Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Я оцениваю её, как три к пяти, что зурокаштр не решится развязать войну. Я думаю, что его менинт сделал те же самые выводы.

– Наверное, так оно и есть, но… три к пяти – слишком шаткое соотношение. Мне необходимо свести вероятность войны к минимуму и сделать так, чтобы зурокаштр стал ярым сторонником колонизации. Причём, он должен быть совершенно уверен, что сам принял такое решение, без подталкивания с чьей бы то ни было стороны. Вот над этим тебе предстоит поработать, Враджар.

– Понимаю… Мы должны найти и предоставить ему такие веские аргументы в пользу колонизации, которые заставили бы нашего Властелина бросить все ресурсы и силы на покорение диких территорий.

– Вот именно! Только «предоставлять», как ты выразился, мы ничего не будем. Зурокаштр не глуп и сразу поймёт суть нашей игры. Нет, Враджар, он должен сам разнюхать о том, что кое-кто из прокаштров начал колонизацию и достиг в этом больших успехов. Когда он узнает, что это сулит огромные прибыли, то…

– …поспешит отхватить лучший кусок.

– Безусловно! По праву сильнейшего!.. А вслед за ним все другие властители бросятся захватывать земли и постепенно увязнут там по уши. Колонизация таких огромных и совершенно диких территорий – предприятие безумно дорогое и растянется на десятилетия, если не на века. Этого нам вполне достаточно, чтобы закончить все работы над нашей секретной программой и создать межзвёздный космофлот, равных которому не будет во всей Империи. Ну, а когда в моих руках окажутся такие аргументы, никто не сможет оспаривать у меня право на престол, ведь достойных потомков у Императора нет, несмотря на огромный гарем и толпу никчёмных выродков.

– Значит, главная цель глобальной колонизации – отвлечь членов Вселенского Круга от наших секретных работ и ослабить их силы в самой Империи? – осторожно спросил Враджар, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Ваймонг-Дрод даже не удостоил его кивком головы, а лишь бросил ироничный взгляд на своего советника. – Ах, повелитель, я лишь хотел обратить твоё внимание на то, что для успеха плана нам нельзя оставаться в стороне от процесса колонизации. Во-первых, это может навлечь подозрения, что мы что-то затеваем внутри Империи; во-вторых, нам не меньше других нужны руды и другие материалы для заводов и строительства флота и станций…

– Неужели ты считаешь, что я настолько глуп, чтобы не понимать этого?! – зло вспылил Ваймонг-Дрод. – Мы будем осваивать" новые земли", но не так, как другие. Мы начнём глубокую и тайную разведку немедленно. Это даст нам выигрыш по времени для выработки стратегии и тактики колонизации и определения наиболее богатых и перспективных районов. Затем мы подсунем нашим конкурентам два-три куска пожирнее, и они бросятся в драку за них, проглотив приманку. Алчность заставит их торопиться и действовать спонтанно и неосмотрительно. Мы же скромно уступим им якобы лучшие районы, а сами станем осваивать только хорошо разведанные месторождения, сконцентрировав свои силы лишь в нескольких стратегически важных местах. Таким образом мы избежим ненужных конфликтов и с минимальными затратами достигнем желаемого результата.

– Замечательно, мой повелитель! Тебе нет равных в стратегическом видении перспективы, – льстиво сказал Враджар и осторожно продолжил: – Но позволь заметить, что никто в Империи не обладает достаточной информацией о землях, лежащей за её пределами. Орбитальное зондирование даёт лишь более-менее точные сведения о ландшафте, тектонических проявлениях, отчасти о возможных районах залегания руд, ну и тому подобные сведения… Однако, что кроется под пологом лесов и в водах – неизвестно. Колонисты могут столкнуться с такими опасностями, что… любой план рухнет из-за их панического страха перед ужасными тварями, которыми, наверняка, кишат леса. Нельзя не учитывать психологию народа, сотни поколений которого жили в полной безопасности от враждебного внешнего мира и совершенно разучились противостоять ему. Страх перед дикими просторами укоренился в нас едва ли не на генетическом уровне…

– Страх вышибается страхом, Враджар, – с циничной ухмылкой ответил Ваймонг-Дрод, а сам подумал: «Он прав. Этот фактор слишком значим, и с ним придётся считаться. Нужно найти способ хотя бы ослабить влияние психообработки, но в разумных пределах». – Страх за собственную жизнь заставит колонистов вновь вспомнить об опыте своих предков и покорить дикие территории силой оружия. Тем более что каждый будет надеяться разбогатеть. Ну, а разве какая-нибудь тварь сможет противостоять нашему оружию и машинам? Конечно, в первые годы несколько тысяч неудачников погибнут в когтях и зубах хищников или умрут от болезней, но это лучше, чем погибнут миллионы во время резни в городах здесь, в Империи.

– О, да! Но ведь кроме хищников в новых землях живут и аборигены. Вряд ли им понравится вторжение чужаков в их владения.

– Дикари?.. Им придётся потесниться и смириться с колонизацией. Наша цивилизация слишком долго варилась в тесном котле за защитными барьерами, и настала пора покорить всю планету. Прогресс нельзя остановить. Придёт время, и нам станет тесно и на ней. Тогда человечество начнёт экспансию в другие миры. Вот тогда мы обретём настоящее могущество и станем равными богам… – сказал Ваймонг и, мечтательно помолчав, с пренебрежением бросил: – Дикари либо цивилизуются и ассимилируются среди колонистов, либо мы их уничтожим. Таков закон.

– Не думаю, что это будет просто… – осторожно заметил Враджар.

– Почему же? Насколько известно, дикари до сих пор ведут весьма примитивный образ жизни. Они промышляют охотой, рыболовством, земледелие у них в зачаточной форме, да и то лишь местами. Ремеслами занимаются лишь те племена, которые ещё сохранились на задворках Империи, а о сколь-нибудь крупной промышленности у них нет ни малейшего понятия. Их оружие столь же примитивно, как и они, сами: луки, копья да ножи… Даже пневматические и взрывные ружья они выменивают у торговцев из Империи, а о более совершенных орудиях понятия не имеют…

– Так-то оно так, но это справедливо для тех диких племён, что обитают за Защитными Стенами. Эти не представляют для Империи никакой особой проблемы, хотя даже о них мы знаем не так уж много. О племенах, живущих на других континентах, нам вообще ничего не известно.

– Не думаю, что уровень развития и тех, и других сильно отличается. В противном случае, орбитальные зонды обнаружили бы хоть какие-то следы техногенного воздействия на окружающую среду. Однако у дикарей нет даже городов. Они живут в маленьких селениях, преимущественно по берегам рек, озёр и морей. Разве не так?

– Да, повелитель, всё так. И всё же, я утверждаю, что именно от дикарей следует ожидать наибольших проблем при колонизации.

– Хм-м… Ты так упорно твердишь мне об этом, что я скоро начну сомневаться в целесообразности плана, – с усмешкой сказал Ваймонг. – У тебя есть какие-то соображения относительно решения проблемы аборигенов?

– Есть, повелитель, – Враджар кивнул головой и подплыл в кресле поближе к глобусу. – Успех любого предприятия зависит от полноты учёта всех факторов, влияющих на него, – выдержав глубокомысленную паузу, он добавил: – и правильного воздействия на них с целью нейтрализации либо направления в нужное русло нежелательных процессов и реакций. Моя задача, как менинта, именно в том и состоит, чтобы в своих прогнозах и рекомендациях просчитывать всю совокупность взаимодействий таких факторов. Чем больше достоверной информации будет принято во внимание, тем точнее и оптимальнее будет результат…

– Короче, Враджар! Чего ты хочешь? Информацию об аборигенах?

– Да, повелитель. Её явно недостаточно. Первейшей задачей разведывательных экспедиций, посылаемых в новые земли, должен стать скрупулезный сбор любой информации о тамошних племенах. Недооценивать потенциал дикарей – большая ошибка, ведь они тысячелетиями живут во враждебной человеку среде и выжили, не имея практически ничего, что делает цивилизованного человека властелином над всеми злобными тварями. И ещё… Разведчики должны хотя бы попытаться внедриться в племена дикарей и демонстрировать дружелюбие к ним, насколько это возможно. Только так они смогут узнать о них то, что нас интересует, и не настроить их в дальнейшем против колонистов. Наша политика колонизации на начальном этапе тоже не должна быть жёсткой, иначе враждебность дикарей осложнит и замедлит освоение территорий и потребует дополнительных затрат на подавление их сопротивления. Наши людские и материальные ресурсы не безграничны. В дальнейшем, когда закрепимся в стратегически важных районах, нам уже ничто не помешает заняться дикарями основательно.

– Разумно, – согласился с советником прокаштр, внимательно выслушав его аргументы. – Применить силу можно в любой момент, но нужно быть экономным. Строительство «Освободителя» и флота поглощает колоссальные средства… Что ж, Враджар, Вселенский Круг соберётся через месяц. Надеюсь, этого времени тебе достаточно, чтобы отшлифовать план в деталях?

– Вполне достаточно, повелитель.

2.

Мягкое чрево транс-капсулы гостеприимно приняло Враджара в свои объятья. Удобно развалившись внутри, он небрежно бросил пластинку драко в рот и приказал машине следовать в квартал развлечений Хан-Сам – самый злачный район города. Прозрачный обтекатель беззвучно захлопнулся, и капсула плавно тронулась с места, выползая из огромных личных апартаментов на стартовую площадку. Здесь его уже ожидали бакуры прокаштра, словно манекены неподвижно сидящие в кабинах эскорт-машин. При виде их Враджар криво усмехнулся. В столь внушительной охране не было ничего необычного. Все высшие иерархи Империи постоянно окружали себя телохранителями-смертниками, что не было лишено смысла даже в относительно спокойные времена. Несмотря на прекрасно отлаженную систему общественной безопасности, в этом гигантском людском муравейнике столицы всё же существовало немало угроз и опасностей. Нередко случались убийства и насилие, но такие эксцессы происходили в основном среди низших каст. Тем же, кто стоял наверху пирамиды власти, следовало остерегаться враждебных происков конкурентов, как внутренних, так и внешних. В этой борьбе все средства хороши. Уж он-то знал о грязных методах как никто другой и сам не гнушался пользоваться ими. Однако Враджар понимал, что прокаштр озабочен не только безопасностью своего бесценного советника, но и сохранностью секретов, носителем которых он являлся. Все города Империи были наводнены шпионами. Об этом он тоже был прекрасно осведомлён. А ещё Враджар знал, что прокаштр ни на минуту не оставит его без пристального внимания своих тайных личных агентов. Это не раздражало менинта, скорее даже забавляло, поскольку Владыке было прекрасно известно, что не было человека более преданного ему, чем Враджар. Никто и ничто не могло взломать барьеры психообработки и заставить его пойти на предательство.

«Или всё же возможно?» – подумал Враджар. Неожиданная мысль испугала его. Как менинт, любой, даже самый невероятный фактор, он тут же подвергал всестороннему анализу.

«Нет, причина не в этом, – заключил он. – Владыку интересуют мои контакты. Наверняка, агенты императора или кого-то из Верховных жрецов попытаются что-то вынюхать. Кризис заставляет всех очень внимательно следить за действиями и даже помыслами других. Началась большая игра».

Враджар не почувствовал, как транс-капсула плавно оторвалась от площадки и взмыла в воздух. Вслед за ней стартовали эскорт-машины охраны и выстроились в ромб, окружив капсулу.

Враджар безучастно смотрел на проплывающую мимо громаду пирамиды, поблёскивающую бликами в лучах закатного солнца. На фоне её тёмных граней то тут, то там сновали серебристые капли транс-капсул, стремительно проносились дельтовидные челноки, величественно и неторопливо пролетали огромные туши воздушных кораблей.

У подножья пирамиды раскинулись кварталы средних и мелких торговцев и прочих простолюдинов, застроенные высотными домами так плотно, что с высоты птичьего полёта улицы казались бездонными каньонами, во все стороны разбегающимися от центра столицы, окраины которой терялись где-то далеко в туманной дымке уже менее внушительными домами и лачугами бедняков…

Враджар настороженно обернулся. Вслед за его эскортом на значительном расстоянии летела светлая точка капсулы. Это могло показаться и простым совпадением, но только не для менинта. Он не сомневался, что за ним увязался соглядатай прокаштра. Значит, уже завтра Владыка будет знать о похождениях своего советника. Поморщившись, как от зубной боли, Враджар криво усмехнулся.

«Что ж, пусть хозяин немного побесится, мне не привыкать, – подумал он. – У каждого свой способ выпустить пар. Без этого невозможно полностью сосредоточиться. Хоть ему и не нравятся мои развлечения, но они – не столь большая плата за мою эффективность».

Глава 5.

1.

Эйвен не пошёл ни к водопаду, где его ждали друзья, ни в посёлок, поскольку заснуть в эту тихую и ласковую ночь он всё равно бы не смог. Ему хотелось уединиться для раздумий, и потому он направился к Большому Кулаку – скале на самом конце косы у входа в бухту. Место это он выбрал ещё и потому, что хотел пообщаться с Ларгом и, если удастся, расспросить Большую Мать о многих важных для решения загадки вещах, возможно, известных племени дельфов. Юноша знал, что дельфы не покинут окрестностей бухты до нового полнолуния, ведь их детёныши ещё недостаточно окрепли, чтобы отправиться в дальние странствия, а в садках – полно рыбы. Да и более безопасного места, чем бухта, им нигде не найти. Узкий проход меж скал в случае появления большой стаи акул или огромных хищных морских ящеров мог быть быстро перекрыт прочнейшими сетями, а на помощь дельфам пришли бы «стражи моря», постоянно несущие вахту на берегу у входа.

Полная луна с чуть заметной щербиной на правом боку заливала жемчужным светом всё вокруг, широкая песчаная коса сверкала мириадами кварцевых искр, а небо было усыпано холодными немигающими звёздами, гипнотически увлекающими сознание в бездну Вселенной…

Эта завораживающая картина красоты, гармонии и величия творения очищала разум от всех мелких мыслей, от подсознательного беспокойства и страхов, и заставляла в полной мере ощутить себя Человеком – высшим существом на планете, чтобы вспомнить о своём единственно значимом предназначении.

Эйвен размашисто шагал по скрипучему плотному песку внешней стороны косы, задумчиво вслушиваясь в мерный плеск волн, старающихся своими пенными языками лизнуть его ноги. С каждым шагом он обретал всё большую уверенность в собственных силах и то внутреннее спокойствие, которое было необходимо ему для продолжения работы над разгадкой тайны грядущей катастрофы.

Вскоре прямо перед ним выросла монолитная глыба скалы, вздымающаяся из песка, словно огромный кулак. На её вершину вела еле заметная тропинка, и Эйвен мог бы взобраться по ней даже в кромешной тьме. Но сейчас он пришёл сюда не для любования красотами моря и не для прыжка в воду с головокружительной высоты, что он проделывал не раз, соревнуясь в ловкости и смелости со сверстниками. Юноша обошёл скользкий выступ слева, возле самой кромки воды, и взобрался на большой плоский камень. Дальше путь лежал под нависающей стеной скалы от одного валуна к другому, во множестве валяющихся у подножья Большого Кулака. Перепрыгивая с камня на камень, Эйвен добрался до ниши в скале и уселся в ней, свесив ноги к самым волнам, плещущимся рядом с ним. Это было его излюбленное место встречи с Ларгом, когда племя дельфов отдыхало в районе бухты. Эйвен позвал друга, издав условный сигнал серией свистящих и щёлкающих звуков. Подождав немного и вслушавшись в ночные шорохи, он повторил свой зов. Вскоре юноша услышал со стороны открытого моря тихий ответ. Улыбка тронула его губы. На серебристой дорожке лунного света, выгнувшись дугой, мелькнул тёмный силуэт молодого дельфа, а через минуту из волн под ногами Эйвена вынырнула голова Ларга. Широко разинув пасть, усеянную множеством острых зубов, дельф радостно заверещал, приветствуя друга, и в знак особого расположения почти наполовину поднялся над водой и осторожно ткнулся гладким длинным рылом в руку юноши. Тот ответил ему лёгкими шлепками и поглаживанием.

– Эйвен, говори с Ларгом образами, – проскрипел на своём языке дельф, словно предвосхищая предложение юноши.

Хотя Эйвен и владел языком дельфов, всё же человеческий голосовой аппарат и слух не могли передать и уловить всего диапазона звуков, используемых как средство общения этими высокоинтеллектуальными животными.

Они легко вошли в ментальный контакт, и Эйвен мысленно спросил:

«Ты когда-нибудь был у берегов континента Фам?»

«Нет», – однозначно ответил дельф.

Но в окраске его мыслеформы Эйвен почувствовал беспокойство и неясный страх. Это насторожило юношу, и он снова осторожно спросил друга:

«Твоё племя бывало там?»

Ответ последовал с большой задержкой:

«Давно. Давно. Давно»

От возбуждения Ларг заскрежетал и защёлкал, забыв о договорённости, и в этих звуках Эйвен распознал сигнал «опасность».

«Там опасно?»

«Да. Моё племя боится тех вод. Моё племя никогда не вернётся туда».

«Какая опасность существует в тех водах?»

«Ларг не знает. Большая Мать – знает», – объяснил дельф, давая понять, что существует некое табу, наложенное высшим иерархом племени.

Эйвен знал, что Большая Мать – старейшая доминирующая самка племени дельфов была и самой опытной его предводительницей (у дельфов существовал сложный социум матриархального типа). Её социальная функция в племени была сродни функции Тэсиса в общине людей. Выше её по рангу не было ни одного дельфа, племя которых насчитывало более тысячи особей. Все они подчинялись ей безоговорочно. Если она действительно запретила своим соплеменникам в общении с людьми упоминать о существовании какой-то опасности у берегов континента Фам, то расспрашивать об этом Ларга было бесполезно. Только какая-то очень важная причина могла заставить Большую Мать утаить от людей общины Фаро-Протера информацию об этом, что само по себе было крайне необычно. С незапамятных времён между людьми и дельфами существовали самые тесные связи и доверительные отношения, основанные на сотрудничестве и взаимопомощи, и не было случая, чтобы одна из сторон отказала другой в чём-либо, тем более в информации. Обмен знаниями о мирах суши и океана обогащал обе цивилизации и ускорял путь к совершенству обеих рас.

«Почему Большая Мать не хочет, чтобы мы знали об угрозе? – подумал Эйвен, пытаясь разобраться в причине табу. – Может быть, эта угроза имеет тот же источник, что и моё видение? Но зачем скрывать это от нас?..»

«Ларг не понимает Эйвена, – мыслеформы дельфа возникли в сознании юноши неожиданно, напомнив ему о ментальном контакте, который не был прерван, и его мысли всё ещё воспринимаются партнёром. – Ларг не может рассказать Эйвену. Запрет! Эйвен может спросить Большую Мать».

«Мне нужно знать об опасности у берегов Фам. Сообщи Большой Матери моё приглашение. Нам нужно обменяться очень важной информацией. От этого зависит существование людей и дельфов. Ты понял, Ларг?»

Ларг понимающе закивал головой, просвистел «Жди» и скрылся под водой.

Ждать пришлось долго. Эйвен даже решил, что Большая Мать не приняла его приглашения. Он встал и хотел уже уйти, когда в четверти ли от скалы заметил два гибких, блестящих в лунном свете начищенной бронзой, тела, то появляющихся над волнами, то исчезающих в пучине. Сомнений не оставалось: это возвращался Ларг вместе с Большой Матерью. Даже издали Эйвен смог различить их. Его друг был ещё юн по меркам дельфов и значительно уступал в размерах своей пра-праматери, да и кожа его, как и у всех молодых дельфов племени Кири-Куру имела более тёмный цвет.

Когда оба дельфа подплыли ближе, Эйвен, прежде всего, поприветствовал Большую Мать на её языке, вложив в свой свист интонации глубокого почтения, что произвело на старую и мудрую предводительницу племени сильное впечатление. Возможно, это сыграло решающую роль в их дальнейшем общении на ментальном уровне, возможно, известность Эйвена среди её соплеменников или иная причина, но Большая Мать, отослав, Ларга к дальнему уступу скалы, сразу перешла к делу.

«Почему тебя интересует побережье Фам, победитель свирепого ящера?» – спросила она, употребив очень почётный эпитет.

«Большая Мать, у тебя есть тайна, известная лишь твоему племени. Я не знаю причину твоего запрета на информацию об угрозе. У тебя есть на то причины. Я хочу знать всё. Это важно для наших племён».

«Почему ты хочешь знать об этом?»

«Потому что всем нам угрожает ужасная катастрофа. Могут погибнуть все. Я пытаюсь выяснить источник и причины катастрофы. Мне нужна информация».

«Какая катастрофа?»

«Огромный взрыв. Взрыв самого большого подводного вулкана в тысячи раз слабее. Потом будет гигантская волна, высотой с подводную гору Мердо. Взрыв произойдёт на западе. Я думаю, что где-то на побережье Фам».

«Как ты узнал об этом?»

«Я видел картину будущего».

«Ты видишь то, чего ещё не было?!» – изумление Большой Матери было безмерно.

«Да. Так говорят Тэсис и все "просветлённые».

«Я расскажу тебе всё, Великий, – ответила она с благоговейным трепетом. Помолчав, Большая Мать начала рассказ: – Очень давно, когда я была молода, как Ларг, наше племя насчитывало втрое больше дельфов, чем сейчас. В тот год к Красному атоллу пришло мало рыбы, а акул и ящеров было много. Рыбы не хватало даже моему племени. Тогда моя мать – мудрая Кири – решила отправиться с частью племени к берегам материка Фам, чтобы отыскать там пищу и спасти нас от голода. Путь был опасен и труден. В битвах с врагами мы потеряли нескольких сородичей и очень ослабли. Солнце всходило и заходило пять раз, когда мы достигли островов у берегов материка. Там рыбы оказалось ещё меньше, но мы решили искать пищу в тех водах, поскольку не могли уже вернуться».

«Вы плыли пять дней! Значит, ваш путь был длиной в тысячу лу или даже больше?» – спросил Эйвен.

«Это так, – подтвердила Большая Мать. – Мы плыли точно на закат, делая короткие остановки для отдыха. Ещё нам приходилось сражаться с акулами…»

«Что было потом, когда вы достигли побережья?»

«Мы решили обследовать прибрежные воды и двинулись на север. Рыбы по-прежнему было мало. Везде мало. Потом почти совсем не стало. Следов мора не было, и мы не понимали причин опустения. Мы стали слабеть от голода и уже не могли быстро плыть. Потом мы нашли большой остров с удобными лагунами и бухтами, где можно было отдохнуть. Здесь тоже не было рыбы, но мы нашли кальмаров. Мы только начали охоту, как вдруг появился огромный плавучий остров. Мы никогда не встречали ничего подобного. Он был в сотни раз больше ваших плавучих загонов для рыбы. Мы хотели рассмотреть этот плавучий остров. Мы не чувствовали опасность. Мы не сразу поняли, почему наши сородичи стали погибать один за другим. Море обагрилось нашей кровью, и нас охватил ужас. Мы бросились прочь от острова. Но смерть настигала нас везде, стоило только всплыть, чтобы вздохнуть воздуха. Только мне и ещё трём десяткам дельфов удалось спастись и вернуться назад…»

Большая Мать внезапно прекратила ментальный контакт и словно впала в глубокий транс. Она чуть покачивалась, лёжа на волнах, и, казалось, умерла, но Эйвен чувствовал её глубочайшие переживания, связанные с трагическими воспоминаниями. Он терпеливо ждал, не тревожа её расспросами. Наконец, в сознании юноши возникли мыслеформы Большой Матери.

«Плавучий остров – огромный корабль. Люди убивали дельфов. Плохие люди».

– Что?! – с ужасом воскликнул вслух Эйвен, поражённый этим откровением. – Не может быть, чтобы люди охотились на вас! Это… Это невозможно.

Большая Мать шевельнулась и повернулась на бок. Её глаз разглядывал юношу с каким-то особым пристальным вниманием, но было в этом взгляде и сочувствие.

«Люди корабля – плохие люди. Люди Фаро-Протера – хорошие».

«Вы не рассказывали об этом потому, что не хотели обидеть нас?»

«Да. Племени Кири-Куру не следовало покидать родных вод. Материк Фам с давних времён имеет плохую славу. Другие племена дельфов тоже избегают приближаться к его берегам. Мы никогда не будем там».

«Большая Мать, расскажи мне о том корабле. Мне нужно знать всё, что известно тебе о материке Фам и о тех людях. Обещаю, что никто не узнает о том, что произошло с твоим племенем в те давние времена. Между нами никогда не возникнет недоверия и вражды…»

2.

Эскорт плавно опустился на огромную плоскую крышу высотного здания, занимающего целый квартал. Сотни летающих аппаратов, стоящих здесь, указывали на наплыв богатых клиентов. В отличие от остальных, Враджар пользовался площадкой для самых важных гостей, огороженной сплошной стеной в три человеческих роста.

Первыми из эскорт-машин выскочили телохранители. Они сразу же заняли позиции по периметру площадки, держа оружие наизготовку. Двое тщательно проверили территорию детекторами и, не обнаружив угрозы, доложили Враджару, что путь свободен.

Выбравшись из капсулы, Враджар сладко потянулся до хруста в суставах. Извращённое воображение уже рисовало яркие жестокие картины, от которых нервная дрожь пробежала по его телу. Осклабившись в предвкушении оргии, он сунул в рот ещё одну пластинку драко и уверенно зашагал к кабине лифта. Его тут же обступили телохранители, и все вместе скрылись в ней.

Квартал развлечений являл собой целый город, занимающий огромное стоэтажное здание, центральная часть которого снизу доверху зияла квадратным колодцем. Это почти пустое пространство, лишённое доступа солнечного света, освещали бесчисленные фонари и светопанели. На разных уровнях, переброшенные через рукотворную бездну, виднелись переплетения прозрачных труб переходов, висячих садов и арен, а по периметру располагались обширные апартаменты. Здесь, в этом храме порока, каждый свободный житель Империи мог удовлетворить любую прихоть и желание, доступное его состоянию. Квартал Хан-Сам пользовался дурной славой. Заведения, располагавшиеся в нём, предназначались в основном для низших каст, однако нередко его посещали богатые вайрамы низших рангов, судры и даже каштрии, желающие вкусить самых низменных развлечений и пощекотать себе нервы. Здесь не было и в помине той роскоши и комфорта, которыми кичились респектабельные заведения в Пирамиде, и всё же именно сюда стремились те, кому требовалась изрядная доза адреналина.

Враджар остановил кабину лифта на 70-м уровне. Выбор не был случайным. Информатор сообщил, что именно здесь можно найти то, что его интересовало. В сопровождении охранников Враджар наугад направился вдоль широкой галереи, скользя взглядом по прозрачным стенам, за которыми стояли, сидели и лежали в соблазнительных позах прекрасные обнажённые девушки разных возрастов. Искусное освещение подчёркивало рельефность их тел и усиливало сексуальное влечение, но его не интересовали клонированные красотки, выращенные, словно домашние животные, на «фермах». Их кукольные, словно не живые, лишённые настоящих эмоций, лица давно примелькались и надоели ему. Враджару хотелось свежих впечатлений и ощущений. Он искал юных рабынь – редкий товар, доставляемый с окраин Империи контрабандистами хаши. Рабыни стоили во много раз меньше наложниц из школ Миссии, и такие траты не столь сильно опустошали его карманы.

Появление столь важной персоны не осталось незамеченным хозяевами заведений. Из дверей возле витрин повылазили разодетые в яркие нарочито богатые костюмы хаджары. Их слащавые заискивающие улыбки раздражали Враджара даже больше нелепых одеяний.

«Подлое племя, – подумал он, окидывая надменным презрительным взглядом чернявого толстяка, неуклюже склонившегося перед ним в поклоне. – Этот и сам бы рад продаться за сходную цену, нашёлся бы клиент».

– Господин, не желаешь ли выбрать юных девочек? У меня есть совсем свежие, никем не тронутые…

– Твои куклы меня не интересуют, – холодно ответил Враджар.

– А что желает господин? Может, я смогу помочь?..

– Мне нужен особый товар, по-настоящему свежий. Понимаешь?

– Наверное, господин хочет приобрести юных дикарок? Девственниц?

– Да, именно дикарок.

– К сожалению, у меня нет рабынь. Но… если господин не поскупится…

– Ты требуешь оплаты за ничтожную услугу? – с угрозой в голосе спросил Враджар. – Знаешь, кто перед тобой, слизняк?

– Не гневайся, господин. Откуда мне знать это? Вот если бы я смог увидеть твой манул.

– Хочешь увидеть мой манул? – угрожающе прошипел Враджар. Ненависть и злоба закипала в его груди, грозя выплеснуться наружу разрушительной яростью. – Стоит мне моргнуть, и ты окажешься в подземелье Стражей. Тогда всех твоих кукол не хватит, чтобы спасти свою жалкую жирную тушу.

– Мой господин, ты неправильно понял меня, – с испугом попятился к двери толстяк. Его губы затряслись, а на лоснящимся от жира лице проступила испарина. – Я лишь хотел сказать, что рабыни стоят дорого. А мне ничего лишнего не нужно. С радостью провожу милостивого господина на аукцион. Торги скоро начнутся.

– Так-то лучше, – холодно произнёс Враджар, погасив вспышку гнева. – Показывай, куда идти.

– Да-да, конечно, сейчас, сейчас… Я знаю, где выставляют самых лучших рабынь. Их только что привезли из-за Западной стены, – засуетился, залебезил хаджар. – Прошу, мой господин…

Он засеменил впереди Враджара, то и дело, озираясь, будто опасаясь удара по спине. Его лживая угодливая улыбка теперь вызывала в душе менинта не раздражение, а ехидное удовлетворение. «Эти твари должны знать своё место, не то обнаглеют и станут думать, что почти равны нам. А это опасно… для устоев Империи», – подумал Враджар.

Пройдя по галерее пару сотен шагов, провожатый угодливо открыл перед Враджаром одну из бесчисленных дверей. Длинный запутанный лабиринт коридоров – и вот они оказались перед массивными двустворчатыми дверями, охраняемыми полудюжиной здоровенных громил с грубыми тупыми лицами, лишёнными и намёка на интеллект. Они явно были вооружены, но прятали оружие под одеждой.

– Ну и рожи, – слегка оторопев, сказал Враджар. – И где таких делают?

Верзилы при этом остались невозмутимыми, словно не слышали обидных слов. Вряд ли такое сошло бы с рук любому клиенту из низших каст, но перед ними стоял очень богатый и влиятельный гость.

Хаджар о чём-то тихо переговорил с одним из охранников, и тот открыл перед ними двери.

Зал, куда вошёл Враджар, был полон потенциальных покупателей, однако к нему тут же приблизился один из распорядителей торгов и со всей почтительностью проводил его в передний ряд. Враджар придирчиво осмотрел мягкие большие подушки, лежащие прямо на полу, и удобно расположился на них.