Текст книги "Биврёст (СИ)"

Автор книги: Russandol

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Локи отложила в сторону тарелку, когда заинтересованный шепоток прошелся по залу. Семейство Гиафа немного припозднилось. Откуда-то выскочила Лайт и потащила опешившую девочку навстречу. Скай уже разговаривала с невысокой иссохшей старушкой в больших круглых очках, восседающей в кресле-каталке. Землистый цвет лица, взбухшие лимфатические узлы на шее указывали на затяжную болезнь. Матери живут очень долго, но и они не бессмертны.

– Это моя правнучка Локи, дочка Лары. А, с днем рождения, Эгир – ас. – Он кивнул, качнув остроносой головой, как стервятник. Сегодня старший Гиафа казался еще холоднее. Зато Скай, видимо, искренне веселилась.

Локи учтиво протянула руку для рукопожатия.

– Мать Ринфе Иргиафа – ас, – прошелестела старушка. Девушке пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Протянутая рука осталась без внимания. Старушка медленно повернула голову. – Регент Эгир – ас, сын моей сестры, покойной Ририн.

– Мы знакомы, – холодно отозвался он.

– Жена его Ран-ас, – из-за плеча Эгира вышла хрупкая черноволосая женщина. Каге бережно, но крепко поддерживал ее под руку. Он был ее копией, мужским вариантом во всем, кроме глаз. Льдистая зелень по праву принадлежала Эгиру.

– Поболтайте пока, детки, – сказала Скай. – А мы обсудим скучную политику рядом с баром. Выпьешь сегодня, Ринфе? А вы, Эгир? – она выдернула ручки каталки у координатора. – Что там с вашим папенькой? Есть новости?

В отличие от остальных, Ран отпустила сына и протянула маленькую, болезненно прозрачную руку Ангейе.

– Мне приятно познакомиться с вами, Локи – ас. Я слышала о ваших родителях, – на ее лице проступила искреннее участие, – позвольте принести соболезнования.

– Спасибо, – Локи осторожно, под пристальным взглядом ее сына, пожала предложенную руку. – Я рада познакомиться с вами.

– Ваша мама была моей подругой.

– Правда? – удивилась Локи. – Мама редко рассказывала о годах ученичества.

– Мы с ней жили в одной комнате. Вместе сбегали на концерты Талиесина, – улыбнулась Ран и сильно закашляла. Согнувшись пополам, она прижала ко рту платок.

– Мама! – Каге метнулся к женщине и схватил ее за руку. – Присядь. Ты пила сегодня лекарство? – в его глазах вспыхнула паника, когда на платке показалась кровь. – Надо было тебе остаться дома, – сердито буркнул он.

– Все хорошо, – она слабо улыбнулась, принимая из рук Локи стакан воды. – Спасибо. Не могла же я остаться в стороне, когда устраивается такое торжество.

– Ран-ас, моя мама, она, какой она была? – чуть заикаясь от волнения, пробормотала Ангейя.

– Нам было весело. Она всегда умела даже в самом скучном деле найти веселье. Однажды нас наказали и заставили вычищать стойла йотунов, – Каге недоверчиво уставился на мать, глаза которой заблестели, а бледные щеки покрылись румянцем, – а она устроила соревнование, кто быстрее уберет весь навоз.

– И кто же победил? – Локи захихикала, когда леди Гиафа сделала торжественное лицо.

– Я, конечно. Никогда Ангейе не обставить наш Дом.

Мимо прошли два сотрудника СБ. Локи невольно оглянулась, чувствуя неприятную тяжесть в желудке. Списав все на креветки, она заметила в толпе Киру Гиалп. Староста Биврёста приветливо помахала рукой. Локи помахала в ответ и улыбнулась. Кира была сегодня в хорошем расположении духа, ни на шаг не отходя от своей сестры, юной Матери Дома Гиалп.

И в это мгновение раздался едва заметный низкочастотный звук, от которого заныл затылок, и окна дома Ангейя лопнули, осыпая гостей осколками. В разных местах зала возникли люди в черной форме со знаком ока на спине, как заметила Локи. Они наставили на высокопоставленных гостей хельское оружие и духовники.

Каге подскочил, загораживая мать, тщетно ища отсутствующую катану. По протоколу только Матери, регенты и консорты могли пронести оружие на прием.

На плечо Локи легла горячая рука и знакомый голос зашептал:

– Спокойно, ас. Не дергайся.

Рядом со Скай, Ринфе и Эгиром из темноты и холода Утгарда соткалась молодая черноволосая женщина с повязкой на правом глазу. Женщина отряхнулась от инея, переступила через опрокинутую салатницу, вынула из ножен катану и лениво сказала в наступившей тишине:

– С днем рождения, папочка.

– Рейвен Иргиафа, – чуть насмешливо протянула Скай. – Добро пожаловать на праздник, но, к счастью, я не поставила для тебя приборов. – Она почти с сожалением развела руками.

– Мать Ангейя – ас, – вежливо кивнула Рейвен. – Вы, как всегда, шутите.

– Что поделаешь, девочка, что поделаешь. Юмор – это то, что держит тебя в здравом уме, когда ты на краю могилы.

Рейвен холодно улыбнулась и направила обнаженный клинок на грудь своего отца.

– Я не забыла про твой день рождение и даже принесла тебе подарок. Дай, думаю, в дом Эгира приду, раздор принесу, разбавлю мед злобой. А ты не только замки сменил и фамилию, но и ушел, не оставив записки. – Рейвен сделала несколько шагов навстречу. – Ты сказал всем, что я опозорила твое имя, но никто не знает, как все было на самом деле. Все вы, – она указала катаной на притихшую толпу, – в этом замешаны и понятия не имеете, как. Почему ты молчишь?

Эгир действительно не сказал ни единого слова, он не шевелился и, казалось, даже не дышал.

– Рейвен? – прошептала Ран, делая несколько неуверенных шагов из-за спины сына.

– О, ты и мою дорогую мамочку притащил? Эта стерва еще не померла? При ее своеобразном образе жизни это так удивительно!

– Закрой рот, – прошипел Каге.

– Все еще корчишь из себя наследника своего отца? Выполняешь любую его прихоть? Ты не заслужишь ничего, верность для него пуста как моя глазница. Отец попользуется твоей щенячьей преданностью и бросит. Ни Санни, ни я не идут иллюстрацией?

– Рейвен! Прекрати этот фарс!

– О! – женщина резко обернулась и наставила катану на директора Биврёста. – Мортис – ас, вы что-то хотели? Извините, но у нас серьезный семейный разговор. А, – Рейвен хлопнула себя по лбу, – вы уже истратили те деньги, которые мой папа заплатил, чтобы я вылетела из Биврёста. Еще хотите? Вам надо арены отремонтировать? Скажите папе, он оплатит.

– Рейвен, оставь, – на сцену вышел мужчина средних лет, почти беловолосый, высокий, с аристократической осанкой. Он не был одет в форму, которая была на других террористах «Ока», его одежда скорее напоминала старый покрой формы вёльв. На его лице время оставило слабые следы. В нем безошибочно угадывалась кровь хельхейм – жесткие темные глаза и такой же жесткий рот. В отличие остальных он не носил оружия: оно было ему ни к чему.

– Простите, доктор Смит, сэр. – Рейвен вытянулась по струнке, словно вышколенный солдат. – Я плохо себя сдерживаю, когда речь заходит о семье.

Он улыбнулся уголком жесткого рта и поднял руку, привлекая внимание.

– Мы пришли сказать слово, – он знал, что все микрофоны, диктофоны и глаза направлены на него. Сифрон–ас вышла из-за своей радиобудки со странным выражением лица, с каким-то благоговейным надрывом. – Мы зовемся «Око» – те, кто следят за правдой и справедливостью. Ради правды мы готовы на все. Мы не герои, но судьи, что вершат приговор. И сегодня, здесь, расскажем то, что скрывалось.

Сердце Локи билось так часто, что казалось, сейчас вывалится из приоткрытого в ужасе рта. Ки Иогма все еще держал ее за плечо, не давая двигаться. Его пальцы нырнули к скрытой подмышкой кобуре, стойка стала расслабленной, почти ленивой. Так дрались на улицах – полное упоение дракой без всякого скрытого смысла.

– Мать Атла–ас, – обратился сэр Смит к высокой, полной женщине в кричащем красном платье. Ее руки в черных перчатках были унизаны украшениями, а на серых, жидких волосах сидела неровно диадема с зеленым камнем. – Как продвигается война с Хелью?

– С Хелью заключен пакт о ненападении, – холодно ответила Мать Атла-ас. По ее широкому лбу скатилась капелька пота.

– Давно мне так не было весело, спасибо, Мать Атла–ас. – сказал он. – Война с Хелью идет уже больше десяти лет, изредка прекращаясь на пару-тройку месяцев, чтобы найти новых рекрутов. Проблема проста: вардены не могут сражаться на территории Хели, где почти нет доступа в Утгард, а техническое оснащение армии застряло на винтовках десятилетней давности. Слухи о летающих машинах до нас не доходили, нет?

– К чему вы клоните? – осмелилась спросить Мать Кэрол Гиалп. Она походила на аспирантку Нильгартского университета, прилежную ученицу, но не на Мать Дома.

– А к тому, Мать Гиалп–ас, что сегодня «Око» покарает лжецов и остановит войну, которую начал один из вас по своему тщеславному самолюбию. Великий Асгард! Страна, благословенная богами и проклятая людьми.

– Довольно.

Доктор Смит обернулся к источнику голоса. Эгир вышел вперед. В его руке сиял духовник, полуторный меч, покрытый легкой изморозью.

– Не двигайся, папа, – Рейвен выставила перед собой катану. – Мне не хотелось бы убивать тебя сейчас.

Эгир даже бровью не повел.

– Разве ты еще не понял?

Лицо Смита не изменилось, но Локи была уверена, что он забеспокоился.

– Все кончено. СБ уже разобрались с вашими ублюдками снаружи. Вы, как малые дети, попались, думая, что на приеме все будут без оружия и это облегчит вам задачу. Все ваши действия, все ваши агенты и замыслы давно известны. Верно, Сифрон – ас? – тетушка замолчала и, обливаясь потом, недоуменно заморгала.

– Мы – Девять Матерей этого города, – сказала Скай. – Мы прирожденные лгуньи и все такое. Рейвен Игриафа–ас, Джон Смит, вы арестованы. Сами знаете, почему. Терроризм, подстрекательство к бунту, убийства, государственная измена. – Скай устало качнула рукой, подавая знак вёльвам не двигаться.

Уголки рта Джона Смита виновато опустились.

– Жаль, что мы не сможем понять друг друга. Жаль, что никто из вас не хочет понять истину. – Джон Смит разрезал ребром ладони воздух до самого пола, разрывая завесу и впуская Утгард. Обернувшись напоследок, он исчез в снежном вихре. Оконосцы сцепились с сотрудниками СБ, Рейвен бросилась на Эгира, так яростно размахивая катаной, что слышно было, как зазвенел воздух. Кагерасу схватил побледневшую Ран и увлек в сторону, не давая смотреть, как отец скрещивает меч с дочерью. Ки Иогма дернул Ангейю вниз и влево, за колонну.

Мать Атла–ас создала вокруг разрыва барьер, который поглотил большую часть выброшенной энергии, но главный зал дома Ангейя все равно выглядел плачевно. Столы и стулья в хаосе осели на дальнем конце зала, преграждая путь в сад. Разбитая посуда, выбитые стекла вперемежку с отломанными у статуй конечностями, остатки еды бесформенной массой покрыли пол. Кое-где таял утгардовский снег, алея то ли от пролитого вина, то ли от крови. Кашляя от оседающей пыли, Локи содрогнулась от боли, пронзившей правую руку. Выдернув из ладони осколок бокала, она поморщилась. Ки Иогма что-то бормотал, приходя в себя.

– Локи–ас! – Ран, дрожа, попыталась подползти поближе, но Каге, кашляя, преградил матери путь.

– Вы в порядке! – облегченно выдохнула Локи, неловко протягивая руку женщине.

– Я должна остановить их. Они же семья, они семья, они корни и кроны одного дерева, – продолжала причитать она, с ужасом наблюдая, как Рейвен, получив ранение в руку, сбежала в Утгард, подарив напоследок взгляд, полный ненависти и безумия.

– Прекрати, мам, – Каге покачал головой, не смотря, как Ран утирает текущие без остановки слезы. – Она пыталась тебя убить, помнишь? Бросила нас. Напала на отца.

– Она моя дочь, – Ран закашлялась до крови, сползая на пол.

Локи беспомощно сжимала и разжимала кулаки.

– Мне лучше, – Ран попыталась улыбнуться. – Нужно помочь, кому сможем…

– Уводи ее, – тон подоспевшего Эгира не терпел возражений. Высокий, страшный, как разъяренный йотун, он подхватил жену под локоть и поставил на ноги. Каге сжал зубы, проследив как духовник отца, обоюдоострый полуторный меч, покраснел от крови сестры.

Локи замутило. Прижимая руки ко рту, она не поняла, кто толкнул ее, но это спасло от просвистевшего возле уха кинжала. Разворачиваясь к противнику лицом, Локи успела краем глаза заметить как Каге заламывает руку одному из оконосцев. Когда стилет выскальзывает из пальцев, Локи перехватывает оружие. Легкий холодок прошелся по кончикам пальцев и ласково охватил запястье.

– Ран, уходи. – Эгир бесцеремонно оттолкнул жену.

– Больные ублюдки! – зашипела тетушка Сиф. Правый уголок рта дернулся от тика, по лбу и щекам струился пот вперемешку с косметикой. – Вы заплатите! Никто из вас не знает, что скоро настанет новый мир. Кровь прольется по всему Иггу, и только один дарует спасение.

Локи недоуменно взглянула на нее, на кинжал, на Ки Иогму, который уже вскочил на ноги и, кажется, горел желанием исполнить желание любого подчиненного – наподдать боссу. Сифрон подняла над головой жезл с навершием в форме змеиной головы. Глаза-смарагды покрылись инеем.

– Стой на месте, – тяжелая рука Эгира легла на плечо и до хруста сжала тонкие косточки. – Жди. Наблюдай.

Ангейя широко распахнула глаза.

– Каге разберется.

Гиафа-младший выбил из рук тетушки жезл и, поддев носком ботинка, ловко перехватил. Тетушка Сиф презрительно скривила рот.

– И что же ты сделаешь, змееныш? Убьешь меня?

Каге растеряно и вопросительно взглянул на отца. Локи дернула плечом, сбрасывая руку Гиафы-старшего с плеча.

– Убей ее, сын, – равнодушно сказал он. – Она предательница. Враг.

Каге заметно побледнел. У Локи в глазах потемнело. Рука, сжимающая рукоять чужого духовника, задрожала, и он сильнее стиснул ее, не давая страху прорваться наружу. Сифрон широко ухмыльнулась. Эта усмешка и нечто, промелькнувшее на лице Эгира, заставили Каге медленно отвести жезл назад, готовясь к атаке. Локи хотела вмешаться. Хотела закричать, загородить тетушку Сиф собой, ударить Кагерасу, оттолкнуть Эгира, но она стояла, как примерзшая к полу, широко раскрыв глаза и наблюдая, как Каге делает шаг и еще шаг, чтобы убить. По руке прошел легкий холодок, пальцы покрылись изморозью. В нос ударил резкий запах псины и леса, прояснив голову и заставив непослушное тело действовать. Бросившись под ноги Сиф, Локи повалила ее на пол. Тетушка завизжала, а удар Каге пришелся в пустоту. Отхватив кинжалом клок волос, Локи, тяжело дыша, швырнула его вместе с кинжалом под ноги Эгиру. Древний асгардский ритуал, всплывший на краю сознания: отдать волосы – значит признать поражение.

– Вы чтите традиции, Гиафа-ас. Она повержена как варден.

Тетушка Сиф завизжала, оттолкнула Локи и неожиданно осела на пол, недоуменно скосив глаза. На ноге расплылось красное пятно. Ки твердыми руками сжимал крошечный ругер, который дымился от выстрела.

Взбешенный Эгир возвысился над Локи, загораживая свет, и только белки глаз светились, словно ледяная завеса самого Утгарда. Так длилось всего лишь мгновение, а потом Эгир взял Каге за плечо и подтолкнул к выходу. Гиафа-младший напоследок обернулся и Локи, которую трясло и мутило, показалось, что в глазах его ужас смешан с облегчением и благодарностью.

– Вот это да, ас, – пробормотал Ки Иогма. – Я выстрелил, не задумываясь, защищал тебя. Все нормально?

– Да. Нет. Не знаю. Надо подышать воздухом.

Ки помог ей встать и, твердо взяв за плечи, вывел наружу. Свежий воздух пьянил не хуже вина, но не мог прогнать стальной запах крови и холод Утгарда. Локи стошнило в клумбу тюльпанов, а потом еще долго колотило в болезненном ознобе.

Следующие несколько дней Локи проторчала в больнице по настоянию Скай. Друзья навещали почти каждый день, приносили домашнее задание и старались развеселить как могли. Вскоре Локи пошла в школу, и жизнь вошла в привычное русло, если развороченный Дом Ангейя можно было считать самым обычным делом. Но зато преступность после грандиозной чистки будто бы присмирела, хотя, вернее, залегла на дно, не решаясь попадаться вёльвам на глаза. Газеты и радио могли еще долго мусолить тему террористической атаки «Ока», но Мать Скай-ас позвонила в пару редакций и толпы журналистов, поджидающих наследницу Ангейя возле школы, испарились. Каге в Биврёсте не появлялся. Официально объявили, что он сильно пострадал и пока находится на домашнем обучении. Так что Локи ничего не смогла узнать ни о Рейвен, ни о Сифрон, которую увезли в Хельгард, особо охраняемую тюрьму. Ки Иогма пропал, и ни Скай, ни полковник не знали (или не говорили), где он.

Закончился апрель. Семейство Ангейя на время восстановления Дома перебралось во вторую резиденцию, которая находилась на юго-восточной окраине города. Жить в общежитии Локи запретили, поэтому теперь каждое утро она встала в шесть, чтобы успеть на занятия. Иногда ее подвозил Клауд или Скай, если спешили в сторону Имин Рёга. Но чаще всего она ездила с полковником Риан, которая, похоже, выполняла роль ее телохранителя. Задерживаться после занятий не разрешалось, и черная машина всегда ровно в три стояла под окнами Биврёста. Если Локи опаздывала хотя бы на пять минут, Риан тактично и завуалировано ее отчитывала, не выходя за рамки субординации. При этом не выказывала, что охранять сопливую девчонку ей нравится не больше, чем девчонке надзор.

Когда Локи заикнулась Скай-ас, что неплохо было бы оставить ее в покое, Мать пришла в ярость и, аргументируя свою позицию разбитым о стену телефоном, навсегда закрыла эту тему.

Вновь и вновь сопоставляя все свои записи, Локи сидела в кафе во время обеда. Поимка Вора снова стала одержимостью. Все свободное время она посвящала имеющимся в школе газетным архивам. Единственная ниточка, ведущая к нему, оборвалась вместе с исчезновением Санни Ай. В новостях по радио передавали, что она погибла от теракта в больнице. На прошлой неделе Локи ускользнула вроде бы как повидаться с Лайт, но на самом деле она под шумок ремонта покопалась в документах Скай, не найдя ничего путного. Попросить Риан о доступе в СБ-архив она не решилась. Не хватало, чтобы ее в комнате заперли, снабжая обедами и домашкой. Выливая ярость в тренировках с катарами, она стала второй в промежуточном экзамене по кэн-джуцу. Комкая листы, слушала студенческую суету и смех, звон столовых приборов, до боли стискивая зубы от бессилия. Каге, будь он рядом, наверняка сделал бы язвительное замечание. Но Каге дома…

– Ангейя! – взревела Леер. Сама она плюхнулась рядом, со скрипом двигая стул поближе. Локи поспешно сгребла листы и поставила на них чашку с нетронутым чаем.

– Леер, – улыбнулась она. – Как там твои долги? Можно поздравлять?

– Все сдано, – расплылась она в улыбке. – Но вообще-то я по делу.

– Хм? – подозрительно протянула Локи.

– У меня к тебе письмо от тайного обожателя, – Леер вынула из кармана бумажку и помахала перед носом.

– Чего?

– От Джета это, от Джета.

Локи выхватила записку и быстро пробежала глазами по строчкам. Наскоро нацарапанная карта части Нифльхейма, находящаяся под Лунным кварталом, с пометками, где обосновались банды. А внизу был переписан крупным почерком Джета короткий рапорт-отчет:

«Х. К. был замечен вчера в 00.19 в окрестностях Лунного квартала. Ранен, но не серьезно. Разведчик проследил за ним до Нифльхейма. После Х. К. удалось скрыться. Прилагаю карту возможного местонахождения».

Локи перечитала несколько раз и, сжав записку в кулаке, резко встала.

– Передай Джету от меня огромное спасибо.

– Ты куда? Занятия еще не кончились. Как же твой конвой?

– Мне нужно кое-кого повидать. Леер, – подруга взглянула на нее настороженно, – помоги мне. Я должна вернуться к трем. Задержи полковника, если не успею. И, прошу, узнай у Киры адрес поместья Гиафы.

Леер неодобрительно покачала головой.

– Не знаю, какие такие у тебя дела, но, видимо, очень важные, если ты пытаешься обмануть свою охрану. Я помогу, если дашь списать математику.

– Леер! – взвизгнула Локи от радости, быстро обняла ее и выскочила из кафе. Герд проводила ее горьким смешком, допила остывший чай и поднялась в кабинет старосты.

Локи, расталкивая студентов, извиняясь на ходу, добежала до ворот, на мгновение обернулась на академию и размеренным шагом вышла за ее пределы. Крысолов знал, где доктор Ай. Найти его в Нифльхейме могли только Рем и Мори. Поэтому Локи, садясь на стрекочущий трамвай до площади Ярлодина, решила зайти издалека: с банды «Воронов». Часы на Имин Рёге показывали без четверти двенадцать. Не так уж и много времени осталось.

Трамвай остановился возле Центральной площади. Локи на красный перескочила улицу, шутливо поклонилась статуе Ярлодина справа и направилась прямо к Имин Рёгу, который успела изучить. Сотрудник ВСБ у вращающейся двери узнал ее и кивнул, позволяя пройти внутрь. Локи поблагодарила его и проскользнула в вестибюль.

Девушка-администратор выскочила из-за стола.

– Локи-ас, как поживаете? К сожалению, Мать Ангейя–ас отсутствует по делам, но Вы могли бы…

– Могу я ее подождать? – ослепительно улыбнулась Локи.

Администратор удивленно нахмурилась, при этом продолжая подобострастно улыбаться.

– Простите, но я должна знать цель визита.

– Личный, – шепотом сказала Локи, отводя ее в сторонку от главного входа. – Понимаете, у бабушки скоро день рождение, и мне нужна записная книжка, чтобы пригласить ее друзей… Пожалуйста! Вы же знаете, как она усердно работает: приходит первой, уходит последней. Ей нужно расслабиться.

Администратор вздохнула, прикидывая в уме варианты и, выбрав наиболее оптимальный, понимающе кивнула. Приклеенная улыбка странно сочеталась с напряженной работой мысли. Девушка рассчитывала, что помощь в организации праздника шефу положительно скажется на карьерном росте.

– Да, вы правы. Мать Ангейя–ас трудоголик, каких поискать. Позвольте, провожу вас.

Они поднялись на третий этаж и, пройдя по коридору, завернули за угол. Секретарь в форме ВСБ кивнул им и молча пропустил. Когда неприметная дверь с истертой табличкой «Ангейя» захлопнулась, Локи перевела дыхание, проклиная время, которое утекало сквозь пальцы. С чего начать?

Кабинет Скай-ас был до нелепости аскетичен в обстановке. Кроме потертого кресла и широкого стола, заваленного папками и бумагами, остальное пространство занимали шкафы, на полках которых в беспорядке громоздились книги, папки и бумаги. Исчерканный прошлогодний календарь с выцветшими котятами криво украшал единственную свободную стену. Во всем этом хаосе не было ни единого намека на систему, и найти, куда Скай отправила Рема и Мори, оказалось просто непосильной задачей. А сомнений в том, что она обменяла их свободу на выгодный шпионаж, не было.

Девушка сделала несколько неуверенных шагов по скрипучему полу навстречу погребенному под бумагами столу. Обойдя его, она увидела заваленный машинописными листами телефон, обвешанный записками с номерами. Видно, что Скай совсем не утруждала себя запоминанием цифр. Локи быстро пробежалась глазами от номеров Домов до парикмахерской. Скрипнув зубами от досады, проверила несколько ящиков стола, но обнаружила только то, что бабуля страдает бессонницей и рисует на полях блокнотов неприличные картинки.

Отодвинув стул, Локи села на корточки, чтобы осмотреть стол на предмет потайных ящиков. В этот момент резко взвизгнул телефон. От неожиданности Локи сильно треснулась головой – на пол посыпались бумаги, и подскочила трубка, в которой раздались громкие гудки. Потерев голову, она вылезла из-под стола, положила трубку на рычаг и огляделась по сторонам. Взгляд ее зацепился за неудачно торчащую слева папку, которую Скай явно в спешке пыталась вернуть на место в шкаф. Локи поднялась на цыпочки, осторожно ухватилась за уголок, опасаясь, что остальные папки свалятся на голову, но обошлось.

«Личное дело Локи Ангейя. Секретно».

Сердце Локи Ангейи подпрыгнуло в груди. Дрожащими пальцами она развязала веревочку на тонкой папке. Личные данные, данные на духов, данные на родителей. Детские фотографии, карта прививок, результаты вступительных экзаменов, нарисованные открытки маме и папе на дни рождения. И фотография. Она думала, что во время переезда потеряла ее. Папа, мама, она и их духи все вместе перед домом под старым деревом. И рядом фотографии ВСБешного протокола с места их смерти.

«Личное дело Локи Ангейя – ас. Пр. «К.», добр.

Отец – Хант Смит.

Мать – Лара Ангейя-Смит-ас.

Дата рождения: 7 мая 1914 г.

Место рождения: Свободные земли, г. Лофт.

Первого духа запечатлела в восемь лет. Волк Фенрир был пойман Хантом Смитом для продажи, но Локи стала его варденом. Никаких особых способностей не проявлено. Второй дух запечатлен в двенадцать. Пес Гарм не поддавался на запечатление и должен был быть изгнан в Утгард. Локи дала ему имя. Особых способностей не проявлено.

В 1920 году поступила в начальную школу Лофта им. Трюма. В 1923 сдала экзамены в среднюю школу. В 1925 заняла второе место в городских соревнованиях по кэн-дзюцу. 26 сентября 1926 задержана местным отделением ВСБ за драку.

9 октября 1926 года Лара и Хант Смиты были убиты Вором (см. досье). Оборвана связь с духами. Локи видела их смерть и, приостановив открытие Врат Утгарда, получила ценные сведения (неизвестны) от матери. Лишилась сознания и была в коме трое суток. После реабилитации в госпитале Лофта взята на опекунство Клаудом Ангейей-ас (брат Лары Ангейи-Смит-ас) и прожила в Лофте до февраля 1927 года, восстанавливая здоровье. После – закончила среднюю школу в частном пансионате при церкви Девяти.

15 марта 1930 г. успешно сдала вступительные экзамены в Биврёст.

Драка… Нифльхейм… проявила себя… отношения с Кагерасу Гиафой-ас…».

Последние строчки запрыгали перед глазами набором бессмысленных слов. Вся жизнь в помятой папке, заботливо собранная ее бабкой вместе с метрикой роста и фотографиями места убийства ее родителей. Что значат эти приписки рядом с ее именем? Что за кавычки и «К.»? Локи почувствовала тошноту и прикусила ладонь, чтобы справиться с рвотными позывами. Перевела дух и стала перебирать папки. Через десять минут она нашла то самое досье на Рема, дополненное корявым почерком: «Спроси Гиафу».

Тем более, Каге нужно навестить. А то скучает по ней, наверное.

Наведя порядок, Локи оглянулась, чтобы удостовериться, что ее поиски не будут слишком заметны. От Скай это все равно не укроется, но какое-то время поможет выиграть. Помедлив, она с сожалением вложила фотографию на место.

Когда внучка выскочила из Имин Рёга, Скай за углом покупала дешевые сигареты. Локи нашла телефонную будку и дрожащими пальцами набрала телефон приемной Биврёста.

========== Глава 6. Корни и кроны ==========

Когда Каге позвали в гостиную, тишину дома Гиафа разрезал взрыв смеха. Смеха. В доме Гиафа. Он упрямо мотнул головой, хмурясь. По привычке считая холодные мраморные ступеньки, провел рукой по перилам и шагнул на мягкий ковер. Он ненавидел этот ковер. Дом Гиафа должен воплощать максимальное упоение прошлым величием и быть неудобным реликтом, а этот ковер, купленный мамой, намекал на семейный уют, которого здесь не было. Дубовый пол нагрелся от солнца, от распахнутого окна в прихожую врывался холодный весенний воздух, светло-синий тюль развевался, взметая пылинки. На лужайке перед домом лаяла собака, садовник что-то возбужденно доказывал горничной и их живые, пронзительные голоса заставили Каге устало морщиться.

Осторожно выглянув, он увидел, как мама наливает чай Локи Ангейе. Невозмутимая и насмешливая сидит в его гостиной в школьной форме и грязных кедах. Один из гольфов собрался у лодыжки, перевязь катаров снята и небрежно лежит рядом. Галстук ослаблен и съехал на бок, светлые волосы растрепаны сегодняшним весенним ветром. Словом, буднично и очень по-дружески, будто бы у него действительно была подруга, которая после школы могла бы зайти в гости.

– Присоединяйся к нам, сынок, – сказала Ран, улыбаясь. Сегодня ей было лучше: халат заменило свободное домашнее платье, а на обычно бледных щеках играл румянец, волосы свободно лежат на плечах. Неужели появление девчонки так на нее подействовало? Или, если судить по раскрытым альбомам с фотографиями, счастливые далекие воспоминания?

– Садись, Каге, – Локи дожевала кекс и запила его чаем. Гиафа опасливо сел в кресло напротив, поджал под себя босую ногу, излучая недоверие и настороженность. Даже дома, в футболке и потертых джинсах, с кое-как собранными в хвост волосами он был полон напряжения. Будто кот в незнакомой обстановке.

– Что тебе надо? – грубо бросил он, складывая руки на груди в защитном жесте. Руки в свежих мозолях – тренировался в фехтовании больше обычного и перестарался.

– Кагерасу! – возмутилась Ран. – Не груби своей подруге!

– Она не мой друг. И ее сюда никто не звал.

– Я просто хотела расспросить о моей маме. Она редко рассказывала о жизни в Хеймдалле, – Локи говорила искренне.

– Он сегодня не в духе, – мягко шепнула Ран, заправляя за ухо прядь черных волос, а Локи понимающе кивнула, хлюпая чаем. Каге взял поданную мамой чашку, понимая, что это безумное чаепитие придется выдержать.

– Ран-ас, – в комнату заглянул дворецкий. – Вам пора принять лекарство.

– Извини, Локи–ас. Я выйду на минутку.

– Конечно, Ран–ас, – она подскочила, горячо размахивая руками.

– Каге, веди себя вежливо с гостьей, – кротко улыбнулась Ран.

– Я попробую, – буркнул он, поставив полупустую чашку на стол.

Так только Ран вышла, Локи схватила Кагерасу за грудки, вжала в мягкую спинку кресла, угрожающе нависла, для верности чувствительно ударяя правым локтем в горло.

– Где Рем и Мори? Где они работают? – зашипела она.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – невозмутимо просипел Гиафа, совсем не пытаясь вырваться. Скорее с интересом наблюдал за развитием ситуации. На что она пойдет? Что сделает?

– Шутки кончились, Каге. Мне важно знать, где они. Я… сделаю все, что ты скажешь. Я, – Локи сглотнула, выдавливая из горла слова, которые не хотели покидать гортань, – если хочешь, уйду из Биврёста.

Каге недоверчиво прищурился. Совсем недавно она зубами вырывала право быть в академии, а теперь так просто отказывается от него. После событий в доме Ангейя ее лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Она в отчаянии кусала губы, ожидая ответа и, казалось, вот-вот расплачется.

– Пожалуйста, – прошептала она едва слышно, стискивая у его горла футболку. – Мою маму убили. И папу. Я должна узнать, за что.

Она опустила голову. Каге окаменел. Его лицо стало словно восковым. Он не знал этого. Возможно когда-то такая новость ходила по Хеймдаллю, но он не обратил внимания.

– Ничего не знаю.

Ее рука разжалась, и сама она обмякла. Потерянная, жалкая, с этим нелепым гольфом и совершенно не похожая на ту Локи, которую он привык видеть: шумную, болтливую, очень честную. Она не вписывалась в паттерны аристократической жизни Хеймдалля, несмотря на свое происхождение. Она ошеломляла своей эмоциональной открытостью. Не боялась казаться глупой или неуместной и просто… чувствовала. Вот сейчас сломленная, она пришла умолять о помощи. Отец был бы доволен, что наследница Ангейи унижается перед ним, перед Гиафой. Не это ли та победа? Не это ли делает его Гиафой? «Все еще корчишь из себя наследника своего отца? Выполняешь любую его прихоть? Ты не заслужишь прощение для своей мамочки. Отец попользуется твоей щенячьей преданностью и бросит тебя». Слова сестры заставили содрогнуться его всем телом. Он должен защитить честь Дома и свою мать. Должен, потому что кроме него у нее нет никого.