Текст книги "Финишер (ЛП)"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
РуНикс
Финишер
Серия: Темный Стих #4
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Всем, кто когда-либо создавал кокон из своего одеяла и никогда не хотел покидать кровать. Это для вас.
За серостью есть радуга. Просто дождитесь, пока тучи разойдутся.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Это четвертая книга из серии «Тёмный Стих». Хотя в книге речь идет о новой паре, в ней присутствуют персонажи и события из предыдущих книг, которые сильно влияют на сюжет этой. Поэтому, рекомендуется ознакомится с предыдущими книгами – Хищник, Жнец, Император, чтобы получить наилучшее впечатление от чтения.
Эта книга НЕ является самостоятельной.
Пожалуйста, обратите внимание, что в этой книге есть эпилог «счастливы на данный момент», а не «полноценный, финальный эпилог». Причина этого – временные рамки.
Большой эпилог Альфы и Зефир будет после выхода последней книги серии, и по этой причине он будет включен в новеллу, которая выйдет после завершения серии.
Если вы читали предыдущие книги, то Финишер еще мрачнее.
Эта книга содержит графическое насилие, нецензурную лексику и сексуальное содержание, рекомендованное только для лиц 18+.
Я также хочу перечислить несколько триггерных предупреждений, касающихся темных тем: сцены смерти персонажей, убийства, поджоги, пытки, приставания и сексуальные услуги, депрессивные эпизоды, посттравматическое стрессовое расстройство, торговлю людьми, упоминания о человеческом рабстве, упоминания о насилии над несовершеннолетними, упоминания о сексуальном насилии над взрослыми и несовершеннолетними, упоминания о незаконных собачьих боях.
Если чтение о чем-либо из перечисленного каким-либо образом вредит вашему психическому здоровью, я искренне призываю вас отложить книгу. Если вы продолжите чтение книги, надеюсь, вам понравится путешествие.
Спасибо.
ПЛЕЙЛИСТ
Scars – Boy Epic
Scars – Tove Lo
Scars – I Prevail
Believer – Imagine Dragons
Be Mine – Ofenbach
Bad Things – Jace Everett
Friction – Imagine Dragons
Fisherman – The Peach Kings
Beat the Devil's Tattoo – Black Rebel Motorcycle Club
Looking At Me – Sabrina Carpenter
Glowing in the Dark – The Girl and The Dreamcatcher
High – Whethan ft. Dua Lipa
I Love Rock N Roll – Joan Jett & The Blackhearts
Teeth – 5 Seconds of Summer
Bom Bidi Bom – Nick Jons ft. Nicki Minaj
My Oh My – Camila Cabello
Glow – Ella Henderson
Capital Letters – Hailee Steinfield
Love is a Bitch – Two Feet Give ' em Hell – Everybody Loves an Outlaw
On My Way – Alan Walker
Push – Royal Deluxe
Pray For Me – The Weeknd ft. Kendrick Lamar
Pray – JRY ft. RuthAnne
Rockabye – Clean Bandit ft. Sean Paul
Skin to Bone – Linkin Park
Soldier – Samantha Jade
The Wolf – The Spencer Lee Band
Making Love on the Mountain – The Woodlands
Side to Side – Ariana Grande
Пролог
Это было его третье убийство на той неделе.
В общей сложности пятидесятое, за несколько лет. Это убийство было особенным, его он отпразднует позже.
Тело девушки, лежало растерзанное в грязном переулке, ее каблуки были перекошены, помада размазана, в глазах пустота.
Он любил этот взгляд – невидящий, устремленный в открытое небо, в которое они никогда не улетят, потому что он был их богом в их последние минуты. Они называли его Фортис Финишер. Он предпочитал – Повелитель Смерти, но никто так его не звал. Но назовут, когда все убийства будут связаны с ним, а продажные копы перестанут спать.
Из щели между зданиями просачивался дым, где-то мерцала лампочка, а мясник? Он вытер свой нож о разорванную часть ее юбки, кровь впиталась в белую ткань, как сувенир, который он припрячет вместе с остальными. Он все еще был в восторге от убийства, от погони, от ее оскверненного тела, обнаженного перед стихией. Идущий дождь смоет все улики, копам будет наплевать на еще одну пропавшую шлюху, а один человек, владеющий городом, сядет за это, поплатившись обвинением в преступлениях.
А мясник, он стал бы богом всего города.
Это был идеальный план.
Движение в тени в конце улицы заставило его замереть. Он прищурился, пытаясь разглядеть то, что сместило густой воздух, и увидел силуэт, прислонившийся к стене. Тот самый силуэт, который он видел при каждом убийстве в течение последних двух недель.
Тишину пронзил звук. Щелкнула зажигалка. Пламя, едва показавшись на ладони, погасло.
То же самое.
Страх не был знакомой ему эмоцией, но, глядя на силуэт в темноте, безразличный, неподвижный, наблюдающий за ним, преследующий его уже две недели, по позвоночнику пробежала дрожь.
Нет, это не может быть миф.
Он говорил себе это каждый раз. Миф для многих, правда для тех, кто не дожил до этого, имя, которого все в глубинах преступного мира знали, что его следует опасаться. Это он? Нет, не возможно. Этот человек не был настоящим. Быть может, это просто бездомный, который все увидел и боится выйти на улицу, а может, даже полицейский под прикрытием. Ничего более.
– Убирайся, пока я не вскрыл и тебя, – крикнул мясник, радуясь, что его голос не дрожит.
Ни звука. Никакого движения. Ничего, кроме глаз, спокойно наблюдающих за ним.
Это пугало его, кастрировало, и ему это не нравилось. Он, терроризировавший и убивший более пятидесяти девушек, испытывал страх, наблюдая за силуэтом в тени, из-за чертового мифа о преступном мире.
Где-то далеко в городе в это время ночи зазвучали сирены. В ночном клубе в соседнем квартале играла музыка, двери открывались и закрывались.
А он просто слышал собственное дыхание, злясь на то, что боится, злясь на то, что чувствует охоту.
Он сделал шаг назад.
Силуэт не двигался, просто продолжал наблюдать за ним.
Просто испуганный бездомный, вот и все.
Он спрятал нож в карман и вышел из переулка, медленно проверив, не видит ли его кто-нибудь еще, и начал бежать прочь от места преступления. Но перед тем, как свернуть с квартала, параноик, как и каждый раз, оглянулся на устье переулка.
И как каждый раз, человек в темной одежде стоял в тени, прислонившись к стене, поигрывая зажигалкой, и смотрел, как он, словно трус, убегает в ночь.
Человек Тень, монстр еще большее, чем он сам.
ЧАСТЬ 1
КОРКА
Любовь смотрит не глазами, а умом, поэтому слепым и изображают крылатого купидона.
– Уильям Шекспир
18 лет назад
Зефир, 10 лет
Сломанные кости болят.
Зефир изо всех сил старалась лежать спокойно, одна в общей больничной палате. Милая медсестра только что заставила маму и папу оставить ее. Они обещали приехать утром, но им необходимо было возвращаться домой, чтобы позаботиться о ее новой сестре, Зенит. Зефир называла ее Зен. Ей было пять, она была очень красивой и тихой, но ей нравилось играть с Зефир, а Зефир уже любила ее. Она хотела домой.
Она всхлипнула, вытирая нос рукой. Было холодно, и у нее болели бока.
– Почему такая красивая девочка, как ты, плачет?
Голос пожилой женщины с кровати напротив заставил Зефир поднять покрасневшие глаза. В детском отделении больницы не было мест, так сказала медсестра ее родителям. Поэтому ее положили на две ночи к пожилой женщине. Она выглядела очень худой и больной.
– Я хочу…, – икнула Зефир, – Домой.
– Ты обязательно вернёшься домой, милая, – улыбнулась ей женщина. На вид она была ровесницей ее мамы, может, чуть старше. – Твои родители заберут тебя завтра.
Зефир кивнула. Да, ей просто нужно остаться на две ночи.
– Ваши родители тоже заберут вас?
Улыбка женщины стала грустной.
– Нет, я не поеду домой, хотя мой сын хочет меня забрать.
– Тогда почему бы вам не уехать с ним?
Зефир наклонилась в сторону, ее маленький ум отвлекся на милую женщину с трубками в руках.
Дама рассмеялась, но ее голос прервался.
– У меня не так много времени в этом мире, милая. Мне просто грустно, что я оставлю его, и никто не будет о нем заботиться.
Этого Зефир не могла понять. Ведь у всех есть семья, не так ли? У нее было так много дядей, тетей и двоюродных братьев, что она едва помнила все их имена.
– У него больше никого нет?
Женщина печально покачала головой.
Ее сердце разрывалось. У каждого должна быть семья.
Зефир спрыгнула с кровати, ее бок немного болел, и подошла к пожилой женщине, протягивая мизинец.
– Я могу быть рядом с ним. Даю слово. Как его зовут?
Женщина снова засмеялась, по ее лицу скатилась слеза, и она подцепила свой грубый мизинец мизинцем Зефир.
– Ты милое дитя.
Зефир кивнула. Ей нравилось быть милой.
– Как его зовут? – спросила она про мальчика, у которого не было семьи.
– Алессандро. Алессандро Вилланов. Альфа.
Глава 1
Зефир
Настоящие дни
Он изменял ей.
Зефир была на сто процентов – ну, может, и не на сто, она склонна преувеличивать в своих мыслях, – возможно, на девяносто процентов уверена, что, открыв дверь в маленькую дыру подвала, куда он привел ее для боя, он окажется с какой-нибудь девкой. А быть может, она и не будет девкой. Возможно, она окажется невероятно милой, но наивной девушкой, которая купилась на его красивую внешность и остроумное обаяние, не подозревая, что он состоит в отношениях с фигуристой парикмахершей. С кривоногим мастером по волосам, которой он много раз говорил, что ей нужно избавиться от части изгибов, и она станет «чертовски сексуальной, детка». Кривоногая парикмахерша, она же она, она же Зефир де ла Вега, она же самая большая идиотка на планете, вообразившая, что у нее может быть будущее с ним, когда она даже не влюблена. Но Боже, как она устала быть одинокой в двадцать восемь лет, когда все говорили ей, что она должна быть с кем-то.
И хотя она не любила его, у нее были отношения, и у нее была гордость, именно поэтому она стояла за дверью, с ужасом, гневом и уверенностью, скопившимися в животе.
Ты сексуальна, ты прекрасна, ты богиня, продолжала она напевать, ее вера в собственные слова была немного меньше, чем утром, когда она проснулась с хорошей жизнью, в нормальных отношениях с идеальным парнем. Идеальным парнем, который, она была уверена, с кем-то за дверью.
– О, да, – женский вопль изнутри заставил ее лицо напрячься, а рука схватилась за грязную на вид ручку, отчего ей захотелось вымыть ее дочиста.
– А теперь, Финишер в клетке!
Толпа ревела с арены за пределами мрачного коридора, в котором она находилась. Пахло так, будто что-то умерло, и, вероятно, так оно и было. Она не могла быть уверена. Ее парень отправился в промышленный район на этот сомнительный бой, и она последовала за ним, только чтобы затеряться в толпе с двумя страшными мужчинами, похожими на вышибал, смотревшие на нее с подозрением. Впрочем, ее это не удивило. В своем пестром цветочном платье, напоминающем о весне, она была так же неуместна в подвале, как слон в аэропорту. Постойте, а разве слоны вообще бывают в аэропортах? Как их переправляют за границу в случае чрезвычайных ситуаций? Может, они…
Сосредоточься, Зи.
Она сделала глубокий вдох, останавливая внутренний бред. Она часто так делала, именно бессвязно. Словесная рвота была обычным недугом, особенно когда ее нервы напряжены. А они были очень, очень напряжены, когда она стояла в коридоре, в который зашел ее парень. Потому что если она найдет то, что, как она знала, найдет, она снова станет одинокой. Более того, это осложнит отношения с ее родителями, потому что мать уже считала его зятем, хотя ее отец относился к нему весьма посредственно.
Стиснув зубы и призывая нервы успокоиться, она потянула за ручку, но открыв дверь на несколько сантиметров, увидела голую мужскую задницу, навалившуюся на девушку у грязной стены. Тот факт, что она больше беспокоилась о гигиене дамы, чем о том, что она узнала эту задницу, был немного откровенным.
Так вот что значит быть обманутой.
Хм.
Если быть честной, не очень приятно.
Зефир всегда задавалась этим вопросом, видя это в фильмах или читая в книгах, клише о женщине, узнавшей о неверности своего партнера, или невесте, брошенной у алтаря, и всегда задавалась вопросом, были ли слезы вызваны обидой, унижением, гневом или потерей идеи совершенства. Может, все вместе. Она не могла точно определить.
Странно, но, наблюдая за тем, как очень красивая задница покачивается, она ощущала в себе лишь чувство «я же тебе говорила». Неужели какая-то ее часть всегда знала, что под красивой задницей скрывается мерзавец? Списала ли она это на собственную неуверенность в себе? Возможно. И хотя, на удивление, ей не было так больно, как она думала, она была в ярости, которая усиливалась с каждым беспечным шагом. А быть в ярости не самое лучшее зрелище для нее, особенно потому, что она совершала иррациональные поступки в горячке момента.
Она сжала челюсти, пытаясь сдержать гнев, но с каждым толчком она вспоминала каждый маленький способ, которым он заставлял ее чувствовать себя неполноценной, заставлял ее чувствовать себя чуть меньше. Каждое «не ешь это», каждый целенаправленный комментарий о том, что расстояние между бедрами это сексуально, когда он в шутку говорил, что у нее никогда не будет этого, каждый недовольный вздох по поводу ее причудливого цвета волос, когда она меняла их. Она была с ним больше двух лет, и, оглядываясь назад, она видела лишь кучу обмана и старого доброго подхалимства. И тот факт, что она всегда гордилась тем, что была хорошим партнером, его член, оказавшийся во влагалище другой девушки, стал ударом по этой вере, больше, чем она хотела признать.
Она хотела чувствовать себя адекватной. Она хотела чувствовать себя красивой. Она хотела чувствовать себя желанной.
Последний мужчина, который заставил ее почувствовать все это…
Не думай о нем.
Она хотела чувствовать все, что угодно, только не то, что она испытывала, наблюдая за мужчиной, с которым она думала остепениться. И она хотела, чтобы он почувствовал себя дерьмом. Да, она такая мелочная. Боже, она была идиоткой. Но, по крайней мере, она была идиоткой, уклонившиеся от пули.
Отступив от двери, Зефир посмотрела на грязную ручку, не зная, что именно она собирается делать.
– Альфа! Альфа! Альфа!
Скандирование толпы привлекло ее внимание, внезапно заставив сердце остановиться, отвлекая все внимание от сцены в сторону арены.
Альфа?
Они сказали Альфа?
Нет, этого не может быть.
Она посмотрела на дверь, ведущую на арену, ее сердце заколотилось. Это необычное имя, и она знала только одного человека, который его использовал. Он тоже был бойцом, но это не мог быть он. Это было почти десять лет назад…
Раздосадованная тем, что ее парень-изменник забыт из-за сильных воспоминаний, вызванных этим именем, она последовала за шумом зрителей и вышла из дурно пахнущего коридора на чуть более благоухающее открытое пространство. Здесь пахло так, как пахнет в местах, никогда не видевших солнечного света: слегка промозгло, слегка затхло, слегка потно. Это не место для такой девушки, как она, из хорошей семьи, одетой в яркое цветочное платье, с волосами, которые она недавно покрасила в розовый, потому что ее мама была уверена, что с ней скоро случится что-то хорошее.
– Просто предчувствие, детка, – ласково говорила ей мама.
Она ждала этого хорошего. Было ли это оно? Он, снова вернулся? Этого не могло быть.
Боже, она была огромной идиоткой.
Наблюдая за зрелищем перед собой, она пыталась понять, был ли это ее Альфа, прежде чем ей пришлось столкнуться с реальной жизнью.
Бой, скорее всего, незаконный, поэтому он и проходит в таком подвале в промышленном районе, более известном как жуткая запретная зона города. Это та часть города, куда приходили дети, желающие поиграть в страшные игры. В основном же он был известен тем, что здесь промышляли преступники. Она просто надеялась, что никто не попал под облаву, потому что тюрьма не входила в ее список желаний.
Подвал, если его можно было так назвать, было огромным и темным, не похожим ни на один подвал, который она когда-либо видела. Стены были из цельного камня, а потолок очень высоким, с огромными светильниками, на которые, честно говоря, больно смотреть. В центре помещения находился ринг, закрытый, и толпа, состоящая в основном из мужчин и нескольких женщин, окружала клетку, а пару страшных мужчин-вышибал стояли у стен и следили за всеми.
– Сломай ему руку, Альфа! – крикнул мужчина справа от нее достаточно громко, чтобы разбудить мертвых.
– Разбрызгай его чертову кровь!
– Выруби его, и я отсосу у тебя, зверь!
Это сказала особенно восторженная дама где-то в помещении. Зефир сморщилась. Пока это был не ее Альфа, дама могла сосать все, что хотела. Она всегда иррационально относилась к нему.
Сильный удар тела о металл клетки прервал ее мысли и привлек внимание к главному событию.
Ее брови сошлись.
Мужчина без рубашки, нет, гигант без рубашки, прижимал к клетке со спины другого мужчины поменьше (который сам по себе был бы огромным, но в сравнении с ним выглядел крошечным). Она могла видеть то, о чем говорила леди. Действительно, зверь. Рука меньшего была вывернута за спиной под неудобным углом, а другая держала его, как собаку. Но не только бой привлек внимание Зефир.
Дело было в его глазах, точнее, в его одном глазе. На правом глазу у него была повязка, а левый мерцал каким-то светлым оттенком, который она не могла разобрать издалека. По ее мнению, повязки на глаза носили пираты, чтобы выглядеть крутыми, когда они нападали на корабли и требовали девиц в исторических романах. В наше время люди обычно просто вставляли искусственный протез глаза, если это было необходимо. Тот факт, что этот настоящий гигант надел повязку на глаз на бой с противником, у которого, казалось бы, хорошее зрение… черт.
Но он совсем не походил на мужчину из ее роковых воспоминаний.
– Выеби его нахуй!!!
Господи, мужчина рядом с ней был очень, очень кровожадным.
– Я так хочу его! – донесся откуда-то женский голос. – Можешь поверить, что он уже больше года ни с кем не трахается? Я столько раз пыталась его подцепить.
– Девочка, он пугает меня до смерти. Я ни за что к нему не приближусь.
– Только представь себе секс. Слышала, что он заставляет девушек славить Господа.
Зефир внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь понять, он ли это.
Она старалась, чтобы толпа не толкала ее маленькую фигурку, наблюдая за боем со спины, ее мысли были заняты, а на груди лежала тяжесть.
Зверь отступил от меньшего мужчины, освобождая его, впервые выставляя на ее обозрение всю его фигуру. Длинный шрам спускался от линии роста волос, под повязкой на глазу, вниз к уголку рта, постоянно стягивая его, с одной стороны, в страшную хмурую гримасу. Еще миллион шрамов усеивали его торс, а некоторые татуировки покрывали миллион мышц, о которых она и не подозревала. И для такого крупного мужчины он двигался с плавностью, которая ему противоречила.
Стальная, грубая сила, вот кем он был.
Альфа, так его называла толпа, и она понимала, почему. Чем больше она наблюдала за ним, тем больше ее захватывало, тем больше желание подтвердить его личность проникало в ее поры.
Коротышка повернулся к нему, замахнулся рукой, кулак его был нацелен на черное пятно, и Зефир почувствовала, как дыхание запершило у нее в горле, она вдруг поняла, что не хочет, чтобы зверь пострадал. Не успела она моргнуть глазом, как он, с его ограниченным периферийным зрением, заблокировал коротышку и нанес резкий апперкот в бок, возможно, сломав ребро.
Уф.
Коротышка схватился за бок и застонал, когда толпа сошла с ума. Да, это было больно.
В тот момент, когда она сочувственно поморщилась, а коротышка остался лежать на полу, Альфа сломал шею и впервые посмотрел на толпу. Она увидела, как этот единственный взгляд окинул собравшихся и остановился на ней. Возможно, его внимание привлекли ее розовые волосы или платье. Она не знала, да и не думала.
Она не могла думать.
Это была все та же тяжесть. В его взгляде всегда было что-то… напряженное. Что-то настолько тяжелое, что она чувствовала, как оно давит ей на грудь, учащает сердцебиение, делает ладони липкими. Бисеринки пота скатились по ее шее в декольте, и, Боже правый, она вспомнила, каково это было, когда он смотрел на нее обоими глазами.
Это было похоже на него.
Слезы жгли ей глаза.
Так чертовски долго.
Это длилось несколько секунд, прежде чем он снова повернулся к своему противнику.
– Зи? Какого черта ты здесь делаешь?
От этих слов ее глаза на секунду закрылись, а реальность вновь обрушилась на нее. Она надеялась, что у нее будет немного больше времени перед столкновением. При всей своей общительной, буйной натуре, конфронтации это то, с чем она никогда не могла справиться. Она их ненавидела. И всякий раз, когда возникала такая необходимость, она полностью избегала их. Все шло не так, как она себе это представляла. Она бы отправилась домой и отправила ему сообщение о расставании.
Теперь же предстояла конфронтация, а она не была в ней заинтересована, все ее внимание было приковано к мужчине в клетке. Выдохнув, она медленно повернулась лицом к мужчине, которого через три секунды сделает своим бывшим.
– Мы расстаёмся, Алек, – сказала она ему, рассматривая его очень красивый профиль.
Он был горячим, этого нельзя было отрицать, и он тоже это знал.
Она увидела, как его темные брови опустились вниз, как они делали, когда он собирался ей что-то объяснить.
– Что ты имеешь в виду?
– Это значит, что ты можешь идти трахать себя или трахать другую бабу, как та, что сзади. Мы расстаёмся.
– Зи…
Она подняла руку.
– Оставь это.
Толпа пришла в ярость от того, что происходило в клетке, и Зефир почувствовала, как ее эмоции рассыпаются во все стороны. Она не хотела иметь дело с Алеком, но он знал, что попался, и не мог отговорить себя от этого, а значит, собирался перейти в наступление. Через мгновение его губы скривила предсказуемая усмешка, и Зефир приготовилась.
– Слишком поздно, Зи, – напомнил он ей, будто она в этом нуждалась. – Через месяц тебе исполнится двадцать девять, и фонд твоей бабушки будет заморожен, если ты не выйдешь за меня замуж. Я собирался сделать тебе предложение в твой день рождения. Одна интрижка не стоит всего этого.
Ее горло сжалось, даже когда ярость наполнила вены. Да, фонд ее бабушки. Ее любимая бабушка так и не вышла замуж и жалела об этом всю жизнь, поэтому она позаботилась о том, чтобы внучка не повторила ее ошибку и нашла себе спутника жизни. Она оставила несколько старых семейных реликвий с оговоркой, что Зефир должна выйти замуж до своего двадцать девятого дня рождения, чтобы получить доступ к ним.
Зефир не была наемницей и не слишком заботилась о деньгах, чтобы выходить замуж. Но семейные реликвии принадлежали ее отцу уже более пяти поколений, и коварная старушка знала, что ее мать скорее выдаст ее замуж под дулом пистолета, чем позволит чему-то столь ценному для их наследия отправиться на благотворительность. Алек стал находкой. Она была девушкой из среднего класса, а он был симпатичным мужчиной, происходил из денежной семьи и имел влияние в городе. Она любила своих родителей, они любили ее, и она не могла отрицать, что, увидев анкету Алека, они почувствовали большее удовлетворение от своих отношений. Побочным преимуществом был доступ к фонду ее бабушки. Пожалуй, это единственная причина, по которой она рассматривала возможность остепениться с ним.
– И давай посмотрим правде в глаза, Зи, – продолжал Алек с мягкой, почти умиротворяющей улыбкой, которая выглядела бы неплохо, если бы она не хотела смахнуть ее с его лица, – Ты не получишь лучшего предложения. Ты не такая красавица, как твоя сестра. Найти богатого, влиятельного мужа, как я, редкая возможность для тебя.
Дерзость этого человека действительно поразила ее. Он не просил прощения, на его лице не было ни капли раскаяния или стыда. И, как истинный нарцисс, он перевел все на нее и ее так называемую неадекватность и попытался заставить ее почувствовать себя неуверенно рядом с ее собственной сестрой. Это была, возможно, самая глупая вещь, которую он пытался сделать. Ее сестра была ее лучшей подругой, ее внешняя красота не составляла и половины ее внутренней красоты. Она любила Зен и гордилась ею каждый день. Пытаться вбить клин между ними было идиотизмом.
Сзади раздался громкий звонок, и она повернулась, чтобы увидеть, что бой закончился, зверь явно был победителем, так как отошел в угол, разговаривая с каким-то лысым человеком. Она посмотрела на его спину, испещренную шрамами, и задалась вопросом, что с ним случилось.
Повернувшись, чтобы в последний раз посмотреть в лицо своему бывшему, она подошла ближе и похлопала его по груди.
– Мы закончили, Алек, – объявила она, когда толпа медленно направилась в противоположную сторону зала. – Я бы вышла замуж за кого угодно, только не за тебя.
Он усмехнулся.
– Ты сумасшедшая.
Зефир улыбнулась. Наконец-то он сказал что-то правильное.
– Да. Я также была лучшим, что у тебя было. Теперь иди и трахай всех, кого хочешь. Я знаю, что я лучшая.
Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, она повернулась, ее цель была направлена на массивную спину, обтянутую черной футболкой.
Пробиваясь сквозь толпу, она знала, что Алек наблюдает за ней, и, направляясь в ту сторону, куда она шла, она чувствовала на себе взгляды остальных.
И все это не имело значения, потому что если это он, если она нашла его через десять лет…
Она должна знать. Ей нужно знать. К черту всех остальных.
Она находилась почти в трех метрах от монстра и человека, с которым он разговаривал, когда увидела, как напряглись мышцы его спины, как он повернул шею, смотря на нее одним золотым глазом.
Жидким, расплавленным золотом.
Золотом, от которого когда-то стыли вены.
Он.
Ее шаг замедлился на долю секунды.
Теперь он был больше, более устрашающим, и не только из-за его огромных размеров. А в том, как уродливый шрам прорезал его от линии роста волос, над отсутствующим глазом, через щеку и вниз к уголку губ, исчезая под короткой бородой. Он носил кожаную повязку на глазу и все равно ощущал кого-то в своем личном пространстве, прежде чем тот заявлял о себе. В этом единственном взгляде было больше силы, чем во всем теле людей. Он не утратил этого и с правым глазом.
Его лицо не выражало ничего, никакого узнавания. Это из-за волос? Тогда она оставалась блондинкой, и за прошедшее время она определенно приобрела некоторые изгибы. Но неужели она действительно стала настолько неузнаваемой? Она находилась совершенно не в своей тарелке, но уже прыгнула с борта, и, черт, не собиралась плыть.
Вдохнув полной грудью, она сократила расстояние между ними, даже когда он наблюдал за ней, как ястреб, и прыгнула.
Его руки инстинктивно поймали ее, когда она обхватила ногами его талию, а руками его плечи. Он был тверд, неподвижен и держал ее с такой легкостью, какой она никогда не испытывала за последнее десятилетие.
Не дав ему и мгновения, чтобы спросить о чем-либо, она наклонила лицо и поцеловала его, ее губы дрожали от эмоций.
Он напрягся, его хватка на ее талии слегка сжалась, когда он немного отстранился, от него исходило что-то сродни любопытству. Она не знала, какая у него сексуальная жизнь, но сомневалась, что случайные девушки забираются на него. А может, и забираются.
– Пожалуйста, – прошептала она в пространство между их губами, зная, что это та девочка внутри нее, которая поцеловала дикого мальчика.
Ей нужно было поверить в то, что это он, почувствовать это в своих костях, ощутить это в их поцелуе.
Его золотой взгляд рассматривал ее в течение небольшой секунды, прежде чем он внезапно переместил ее, удерживая одной рукой под задницей, а другой рукой, все еще обмотанной лентой, закручивая ее волосы и оттягивая ее шею назад в движении, которое было чистой силой.
Грубость, без примеси силы.
Зефир не знала, чего она ожидала, но не этого. Не то, как он взял контроль, не то, как ее сердце начало бешено колотиться в ответ на это, не то, как сжалось ее ядро. Словно он погладил ее по голове и провел рукой по волосам, нащупав что-то примитивное глубоко внутри нее и заставив это что-то осознать.
Он не делал этого раньше.
Его рот приблизился к ее рту, и она ждала, не в силах пошевелить шеей и сократить расстояние. По сути, она была обездвижена, и это что-то с ней делало. Вблизи она могла различить легкий блеск пота на его бронзовой коже, глубину шрамов, замысловатые детали повязки на глазах. Она была более изысканной, чем ожидала, из какой-то кожи. Ей стало интересно, какова она на ощупь. Господи, она сошла с ума. Она только что видела, как этот мужчина избивает другого, и вот она уже на нем, как орангутанг на своем любимом дереве.
– Что такая маленькая радуга, как ты, делает в такой дыре, как эта? – пробормотал он, вдыхая воздух с ее шеи, так мягко, что она скорее почувствовала его слова, чем услышала их.
Она знала, что у нее яркий внешний вид, но ее никогда раньше не называли радугой, и то, как он это произнёс, было приятно, очень приятно.
Но это также говорило о том, что он не узнал ее.
Ничего.
Что-то похожее на боль и разочарование обрушилось на нее. Хотя чего она ожидала? Он явно многое пережил, а ведь прошло уже десять лет.
– Это долгая история, – тихо сказала она ему, сглатывая бурю эмоций внутри себя.
Он не двигался, просто наблюдал за ней.
Зефир закрыла глаза от ужаса. Последний час был одним ударом по ее сердцу за другим. Наверное, ей нужно просто отправиться домой и хорошенько поплакать.
Она начала двигать ногами, и его хватка на ее волосах усилилась, заморозив на месте.
Она чувствовала жар, исходящий от его тела. От него пахло дикой природой, так, как она представляла себе темные глубины животного леса за городом – потом, деревом, мускусом и чем-то неизвестным. Закрыв глаза, она могла представить его в другом времени, в другом месте, охотящимся в дикой природе, приходящим в свою пещеру и трахающим свою женщину в грубом виде. Это то самое слово. Грубость. Она никогда не ощущала такого грубого запаха. Большинство парней в ее подростковом возрасте утопали в спреях для тела, которые рекламировали девушки, падающие на них, если они их используют, а Алек всегда пользовался одеколоном, который, вероятно, стоил больше, чем она зарабатывала за месяц. Альфа всегда пах так же, как и выглядел. Грубостью.
Прежде чем она успела подумать что-то еще, он наклонил ее голову и впился своим ртом в ее рот.
Ее сердцебиение прервалось.
Кофе.
Мята.
Он.
Его вкус взорвался на ее языке, его рот умело двигался по ее, язык скользил вместе с ее так, что бедра сжались вокруг его торса в воспоминаниях.
Он умел целоваться. По-настоящему, по-настоящему целовать. Он всегда умел.
Она почувствовала, как рубцовая ткань на боковой стороне его рта прижалась к ее, ощущение не неприятное, но непривычное для нее, его короткая борода создавала едва уловимое трение, которое действительно что-то делало с ней. Она никогда бы не подумала, что ей понравятся волосы на лице, но, черт.
Она обвила руками его шею, бессознательно прижимаясь к нему как можно ближе, ее бедра без раздумий надавливали на его твердые мышцы, натирая так, что это было упадочно.
