Текст книги "Император"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Она сглотнула, почувствовав тяжесть в груди, ее соски затвердели, хотя его взгляд не обращал на них внимания. Скользя руками по его широким плечам, чувствуя под ладонями мышцы, прикрытые его пиджаком, Амара впервые запустила пальцы в его волосы, радуясь возможности прикоснуться к нему вот так.
– Поцелуй меня, Данте.
Его глаза вспыхнули, когда он положил левую руку на ее поясницу, поддерживая ее, и потянул за лодыжку, перекинув ее колено через плечо. Амара почувствовала, что откинулась спиной к стене, ее сердце заколотилось, когда он раздвинул ее ноги настолько, что разрез ее платья полностью раскрылся. Она почувствовала, как он пошевелился, нежно поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, прямо там, где бедро касалось ее киски, и на секунду почувствовала, как опасение пробегает по ее коже.
Ее ладони вспотели, что она определила как один из первых признаков приступа паники.
Нет.
Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.
В груди у нее сжалось, сердцебиение учащалось совсем по другой причине. Ее дыхание стало прерывистым. Темнота ползла по краям поля зрения, в легкие капала смола, отягощая их слишком сильно, что она не могла дышать.
Голос доктора Дас вошел в ее голову.
Секс естественен, Амара. Твоё знакомство с этим было травмирующим, поэтому, конечно, это повлияло на тебя. Ты можешь наслаждаться сексом, но говори со своим партнером. Сообщи ему, что работает, а что нет.
Что, если он больше никогда не захочет этого делать?
Она закрыла глаза, быстро моргая.
– Нет, – она даже не осознавала, что это слово покинуло ее, когда чернота охватила ее видение.
Он немедленно остановился, его глаза обратились к ней. Он посмотрел в ее лицо, и все, что он там увидел, должно было подействовать на него, потому что его взгляд смягчился. Он нежно поцеловал ее колено, прежде чем поставить её ногу.
Пальцы Данте поглаживали свод ее ступней, переходя к нижней стороне, прослеживая шрамы, которые у нее там имелись, прежде чем надеть туфлю на нее и снова поставить ее ногу на пол.
Чувство равновесия пошатнулось по нескольким причинам, Амара держала его за плечи для поддержки, как он делал то же самое с другой ногой, отодвигая ее балетки в коробке в сторону.
Амара остановилась у стены, ее колени слегка дрожали на возвышении, когда он выпрямился. Проклятье, если бы тот факт, что он все еще возвышался над ней, покалывал её изнутри. Она не понимала, что только что произошло. Она хотела этого мужчину. Жаждала сделать с ним непослушные, греховные поступки и заставить его творить с ней непослушные дела. Ее паника не имела смысла. Но тогда это случалось редко.
– Мне очень жаль, – прошептала Амара, чувствуя, как скручивает ее живот, ненавидя то, что она не знала, сделает ли ее отказ последней возможностью испытать что-то подобное с ним.
Она должна была знать, что нельзя недооценивать человека, которым стал Данте Марони.
– Тебе не о чем сожалеть, Амара.
Он взял ее за пальцы и потащил к центру комнаты на шатающихся каблуках, поддерживая ее вес, печатая что-то на своем телефоне, прежде чем положить его в карман.
– Это не так.
Первые звуки песни заполнили комнату, когда он вывел ее, прижав румянец к своему телу, одной рукой придерживая ее, а другой на пояснице, знакомым образом он держал ее, когда они танцевали.
– Как это работает? – она сглотнула, спрашивая у его плеча.
– Это работает, когда ты останавливаешь меня, когда ты в этом нуждаешься, и я останавливаюсь. Или ты говоришь мне продолжать, и я продолжаю. Просто, вот так.
– А если я продолжу останавливать тебя? – она озвучила единственный страх, который у нее был.
– Тогда я останавливаюсь. Без вопросов.
Амара прижалась носом к его плечу, вдыхая его древесный запах огня, который она любила, чувствуя опьянение, чувствуя себя красивой, чувствуя себя любимой.
Сначала он начал их мягко покачивать, и она крепче сжала его плечо, сохраняя равновесие.
– Отпусти, Амара, – он приставил свои губы к ее уху, произнося слова в ее мочку, его губы касались ее кожи, вызывая дрожь по спине. – Отпусти все в своей голове, – продолжал он, ведя ее вперед, а затем назад. – Чувствуй. Просто закрой глаза и чувствуй. Музыку. Этот момент. Меня.
Амара почувствовала, как ее глаза закрываются, а сердце колотится.
– Что, если я пострадаю? – прошептала она в его пиджак.
Он отстранился, чтобы она могла видеть его, его глаза были серьезными, мягкими, искренними на ее глазах. Его лицо наклонилось ближе, и он нежно поцеловал ее губы.
– Тогда я поцелую твои шрамы.
И вот так, та маленькая часть ее сердца, за которую она держалась, принадлежала ему.
В ту ночь они танцевали. В ту ночь они говорили.
Он рассказал ей, как однажды хотел купить галерею в честь своей матери. Она рассказала ему о своей мечте, помогать людям исцеляться. Он рассказал ей о девушке с розовыми волосами, которую ему пришлось убить. Она рассказала ему, что видела, как он хоронил тело. Он рассказал ей о своем брате и своей любви к скульптурам. Она рассказала ему о Нерее и о том, как она медленно ее принимает.
Он больше не целовал ее ниже шеи. Она не просила его об этом.
Та ночь была идеальной.
И наступило утро.
***
Амара ждала в лесу у хижины, где она увидела его много лет назад.
Она собиралась рассказать ему о предложении его отца и позволить ему разобраться с ним, как сказала ее мама.
Она увидела, как он ушел с тропы, одетый в идеально выглаженные серые брюки и черную рубашку на пуговицах, его рукава были закатаны на предплечья, а глаза смотрели на хижину позади нее. Что-то темное пробежало в них, прежде чем он посмотрел на нее, его лицо было более стоическим, чем она привыкла.
– Что случилось?
Надежда внутри нее немного затрепетала, но она подавила ее.
– Твой отец сделал мне вчера предложение.
Она увидела, как он нахмурился, прежде чем кивнуть ей, чтобы она продолжала. Она продолжила, рассказав обо всей встрече, предложении, угрозе, обо всем. С каждым словом что-то темное падало на его лицо. С каждым словом у него на шее вздувалась вена. С каждым словом его красивые темные глаза все больше и больше закрывались.
Он засунул руки в карманы, не сводя глаз с хижины позади нее, и молчал, когда она закончила.
Ее осенило. Это было то же самое место, где он убил Рони. Дерьмо.
Сильный ветер пробирался сквозь деревья, развевая ее волосы, и холодил ее руки. Облака оставались над головой, окутывая все вокруг мрачным светом. Амара по привычке нервно стянула шарф, прежде чем остановиться, тишина заставила ее нервничать.
Данте стиснул челюсти, прежде чем, наконец, пронзить ее взглядом, которого она никогда не видела от него.
И она поняла.
Он собирался разбить ей сердце. После всех обещаний, после всего, он собирался его нарушить.
– Это хорошее предложение, – просто сказал он, и Амара почувствовала, как что-то раскололо ее грудь.
Она глубоко вздохнула, глядя на землю, сжав руки в кулаке.
– Даже если бы я мог рискнуть своим братом, чего я не могу, мой отец прав, – сказал он ей, и его слова разбили ее внутри. – Я молод сейчас. Однажды мне придется принять власть и женится на другой, более подходящей для моего статуса. Это не будущее для тебя. У тебя может быть лучше жизнь вдали от этого места, Амара.
Сколько раз люди ломались, прежде чем переставали восстанавливаться? Боль в сердце охватила все ее тело. Он не говорил ей того, чего она сама не знала. Но Боже, как было больно. И хотя Амара не привыкла к боли, эта боль была совершенно другого рода, из-за которой ей захотелось упасть на колени и завыть из-за несправедливости, влепить ему пощечину за смелость дать ей надежду.
Она осталась стоять, сжав кулаки по бокам, не сводя глаз с земли, тонкого слоя снега и задыхающихся под ним растений.
– Извини, но я думаю, что мы оба упустили это из виду, – его голос был резким, когда он продолжил, но она не подняла глаз.
Она не могла поднять глаза. Не сейчас.
– Мы не история любви. Мы создаем трагедию. Для нас нет счастливого конца. Я чувствую, что у тебя впереди лучшее будущее, и ты должна его принять.
Каждое слово все сильнее попадало в гвоздь, но не в ее гроб, а в ее плоть, оставляя ее кровоточащей, огрубевшей и открытой.
Тьма расползлась по краям ее поля зрения, ее челюсть болела от того, что она была плотно сжата. Амара закрыла глаза и прижалась языком к нёбу, желая, чтобы маленький трюк сработал.
Не позволяй ему увидеть. Не позволяй ему увидеть. Не ломайся.
Она должна была знать. Она должна была знать, что они слишком хороши, чтобы быть правдой. Разве она не сказала себе, что такие девушки, как она, не заканчивают с такими парнями, как он? Ей никогда не следовало позволять себе поверить в безумие, которое он вплел в ее душу.
– Тебе следует уехать, – сказал он ей.
Она собиралась. Она собиралась уехать и больше никогда его не видеть.
Продолжая смотреть на землю, Амара молча ушла с поляны, гадая, наступит ли когда-нибудь конец боли, понимая, что нет большой разницы между настоящим злом и настоящей любовью. Они подкрадывались к уязвимым местам, хватали за горло и оставляли позади царство руин.
Глава 11
Данте
23 года
Данте прибыл в Порт Теней по работе, и собирался вернуться через два дня, но это был первый раз, когда Тристан захотел сопровождать его. Он сказал, что это потому, что он хотел осмотреть какую-то собственность в городе, но Данте знал, что он жаждет пошпионить за маленькой Виталио. На протяжении многих лет он видел, как этот человек все глубже и глубже погружался в одержимость, которая стала бы нездоровой, если бы не была единственной вещью, поддерживающая его.
Собственная одержимость Данте, хотя и не такая безумная, как у Тристана, обжигала так же горячо, даже если имелась разница. Морана Виталио не имела понятия о существовании Тристана, а его девушка существовала с Данте в ее жизни столько, сколько он себя помнил. Если одержимость Тристана была видимой грозой, то одержимость Данте была больше похожа на ветер, вездесущий и поддерживающий жизнь, но невидимый. Он мог исходить от успокаивающего бриза, придающий облегчение безжалостному ветру, раздувающему пламя.
Его одержимость была порождена эмоцией, на которую он не считал себя способным. Когда это началось, он не знал. Возможно, это была секунда, когда она столкнулась с ним и бесстрашно потребовала его внимания, или, возможно, это было, когда он держал ее сломанное тело в своих руках после нескольких дней ее поиска, или, возможно, это было когда она смотрела на него с бессмысленной болью, прежде чем упасть; или, возможно, это было тогда, когда он увидел, как она пытается ходить на своих больных ногах, упасть и снова подняться.
Данте не знал, когда он влюбился в Амару. Но он влюбился.
Именно поэтому он сидел в ресторане Наряда в своем городе, наблюдая за усатым мужчиной напротив него, человеком, которого он наконец нашел после четырех лет поисков. Мужчина проглотил еду, его глаза нервничали. Он должен очень нервничать.
– Это было много лет назад, чувак, – сказал придурок, его глаза искрились. – Мы только получили приказ похитить девушку. Больше ничего не могу вспомнить.
Что-то, что всегда беспокоило Данте в похищении Амары, было отсутствие логики. Если бы это было обычное похищение с выкупом, он все еще мог бы это понять. Но с учетом того уровня пыток, которые она перенесла, и из того, что ее похитители рассказали ему перед тем, как он их убил, он знал, что она была конкретно целью. И это не имело смысла. Если кому-то нужны были секреты Наряда, Вин был лучшим выбором вместо молодой девушки, которой не было в компании. Кроме того, тот факт, что ее похитители были профессионалами, из тех, что грызли капсулы с цианидом в зубах, а не давали информацию.
Данте использовал вилку левой руке, чтобы намотать спагетти, прежде чем положить их в рот, медленно пережёвывая, наслаждаясь вкусом и позволяя ублюдку перед ним вспотеть. Они сидели в углу подальше от основной части ресторана, и Данте это нравилось. Уборка была бы меньшей головной болью. Хотя никто не осмелился бы подойти к ним, если бы его пистолет лежал открыто на столе.
Проглотив, он намеренно взял бокал вина, декадентского красного, и покрутил его в руке, глядя на Гилберта, человека, которого он наконец нашел. Что это за имя Гилберт черт возьми?
– Клянусь, я ничего не знаю, мистер Марони, – сильно выругался мужчина, и Данте покачал головой.
– Смотри, Гилберт, – Данте сделал глоток вина. Ах, как хорошо. – Мне не нравятся люди, которые лгут мне в лицо. Я знаю, что это перешло от тебя к этим мужчинам. Так что, я даю тебе еще один шанс. Кто приказал твоим людям похитить девушку?
Гилберт глотнул свой напиток, вытирая ладонь.
– Послушай, я действительно не знаю.
Данте поджал губы, указывая на выпивку мужчины.
– Помнишь виски, которое тебе так понравилось? Оно отравлено.
– Что?!
Данте спокойно накрутил на вилку еще спагетти и продолжил говорить.
– Это чрезвычайно редкая смесь ядов. Ее очень сложно приобрести, до такой степени, что мне пришлось нанять очень опытного вора, чтобы он достал его для меня, особенно для таких случаев. Но это не относится к делу. Три маленькие капли. Я бы сказал, что у тебя есть пять, возможно, десять минут максимум.
– Что ты имеешь в виду? – мужчина запаниковал, его лицо вспотело.
– Если, конечно, ты не выпьешь противоядие, – услужливо заметил Данте, – Которое оказывается в кармане моего пиджака.
Мужчина перед ним, тяжело дыша, поудобнее устроился на стуле.
– Примерно через две минуты твой организм начнет отключаться, – Данте снова взял свой бокал, откинувшись на спинку стула. – У тебя не так много времени, Гилберт. На твоём месте я бы пел, как канарейка.
– Это был телефонный звонок, – фыркнул мужчина, корчась на стуле. – Он не назвал своего имени, просто перевел все деньги и сказал, чтобы мы допросили девушку.
– Допросили ее о чем? – спокойно спросил Данте, когда мужчина потянул себя за воротник.
– Обо всем. Он сказал, что она владеет некоторой информацией, и мы должны сломать ее любыми возможными способами и перезвонить ему, чтобы сообщить информацию.
– И ты, – Данте посмотрел на часы. – Перезвонил ему?
– Нет, – мужчина начал трястись. – Она не сломалась.
Блядь, нет, она не сломалась. Не его свирепая королева воин.
Данте не спрашивал номер. После стольких лет игры он достаточно хорошо знал, как все работает. Номер был бы тупиком.
– Ты должен рассказать мне что-нибудь, если хочешь жить, – сказал Данте певучим голосом, увидев стрелки на своих металлических часах.
– Я просто знаю, что он работал в группе, хорошо? – мужчина задыхался, обильно потея. – Какая-то мафия, Синдикат или что-то в этом роде. Дай мне противоядие, пожалуйста!
Несколько посетителей в ресторане посмотрели на стол, на мужчин и на пистолет на столе, прежде чем отвернуться. Все знали, что это заведение Наряда.
Данте усмехнулся.
– Видишь, вот в чем ты ошибаешься, Гилберт. Ты разрешил своим людям истязать пятнадцатилетнего ребенка. – он наклонился вперед, ярость внутри него закипела. – Ты знал, что она моя?
Глаза другого мужчины расширились, когда он зашипел.
– Нет нет. Клянусь, я не знал, что она твоя. Если бы я знал, я бы никогда не взялся за эту работу.
Данте взял салфетку и вытер рот.
– Ну, по крайней мере, ты точно знаешь, почему умираешь. Прощай, ублюдок.
Он увидел, как мужчина затрясся, содрогнулся и упал на стол, изо рта у него выступила белая пена. Данте кивнул менеджеру, бросив пачку наличных официанту.
– Скажите шеф-повару, что еда была восхитительной. И оставьте сдачу.
В то время как все мужчины, участвовавшие в ее пытках, были мертвы, заказчик все еще находился на свободе. И Данте не собирался отдыхать, пока не найдет его.
***
Прошел месяц.
Данте больше ее не видел, по крайней мере, там, где она могла его увидеть. Он отправился в Порт Теней, чтобы проверить квартиру, в которой она будет жить, и ее район, классы, которые она будет посещать, и ее профессоров. Он снял квартиру в доме Тристана и велел ему присматривать за ней, когда он будет в городе. Довольный, он вернулся домой, надеясь увидеть ее перед отъездом.
Но в последний месяц она редко выходила из квартиры. Он знал, что сделал ей больно, от чего его боль кровоточила ещё сильнее. Только через ее мать он узнал день, когда она получила диплом и собрала чемоданы. Он видел, как ее мама и Вин высадили ее в аэропорту, проверил, когда ее самолет приземлился на своем телефоне и позвонил парню, которого заселил в квартире напротив нее, и подтвердил, что она благополучно прилетела.
Он больше не увидит ее. Он отпустит ее и позволит жить своей жизнью. Но будь он проклят, если когда-нибудь позволит кому-нибудь сокрушить ее дух.
И как только она физически оказалась вдали от гнева отца, Данте пошел торговаться с дьяволом.
***
– Где Дэмиен? – Данте ворвался в кабинет отца, хлопнув ладонями по столу.
Его отец нахмурился.
– Что ты имеешь в виду?
Он вселил в себя гнев, черный, горький.
– Прекрати это дерьмо. Где он?
Лоренцо Марони моргнул, откинувшись на спинку кресла.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Данте вздохнул, требуя от себя всего терпения.
– Я поехал к нему, только чтобы навестить, пока огонь сжигал чертову собственность. Почему каждый дом, в котором он находится, сгорает, а? Я часами искал его среди тел и выживших, и его там не оказалось. Так что, дорогой отец, где, черт возьми, мой брат?!
Он увидел, как его отец схватил телефон со стола, встал, набрал кому-то и начал расхаживать. Данте ждал, кислота в его венах просто смотрела на человека, пожирающего его заживо.
– Дэмиен Марони, – рявкнул его отец в трубку. – Где он? – пауза. – Нет, его нет на объекте. Был пожар. – пауза. – Да, я хочу, чтобы его нашли. – он повернулся к Данте, его глаза были спокойны. – Я не знаю, где он, но его найдут.
Данте наклонился вперед, его взгляд был безжалостен на мужчине.
– Тебе лучше надеятся на это, отец. Или у нас с тобой будет совсем другой разговор.
– Не смей угрожать мне.
Данте молчал, позволяя своим глазам говорить, каждая капля ненависти, которую он испытывал к этому человеку и к самому себе, становилась для него видимой.
– Если ты не найдешь моего брата, мне нечего терять, – тихо сказал ему Данте.
– Она в моих руках, – сказал ему отец. – Ты глупо привязан к ней. И она в моих руках, сын.
Данте намеренно слегка ухмыльнулся.
– Хорошо. И тебе лучше позаботиться, чтобы с ней ничего не случилось.
– Или же?
– Или я уйду.
Тишина между ними была напряженной. Данте никогда раньше не делал такой угрозы. Но раньше он не был готов. А сейчас был.
– Ты не можешь уйти, – Ищейка Марони вошел в его пространство, его палец указывал на грудь, его глаза были недоверчивыми.
– Я могу и я уйду, – сказал он отцу, схватив палец и сжав его. – Если хоть один волосок на ее голове пострадает, я уйду. Все твоё наследие разрушится. Лоренцо Ищейка Марони станет не чем иным, как пищей для сплетен без наследника.
– Я бы убил тебя раньше.
Как и ожидалось.
– И между тобой и Тристаном ничего не будет, – сообщил Данте отцу. – Теперь, когда он стал взрослым, почему ты думаешь, что все еще жив, отец?
Это потрясло его. Он увидел это.
Данте похлопал его по плечу.
– Думать, что она пешка, было твоей самой большой ошибкой, старик. Так что, скажи своим сторожевым псам, чтобы они охраняли ее. Если она заработает хотя бы порез, это окажется на твоей репутации и на кону твоя шея.
– Я не допущу, чтобы ты запачкал нашу кровь какой-то обычной маленькой шлюхой.
Какой напыщенный мудак.
– Эта, обычная маленькая шлюха, однажды станет матерью моих детей, отец, – улыбнулся Данте мужчине. – Твои внуки. Будущие Марони.
– Если ты будешь с ней, я перережу ей и ее матери глотки, – выплюнул отец.
Триумф прокатился по нему. Он маневрировал своим отцом именно там, где он хотел.
– Значит, пока я держусь от нее подальше, ты оставишь ее в покое?
– Она собиралась попасть в аварию, – сказал отец, заставляя живот Данте сжаться. Хотя он уже подозревал это. – Но ты научился торговаться, сынок. Я не буду трогать ее, пока ты не выбросишь ее из головы. Найди кого-нибудь другого, чтобы трахаться.
Данте стиснул зубы, зная, что сейчас не время склонять чашу весов этого шаткого равновесия. С этими словами, он повернулся, чтобы уйти, но остановился.
– Ох, и с сегодняшнего дня ее мать, работает у меня, а не у тебя. Те же правила применяются и к ней. А теперь я оставлю тебя искать моего брата.
Он знал, что его отец найдет, сгоревший труп мальчика, подростка на краю участка. Данте сомневался, что его отцу могло прийти в голову, что его разыграли. Его брат находился за океаном, в безопасности в чудесном доме с друзьями, которых он приобрел в центре, и жил хорошей жизнью вдали от этих игр, а не был пешкой на доске. Данте больше никогда его не увидит, никогда не рискнет, что кто-нибудь найдет его до Дэмиена, ради его собственной безопасности.
Данте знал, как только Амара рассказала ему о щедром предложении его отца, ее жизнь была потеряна. Его отец собирался нарушить ее ритм, и он, блядь, не мог этого допустить. Таким образом, он устранил единственное влияние, которое его отец имел на него в течение многих лет, спланировал фальшивую смерть своего брата и защищал девушку, которая владела его сердцем, даже когда он сломал ее.
Что-то забилось в его груди, вспоминая последний раз, когда он видел своего брата несколько недель назад, почти такого же роста, как он, достаточно умен, чтобы понять, что Данте ему говорил. Дэмиен понимал, что брат любит его, поэтому ему пришлось отпустить его. Он всегда будет следить за ним, но, пока старик не умрет, они не могли больше видеться.
С Амарой ему пришлось залечь на дно. Ее жизнь висела в неустойчивом равновесии между угрозой отца и обещанием Данте. Ожидание стоило того. Ожидание стоило того.
Хотя он воображал, что она скажет ему, чтобы он пошел к черту, если появится, ее голос низкий, скрипучий и, блядь, запутывает его сердцебиение, как всегда. Он не думал, что она знает, как сильно он любит ее голос. В его мире выстрелов и криков ее голос был нежной молитвой, свидетельством того, что после бесконечного шума была жизнь.
После этого есть жизнь.
Старик еще не мог умереть. Было слишком много переменных, которые повлияли бы на множество жизней, если бы его убили.
Данте много раз представлял, как убьет его, истязает по-разному за все, что он сделал со своей матерью, своим братом, Рони, Амарой. Он хотел прокрасться в его комнату и перерезать его горло во сне. Он хотел войти в его кабинет и пустить пулю между его глаз. Он хотел завести его в комнату для допросов и заставить его часами истекать кровью.
Данте питал ненависть, которую он испытывал к этому человеку, скрывая ее под легкой улыбкой, все время планируя по крупицам разделить свое королевство, перемещая части, пока не осталось ничего, кроме голых основ империи, которую Данте построил.
Еще не время.
Но однажды это время придёт.
И в тот день Данте будет курить чертову сигарету, наблюдая, как он истекает кровью, и вернется домой, чтобы трахнуть девушку, которую любит.
Глава 12
Амара
18 / 19 лет
Новый город был для неё незнакомым, усугубляемым тем, что она была совершенно одна.
Она скучала по маме, по своему лучшему другу, по сводной сестре.
Она скучала по холмам, лесам, пейзажам.
Она скучала по нему.
Она скучала по его поцелуям, глазам, голосу. По той легкой усмешке, которую он ей дарил, по тому безупречному взгляду на его лице, по огню в его бесконечных глазах. Она скучала по скульптурам, беседам и книгам, танцам, поездкам и мечтам.
После многих лет, проведенных вместе каждый день, разлука казалась еще более жестокой. Но она справится. Ей придется.
***
– Привет, я Дафна!
К ней подошла девушка из ее класса. Первая неделя в школе, для неё была немного подавляющей. Кампус был красивым, а классы интересными.
Амара улыбнулась.
– Привет, – прошептала она мягким голосом.
Девушка нахмурилась.
– Почему ты шепчешь?
Легка улыбка тронула её губы.
***
– Я не знаю, как начать разговор с кем-либо, – сказала Амара своему новому терапевту, симпатичному чернокожему мужчине средних лет с кабинетом недалеко от университетского городка. – Люди всегда спрашивают, почему я не могу нормально говорить, и я не могу им сказать, что я слишком много кричала, так ведь? Я не думаю, что пытки – это часть вежливого разговора!
Доктор Нельсон спокойно наблюдал за ней, позволяя выпустить злость.
– Я не могу выйти без браслетов или шарфов, потому что однажды один парень увидел мои запястья и спросил, что случилось. Разве люди не видят в этом что-то травмирующее? Разве не могут быть более чувствительными? Я скучаю по себе. Я скучаю по возможности просто быть собой, не ощущая себя сломленной.
***
Она смотрела в потолок, наблюдая, как вентилятор медленно движется, сердце бешено колотилось после пробуждения от кошмара. В ее квартире, было темно, и она была одна. Кто угодно мог придти. Кто угодно мог забрать ее с постели. И она не сможет даже закричать о помощи.
Она смотрела в потолок, гадая, зачем она вообще здесь, гадая, насколько высоко был вентилятор от пола, гадая, выдержит ли он достаточно веса.
Затем она выбросила эти мысли из головы.
***
– Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе в гости? – спросила Нерея по телефону. – Мы можем весело провести выходные. Ты можешь показать мне город.
– Я с удовольствием, Нерея, – прошептала Амара в свой телефон. – Тебе понравится музей, который здесь есть.
– Я выгляжу как человек, которому нравится музей? – усмехнулась она.
Они строили планы. Нерея приехала к ней на выходные. Амара почувствовала себя великолепно.
В Понедельник она снова окунулась в своё одиночество.
Просыпалась, ходила на занятия, возвращалась в темную квартиру, училась и спала.
И так каждый раз. Все повторялось.
Иногда по ночам она просыпалась, дрожа от кошмаров, а иногда засыпала измученным сном. Она всегда стремилась к последнему, работая, изучая и утомляя свой мозг.
***
Какой-то шум заставил ее остановиться, ключ в замке, ее рука на ручке.
Шум раздался снова, из-за растения сбоку от ее двери.
Амара наклонилась, приподняла рюкзак на плече и положила книги на пол, ее браслеты зазвенели при движении, и снова раздался шум. Мяуканье.
Она заглянула за растение и увидела крошечного кремового оттенка котенка с большими оливково-зелеными глазами, тихо мяукающего.
Ее сердце растаяло. Осторожно взяв ее на ладонь, Амара поднесла к лицу, с искренней улыбкой на губах после стольких лет.
– Ты заблудилась, малышка? – спросила она тихим детским голосом. – Как ты сюда попала?
Котенок моргнул, снова мяукнул, а затем положил ей голову на руку, сделав движение, от которого Амара превратилась в лужу.
Она выпрямилась, отперла дверь и привела домой товарища по одиночеству.
– Итак, как мы тебя назовём, а? Пикси?
Взгляд.
– Пого?
Взгляд.
– Звездочка?
Взгляд.
– Лола?
Взгляд.
– Лулу?
Мяу.
– Ты теперь Лулу.
***
Прошли месяцы.
Было нелегко жить одной. Ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к этой идее. Лулу помогала.
Амара не понимала, насколько безопасной для нее стала жизнь на территории. Она скучала по маме, по своему лучшему другу и даже по ублюдку, который разбил ей сердце. Хотя она все еще любила его за все, что он с ней пережил, она была рада не видеть его с того дня в лесу несколько месяцев назад. После разрыва отношений, которых никогда не было, Амара проглотила горькую пилюлю, попросила Вина отвезти ее к доктору Дас и заплакала, как младенец, в то время как женщина постарше безо всякого осуждения выслушивала ее.
– Ты храбрая, чтобы открыть ему свое сердце после всего, через что ты прошла, Амара. Хотя и грустно, что он не отвечает тебе взаимностью, это может быть хорошо. Ты сможешь узнать больше, когда отправишься в университет.
Да, единственная проблема в этом? Амара не могла никому доверять. Она держалась подальше от мужчин, как-то всегда опасаясь, если кто-нибудь из них подберет ее и посадит в грузовик. А с некоторыми девушками, она не знала, как вести себя. Были некоторые, которые просто игнорировали ее, и те немногие, которые пытались поговорить с ней, Амара понимала, они были нормальными. Они не прожили всю свою жизнь на территории мафии, с лучшим другом, который был солдатом мафии, и бывшим чем-то вроде принца преступного мира. Ее нормальность и их нормальность не совпадали, и Амара не могла ни с кем общаться дальше определенного момента.
