Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Посвящением в мужчины? – уточнил Хардер с добродушной улыбкой без тени иронии и насмешки.

– Да.

– Понимаю… Когда-то и я прошёл через это испытание.

Хардер встал с корточек и принялся вырезать большой кусок мяса из бедра зверя. Положив, мясо на лоскут тонкой прочной ткани и завернув его в узел, он сказал юноше:

– Ну, идём. Скоро стемнеет. Заночуешь у меня.

– А как же остальное мясо?

– Оставим здесь. Моих маленьких друзей тоже нужно кормить, – ответил Хардер.

– Ты оставишь муравьям целую тушу? А что же будут есть твои сородичи? Может, стоит взять в посёлок больше мяса?

– Я живу здесь один, Эйвен. Нам мяса хватит. А муравьям эта туша – лёгкий ужин. Их очень много, и они могли бы сожрать всю живность на этой площади.

– Почему они этого не сделали?

– Потому что я не хочу. До следующей охоты им этого хватит.

– Они тебе настолько повинуются, что полностью подавляют в себе инстинкты? – недоверчиво спросил Эйвен.

– Для них я – Бог, – ответил Хардер то ли в шутку, то ли всерьёз, продевая под узел крепкую длинную палку. – Ты плохо знаешь муравьёв, парень. Ну, взяли, – скомандовал он, берясь за конец шеста и подставляя плечо под ношу.

Вдвоём они подняли добычу и зашагали через площадь. Круживший в вышине Хугг, почуяв поживу, спустился и уселся на шест, алчно разглядывая пропитанный кровью узел.

– Потерпи, друг, – тихо сказал Эйвен птице. – Знаю, что ты голоден, но придётся подождать.

– Ты разговариваешь с орлом? – не оборачиваясь, спросил Хардер. – Он понимает человеческий язык?

– Нет, конечно. Я общаюсь с ним особыми знаками и… при ментальном контакте. Мы обмениваемся мыслеформами. А как ты управляешь муравьями?

– С муравьями иначе, чем с животными. Их индивидуальный разум примитивен. Они не способны к ментальному контакту и передаче информации мыслеформами. Основной принцип коммуникации между ними – запахи. Муравьи разговаривают посредством запахов. Они вырабатывают и воспринимают тысячи феромонов, и каждый запах имеет своё значение, а основной орган общения – усики.

– Да, я это знаю.

– А знаешь ли ты, юноша, что информация, передаваемая запахами, воспринимается сразу всеми муравьями колонии?

– Да.

– Прекрасно! У тебя были хорошие учителя, парень. А теперь представь себе для сравнения человеческий мозг и колонию муравьёв. Каждый нейрон нашего мозга, как и каждая особь муравейника, обладает полнотой информации, поступающей как из внешнего мира, так и от других «клеток». В результате обмена и обработки информации возникает интеллект. Индивидуальный опыт каждого муравья тут же передаётся всем остальным. Колония муравьёв подобна нашему мозгу. Миллионы примитивных крошечных сознаний образуют коллективное сознание муравейника, и это сознание уже отнюдь не примитивно. Оно способно руководить всей жизнью колонии, находить решение возникающих проблем и на многое другое.

– Мне известно о существовании коллективного сознания. У пчёл, рыб, термитов… Значит, ты можешь вступать в контакт с их коллективным разумом?

– Вот именно.

– Но каким образом?

– Подобно тому, как это делаешь ты. Но есть и существенные отличия.

– Запахи?

– Ты догадлив…

– Но как ты?..

– Довольно вопросов! У каждого есть секреты, о которых не рассказывают первому встречному. Да и бессмысленно рассказывать о том, что не дано другому. Это… особая способность.

– Дар богов?

– Хм… можно сказать и так.

– А научиться этому можно?

– Любознательность – неплохая черта характера, если не перерастает в назойливость.

– Извини, Хардер.

– Прощаю, но впредь будь сдержаннее. Желаемого всегда можно достичь терпением.

Площадь оказалась намного грандиознее, чем показалось Эйвену поначалу. Они довольно долго добирались до её края. По мере приближения к странному величественному строению с колоннадами, юноша всё больше поражался его былой красоте, идеальным пропорциям и циклопическим размерам. Воздвигнуть подобное здание было немыслимо для его соплеменников, да и, пожалуй, для всех жителей побережья, даже пожелай они объединить совместные усилия для такого строительства.

Юношу так и подмывало расспросить Хардера об этом здании, о его строителях и о многом другом, но, памятуя урок, он сдержался.

Уже смеркалось. Огромная тень накрыла опустевшую площадь (муравьи, повинуясь неведомому приказу Хардера, сняли кольцо окружения и пропустили несчастных зверей в лес). Они обогнули здание и прошли по одной из многочисленных полуразрушенных улиц более половины лу. Наконец, Хардер оглянулся и бросил через плечо:

– Пришли.

Эйвен не сразу догадался, куда именно они пришли. Только когда Хардер уверенно направился к развалинам какого-то дома, юноша понял, что это и есть обитель его нового знакомого. Однако вопреки логике, они проследовали не к зияющему тёмному провалу входа, а куда-то в сторону от него, к боковой стене.

– Ты здесь живёшь? – спросил он.

– Да, – коротко ответил охотник, подходя к стене и не замедляя движения.

Эйвен не успел удивиться и окликнуть, чтобы предупредить его о преграде, как случилось нечто неожиданное. Хардер шагнул прямо в стену и почти исчез в толще её каменных блоков. Эйвен рефлекторно резко остановился, но рывок палки заставил сделать его ещё один шаг. Нога не ощутила препятствия, и ступня погрузилась в «стену». Хугг взволнованно взмахнул крыльями, готовясь взлететь с шеста. Эйвен подал безмолвный успокаивающий сигнал своему пернатому другу, чтобы тот остался на месте, и шагнул вперёд.

– Смелее, – раздался голос Хардера, – это только иллюзия.

Юноша уже догадался об этом и переборол секундное замешательство, последовав за хозяином. Пройдя сквозь стену, он увидел, что оба оказались в просторной комнате, убранство которой выглядело довольно странно. Мягкий свет лился прямо с потолка. Окон не было видно ни одного.

– Клади здесь, – распорядился на правах хозяина Хардер, и они положили ношу в углу комнаты. Обернувшись к гостю, он с широким дружелюбным жестом предложил ему: – Располагайся…

Эйвен огляделся. У одной из стен находилось просторное ложе, застеленное красивой материей с затейливым рисунком, у других стояли невиданные никогда предметы, предназначение которых было неизвестно ему. Впрочем, в углу, возле невысокого стола, стояли два предмета, явно созданные для того, чтобы на них сидели. Юноша прошёл к столу и уселся в мягкое удобное кресло. Орёл, слетевший с шеста, в припрыжку приблизился к хозяину и взлетел на спинку соседнего кресла.

Едва Эйвен сел, как почувствовал нечто необычное, словно кто-то коснулся его спины пальцами и принялся массировать её. От неожиданности он вскочил на ноги и с недоумением уставился на кресло. Услышав смех Хардера, юноша смутился.

– Я лучше постою, – пробормотал он.

– Не бойся. Это не опасно. Всего лишь массаж, – сказал Хардер. – Садись и отдыхай.

– Там кто-то сидит? – с опаской покосившись на кресло, спросил Эйвен.

Хардер снова рассмеялся:.

– Нет. Это всего лишь машина.

– Машина?..

– Ну да. Ты что, никогда не видел ничего подобного? Не ожидал, что люди на побережье настолько деградировали, что не знакомы с простейшими машинами.

– Мы не деградировали! – вспыхнул Эйвен. – Я знаком со многими машинами и механизмами, как и все в нашем посёлке. Просто наша община никогда не приобретала у "Мастеров" ненужных вещей. Я не понимаю, зачем создавать такую машину? Массаж при необходимости может сделать любой человек и намного лучше.

– Не сердись. Я не хотел тебя обидеть, – примирительно сказал Хардер и задумчиво посмотрел на гостя. – Ты сказал… «у "Мастеров"»?

Вопрос хозяина показался юноше довольно странным. Всем известно, что только таинственные "Мастера" производят такие сложные вещи, как летающие корабли, махолёты, самопрялки, лучевые резаки и тысячи других крайне полезных машин, механизмов и устройств, без которых немыслима жизнь любой общины. Он ответил:

– Да, именно так я и сказал. А разве всё это, – Эйвен обвёл взглядом убранство комнаты, – ты приобрёл не у них?

– Ну да, конечно, – ответил хозяин как-то не очень уверенно и несколько растерянно. – Пожалуй, пора заняться ужином.

Хардер ловко сменил тему разговора. Жестом, указав на мясо, он сказал:

– Покорми своего друга и нам отрежь по куску. Сейчас зажарим, язык проглотишь. Или предпочитаешь в натуральном виде?

– Мне всё равно.

Хардер откуда-то достал полусферический котелок из блестящего металла жёлтого цвета и поставил его в такое же полусферическое углубление в крышке стола у стены. Затем он плеснул на дно посуды немного маслянистой жидкости из изящного сосуда, положил в котелок мясо, ловко порезал в мелкую крошку какие-то травы и корешки неизвестных Эйвену растений, извлечённые из вместительного шкафа, и всё это насыпал сверху на мясо.

Юноша с интересом наблюдал за его работой. В общине Фаро-Протера тоже готовили пищу на огне, но здесь огня он не видел. Запаха дыма тоже не ощущалось. Эйвен догадался, что стол и есть «очаг», но нагревание котелка на нём происходило не пламенем и не концентрированным солнечным светом, а каким-то неизвестным источником тепла. Он лишь отметил, что ни линз, ни других, знакомых ему, устройств здесь тоже не использовалось. Через минуту запахло так аппетитно, что Эйвен невольно сглотнул слюну. Мясо в котелке весело шкварчало, источая тонкие ароматы, и любопытство отступило под натиском чувства голода.

Приготовление ужина заняло немного времени. Хардер поставил котелок на особую подставку с ножками, затем, помешкав в сомнении, всё же извлёк из ниши в стене необычной формы сосуд и две прозрачные чаши, наполнив которые густо-рубиновым напитком, жестом пригласил гостя к столу.

– Ну, парень, не стесняйся, ешь, – сказал хозяин, накалывая своим ножом кусок жареного мяса и протягивая Эйвену.

Тот принял подношение и проделал то же самое, передав мясо хозяину на лезвии собственного ножа, тем самым, исполнив обряд. Ели молча. Дожевав мясо, Хардер отпил глоток из чаши и взглядом предложил гостю попробовать напиток. Юноша тоже поднёс к губам чашу и ощутил терпкий необычный аромат и вкус неизвестного происхождения. Это насторожило его, но, чтобы не обидеть хозяина, тоже отпил немного. Он почувствовал, как по телу растекается приятное тепло.

– Что это? – не удержался от вопроса юноша.

– Мы называем это питьё… «нектар богов», – шутливо ответил хозяин.

– Ты сказал «мы». Значит, здесь всё же есть и другие люди? Почему ты сказал, что живёшь один?

– Потому что сейчас во всём городе я – единственный человек. Мои друзья ушли… по делам, вернутся не скоро. А я остался здесь, что-то вроде смотрителя. Присматриваю за городом.

– Зачем? Здесь же никого нет на сотни лу вокруг.

– Ты так думаешь? – Хардер усмехнулся и хитро взглянул на озадаченного гостя. – Вот ты же забрёл сюда.

– Я оказался здесь случайно.

– И всё же оказался. Ничего не происходит случайно, юноша.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал. Случайности – следствия неизвестных или непонятных нам причин.

– Воля Творца? – догадавшись, куда клонит хозяин, уточнил Эйвен.

Хардер снова усмехнулся, лукаво покосившись на собеседника, но не ответил. Его будто бы заинтересовал нож юноши. Он внимательно осмотрел клинок и рукоять со всех сторон, затем ловко крутанул керм вокруг указательного пальца так, что лезвие, рассекая воздух, словно пропеллер, тонко запело.

– Неплохой клинок, – вынес свой вердикт Хардер, кладя нож на стол перед гостем. – Сбалансирован превосходно, но кромки могли бы быть и получше. Чья работа?

– Его выковали в нашем посёлке, – не без гордости ответил Эйвен.

– Неужели?! У вас умеют армировать металл углеродными мононитями и делать алмазные кромки? – удивился Хардер, явно не ожидавший такого уровня технологии в примитивном ноже простого охотника.

«Поразительно, как он смог понять это лишь посмотрев на керм?» – подумал Эйвен, но вслух спокойно и с достоинством ответил:

– В Фаро-Протера многое умеют делать. Мы получаем от Мастеров только самое необходимое, что создают только они. Наши мастерские хорошо оснащены специальными машинами, на которых мы изготавливаем сложные вещи.

– Значит, на побережье всё ещё верны принципу самоограничения… – задумчиво вымолвил Хардер, не обращаясь к собеседнику, а, скорее пытаясь переварить этот факт в своём сознании.

Эйвен недоумённо смотрел на него и не мог понять, что удивительного или не обычного в его словах вызвало такую странную и не вполне адекватную реакцию у этого человека. То ли он действительно выглядел в глазах Хардера дикарём, то ли на то была иная причина?..

– Этим ножом я прикончил тираннозавра, – сказал Эйвен, не желая хвастать, а лишь затем, чтобы прервать затянувшуюся паузу в беседе. Поданный хозяином напиток обладал и другим необычным свойством – развязывая язык помимо воли.

– Да ну?! – оживился Хардер. – Вот этим ножичком? Им разве что шкуру слегка поцарапаешь такому чудовищу.

– Я вогнал его по рукоять в шею ящера вместе с другим – ризом, – ответил юноша, словно не почувствовав иронии в голосе хозяина, и кивком головы указал на лежащий в углу поверх походного мешка короткий меч. – А перед этим мне пришлось стрелять в него из скрэмба, отравленными стрелами.

– А ты его случайно не порезал предварительно на куски лучевиком?

– Чем?.. Плазменным резаком?..

– Не знаешь, что такое лучевик? – снова удивился Хардер. Юноша отрицательно покачал головой. – И у тебя и впрямь ничего кроме клинков с собой не было припасено?

– Только скрэмб, керм и риз. В дальний поход можно взять только самое необходимое, – ответил Эйвен. – Ты сомневаешься, что я говорю правду?

Хардер неопределённо хмыкнул. На своём веку он повидал и слышал немало удивительного и почти невероятного, но в рассказ юного гостя трудно было поверить. Однако в словах Эйвена он не уловил признаков лжи и хвастовства. Это обстоятельство озадачило и обескуражило многоопытного и проницательного «смотрителя развалин». Без налёта иронии Хардер спросил:

– Где это произошло?

– Примерно в семи лу отсюда, у реки. Возле той, что стекает с плоскогорья на равнину. Перед закатом я случайно наткнулся на тираннозавра в редколесье. Он устроил засаду неподалёку от водопоя игуанодонов. Пытался бежать, но на берегу, он меня настиг. Если бы ящер не оборвал корень, по которому я карабкался, обошлось бы без жертв. У меня не было выбора. Пришлось прыгать ему на спину и…

– Понятно… – задумчиво вымолвил Хардер. Опустив веки, и сосредоточенно помолчав, словно воспроизводя в воображении картину схватки, он вдруг не без восхищения сказал: – Ну и выдержка у тебя, парень! Не всякий мужчина выйдет из такой переделки живым. Я уважаю сильных и смелых людей, а ты – настоящий боец. Вот, возьми мой нож. Пусть он послужит тебе верно, как служил мне, и поможет победить в грядущих схватках. Завтра я научу тебя, как с ним обращаться. Это не просто нож, так что поосторожнее с ним…

С этими словами он протянул юноше свой нож, держа клинок на раскрытой ладони.

– Благодарю, – немного смущённо и взволнованно ответил Эйвен, принимая дорогой подарок. Он вдруг ощутил душевный подъём и понял, что должен сделать ответный дар. – Позволь и мне ответить тем же. Этот керм я получил от своего отца. Он – лучший боец и охотник в Фаро-Протера.

Юноша протянул хозяину свой нож на ладони, совершая очень важный и ответственный акт, значение которого до конца ещё не осознавал, но чувствовал, что должен поступить именно так, а не иначе.

Хардер проницательно посмотрел ему прямо в глаза, но не спешил с решением. Он словно испытывал юношу в искренности его намерений, возможно, какие-то сомнения всё ещё сохранялись в сознании и сдерживали от решающего шага…

Эйвен не понимал причины промедления со стороны Хардера, и волнение отразилось на его лице.

Уловив мимолётные волны противоречивых эмоций юноши, Хардер сдержано улыбнулся и, наконец, ответил:

– Что ж, принимаю. Отныне ты и я связаны друг с другом особыми узами. Ты это понимаешь?

– Да. Теперь мы – братья.

Глава 10.

1.

Они ехали уже несколько часов, и за всё это время Мелла не произнесла ни слова. Как ни старался Грайбер разговорить девушку, она оставалась непреклонной в своём упрямстве. Наконец, он сдался и тоже замолчал. Когда стало темнеть, они остановились на ночлег. Грайбер натянул тент над повозкой, достал мешок с провиантом и принялся разводить костёр. Девушка уселась под кустом неподалёку и безучастно принялась приводить себя в порядок, расчёсывая густые волосы.

– Послушай, глупо так вести себя, – обратился к ней Грайбер, повесив над огнём котелок с водой. – Нам жить вместе, нужно стремиться к взаимопониманию. Мне не нужна бессловесная кукла для совокупления, мне нужен просто близкий человек… Сможешь ли ты понять это, не знаю… Мы все неизлечимо больны, больны взаимной ненавистью и непониманием. Так уж повелось издревле. Но ведь такое… противоестественно.

Он бросил на неё быстрый взгляд. Мелла внимательно слушала его, но стена неприязни оставалась незыблемой. Она демонстрировала полное пренебрежение и презрение к своему новому хозяину.

Бросив в котелок мяса, зерна и приправ, он задумчиво помещал похлёбку ложкой и продолжил:

– Ненавидишь меня?.. А за что? Только потому, что я мужчина? Интересно, а как вы в школе обходитесь без нас? Природные инстинкты не обмануть. Даже тысячелетия извращённых отношений не способны вытравить из нас взаимного притяжения. Где-то в глубине души каждого человека теплится надежда на искренние тёплые чувства, на… любовь. Хвала Творцу, я ещё не забыл этого слова!

– Ты такой же лжец и мерзавец, как и всё ваше поганое племя! – со злостью выпалила Мелла. – Ты мечтаешь лишь о том, как залезть на меня и справить свою похотливую нужду. А весь твой трёп лишь затем, чтобы уговорить меня отдаться по-хорошему. Ведь ты не рискнёшь взять меня силой. Кишка тонка, жалкий, никчёмный старикашка!

– Хочешь меня оскорбить и спровоцировать на насилие? Напрасно стараешься, Мелла. Насиловать тебя я не стану. И не потому, что боюсь не справиться. Я хоть и не молод, но силы ещё есть. Мне даже не пришлось бы прикасаться к тебе, чтобы получить твоё тело. Достаточно слова, чтобы ты исполнила любую мою прихоть. Но я терпелив и надеюсь, что со временем ты переменишь своё отношение ко мне. Иди сюда, будем ужинать.

В последних словах старика девушка почувствовала такую силу внушения, что непроизвольно подчинилась его воле и, поднявшись, подошла к костру. Он налил похлёбку в большую чашу, отломил кусок лепёшки и протянул девушке.

– Ешь, нам ехать ещё два дня, – сказал он. – Ты хоть и сильная женщина, но, если будешь и дальше игнорировать меня, долго не протянешь.

Поужинали молча. Потом Грайбер помыл посуду в ручье и вернулся к повозке. Внимательно оглядевшись вокруг, он затушил тлеющие угли костра и сказал:

– Ложись спать.

– Даже так? – с едкой иронией переспросил он. – Скажи, Мелла, а что бы ты сделала, если бы тебя продали в гарем или в "дом удовольствий"? Тоже попыталась бы показать свой строптивый нрав? Или ты так смела, потому что я всего лишь бедный старый фермер?

– Не знаю, что бы я сделала, но так просто ни один ублюдок меня не поимеет. Лучше умереть, чем позволить надругаться над собой.

– И, тем не менее, подавляющее большинство девушек безропотно ублажают похоть мужчин. Тем, кто попал в гаремы, ещё повезло. Там их холят и лелеют, обращаются с ними бережно и даже ласково, как с любимыми домашними животными. В "домах удовольствий" их каждый день насилуют самым жестоким и извращённым образом десятки грубых мужланов. Так что же заставляет их всё равно цепляться за такую жизнь? Разве они получают удовольствие? Или всё дело в животном инстинкте самосохранения и страхе, подавляющем в них всё человеческое?

– Отстань, урод! – злобно прошипела Мелла. – Не хочу слушать тебя.

– Что ж, и впрямь, на сегодня довольно, – покладисто согласился он. Окинув её пристальным взглядом, Грайбер вдруг произнёс необычным хлёстким и властным голосом, проникающим в глубины подсознания: – Подойди ко мне!

Девушка сделала в его сторону шаг, второй, третий и остановилась, пытаясь отвести глаза от его пронзительного взгляда.

– Раздевайся! – повелительно приказал он.

Помимо своей воли, Мелла скинула безрукавку и стала стягивать с себя штаны. Теперь она стояла перед ним полностью обнажённой и не помышляла о сопротивлении.

– Залазь в повозку и ложись.

Девушка покорно подчинилась. Она улеглась на спину на расстеленное шерстяное покрывало и замерла. Её разум ещё пытался бороться с проникшей в подсознание чужой волей, но его «голос» слышался всё слабей, а слова Грайбера обретали всё большую власть над ней.

– Расслабься, стань послушной и податливой, – снова произнёс он так, словно голос его стал голосом её разума. – Ты хочешь любви и ласки? Ты жаждешь наслаждения?

– Да, хочу, – тихо прошептала она.

Старик взобрался в повозку, сел рядом с ней и некоторое время рассматривал прекрасное обнажённое тело девушки, освещённое жемчужным лунным светом. Он боролся с искушением. Протянув руку, Грайбер коснулся её высокой упругой груди, ощутив под гладкой нежной кожей частые удары сердца. Тепло, исходящее от тела девушки, будило в нём давно забытое желание. Ладонь медленно скользнула вниз к её животу, пальцы дрогнули, задержавшись на шелковистой поросли лобка, затем легонько стали гладить бёдра. Эта сладостная пытка продолжалась недолго. Заставив себя оторвать руку от тела девушки, Грайбер соскочил с повозки и резко выдохнул, переводя дыхание и унимая биение сердца.

– Вставай! – резко приказал он, обернувшись к ней.

Мелла моментально поднялась и испуганно прикрыла грудь руками.

– Что ты сделал со мной?! – негодующе воскликнула она.

– Ничего.

– Но ты трогал меня?

– Да, не удержался. Ты была в полной моей власти, я мог бы сделать с тобой всё, что угодно. Но я тебя не насиловал.

– Почему? – изумлённо и непонимающе спросила она.

– Потому, что я – человек, а не животное.

– Человек?! Но ведь ты… Ты сломил мою волю! Как тебе удалось это? Какая-то магия?

– Успокойся. Это не магия, а всего лишь внушение. Я хотел показать тебе, что не все мужчины рабы своих животных инстинктов.

– Не верю. Все вы одинаковые. Всем вам нужно только это.

– Да, видимо в школе вам здорово вбили в головы, что мы – враги. Что ж, разубеждать не стану. Время нас рассудит, – с горечью разочарования вымолвил Грайбер. – Ложись спать. Я тебя не трону.

– А, если опять вздумаешь… внушить мне… желание и покорность?

– Обещаю, что никогда впредь не стану принуждать тебя к близости. Спи спокойно. Часов через пять сменишь меня. В этих краях нужно быть настороже.

2.

С рассветом Хардер и Эйвен покинули тайное убежище и направились к тому самому величественному зданию на площади, которое так поразило юношу, никогда прежде не видевшего ничего подобного.

Хардер перед выходом ничего не сказал своему юному другу о цели предстоящей вылазки. Он просто разбудил его и велел собираться. Хотя Эйвен удивился этому, но ни о чём не стал расспрашивать, решив довериться ему. Он хорошо запомнил слова Хардера о том, что желаемого можно достичь терпением.

Вскоре оба подошли к площади, обогнули угол здания, поднялись по его широченной лестнице, миновали циклопических размеров колоннаду и остановились напротив огромного арочного входа. Впрочем, Эйвен скорее догадался, что перед ними именно вход в здание, поскольку под аркой не было ни дверей, ни зияющего пустотой прохода во внутреннее пространство строения, а такая же замшелая стена, выложенная из идеально отёсанных и пригнанных каменных блоков. Однако он уже видел, как человек может проходить сквозь такие стены, и понимающе улыбнулся, когда Хардер испытующе посмотрел на него.

– Тоже иллюзия? – спросил Эйвен на всякий случай.

– Нет, – коротко ответил Хардер.

– Тогда зачем мы пришли сюда? Разве не затем, чтобы войти внутрь?.. Что там?

– Увидишь. Я покажу то, что поможет тебе многое понять об этом мире и, быть может, выбрать свой истинный Путь.

– Истинный Путь? Что это значит?

– Немногие из твоих товарищей станут теми, кем должны были стать. Выбрать правильно свой жизненный путь очень трудно. Помни: Иллюзия – не только то, что вне тебя, она и в тебе самом. Всё – иллюзия… кроме твоей истинной сущности, твоего духа. Твой внутренний голос должен подсказать тебе правильный выбор. Не поддавайся соблазнам, какими бы привлекательными ни казались тебе игры Майи.

– Я не совсем понимаю…

– Ты юн и неопытен, но настала пора взрослеть. Придётся самому искать ответы на многие вопросы, брат. Я лишь попытаюсь приоткрыть тебе завесу неведения… – Хардер хотел, было ещё что-то сказать, но неожиданно замолчал. Он снова испытующе взглянул на Эйвена, словно спохватившись, что едва не выдал нечто запретное и потаённое.

Возникшая пауза затягивалась.

– Так как же мы войдём? – растерянно и недоумённо спросил юноша, так и не поняв смысла слов, сказанных другом.

Хардер вплотную подошёл к стене и жестом подозвал юношу. Когда тот приблизился, он постучал кулаком по каменному блоку. Глухие звуки ударов не оставляли сомнений, что стена – настоящая.

– Видишь, это не иллюзия, – сказал Хардер. – Потрогай…

Юноша притронулся ладонью к стене, ощутил её прохладную, слегка шершавую твёрдую поверхность и ответил:

– Да, обычный камень.

– Верно. А теперь смотри внимательно, – с этими словами Хардер прикоснулся к стене ладонью в том же самом месте и вытянул руку вперёд. Без видимых усилий рука, только что безуспешно пытавшаяся пробить твердь гранитной кладки, погрузилась в толщу стены, словно та была тем же иллюзорным видением, что скрывала вход в жилище «хранителя».

От изумления глаза Эйвена округлились, а губы, опережая мысль, беззвучно зашевелились, пытаясь высказать то, что его разум ещё не мог осознать. Хардер тем временем шагнул вперёд и почти целиком оказался «замурован» в стене. Только его спина и часть одной ноги ещё оставались по эту сторону реальности, а сам он исчез за гранью постижимого. Опомнившись, юноша в последний момент попытался ухватить за ткань плаща, но пальцы лишь царапнули холодный твёрдый камень, поглотивший его друга. Это было невероятно, за пределами понимания.

– Хардер! – закричал он почти в отчаянии, словно тот мог услышать его через стену. – Ты где?! Как ты?..

Эйвен осёкся и замолчал, не закончив вопроса. Его вдруг осенило, что названный брат – маг, обладающий невиданным могуществом. Прежде он немало слышал о магии вообще и о волшебниках, способных творить настоящие чудеса, но никогда не сталкивался наяву с проявлениями подобных сверхъестественных сил. Впрочем, внутренний голос сразу же напомнил ему о собственной неординарности. Этот факт несколько успокоил возмущённое сознание, но порождал новые вопросы, нагромождавшиеся один на другой, ответы на которые скрывались где-то рядом. Он должен был найти их, во что бы то ни стало!

Хардер появился также неожиданно, как и исчез, пройдя сквозь стену в нескольких шагах правее от того места, где стоял Эйвен.

– Ты?! – воскликнул он изумлённо.

– Я. Кто же ещё, ведь нас здесь двое? – ответил Хардер и снисходительно улыбнулся. – Понимаю: ты удивлён.

– Ещё бы!.. Такое увидеть… Никогда бы не поверил, что возможно проходить сквозь стены!

– Не лукавь. Ты не мог не слышать о подобных… «чудесах».

– Ну, да… – немного стушевался Эйвен. – Учителя нам рассказывали… Значит, ты – "Волшебник"?

– "Волшебник"? – переспросил Хардер с нотками иронии в голосе. – Нет, брат, я – не "Волшебник". Вернее, не тот, кого вы называете «Волшебниками».

– Кто же ты? Разве это не магия?

– В каком-то смысле…

– Я не понимаю. Объясни, что всё это значит?.. Кто ты, кто я?.. Кто эти легендарные "Волшебники"?.. Ведь ты знаешь, я уверен.

– Здесь, – Хардер указал рукой на стену, имея в виду то, что за ней скрывается, – ты найдёшь ответы на многие свои вопросы. Но не обольщайся познать все тайны мира в одночасье. Ты сможешь только чуточку

– Почему? – настойчиво выпытывал Эйвен.

– Не время, – сурово ответил Хардер. Он заметил разочарование на лице юноши и уже мягче добавил: – Неужели ты столь самонадеян, что рассчитываешь сразу же узнать самое сокровенное знание, доступное очень немногим?.. Даже мне известна лишь малая его крупица. Но и этого я не могу передать тебе сейчас.

– Я думал, что между нами больше нет тайн, – с нотками обиды сказал Эйвен. – Зачем ты дразнишь меня?

– Наберись терпения. Тайн в мире слишком много, чтобы вместиться в твоей голове. Именно это я пытаюсь тебе объяснить, а ты ведёшь себя как ребёнок.

– Понимаю… Извини, я был несдержан.

– Извинения принимаю, но впредь контролируй свои эмоции. Ведь это самое простое, на что ты способен… – Хардер взглянул на юношу таким пронзительным взглядом, словно видел всю его внутреннюю сущность. Помедлив, словно колеблясь в сомнениях, он сказал: – Ты сможешь сделать то же самое, если полностью доверишься мне.

– Ты должен верить! Ты видел это собственными глазами. Твой дух способен управлять не только твоим собственным телом, но и творить чудеса, – продолжил Хардер тем же завораживающим необычными обертонами голосом, легко проникающим в сознание юноши. – Всё вокруг тебя – иллюзия, материя, Майя – всего лишь одна из форм проявленной первичной энергии Творца, оплодотворённая его мыслью. Твой дух, твоя сущность – крошечная частичка Его Самого. Тот, кто способен осознать это, способен управлять материей подобно своему создателю. Понимаешь?

– Не совсем… Я – не бог.

– Глупец! Разве твои Учителя не рассказывали тебе, что есть Человек, и как он появился на Земле?

– Человек – потомок Создателей.

– Верно. Развитие Вселенной циклично, и все живые сущности развиваются циклично. Человек – всего лишь одно из звеньев в цепи, сначала нисходящей из тонкоматериальных уровней Вселенной в материальные миры, затем восходящей в обратном порядке. От богов к человеку и от человека к богам…

– Так написано в Книге.

– Тебе известна Книга Мира? – удивился Хардер. – Ты прочёл и понял всё, что в ней написано?

– Нет, конечно. Книга… необъятна. Так говорят. Учителя рассказывали и объясняли нам только самые общие и избранные главы.

– Ещё бы! Человеческой жизни не хватит, чтобы только прочесть всё написанное в Книге. А уж понять… Ну, раз тебе кое-что известно, тем лучше. Мне не придётся долго и нудно объяснять тебе всё с самого начала.

– Да, этого не требуется. Просто мне трудно поверить в реальность…

– Хорошо, я помогу тебе сделать первый шаг. Не задавай вопроса «как?». Понимание механизма «чуда» придёт гораздо позднее. Всё, что от тебя сейчас потребуется – желание совершить это. Мысленно представь, что перед тобой не стена из камня, а оптический обман наподобие того, что ты видел у моей обители. Ну же, это так просто! Включи своё воображение! – подстегнул юношу Хардер.