Текст книги "Там, где правит тьма (СИ)"

Автор книги: Salzmun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Посмотрев в сторону нашего Шермана, он пошёл вперёд.

– Огонь! – закричал я. Мне было страшно.

Заметив вспышку, человек тут же рванулся в сторону, уклоняясь от снаряда. Танковый выстрел – это не винтовочная пуля: он летит достаточно медленно, чтобы от него мог уклониться человек с хорошими рефлексами.

– Ещё! Огонь, огонь, огонь!!! – кричал я. – Из пулемётов тоже!

Я услышал мерный стук двойного курсового пулемёта и грохот спаренного. Выбравшись повыше, я ухватился за зенитный пулемёт и тоже начал стрелять.

Бежавший ускорился, двигаясь зигзагами. Я чётко видел, как пули попадали и рикошетили от его брони. Некоторые пробили сталь. Я был уверен, что он уже ранен. И не раз. Выносливости ему не занимать.

Он укрылся за скалой.

– Вперёд. Размажем его.

Шерман рванулся вперёд, объезжая скалу. Я ожидал увидеть смельчака привалившимся к скале на последнем издыхании, но уж никак не готового к рывку воина.

Словно пуля, он бросился вперёд

– Фосфором его! – в ужасе закричал я.

Грохот выстрела, шипение, ярчайшая вспышка.

Человек в экзоскелете исчез в белом дыму. Сияющие осколки фосфора усеяли землю вокруг. Некоторые камешки начали плавиться.

– Получилось? – спросил наводчик. – Мы его сделали?

– Точно сделали. После такого не живут, – со вздохом облегчения сказал я. – Вперёд.

Танк двинулся прямо. Я закрыл люк, чтобы газ не попал внутрь

Внезапно танк натолкнулся на что-то металлическое. Видимо, на тело убитого бегуна.

Через мгновение, с жутким грохотом и скрежетом, люк мехвода вылетел, словно картонный. Раскалённая докрасна стальная рука, изъеденная кусочками фосфора, ворвалась внутрь, объятая белым дымом.

Мехвод истошно завопил, задыхаясь от газа. Рука одним ударом раздавила его. Во все стороны брызнула кровь. Никогда бы не подумал, что в человеке может быть столько крови.

Танк сотрясло ещё раз. Рычаги управления, сжимаемые мёртвыми руками, продолжали двигать машину вперёд. Просто в лапы стального монстра. Просто в белый дым.

Остальные члены экипажа уже вовсю кашляли, хватаясь за горло.

Завыв от ужаса, я задержал дыхание и распахнул люк, погрузившись в едкое белое облако.

Спрыгнув с танка, я побежал в сторону, изо всех сил затыкая рот и нос. Несколько секунд безумного бега – и я выскочил на чистый воздух.

Судорожно вдохнув, я закашлялся и упал на колени. Видимо, немного газа таки попало в мои лёгкие. Меня вывернуло наизнанку. Я хватал ртом воздух, но казалось, что тот просто входил и выходил, не насыщая кислородом. Удушье всё сжимало меня.

Краем глаза я видел, как неизвестный расправляется с танком. Ударом огромного кулака он разбил ведущий каток одной из гусениц. Машина завертелась на месте, накренившись набок.

Воспользовавшись этим, человек упёрся в борт танка, всем весом и мощью гидравлики толкая машину в сторону наклона.

С оглушительным грохотом танк упал на бок.

Медленно, едва перебирая ногами, экзоскелет выбрался из облака. Оплавленный и покрытый выбоинами от кусков фосфора, с большой чёрной отметиной прямого попадания снаряда, он, словно заводная кукла, направлялся ко мне.

К счастью, гидравлика наконец-то не выдержала, и он остановился. Из всех щелей валил дым. Обычный серый дым перегревшихся механизмов.

Я облегчённо выдохнул. Всё же он не всемогущий.

С шипением, нагрудник раскрылся. Из скафандра выбралась истекающая чёрной кровью тварь. Всё тело в ожогах и пулевых ранениях. Пустые белые глаза направлены на меня.

Подавив вопль ужаса, я выхватил из-за пояса пистолет и начал стрелять.

Одна за другой, пули попадали в чудовище. Оно с жутким рёвом бросилось на меня. Острые, словно бритва, зубы впились мне в шею. Безумная боль пронзила моё тело. Когтистые лапы вонзились мне под рёбра, разрывая плоть.

В глазах потемнело, боль исчезла. Последними обрывками сознания я ощутил себя тонущим в чёрном омуте.

Так вот, как это… умирать.

Комментарий к 13. Поединок

Бета: Отбечено.

========== 14. Последствия ==========

Темнота. Опять темнота. Теперь ещё и боль. Откуда она? Ничего не помню. Я словно подвешен на каких-то нитях в пустоте. Всё тело саднит. Внезапно я вижу впереди свет. Нити держат меня, но я пытаюсь вырваться, тянусь к свету изо всех сил. И наконец, когда мне кажется, что силы вот-вот покинут меня, я окунаюсь в этот свет и выныриваю из кошмара.

Я резко открыл глаза. Надо мной виднелся белый потолок. Покрытый сетью трещин белый потолок.

Медленно опустив взгляд, я обнаружил себя в больничной палате. Всё тело действительно болело, словно в меня одновременно вонзили тысячи игл.

Осмотревшись, я увидел какие-то хирургические принадлежности на столике в углу. Там же лежал какой-то свёрток. Кровать, на которой я лежал, стол и пару стульев. Ни окон, ни людей. Хотя нет, на стуле у моей постели кто-то сидел, склонившись на кровать. Это Линди.

Она мирно спала, сжав в руке уголок простыни. Её светлые волосы аккуратными и чистыми прядями спадали на лицо. Свет причудливо отражался в этих локонах, придавая её лицу некую таинственность, словно она была потусторонним существом.

Видимо, о ней позаботились, поскольку теперь она была одета в забавную футболку с медвежонком и короткие джинсовые шорты. Волосы были вымыты и уложены, кожа – чистой и гладкой.

Если бы не она, я наверняка получил бы очередной припадок. Интересно, как ей это удаётся?

С трудом подняв забинтованную руку, я осторожно погладил её по голове, отчего она сразу проснулась. Посмотрев на меня своими огромными зелёными глазами, она потянулась и внезапно сказала:

– Ты очнулся.

Я на мгновение опешил. Если мне не изменяла память, я был уверен, что она не могла говорить.

– А ты говоришь.

– Да.

– Но как? – недоумённо спросил я.

– В этом городе есть очень хороший психолог. Она помогла мне. За прошедшую неделю мы много занимались, и в итоге я всё-таки смогла заставить себя говорить.

– Это здорово, – внезапно я запнулся. – Стоп, неделю?!

– Да. Ты лежишь здесь уже неделю.

– Так долго?!

– У тебя ожоги шестидесяти процентов тела. Первой и второй степени. Ожоги фосфором, отравление фосфором, одиннадцать пулевых попаданий, множественные переломы, внутреннее кровоизлияние. Радуйся, что вообще жив остался, дурак. Знаешь, как я переживала за тебя?

– Извини, – промямлил я.

Неужели я действительно так сильно пострадал?

– Извинениями не отделаешься. Ты хоть знаешь, как врачам приходилось стараться? Они ведь не умеют лечить тоннельщиков! Им пришлось на ходу изучать твою физиологию.

– Я уже окончательно стал тоннельщиком? – медленно спросил я.

– Да. Полностью и бесповоротно. Разве что мозги ещё человеческие, – она хихикнула.

– Как закончилась битва?

– После того зверства, что ты устроил, остальные рейдеры разбежались. Сейчас жители ближайших деревень и самого Утёса объединились в группы и добивают остатки нападавших. Ещё несколько дней – и наша Подземка станет безопасным местом. По крайней мере, так мне сказали, – добавила она.

– Зверства?

– Ты потерял контроль. Едва не сожрал заживо какого-то бедолагу. Мне пришлось бежать к тебе и успокаивать.

– Успокаивать? Как ты это делаешь? – наконец-то я мог спросить прямо.

– Ну… как-то само получается. Я ощущаю эмоции и боль других людей. Не мысли, только чувства. И немного умею с ними взаимодействовать. Когда у тебя начинается это твоё «помутнение», я стараюсь привести тебя в чувство. На самом деле, достаточно просто находиться рядом с тобой, – она задумчиво чесала затылок, объясняя свои способности.

– Значит, пока ты рядом, я могу не бояться припадков?

– Да, – кивнула Линди.

Я вздохнул с облегчением. Всё же мне повезло. Сыграл лучший из вариантов развития событий.

– А что с танком?

– Этого я не знаю. Кстати, с тобой кое-кто хотел поговорить; подожди здесь. – добавила она с ехидной улыбкой.

– Ладно, так и быть. Не убегу, – саркастично ответил я.

Куда я убегу в таком состоянии?

Линди выбежала из палаты, забавно мелькая своими стройными ножками.

Я уткнулся взглядом в потолок, с которого свисала простая лампочка на проводе.

Получается, я провёл здесь целую неделю? Это насколько же сильно мне досталось? Всё тело в бинтах. Словно мумия из комиксов, которые читали беспризорники в моей деревне. Интересно, как они там? Добрались ли Дик и Регина обратно? И почему я продолжаю за них переживать?

Словно в ответ на мои мысли дверь вновь открылась. Линди завела в комнату Диксона.

Увидев меня, Дик печально улыбнулся:

– Стоило тебя оставить одного…

– Не стоит так говорить. Как будто что-либо изменилось бы, будь ты там, – нарочно страдальческим голосом пробормотал я.

Дик рассмеялся своим дурацким смехом.

– Я тут кое-что для тебя принёс. Свежие, только что с поверхности, – он показал пакет с яблоками. – Дорогие, чёрт их побери!

– Спасибо.

Дик уселся на край кровати и достал нож, которым начал чистить яблоки. Линди заинтересованно наблюдала за процессом.

– Никогда не ела яблоки? – спросил её Дик.

– Нет. Только слышала о них. Мои родители… – она на секунду запнулась. – Мои родители редко баловали меня лакомствами.

– Держи, – Диксон отрезал от яблока дольку и протянул девочке.

Та приняла угощение и мигом его съела.

– Быстро ты. Теперь сиди жди. Надо нашего страдальца накормить, – усмехнулся Дик.

Я лишь с улыбкой наблюдал за ними. Только сейчас я начал осознавать всю прелесть дружбы и наличия людей, которым можешь доверять.

Внезапно я обнаружил, что не могу пошевельнуть левой рукой. Медленно опустив взгляд, я увидел её. Дыхание сбилось, сердце застучало, как бешеное. На лице выступили капельки пота.

Руки не было по локоть.

Дик помрачнел:

– Судя по тому, что мне рассказали, ты перестарался, сражаясь с танком. Ни твоя регенерация, ни врачи помочь не могли. Если бы они не удалили часть руки, ты мог бы умереть от заражения.

– Как… как это произошло?

– Основной удар фосфорного снаряда пришёлся на заводские детали нагрудника, но почти все осколки ушли в руку, пробив броню. Ты получил страшные ожоги, связки и кости были повреждены. Затем, этой же рукой ты пробил насквозь люк мехвода. Ты его не выбил, а просто разнёс. Повреждённая гидравлика не выдержала, и удар пришёлся на эту же руку, сломав в ней большинство костей. Под действием болевого шока и адреналина, ты не замечал повреждений, однако, когда тебя нашли, рука болталась на обрывках связок. Это чудо, что ты выжил.

Внутри меня всё похолодело. Выходит, ещё и инвалид?

– Не спеши отчаиваться, – сказал Дик, заметив моё состояние. – Лучше поблагодари кое-кого.

– Ты о чём?

– Ещё не заметил? – он внезапно наклонился почти вплотную к моему лицу и посмотрел куда-то за ухо.

– Калибровка закончена, – он снял у меня с головы прибор, напоминающий большие наушники.

– Что это?

– Аппарат для настройки. Теперь всё должно работать, – он взял со стола свёрток и раскрыл его.

Внутри оказалась механическая рука. Кисть и предплечье. Она была сделана из необычного тёмного металла. Прочная кисть, механизмы и провода, плотно вдавленные в конструкцию. Пластины брони на лицевой стороне. Стальные набалдашники на костяшках, сложный механизм сустава запястья. В целом создавалось ощущение чего-то угрожающего и хищного. Эта рука была довольно страшной.

– Мы с ней долго уговаривали врачей спасти тебе локтевой сустав. Без него работы было бы гораздо больше, а так она смогла управиться за неделю.

– Объяснишь всё?

– Конечно. Это всё Регина. Она ведь работала с охотниками. После одного из заданий её начальник принёс ей модули мысленного контроля.

– Что это?

– Устройство, которое применяется в самых современных экзоскелетах. Вместо того, чтобы реагировать на физическое усилие и делать его мощнее при помощи гидравлики, экзоскелет подключается к мозгу своего пилота и копирует его нервные импульсы, выполняя соответствующие движения. При этом сам пилот парализован. Фактически, экзоскелет стаёт его телом, – Дику с трудом давались сложные объяснения.

– Регина несколько ночей копалась, перенастраивая этот модуль. Затем она собрала из купленного в Утёсе высокотехнологичного хлама эту штуку и подключила её к модулю. Она вообще не спала всю неделю, – сказал он со странным выражением лица.

– Учитывая, что модуль уже настроен на твой мозг, импульсы, которые предназначались бы для отсутствующей руки, будут подаваться на протез, – он протянул мне устройство, напоминающее слуховой аппарат для глухих. – Одень.

Я с трудом натянул наушник. Сперва ничего не происходило, затем я ощутил странное чувство в голове. Как будто кто-то копался в ней.

Внезапно боль в обрубке руки пропала. Моё лицо удивлённо вытянулось.

– Вижу, он заработал, – усмехнулся Диксон. – Теперь давай попробуем это.

Он поднял механическую руку:

– Попробуй подвигать пальцами.

Сперва ничего не происходило, однако после нескольких попыток я заметил, как пальцы на протезе зашевелились. После этого дело пошло быстрее – и вскоре я без проблем управлял новой рукой.

– Здорово, правда?

– Ещё как! – восхищённо сказал я. – В каком-то смысле она даже лучше, чем обычная.

Вновь вернув себе самообладание, я оценил все плюсы и минусы, после чего пришёл к выводу, что несмотря на все недостатки, такие как: потеря чувствительности и свойственные механизмам проблемы – новая рука всё же была ценным приобретением.

– Сейчас мы не будем её устанавливать, – сказал Дик. – Сперва твоя рука должна полностью зажить. Если этого не сделать, могут возникнуть осложнения.

Как бы мне ни было обидно, я всё же был вынужден согласиться с его логикой.

Линди незаметно поедала яблоки под носом у Диксона.

– Не переживай – с твоей регенерацией на это уйдет всего около недели, – усмехнулся Дик.

– Ладно. И всё же, что с танком?

– Шерманом? Можешь радоваться. Теперь у тебя есть танк.

– Что?! – очередной шок.

– Ты его захватил – это твой трофей. Никто не будет заявлять на него прав.

– Правда?!

– Конечно. Кстати, его ещё и отремонтировали. Ты настолько ювелирно его разнёс, что работы было всего на несколько часов. Всего-то запаять люк мехвода и вернуть на место выбитый каток.

– Как они его перевернули?

– У них были грузовики и лебёдка. Собрали нескольких караванщиков и подняли танк. Можешь оставить его себе или продать жителям города.

– Пока что повременим с такими решениями. Что с экзоскелетом? – с замиранием сердца спросил я.

– Тут ситуация похуже. Он в катастрофическом состоянии. Они кое-как восстановили бронирование и вернули гидравлику в строй, но вот с батареей ничего не поделаешь. Заменить её уже не выйдет: всё оплавилось.

– Сколько осталось? – обречённо пробормотал я.

– Тридцать семь процентов.

– Получается, он теперь одноразовый?

– Как-то так. Есть идеи, как им воспользоваться?

– Да, – я вспомнил про бункер. – Мне ещё нужно кое-куда наведаться. И без него никак.

– Ясно, – просто ответил Диксон.

– Кстати, а Регина придёт навестить меня? – смущённо спросил я.

Чувство вины перед ней, появившееся через некоторое время после расставания, только усилилось, когда я узнал, что она сделала для меня.

– Она очень устала и сейчас отсыпается. Учитывая, что в ближайшее время тебе желательно никуда не уходить, вы с ней наверняка ещё найдёте возможность пересечься.

– Спасибо вам за всё, – на мои глаза внезапно навернулись слёзы, что было совершенно несвойственно для меня. – Если бы не вы…

– Спокойно, дружище. Мы просто делали то, что должны делать друзья.

– Но я ведь так плохо поступил с вами!

– Всего лишь допустил глупость. Но мы с Региной быстро поняли, что ты пытался о нас позаботиться таким образом, – Дик заулыбался. – Потому не переживай. Никто на тебя не обижается. Хотя… думаю, тебе всё же стоило бы извиниться перед ней.

– Так и сделаю, – прохрипел я.

Силы начали покидать меня. Глаза слипались.

– Ты всё ещё слишком истощён. Тебе нужно отдыхать. Ещё увидимся, дружище. – сказал Дик и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Дожевав очередное яблоко, Линди вновь примостилась на стуле, уставившись своими зелёными глазами на моё лицо.

Не имея сил сопротивляться, я вновь погрузился в темноту. Однако в этот раз боли уже не было. Лишь темнота. Тёплая и уютная темнота. Я уже начинал привыкать к ней.

Комментарий к 14. Последствия

Бета: Отбечено.

========== 15. Затишье перед бурей ==========

С этого момента прошло ещё около недели. Проводя день за днём в компании друзей, я быстро шёл на поправку. Вскоре я уже мог медленно ходить. Кожа восстановилась, не оставив и следа от жутких ожогов.

Линди почти не покидала моей палаты, проводя со мной всё время. Она слушала бесконечные байки Диксона, играла со мной в карты, рисовала какие-то картинки. Дик заглядывал почти каждый день, принося с собой разнообразные гостинцы и свежие новости.

В один из дней меня посетила Регина. На её измождённом лице всё ещё оставались следы бессонных ночей. Она с улыбкой приняла мои извинения и простила меня, за что я был очень ей благодарен. Сколько бы я ни убеждал её, что зря она так себя изматывала, она настаивала на том, что не могла по-другому. В итоге мы сошлись на том, что я не стану упрекать её, а она – меня.

Через пару дней после моего окончательного пробуждения меня навестил мэр Утёса (я и не знал что здесь такой есть!) и поздравил с выздоровлением, принеся благодарность от имени города за спасение. В качестве вознаграждения мне разрешили оставаться в больнице до полного восстановления совершенно бесплатно.

Как только затянулась ужасная рана на месте ампутированной руки, мы начали упражнения с протезом:

– Сожми руку в кулак, – сказала мне Регина.

Я выполнил её просьбу. Было очень странно управлять рукой, видеть её, взаимодействовать при помощи неё с предметами, но ничего не ощущать. Всё-таки нервных окончаний на ней не было и не могло быть.

– Хорошо, теперь попробуй взять карандаш двумя пальцами, – она протянула мне карандаш.

Стоило мне взять его в руку, как он тут же разлетелся в щепки. Вздохнув, Регина сокрушённо опустила голову и сказала:

– Я сдаюсь. Ты просто неисправим.

– Извини…

– Я ведь говорила тебе, что протез куда сильнее человеческой руки! Тебе нужно прилагать гораздо меньше усилий!

– Я пытаюсь! Но это очень сложно, у меня не получается. Дай мне ещё немного времени, пожалуйста.

– Как хочешь. Ты уже почти здоров, так что вскоре нам придётся куда-то переехать.

Я вздохнул:

– Не хочешь прогуляться?

Регина странно на меня посмотрела, но согласилась. Разумеется, Линди пошла с нами. Пока я находился вне скафандра, отходить от неё было опасно.

Одев купленную для меня рубашку и чистые, выстиранные джинсы, я с трудом натянул ботинки на несколько изменившиеся ступни и вышел из палаты. Коридоры местной больницы были узкими и захламлёнными. С трудом пробираясь среди гор ящиков и штабелей с койками и носилками, мы выбрались на первый этаж. Здесь, как всегда, было шумно и людно. Около двадцати человек, в основном, пенсионеров, столпились у окошка, за которым сидела в растерянности молодая медсестра. Попросту неспособная выдержать такого давления гудевшей толпы, она судорожно рылась в окружавших её стопках бумаг в поисках чего-то важного. С другого конца зала к ней на помощь уже спешила взрослая и опытная заведующая, мигом разогнавшая толпу властным голосом.

Мы с удовольствием покинули шумное помещение и оказались на улице. Здание больницы было одним из немногих бетонных строений в городе и находилось на отшибе, прямо у стены ущелья. Это был район небольших предприятий и мастерских, в котором чаще всего случались происшествия и травмы. Самые разные люди спешно шли по улочке, сталкиваясь друг с другом и протискиваясь в переулки и узкие дверцы. Стоило нам спуститься с крыльца, как я заметил косые взгляды на себе. Полные отвращения и презрения взгляды. Люди обходили меня стороной, некоторые даже останавливались и, показывая на меня пальцем, о чём-то шептались с попутчиками.

Низко опустив голову, я направился к рыночной площади. В голове отчётливо раздавался шёпот, доносившийся со всех сторон. Не потусторонний шёпот чудища из глубин, а другой. Шёпот сплетен. Шёпот насмешек и презрения.

Видимо, Линди действительно умела ощущать эмоции, так как обхватила мою руку и прижалась к ней. Возможно, она просто боялась потеряться в толпе, однако, в любом случае, это помогло. Всё же были люди, которые относились ко мне по-дружески. Это успокоило меня.

После нескольких не самых приятных минут прогулки мы пришли к рыночной площади. В её дальнем конце располагалось место, заинтересовавшее меня ещё при первом посещении Утёса. Ресторан.

У меня в кошельке всё ещё было полторы тысячи, так что я вполне мог позволить себе и девушкам неплохой обед.

Несмотря на бедность внешней облицовки и простой железный фасад, внутреннее убранство заведения отличалось уютом и даже определённым шармом. Окна были завешены бархатными портьерами, висевшими на потёртых, но всё ещё блестящих карнизах. Стены были покрыты обоями нежного бордового оттенка. Вместо ставшего привычным каменного пола, виднелись натёртые до сияния доски паркета. Столики из покрытого лаком красного дерева, мягкие, обитые нежной кремовой тканью стулья. Старые выщербленные мелкими трещинками тарелки сверкали чистотой.

В дальнем конце помещения тихо играла на рояле молодая девушка в платье. Инструмент был ветхим, краска облупилась или стёрлась, однако настройка оставалась идеальной, как и навыки музыканта. Тихая и добрая мелодия проникала в самое сердце, создавая непередаваемое ощущение. Атмосфера этого ресторана была невероятной. Несколько человек сидели за дальними столиками. Все они были хорошо одеты – явно не из бедных. За дальней стойкой шеф-повар творил чудеса с большим куском говядины на глазах у восторженных посетителей. Мы словно оказались в другом мире. Звуки улицы не доносились сюда. Лишь прекрасное пение рояля и тихие голоса болтавших людей.

Я восхищённо выдохнул. Никогда в жизни мне не доводилось бывать в столь красивом месте.

Увидев нас, одетый в роскошный костюм официант широко улыбнулся белоснежной улыбкой и подошёл, придерживая левой рукой толстое меню:

– Рады приветствовать вас в нашем скромном заведении. У вас забронирован столик?

– Нет, – несколько смущённо ответил я.

Только сейчас до меня дошло, что мы крайне неподобающе одеты. Линди в своей медвежьей футболке и шортиках. Я в рубахе и потёртых джинсах и Регина в комбинезоне механика, перетянутом завязанной на поясе толстовкой.

– В таком случае прошу за мной, – нисколько не расстроенный, официант повёл нас к уютному месту в углу. Как раз на троих.

Он помог нам разместиться и протянул меню, после чего встал неподалёку, сверкая идеальными зубами. Несмотря на нашу одежду и мою жутковатую внешность, на его лице не было ни тени неуважения. Настоящий профессионал.

Переключив внимание на меню, я сразу же оценил замечательное минималистичное оформление. Конечно, как и ожидалось, цены были заоблачными, однако полторы тысячи также считались немалой суммой, потому мы спокойно смогли позволить себе всё, что душе угодно.

Линди заказала себе шарлотку с яблочным соком, Регина, решив ни в чём себе не отказывать, предпочла грибной суп-пюре, болоньезе и сливочный торт с кофе и коньяком, ну а я выбрал слегка прожаренный бифштекс с кровью, гарнир из пареных овощей и настоящий местный деликатес – сладкую газировку. В общем, мы уложились всего в четыреста центов, что лишний раз доказывало, насколько много я заработал, продав тот сапфир. На эти четыреста центов можно было бы прожить несколько месяцев, неплохо питаясь и снимая небольшую комнату.

Сделав заказ, мы устроились поудобнее.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Регина.

– Все ещё испытываю неудобства из-за этой штуки, – я показал на протез. – К тому же, меня смущает, как на меня смотрят на улицах. Словно на диковинного монстра.

– С этим ничего не поделаешь, – Регина вздохнула и откинулась на спинку стула, уставившись на расписанный какими-то картинками потолок. – Люди инстинктивно боятся всего, что им чуждо. Кроме того, почти каждому человеку среднего возраста уже доводилось хоть раз сталкиваться с тоннельщиками. Это ужас, который невозможно забыть. Неважно, какая у тебя репутация, не имеет значения, чего ты добился и каковы твои заслуги перед городом. Твой внешний вид будет пробуждать в них неприятные воспоминания, отталкивать их от тебя. Внушать им страх перед тобой. Страх и отвращение.

Регина выпрямилась и посмотрела на меня:

– Ты никуда от этого не денешься. Ты и есть диковинный монстр. Прими это и живи дальше.

Мне было больно это слышать. Горечь осознания схватилась с огнём непринятия, порождая настоящую бурю в моём сердце. Я посмотрел на Линди, ища помощи, но она лишь пожала плечами, мол: «Я в этом не разбираюсь, и меня это не касается».

– Тебе никак это не изменить. Точно так же, как и не вернуть потерянную руку. Ты должен побороть это и жить дальше.

Я вернул себе самообладание и с трудом произнёс:

– Спасибо тебе. Я буду стараться.

Печальные мысли сразу рассеялись, когда официант принёс нам наши заказы.

Линди мигом набросилась на свой пирог, уплетая за обе щеки. Регина на удивление цивилизованно начала есть суп, заедая его принесённой официантом булочкой.

Я же не мог сдержать слюны при виде вытекавшей из бифштекса крови. Вцепившись в него зубами, я с огромным удовольствием начал есть его кусок за куском, время от времени заедая овощами. Установилась тишина, которая прерывалась лишь звоном столовых приборов и тихим чавканьем Линди, сражавшейся с непомерно большим куском пирога.

Как только основные блюда были съедены, мы начали общаться на разные простые темы. Обсуждали город, одежду Линди, её пристрастие к яблокам, мои странные предпочтения в еде, Дика, мэра города, танк, охотников и рейдеров, рассказывали Линди о нашем походе к платтеру. Время проходило весело и незаметно. Эта разрядка была очень нужна каждому из нас. Мы понимали, что вскоре на наши головы могут свалиться новые испытания, куда более сложные, чем предыдущие. Будущее всё ещё рисовалось мрачным и неизведанным, однако мы дружно решили, что сейчас лучшим решением будет отдохнуть и отвлечься от неприятных мыслей.

Когда обед подошёл к концу, Регина достала кошель, намереваясь заплатить за себя, но я остановил её:

– Я угощаю.

– Вовсе не обязательно, я и сама могу за себя заплатить.

– Это наименьшее, чем я могу отблагодарить тебя за помощь.

Регина несколько секунд сидела неподвижно с кошельком в руках, словно раздумывая, после чего улыбнулась и положила его обратно в сумку.

Любезный официант принёс счёт, и я оставил ему деньги, не забыв про чаевые, о которых меня заранее предупредила Регина.

– Благодарю и желаю хорошего вечера, – сказал официант, провожая нас к выходу.

Мы вновь оказались на рыночной площади. Уже вечерело, о чём свидетельствовали приглушённые фонари и незначительное потемнение серой полоски неба где-то далеко наверху. Интересно, заглядывает ли кто-то с поверхности в эту дыру? Видит ли он огни города?

Некоторые торговцы уже собирали свои товары и понемногу отправлялись по домам. Ночные продавцы уличной еды, наоборот, только начинали своё дело. Здесь, в Подземке, жизнь шла посменно. Некоторые люди работали, когда другие спали, и наоборот. Таким образом достигалась максимальная эффективность и компактность поселений, ведь когда половина жителей работает, вторая может отдыхать в помещении, которое вдвое свободнее ввиду отсутствия первой половины.

По улицам начали разливаться пряные запахи фастфуда и закусок. В переулках постепенно появлялись люди ночной смены. Они мало чем отличались от дневных, разве что поведением. Тьма располагает к тёмным делам, манит зло. Люди, живущие в постоянной тьме, были скрытными и подозрительными. Однако они всё так же оглядывались на меня и шептались за спиной. Это раздражало. Сжав в кулак механическую руку, я сильно ударил ею по металлической стене. С оглушительным звоном она прогнулась. На ней осталась внушительная вмятина. Зеваки мигом испарились.

Регина осуждающе взглянула на меня, но ничего не сказала. Линди и вовсе не обращала на окружающее внимания, с усердием уничтожая припасённое в сумочке яблоко. Откуда она их берёт?

– Регина? – сказал я.

– Да?

– Где мой экзоскелет?

– Должен быть в мастерской Утёса. А зачем он тебе? – она склонила голову набок.

– Хочу лично осмотреть его. Он должен быть в порядке, ведь уже завтра я собираюсь уходить.

– Куда?

– Есть одно важное дело. Мне понадобится ваша помощь. – Конечно же, я собирался пробраться в затопленный бункер.

– Но почему завтра?

– Мы и так слишком задержались здесь, – я сжал механическую руку в кулак. – Время действовать.

Комментарий к 15. Затишье перед бурей

Бета: Отбечено.

========== 16. Лаборатория ARX ==========

Новый день наступил как всегда незаметно. Лишь увеличилась интенсивность освещения на улице. На моей палате без окон это никак не отразилось: меня разбудили внутренние часы, подсказавшие, что моё тело полностью отдохнуло.

Это была моя последняя ночь в больнице. Теперь пришло время начинать поход в бункер.

Я посмотрел на свернувшуюся калачиком на соседней кровати Линди. Пока я буду исследовать подводную часть тоннеля, с ней останутся Дик и Регина, так что всё будет в порядке.

Стараясь не разбудить её, я тихо встал с кровати и начал одеваться. В последнее время мне было неприятно даже видеть своё тело. Серая, покрытая струпьями кожа, окрепшие, словно тугие узлы, мускулы, странные пятна и отчётливо заметная сетка чёрных сосудов. О зеркалах вообще можно было и не говорить. Одного взгляда на своё жуткое лицо, на пустые серые глаза и острые, словно бритва, клыки хватало, чтобы испортить себе настроение на весь день.

По какой-то причине моё зрение не изменилось, несмотря на появление новых глаз. В остальном моё тело стало значительно сильнее, быстрее и выносливее, чем раньше. Компенсировалось это всё отталкивающей внешностью и преследовавшим меня шёпотом.

Одевшись, я подошёл к Линди и разбудил её, взяв за маленькое хрупкое плечо. Открыв глаза, она сладко потянулась и встала:

– Сегодня мы уходим?

– Да. Собирайся, – ответил я.

Линди, одетая лишь в мешковатую пижаму, под которую была приспособлена моя старая рубашка, отправилась к столу, на котором лежала её одежда. Вежливо отвернувшись, пока она переодевалась, я надел и закрепил протез, после чего подключил аппарат управления к уху. Всё было готово.

Выпустив Линди из палаты, я в последний раз окинул взглядом помещение, бывшее мне домом в течение последних двух недель, после чего окончательно закрыл дверь. Это действие показалось мне символичным, словно я отрезал себя от мирной жизни, возвращаясь на полный зла и опасностей путь.

Мы прошли по тесному коридору и выбрались на улицу, где нас уже поджидали Дик и Регина: