с ним проснется и светлое.

– То есть ты считаешь, что Хастрайн и есть?.. – начала Нэлинта.

– Да, – решительно ответила некромант. – Существует ряд признаков, указующих на хранителя. Во-первых, зеленые глаза. – Она улыбнулась. – Во-вторых, преобладающая кровь праотца. Вряд ли вы забыли, что таких, как мы, породил демон. Хастрайн похож на него и магией, и внешностью. Та же линия губ, тот же нос, те же скулы и брови. Ну и третий из уже сбывшихся признаков – потеря памяти. Дальше идут другие, сложнее: стать покровителем, а не приспешником духа-убийцы, воскресить человека, получить третье имя…

– Прошу прощения? – удивилась Нэлинта. – Третье?

– Верно, третье. Каждый некромант получает три имени. Первое ему дают при рождении, вторым его нарекает дух, а третье дарует Смерть. Я полагаю, Хастрайн потеряет дар после воскрешения человека, а затем заслужит его обратно, присовокупив третье имя. Но это, конечно, только мои предположения, – опомнилась Телен. – Они могут оказаться ложью. Сказкой, придуманной, чтобы смириться со странностями сына.

Рикартиат раздраженно фыркнул:

– Вполне вероятно.

– Спасибо, – невесть чему обрадовалась Телен. – Я тоже так думаю. Пусть лучше это будет ошибкой, чем правдой. Ведь, когда хранитель передаст дар людям, его душа сгорит. Исчезнет. Без надежды на возрождение.

– Жертва во славу мира, – поморщился менестрель. – Имеет ли она смысл? Разве наши Врата стоят жертв со стороны кого бы то ни было? – и, стукнув кулаком по стене, прорычал: – Чертова рыжая тварь!..

========== Глава 9. Завеса ==========

– Что думаешь? – спросила Нэлинта, едва выбралась из землянки. – По-твоему, Виттелена права?

– Нет, – возразил Мреть. – Я не верю преданиям. Вспомни того идиота из Гро-Марны, который обещал апокалипсис шесть лет назад. У меня два варианта: либо он ошибся, либо мы все мертвы.

– Давай без шуток, – поморщилась девушка. – Мы услышали серьезное, старое предание. Виттелена не из тех, кто любит впустую сотрясать воздух. Она верит в правильность своих слов.

Рикартиат не был настроен на долгие беседы, поэтому вздохнул.

– Знаешь, однажды я заявил, что стану счастливым. Весь без остатка. Я верил, что так и будет, но, как видишь, не помогло.

– Дурак, – обиделась Нэлинта. – Я же серьезно!

– Боже, – парень возвел глаза к небу. – Я честно предупреждал, что не люблю серьезные разговоры. И предупреждал не раз. Давай прощаться, у меня сегодня еще куча дел.

– Собираешься убить кого-то? – с опозданием вернула шпильку девушка.

– Именно так, – согласился Мреть. – Загляну в Ландару, побеседую с господином Леашви. Объясню, что мне слишком дорога моя голова, чтобы позволять ей и дальше быть товаром.

– Что ж, удачи, – с сомнением пожелала Нэлинта. – Будь осторожен.

– Я бедствие. Я ужас. Я смерть, – рассмеялся парень. – Спасибо. До встречи. Передавай привет Лефрансе. Да-да! – воскликнул он, заметив, что демонолог намерена возражать. – Я помню, что она меня ненавидит. Но это ее проблемы, а не мои, так что все равно передай. Пока!

И он, безмятежно насвистывая, пошел к лесу. Девушка проводила его долгим взглядом и отправилась к городу, белеющему вдали. Тальтара, как-никак, одна из важных торговых точек Велиссии, а Нэлинте требовался хороший нож.

Лесу Духов не напрасно дали такое название. Подобно Серебряному Лесу в королевстве Шаэл, он был местом соприкосновения Врат Верности с потусторонним миром. Бестелесные сущности чувствовали себя в нем, как дома, и редко пропускали людей. Однако Рикартиату, с его воспоминаниями о Безмирье, ничего не грозило.

Продолжая насвистывать, он пересек несколько больших полян. Снег усыпил их таинственность, похоронил бледную траву. Кое-где виднелись когтистые, беспалые или звездчатые следы, а еще – явные отпечатки копыт. Их Рикартиат обходил с опаской. Мало ли что.

Впрочем, существ с копытами вместо ног он знал понаслышке. Говорили, будто они живут в сердце леса, вдали от чужих глаз и ушей. Там же, где находится легендарный алтарь. Чей он и что за силу дает – никто не ведал. В истории было всего три мага, забравшихся в такую глушь, и они не спешили делиться секретами. Прямо как Ишет и Виктор. Подумав о них, менестрель усмехнулся и почесал нос. Он бы не удивился, выяснив, что главы так называемого Братства бывали у алтаря.

Пока на последнем совете маги ждали Ишета, Виттелена пояснила Мрети, что Братство Отверженных – это не данное инквизицией прозвище, а официальное название. Парень попытался умереть на месте со стонами: «и как меня угораздило попасть в компанию с таким примитивным именем?», но ничего не вышло. Болеть и страдать у него получалось как-то случайно, а намеренно, увы, нет.

Миновав приметную березу с бороздами мха на ветвях, Рикартиат сменил направление. Взял севернее, начал путать следы, закладывать большие круги и обходить подозрительные заросли. Не потому, что скрывался, а потому, что существо, следовавшее за ним по пятам, любило преследования. Притаившись за густым кустом, парень впервые его увидел – зеленовато-белесое, с ромбовидными серыми глазами и заячьим носом, оно склонилось над снежной коркой и шевелило губами. Должно быть, решало, куда делся незваный гость. Спустя минуту существо встало во весь свой немалый рост – на три головы выше Мрети, – и улыбнулось, обнажив ряды красных лезвий. Отношения к зубам они не имели – скорее к горскому оружию.