Текст книги "Печать Равновесия (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

И вот теперь…

– И теперь эти «ключи» – Вы и королева Элион – явно прочитав мысли опального князя, подтвердил Оракул. Как только Стражницам удается почти всегда вестись на эту его манеру сообщать и без того очевидные вещи таким тоном, словно приоткрывая перед избранными великую истину? Впрочем, как Фобос уже неоднократно убедился, доверие Стражниц к Крепости вовсе не было беспредельным. – Не удивляйтесь, Ваше Высочество. Судьба для каждого является таковой, как он ее себе представляет.

То, что лишь Элион может стать «ключом Света» было предсказуемо. Как единственная женщина среди потомков Эсканора и Лерин. Но «ключ Тьмы» мог пробудиться в ком угодно из уцелевшей аристократии или даже их сыновей-полукровок, мог даже…

– Даже в этом вашем любопытном творении. Калебе. Он ведь сумел взять в руки тот самый Меч, когда Элион назначила его военным Советником Меридиана.

Похоже, деревянный солдатик вознамерился не просто, следуя сказке, «стать настоящим мальчиком», но и придти к настоящей власти через волю маленькой королевы. Признаться, князь вовсе не намеревался вкладывать в цветочных големов свой образ и подобие – и вот, пожалуйста!

– Что за глупость? У твари нет души, позволившей бы использовать колдовство.

– Корнелия и Элион наделили его человеческой душой. Но, в данном случае, это не имеет значения. Мир счел Вас своей тенью – где бы Вы ни находились, а значит, теперь вам придется спасти Меридан вместе с Элион. Я предпочел бы, чтобы было иначе…

– Определенно! Не представляю даже, как меня попытались бы заставить помогать ей!

– Даже в обмен на свою свободу?

– Я и так на свободе! – Фобос криво ухмыльнулся. Даже со всей колдовской мощью ключа Разрушения, конечно, справиться со всей стражей Кондракара будет труднее, чем с решившей столь глупо и «достойно» погибнуть в неравном бою девчонкой с Базилиады. Но он и вовсе лишенный Силы никогда не шел у кого-то на поводу!

Да, кстати, о девчонке.

– Впрочем, могу предложить вам небольшую сделку. Я отпущу кирию Оруби, а ваши стражи освободят Хантера Фроста, где бы он ни был.

Обвивший плечо змееныш протестующе зашелестел и защелкал.

– В чем дело? Ты же не думаешь, что Мудрейший Оракул станет рисковать чьей-то жизнью… по крайней мере, в открытую?

– Вы и без того не имели намерения убивать ее.

– Но, тем не менее, могу поступить и так. Приведите сюда Фроста – и мы все просто мирно удалимся.

– Вы все же собираетесь вернуться на Меридиан, – без вопроса в голосе подытожил Оракул. – точно не хотите дождаться, когда Стражницы и Элион придут сюда – и вы сможете… назвать свои условия? Быть может…

«Если я и пойду с кем-то не переговоры – то только на своих условиях!»

– Советую поторопиться! – упрямо повторил князь вслух. Словно бы гаанов Оракул и не мог слышать его мысли не хуже слов. Сейчас-то Фобос был не в теле Эндарно, в голову которого старый приятель мог не влезать из каких-нибудь этических соображений. – Да и с чего вы взяли, что Стражницы скоро приведут сюда Элион. Я хорошо изучил этих девчонок – они обратятся к вам только после того, как самостоятельно попытаются сделать все, что смогут. Или не смогут и влипнут в еще более серьезные проблемы.

Залы наполнила тишина, даже без эха от его собственного голоса.

– Может быть, здесь время не имеет смысла, но не в Меридиане, не так ли? Особенно сейчас. Седрик, пойдем, – князь протянул к полозу руку. Змей неспешно скользнул в ладонь, чуть сдавил запястье, перебираясь выше, и наконец устроился на плечах. Фобос беззвучно усмехнулся. – даже самые лучшие слуги только и ждут момента, чтобы сесть на шею! Похоже, у нас с моей маленькой сестричкой появилась тема для делового разговора…

Надо сказать, на самом деле он с трудом представлял, как будет убеждать в необходимости сотрудничества упрямую девчонку, должно быть, крупно обидевшуюся на старшего брата за то, что он не потрудился заранее поставить ее в известность о своей черной и подлой натуре, и это стало для нее нешуточным ударом… Деловой разговор обещал быть чертовски увлекательным!

========== Глава вторая. Хаос. Вилл ==========

Трудно быть главной героиней!

Сэйлор Мун

Если кирпич должен свалиться на чью-то хорошенькую

головку, ты уже заранее знаешь, чья она будет.

Дмитрий Емец

Все, что Вилл успела предпринять, это догнать Элион и вместе с ней провалиться в серую воронку, ну, еще можно было зачесть, как достижение то, что девочки сумели не оторваться друг от друга, когда их завертело, словно в бетономешалке… к счастью, приземление получилось относительно мягким.

–А куда подевались остальные? – недоуменно пробормотала Стражница, вынырнув из высокой травы, в которую закон всемирного тяготения бесцеремонно ткнул носом.

– Можешь посмотреть по сторонам и сама на свой вопрос ответить, – как-то сухо посоветовала Элион.

Вилл послушно оглянулась. Местечко, в которое их занесло и впрямь стоило внимания: полянку словно бы окружали четыре окна в абсолютно разные миры. Прямо перед девочками уходили под небеса исполинские деревья, с увитыми плющом стволами, у корней пышно разрастался папоротник и пламенели яркие цветы; слева раскинулся приятного вида пустынный пляж, зеленоватые морские волны с тихим шорохом лизали светлый почти до белизны песок; совсем другим песком оказалась покрыта уходящая за горизонт пустыня по правую руку – насыщенно-золотым, даже слегка красноватым, как на марсианских пустошах в фильме “Вспомнить все”. Причем, как Вилл не всматривалась, поймать грань между лесом и морским берегом, или между пустыней и лесом ей так и не удалось. А позади был обрыв. Бескрайний и бездонный, только несколько острых льдисто поблескивающих горных вершин выныривали из пышного ковра облаков. Хуже того, в плотной зелени крон над лесом пробивались лучи полуденного солнца, над морем нежно розовел рассвет, а над пустыней небо, казалось, горело неестественно-горячим закатом; облака и горные пики серебрила полная Луна.

– Что это за чертовщина?

– Вехи, – Элион дернула плечом. – я о них немного читала. Корнелию, скорее всего, забросило в волшебный Лес, Ирму – в Поющее море и так далее… Мы… должно быть, для нас с тобой необходимо пройти все их последовательно.

– Не поняла!

– Как бы объяснить? Ваша с девчонками магия построена таким образом, что вы играете роль своеобразных проводников для Силы, сама магия заключается в Стихиях, а вы можете только направлять ее, куда захотите. Корнелия не смогла бы воспользоваться своими способностями на самолете в небе, Ирма – в пустыне, где нет ни капли воды, с Хай Лин сложнее, ведь воздух есть везде… В общем, ты понимаешь. Ты же фокусируешь все четыре Начала и усиливаешь их. Поскольку остальные разбросаны по разным Вехам и друг от друга отделены, фокусировать и усиливать тебе сейчас просто нечего, а сама черпать Силу прямо из стихий ты не можешь, поскольку принадлежишь каждой из них в равной степени, и ни одной – в достаточной мере.

– Ты тоже, раз нас забросило сюда вместе!

– Да. Но моя магия принципиально иного рода, она как бы исходит из меня самой, без внешних источников.

– Как бы там ни было, нам надо разыскать и вернуть девочек, прежде чем всем вместе еще раз попытаться закрыть этот портал… сколько бы разных миров вокруг него ни вертелось!

Вилл пожала плечами и чуть опасливо переступила с островка травы на прибрежный песок. Ощущения вроде тех, что бывают при входе в портал между мирами, не возникло, обычный шаг. С моря дул свежий ветерок, пахнущий солью и водорослями. У Стражницы на несколько мгновений возникло эйфорическое желание скинуть свитер и кроссовки и нырнуть в прозрачные зеленоватые волны.

– Попробуем найти Ирму, нужно же с чего-то начинать.

Элион, после некоторого промедления последовавшая за ней, ни восторга, ни оптимизма не разделяла и держалась весьма настороженно.

– Это Хаос, не забыла? Не веди себя, как на каникулах. Здесь…

Договорить девочка даже не успела, над Вилл, приблизившейся к самой кромке прибоя, в несколько мгновений взметнулся к небу водяной столб, словно из горячего гейзера, в следующую секунду окативший обеих с ног до головы. Впрочем, это было не самым худшим! А по сравнению с вынырнувшими вместе с волной двумя треугольными серебристо-черными головами на изящных, как у лебедей, длинных шеях – и вовсе досадным пустячком.

– На диплодоков, вроде, похожи…

Обе головы, словно решив указать Вилл на ее заблуждение, синхронно распахнули пасти, показав два ряда акульих зубов, и на грани ультразвука завопили, едва не заставив девчонок попадать на песок от звуковой волны.

– Это гидра! – как сквозь вату долетел голос Элион. – Ой, она же ядовитая!

“Не актуально. Нас она просто проглотит целиком… по одной на голову!”

– Да сделай же что-нибудь! – рявкнула Стражница, отскакивая. По щеке успело скользнуть что-то прохладное, поначалу принятое за водяные брызги с этой махины, но секунду спустя принявшееся жечь и перекручивать кожу.

Элион вскинула руки, то ли пытаясь высвободить свою хваленую магическую Силу, то ли рефлекторно пытаясь защититься, как бы там ни было, кое-что из этого вышло. Одна из голов гидры замерла буквально в нескольких сантиметрах от девочки. Морское чудище захлопнуло пасть, в которую Эля могла бы целиком поместиться, и с озадаченно-недоверчивым видом принялось обнюхивать поднятые руки. Когда девочка, заметив, что есть ее почему-то не торопятся, рискнула открыть глаза, на лице мелькнуло понимание.

– Браслет? – осипшим голосом спросила она у гидры, освобождая левую руку от рукава свитера. На тонком запястье свернулась колечком серебряная змейка с черными глазами – бриллиантиками. Гидра внимательно изучила браслет, даже лизнув его зачем-то тонким раздвоенным язычком, разочарованно вздохнула, заставив волосы Эли взметнуться, как от порыва ветра.

– Браслет настоящий, – неожиданно красивым оперным голосом согласилось чудовище. Вернее – голосами, поскольку обе головы гидры говорили синхронно. – ну а вторую-то я могу съесть, верно?

– Ни в коем случае! Она со мной, – быстро ответила Элион. Головы переглянулись.

Элион подошла к Вилл и коснулась саднящей болью щеки Стражницы. Боль приутихла, но ожог все равно распух, перекосив лицо под каким-то невозможным углом.

– Что это за браслет? Откуда он у тебя? – кое-какое подозрение на этот счет у Стражницы, конечно, было…

– Седрик подарил. Сама ничего не понимаю, это не артефакт и не амулет… Э-э, может, Вы нам расскажете, госпожа…

– Левиафан, – чопорно представилась гидра, с интересом их разглядывая. – можно просто Ливи. Нет, деточка, никакой магии в браслете нет, скорее, то, что он у тебя, служит своеобразным предупреждением, что ты можешь… как бы это…встать поперек горла даже у меня.

Да уж, если для разумных змеюк это нормальные размеры, Седричек ростом не вышел! По бриллиантово-блестящим кольцам тела гидры, иногда показывающимся из-под воды, наверное, можно было перейти все море, как по мосту. Хорошо еще, вода не позволяет увидеть ее целиком! И как у Элион духу хватает вести светские беседы?

– Скажите, госпожа Ливи, Вы не встречали в этой вехе девушку примерно наших лет? Она… несколько болтлива и любит смеяться.

– Новенькая у русалок? – без энтузиазма уточнила водяная змея. – Они все такие, только и делают, что болтают, поют и смеются целыми днями! К счастью, у меня нет ушей, а то бы бесконечно в них звенело от этих дурёх. Я их не различаю, уж на вкус-то они тем более одинаковые. Нет, сегодня я никого не встречала, – головы синхронно зевнули, вновь продемонстрировав акульи зубки в пару рядов. – впрочем, ваши шансы ее найти это только увеличивает.

– Но Ирма не русалка! – неожиданно вернулся голос к Вилл.

– Если нет, значит, ею станет, – головы снова переглянулись, видимо, у гидр это был эквивалент пожатия плечами. – и очень скоро, иначе Поющее море не призвало бы ее душу.

На этом огромная морская змея, видимо, сочла разговор законченным и практически без всплеска исчезла под водой, пару раз темная чешуя бриллиантово блеснула у самой поверхности, почти не создавая ряби, хотя существо таких размеров, казалось, должно было выплеснуть всю лагуну на берег.

– Какие еще будут идеи? – осведомилась Элион.

– Возвращаемся. Сразу надо было перенестись в Кондракар… Сами мы в этой истории точно не разберемся!

Потолка в огромном светлом зале то ли не было вовсе, то ли его закрывали клубящиеся золотисто-розовые облака. Как-то Хай Лин, кое-что смыслящая в живописи, пыталась объяснить Вилл, что белый цвет, как и все другие, имеет множество разнообразных оттенков и полутонов, а Вилл не понимала – белый, он и есть белый! То есть, не понимала, пока впервые не побывала в этом облачном замке: в Кондракаре белым было все, но это не был однообразный больнично-белый цвет, скорее вспоминались все те же облака, едва уловимо собравшие в себя бледно-лиловый, солнечно-золотистый, бежевый, розовый и голубоватый тона. Наверное, в зале собрались все возможные оттенки белого.

– Добро пожаловать… Или с возвращением.

Девочки обернулись. Ни Ян Лин, ни знакомого Стражницам Тибора с Оракулом сегодня не было (чему Вилл немного даже порадовалась – объясняться с миссис Лин насчет исчезновения ее любимой внучки совсем не хотелось, не то, чтобы кто-то в чем-то ее обвинит, но додуматься попросить совета можно было бы до, а не после!). Зато сопровождали два незнакомых существа, весьма неприязненно косящиеся друг на друга.

Справа от Оракула стоял молодой мужчина, одетый в белую тунику и золотистый доспех, словно древнеримский воин, на нагруднике доспеха был изображен распахнувший крылья то ли орел, то ли сокол. Мужчина во всем походил на человека: слегка грубоватое смуглое горбоносое лицо, темные глаза, коротко постриженные светло-каштановые волосы, атлетичное сложение – только росту в незнакомце было не меньше, если не больше трех метров, а за спиной красовались сложенные крылья – песочные в коричневую крапинку. Приглядевшись чуть внимательнее, Вилл заметила, что волосы крылатого воина на самом деле – мелкие песочно-коричневые перья.

Женщина по левую руку от Оракула производила, пожалуй, менее шокирующее впечатление и была похожа на изящную скульптуру из белого мрамора: молочно-белая кожа, белее даже узкого платья с очень длинным шлейфом, бледно-бледно-бежевые волосы и губы, светло-желтые глаза. Она была бы дьявольски красива, будь в ней чуть больше ярких красок. А еще показалась как-то смутно, неуловимо знакомой, хотя Стражница была абсолютно уверена, что видела женщину впервые.

– Благодарю за оказанную мне честь, – похоже, дворцовое воспитание успело основательно зацепить Элион мозги.

– Взаимно, юная королева. Позвольте представить Михаила, крылатого рыцаря, и Гигейю Целительницу…

– …Которой вы можете сказать “Спасибо” за большую часть своих неприятностей! – резким гортанным голосом закончил Михаил. Желтые глаза Гигейи презрительно сузились.

– Знаешь, – со знакомым откуда-то шелковым выговором холодно произнесла она. – не будь ты Соколом, я бы решила, что ты ищешь, на кого бы свалить ответственность, чтобы не признавать, что оказался паршивым охранником! Как будто дело в том, что это Седрик, а не Фобос, остался жив, а мы об этом даже не знали…

– Я, в отличие от некоторых, всегда честно отвечаю за свои поступки!

– Но не за нелепые обвинения!..

– Тихо.

Гигейя с возмущенным видом обернулась к Оракулу, уперев в бока тонкие руки.

– С какой стати Вы позволяете ему оскорблять меня? Или разделяете его мнение?! Может быть, Седрик и воспользовался моими словами, но то же самое мог сказать кто угодно! Почему я должна доказывать, что это не была намеренная подсказка?!

– Мог сказать кто угодно, но сказала – ты! И вообще… я здесь недавно и не могу знать точно, но ты что всегда целуешь пленников, которых приходится исцелять после неудачных попыток побега?

– Я его не целовала!

– Разумеется – у нас с Джено коллективные галлюцинации. А я ведь предупреждал Оракула, что не стоит…

– А я еще раньше – что Соколы слишком тупые, чтобы…

– Тихо. Я прекрасно помню, что вы двое друг о друге говорили. Уж не считает ли кто-то из вас, что знает лучше меня, кому стоит доверять, а кому – нет? А я не вижу смысла в том, чтобы наказывать: ни кого-либо из вас, ни Джено. Могу только напомнить, что Кондракар, не место для расовых разногласий.

Михаил коротко извинился. Гигейя, чуть помедлив, тоже.

– Я ни-че-го не понимаю! – едва не взвыла Вилл. – Что произошло?

– Дело в том, Стражница, что Целительница и правда, хотя и ненамеренно приложила к одной из возникших проблем…

– Язык! – негромко вставил крылатый рыцарь.

– Можно так сказать, – бросая на Михаила взгляд, выражающий бесконечное терпение, согласился Оракул. – темницы Кондракара – совершенная тюрьма для магов, колдунов и волшебных существ, не существует магии, позволившей бы выбраться из нее. Примерно это Гигейя и сказала Седрику. Проблема в том, что из этого логически вытекает – обычное, неволшебное существо может покинуть Башню практически без препятствий. Особенно такое незаметное, как маленькая змейка. Мы не учли, что оборотни могут превращаться в обыкновенных животных до конца, утрачивая и магию и человеческий разум. А он, к тому же, как-то сумел разделить свою сущность надвое – мы все считали его погибшим, когда человеческая часть сгинула в книге Людмора, но вот змеиной удалось затаиться, я не мог ожидать, что Седрик пойдет на такое, потому что превратиться обратно он сам не может.

– Угу, только с помощью колдуна типа своего дорогого господина! – хмуро буркнул Михаил.

– Перед таким превращением оборотень может поставить пред собой четкую цель, можно потом забыть – зачем это было нужно, но сама цель останется.

– Скажи, что ты и этого не могла предположить!

– Ты бы стал полагаться на такого типа, как Фобос, рискуя навсегда остаться в зверином обличье?

– Я очень многое из того, чем охотно развлекаются змеелюды, не стал бы делать ни при каких обстоятельствах! А вот ты…

– Тихо. Как же мне уже надоели ваши перепалки…

– Кроме того, к возвращению князя я уж точно никакого отношения не имею!

– Фобос? – поначалу Элион так же недоуменно, как и Вилл, слушала переругивание, которое у этих двоих, похоже, вошло в привычку и весьма отточилось за сотни проведенных в Кондракаре лет, даже если давно оказались забыты первоначальные причины такой неуживчивости, громко ахнула и подалась вперед. – Так мой брат не умер? И… и он вернулся?

– Да… Кондракар – место, где нет времени и пространство бесконечно, за стенами крепости нет ничего. Бесконечно и падение в пустоту, без времени неспособное прерваться вовсе ничем. Но… все же это случилось. Когда ты, юная королева, открыла врата в Хаос, это принесло необыкновенную силу не только тебе, но и князю Фобосу. Но худшее в случившемся даже не это, а то, что теперь он единственный, кто может помочь тебе запечатать Хаос обратно.

– Отлично… похоже, вытаскивать оттуда девочек окажется теперь не худшей проблемой! – закатив глаза, воскликнула Вилл. Любые трудности так или иначе проще абсолютной невозможности!

– Боюсь, все не так просто.

– Ну, мы можем пройти все эти «вехи», даже если только Элион будет использовать магию.

– Элион ошиблась. То, что вы видели в Хаосе – вовсе не Вехи. Это зарождающиеся новые миры, каждый из которых начал строиться вокруг попавших в Хаос Стражниц. И, если девочки не смогут… или не захотят уже вернуться, то станут душами четырех новых миров.

– Но почему Михаил обвиняет во всем Гигейю только потому, что она сказала то, что и так, в, общем-то, очевидно? – Вилл поскребла жесткую шевелюру, стараясь навести в мыслях хотя бы минимальный порядок. Эти двое друг друга откровенно недолюбливают, это понятно…Оракул упоминал какие-то расовые разногласия… вот уж и правда – неожиданность в Кондракаре.

– Не поэтому, – тихо возразила слегка вышедшая из оцепенения (интересно, от страха или все-таки радости?) Элион. – Сокол во всем обвиняет Гигейю, потому что она – ламия.

– Нэ понял! – Вилл вторично поскребла затылок. – Ламия – это ведь что-то типа вампира, разве нет?

– Разве нет! – фыркнула Целительница, поднимая шлейф своего платья и перекидывая его через плечо на манер тоги. – Еще хуже!

Ниже талии, вместо ног у Гигейи было змеиное туловище – такое же молочно-белое, как кожа рук и лица, только к самому кончику хвоста слегка темнеющее до оттенка топленого молока, такого же цвета зигзагообразный узор украшал змейку вдоль позвоночника. Стражница едва удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу – понятно теперь, почему лицо и манера речи Целительницы ей кого-то сразу напомнили. Седрика!

– Кажется, ты уже готова разделить мнение Михаила, а Стражница? – насмешливо поинтересовалась женщина-змея. – У вас же все змеелюды – лживые двуличные твари.

– А разве не так?

– Почти, – уклончиво ответила Гигейя. – но вот Оракула, так уж вышло, даже я не могу обмануть, стало быть – в данном случае честна, как перед Гекатой!

– Черта с два! – опять завелся Сокол. – В лучшем случае – опять недоговариваешь!

– Если своими птичьими мозгами чего-то не понимаешь, молчал бы хоть, когда никто не спрашивает, гусь неощипанный!

– Гадюка подколодная! – не остался в долгу Михаил.

Оракул тихо застонал, обхватив голову руками.

– Гигейя, ты не могла бы заняться раной Вилл, пока они не вернулись в Меридиан? Ожог несерьезный, но юную девушку шрамы отнюдь не украшают.

– В переводе на нормальный язык – “пошла вон”. С-с удовольствием! – демонстративно развернувшись, Целительница изящными извивами заскользила прочь. – Пойдем, деточка. Не надо делать такие глаза, я не кусаюсь! – мелодично усмехнулась и добавила. – Исключительно целиком заглатываю.

Стражница, утешая себя мыслью, что Оракул действительно не послал бы ее с Гигейей, если бы та была чем-то опасна, без энтузиазма поплелась следом. Смутно подозревалось, что предложение Оракула было направлено больше на попытку сберечь хотя бы остатки нервов – Сокол и ламия обладали паранормальным талантом раздражать друг друга, поэтому разведение этой парочки на максимальное расстояние явно было единственным способом заткнуть им рты

– А ты, Михаил, слетай, проветрись, тебя позовут, когда будешь нужен.

Крылатый рыцарь, в отличие от Целительницы, не стал комментировать распоряжение и удалился практически мгновенно.

– Госпожа Гигейя, – неуверенно окликнула ламию Элион и, когда та обернулась, подняла руку с серебряной змейкой на запястье. – может быть, вы знаете, что это за браслет?

– Это? Наверное, Лаймы вещица, Черные ламии любят побрякушки. А в чем дело?

– Да нет, просто… спасибо.

Апартаменты Целительницы выглядели живописно: в центре небольшого зала прямо из мраморного пола росло огромное яблоневое дерево, сквозь плотную крону мозаикой бликов и теней ложились на пол и стены солнечные лучики. Одну из стен обвивал темно-зеленый плющ, возле нее журчал небольшой фонтанчик, стоял низкий восточного вида диванчик и несколько узорчатых подушек на ковре, по другую сторону от дерева помещение больше напоминало лабораторию или кухню ведьмы: с пучками сухих трав на стенах и множеством полочек, заставленных всякими банками-склянками и колбочками-пробирками с таинственным содержимым.

– С-садись, – Гигейя кивнула на диванчик. – Ми-иленький укус, просто чудесный… – прохладные пальцы аккуратно изучили слегка саднящую скулу Вилл. – хватит ёжиться, сказала же, я тебя не съем, мы нынче на диете!

– Извините. Слишком много змей последнее время на квадратный метр моей ранимой детской психики! Когда эта гидра из моря выглянула, я уж думала – поседею! Ни за что не поверю, что Геракл на такую махину с мечом выходил!

Стоп! Если эта «веха воды» была зарождающимся миром, созданным при помощи только-только угодившей в Хаос Ирмы, то откуда там взялась Левиафан? Опять не сумела задать Оракулу нужного вопроса вовремя!

– Геракл и Иолай с болотной гидрой бились, они куда мельче океанских, – выискивая что-то на своих полочках, сообщила ламия. – хотя в той истории полно чуши! Если гидре срубить одну из ее голов, она действительно отрастет заново – но через довольно продолжительное время. Больше двух голов у них не бывает никогда, а если отрубить обе, гидра, естественно, погибнет. Правда это трудновато – пока с одной головой противник справится, вторая его сто раз слопает без майонеза!.. Ага, вот он! Смотри.

Гигейя взяла с полки медную статуэтку свернувшейся змеи и скользнула к Вилл. Стражница послушно – с некоторым удивлением, правда, посмотрела – по покусанной скуле пробежал ментоловый холодок. Коснувшись щеки, опухоли девочка не обнаружила.

– Раритетная вещица, даже от яда Черных ламий спасает! – не без гордости сообщила Целительница. – Но артефакт уникальный, второй такой же создать невозможно. В твоем мире он упоминался в какой-то из религий, там еще по пустыне сорок лет странствовали.

– Моисей во главе своего народа – это из христианства. Яблоневое дерево – тоже?

– Обычное дерево. Не бывает таких яблок, от которых знаний прибавляется, да и то, что людям познание только во вред – сами дураки! Тебя, конечно, удивляет, что ламия могла забыть среди Светлых, верно, Стражница?

– Поскольку речь несколько раз заходила о Черных ламиях, я так поняла, что вы – Белая.

– Ну, уж не фиолетовая! Причем тут это, у вас, людей – в смысле, тоже существуют разные цвета волос и кожи, разве это о чем-то говорит? Может, блондины чем-то лучше, честнее или порядочнее брюнетов? На самом деле для меня самой это оказалось сюрпризом, так вышло, что мне и моему отцу Асклепию человечество обязано возникновением медицины – как ни крути, а это зачлось, как благое дело. На самом деле все оборотни не являются созданиями ни Света, ни Тьмы и с легкостью могут совершать как добро, так и зло – в зависимости от ситуации. А Оракул каким-то образом, одному ему и понятным, находит во Вселенной людей или существ, наиболее всего для чего-либо подходящих, зачастую уже умерших в своих мирах к тому времени. Меня сочли наилучшей целительницей, хотя в прошлой своей жизни я была весьма далека от идеалов Света. Так же, как этого крылатого болвана отчего-то сочли идеальным охранником. Оракулу, конечно, виднее…– Гигейя выразительно смолкла, ясно давая понять, какого она на этот счет мнения.

– Значит, ты умерла? – странно звучащий вопрос… но ведь и бабушка Лин оказалась в Кондракаре после смерти на земле.

– Я не умерла. Все гораздо интереснее! Меня убили.

– Крылатый рыцарь, – без вопросительных интонаций произнесла Вилл.

– Не Михаил. Другой… впрочем, они все одинаковые. А вот самого Майки когда-то очень давно убил Седрик. То ли у Оракула оригинальное чувство юмора, то ли тут кроется еще что-то, одному ему понятное. Упаси Геката от такого начальства! Оракул видит всех насквозь – мне это не слишком нравится, ибо я, как все змеелюды, лицемерна – а сам при этом показывает ровно столько, сколько хочет показать. Дозировано. А я к тому же еще и любопытна! Тебя не напрягает моя болтовня? Вероятнее всего, Оракулу нужно было поговорить с Элион о чем-то, что предназначено только ей, нас тоже позовут, когда мы понадобимся. Вернее – тебя, а пока можешь отдыхать.

– Михаил сказал, что Седрик вернулся к Фобосу…

– Стало быть, так и есть. Соколы не лгут.

– Значит, их здесь уже нет. Зачем мы теряем время…

– Оракулу виднее. И знаешь, Стражница, люди говорят, что беда не приходит одна, быть может, в этом есть смысл? Когда наводнение случается одновременно с пожаром, оно поможет его погасить.

========== Глава вторая. Хаос. Князь Фобос ==========

Много лет назад

Если центральные улицы еще предъявляли претензию на ухоженный вид, то ближе к окраинам городок плавно переходил в болото, на котором, собственно, и был построен, поскольку населяющих его рептилий жизнь по уши в грязи целиком устраивала, чего никак нельзя было сказать о принце! Когда тринадцатилетний Фобос споткнулся в темноте на прогнивших деревянных мостках и чуть ли не по колено провалился в лужу, настроение резво перескочило с отметки “умеренно поганое” почти до тотального человеконенавистничества. То, что нормальные отпрыски королевских семей обычно не имеют привычки шататься ночами по городским окраинам без определенной цели, мало утешало. В конце концов, когда являешься единственным пока отпрыском единственной в мире королевской семьи, можно быть самому себе нормой! Прекрасно понимая, что это слишком уж по-детски, принц, тем не менее, очень многие свои поступки совершал именно потому, что они заставляли окружающих сомневаться, а все ли у него в порядке с головой. Прогулки по трущобам были из числа таких поступков.

Когда Фобос пытался хотя бы самому себе объяснить, что забыл в этом болоте, приходил к выводу, что оно-то и есть настоящий город. Не тот глянцевый фасад, что виден из окон дворца и который принимают за город такие, как матушка. Настоящий город – грязная дыра и настоящие его обитатели двух сортов: тупые и трусливые, как мыши, и “крысы” – похожие на “мышей”, но поумнее и позубастее. В кварталах вроде этого последних хватало.

Один такой “крысеныш” в потрепанной кожаной тунике визгливо переругивался с кем-то, кого от глаз принца скрывала палатка из грязной ткани, расшитая бусинами и блестками.

– Ты ведь должна была это предвидеть, а?

Когда Фобос собирался пройти мимо, под ноги ему, разбрызгав во все стороны грязь, вывалилась старуха, почти невидимая в клубке своих юбок и шалей, надтреснуто бранящая “ирода”. Скривившись, принц сделал шаг назад: обойти старуху можно было только если сойти с деревянного тротуара в самую грязь, проще было бы просто отшвырнуть ее с дороги, но принца передергивало от одной мысли даже приблизиться. Наверное, это тот же самый фальшивый страх, что некоторые испытывают к насекомым и прочим безобидным, в общем-то, тварям. Крысеныш тем временем даже в полутьме мгновенно прикинул уровень благосостояния прохожего, одетого в плащ из настоящего шелка с серебряным шитьем, и вскинул видавший виды арбалет с треснувшим ложем, перетянутым кожаными ремешками. На расстоянии больше трех метров подобное барахло совершенно беспомощно, но почти в упор… Обычно “крысы” чуяли, что с принцем не стоит связываться, но этот был молодым и бестолковым.

– И что вам угодно, сударь? – ну и кто после этого станет обвинять Фобоса в отсутствии манер? Дворцовая челядь, в отличие от незадачливого преступного элемента, давно была в курсе, что пока принц цедит сквозь зубы в адрес “тупых ленивых тварей” и может швырнуть канделябром – все в порядке, но если вдруг становиться вежливым…что бы они там ни знали – всех слуг как ветром сдувало куда угодно, лишь бы подальше от его высочества.