Текст книги "Биврёст (СИ)"

Автор книги: Russandol

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– В чем дело?

– Ничего. Показалось, – отмахнулась она, передергивая плечами. Взяв духовник и взмахнув как мечом, она стала медленно раскачивать лианами кости земли. Капли пота, выступающие на лбу, замерзали и льдинками падали на колени.

Ки спасли годы выживания на улицах. Он едва успел уклониться от просвистевшего над головой кулака. Второй удар, направленный в плечо, он прозевал, а третий перехватил блоком. Черноволосый монах–альв чуть улыбнулся, отступая на пару шагов.

– Ки!

– Не отвлекайся, Маршал!

– Да ти хорош. Ньет опыта, но страстьи. Кровь боевого турса! – альв чуть поклонился, следуя каким-то своим боевым правилам.

– Ой-ой, не нужно мне тут про кровь турса, святоша! – Ки ухмыльнулся в ответ. – В моих венах – сточные канавы Хеймдалля.

Он чуть развернул корпус, замахнулся, обманно целя альву в живот, в последний момент уходя влево. Альв почти незаметно перетек из стойки в стойку, показывая классическую выучку и дисциплину. У Ки не было стиля драки, только знание как и каким образом ударить так, чтобы противник не покушался на твою жизнь. Альв явно забавлялся, наблюдая как он изучает и даже копирует его приемы, как скачет, уклоняется, паясничает. До тех пор, пока Ки не смог ударить его в живот. Даже для самого турса это стало неожиданностью, когда Лорел согнулся пополам от боли. Ки отступил. Лорел медленно поднял голову и сквозь спутанные косы вглянул темными сузившимися глазами. Веселья в них больше не было.

Три мощных удара, почти слитных в один, обрушились на плечи и голову турса. Ки потерял сознание и очнулся от удара собственного тела о землю. Тяжело и хрипло дыша ртом, полным крови, он сквозь красную пелену наблюдал как Маршал, дрожа, загородил погруженную в медитацию сварту.

А через секунду земля покрылась инеем.

***

Дождавшись, когда взрослые снова уйдут совещаться, Каге тихо подозвал Локи и сказал, что хочет договориться с сестрой. Выглядел при этом так, словно сам своим словам не верил. Оружие они оставили в доме, чтобы монах не смог обнаружить их варденскую силу.

Они прошли огородами и обогнули деревню с юга. Ноги Локи мгновенно вымокли от росы и заледенели. Каге жалко клацал зубами. На истертом временем дорожном камне с трудом читалось «Корманнское поле», выполненное рунами дохеймской эпохи. Над землей стелился туман, который не могли разогнать даже жаркие лучи солнца. Тяжко и низко заныла какая-то птица. Ее голос увяз в липком мареве, будто отрезали ножом, заставляя их вздрагивать и озираться. Каге остановился и, не поворачиваясь, прошептал пустым уставшим голосом:

– Здесь. Помнишь, что твердила, что я не похож на отца?

– Да, я все еще так считаю. – Недоуменно согласилась Локи.

– Почему?

– Потому что ты намного лучше.

Каге покачал головой и поднял руку, подавая сигнал.

Брес с парой крепких турсов подскочили из засады и, держа асов на прицеле, беспрепятственно связал ошеломленной Ангейе руки. Каге шел впереди сам. Только сгорбленная спина его мелькала впереди, только трава хлестала по ногам. Локи не могла поверить, что он ее предал и ведет к сестре, но именно это сейчас и происходило.

Лагерь расположился на пригорке, на удобной обзорной точке. Локи пыталась сосчитать точное число турсов, но Брес молча и настоятельно впился тяжелыми пальцами в макушку и наклонил голову вниз. Просторный шатер Рейвен угадывался по знаку «Ока». Рейвен не торопилась. Да и к чему спешить? Они все равно никуда не денутся из охраняемого Бресом шатра. Скудная обстановка состояла из трех стульев и стола, обложенного картами с пометками. Брес усадил Ангейю и даже не потрудился привязать – все равно варден без духовника ничего не сделает. Каге встал рядом. Непроницаемый и высокий как столб.

Прошел час, а может быть и десять минут – время в шатре тянулось странно – и Ангейя стала замечать, что лагерь заволновался и пришел в движение. Брес отвлекся и выглянул наружу, и Локи поерзала в путах. Рейвен ворвалась в шатер, в ярости бросила на стол катану и даже не взглянула на пленницу. Если Кагерасу походил больше на Ран, то Рейвен пошла в папочку. Черные длинные волосы, собранные в хвост, повязка на глазу и старая военная форма вельв – все так, как и было в доме Ангейя. Раны, полученные при взрыве, почти зажили, и остались лишь царапины да глубокие тени под глазами. Ее движения, рваные и нервные, заламывание рук, бормотание под нос производили впечатление душевной нестабильности. Казалось, вот-вот она сорвется в истерике – совсем как потерявшийся в толпе ребенок.

– Мы уходим, Брес.

– Что? Почему? – спокойно спросил турс, непроизвольно расправляя плечи. Солдатский жест.

– Пришли новости из Хеймдалля. Мы нужны в Идаволле.

– А как же эти? А Псы Кулана?

Рейвен пожала плечами.

– Там тут больше нечего делать – работа сделана. Пусть Псы развлекаются.

– Вы не можете так поступить! – не выдержала Локи, в испуге прикусывая язык.

– Не можем? – сладко пропела Рейвен и схватила Ангейю за волосы, больно дернув вниз.

– Они убьют людей, – Локи прикрыла от боли глаз. – Ты должна понять…

Рейвен оскалилась, нависая над ней, делаясь больше и заполняя собой все пространство палатки. Дергая Локи за волосы все больнее, она приблизила свое лицо к ее и прошептала на ухо:

– Мне. Плевать. Тупая. Сучка.

Глаза Ангейи наполнились слезами. Волна страха, отвращения, ненависти, острое чувство беспомощности захлестнули ее, заставляя руки дрожать и губы кривиться от ужаса.

– О, поплачь для меня, ангейская шавка, – Рейвен отвесила Локи несколько пощечин и замахнулась кулаком. Чувствуя металлический вкус крови во рту, она съежилась на стуле, ожидая удара. Руки Каге, вытянутые по швам, сжались в кулаки и медленно, с усилием разжались.

– Рейвен-ас, мы торопимся, – заметил Брес, успевший уже свернуть карты и уложить в тубусы.

– Да, Брес-облез, ты прав, – Рейвен опустила кулак и легонько похлопала сдерживающую рыдания Локи по щеке. – Мы еще увидимся, мелкая, – проворковала она. – Открывай-ка Утгард, братец. Ну же, попробуй. – Она вынула из кобуры Бреса пистолет и приставила Ангейе ко лбу.

Локи сдавленно икнула, сплевывая кровавую слюну. Немного подышав носом, она успокоилась и взглянула из-под отросшей челки на Каге. Он, не проронивший ни слова, стоял с отсутствующим выражением лица. Внутри Локи что-то сломалась. Нет. Это неправда. Он не такой. Он не предавал ее. Или?..

– Давай же, братец, открывай. Я знаю, ты умеешь. Или твоя подружка сама отправится в Утград. Могу посчитать до трех. Раз. Я думала, мы с тобой договорились. Парнишка меняется на тебя.

Взамен? О чем она?

– Иди со мной, – хрипло пробормотал Каге. Кадык нервно дрогнул, на шее вздулась вена.

– Что? Не слышу?

– Пойдем со мной.

– Странно. Думала, будешь умолять спасти твою подружку Ангейю. – Рейвен захихикала, тыча Локи в лицо дулом.

– Вернись домой. К маме, ко мне.

– Я никогда не вернусь. – Рейвен шагнула к брату, вперив в него взгляд единственного налитого кровью глаза. – Ты что, плохо помнишь тот каирн? Не помнишь те долгие дни, что мы дрожали в темноте от ужаса? Он сделал это со мной, с тобой… он лишил меня глаза, а эта тупая овца лишь блеяла и смотрела, как я истекаю кровью. Я убью их. И убью тебя, если ты будешь мешаться. Ну же, Вороненок, ты еще можешь присоединиться ко мне, – зашептала едва слышно, – отомстить. Будем как раньше, в детстве – ты да я. Ты уже доказал, что верен: привел Ангейю.

Каге встрепенулся.

– Как?.. Как присоединиться?

– Убей Ангейю. Она зачем-то очень нужна Джону. Мне это не нравится.

Он покачал головой, закусывая губу. Часто дыша, Рейвен отчаянно пыталась справиться с яростью, пыталась найти ниточку, по которой можно выбраться из бездны. Локи, несмотря на дуло смерти, решила, что ярость ее вызвана глубоким и безнадежным отчаянием. Конечно, она не станет принимать помощь. Конечно, она никогда не признается самой себе, что хочет спасения. Ее рука с пистолетом дрожала, пальцы стиснули воротник куртки Каге. Ангейя понимала, что если он не подберет верные слова, то отправится в Утгард. А она должна жить.

– Прости, сестра. Я так хотел снова увидеться. Думал, ты запуталась. Думал, что-то значу для тебя. Ты бросила меня тогда на него, бросила маму…

– Заткнись! – взвизгнула Рейвен.

– Я всегда слушался тебя, но не получал взамен ничего.

– Значит ты за него. Такой же!..

– Нет! – рыкнул Каге, хватая руку сестры. – Ты разве не понимаешь, что Джон Смит тебя использует, чтобы подобраться к Эгиру? Рейвен, я больше не твоя тень. И не отца. Я – Кагерасу Гиафа, хель тебя возьми!

– Хмм, – она медленно перевела пистолет с Ангейи на Каге.

Локи скрипнула зубами, выдохнула и нащупала то самое состояние открытия врат Утгарда. Толкнув Каге ногой, она очутилась по колено в снегу и увидела перед собой снежную равнину, изрезанную горами. Вопль разъяренной Рейвен и выстрел подхлестнул как плеть и резко оборвался.

Нащупав камень поострее, Локи начала пилить веревку дрожащими пальцами. Несколько раз роняя камень, она хихикала, хлюпая носом. Не потому, что было смешно, а от пережитого ужаса. Даже Каге представить не мог, что его сестра так изменилась. Локи, рыча от злости, разодрала последние волокна и обернулась. Гиафа лежал, где приземлился, и вставать не собирался, поджав ноги как раненый олень.

– Эй, поднимайся. Нельзя долго здесь торчать. Нужно идти. – Локи осторожно прикоснулась к его плечу, но Каге дернулся, увязая лицом в снегу, который уже потихоньку начал холодить. – Некогда разлеживаться. Вставай, – повторила она, начиная злиться.

Это Ангейю нужно успокаивать после такого, а не сына Эгира. Это она должна рыдать, размазывая по лицу сопли и слезы вместе с талым снегом. Она хотела заорать, ударить его и привести в чувство, но не смогла. Бессильно стиснув зубы, упрямо мотнула головой. В хель оно все! Локи рухнула в снег, рывком подтянула его к себе и уложила голову на колени. Смаргивая слезы, она убрала с его лица волосы и как могла вытерла воду рукавом. Ойкнула, когда Каге обнял ее за талию, утыкаясь носом в живот.

– Я ведь хотел помочь, – забормотал он, всматриваясь в ее окровавленное лицо. Его глаза были полны раскаяния и боли. – Я… не знаю, что делать. Рейвен не была такой. Она всегда меня защищала, она была старшей сестрой, лучшей, моей семьей. Я думал… Ох, хелев сын! Думал, могу вернуть ее.

Это признание заставило Локи расслабиться.

– Знаешь, я на секунду поверила, что ты меня сдал. Но теперь ничто не заставит усомниться. Ты Гиафа, но это не значит, что ты плохой. Мы дети своих матерей и отцов. Но мы – не они. Мы – другие. Попробуем исправить, что они натворили.

– Но как?

– Вместе. – она пожала плечами. – Разве не то суть работы Балора и Копья?

Каге медленно сел, изумленно изучая ее лицо. Локи покраснела под пристальным взглядом, как монашка церкви Девяти в баре «Цербер».

– Но, если я и тебя не смогу защитить? Я ведь не смог бы спасти тебя. Ее не спас и тебя бы не спас.

– Маршала ты уже спас. Пытался помочь людям в поезде. Помогал своей маме. – она показала ему три загнутых пальца.

Каге сурово кивнул, хмурясь и уже больше напоминая того Каге, которого она знала.

– Обещаю, что меня не придется спасать. – Твердо сказала она. – Но ты должен попытаться еще раз. Она твоя семья. Кроме тебя у нее никого нет.

Морщинка между бровей разгладилась, и его лицо прояснилось.

– Ты права, – его зеленые глаза блеснули в решимости. – Идем. Закончим начатое.

Он подскочил и протянул руку, помогая подняться, и повел вперед, не разжимая ладонь. Локи еле поспела за его размашистым шагом, чувствуя, что сердце бьется как бешеное. Холод просачивался под одежду, отнимая драгоценное тепло, и вскоре у Ангейи застыло лицо и перестали гнуться пальцы на руках. Место, отмеченное почерневшими растениями Даану, они нашли с трудом. Рогатый дух, истосковавшийся по теплу, уже ждал. Его шкура, пятнистая, как у оленя, сияла и искрилась. Его рога раскинулись на десяток метров, его запах дохнул им в лица как сырость осеннего леса. Он ступал, не оставляя следов, он смотрел мудрыми дикими глазами без белков. Он прошел мимо, не обратив внимания на двух подростков, и вышел в трещину, разрывая ее рогами. Каге схватил Ангейю за плечи и поволок почти на себе вслед за духом, потому что ворота закрывались.

Они выскочили следом, дрожа от холода, и в глаза и уши ударило солнце, зелень травы, свежий ветер, запах железа и земли. Дух стоял перед Маршалом, внимательно глядя на копье, которое он выставил перед собой в защитном жесте. Потея и дрожа, он смотрел не на духа, а на альва.

Ки, раненый, с трудом приподнял голову, приходя в себя. Даану, стиснув зубы, продолжала медитацию.

– Встань рядом, – приказала сварта. – Дай ему имя.

Альв издал заинтересованный звук.

– Кернун, – не колеблясь, сказал Маршал.

И дух преклонил голову и коснулся рогами острия копья, и топнул копытом. Земля ощутимо шаталась и смертельно бледная Даану, покрытая с ног до головы инеем, облегченно выдохнула. Напоследок Кернун издал глубокий мощный рев, от которого у стоящих рядом заложило уши, и растворился в печати из коры Вседрева, выкованной лучшим мастером Херна. Маршал покачнулся от отдачи, но устоял.

– Топни, Кернун, – прошептал Маршал, крутанув копье над головой. Печать вспыхнула, и в отдалении раздался глухой мощный взрыв – то обрушились расшатанные Даану кости земли, отрезая подходящим двум сотням Псам дорогу в Херн через перевал. Им потребуется много дней, чтобы обойти его, а к тому времени их встретит ближайший отряд ВСБ.

Все стихло. Сварта сложила веер и встала, разминая затекшие ноги. С нее полились растаявшая вода.

– Поздравляю, варден, – она чуть улыбнулась бледным ртом.

– Но как так вышло? Почему именно я? – тупо спросил Маршал.

– Потому что ты воплощение Херна-охотника, – съязвила сварта. – Откуда я знаю? В Биврёст поступишь и почитаешь в учебнике. Вы двое где шлялись?

– Что с твоим лицом, ас?

Каге поднялся с земли, деловито отряхивая коленки и галантно подавая Локи руку. Она приподняла бровь, оценивая жест, но проигнорировала помощь и встала сама, ощущая, как болит разбитый рот.

– У меня был кое-какой план.

– Я сказал не своевольничать, ас! – заорал Ки.

– Но все получилось. – сухо заметил Каге.

– Перестаньте оба, – попросила Локи, вдыхая полной грудью. – Сегодня мы победили Псов Кулана. Радуйтесь.

– Хорошие детьи, – Лорел, молчаливо наблюдавший все это время, отбросил Ки ударом в сторону, отшвырнул ослабевшую Даану и прижал нож к горлу Маршала.

Каге загородил Локи и поднял руку в мольбе.

– Пожалуйста, отпусти его. – Он показал, что безоружен.

– Цыц, – рассмеялся альв, задирая голову Маршала выше. – Не думаете ли ви, дьети, о победе?

– Отпусти Маршала, – повторил Каге. – Я пойду с тобой к Рейвен. Буду заложником. Прошу, не трогай его. Ты же пришел за мной, так забирай.

– Сколько слов, – альв стал серьезным. – Ти прав. Всио нашло финал много минут назад. Идем.

Не оборачиваясь, Гиафа шагнул к Лорелу, и его спина, прямая и уверенная, спина защитника, вардена – не душевно искалеченного мальчишки – надолго врезалась Локи в память. А дальше она слабо понимала происходящее – Лорел схватил Каге за плечо и исчез, Маршал упал, зажимая окровавленное плечо, Даану кричала, Ки яростно выстрелил в пустоту. В мозгу лишь билось: не падать, стоять на ногах, не падать, не падать.

Ей честно хотелось отключиться, забыться, но так бывает лишь в дешевых романчиках. Ки умчался за доктором, Даану порвала его рубашку, чтобы остановить кровь. Локи пялилась вдаль, на поле и горы, синеющие на юге неуклюжими остриями. Так подумать, а Срединные земли принесли только страдания, оставив без дома, семьи и друга. Она хотела вернуться, хотела, чтобы все было как прежде, но прежде не будет никогда. Нужно ли вообще бороться за что-то?

Не слушая, что там кричит сварта, она сошла с холма вниз и побежала, не разбирая дороги. Запинаясь, падая, ломая ветки кустов, поднимаясь, она снова и снова пережевывала этот день. Набрела на какой-то лесок и ухватилась за ручей и долго шла по берегу на север и вниз, слушая звон воды и перекличку пичужек и каких-то дрянных сверчков. Ручей вывел на продолговатую полянку, разбитую оврагом на две части. Вода ныряла вниз и утекала под землю. Через овраг когда-то был перекинут мостик, но сейчас прогнил и почти провалился под собственным весом. На той стороне виднелся покосившейся указатель, такой же гнилой как и она сама, никчемное название сломанного места. Локи ступила на скользкие ото мха доски, заворожено всматриваясь в склизкое темное дно, заросшее подгнивающей осокой и влажнолюбивыми колючими побегами ведьм-травы. Над ручьем низко склонились ветви деревьев, покрытые омеловыми гнездами. Локи рассеяно отломила веточку омелы и кинула вниз. Отмыв лицо от крови, она свесила ноги с обломка моста и прилегла на мягкие мшистые доски. Лежала, слушая скрип веток, дрожала от холода и слез.

Она думала, что разучилась плакать тогда, когда сжимала холодеющие пальцы матери, но сегодня слезы лились водопадом, оставляя в душе не облегчение, а звенящую ледяную пустоту. Бесполезная, безмозглая, беспомощная, трусливая… Какой смысл быть варденом, если нет силы защищать того, кого любишь? Как она посмотрит в глаза Эстель? Кажется, она задремала. Проснулась с больной головой, резко села, все вспомнила и снова заплакала, уже жалея свое разбитое лицо. В горле пересохло, а от слез забился нос и опухли глаза. Нужно было идти. Локи бросила последний взгляд на приютившее ее место. Туда, где ручей нырял в овраг, лучи закатного солнца преломлялись радугой.

Выйдя к развалюхе Роэна в глубоких сумерках, Локи прошмыгнула в дом, который, конечно же, не спал. Риан поймала ее за плечо и молча толкнула в сторону задней двери. На кухне горел тусклый свет и остывал десяток недопитых чашек с кофейными разводами на стенках. Меньше всего Локи хотела сейчас оправдываться и выслушивать нотации из уст полковника. Но она молчала. Поставила на стол тарелку с остывшим супом, хлеб, масло, сыр и чашку чаю. Пока Локи ела, морщась от боли, полковник рассеяно водила рукой по коротким седеющим волосам. Проглотив все до последней крошки, Ангейя так и не ощутила вкуса еды. Лучше бы Риан на нее наорала.

– Как Маршал? – наконец выдавила она слова из вмиг пересохшего горла.

– Жить будет. Спасибо нашей семейной особенности – одна группа крови на всех. – усмехнулась Риан.

– Я… – Локи облизала губы и забыла все слова, обдуманные по дороге.

– Спать иди, Локи-ас. – Риан мягко вытолкнула ее из кухни. – В ванной найдешь аптечку.

Зашумела вода, зазвенела посуда, показывая окончание разговора.

Ки похрапывал на кресле, крепко держа за руку спящую на диване Даану. Она даже не потрудилась переодеть испачканную в крови маршала рубашку. В ванной Ангейя стащила с себя грязную футболку и, не включая света, довольствуясь лишь слабым лунным отсветом из окошка под потолком, отскребла с себя грязь и как могла обработала ссадины и царапины. В гостиной возле аккуратной стопки из матраса и одеяла стоял рюкзак и катана, на рукояти которой болталась забытая кепка.

========== Глава 11. Изнанка ==========

– Сколько ей осталось? – спросила Скай, присаживаясь на жесткий стул.

Ран Гиафа покачала головой, регулируя подачу лекарства в капельницу. Аппарат искусственного дыхания заставлял Ринфе дышать, лекарства снимали боль, но больше ничего не помогало. Асы живут долго, особенно Матери. Эта сила дарована им связью с Утгардом, но рано или поздно смерть забирает всех.

– Трудно сказать, – Ран и сама выглядела скверно. Серая кожа натянулась на исхудавшем лице. Бровь то и дело дергалась от тика. Целители не должны так надрываться ради одного человека, но Ран пыталась из последних сил. Знала, что после смерти Матери Хейм и Эгир вцепятся друг другу в глотки и станут разносить Хеймдалль по кирпичикам, пока один не издохнет. То, с какой легкостью Хейм прорвал защиту Биврёста, пугало Скай. Но больше всего пугала его невероятная наглость. Вельвы прочесывают Нифльхейм, детишки распущены по домам на внеочередные каникулы, а в городе введено чрезвычайное положение.

Хейм обустроился недалеко – Скай была уверена, что он через Нифльхейм ушел куда-то в Муравейник, чтобы наблюдать за Эгиром и Матерью Гиафой. На северо-востоке много заброшенных фабрик и река, по которой можно переправить хоть целую армию, и железная дорога.

– Я зайду позже, – Скай устало потерла лоб. – Отдохните. Если вы уморите себя раньше Ринфе – это не принесет пользы.

Ран устало кивнула, смеживая на секунду воспаленные глаза. Прикрыв дверь, Скай расправила плечи и неторопливо спустилась на первый этаж дома Гиафа. Накинув пиджак – погода радовала душным предгрозовым теплом – кивнула кому-то из прислуги и вышла за порог. В такие теплые весенние дни Скай как никогда чувствовала себя старой. Ее суставы были уже не так подвижны как прежде, зрение не так остро, а боевые рефлексы, хоть и отточенные неустанными тренировками, видали лучшие деньки.

Бенедикт в черных брюках, нелепой клетчатой рубашке и светло-коричневом тренче стоял возле клумбы фиолетовых гиацинтов, сверкая белозубой улыбкой, и всячески расхваливая подстригающего кусты садовника. В обычной одежде он казался будто меньше и старше. Скай всегда бесили его любезности со всеми вокруг, но она терпеливо дождались, когда он закончит разговор и приветливо кивнет.

– Где моя машина?

– Я отправил вашего адъютанта домой, Мать Ангейя–ас. Пусть парнишка побудет с семьей.

– Хочешь сказать, что Мать должна на трамвае добираться до Имин Рёга? – проворчала Скай, игнорируя предложений Беном локоток.

– Я тебя подвезу, – генерал-фельдмаршал посерьезнел. – Но сначала пройдемся и поболтаем.

Скай расфыркалась, но взяла бывшего мужа под руку и направилась к воротам дома Гиафы. Металлические драконы искусно вплеталась в прутья. От ворот начиналась чудесная яблоневая аллея, которая готовилась вот-вот зацвести. Некоторое время они молчали, наслаждаясь погодой и молча думая о своем. Скай не хотелось признавать, но Бен все еще как-то чувствовал ее настроение и появлялся именно тогда, когда она нуждалась в поддержке. Хотя бы просто локтя для прогулки. Их брак был спонтанным, аполитичным и чуть ли не на спор, а тяжелый характер Скай и военная карьера Бена не делали его легче. Хоть прошло почти шестнадцать лет, она все еще злилась и не могла его простить за Лару, но это не означало, что Скай разлюбила своего бывшего мужа.

– Мои ребята нашли одно любопытное местечко, – наконец начал Бенедикт. – Заброшенные заводские склады на севере. Рядом – три норы в Нифльхейм.

– Что еще?

– По старым картам под складами должны быть тоннели, но несколько лет назад строили новую трамвайную линию и завалили их. Так мне сказали в архиве.

– Думаю, надо проверить. Мало ли что написано в пыльных бумажках.

Они дошли до конца аллеи и свернули на площадь Девяти Дев. Статуи первых управительниц Хеймдалля стояли на постаментах посередине площади, взирая холодными мраморными глазами на то безобразие, что устроили их потомки. Шестая дева – Ангейя, стоящая на морской волне и увитая водорослями, как и все прочие, смотрела на Скай с немым укором. Вокруг носились машины, гремел трамвай, а каменным девам лишь поиздеваться над ней. Бен предложил перейти оживленную площадь, и возле небольшого кондитерского магазинчика они сели в его машину.

– Пончиков? – Бен кивнул на витрину.

Скай кивнула. Он вернулся через несколько минут и протянул теплый пропитанный жиром пакет и стаканчик кофе.

– Я покурю? – спросила Ангейя после того как кофе и пончик кончились. Бен ненавидел, когда она курила в машине. Ненавидел, когда табак пропитывает обивку сиденья едким запахом, но на этот раз кивнул, сворачивая с главной дороги на узкие улочки. Они припарковались в тупике под сенью ободранного деревца и, не спеша, углубились в рабочие районы севера. В отличие от южных, спроектированных при первой застройке, отмеренных по линеечке, север прилепился вместе с фабриками, чтобы обеспечить рабочим жилье и напоминал муравейник. Именно эти бараки постоянно пополняли Нифльхейм, а затем и тюремные камеры. Оставив без внимания провонявшие мочой углы домов, мусорные кучи, кишащие крысами, изуродованные граффити статуи, Скай подняла с земли кусок красного кирпича и нарисовала рядом с карикатурным изображением Девяти Матерей в виде клубка змей неприличный знак и зашвырнула в кусты. Оттуда раздался долгий надрывный кашель и неразборчивая брань.

Склады, кое-как окруженные бетонным забором вперемежку с металлической сеткой, упирались в пустырь, заросший колючим кустарником, обезображенный ржавыми остовами машин и битыми бутылками. Скай и Бенедикт забрались по стонущей от их веса пожарной лестнице на шестой этаж заброшенного дома. Внизу все было благопристойно и тихо. Информация, полученная от «Воронов» могла быть ложной или устаревшей, но Бенедикт уверенно указал на крайний слева склад. Шаги гулко заметались по пустому грязному помещению. Груда тряпья в углу, заляпанная красным стена и аккуратно разложенные окурки – Скай умилилась. Вдруг груда зашевелилась, пахнула помойкой и испуганно вытаращилась заплывшими ярко-зелеными глазами.

– Ты Ярлодин, князь небесный? – просипела груда, отползая по стенке в сторону лестницы.

– Ш-шш! – Скай приложила палец к губам, напомнив Бену старые агитационные плакаты времен «Нежной резни».

– Тэдди, это Скай. Скай, это Тэдди, – любезно представил их Бенедикт.

Ангейя брезгливо расстелила пиджак на подоконнике и приняла у генерала бинокль. Молчание затягивалось, но никто не решался нарушить негласно установленные границы. Как-то раз Бен попытался извиниться, но это закончилось для него больничной койкой

Через час или чуть больше со стороны доков подъехал грузовичок. Вышли двое, переговорили и один направился к закрытой калитке. Окно хорошо загораживали деревья, но место для слежки не самое идеальное, так что Скай спустилась вниз, оставив Бена наблюдать сверху. Обогнув склады, Мать притаилась за перевернутой машиной, подставившей солнцу, как умерший зверь, свое незащищенное брюхо.

Грузовик, темно-синий, заляпанный грязью, не отмеченный опознавательными знаками, наконец тронулся сквозь открытые ворота. На людях тоже не было ни бандовских эмблем, ни татуировок, выдающих принадлежность к какому-либо клану турсов. Когда грузовик скрылся в недрах склада, мужчины наспех скрыли следы шин и, закрыв ворота на висячий замок, скрылись вслед за машиной. Подождав некоторое время, Скай использовала зрение Утгарда, чуть вынув шпагу из ножен. Мир вокруг выцвел, будто щелкнули тумблером. Скай моргнула, привыкая к новым старым ощущениям монохромного зрения. Убедившись, что окружающую органику составляет только бродячая собака, стайки облезлых воробьев и дохлая кошка за мусорной кучей, Скай вернула зрение в норму и на корточках обследовала оставленные следы. Свежие ее не заинтересовали, а вот за старыми, оставленными выезжающей машиной, она прошла от ворот и до конца пустыря, незаметно переходившего в свалку металлолома и лесок. Трава была примята, но наезженной колеи еще не образовалось, так что здешнее убежище возникло не так давно. Пройдя почти до конца, Скай споткнулась о затерявшийся в траве кирпич и почти собралась разразиться отборной бранью, но заметила, что на белом кирпиче отчетливо заметны красные отложения какой-то породы. Собрав породу в горсть, Скай плюнула и растерла вязкую красную глину между пальцами. Вытерев руку о брюки, Мать еще раз изучила следы шин от свалки и до ворот, убедившись, что глину действительно принес грузовик.

– Что-то нашла? – спросил подошедший Бен.

– Красная глина, – сплюнула Скай. – Эти тоннели ведут дальше на восток к речному порту Ифинга.

– Понятно теперь как Хейм передвигается по городу. – кивнул уже по пути к машине. – Если он смог расчистить эти тоннели до самого порта, то неудивительна его самоуверенность.

– Как нам попасть внутрь? Тут крыса не проскользнет. – буркнула Скай.

– Через другие тоннели, – усмехнулся генерал-фельдмаршал. – После того случая с лабораторией Санни Ай я занялся изучением старых карт Нифльхейма и нашел любопытную закономерность. Все тоннели рано или поздно соединяются с теми, что ведут к Озеру, чтобы не нарушать циркуляцию энергии.

– Нужен проводник. «Вороны», в конце концов.

– «Вороны» – кучка детей. К тому же ходы, которые нам нужны, намного древнее. Ты же понимаешь, о чем я.

Ангейя отвела взгляд и поджала губы.

– У каждой монаршей мантии есть изнанка, о которой монарх предпочитает забыть, – вздохнула с отдаленным чувством вины.

– Потом повздыхаешь, Мать Ангейя-ас, – Бен махнул рукой. – Тэдди присмотрит за этим местом. Едем в библиотеку – сделаем копии карт.

***

Когда объявили чрезвычайное положение в городе, Зик тупо пялился на свое отражение в больничном окне. Изучая прилипшие со стороны улицы пылинки, он не сразу понял, почему Гин тянет его за рукав.

– Зик, надо сматываться. – Неловко протирая подолом футболки очки, он морщился от боли в вывихнутом плече.

– Сматываться? – не понял Зик.

– Больницы, школы и дома престарелых эвакуируют первыми. Шевели мозгами! – Зик недоуменно уставился на друга, который всегда был собранным и спокойным, а сейчас пребывал в каком-то лихорадочном возбуждении и перешел на родной провинциальный диалект.

– Если мы сейчас не свалим, никогда не поможем Кире.

Зик сдавленно хрюкнул и захохотал. Гин хмурился, ожидая, пока Зик отсмеется, вытрет выступившие в уголках глаз слезы и снова будет готов разговаривать.

– Ты думаешь, у нас получится помочь Кире? Ты не видел того, что видел я. Директор Мортис – ас не смогла противостоять Хейму Иргиафе. А ты говоришь – мы…

– А что предлагаешь? Спрятаться? Скрыться?

– Забыть. – Зика словно прорвало. – Забыть и жить дальше. Подчиняться правилам и не лезть на рожон. Леер полезла и второй день валяется без сознания и без духовника. Она больше не варден. – По мере произнесения Зиком его истеричной речи Гин менялся в лице. В конце концов, он, побледневший белее снега Утгарда, ударил Штейна кулаком в лицо.

Зик замолчал, чтобы вытереть ладонью хлынувшую носом кровь и цокнул языком.

– Надо же… Всегда думал, что ты слабак, цепляющийся за свои книжонки. А ты мужик – кулаками машешь, за девчонок заступаешься.

Гин замахнулся для еще одного удара, но в палату вошел Джет, радостно волоча в охапке чипсы и шоколадки из больничного буфета. Яркие упаковки попадали на пол, когда Джет проворно для своей комплекции схватил Гина за запястье и оттащил от Зика.

– Что это вы двое творите? – рыкнул он. После битвы с Аозом ему досталась трещина в ребрах и огромные синяки справа – где он принимал удары щитом.