Текст книги "Финишер (ЛП)"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Поговори со мной, радуга, – прошептал он ей на ухо. – Пожалуйста.
Нет.
Он должен уйти и не усложнять их отношения.
Она сглотнула, закрыв глаза, и снова запомнила его всеми своими чувствами.
– Я не знаю, как я потерял глаз, – тихо начал он. – Моя память о том времени… она пуста. Я не помню, был ли это несчастный случай или кто-то пытался убить меня. Это могло быть и то, и другое. Я мало что помню из той части.
Зефир замолчала, не понимая, почему он делится этим сейчас. Она умоляла его о крохах себя, а он отказывал ей снова и снова. И хотя девушка в ней сочувствовала ему, женщина была в ярости.
Она молчала.
– Ты была частью моих воспоминаний, не так ли? – мягко спросил он, заставив что-то внутри нее задрожать.
К черту его за то, что он заставил ее чувствовать себя так.
– Да.
Ей было неприятно, что ее голос надломился.
Она почувствовала его облегчение от ее ответа.
– Мы были вместе?
Она беззвучно кивнула.
– Мы расстались?
Нет. Не расстались.
– Ты бросил меня, – сказала она ему, не открывая глаз. – Ты сказал мне ждать, что у тебя есть сюрприз для меня, и не вернулся. Я не знала почему, пока не увидела тебя во время боя. Теперь я знаю, что что-то должно было случиться, что бы ни забрало твой глаз. Десять лет я не знала. Я думала, не умер ли ты, не бросил ли меня, не потерял ли интерес.
Его рука провела по ее животу.
– Я не помню.
– Я знаю, – прошептала она. – Все в порядке.
Боже, она ненавидела конфронтации, но сейчас им было лучше все выяснить.
– Я… – начала она, сглотнула, начала снова. – Я не сказала тебе, потому что хотела, чтобы мы начали с чистого листа, чтобы посмотреть, сможешь ли ты снова влюбиться в меня. Кроме того, я не хотела напоминать тебе о том, что скрывает твой мозг, снова вызывать какую-то травму.
Боже, это было тяжело.
– Но мы оба изменились. Ты другой мужчина, а я другая женщина, и хотя мое сердце все еще любит тебя…
– Зефир…
–.. Я думаю, это было завершение, в котором я нуждалась. Я пыталась, но ничего не вышло, и смирилась с этим. Правда. Но сейчас мне нужно отпустить тебя. Двигаться дальше. Может, найти кого-то еще, завести семью, о которой я всегда мечтала. Поместить тебя в мои воспоминания и…
Она внезапно оказалась на спине, над ней навис очень большой, очень напряженный Альфа, заключив ее в свои объятия.
– Скажи это еще раз, – осмелился он, его голос был похож на опасное лезвие.
Зефир растерянно моргнула.
Он наклонился ближе, перебирая пальцами ее голубые локоны.
– Я порезал руку человеку, который прикоснулся к твоим волосам, Зефир. Как ты думаешь, что я сделаю с тем, с кем ты будешь двигаться дальше?
У нее перехватило дыхание.
Она не ожидала такого.
– Я могу не помнить тебя, – прошептал он, его губы почти касались ее губ. – Но теперь ты моя жена. Моя. И я искупаю весь город в крови, прежде чем позволю тебе изменить это.
Он был напряжен, слишком напряжен, и она не знала, как с этим справиться.
– Это всего на шесть месяцев, – бросила она ему в лицо его же слова. В ответ он молча поцеловал ее в шею. – Мы подписали контракт, – напомнила она ему, ненавидя то, как ее сердце стучит о ребра.
Он прижался поцелуем к ее носу.
– Я еще не закончил с тобой, маленькая радуга. Возвращайся домой.
– А когда ты закончишь со мной? – она повернула голову в сторону. – Возвращайся, Альфа, – она назвала его этим именем, зная, что ему не нравится, когда она так делает. – Я устала. Для нас обоих будет лучше, если мы будем жить вдали друг от друга.
– Не будет лучше, – твердо заявил он, усаживаясь рядом с ней и притягивая ее в свои объятия.
Она пыталась вырваться, а он держал ее рядом.
И это сводило с ума. Его ничуть не волновало, когда она цеплялась за него, нуждаясь во всем, что он бросал ей в руки, не стыдясь того, как она отдавала свою любовь. Он даже не пощадил ее, когда она была наиболее уязвима.
Ее печаль, боль и ярость слились воедино. Ей хотелось вцепиться когтями в его грудь, заставить его причинить хоть йоту той боли, которую он причинял ей, снова и снова, снова и снова.
Нет. Она расскажет ему правду и отпустит его.
Зефир уставилась на его татуировку, выглядывающую из-под футболки.
– Твоя мать рассказала мне об альфахорес.
Она почувствовала, что он застыл на месте.
Она проигнорировала его, спокойно рассказав ему о встрече с его матерью, о двух днях, которые она провела с ней, и о том, как она говорила об Альфе. Она не сказала ему, что видела его в больнице разбитым, не хотела, чтобы он знал, что она стала свидетелем чего-то настолько личного для него.
Он долго молчал, обдумывая все.
– Как ты меня нашла? – спросил он спустя долгое время, и она вздохнула.
– В школе у меня была подруга, которая жила в твоем районе. Она рассказала мне о тебе. Я ходила к ней в гости и иногда мельком видела тебя. Это продолжалось какое-то время.
– Так ты преследовала меня?
Технически, да. Но ее намерения никогда не были чем-то большим, чем любопытство. Она никогда даже не думала, что заговорит с ним, и уж точно не угрожала его душевному спокойствию.
Она молчала.
Он нежно поцеловал ее в макушку, погладил по спине, прижимая к себе. Он успокаивал ее, и это работало. Она чувствовала, как ее внутренности отдавали и отдавали, закручивались в спираль, а та часть все еще сдерживалась.
Вы обречены. Признай это.
Возможно, так оно и было.
– Нам нужно развестись, – пробормотала она ему в грудь, в последний раз пытаясь заставить его уйти. – Я рассказала тебе все, что знала. С этим покончено. Тебя больше не терзает любопытство. Это… это никогда не сработает. Я была дурой, когда поверила в это и пошла на это. Давай просто не будем больше тратить время, хорошо?
– Я не отпущу тебя, Зефир.
Его рука просто провела по ее бедру, его слова прозвучали нежно в пространстве между ними.
Ее сердцебиение участилось.
– Но…
– Ты знаешь, как образуется радуга?
Зефир нахмурилась.
– Когда солнечный свет проходит сквозь капли дождя.
– Сколько я себя помню, моя жизнь была только серой, – тихо сказал он ей. – Дождь и грозовые тучи, которые никогда не уходили. Ты пробилась сквозь это, всеми яркими оттенками, буйством и жизнью. И тучи все еще не ушли, но мои глаза не могут оторвать взгляд от радуги достаточно долго, чтобы увидеть их. Ты все изменила. И я не позволю этому ускользнуть, Зефир. Я не отпущу тебя. Выбрось это из головы прямо сейчас.
Ее глаза горели.
Это было прекрасно. То, как он видел ее, было прекрасно. И хотя она все еще злилась на него, она крепко обняла его, всхлипывая, сама не зная почему, и впервые за все время ее жизни он обнял ее.
ЧАСТЬ 3
ЯДРО
Людей нельзя спасти, их можно только любить.
– Анна Нин
Глава 24
Зефир
В ту ночь она не вернулась с ним.
Но он остался на ночь. Он остался на ночь, просто обнимая ее, позволяя ей плакать, позволяя ей бить его, но не позволяя ей отстраниться. Она провалилась в измученный сон и проснулась от того, что его пальцы нежно гладили ее спину, ее щека лежала на его груди, а он лежал без сна, погруженный в какие-то мысли. И что-то изменилось в их отношениях с того утра. Зефир не знала, было ли это из-за того, что она стала сдерживаться, или из-за того, что он стал давать больше, но все не осталось по-прежнему.
В ту ночь она осталась с сестрой, и он тоже остался с ними, не отходя от нее, пока она не заснула, зная, что она уязвима, и позволяя ей быть такой. Она вышла из своей комнаты с ним и увидела, что Зен смотрит «Криминальное Чтиво» и уселась рядом с ней. Альфа занял место на другой стороне дивана, между ним и ее сестрой происходил тихий разговор, и они втроем просто смотрели одну серию за другой. Когда она заснула, он отнес ее обратно в спальню и ушел только после этого.
На следующее утро он вернулся не только с завтраком, но и с собаками, на поводке в одной руке.
Медведь, ее особенный мальчик, увидел ее, и его хвост начал беспрестанно вилять. Как только они оказались на свободе, он набросился на нее со своей любовью, толкая ее на пол и облизывая ее руки, когда она обнимала его.
– Дома он скулил, – язвительно сказал Альфа, усаживаясь на табурет у кухонной стойки.
Две другие собаки обошли квартиру, исследуя новые запахи, Барон обнюхивал Зенит, наблюдая за ней с весельем, а Бандит, как обычно, лизал ее.
Гектор вошел через открытую дверь, осмотрел Зен и кивнул ей.
– Йоу, Зи. У тебя все хорошо?
Она улыбнулась ему, погладила Медведя, который положил голову ей на колени и начал издавать радостные звуки, похожие на урчание мотора.
– Это подло, – сказала она Альфе, обнимая собаку. – Ты привёз их, чтобы соблазнить меня вернуться.
Неповрежденная сторона его рта дернулась, повязка на глазу блеснула в лучах утреннего солнца.
Зен рассмеялась сбоку.
– Ну, как бы романтично это ни было, мне пора. – она надела свой шелковый шарф. – Кстати, мама и папа хотят с тобой поговорить. Лучше позвони им. – она посмотрела на Альфа. – Шурин.
Альфа кивнул ей.
– Невестка.
Это было мило.
Зен вышла из квартиры, и Гектор последовал за ней, оставив их наедине с собаками.
– Ты должна пригласить своих родителей на ужин, – предложил Альфа, лукаво поблескивая золотыми глазами.
– Ты говоришь это только для того, чтобы я вернулась.
Он ничего не ответил, но он был прав. Но она все еще не чувствовала себя готовой, поэтому держалась в стороне.
Он упорствовал. Раньше она сама ездила к нему на работу по вечерам, теперь он ждал ее возле салона, когда она заканчивала работу, отвозил ее оттуда в квартиру, оставляя у двери с крепким поцелуем. Каждый день был одинаковым, их новый распорядок дня. Он привозил ей завтрак и собак, отвозил на работу, забирал ее и повторял все сначала. Каждый день он пытался уговорить ее уехать с ним домой, и каждый раз, когда она отказывалась, он не сдавался.
Это было странно, этот Альфа, который упорно отказывался отпустить ее, и тот, кто медленно впускал ее в свое новое сердце. День за днем, вплоть до того, что Зен сказала ей дать ему еще один шанс. И она отправилась домой. Все было по-прежнему, но чувствовала она себя по-другому. Может, она чувствовала себя по-другому.
Лия была рада ее видеть, сказав, что без нее в доме слишком пусто. Нала была рада ее видеть, сказав, что никто не ценит ее еду так, как она. И Альфа, он был рад видеть ее, ничего не сказал, но отнес ее сумку в спальню.
Она позвонила родителям и пригласила их на ужин в выходные. Она также позвонила Амаре и сообщила ей некоторые новости. А потом отправилась в свою старую комнату и легла в постель.
В этом и заключалась особенность депрессивного эпизода. Обычно она возвращалась, но иногда нет. Иногда это меняло ее настолько, что она замечала это. Иногда ей хотелось просто уставиться в стену и пропустить все мимо ушей, как бы хорошо все ни складывалось.
Тяжёлый вес опустился на кровать вместе с ней.
Медведь.
Он тихонько заскулил и лег рядом с ней, и Зефир улыбнулась, погладив его мягкий мех.
– Думаешь, у нас все будет хорошо? – тихо спросила она его.
Он прижал голову к ее животу.
– Я не знаю, куда мне двигаться дальше.
Руки скользнули под ее колени и шею, легко подхватывая ее.
– Теперь, ты пойдешь в нашу спальню, – хрипловато объявил ее муж, пронося ее через смежную дверь и опуская на кровать.
Зефир подпрыгнула, прежде чем улечься, наблюдая, как он закрывает двери и снимает свободный жилет, который он носил дома, как пульсируют его мышцы, когда он раздевается и пробирается к кровати. Она инстинктивно отступила назад, никогда не видя его с такой стороны, ее глаза рассматривали его шрамы, татуировки, мускулы, его все.
Он положил руки ей на голову, его единственный глаз был устремлен на нее.
– Теперь ты будешь спать здесь.
Зефир сглотнула.
– Ты делаешь это только для того, чтобы заманить меня обратно.
– Чертовски, верно.
Зефир выдержала его взгляд и опустила на пол. Она устала. Повернувшись на бок, она выглянула в высокие стеклянные двери, ведущие на балкон, прислушалась к звукам журчащего водопада и животных и почувствовала, как он скользнул за ней.
Она крепко спала всю ночь, а он крепко обнимал ее, не выпуская ни разу из своих объятий, отдавая, отдавая и отдавая, а она только брала и пополняла себя.
***
Утром ее разбудило тепло. Зефир чувствовала себя как в печи, вспотевшая, прижатая к очень горячему, буквально раскаленному, телу. Она застонала, поворачивая шею, чтобы увидеть и поверить, что находится в спальне, куда ее муж перенес ее (перенес!) после возвращения домой.
Он спал.
Она повернулась так осторожно, как только могла, чтобы не разбудить его, в свете раннего утра.
Он спал, его кожаная повязка лежала на прикроватной тумбочке, изрезанная шрамами сторона лица все еще оставалась в постоянной угрюмости, но другая сторона была расслаблена, смягчена, его брови были не такими суровыми, как когда он бодрствовал. Зефир неторопливо рассматривала каждую его деталь, спускаясь от лица к шее. Большой шрам тянулся вниз, над правой грудью, заканчиваясь прямо под ребрами, где срослось большое нагромождение тканей, будто кто-то протащил нож и воткнул его в ребра. Вокруг шрамов красовались племенные татуировки, словно он увидел их и решил выделить на своем теле. Татуировки не имели определенной формы или надписей, просто рисунки.
Другие, более мелкие шрамы усеивали его торс. Зефир сосчитала их. Девять. Так много шрамов.
Она нежно прикоснулась к шраму рядом с его светлым прессом, смягчаясь и снова размышляя о том, как трудно ему, должно быть, было не только выжить, но и жить в одиночку, возглавляя собственное племя. Хотя она и злилась на него, это было похвально.
– Твое прикосновение.
Его голос, глубокий и зернистый со сна, испугал ее. Она отдернула руку, но он молниеносно перехватил ее и снова положил на шрам. Его золотистый глаз сонно приоткрылся, другой был закрыт пестрой тканью, и она снова изумилась тому, что он позволил ей заглянуть под его кожу.
– Мое прикосновение? – спросила она, побуждая его закончить фразу.
Одна из его больших рук поднялась и погладила ее по щеке.
– Я не понимал, как мне не хватает твоих прикосновений. Ты давала голодающему человеку пиршество каждый день, пока он не забыл, что такое голод, а потом забрала.
Боже, он говорил как тот мальчик, которого она когда-то знала. Юный Альфа говорил ей самые прекрасные вещи, шептал их наедине, оставаясь отморозком на улицах.
– Прости, что забыл тебя, – тихо сказал он ей, и Зефир впитала этот момент, его искренность, мягкость, прикосновения.
Она погладила его шрам.
– Это не твоя вина.
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
– У нас все получится?
Это был первый раз, когда он спросил, а не сказал ей, чтобы она вернулась.
– Если я скажу, что хочу уйти? – она поцеловала его в нос.
– Я просто удержу тебя в постели.
Пузырек смеха вырвался из ее груди.
– И что ты сделаешь?
Он не ответил, просто подтянул ее под себя и заключил в свои массивные объятия, его тело возвышалось над ней, когда он наклонил голову, нежно целуя ее шею, спускаясь к месту соединения плеч, где она была особенно чувствительна.
– Я буду искушать тебя.
Зефир захихикала, держась за его бока, наклоняя шею назад.
– Своим волшебным членом?
Она почувствовала, как левая сторона его рта приподнялась.
Жужжание телефона сбоку заставило ее обернуться.
– Это мама, – сказала она ему, схватив телефон и оттолкнув его, хотя он не сдвинулся с места.
– Зефир, – раздался в динамике голос ее мамы, яркий и ранний.
Альфа наклонил голову, стягивая зубами верх ее пижамы и сжимая ее грудь в своих массивных ладонях. Что, черт возьми, он делал?
– Доброе утро, мама, – поприветствовала мать Зефир, ее голова ударилась о подушку, когда он сжал одну грудь и щелчком языка лизнул сосок на другой.
Его короткая щетина усиливала ощущения, ласкаясь о ее чувствительную кожу. Она запустила пальцы в его волосы, держа телефон в другой руке.
– Почему миссис Билли из твоего дома позвонила мне и сказала, что ты жила с сестрой на прошлой неделе? Ты ушла от своего мужа?
Надежда в голосе ее матери была поистине невероятной. Зефир задумалась, что бы сказала ее мать, если бы узнала, что ее муж в настоящее время пирует на ее груди, словно это его единственная цель в жизни.
Он потянул зубами ее сосок, и она прикусила губу, сдерживая звук, поднимающийся в горле, пока собиралась с духом, чтобы ответить матери.
– Нет, мама, – выдохнула она, стараясь звучать как можно более нормально. – Зен просто скучала по мне. Она не привыкла жить одна, поэтому я решила навестить ее на несколько дней.
– Что это было?
Это был ее муж, мучавший ее, кусающий плоть ее грудей, погружая соски глубоко в рот, совершая злые, злые вещи своим языком, пока она лежала на кровати, распускаясь под ним. Секс всегда был тем, в чем они хороши, даже когда он сдерживал себя. Ей интересно, как это будет сейчас, когда он отдастся ей.
– Ничего, – ответила она матери. – Просто гуляю с собаками.
Почему его руки спускались вниз и раздвигали ее ноги?
Она остановила его, только чтобы увидеть блеск в его глазах, когда он разорвал ее трусики прямо по центру.
– Хорошо, – сказала ее мать, звук микроволновки послышался позади нее. – По крайней мере, ты делаешь зарядку.
Зефир уставилась в потолок, ее настроение испортилось.
– Мама, я перезвоню тебе через некоторое время, – она отключилась, ее челюсть сжалась.
Альфа посмотрел на нее, его левая бровь была сдвинута в замешательстве.
Зефир перевела взгляд вниз на свои бедра, которые он держал открытыми, бедра с целлюлитом, которые ее мать очень хорошо просила привести в тонус. Обычно она не позволяла себе подобных вещей, но после депрессивного и неуверенного эпизода, после которого она восстанавливалась, было легко увидеть недостатки и поверить в то, что все пытались ей всучить.
Она попыталась сомкнуть ноги, но он удержал их на месте.
– Ты думаешь, я красивая? – спросила она его, искренне интересуясь, что он ответит.
Она не считала себя красивой по стандартам общества, но ей нравилось, как она выглядит.
Альфа поцеловал ее бугорок.
– Что случилось?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я думаю, что ты красивая, – он устроился поудобнее, наклонив ее бедра и открыв ее, наблюдая за ней золотым взглядом. – Ты и моя радуга, и мое сокровище в конце концов. И ничто, – укус. – Никогда. – облизывание. – Не. – посасывание. – Сравнится.
Он победил.
– Ты извращенная красавица, я чудовище, не забыла?
Его горячее дыхание омывало ее.
– А теперь позволь этому зверю поглотить тебя.
Альфа широко раздвинул ее, облизывая ее сверху донизу, его язык был греховным, прижимаясь к ее плоти.
Зефир легла на спину, обхватив руками его голову, позволяя ему почувствовать себя самой красивой женщиной в мире.
Глава 25
Зефир
Произошло еще одно убийство, и на этот раз на месте преступления были найдены волосы Альфы.
Зефир с ошеломленным удивлением смотрела на мужа в машине, чтобы узнать, что она пропустила с тех пор, как перестала ездить к нему в кабинет.
Они направлялись в один из клубов Альфы в городе, ее давняя просьба встретиться с некоторыми из его девушек была наконец выполнена.
Она не знала, действительно ли ее уход так сильно повлиял на него, или он искренне скучал по ней, или просто она стала удобным компаньоном, но что бы это ни было, он старался. Физически, эмоционально, он старался, и это значило для нее все. Он по-прежнему не был самым разговорчивым, но последние несколько дней он искренне стремился к общению с ней. Он расспрашивал ее об их прошлом, рассказывал о последствиях своей травмы и последующем восстановлении, позволил ей увидеть его таким, каким она его раньше не видела, и она это оценила. Трапеза с ней, просмотр сериалов перед сном и ужины с ней стали одними из его любимых занятий. Она знала, что он выделяет время из своего напряженного графика, уделяя его ей, и это, как ничто другое, заставляло ее чувствовать себя любимой.
Иногда он использовал свои пальцы или ее игрушку и доставлял ей удовольствие, которое она не могла даже побороть. Иногда это были его язык и зубы. Но он доставлял ей удовольствие, а потом обнимал ее, пока они не засыпали, не пытаясь найти свою собственную разрядку с ней. Она не знала, было ли это потому, что она ушла после того, как он сделал это в последний раз, или это было что-то другое, но он пытался впустить ее, и она это видела. Тем не менее, она оставалась немного настороженной, ее сердце еще не до конца зажило от того, что ее отвергали снова и снова.
И она скучала по его присутствию в ней, но он держался в стороне. Она не знала, почему. Но ей нравились другие части, которые появились вместе с Альфой 3.0, как она называла эту его новую фазу. Раньше она говорила, а он слушал, изредка отвечая. Теперь она говорила, он немного участвовал, побуждая ее говорить больше. Он все еще оставался в своем ворчливом режиме при людях, но в частной жизни он начал расслабляться, позволяя ей увидеть другую его сторону, которую он раньше скрывал.
– Сначала сперма, теперь волосы, – сказал Гектор спереди, где вел машину, Виктор сидел со стороны пассажира. – Это уже переходит все границы.
Зефир смотрела, как ее муж смотрит в окно, погрузившись в свои мысли, и прикусила губу, страх вторгся в счастливый пузырь, который она создала для себя за последнюю неделю. Серийный убийца в городе подставил ее мужа таким образом, что это выглядело очень подозрительно, и то, что они ничего не знали о нем. Был ли это кто-то, желающий заполучить силу Альфы, или кто-то из его прошлого? И если это был кто-то из его прошлого, то помнит ли Альфа его вообще? О боже. Ее взгляд переместился на шрам на его лице.
– Твой шрам, – произнесла она вслух.
Он повернул лицо в сторону.
– Что? – спросил он, левая сторона его лица была серьезной.
– Может ли этот убийца…, – пролепетала она и закрыла рот, понимая, что братья могут не знать о том, что он ничего не помнит. Она сглотнула. – Позже.
Он рассмотрел ее, прежде чем коротко кивнуть.
– Мы на месте, – объявил Виктор, и она посмотрела на улицу, сосредоточившись на настоящем.
Они находились в промышленном районе. Точнее, на той же парковке, куда она приехала посмотреть на его бой несколько недель назад на большой арене.
Альфа вышел из машины и подошел к ней, подхватил ее за бедра и опустил на землю, хотя на ней были джинсы, а не платье. Она поняла, что ему нравится делать это, помогать ей выходить и садиться в машину с помощью своей силы, заставляя ее чувствовать себя меньше и безопаснее рядом с ним.
– Спасибо, – улыбнулась она и заметила, как его взгляд задержался на ее ямочке.
Положив свою большую руку на ее талию, он повел ее к складу, где проходил бой. Той ночью, в нервном и эмоциональном потрясении, она не заметила здание рядом со складом. Ничто не указывало на то, что это случайное здание, ничто, кроме неоновой вывески на двери с надписью Клуб 69.
Как оригинально.
Зефир закатила глаза на вывеску и вошла внутрь за Гектором, который шел впереди, а Виктор следовал за ними сзади.
Как бы она ни представляла себе клуб преступного мира, он определенно не имел ничего даже отдаленно похожего на этот. Весь склад был превращен в шикарный ночной клуб прямо из мафиозного фильма 80-х годов. На открытой площадке был деревянный подиум, длинная барная стойка в конце отполирована и уставлена стопками, по обе стороны от центрального подиума располагались удобные кресла. Лестница вела в ВИП-зону, которая, по ее предположению, была закрыта стеклом с обеих сторон. Все помещение было оформлено в стильных коричневых и красных тонах, и ей не стоило удивляться. Судя по тому, что она знала о вкусах своего мужа в области дизайна интерьеров, он любил экстравагантную обстановку.
В дневное время здесь было пусто, лишь несколько девушек сидели за барной стойкой и разговаривали.
Зефир сразу же узнала Жасмин.
Другая повернулась, чтобы посмотреть на них, и улыбнулась Зефир.
– Ну, смотрите, кто это. Мистер и миссис Виллановы в здании!
Она не собиралась лгать, услышав это, она испытала сильнейший восторг. Другие дамы, сидевшие с Жасмин – две из них – повернулись и с любопытством посмотрели на нее. Еще одна девушка сидела в стороне, и Зефир наблюдала, как Гектор направился к ней.
– На экскурсию? – спросила Жасмин, на ее красивом лице над челюстью были вытатуированы прекрасные розы.
Зефир кивнула.
– Я хотела познакомиться с… девушками.
Бровь Жасмин коснулась линии волос, прежде чем она покачала головой.
– Не все здесь. Это Ирина и Кателин. Пойдем, я тебя познакомлю.
Зефир последовала за ней, когда Альфа пошёл поговорить с человеком за барной стойкой, возможно, менеджером.
Две сидящие девушки, возможно, немного старше ее, пытливо изучали ее.
– Ты не такая, как мы ожидали, – сказала Кателин, оглядывая ее с ног до головы, но не злобно. – Ты… маленькая.
Зефир рассмеялась.
– Да. Я Зи.
– Приятно познакомиться, Зи, – сказала Ирина с сильным акцентом. – Должна сказать, что для тебя необычно встретить нас.
Зефир пожала плечами.
– Я просто хотела узнать об этом месте и об АВ от вас, дамы. Понимать бизнес лучше, раз уж я посторонний человек.
Если она и показалась им странной, они были достаточно вежливы, не демонстрируя этого. Следующие несколько минут она провела в разговорах с девушками, вникая во внутренние дела империи своего мужа, узнавая большинство их историй и понимая, как они рады работать под Охраной АВ.
Жасмин, как она узнала, продавал ее отец с двенадцати лет, почти десять, пока она не попыталась сбежать, и он избил ее до полусмерти. Альфа нашел ее и отправил в ВЛФ, а после сделал своими глазами на улицах за плату.
Ирина была внештатным сотрудником и была изнасилована двумя мужчинами, которые увезли ее на машине. Она выпрыгнула из авто, когда поняла, что ей нужна защита, но не нужен сутенер. Поэтому она пришла в АВ.
Кателин была в Синдикате, работала рабыней с восьми лет, пока ее не купил богатый господин. Она убила его, сменила имя и фамилию и сбежала в АВ.
В разговоре с ними Зефир также поняла, что не все секс-работники работают одинаково. У Кателин, например, был один мужчина, с которым она проводила время за деньги, а потом она могла наслаждаться жизнью, как ей заблагорассудится. Ирина, с другой стороны, приходила в клуб два раза в неделю, подбирая клиентов. Жасмин вообще не работала в сексуальной индустрии.
– В дни боев, – сказала ей Ирина, потягивая воду со льдом, – Здесь особенно хорошо для бизнеса. Арена находится совсем рядом. После боя люди хотят выпить, поговорить, потратить больше денег. В это время здесь аншлаг.
Черт.
Зефир задавалась вопросом, все ли люди в этой индустрии имеют такую ужасную историю, все ли они пережили огромную травму, которую маскируют сексом. Это заставило ее осознать, как ей повезло в жизни, как повезло родиться у хороших родителей, которые заботились о ней, иметь сестру, которая любила ее, а затем найти мужчину, которому она нравилась настолько, что он скучал по ней, когда ее не было рядом.
Масштабы того, что Альфа сделал для них, поразили ее. Он дал этим девушкам возможность выбора, но что еще важнее, он дал людям, которые постоянно оглядывались через плечо, безопасность и надежду. И она даже не могла себе представить, каково это иметь возможность спать по ночам, не беспокоясь о физической безопасности, знать, что есть выход, если они этого захотят.
Ей повезло, и, сидя в компании девушек, которым не повезло, она хотела что-то сделать для них. Но не знала, что она может сделать. У нее не было никаких навыков, кроме парикмахерского искусства и, в некоторой степени, выпечки. Что она могла сделать для них, что могло бы подарить им немного радости, немного счастливых воспоминаний? Она не знала.
Мускулистая рука скользнула по ее талии, высота табурета поставила ее почти на один уровень с мужем.
– Ты закончила? – спросил он, его голос был глубоким и темным.
Она кивнула, одарив дам небольшой улыбкой.
– Спасибо, что поговорили со мной.
Они кивнули и помахали ей, когда Альфа снова взял ее за бедра, поставил на ноги и вывел на улицу.
– Удовлетворена?
Они вышли на парковку, на другой стороне которой было гораздо больше людей.
Зефир с любопытством наблюдала за ними.
– Что происходит?
– Вечер боя, – сказал Гектор, присоединившись к ним. – Они заканчивают полуфиналы перед финальным поединком.
Подождите, это вроде турнира?
– Бой за титул или что-то в этом роде?
Зефир никогда не смотрела спорт по телевизору, поэтому не знала, как это работает.
Гектор усмехнулся.
– За выживание. Большинство парней, которые дерутся, приходят туда не по своей воле.
Подождите, что? Она посмотрела на Альфу, его взгляд был устремлен на вход на арену.
– Что Гектор имеет в виду?
Альфа вздохнул.
– Бойцы принадлежат… людям. Они их тренируют, а потом делают ставки на каждый бой. Поскольку нет никаких правил, обычно все заканчивается смертью.
У нее свело живот.
Она наблюдала за мужчинами у входа, пытаясь понять, может ли она увидеть что-нибудь из этой динамики. Она узнала мужчину, которого прошлой ночью они называли Рейвагером, того самого, который за несколько секунд свернул шею парню. Он стоял в стороне в боксерских шортах и жилете, его льдистые светлые волосы были неуместны в тропическом городе, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Другой боец в шортах стоял рядом с двумя мужчинами в костюмах, с подобострастным видом.
– Этот чувак хочет смерти, – Гектор указал на тихого бойца. – Райвагер одна из самых жестоких машин для убийств в этой цепи. И судя по тому, как он стоит, он тоже это знает.
Колодец был глубоким. Она не знала, не думала, что существует целая индустрия, процветающая на бизнесе смерти.
– Так почему ты все еще участвуешь в боях?
Она посмотрела на Альфу, пытаясь понять, почему он так рискует собой каждый раз, когда его никто не заставляет это делать.
Он пожал широким плечом.
– Я заработал свою репутацию в уличных боях, когда рос. И иногда мне приходится выходить на ринг, чтобы передать сообщение. – он окинул ее тяжелым взглядом. – Нельзя шутить со мной или с тем, что принадлежит мне.
Если он пытался отвлечь ее, то у него получилось.
Она отмахнулась от последней фразы и ее смысла, продолжая следить за ходом разговора.
– Вот почему ты был на ринге в те ночи? Или ты избегал меня и бился?
По тому, как напряглась его спина, она поняла, что это последнее.
Она вздохнула.
– По крайней мере, тебе не придется снова возвращаться на ринг смерти.
Его пауза заставила ее сердце учащенно забиться, но не в хорошем смысле.
– Что?
– Я должен выйти на ринг. Еще один раз для турнира.
Свинец влился в ее вены.
– Что? Почему?
– Потому что я уже сражался и победил, – Альфа слегка подбоченился, говоря о смертельной схватке так же непринужденно, как и о своих волосах. – Отказ сейчас послужит неверным сигналом.
