Текст книги "Финишер (ЛП)"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Он впустил ее под свою кожу. Ей просто нужно создать там свой дом.
Прижимая мягкие, нежные поцелуи к его шраму, она следовала по следам неровной линии, держа в руках его челюсть, чувствуя, как волосы на его лице смягчают ее ладони. Она поцеловала его в щеку, вниз по линии к уголку рта, все время замечая, как он держит себя, напряженный и жесткий, но все же принимая ее ласку. И она отдавала ее свободно, любя его так, как желало ее сердце, открыто, бесстыдно, обильно.
Она остановилась в уголке его рта, отстранилась на сантиметр, чтобы взглянуть на него, ее грудь вздымалась.
С той первой ночи в бою, когда она набросилась на него, он ни разу не поцеловал ее. За всю их возню и суматоху в доме он ни разу не поцеловал ее, хотя она умирала от желания его губ, его вкуса, была голодна так, как никогда не была, потому что он был рядом, но так далеко. Она держала его взгляд, мгновение застыло между ними, приглашение, мольба, призыв были ясны, когда она закрыла глаза, ожидая, молясь, надеясь, что он не оставит ее холодной вновь, что он сократит расстояние и запустит ее сердце там, где оно боролось в ее груди.
Он незаметно подтолкнул ее к задней стене бассейна, его мятное дыхание обдало ее лицо, его громоздкие руки сжали ее бока, его грудь прижалась к ее груди. Ее соски, такие чувствительные, как были, затрепетали. Она оставалась неподвижной, как река, ждущая, когда земля изменит свое русло, потечет туда, куда она потечет, поворачивая при наклоне.
– Тебе не следовало этого делать, Зефир.
Его слова были мягкими, в них ощущалась смертельная острота, заставившая ее плотнее зажмурить глаза. Зефир. Все еще не «радуга», так давно, что это стало воспоминанием, как «лучик солнца», имя, которое она хранила надежно спрятанным в ящике стола, чтобы вытащить, когда ей понадобится утешение.
Она ничего не сказала, просто держала его лицо, желание рассказать ему, кем она когда-то была для него, столкнулось с желанием защитить его разум от самой себя. Она с радостью приняла бы это бремя, если бы это помогло ему сохранить рассудок и безопасность.
И это было очень грустно, но она скучала по нему.
Он был рядом с ней, и она скучала по нему каждой клеточкой своего тела.
– Посмотри на меня, – приказал он, и она подчинилась, открыв глаза и встретившись с ним взглядом.
Его большой палец коснулся ее подбородка, удержал лицо на месте, и его лицо опустилось.
Сердце заколотилось в груди, и Зефир не сводила с него взгляда, когда он прижался ртом к ее губам, ее губы раздвинулись, когда он отстранился, наблюдая за ней, как ястреб, и снова прильнул к ее рту, впиваясь в него еще одним мягким поцелуем, скрывавшим агрессию, кипевшую в его теле.
Она закрыла глаза, отдаваясь ощущению его губ на своих, его волос на лице, трущихся о ее рот, его языка, проникающего за край, пробующего на вкус, его подбородка, удерживающего ее. Она взяла и снова коснулась пальцами его шрама.
И плотина прорвалась.
В мгновение ока он прижал ее к стене бассейна, ее рот открылся, и он стал грабить ее, как дикарь в бухте сокровищ, забирая, требуя и контролируя все, до чего мог дотянуться. Вода плескалась вокруг нее, когда она обхватила ногами его мускулистую талию, наклоняя голову в сторону, идя туда, куда он вел ее, следуя его примеру, пока он питался ее душой.
Он был небрежен, голоден и агрессивен, все губы, зубы и язык. И Зефир никогда не чувствовала себя такой желанной, такой желанной, такой желанной, как в тот момент.
Они целовались в бассейне долгие минуты, целовались, целовались и целовались. В какой-то момент он сдвинул в сторону ее бикини, сжал ее грудь и дергал за сосок, пока она не стала извиваться. В какой-то момент она царапала ногтями по его спине и извивалась от твердости, вдавливающейся в ее сердцевину. В определённый миг он дал ей отдышаться, покусывая ее подбородок, а затем нырнул, пробуя еще раз, словно не мог насытиться ею, словно ему нужен был ее поцелуй, чтобы выжить, словно она была спасением за его грехи.
Она не знала, как долго они оставались в бассейне, просто целуясь, танцуя самый старый танец в мире с телами, которые знали шаги даже раньше, чем они думали об этом, в синхронности, из-за которой казалось, что они делают это годами.
Звук лая разорвал их пузырь.
Альфа отпрянул назад, его грудь вздымалась, губы слегка припухли, зрачок в золотом глазу раздулся, когда она, задыхаясь, с перехваченным дыханием, полным сердцем и пылающим телом, смотрела на него. Его руки разом сомкнулись на ее бедрах, и он вдохнул, отпуская ее. Поправив повязку на глазу, он нырнул под воду, переплыв на другую сторону.
Зефир смотрела, как он выныривает, как вода стекает по его мощному телу, и направляется к шезлонгу, на котором лежало полотенце. Когда он обернул большое полотенце вокруг бедер, она повернулась посмотреть, что заставило собак залаять. Гектор стоял на палубе, его лицо было мрачным, он ждал ее мужа, а собаки стояли вокруг. Выражение его лица было нехорошим, и Зефир подумала, все ли в порядке.
Она бы вышла из воды, если бы на ней был обычный купальник, но она начала носить маленькие бикини в доме, чувствуя себя комфортно в своем теле и коже, как никогда раньше, не задумываясь ни о своем животе, ни о целлюлите на попе, ни об отсутствии расстояния между бедрами, но не перед Альфой, не с тем, как он смотрел на нее, не с тем, как заставлял ее чувствовать себя рядом с ним. Но она точно не собиралась выходить и открывать Гектору вид на все это.
Альфа завязал полотенце узлом вокруг бедра, направляясь к палубе, и с каждым шагом мужчина, который находился с ней в бассейне, исчезал, а его место занимал главарь темного преступного мира. Собаки обнюхали его, прежде чем разойтись, а Медведь подошел к Зефир, плавающей на краю бассейна. Он наклонил голову, чтобы его почесали, и она согласилась.
– Думаешь, он снова отстранится, мистер Медведь? – мягко спросила она пса, поглаживая его по голове, не сводя глаз с мужа и его правой руки, которые серьезно разговаривали.
Собака гавкнула.
– Я тоже надеюсь, что нет.
Глава 19
Альфа
Она не знала, отстранится ли он, но он точно исчез. И она не хотела автоматически считать, что это произошло из-за нее.
Он не вернулся домой ни в тот вечер, ни в следующий, ни через день, и Зефир ждала, ждала, ждала.
Уйдя с Гектором после поцелуя, он не вернулся. Она приехала домой после волонтерства, поужинала, посмотрела фильм, а когда стало ясно, что он не вернется, легла на диван в окружении собак. В основном потому, что она никогда не спала одна ни в одном доме, и мысль о том, чтобы подняться в свою комнату в доме, окруженном дикой природой, заставляла ее дрожать. По крайней мере, с собаками было не так страшно. Особенно с Медведем, он такой милый, свернулся калачиком у нее на ногах, и растяжение и сжатие его гладкого тела немного успокоило ее нервы.
Нала пришла утром и разбудила ее, Лия появилась вскоре после этого, чтобы позаботиться о собаках, а Зефир уехала на работу с Виктором, вернулась и ждала. Все повторялось снова и снова.
На следующий вечер она спустилась на первый уровень, чтобы пообщаться с другими сотрудниками, поужинала, разговаривая с Зен, и снова завалилась на диван в компании собак, причем Медведь с собачьим состраданием положил голову ей на живот.
Альфа тоже несколько дней не вступал с ней в контакт. И хотя инстинкт подсказывал ей, что это из-за нее, она отбросила данную мысль. Вполне возможно, что возникло что-то срочное, и он занят настолько, что не позвонил ей. Он просто попросил Виктора передать сообщение о том, что его не будет несколько дней, и все. И это вполне могло быть дерьмо преступного мира, дерьмо убийцы или еще какое-нибудь дерьмо, о котором она понятия не имела, потому что он с ней не общался.
Так что она старалась не принимать это близко к сердцу, хотя точно знала, что он получал о ней информацию от Виктора. И это было отстойно, потому что она не знала, что ее больше бесит или задевает.
– Эй, Зи! – окликнула ее сестра из глубины длинной общей комнаты в здании ВЛФ, где девушки, проживающие там, смотрели телевизор или играли в настольные игры.
Зефир вопросительно взглянула на нее.
– Тебя хочет видеть маленькая леди.
Зефир опустила глаза на молодую девочку, сидящую рядом с Зен, и в ее животе зародилось что-то огненное. Девочке, с прямыми черными волосами и полумертвыми глазами, было не больше четырнадцати. Но именно багровый синяк на правой стороне ее лица заставил Зефир стиснуть зубы.
Ох, монстр.
Она сохранила улыбку на лице и помахала девочке рукой, чтобы та села на кресло перед ней.
– Иди сюда, милая, – уговаривала она, сохраняя голос легким и мягким.
Девочка шла вперед медленно, будто ей было больно, и пальцы Зефиры сжались вокруг ножниц.
– Ничего, если я прикоснусь к твоим волосам, милая? – спросила Зефир, когда девушка неуверенно села, зная по опыту, что некоторые выжившие не хотят, чтобы кто-то прикасался к их волосам или определенным частям головы.
Как бы ни разрывалось ее сердце, она знала, что должна спросить девочку.
Она кивнула.
Зефир мягко и ободряюще улыбнулась ей.
– У тебя такие красивые волосы. Ты знаешь, что ты хочешь, чтобы я с ними сделала?
Девочка покачала головой.
Зефир отвела светлые локоны в сторону от ее лица, не обращая внимания на синяк. Кто-то избил ангелочка самым ужасным образом, и Зефир хотелось найти этого ублюдка, утопить в ванне и бросить туда свой фен.
Она встретилась взглядом с серыми глазами девочки в зеркале напротив.
– Что скажешь? Я подстригу их вот так, чтобы они были пушистыми и спадали прямо сюда, а?
Челюсть девочки дрогнула, но она кивнула.
Зефир приступила к работе, отрегулировав кресло и передвинув переносную раковину за голову, быстро вымыв волосы девочке. Массируя точки давления на коже головы, Зефир разговаривала без умолку, объясняя безымянной, что она делает на каждом этапе, рассказывая о различных нервах в голове, видя, как она расслабляется при звуке ее голоса. Она никогда не спрашивала ее ни о чем личном, рано узнав, что выжившие не разговаривают, если не хотят этого. Когда она закончила, и ее волосы были чистыми, она обернула полотенце вокруг головы и выпрямилась в кресле.
Зен присоединилась к ней сбоку, убрав переносную раковину.
– Ты сейчас будешь потрясена, милая, – сказала Зен девочке, усаживаясь в кресло. – Ты знаешь о Золушке?
Девочка кивнула, пока Зефир снимала полотенце, готовя ножницы и расческу.
Зен взяла разговор на себя.
– Зи как крестная фея. Ты почувствуешь себя обновлённой после того, как она закончит. Посмотри на эти прекрасные светлые волосы!
Боже, как она любила свою сестру, как она искренне заботилась о людях, как заставляла их поверить в себя.
Она принялась за работу, и спустя почти двадцать минут была очень довольна. Весь облик девочки изменился: гладкий боб спадал на челюсть, рваная челка на бок придавала женственности прическе, делая ее серые глаза выразительными.
– Тебе нравится? – спросила Зефир, радуясь тому, что ее работа привнесла что-то в глаза девочки.
– Да, – прошептала девочка, впервые заговорив, вглядываясь в собственное лицо.
Она посмотрела на Зефир в зеркало и одним взглядом сказала ей гораздо больше, чем могли бы сказать слова.
Зефир слегка сжала ее плечо.
– Ты выглядишь прекрасно.
Девочка смахнула слезу и села ровнее. Она кивнула Зен, и они ушли.
Пока Зефир прибиралась, она думала о взгляде девочки. Этот взгляд был именно той причиной, по которой Зефир проводила здесь часы в свои выходные, даже если в конце концов у нее болели пальцы, даже если она шла домой и плакала после некоторых дней, которые сильно поражали. Но каждая секунда того стоила.
– Миссис Вилланова.
Женский голос раздался у нее за спиной. Она обернулась и увидела Жасмин, одну из тех девушек, которым она делала макияж давным-давно. Она вспомнила ее из-за клейма, которое было у нее тогда на лице, клейма, которое она покрыла цветочной татуировкой, превратив линию челюсти в произведение искусства.
– Жасмин?
Глаза девушки расширились.
– Ты помнишь меня?
– Конечно, – улыбнулась Зефир, заметив, как изменился ее внешний вид по сравнению с тем, когда она видела ее в последний раз. – Ты хорошо выглядишь, – похвалила она другую. – Подожди, как ты узнала, что я теперь миссис Вилланова?
Жасмин опустилась на свободное кресло напротив нее.
– Я одна из дозорных Альфы. Виктор сказал мне, что ты переехала. Я подумала, что пришло время представиться как положено.
Подождите, она была той самой Жасмин, о которой он говорил в тот день? Мир тесен.
Девушка посмотрела на Зефир.
– Виктор также сказал мне, что ты осталась одна.
Зефир сглотнула. Она не высыпалась ночами, у нее болела шея от сна на диване, скоро должны были начаться месячные, и ее эмоциональное состояние было плохим. Меньше всего ей хотелось говорить о муже, потому что она слишком устала, чтобы выплескивать свою злость. Она провела руками по волосам Жасмин, просто чтобы было чем заняться.
– В прошлом году произошел инцидент, – тихо произнесла Жасмин, поскольку поблизости находились другие люди, наблюдавшие за ней в зеркало. – Он случайно сломал девушке бедро во время… ну, когда он был с ней. С тех пор он ни с кем не встречался.
Зефир сделала паузу, внимательно слушая. Он сильно обидел девушку. Вот почему он никогда не вступал с ней в полномасштабные отношения. Он не хотел вновь выпустить зверя на волю. Боже, его защитная жилка, должно быть, сводила его с ума. Все это имело смысл.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – с любопытством спросила Зефир у другой.
– Потому что я у тебя в долгу, – заявила Жасмин, глядя на него свирепыми глазами. – Я не знаю, почему ты вышла за него замуж, но мне казалось, что я должна тебя предупредить. Он участвует в одном из крупных бойцовских турниров, а он не делал этого уже несколько лет. Тот факт, что он проводил на арене несколько ночей подряд вместо того, чтобы быть дома с тобой, о чем-то говорит.
– Что он хочет избежать меня?
– Именно. И Альфа Вилланов много кто, но трус, не один из них. – Жасмин спрыгнула с кресла. – Просто пища для размышлений.
Зефир посмотрела на кольцо на своем пальце, на кольцо, которое он принес ей прямо перед тем, как удалиться, и решила, что ей нужно снова проделать тяжелую работу. Последнюю попытку.
Глупое сердце.
Она закончила свою волонтерскую работу, обняла сестру и вышла из здания, заставая Виктора разговаривающим по телефону, прислонившегося к машине.
– Отвези меня к нему, – потребовала она, и он удивленно поднял на нее глаза.
– Э, – засомневался он. – Он сегодня на бою.
– Я знаю. Отвези меня или я сделаю это сама.
Она скользнула во внедорожник. Виктор закончил разговор и сел на водительское сиденье, выезжая с парковки на оживленную улицу.
– Он часто участвует в боях? – спросила она у мужчины, которого сделала своим другом на этой стороне.
Поскольку она проводила с Виктором больше всего времени, будучи охранником, этот вопрос казался ей логичным. К тому же, она знала по предыдущему опыту, что он восприимчив к ее допросам.
Виктор плавно свернул направо в сторону промышленной зоны.
– Нет. Обычно это происходит только тогда, когда у него накопилась энергия. Когда мы были моложе, он дрался на улицах каждую ночь, но он уже несколько лет не выходил на большую арену.
– Но он дрался в течение последней недели?
Она хотела подтверждения.
– Да, мэм.
– Ох, ради всего святого, перестань называть меня так.
– Да, мэм.
Уф.
Виктор заехал на парковку склада, двигая подбородком в его сторону.
– Это место.
Круто. Она выпроводила его из машины на несколько секунд и быстро расстегнула лифчик. Обычно она не оставляла грудь свободной, так как она нуждалась в поддержке, но ей нужно было подтолкнуть его. Распустив волосы, она распушила их пальцами, придавая им утренний вид после сна, поправила челку и убедилась, что ее голубой топ демонстрирует небольшое декольте. Выйдя из машины, она заправила его в джинсовые шорты, радуясь, что выбрала для этого дня чулки в сеточку, и нацепила свой симпатичный белый рюкзак.
– Пойдем.
Виктор повел ее к самому большому складу в квартале, и чем ближе они подходили, тем громче звучали возгласы изнутри, гораздо громче, чем во время того первого боя, за которым она наблюдала.
Она была даже в нетерпении увидеть его в его стихии. Десять лет назад он не разрешил ей прийти на бой, сказав, что это не место для такой девушки, как она. Они встречались на темных парковках, таких же, как та, по которой она шла, и они…
– Похоже, сегодня состоится крупно масштабный бой, – пробормотал Виктор, прервав ход ее мыслей.
Зефир встряхнулась, проветривая голову, и сосредоточилась на настоящем.
Они вошли внутрь, и сразу же она поняла, что это гораздо, гораздо более серьезный бой. Во-первых, помещение склада было превращено в некое подобие ринга, в центре которого находилась одна из тех приподнятых площадок с канатами, названия которых она не знала. Во-вторых, на этот раз толпа была намного, намного больше и элитнее. В основном мужчины и несколько женщин сидели вокруг ринга на стульях, с одной стороны, отгороженные от другой толпы, которая аплодировала. По углам расположились вышибалы, на этот раз с оружием, и парень, принимающий ставки.
Виктор подвел ее к пустому стулу впереди и усадил. Со своего места она не была даже в десяти футах от ринга.
Ведущий выскочил на ринг, подняв обе руки, заставляя толпу замолчать.
– Дамы и господа! – пронесся его голос по огромному помещению. – Добро пожаловать на предварительный бой сезона! Наш первый поединок между человеком, известным тем, что разрезает своих противников по одному порезу за раз, человеком, который тренирует лучших бойцов на своем континенте, приехавший из России, дамы и господа, Рейвагер!
Зефир наблюдала, как удивительно симпатичный, высокий, без рубашки мужчина с льдисто-русыми волосами спокойно спрыгнул на ринг, его мышцы были хорошо очерчены, на левой руке сверкало платиновое обручальное кольцо. Он смотрел на зрителей, неподвижно, почти как будто ему было скучно, его светлые глаза воспринимали все.
– И из Ривьеры, расправляясь со своими противниками, Адская Гончая!
Господи, кто вообще придумал эти имена?
Худой, энергичный парень, которому на вид было около двадцати лет, вскочил на ноги, улыбаясь и махая толпе.
Ведущий позвонил в колокол и отошел назад.
Парень – Адская Гончая – надел на костяшки пальцев какую-то связанную штуковину и набросился на Рейвагера, который увернулся, схватив парня за шею в удушающий захват и сломал ее, и все это произошло в течение пяти секунд.
Зефир задохнулась, когда парень замертво упал на ринг, ее руки поднеслись ко рту. Толпа пришла в ярость, деньги разменивались по карманам. Два вышибалы подняли парня и унесли его.
Вот так.
Труп.
Парень был мертв.
Она потянула Виктора за рукав.
– Что только что произошло? Что это за бой? В прошлый раз такого не было!
Виктор покачал головой.
– Это был местный бой. Они могут идти в любую сторону. Этот бой международный. Смерть приносит больше всего денег.
– И Альфа… участвовал в этих боях смерти? Убивал своих противников?
Виктор рассмеялся.
– Как ты думаешь, почему он до сих пор дышит? Они не зря называют его Финишером.
Святое дерьмо.
Святое дерьмо.
Знать, что он бился это одно, но видеть это… Боже, ее сейчас стошнит.
Зефир опустила голову на колени и глубоко вдохнула, ее руки дрожали, а в голове крутились вопросы, которые не оставляли ее уже несколько недель. Действительно ли она была не в своей тарелке с ним? Было ли ошибкой втягивать его в брак, чтобы снова полюбить его? Сможет ли он вообще полюбить сейчас, после стольких лет хождения по этим темным улицам?
Впервые с тех пор, как она снова нашла его, Зефир чувствовала себя скорее неуверенной в своем решении, чем уверенной. Она видела тьму, знала о ее существовании, пыталась помочь тем, кто выжил в ней, но она не принадлежала к ней. В глубине души она была светом, во многом еще незапятнанным жестокостью, которая существовала в мире, и она была благодарна за это.
Что, черт возьми, она делала?
– Зи?
О… Боже, не сейчас. Не сейчас, когда она находилась на грани сильного приступа тревоги.
Она выдохнула и выпрямилась, когда Алек, ее бывший изменщик, занял место рядом с ней, его красивое лицо скривилось в замешательстве, когда он увидел ее здесь, его взгляд упал на ее грудь.
Боже, она была идиоткой.
– Ты знаешь этого парня? – спросил Виктор, его рука легла на пистолет на бедре, готовая убрать его.
Зефир вздохнула.
– Да. Уходи, Алек, – сказала она своему бывшему, не сводя глаз с кольца.
Она почувствовала, как его пальцы расчесывают ее бордовые волосы.
– Красивый цвет. Слышал, ты теперь шлюха Вилланова.
Жена, но она не стала его поправлять, прекрасно понимая, как действует Алек. Он побуждал ее уделить ему внимание, а она воспринимала это как открытие, поэтому Зефир игнорировала его.
– Он знает, как хорошо ты сосешь член?
Он просто требовал реакции, и она стиснула зубы, держа голову прямо.
Он дернул ее за прядь.
– Я люблю тебя, Зи. Я скучаю по твоему упругому маленькому телу. Пойдем со мной на задний двор.
Боже, она не могла поверить, что прожила с этой жабой два года. Он всегда был таким мерзким?
Ведущий снова вскочил, хлопая в тишину.
– Наш последний предварительный бой, дамы и господа, – снова загремел его голос, – Между прошлогодним чемпионом, Кракеном из Киллроя, и печально известным одноглазым зверем, нашим собственным, Финишером!
Зефир сосредоточенно наблюдала, как прошлогодний чемпион, крупный темнокожий мужчина выскочил на сцену и на ринг, подпрыгивая на ногах и покачивая мускулами, его поведение было уверенным, а намерения сосредоточенными.
А потом на ринг вышел ее муж, нет, Финишер.
Она никогда не видела его таким.
Зефир затаила дыхание, ее руки сжались на бедрах, когда она смотрела, как он идет к центру, поправляя ленту на руках. На лбу у него была бандана, вероятно, чтобы длинные волосы не лезли в лицо, его массивное тело и следы от него были видны каждому невооруженному глазу в помещении, а одет он был только в черные спортивные шорты. Ей было интересно, как он сражается с одним глазом, как компенсирует этот недостаток в борьбе со своим прекрасно видящим противником.
Альфа размял шею, сжал пальцы и посмотрел вверх, его взгляд обратился к ней.
Она увидела удивление на его лице, когда он увидел ее в этом месте, а затем что-то очень, очень темное, когда его взгляд перешел на Алека, сидящего рядом с ней, о котором она совсем забыла. Она видела, как он сжал челюсти, как его пальцы вновь разжались, как его взгляд впился в каждую деталь ее тела, а затем задержался на руке Алека, которая проводила по ее волосам.
Альфа любил ее волосы.
С замиранием сердца Зефир смотрела, как он повернулся к своему сопернику, когда прозвенел колокол. Все ее тело было напряжено, будто она вот-вот упадет с очень высокого и очень крутого обрыва.
Ведущий вышел на ринг, и бой начался.
Мужчины кружили друг вокруг друга, оба наблюдали, но не делали ни шагу. Кракен выхватил нож, уклонился вправо, а затем внезапно ушел влево, в слепую зону Альфы, и ударил его, порезав грудь.
Зефир вцепилась в ручки стульев, костяшки пальцев побелели, тело сотрясалось от адреналина, который, как она ощущала, хлынул в ее организм из-за его ранения.
Альфа даже не отреагировал на порез, просто повернулся и перекатился по полу, ловким движением приземлившись на ноги. Кракен повернулся вместе с ним, не давая ему встать на спину. Он снова замахнулся, но промахнулся, и Альфа нанес ему сильный удар ногой в живот, от которого тот пошатнулся. Кракен пришел в себя, отряхнулся и снова бросился на Альфу, разъяренный, а Финишер схватил его за запястье, вывернув руку за спину, и расположился позади. Свободной рукой он поймал запястье другой руки, державшей нож, и поднес его к шее Кракена.
Зефир наблюдала, одновременно восхищенная и пораженная, как он повернул их лицом к ней, убедившись, что она смотрит.
Она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась.
Держа их взгляды прикованными друг к другу, он сантиметр за сантиметром перерезал горло мужчины.
Толпа вокруг нее загудела, скандируя его имя, выкрикивая слова, которые были просто гулом в крови, хлынувшей в ее уши.
Она продолжала смотреть, не в силах пошевелиться.
Альфа отошел от тела, позволяя ему упасть, его грудь и руки были покрыты потом и кровью, а его взгляд устремлен на нее. С ножом в руке он спрыгнул с ринга, обжигая ее своей силой до такой степени, что стало трудно дышать, и направился к ней.
Она откинула голову назад, когда он шагнул между ее ног, настолько близко, что ее подбородок коснулся его бедра. Он поднял нож, и она расширила глаза, не понимая, что происходит.
Наконец, он прервал их взгляд, его глаза переместились в сторону.
Зефир повернулась и увидела Алека, застывшего на месте, нож под запястьем его руки, которая касалась ее волос, край лезвия давил на нее, пока она не увидела линию крови, прорвавшую кожу.
– На этом месте окажется твоя шея, когда я в следующий раз увижу тебя рядом с моей женой, – тихо прорычал Альфа. – Все ясно?
Алек сглотнул и кивнул.
– Тогда проваливай.
Лезвие поднеслось к ее подбородку, почти так же, как это всегда делали его пальцы, возвращая ее внимание к себе.
– Кто я? – тихо потребовал он, ее лицо было на уровне его талии, ее глаза завороженно смотрели на него.
– Что?
– Кто. Я.
Она сглотнула.
– Мой муж.
Неповрежденная сторона его рта приподнялась, но веселье не достигло его глаз. Прежде чем она смогла сделать еще один вдох, он взял ее волосы в свободную руку, захватив их так, что кожа головы запылала. Лезвие прошло вниз от ее подбородка, и у нее перехватило дыхание, ее тело захлестнул поток ощущений от сбивающих с толку сигналов, когда лезвие прошло по шее, по склону ее вздымающейся груди и остановилось в декольте.
– А кто ты?
Ее рот приоткрылся.
– Твоя жена.
Он провел ножом по выпуклости ее правой груди до соска, скользнул по нему лезвием, и она задохнулась, тепло разлилось по ее телу, скопилось между ног.
– Моя.
Одним этим словом она была уничтожена, каждая клеточка ее тела зашипела от очень публичного, очень доминирующего требования к ней.
Чтобы еще сильнее подчеркнуть это, он отбросил нож в сторону, наклонился и перекинул ее через плечо, снова перевернув ее мир вверх дном.
Глава 20
Зефир
Она держалась, пока он нёс ее сквозь толпу куда-то в заднюю часть склада, ее тело покачивалось на его широком плече, ее бедра были липкими от крови на его груди, свободные груди свисали вниз и почти угрожали выскочить из выреза под действием силы тяжести.
Слышались крики, возгласы и грязные предложения, а он просто шел целеустремленно, положив руку ей на задницу, что кричало о его собственности.
Дверь открылась и закрылась, а затем она оказалась в вертикальном положении и сидела на столе в какой-то раздевалке, и прежде чем она успела что-то еще понять, его рука обвилась вокруг ее волос, оттягивая ее голову назад, его тело выровнялось с ее, кровь его мертвого противника размазалась по ее груди, а большая выпуклость его шорт давила на киску.
– Ты хотела зверя, – прорычал он ей в губы. – Вот он, блядь, здесь.
Его рот впился в ее в яростном поцелуе, глубоком, темном, декадентском. Он был плотским, поглощающим, требовательным, обжигающим ее от корней головы, куда он потянул, до кончиков пальцев на ногах. Это то, что, по ее представлениям, неандерталец подарил бы своей женщине после охоты на медведя, что пират подарил бы деве после захвата корабля, что военачальник подарил бы своей любовнице после уничтожения драконов.
Это был поцелуй притязаний, власти, голода, от которого бурлила кровь, а голова кружилась, и она упала в спираль с его языком во рту. Его рот не отрывался от ее, а свободная рука схватила ее грудь и с болью сжала. Ее губы открылись на вдохе, и он отстранился, глядя на нее золотыми глазами, его лицо было темнее, жестче, горячее, чем когда-либо прежде.
Его рука ослабла на ее груди, их взгляды сцепились, и он шлепнул ее по соску. Она вскрикнула.
– Громче, – приказал он, шлепнув ее по другой груди своей большой ладонью, прямо по соску, и, черт, если бы жар не вырвался из точек и не скопился в ее животе, а ее бедра не сжали его талию. Это был первый раз, когда он делал что-то подобное, и боже, она хотела его еще больше. Она наклонилась ближе, желая снова заполучить его рот, но он уклонился. Его пальцы резко потянули ее слишком чувствительный сосок, а затем еще раз шлепнули.
– Громче.
Она застонала, ее глаза закрылись, когда тяжесть в груди усилилась от прилива крови, а соски напряглись от ощущений.
Он запустил кулак в очередную петлю ее волос и оттянул ее голову назад, вдыхая у шеи, а губы остановились у ее уха.
– Тебе понравилось вот так на улице?
– Да, – вздохнула она, когда его пальцы щипали ее твердый сосок, сжимая его снова и снова, заставляя ее бедра ритмично двигаться навстречу его эрекции в погоне за обещанным наслаждением.
– Ты хочешь зверя, моя маленькая шлюшка?
Его глубокий голос в ее ухе заставил ее задохнуться, его слова вытягивали из нее что-то грязное и свободное. Боже, да, она хотела быть для него самой бесстыдной, хотела, чтобы он делал с ней все, что пожелает.
– Да.
Она попыталась пошевелиться, но безуспешно. Он обездвижил ее, и это только усилило ее возбуждение, ведь она находилась полностью в его власти, когда он делал с ней все, что хотел.
Он надавил своим выпуклым членом прямо на ее клитор поверх одежды, одновременно дергая ее за волосы и сосок, покусывая мочку уха, кровь и пот на его теле покрывали ее, и ее челюсть дрожала, удовольствие достигло пика. Она собиралась кончить, если он не остановится. Она не знала, были ли это низменные инстинкты, реагирующие на кровь и его феромоны, или просто тот факт, что она неделю не получала никакого удовольствия после того, как он заставлял ее кончать каждый день, или просто собственническая природа его притязаний. Но когда он дергал, шлепал и крутил ее соски, снова и снова надавливая своим твердым членом на ее клитор, Зефир почувствовала зарождение оргазма, удовольствие разлилось по ее крови, голова откинулась назад, и все – от его руки в волосах до пальцев на ее груди, от его рта на ее шее до его члена на ее клиторе – повысило чувствительность ее тела до такой степени, что она больше не могла выносить шквал ощущений.
С громким звуком, чем-то средним между стоном и криком, она рассыпалась в его объятиях.
– Посмотри, как ты меня намочила. – он указал на очень явную влажность между ее ног, ее тело смазывало себя в надежде, что он станет опустошать его. – Ты сидела, блядь, голая под этим, и позволяла другому мужчине дышать твоим воздухом, – прошептал он тихо, опасно впиваясь в ее шею. – В следующий раз на твоей коже будет его кровь, когда я буду трахать тебя так, что ты не сможешь двигаться неделями. Встань на колени.
