Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

ОТ АВТОРА.

Уважаемые и дорогие читатели!

Прежде чем вы прочтёте этот роман, я хотел бы вкратце пояснить Вам, что подвигло меня на его написание, в чём основная идея этого произведения, что именно я хотел выразить, приступая к его созданию. Надеюсь, мои пояснения помогут Вам правильно воспринять этот эпичный опус, как занимательное чтиво с одной стороны, так и "пищу для ума" с другой. Возможно, кто-то из Вас почувствует и поймёт нечто большее, глубинное, нежели лежащее на поверхности. Таким читателям я буду особо рад и благодарен.

И так, о чём этот роман? Однозначно ответить так прямо в двух фразах даже я сам затрудняюсь. Наверное, стоит начать с того, что в наше время существует немало противоречивых научных гипотез о возникновении и эволюции нашей Земли, Космоса, Вселенной, Человека, об их прошлом, настоящем и будущем…

Одними из наиболее "горячих", популярных и спорных тем давно стали гипотезы о "внезапной" гибели динозавров и многих других видов животных и растений, о возникновении человечества и её древних цивилизаций, о пришельцах из космоса и их влиянии на историю Человека и Земли. Я бы особо отметил и то, что и сам Человек остаётся "терра инкогнито" для самого себя. Человек столь же необъятен и не познан самим собой, как космос… Но начнём по порядку.

Давайте вспомним несколько основных тем, затронутых выше. Наверное, тема вымирания динозавров уже набила оскомину многим, если так можно выразиться. Много копий сломано учёными и околонаучной братией в споре о том, что послужило причиной этому весьма далёкому, но всё же отчасти печальному событию. Напомню, что основные баталии по этой теме развернулись между сторонниками гипотез о падении гигантского метеорита, о вулканической активности с быстрым изменением состава атмосферы и климата, о резкой перемены магнитных полюсов, а также некоторых других, более экзотичных. Пока превалирует идея о падении метеорита. Есть достаточные убедительные аргументы на этот счёт. НО… Да, есть и большое НО. Даже сами учёные, отстаивающие эту гипотезу, не уверены на все 100% в её абсолютной верности (в противном случае гипотеза стала бы доказанной теорией). Подобным образом дела обстоят и с другими гипотезами. В своём романе я выдвигаю ещё одну, быть может спорную и неожиданную, гипотезу о техногенной природе катастрофы, которая также имеет право на жизнь, пока не доказано что-то другое. Но об этом чуть позже.

Ещё одной темой для бесконечных дискуссий, споров и "перетягивания канатов" является гипотеза о происхождении человечества и "теория эволюции Дарвина". В настоящее время уже доказано, что Человек произошёл не от обезьяны. Очень многие выдающиеся учёные ставят под сомнение теорию Дарвина, как непогрешимый постулат. Слишком много фактов, накопившихся в естествознании, противоречат этой теории. Скорее "теория эволюции" является частным случаем более глобальной и верной теории о том, что создание и развитие (то есть эволюция) всего живого на Земле (и, наверное, во вселенной) было и остаётся результатом желания и воли Творца или надмирного Разума (его проще называть Богом). Здесь мы тоже можем наблюдать горячие стычки между нынешними "жрецами науки", которые также не могут дать однозначного ответа на многие актуальные и фундаментальные вопросы. Многие факты (возможно, спорные) говорят о том, что человечество возникло задолго до того трагического рубежа в 65 миллионов лет назад, когда, возможно, произошла глобальная катастрофа в связи с падением метеорита или по иной причине. В интернете можно отыскать немало публикаций, также достаточно убедительно говорящих в пользу этого (например, об окаменелых отпечатках стоп человека, идущих рядом со следами лап динозавров; об артефактах техногенной цивилизации, найденных в угольных пластах и многое другое, о чём я не буду писать здесь подробно).

В своём романе я попытался обрисовать своё видение на историю человечества и Земли, мысленно абстрагируясь на миллионы лет назад, когда человеческая цивилизация сосуществовала с животным миром периода позднего мела, то есть в эпоху заката динозавров. Но в этой книге, мои дорогие читатели, Вы найдёте немало другого интересного и занимательного, наряду с тем, что принято называть приключениями, технофэнтэзи, научной фантастикой, боевиками и "космооперой". Надеюсь, Вам понравится эта книга, и Вы проведёте немало увлекательных вечеров с чашкой чая или кофе, как в старые добрые времена предпочтя книгу телевизионному "ящику".

С наилучшими пожеланиями и увлекательного чтения всем Вам,

Сергей Мартин.

ПРОЛОГ.

Сквозь густую дымку тумана первые робкие лучи восходящего солнца едва пробивались, и ночь нехотя отползала во временные убежища в глубоких оврагах и ущельях, за хребтами гор и скалами, в густых лесах, куда ещё не проникали её заклятые враги. Новый день вставал над Землёй, и мириады её обитателей тоже пробуждались к новому периоду активности и жизнедеятельности.

От самой маленькой букашки и до самых крупных зверей, включая "венца" творения – Человека, все подчинялись давным-давно заданному ритму жизни. Ночь сменялась днём, день сменялся ночью. Времена года также неумолимо и регулярно сменяли друг друга.

Лишь только утро стало брать верх над ночью, как среди лесов, саванного редколесья и на побережьях послышались людские голоса. Труд был святой обязанностью каждого члена человеческих общин. Мужчины уходили на охоту или рыбалку, что-то мастерили и добывали руды и металлы, мастерили орудия и приспособления, женщины пряли нити, выделывали ткани и шкуры, шили одежду и обувь, подростки собирали фрукты и овощи, искали съедобные травы и коренья, ухаживали за посадками. Даже малыши участвовали в этом процессе, оказывая посильную помощь старшим. За многие тысячи поколений человеческая цивилизация превратила в рай места своего проживания, бережно относясь к природе и беря у неё лишь столько плодов, сколько требовалось для своего скромного и бережливого существования.

Но где-то за океаном существовала другая цивилизация, где правили другие законы и мораль, антагонистичные идеалистическому устройству общества, основанного на принципах гуманизма, самосовершенствования человека и самоограничения в потребностях и росте численности своих поселений…

Рано или поздно между этими двумя ветвями человечества должен был произойти конфликт, и этот вирус непримиримой вражды и братоубийственной войны уже витал в атмосфере, но лишь только "Избранные" могли почувствовать надвигающуюся беду и катастрофу.

В небольшом посёлке на побережье океана день за днём текла обычная жизнь, полная своих радостей и печалей, надежд и тревог, любви и дружеского участия…

Где-то слышались детские голоса и смех, возня малышей под присмотром "нянек", пение девушек, занятых прядением тканей и шитьём, довольное фырчанье домашних животных, получивших в стойлах обильные порции корма. Из ночной охоты возвращались самые опытные следопыты-охотники, неся на плечах, подвешенную к крепким жердям, богатую добычу – сытный обед для всей общины.

– Этрис! Поторопись! Твоя жена рожает! – послышался радостный крик одной из женщин, повстречавшей на тропе добытчиков.

– О, хвала Творцу! Благодарю за радостную весть, Иллура, – ответил Этрис, и заспешил вместе с товарищем к большому одноэтажному срубу – хранилищу продовольственных запасов общины.

Едва они сдали "в общий котёл" свою добычу, Этрис поспешил к дому главной знахарки и лекаря – бабушки Айры, где происходили роды его жены Велины. Ещё не добежав до скромного дома, он услышал крик Велины, а затем и младенца.

На пороге дома появилась помощница целительницы.

– Кто? – взволнованно спросил Этрис.

– Сын, – ответила женщина. – У тебя родился здоровый мальчик, Этрис.

– Сын! – ликующе воскликнул мужчина. – Эйвен! Эй-вен!!! Хвала Творцу! У меня есть сын!…

Часть 1. ЭЙВЕН ИЗ ФАРО-ПРОТЕРА.

Глава 1.

1.

Утренний бриз заметно слабел, и лёгкий флип уже не летел над пологими волнами, а лениво соскальзывал с них с тихим ворчливым шипением. Он словно нехотя покидал безопасную гавань, оставшуюся где-то далеко позади, у самой кромки горизонта, над которой темнела узкая полоска берега. Кучевые облака, висевшие над побережьем на рассвете и вызывавшие беспокойство, бесследно улетучились, так и не пролившись ливнем, и теперь над бескрайним морем повис неосязаемый чистейший купол небес, по которому взбиралось всё выше и выше пылающее расплавленным золотом солнце.

От нестерпимо яркого сияния светила в уголках глаз выступили слёзы, и Эйвен перевёл взгляд на верхушку ветровой ловушки, на краю которой невозмутимо сидел Хугг, усердно несущий вахту вперёдсмотрящего. В ярких лучах плотное и гладкое, словно литое, иссиня-чёрное оперение птицы блестело и отливало всеми цветами радуги. Эйвен прислушался к мерному хлопанью лопастей внутри трубы ветроловушки и прикинул в уме обороты движителя.

– Не больше тридцати… – констатировал он вслух и озабоченно покачал головой.

Потом юноша быстро отыскал по правому борту белый силуэт другого флипа, отстающего не больше чем на четверть лу и явно сокращающего отрыв.

– С таким ходом Айрис сможет отыскать косяк первым.

Заслышав голос юноши, птица повернула голову, опустив мощный крючковатый клюв, и коротко проклекотала, словно вопрошая: «Пора?». Эйвен не спешил с ответом. До намеченного района поиска – крошечного архипелага атоллов Семи Колец – было не меньше десятка лу, и при таком ветре они с Айрисом прибудут туда не раньше полудня. Остальная же рыбацкая флотилия едва виднелась далеко позади россыпью светлых точек на тёмном фоне побережья и должна была подтянуться значительно позже, часа через три-четыре, если, конечно, прогноз старого Гетена окажется, верен, и штиля не будет.

На памяти Эйвена ещё не было случая, чтобы «Повелитель ветров», как уважительно называли старца сородичи, ошибся. Но он был так стар, что даже передвигался с большим трудом и почти ничего не видел, а сверхчувствительное восприятие десятков физических факторов в их сложнейшей взаимосвязи и мгновенное вычисление динамики развития атмосферных процессов требовали не только особого дара, довольно редкого на всём побережье континента, но и предельного напряжения всех жизненных сил и концентрации энергии в особых центрах восприятия. Далеко не каждый из молодых и зрелых мужчин общины, наделённых каким-либо «даром богов», владел им в полной мере, а ведь Гетен был также стар ещё, когда Эйвен только появился на свет шестнадцать лет назад. И всё же сомневаться в точности прогноза «Повелителя ветров» Эйвена заставлял не возраст старца, а нечто, скрывающееся в нём самом. Ещё на рассвете, выходя в море, он почувствовал смутное, но сильное беспокойство. Нет, даже не беспокойство, а словно предчувствие чего-то невероятного и грозного, неосознанного и не поддающегося описанию, хотя ничто вокруг не указывало на какую-либо опасность. Напротив, все сородичи, вышедшие провожать рыбаков на промысел, включая мать Эйвена – Велину, бабушку Айру, «Хранителя знаний» – мудрейшего Тэсиса и почти всех «просветлённых» общины, были совершенно спокойны и улыбчивы, а уж кто-нибудь из них обязательно должен был почувствовать угрозу, если бы она реально существовала. И всё же нервный озноб, сотрясший тело, когда Эйвен отчалил от причала, не предвещал ничего хорошего.

«Неужели, я один ощутил ЭТО? – подумал Эйвен, не в силах подобрать правильного определения своим ощущениям, очень неясным, но однозначно сигнализирующим о грядущих тяжких испытаниях. – Нет, это невозможно! Кто-нибудь, наверняка, почувствовал бы то же самое. Может, это просто игра моей психики, и тревога ложная? Да и какая угроза может быть от штиля? Просто неудобство, и только… Но ведь может внезапно налететь шквал или смерч! Такое бывает, хотя и редко…»

Бросив подозрительный взгляд на барометр, Эйвен отверг и это предположение. Гадать же о природе скрытой за гранью понимания угрозы не имело смысла, если даже она и существовала не только в сфере иллюзорного воображения.

– Всё свершается по воле Творца, – почтительно прошептал Эйвен, досадуя на собственную мнительность.

Посторонние мысли мешали сосредоточиться на ответственной работе разведчика, и он просто заблокировал свой мозг от проникновения в него недостоверной информации из сферы сознания. Мать научила его этому приёму ещё в детстве, но пользоваться им приходилось не часто, а лишь в тех случаях, когда требовалось полностью сконцентрироваться на главном, жизненно важном. Сейчас же ему нужно было предельное внимание, чтобы отыскать крупный косяк рыбы и направить его прямо в сети рыболовецкой флотилии, плывущей вслед за ним и Айрисом.

Эйвен снова отыскал взглядом флип друга, который успел заметно приблизиться и теперь скользил по волнам, всего лишь на несколько корпусов отставая от судёнышка Эйвена. В этом не было ничего удивительного. В отличие от его собственного флипа, построенного по старинным чертежам и без всяких технологических изысков, флип Айриса имел ряд усовершенствований, позаимствованных у "Мастеров". Наверняка, Айрис воспользовался одним из них. Скорее всего, друг, в тайне от него, оснастил корпус своей лодки виброобшивкой, значительно уменьшающей сопротивление движению судна, поскольку ветроловушки и корпуса обоих флипов по своим размерностям и обводам ничем не отличались друг от друга. Разгадав уловку друга, Эйвен улыбнулся. У него в запасе тоже были кое-какие козыри, и исход из их негласного соревнования мог склониться и в его пользу.

На всякий случай, проверив курс по солнцу и компасу, Эйвен зафиксировал штурвал и быстро перебрался на нос судна. Вскоре лёгкая гибкая мачта из бамбука была закреплена в гнезде палубы, а растяжки натянуты, как струны. Осталось только поднять парус, хранящийся в специальном отсеке рядом с мачтой. Открыв крышку люка, Эйвен вытянул полотнище и принялся крепить его к бегущему такелажу. Работал он сноровисто и быстро, легко управляясь с древней оснасткой, давно вышедшей из употребления на всём известном побережье.

Айрис смог лишь догнать флип Эйвена, когда тот поднял парус. Полотнище сначала лениво заполоскалось на слабом ветру, а затем медленно раскрылось, надулось огромным пузырём и потянуло лёгкое судёнышко с удвоенной силой, заметно накренив его на правый борт. От крена левый поплавок почти полностью оторвался от поверхности воды. Эйвен быстро отрегулировал натяжение тросов и метнулся к рубке. Хождение под таким парусом требовало навыков и знаний, которыми не владел Айрис. Очень скоро флип Эйвена снова вырвался вперёд, но юноша не стал уходить от лодки друга слишком далеко, оставаясь в пределах видимости невооружённым глазом. Неписанный морской закон и здравый смысл требовали контакта с партнёром, ведь море только казалось ленивым и умиротворённым, но в глубинах его скрывались мириады существ, многие из которых были весьма опасными для человека. Эйвен никогда не забывал об этом, внимательно вглядываясь в кристально чистую лазурь вод и подмечая малейшие признаки появления рыбных косяков и опасных хищников, обычно сопутствующих им. Однако море было на удивление пустынным. Даже Хугг с его острейшим зрением, способным различить рыбу с расстояния многих лу, по-прежнему сидел на верхушке ветроловушки, застыв в неподвижной позе и не выказывая ни малейших признаков оживления или тревоги, хотя Эйвен был уверен, что его пернатый товарищ также внимательно обозревает водную гладь.

Лишь где-то над горизонтом в направлении на север пролетел одинокий крылатый ящер, да в половине лу от флипа проплыла большая морская черепаха – желанная добыча любого охотника за морским зверем, но только не в разведывательном рейде.

Главная цель разведчиков – большой косяк салимы – жирной, вкуснейшей и крупной рыбы, мигрирующей в это время года вдоль побережья на север к далёкому материку Мо, где в мелководных морях, среди бесчисленных островов и рифов начнётся новый цикл жизни их очередного поколения. Но, прежде чем косяки достигнут своих исконных мест нерестилища, они отдадут дань тысячам хищников, пожертвовав миллионами своих жизней ради сохранения миллионов жизней других. Возьмёт свою дань и община Эйвена. Но возьмёт ровно столько, сколько требуется для пропитания всех её членов и членов племени дельфов – верных друзей и помощников людей с древнейших времён.

«Убийство только ради жизни» – один из главных Законов, данных Творцом всем живым существам, непреклонно исполнялся многие миллионы лет с самого зарождения жизни на планете.

Солнце стояло в зените, когда Эйвен почувствовал близость архипелага. В небе появились стаи мелких крылатых ящеров – охотников за рыбой, уже чувствующих приближение косяков и потому неустанно несущих дежурство на пути их следования. Ещё он заметил морских птиц, а затем, совсем близко от флипа, проплыли огромные базилозавры* – самка и три самца, увлечённые любовными играми и потому неопасные. В чистейшей воде Эйвен видел и небольшие стаи разных рыб, но они не представляли большого интереса для промысла.

Ветер совсем обессилил. Огромное брюхо паруса опало, а ротор ветроловушки давал уже только двадцать оборотов, отчего флип почти совсем потерял ход, плывя со скоростью около двух лу в час. Вскоре на горизонте появились два ближайших атолла архипелага, зеленеющие рощами пальм.

Эйвен знал, что косяки салимы, во время миграции, всегда держатся мощного холодного течения, берущего начало у берегов приполярного континента Сур, где откармливаются планктоном и крилем мириады рыб и морских животных.

* – здесь и далее приняты современные названия животных и растений описываемой эпохи, известные науке. Описание большинства вымышленных представителей флоры и фауны представлено в глоссарии или дано в тексте.

Это течение выносило косяки рыб в экваториальные области, экономя им силы для нереста, и проходило оно как раз возле атоллов, вдоль юго-западного гребня кораллового рифа Большой Змеи, частью которого и являлся архипелаг Семи Колец.

Вычислив поправку на силу и направление ветра и течения, Эйвен довернул штурвал, взяв курс на Красный атолл, и, зафиксировав его, достал из ящика со снаряжением уху-линг. Он быстро отыскал с помощью мощных линз устройства флип друга и увидел, что и тот смотрит на него в «совиные глаза», поняв, что настал момент чётко согласовать свои действия с партнёром. Эйвен обладал, куда большим опытом морской разведки, чем Айрис, вышедший в такой рейд всего лишь в третий раз, и потому без церемоний послал кодированный световой сигнал, передав приказ другу отключить высокочастотный вибратор, который мог отпугнуть рыбу и привлечь внимание крупных хищников. Через секунду Эйвен увидел короткую комбинацию вспышек поляризованного света от уху-линга Айриса, подтверждающего, что тот понял и исполнил приказ. Затем они обменялись сериями сигналов, распределив роли и сектора в зоне поиска, и, пожелав, друг другу удачи, приступили к прочёсыванию обширной акватории.

– Вот теперь – пора, дружок, – сказал Эйвен птице, уже начавшей проявлять нетерпение, о чём говорили подрагивающий хвост и вытянувшийся горизонтально корпус.

Юноша громко проклекотал на резком гортанном языке. Орёл ответил ему таким же громким скрипучим голосом и расправил крылья, сверкнув на солнце искрящимися брызгами света. Пару раз, взмахнув ими, Хугг сорвался с места и, заложив вираж, сделал круг над судном. Затем круги стали шире, и Хугг, набирая высоту, торжествующе прокричал охотничий клич. Вскоре он круто взмыл ввысь и поймал восходящий поток. Распластав крылья, птица стала парить, поднимаясь, всё выше и выше. С палубы эта крупная и сильная птица выглядела не больше комара, но и такая высота была для орла не предельной, что позволяло ему отыскивать добычу за многие лу вокруг. Это делало пернатого товарища незаменимым помощником и на охоте, и в разведке, а потягаться с ним в эффективности поиска рыбы в море могли лишь дельфы. Но племя дельфов поджидало рыболовную флотилию где-то между атоллами, куда не заплывали чудовищные киты-убийцы, гигантские акулы и морские ящеры. Мелководные лабиринты кораллового рифа и лагуны служили хорошим убежищем для детёнышей дельфов, которых на время совместной с людьми рыбной ловли племя оставляло под присмотром "нянек".

Эйвену не терпелось встретиться со своим преданным другом Ларгом, с которым он не виделся с прошлогодней путины. Но, как ни всматривался он в уху-линг, нигде среди лазурных волн не замечал блестящей чёрно-белой «капли», высоко выпрыгивающей из воды и кувыркающейся в воздухе в сложнейшем кульбите, чтобы поприветствовать его после долгой разлуки. И всё же Эйвен чувствовал, что непременно встретится с дельфом, что его друг жив, и что у него накопилось много новых интересных впечатлений и информации, которыми тот поделится с ним. Эйвену, конечно же, тоже было что рассказать. Такое общение обогащало обоих новыми знаниями и эмоциями.

С сожалением, вздохнув, юноша перевёл взгляд на Хугга, парящего возле пылающего светила. Поудобнее устроившись на палубе и прислонившись спиной к трубе ветровой ловушки, он запрокинул голову и стал наблюдать за птицей.

Зной становился всё нестерпимей. Безжалостные лучи жгли кожу даже сквозь плотную ткань хобара, а голые ноги и вовсе горели огнём. Хотя Эйвен, как и все его сородичи, с рождения был привычен к подобной жаре, она не доставляла ему удовольствия. Он просто терпел её, как и многие другие природные явления, с которыми человечество вело борьбу и приспосабливалось к ним, сильно изменившись под их влиянием с древнейших времён. Во многом благодаря этому Человек стал тем, кем должен был стать по замыслу Творца. Зачерпнув в кувшин из выдолбленной и высохшей тыквы забортной воды, юноша облил себя с головы до ног, что несколько освежило его.

Хугг всё кружил и кружил в небесах, но пока не подавал сигнала об обнаружении косяка. Эйвену ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать и время от времени осматриваться вокруг.

Оба флипа медленно, но верно, приближались к Красному атоллу. Флотилия тоже подтянулась, перейдя с ветродвигателей на движители "Мастеров", и теперь даже невооружённым взглядом он мог различить хотя и крошечные, но чёткие, очертания небольших кораблей. С одного из них подали световой сигнал. Эйвен быстро навёл уху-линг на судно старшины рыбаков и увидел стоящего на палубе Хайсиса. Тот запрашивал доклад от своих разведчиков, и Эйвену не без досады пришлось сообщить ему о временной неудаче в поиске. В том, что рано или поздно косяк будет обнаружен, никто не сомневался, но его необходимо было загнать в сети ещё до темноты, иначе придётся ждать следующего утра и начинать всё сначала, поскольку за ночь косяк уйдёт далеко на север.

В распоряжении разведчиков оставались не больше двух часов, и Эйвен решил максимально использовать возможности Хугга, послав его в свободный поиск. Это был большой риск, поскольку вне визуального контакта осуществление синтеза сознаний требовало несоизмеримо большего напряжения психики и расхода жизненных энергий организма, поскольку Эйвен ещё не овладел в совершенстве всем потенциалом своего сверхчувственного дара. Лишь однажды ему удалось установить с Хуггом устойчивый синтез, когда тот был от него на расстоянии полусотни лу, и этот контакт дался ему с величайшим трудом.

А что, если сейчас ему не удастся переброска своего сознания и соединение его с сознанием птицы? Тогда он лишится её глаз, её чувств, и, если даже Хугг обнаружит косяк, он не сможет узнать об этом и навести флотилию на цель. Впрочем, Хугг мог и сам вернуться и навести Эйвена на рыбу, но существовала опасность, что его пернатый друг подвергнется нападению крылатых ящеров или, что ещё хуже, – целой стаи птиц гури с их острыми, как стрелы, клювами, способными нанести тяжёлые и даже смертельные раны и орлу. Хугг мог повстречаться в небе и с хищным гигантским пади, впятеро превосходящим его в размерах и мощи. Лишённый прикрытия Эйвена и Айриса, даже Хугг не мог чувствовать себя в полной безопасности в своей родной стихии. И всё же, другого выхода не было.

Юноша запрокинул голову и прищурил глаза, с трудом превозмогая резь от слепящего сияния солнца. На фоне огненного диска едва угадывалась чёрная точка птицы. Сконцентрировать на ней внимание оказалось труднее, чем обычно (непроизвольно хотелось отвести взгляд в сторону). Эйвену пришлось превозмочь рефлекторные сигналы мозга, отвлекающего его от подготовки к начальной фазе переброски сознания.

Он уже почти был готов к синтезу, как вдруг произошло НЕЧТО, совершенно неожиданное и непостижимое.

Солнце, небо, море, парус – всё вдруг заколыхалось, стало размытым, зыбким, будто видимым сквозь горячее марево, как часто бывает в раскалённых пустынях, и вмиг окружающий мир преобразился.

Там, где солнце ныряет за горизонт, внезапно вспыхнула ещё одна звезда! Вспышка была столь ослепительной, что настоящее Солнце на какое-то мгновение потерялось в океане огня, вмиг захлестнувшем небеса. Этот нестерпимо яркий голубовато-белый свет быстро померк, став сначала желтоватым, затем оранжевым и, наконец, багряно-красным, таким зловещим, что ужас сковал волю Эйвена. А затем на горизонте появилась Эйвен не сразу понял, ЧТО движется на него с невероятной скоростью. Лишь когда верхушка тёмной полосы почти достигла солнца, он интуитивно догадался, что это – сплошная стена густого дыма или пыли. Уже было видно, как клубятся края невообразимо огромного вала, готового поглотить всё на свете, даже само солнце. Но, прежде чем это произошло, Эйвен заметил и другую волну, гораздо ниже первой и несколько опережающую дым и пыль. Она была того же цвета, что и море. Она и была самим морем, ставшим на дыбы от какого-то чудовищного удара, выплеснувшего, словно из чаши, миллионы кубических лу воды, и вся эта масса, вздымаясь к небесам выше гор, неслась по океану, сметая всё на своём пути. Мир как будто перевернулся. Эйвену казалось, что он падает с огромной высоты прямо в океан, в котором утонуло солнце, и тут же наступила тьма. Тьма проглотила и его сознание, сжавшееся от ужаса в крошечную пылинку, и душа Эйвена полетела в бездонную пустоту…

2.

Лёгкие, быстрые шаги за дверью отвлекли протектора школы от важного дела. Она отложила пластины с увеличенным изображением сложной спиралевидной структуры на край стола и, предвосхищая вопрос визитёра, властно сказала:

– Войди, Аллуна.

Дверь отворилась, и в комнату вошла стройная высокая девушка. Почтительно поклонившись, она взволнованно доложила:

– Матушка, к нам прибыла Великая Мать!

– Сама Гиллата? – чуть удивлённо и задумчиво переспросила протектор. – Она проделала неблизкий путь. Ступай, проводи её в сад и принеси угощение. Надеюсь, ты не забыла, что Великая любит ореховые лепёшки на меду и тёплое молоко?

– Я помню, матушка.

– И передай ей, что я приду чуть позже.

– Хорошо, матушка, – покорно ответила девушка, поклонилась и вышла за дверь.

Визиты главы Ордена всегда происходили неожиданно и скрытно, однако на этот раз протектор была уверена, что Великая Мать непременно пожелает встретиться с ней лично, чтобы переговорить с глазу на глаз, а потому ожидала её появления уже несколько дней. Никакому средству связи нельзя доверять в полной мере, когда возникала необходимость обменяться информацией высшей степени важности. Она поднялась из-за стола, убрала пластины в хранилище и мысленно собралась к предстоящему разговору.

Тихий уютный тенистый сад, укрытый за высокими каменными стенами, располагал к важной вдумчивой беседе. Великая Мать ожидала протектора школы, удобно расположившись на мягком ложе в беседке, стоящей на самом краю небольшого пруда. В её вальяжной эротичной позе одновременно чувствовалась и неприступное величие богини, и грация юной феи, и соблазнительность развратной девки из Дома удовольствий. Все эти ипостаси удивительным образом сочетались в ней. Многоликость скрывала истинную внутреннюю сущность этой мудрой женщины, на чьих плечах лежал тяжёлый груз ответственности.

Хотя столь важная гостья нечасто посещала школу, протектор не спеша, шла на встречу по мощёной дорожке к уединённой беседке. Взойдя по ступеням под сводчатую крышу над колоннадой, она сдержано сказала:

– Приветствую тебя, Сестра Гиллата. Да хранит нас всех любовь Творца и Его милость.

– Благодарю, Сестра Кали. Рада видеть тебя в здравии. Присядь поближе, нам нужно о многом поговорить, а времени у меня не так много…

Протектор подошла к ложу и с достоинством присела на край.

– Я получила твоё сообщение, – без предисловий начала Гиллата. – Скажи, ты полностью уверена в своей воспитаннице?

– Да, безусловно. В её абсолютной преданности нашему делу, В преданности Миссии и лично мне нет никаких сомнений. Сестра, у тебя есть основания не доверять информации?

– Пожалуй, нет. Но мы должны учитывать все возможные варианты. Что, если прокаштр затеял хитроумную игру, в которой нам отвёл не самую завидную роль? Что, если он использовал девочку, как канал для утечки этой самой информации? Для чего?.. Наверное, он рассчитывает, что Миссия ввяжется в эту игру. Тогда Вселенский Круг сможет обвинить нас в нарушении Соглашения и… Жрецы давно желают ослабить влияние Миссии и низвести нас исключительно до вульгарной школы наложниц.

– Полагаешь, что такое возможно?

– Почему нет? Интриги и коварство – основа политики Империи на протяжении тысячелетий. Пока мне не ясно, какую роль прокаштр отводит нам. Поэтому нужно быть крайне осторожными в наших действиях. Необходимо получить подтверждение этой информации из других источников.

– Из других источников?.. Но наши возможности ограничены, Сестра.

– Знаю. И всё же эта задача выполнима. Я уверена, что ты справишься.

– Что ж, мне нужно подумать.

– Подумай… Мужчины становятся, как воск, в руках умелой и умной женщины. Твои воспитанницы есть во всех лучших домах удовольствий и гаремах самых высоких иерархов Империи.

– Многих мы уже потеряли, – упавшим голосом возразила протектор.

– Я разделяю твою боль, Сестра. Мы не можем изменить существующий порядок вещей. Так уж заведено издревле, и этот порядок зиждется лишь на грубой силе, которой мы вынуждены подчиняться. Но близится время больших перемен. Пророчество сбудется…

– Когда?! Невыносимо терпеть унижения от этих животных. Они нас за людей не считают…

– Держи себя в руках, Сестра. Наше положение тяжко, но нужно терпеть. И унижения, и боль, и даже мученические смерти наших Дочерей. Ради их будущего нужно терпеть и делать наше дело.

– Прости, Сестра. Это минутная слабость. Сегодня я получила сообщение о гибели ещё одной моей девочки. Она была совсем ребёнком.