Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

К полудню лес начал заметно редеть, и идти стало легче. Но это обстоятельство не очень радовало Эйвена. Он знал, что теперь вероятность встречи с крупными хищниками значительно выше, чем в чаще джунглей.

Вскоре его предчувствия оправдались. Впереди, среди деревьев, он заметил стадо травоядных ящеров. Такие же встречались и в окрестностях посёлка за пределами долины. Эти толстые увальни не были опасны, но они всегда привлекали внимание тираннозавров – опаснейших хищников, равных которым по мощи, пожалуй, не было во всём известном мире. Повадки этого монстра Эйвен знал лишь по рассказам отца и других учителей. Ящер предпочитал охотиться из-за засады, устраиваемой обычно на звериных тропах или у водопоя, либо осторожно подкрадывался к стаду и внезапно нападал, в коротком рывке настигая жертву. На долгое преследование тираннозавр не был способен.

Юноша благоразумно рассудил, что скрэмб вряд ли сможет надёжно защитить его от такого огромного ящера, и потому предпочёл внимательно изучить обстановку вокруг, чтобы самому не попасть на обед ужасному монстру. Он, тихо ступая, подкрался и спрятался за одним из ближайших деревьев и стал осматриваться по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Кажется, ничего подозрительного. Звуки и шорохи леса, доносящиеся до его слуха, не несли в себе информации об угрозе. Воздух, напоённый пьянящими ароматами бесчисленных ярких цветов невообразимых форм и окрасок, не имел ни малейшей примеси специфичных резких запахов крупного зверя. Свет, проникающий сквозь переплетения ветвей, словно забавлялся игрой с тенями, скрадывая очертания реальности и создавая обманчивые иллюзии. Но эти иллюзии не могли обмануть юношу. Долгие и упорные тренировки под руководством опытных учителей развили все его чувства и научили вычленять самое важное из моря информации, пронизывающего всё сущее в мире.

Было тихо, безветренно. Игуанодоны тоже ничего не чувствовали и продолжали спокойно пастись, поедая листья невысоких коренастых деревьев. Эйвен взглянул ввысь, отыскал тёмную точку своего пернатого друга, кружившего над лесом, и уже хотел двинуться дальше, в обход стада, как вдруг резкий тревожный крик птицы разорвал тишину.

Юноша сразу же насторожился и стал озираться по сторонам, стараясь уловить признаки опасности. И вот где-то рядом послышалось дыхание зверя. Шипящий звук был похож на шум раздуваемых мехов. Затем раздался приглушённый рык и тяжёлая поступь монстра. Но двигался ящер не к стаду. Эйвен понял это, когда из-за зарослей кустов появилась голова тираннозавра. Ужасные челюсти его были приоткрыты в угрожающей ухмылке, обнажив частокол огромных зубов. Отступать и прятаться было поздно. Ящер заметил жертву и уже рванулся вперёд, подминая под себя высокий кустарник, как траву. Эйвен мгновенно вскинул скрэмб и выпустил в голову хищника сразу три стрелы. По яростному рёву тираннозавра он понял, что, по крайней мере, одна из них достигла цели, но времени на осмысление ситуации не было. Сработал почти инстинктивный, отработанный до автоматизма, алгоритм действий, и юноша метнулся в сторону, уходя с линии атаки ящера.

Огромная тяжёлая туша монстра пронеслась мимо, впритирку со стволом дерева, за которым прятался Эйвен. Оно же спасло его от мощного удара хвоста, от которого на голову юноши посыпались листья и сухие ветки. В схватке с таким монстром лишь ловкость и быстрота могли спасти человека, да ещё хладнокровие и точный расчёт. Если бы нападение произошло на открытой местности, шансов на спасение у Эйвена практически не было, но тут, в редколесье, его союзниками были деревья. Даже тираннозавр не мог повалить их коренастые, но достаточно толстые стволы, а огромная масса тела ящера обладала и немалой инерцией. Выигранные секунды помогли юноше сориентироваться и вспомнить всё, чему его учили опытные охотники. Шок быстро прошёл, и теперь он был полностью готов встретить смертельную угрозу во всеоружии.

Динозавр, проскочив мимо цели, не отказался от своих намерений растерзать человека. Неправильно выбрав жертву и потерпев неудачу при первой атаке, его маленький мозг не мог сообразить, что продолжение охоты бесперспективно. Теперь он весь был во власти ярости и жаждал мести. Стрела, вонзившаяся в челюсть и пригвоздившая к ней язык, причиняла ему страшную боль, но ящер не мог сопоставить причинно-следственные связи. Он развернулся и попытался отыскать человека. Но теперь обоняние не могло вывести его на жертву, поскольку юноша находился с наветренной стороны.

Эйвен замер, спрятавшись за деревом. Он уже скинул заплечный мешок, оставив при себе только скудный арсенал оружия. В его распоряжении было несколько стрел, несущих на острие сильнейший яд, способный парализовать и убить любое теплокровное животное, но на гигантских ящеров даже это эффективное средство действовало не сразу, а то и вовсе оказывалось бесполезным. Действовать нужно было только наверняка. Эйвен уже потерял три стрелы, и теперь нельзя было попусту растрачивать их, ведь впереди его ждал долгий и опасный путь. Быстро зарядив скрэмб, он осторожно выглянул из-за своего укрытия.

Ящер стоял неподалёку и водил огромной головой из стороны в сторону, пытаясь отыскать упущенную жертву. Пока он не видел Эйвена, и тот решил воспользоваться случаем. Тщательно прицелившись, юноша выстрелил. Стрела с тонким свистом вылетела из скрэмба и глубоко вонзилась у самого глаза чудовища. Взревев, ящер бросился вперёд, видимо, всё же заметив человека. Эйвен отскочил за дерево в самый последний момент, когда ужасные челюсти уже смыкались в том самом месте, где он стоял. Вторую стрелу он выпустил в упор, точно в глаз. Такой выстрел уложил бы на месте даже гигантского ленивца, но крохотный мозг динозавра находился слишком глубоко внутри толстой черепной коробки, а своеобразный метаболизм замедлял воздействие яда на нервную систему. Чудовище впало в буйство и принялось крушить всё, что попадалось на его пути. Несколько молодых деревьев он сломал играючи. Не устояло перед его натиском и то самое, за которым прятался Эйвен, чей ствол был толщиной в два человеческих обхвата. Увернувшись от падающего дерева, юноша со всех ног бросился прочь от монстра, но тираннозавр преследовал его по пятам. Он уже ощущал зловонное дыхание за своей спиной и резко изменил направление бега, уклоняясь от челюстей ящера. В пылу отчаянного бегства, юноша не терял самообладания. Паника означала верную смерть. Он выбирал такой путь, чтобы затруднить чудовищу манёвренность и лишить его преимущества в скорости бега.

Стремительно пробежав пару сотен луми, Эйвен заметил впереди лежащий толстый ствол давно упавшего дерева, а за ним – широкий песчаный пляж мелководной реки. Противоположный берег круто обрывался у самой кромки воды. Корни растущих наверху деревьев свисали с высокого обрыва канатами, и это давало ему шанс на спасение. Мгновенно приняв решение, юноша бросился к поваленному лесному гиганту, продолжая петлять, чтобы сбить с толку хищника. Тот, кажется, начинал терять подвижность, но всё ещё упорно преследовал жертву, отставая всего лишь на несколько шагов.

Эйвен приближался к останкам колосса под острым углом, рассчитывая, что его уловка оправдает себя. Вот и огромный, сплошь поросший мхом и грибами, ствол. Он лежал здесь очень давно и успел полуистлеть, но всё же представлял собой серьёзную преграду. Бросив возле бревна бесполезный теперь скрэмб, юноша ловко перепрыгнул его в броске и, кубарем перекатившись через голову, тут же вскочил на ноги. Тираннозавр импульсивно устремился за ним, но даже его огромные задние лапы не могли перешагнуть преграду высотой почти в человеческий рост. Эйвен услышал позади себя громкий треск и обернулся на бегу. Динозавр всё же наступил одной лапой на гнилой ствол, и она провалилась в трухлявую сердцевину. Запнувшись и потеряв равновесие, ящер едва не завалился совсем, но каким-то чудом удержался на лапах, навалившись боком на ствол и вцепившись в него когтями несоизмеримо маленьких передних лап. Происшествие не остановило чудовище, но позволило Эйвену выиграть время. Он успел пересечь речушку и ухватиться руками за свисающий корень, когда за спиной вновь раздался леденящий сердце рёв монстра. Упираясь ногами в осыпающуюся стену обрыва, юноша изо всех сил рванулся наверх, быстро перехватывая руками корневище. Оглядываться назад, не было времени. Он и так слышал приближающиеся тяжёлые всплески, а, значит, ящер оказался довольно проворным и смог выбраться из ловушки.

До края обрыва оставалось совсем немного, когда Эйвен почувствовал смрад из пасти тираннозавра. Тот уже стоял прямо под ним и в ярости щёлкал челюстями, пытаясь ухватить ускользающую добычу. Но юноша уже был вне досягаемости хищника. Поняв это, Эйвен на секунду остановился, чтобы перевести дух, и вдруг почувствовал сильный рывок за корневище. Толстый крепкий корень не выдержал этого рывка чудовища, случайно ухватившего его зубами, и треснул, но пока ещё не оборвался окончательно. Положение юноши сразу же стало критическим. Он быстро выхватил из ножен крис и с силой вогнал клинок по самую рукоять в стену обрыва, чтобы перенести хотя бы часть своего веса с ненадёжной опоры. Но рыхлый грунт тоже мог обрушиться в любой момент. Чтобы перераспределить вес, нужна была ещё одна точка опоры. Эйвен зажал корень между ступней и, освободив руку, потянулся за прикреплённым за спиной ризом. Клинок короткого меча всё же был вдвое длиннее и шире ножа и мог удержать его на стене обрыва. Но, едва он выхватил риз, как новый рывок оборвал корень. Чувствуя, что нож выскальзывает из грунта, юноша успел сгруппироваться и, с силой оттолкнувшись ногами от стены, прыгнул вниз.

2.

Солнце стояло в зените, и палило немилосердно. Чудак-Грайбер утёр ладонью пот со лба и с трудом разогнул онемевшую от усталости спину. Годы брали своё, и он уже не был столь силён и вынослив, как тридцать лет назад. Впрочем, в те давние времена физические тренировки были для него скорее забавой, чем жизненной необходимостью.

Оглядевшись вокруг, он удовлетворённо вздохнул. Последняя грядка была прополота от сорняков, и теперь он мог отдохнуть. Грайбер устало зашагал к хижине. Оставив мотыгу возле ограды загона с полусотней ланни, укрывшимися от солнца под навесом, он подошёл к колодцу, крутанул ворот и подставил под жёлоб горловину кувшина. Чистая холодная вода наполнила кувшин, и он с жадностью выпил половину. Оставшейся водой умылся, ощутив приятную свежесть.

Ещё раз, оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, он направился к двери, но у порога остановился. Что-то он упустил из вида, и тревожное предчувствие заставило повременить с безмятежным полуденным отдыхом на топчане. Вглядываясь вдаль, Грайбер пытался отыскать причину своего беспокойства. Вокруг, насколько видели глаза, простиралась безлесная равнина с редкими маленькими рощами и невысокими холмами, поросшая разнотравьем и кустарником. В полутора-двух лу от него виднелись такие же убогие фермы соседей и древняя полуразрушенная Стена, уходящая очень далеко к Великому Внутреннему Морю. Где-то у самого горизонта, за Стеной, едва виднелась в дымке тёмная зубчатая цепь Предельных гор.

Здесь, на задворках цивилизации, встреча с посторонними людьми не сулила ничего хорошего, и потому здешним фермерам приходилось быть всегда начеку. Даже ещё не видя чужаков, Грайбер уже инстинктивно чувствовал их близкое присутствие. Он быстро вошёл в дом, взял ружьё и зарядил его дюжиной маленьких снарядов. Ещё пригоршню блестящих острых стержней он засунул в карман безрукавки и, сняв со стены висящий на ремешке оптический прибор, вышел на крыльцо. Глядя через линзы, он снова осмотрел окрестности, и его взгляд зацепился на соседней ферме. Там явно что-то происходило. Какое-то движение возле хижины Хромого Барта. Он даже разглядел кривобокую фигуру соседа возле угла хижины, но кто-то скрывался за неказистым домом, не желая показываться ему на глаза. Сосед разговаривал с незнакомцем несколько минут, потом повернулся и указал рукой в направлении его фермы. Судя по тому, что он не был вооружён и держался спокойно, незнакомец не представлял реальной угрозы, но всё равно Грайберу не понравилось, что кто-то им интересуется.

Вскоре появилась тёмная фигура человека, сидящего верхом на ланни. Он неспешно приближался к нему, и теперь Грайбер мог хорошо рассмотреть незнакомца. По внешнему облику, одежде и экипировке трудно было понять, кто он такой. Вряд ли неизвестный принадлежал к банде контрабандистов или разбойников. Те поодиночке никогда не отваживаются путешествовать по этим полудиким местам, где жизнь подчинена другим, более простым и жёстким законам, нежели в городах Империи. Не был он похож и на торговца, которые изредка посещали фермы, чтобы продать самые необходимые в хозяйстве товары и купить у фермеров копчёно-вяленое мясо, сыр, шерсть и шкуры ланни. Обычно торговцы прибывали большим караваном из десятка повозок или машин с нанятой охраной.

Пока Грайбер с недоумением гадал, что за гость едет к нему, тот преодолел половину пути. Это был молодой мужчина, почти юноша, но крепкого телосложения и высокого роста. Внезапный приступ страха обдал Грайбера холодом. «А вдруг это ищейка прокаштра? – подумал он. – Неужели Владыка снова ищет меня? Не может быть! Столько лет прошло…»

На всякий случай он поднял ружьё, взяв его наизготовку. Это не осталось незамеченным всадником.

Остановившись, он прокричал:

– Грайбер! Я привёз тебе послание! Опусти ружьё!

– Ты лжёшь! – ответил фермер. – Я одинок, и писать мне некому! Убирайся, иначе буду стрелять!

– Успокойся! Твоя жизнь и твоё добро мне не нужны. Меня послал человек, которого ты знаешь.

– Кто такой?!

– Так и будем кричать?! Или поговорим спокойно?! Не думаю, что твоим соседям следует знать содержание нашего разговора.

Грайбер некоторое время колебался, но всё же опустил ружьё. Незнакомец подъехал к хижине, спешился и, привязав животное, подошёл к хозяину.

– Что, часто хаши беспокоят? – спросил он, взглядом указав на оружие.

– Случается, – сухо ответил Грайбер, настороженно рассматривая чужака. – Ты кто?

– Моё имя тебе неизвестно и знать ни к чему. Меня послал к тебе тот, кто когда-то называл тебя своим Учителем. Он просил напомнить тебе при встрече о подмене…

– Достаточно, – прервал его Грайбер, – я понял. Идём в дом.

Оба вошли в хижину и расположились на скамьях за деревянным грубо сколоченным столом.

– Ну, где же послание? – с нетерпением спросил Грайбер.

– Сейчас достану, – ответил гость и засунул пальцы себе в рот. Затем он извлёк оттуда маленькую капсулу, привязанную нитью к зубу, и положил её на стол перед хозяином. – Вот, здесь всё. В случае опасности я должен был проглотить капсулу. Она растворяется в желудке без остатка очень быстро.

– Ты знаешь, что здесь?

– Нет. Пославший меня, сказал, что знание содержания смертельно опасно для гонца. В случае провала у Тайных Стражей есть методы узнать всё, что хранится в памяти. Если придётся как-то выкручиваться, лучше уничтожить капсулу, и никаких улик не останется. Тогда есть шанс выкрутиться.

– Разумно… Отдыхай пока. Я тебя ненадолго оставлю.

– Да, конечно.

Грайбер удалился в соседнюю комнату. Здесь он достал с полки мощную линзу, осторожно вскрыл капсулу и извлёк из неё тонкую узкую ленту, свёрнутую в плотную спираль. Развернув её, он поднёс ленту к линзе и принялся читать сообщение. Спустя некоторое время он вернулся к гостю и спросил:

– Когда он передал тебе это послание?

– Две недели назад. Добраться до тебя было нелегко. Я не мог воспользоваться никаким средством транспорта, чтобы прибыть на место. Это вызвало бы подозрение у многих, да и выследить легко.

Грайбер понимающе кивнул головой и спросил:

– Наверное, ты голоден? Переночуешь у меня?

– Благодарю, но мне нужно спешить назад. Вечером уйду.

– Скажи, почему ты взялся исполнить это опасное поручение?

– У меня были веские причины, – уклончиво ответил гость.

– Что ж, у каждого могут быть свои секреты и тайны, – сказал Грайбер и стал собирать на стол скромную трапезу.

3.

В прыжке Эйвен перевернулся, как кошка, и на мгновение увидел раскрытую пасть хищника и его широкую спину. Он всё рассчитал верно. Перелетев через голову тираннозавра, юноша вонзил оба клинка в основание шеи ящера и распластался на его спине, держась за рукояти.

Взревев, чудовище завертело массивной головой и попыталось достать его, но он находился в недоступной для челюстей зоне. Покрутив головой, тираннозавр бросился прочь, пытаясь стряхнуть со своей спины Эйвена. Его пальцы побелели от напряжения, кровь монстра заливала руки и лицо, затекала под него, и он с трудом удерживался на ставшей скользкой широкой спине динозавра, отчаянно балансируя верхом на взбесившемся чудовище. Казалось, ещё немного, и это кошмарное родео закончится трагически для всадника. Однако Эйвен боролся за свою жизнь до конца и чувствовал, что ящер слабеет. Его движения уже не были резкими и амплитудными, да и вёл он себя странно: вяло топтался на одном месте посреди речушки, словно недоумевал, что ещё предпринять, чтобы добраться до ненавистной жертвы. Близилась развязка. Эйвен чувствовал это, что придавало сил. Ему приходилось только ждать, когда раны и яд сделают своё дело, и ящер ослабеет окончательно.

Солнце клонилось к закату, а тираннозавр всё ещё стоял на ногах. Теперь он медленно брёл вверх по руслу, не предпринимая больше попыток сбросить человека со своей спины. Видимо, он тоже почувствовал свою обречённость, но инстинкт заставлял цепляться за каждый миг жизни. Эйвену стало немного жаль этого мощного огромного зверя, настоящего хозяина здешнего края, потерпевшего поражение в схватке с ничтожным человеком, который годился ему разве что на лёгкую закуску. Он решил прекратить его страдания. Выдернув риз из раны, юноша нанёс точный сильный удар в шею, вогнав клинок почти по рукоять в грубую плоть ящера между шейных позвонков. Тот издал какой-то хриплый жалобный звук, и лапы монстра подкосились. Огромная туша стала заваливаться набок. Эйвен соскочил со спины падающего зверя, его обдало с ног до головы брызгами, динозавр конвульсивно дёрнулся и затих.

Стоя, по пояс в воде, и тяжело дыша, Эйвен всё смотрел на тушу мёртвого тираннозавра и никак не мог прийти в себя. Сильнейший шок долго и цепко держал его в своих объятьях. Наконец, он почувствовал, как дрожат руки и ноги, как ноет тело от смертельной усталости, и принялся смывать с себя пот и кровь. Затем он напился прямо из речки, утолив мучительную жажду. Находиться возле туши было не безопасно. Эта мысль-предупреждение вернула его к реальности. Сейчас он был совершенно безоружен, а вокруг бродило ещё немало опасных тварей. Эйвен подошёл к туше динозавра, выдернул из неё клинки и стрелы и поспешил прочь от неё. И вовремя: ниже по течению двигались какие-то подозрительные тени. Пристально вглядевшись, юноша распознал в них сухопутных крокодилов. Эти твари были не менее опасны, чем тираннозавр, и их было несколько. Они, наверняка, почуяли запах крови и спешили на дармовое пиршество.

Алый диск солнца уже опустился на самое дно речной ложбины. На лес опускались сумерки.

«Нужно спешить, – мысленно отметил Эйвен. – Прежде всего, надо отыскать потерянное снаряжение и устроить ночёвку, иначе можно не дожить до рассвета».

Превозмогая усталость и тупую ноющую боль в мышцах, он поспешил к тому самому месту, где ему пришлось вступить в смертельную схватку с тираннозавром. Но теперь он шёл не берегом реки, а в стороне, по лесу, чтобы не привлечь к себе внимание крокодилов. В прогалках между деревьями показался тот самый огромный трухлявый ствол, возле которого он бросил скрэмб. Пригибаясь, юноша скрытно приблизился к нему и быстро отыскал оружие. К своему ужасу он обнаружил, что оно испорчено. Ящер случайно наступил на него своей огромной лапой, вернее, одним лишь её пальцем, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы нанести непоправимые дефекты в механизме. Но Эйвен не выбросил скрэмб, надеясь, что из его останков еще можно смастерить что-то полезное. Крокодилы, хотя и почувствовали его присутствие поблизости, не проявили к нему никакого интереса, сразу же набросившись на тушу мёртвого ящера. Лязг челюстей, треск разрываемой плоти, и чавканье возвестили о начале пиршества. Эйвен не стал смотреть на эту кровавую сцену. Он отыскал взглядом в небе кружившего над рекой Хугга и подал ему сигнал. Птица тут же ответила резким криком, снизилась и осторожно полетела среди деревьев, указывая направление. Эйвен последовал за пернатым другом.

Сумерки сгущались. Когда юноша вышел к тому месту, где произошло нападение тираннозавра, почти совсем стемнело. Натренированная зрительная память помогла ему быстро отыскать брошенный мешок со снаряжением, но времени, устраивать ночёвку на дереве, уже не было. Почти на ощупь он набрал поблизости охапку сухих веток, снял ножом кусок толстого ковра мха на прогалине и развёл костёр. Языки пламени с весёлым потрескиванием принялись лизать сучья и швырять в тёмное небо пригоршни светлячков-искр, отгоняя подальше от человека лесных обитателей. Огонь – надёжный защитник, но прожорливый, и требовал всё новых и новых порций пищи. Превозмогая усталость, Эйвен принялся собирать ветки, держась в пределах светового пятна. Когда рядом с костром появилась изрядная куча хвороста и толстых обломков ветвей, он, наконец, устроился на ночлег, подложив под спину и плечи мешок. Хугг расположился на соседнем дереве, выбрав толстый и голый длинный сук в нижнем ярусе, но достаточно высоко, чтобы быть вне досягаемости наземных хищников. Эйвен слабо улыбнулся, оценив предусмотрительность своего пернатого товарища. Поворочавшись, он взглянул на звёздное небо, не предвещавшее непогоды, и дал мышцам расслабиться. Очень скоро веки его налились свинцом и сомкнулись.

Эйвен заснул.

Ему привиделось, что он идёт сквозь лес, но под ногами, вместо мягкой подстилки изо мхов и опавших листьев – гладкие каменные плиты…

Дорога в лесу?.. Так далеко от заселённого побережья?..

Почему-то это не показалось ему странным. Что-то такое он предчувствовал раньше. Возможно, это и есть тот самый знак?..

Дорога прямой стрелой вела точно на восток, упираясь в солнце, и он шёл и шёл по ней…

4.

Проводив гостя, Грайбер уселся на тёплый плоский камень возле хижины и задумался. Сообщение, безусловно, имело большое значение, но не столько лично для него, сколько для будущих судеб цивилизации. Он мог бы проигнорировать эту важную информацию, и никто не осудил бы его за это, но человек, написавший ему письмо и тот парень, который доставил его, рисковали своей жизнью, а Грайбер многим был обязан своему старому другу. Он долго колебался, но всё же решился отправиться в путь и стал собираться.

Солнце ещё не скрылось за холмом, когда он выехал на лёгкой повозке, запряжённой парой самых крепких ланни. С собой он взял запас воды и продуктов, ружьё и кое-что из походного снаряжения.

Хромой Барт встретил его у порога своей хижины.

– Куда собрался на ночь глядя, сосед? – спросил он с удивлением.

– Срочные дела, Барт, – ответил тот.

– Какие могут быть срочные дела у нас с тобой? Видать, тот парень тебя взбаламутил?

– Неважно. Мне нужно съездить кое-куда. Думаю, дней за пять или шесть обернусь. Присмотришь за моей скотиной?

– Конечно, сосед. Мы же всегда помогали друг другу. Завтра перегоню твоё стадо к себе. И всё же, что за спешка?

– Барт, мы знаем друг друга лет тридцать. Верно?

– Да, что-то вроде того…

– У нас не было секретов, вся наша жизнь на виду.

– Да, всё так. К чему это ты?

– Я не могу рассказать тебе всего, потому что это не мой секрет. Понимаешь?

– Чего уж не понять?.. Езжай и не беспокойся, всё будет в порядке. О твоём деле никто не узнает. Оно мне ни к чему.

– И впрямь – Чудак, – сказал ему вслед Хромой Барт, когда повозка отъехала подальше. – Странный какой-то… То месяцами сиднем сидит, то вдруг сорвётся и едет невесть куда…

Глава 9.

1.

Резкий крик птицы разорвал тонкое полотно сна. Эйвен судорожно встрепенулся, почуяв что-то неладное, и открыл глаза. Так и есть – костёр догорал. Голубые огоньки пламени завершали свой танец над красными углями и почти не освещали место ночёвки. Где-то в кромешной тьме леса на мгновение вспыхнули и исчезли два зелёных огонька чьих-то алчных глаз. Послышался хруст сломанной ветки и тихие крадущиеся шаги. Схватив риз, юноша тут же вскочил на ноги и поспешно бросил в кострище охапку хвороста. Огонь разгорелся с новой силой, извергнув клубы едкого дыма. Неведомый ночной охотник издал глухой рык и, ломая ветки и кусты, в испуге бросился прочь, а Эйвен ещё долго прислушивался к звукам леса, не решаясь вернуться на своё ложе изо мха и листьев.

Остаток ночи он провёл на грани сна и бодрствования, то, проваливаясь в оцепенение, то, вновь просыпаясь, чтобы подбросить веток в костёр. Из сознания всё никак не исчезало приснившееся видение. Он был уверен, что вскоре отыщет эту странную дорогу в лесу и пойдёт по ней, куда бы та ни вела.

Лишь только стало светать, Эйвен отправился в путь. Он перешёл через реку и несколько часов двигался по лесу всё в том же направлении на северо-восток. К полудню неподалёку среди редколесья показалась каменистая гряда с цепочкой невысоких скал. Это место привлекло его внимание. Туда не мог забраться ни один крупный хищник, и там можно было хорошенько отдохнуть после тяжёлой почти бессонной ночи. До скал оставалось пройти около пятисот шагов, но у их подножья виднелись густые заросли бамбука, продираться через которые ему не хотелось. Рубить твёрдые прочные стебли – тяжёлый труд, а силы нужно было экономить. Он решил поискать более лёгкий путь подхода к скалам и пошёл вдоль края бамбуковой чащи, срубив ризом подходящий стебель и крепко привязав к его концу одну из отравленных стрел. Копьё не могло заменить сломанного скрэмба, но пополнило небогатый арсенал.

Пройдя вдоль зарослей половину лу, Эйвен услышал шум падающей воды, а вскоре стена бамбука внезапно оборвалась, и он вышел к небольшому водопаду. Ручей скакал по каменным ступеням – выступам скалы и падал в крошечную чашу, выдолбленную им в гранитной плите, откуда, змеясь, бежал куда-то дальше, возможно, впадая в ту самую реку, где произошла схватка с тираннозавром.

Это была двойная удача. Утолив жажду чистейшей холодной водой, Эйвен осмотрел скалу и понял, что взобраться по ней наверх вполне возможно даже без специального снаряжения. Без промедления, юноша начал восхождение, ловко перебираясь от уступа к уступу, цепляясь за неровности скальной стены. Вскоре он уже был на вершине. Встав с колен и отдышавшись, юноша огляделся. Перед ним лежало обширное плато, а не каменистая гряда из скал, как ему казалось со стороны. Местность, вокруг, поросшая редколесьем и кустарником, ровным столом простиралась до самого горизонта, а там, на востоке, едва угадывалась в туманной сизой дымке цепь курящихся вулканов. Расположившись на берегу ручья, Эйвен стянул с себя грабар и искупался, смыв с тела пот и грязь. Купание взбодрило его и сняло усталость, но голод всё сильнее напоминал о том, что он не ел более суток.

«Нужно раздобыть какую-нибудь дичь,– подумал Эйвен. – Впереди ещё долгий путь, а запаса пищи нет. Жаль, что скрэмб сломан. Может, его можно починить?»

Осмотрев оружие, он сокрушённо покачал головой. Вернуть ему первоначальную функциональность можно было только в посёлке, в мастерской Страйгена. В распоряжении юноши не было необходимых инструментов и запасных частей, но смекалка выручила его и на этот раз. С трудом, сняв механизм автоматического заряжания и натяжения тетивы, раздавленный монстром, юноша после кропотливой работы смог приспособить скрэмб для стрельбы. Правда, теперь заряжать и натягивать тетиву приходилось вручную, да и убойная сила уменьшилась вдвое, но всё же для охоты на некрупную дичь этого было достаточно. Опробовав оружие, Эйвен быстро собрался и подозвал своего верного друга.

Орёл словно ждал этого и радостно проклекотал в ответ на сигнал человека, тут же взмыв ввысь. Он поднимался всё выше и выше, а затем стал кружить, распластав крылья на восходящих потоках тёплого воздуха.

Эйвен двинулся вперёд, следя за чёрной точкой в синеве безоблачного неба, но, не забывая при этом внимательно осматривать лес. Поначалу ничего необычного вокруг не наблюдалось, но, чем дальше он уходил вглубь плато, тем сильнее чувствовал внутри себя нарастающее нервное напряжение. Причину беспокойства он никак не мог понять. В пределах видимости не наблюдалось никаких крупных животных, да и мелких тоже. Такая безжизненность леса настораживала своей необычностью. Везде, где бывал Эйвен, ему на каждом шагу встречались самые разнообразные животные. Он не заметил никаких признаков возможного голода и мора. На плато имелись и вода, и растительность, деревья в изобилии плодоносили, значит, могли прокормить многих лесных обитателей. Однако вот уже час, как ему не попадалось даже мелкого зверья или птицы.

«Что-то здесь не так, – с беспокойством подумал Эйвен, хмуря брови. – Даже следов нет. Всё зверьё ушло отсюда. Почему?..»

Вдруг он почувствовал, что начался пологий спуск – ещё одна неожиданность. Чтобы осмотреться и сориентироваться на местности, он стал высматривать точку повыше и заметил невдалеке небольшой утёс, выступающий на краю котловины треугольным гранитным зубом.

Поднявшись на его вершину, Эйвен с изумлением обнаружил, что плато отнюдь не простиралось от горизонта до горизонта равниной. Прямо перед ним огромной вогнутой дугой простирался край плато, круто нисходящий в гигантскую котловину, поросшую лесами. Кое-где виднелись проблески воды – то ли реки, то ли озёр. Солнце стояло высоко, а над зелёным волнистым морем крон величественных деревьев клубилось рваное ватное одеяло тумана. Значит, котловина пресыщена влагой, и там должно быть много живности. Однако низина находилась в стороне от генерального направления маршрута, что заставляло юношу задуматься над выбором. Спуститься в котловину в надежде на удачную охоту означало потерять сутки, а то и больше, но двигаться дальше без пищи и воды было безрассудной глупостью, ведь неизвестно, что ждало его впереди. Эйвен колебался недолго и принял решение спуститься в котловину. Оставалось только выбрать наиболее удобный путь, чтобы выйти к открытой воде, где шансы отыскать подходящую добычу значительно выше.

Осматривая спуск, он неожиданно увидел нечто странное и чужеродное девственному лесу и всему окружающему пейзажу. Прямой тёмно-бурый пунктир виднелся в прогалках меж деревьев на краю леса и терялся где-то в его глубине, протянувшись с востока на запад.