Текст книги "Император"
Автор книги: РуНикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– Как только мы выйдем за дверь, сегодня вечером ты увидишь во мне ту сторону, которую ты никогда не видела раньше. Я собираюсь зарезать их, и тебе придется стать свидетелем этого. Как думаешь, ты полюбишь меня после такого?
Она схватила его за запястья, кивая.
– В болезни, в здравии, в жизни, в смерти, в убийстве, в хаосе, разве не так?
Он усмехнулся, легонько поцеловал ее, отдавая любовь, которую, как он знал, она жаждала до мозга костей, но редко высказывалась, и отступала. Наклонившись, он взял пушку первого мужчины и свой нож с другого, передав ей пистолет.
– Держи, – сказал он ей, когда она взяла оружие, ее руки дрожали. – Он заряжен и разблокирован. Оставайся позади меня. Если увидишь, что кто-то приближается к тебе, то ты целишься и стреляешь. Расставь ноги в стороны, чтобы твоё тело было устойчивым. Отдача пистолета – это сука, так что будь к этому готова. Ты в порядке?
– Разве он тебе не понадобится? – спросила она его, держа пистолет обеими руками.
Он улыбнулся, размахивая острым ножом.
– Я в порядке. Давай выберемся из этого ада.
Самым большим недостатком было незнание, сколько людей находилось в помещении, когда они вышли за дверь. Могло быть два человека, десять или двадцать, и хотя само по себе это не имело бы значения, он защищал драгоценный груз, и все, что могло попасть к ней, могло его очень, очень рассердить.
Направляясь к двери, он быстро повернулся, проверяя обе стороны коридора.
– Справа лестница, – послышались мягкие слова позади него. – Она ведёт в какой-то кабинет и выходит в... гараж, – ее голос сорвался на последнем слове.
Там её и нашел Тристан, в гараже. Именно там он подхватил ее на руки, и она приоткрыла глаза, с доверием прижалась к его сердцу. Он сомневался, что она помнит что-либо из этого, но он никогда не забывал этого, то, как ее маленькое тело вздрагивало, и ее болезненное дыхание обрушилось на его грудь, как пули. Он знал, что говорили об этом месте, заново переживая ее воспоминания о побеге. И все же она пережила. Как бы она ни была напугана, она пережила это.
Он не понимал, как она могла когда-либо считать себя слабой.
Один раз кивнув в знак подтверждения информации, Данте переключил механизмы в своем сознании, его тело было отточено годами тренировок в соответствии с его мысленными командами, и вышел в едва освещенный коридор. Поверив, что она останется позади него, он прокрался вперед, остановившись, увидев одного мужчину наверху лестницы. Тихо шагая, он подошел к мужчине сзади, прикрыв рот рукой, и перерезал ему горло, спокойно положив тело на пол.
Перепрыгнув через тело к лестнице, он увидел, что Амара смотрит на мертвого человека, и протянул ей руку, чтобы она перепрыгнула через тело. Она приземлилась позади него и кивнула, чтобы он продолжал, и он развернулся, бесшумно спускаясь по ступеням, ощущая сильную насторожённость.
Он услышал шум внизу лестницы, засек двух человек и быстро напал на одного сзади, врезав локтем в череп. Прежде чем другой мужчина успел среагировать, он наклонился в сторону, ударил его ногой в горло, а первому мужчине нанёс удар в бедренную артерию, позволив ему истечь кровью. Второй мужчина поднял пистолет, и Данте повернулся, ударив ногой по колену, приставив лезвие ко рту, когда он схватил мужчину за голову и сломал ему шею. Это произошло в считанные секунды, скорость и неожиданность в его пользу, когда он вошел в кабинет.
Еще два человека, обезоруженные и мертвые. Он помог своей девушке перешагнуть через их тела, глядя в стекло на двери выхода и в гараж.
Он мог видеть по крайней мере шесть человек, одетых в такое же черное, как и остальные, и Данте отмечал их позиции, мысленно обрисовывая стратегию их уничтожения.
– Данте, – тихий, почти испуганный шепот заставил его повернуть шею и посмотреть в широко раскрытые зеленые глаза.
Проследив за ее взглядом, он посмотрел на кровь на ее пальцах, не понимая, почему это ее напугало. Только тогда он увидел, как она смотрит вниз между ног.
Она истекала кровью, и на этот раз это была не капля.
Его сердце начало биться, когда она смотрела на него, ее глаза блестели от слез.
Нет.
Ребенок.
Блядь нет.
– Не сдавайся ради меня, Амара, – он схватился за ее лицо свободной рукой, размазывая кровь по ее коже, его голос звучал грубым для его собственных ушей. – Мы почти выбрались, хорошо? Я знаю, что это вызывает стресс, но, блядь, не сдавайся ради меня.
– Д... да, – пробормотала она, вытирая пальцы о его рубашку, в которой она была, и глубоко выдохнула. – Просто вытащи нас отсюда, Данте. И все будет хорошо.
Так и должно было быть.
Он не мог потерять своего ребенка не через несколько минут после того, как узнал о нем или о ней. Но он понимал, что должен вывести их как можно скорее, прежде чем они окажутся в опасности. Если он откроет дверь, это предупредит мужчин, и, хотя он сможет убить многих из них с помощью ножа, все же существует риск, что кто-то направится к Амаре. Если он воспользуется пистолетом, быстро выстрелит в нескольких и параллельно пустит в ход нож, это минимизирует риск.
– Отдай мне пистолет и прикрывай свое тело моим, – приказал он ей. – Если они как-нибудь меня возьмут, убирайся отсюда. Несмотря ни на что, Амара. Убирайся отсюда.
Он увидел, как упала первая слеза, увидел, что она хотела сказать ему «нет», но она поняла. Если она выберется, она сможет отвезти их ребенка в безопасное место и связаться с Тристаном. Она кивнула сквозь слезы.
Он на секунду прижался лбом к ее лбу, произнося слова, которые говорил ей бесчисленное количество раз за эти годы.
– Ты, биение моего сердца, Амара.
– И ты мое, – ответила она еле слышным голосом, а слова были вытатуированы на его коже.
Настойчивость вливалась в кровоток, и Данте отстранился, охваченный адреналином, и приоткрыл дверь, достаточно, чтобы выскользнуть. Он подкрался к ближайшему к нему человеку, разрезал ему яремную вену и приглушил рот, уложив его.
Один мужчина посмотрел на него, и Данте прицелился, прострелив ему между глаз, сразу же выстрелив в голову другого, в колено и селезенку другого. Двое мужчин спрятались за машины, когда раздались выстрелы.
Данте спрятался за колонной, снова оставив Амару с пистолетом, указывая ей оставаться на месте. Она кивнула, и он выскользнул из машины, пригнувшись, и прошел по краю большого гаража туда, где, как он видел, мужчины прятались за синим фордом. Сохраняя бдительность, но расслабившись, он перебрался через борт, сжимая нож в руке, как продолжение конечности, и подошел к машине, чтобы увидеть одного мужчину. Пуля пробила его бок, едва поцарапав, но горящая как ублюдок, но Данте не позволил этому остановить его, разрезая мужчину, чувствуя кровь на его торсе.
Он выпрямился, чтобы найти последнего, только чтобы почувствовать его за спиной.
Он повернулся и нанёс удар ножом, когда мужчина выпустил пулю. Он упал на пол и перекатился, чтобы уклониться, рана на боку горела, он услышал, как прозвучал еще один выстрел, и его живот сжался.
Выпрямившись, он увидел последнего мужчину на полу, нож в груди и пулю в голове, и, подняв голову, заметив стоящую позади него Амару, дрожащую, как лист, с пистолетом в руке.
Она только что застрелила человека, чтобы спасти его задницу. Она защищала его. Амара пугала его.
Блядь.
Он подошел к ней, когда ее колени подогнулись, а щеки были мокры от слез. Взяв пистолет из ее дрожащих рук, он поднял ее и перекинул через плечо, не обращая внимания на всю кровь, кроме той, что у нее была между ног, и подошёл к Форду.
Открыв дверь, он посадил ее на пассажирское сиденье, наблюдая, как адреналин и стресс привели ее тело в шок, и побежал вокруг, заводя машину. Выехав задним ходом, объехав одно из тел, он повернулся, чтобы посмотреть на Амару, и увидел, что она тупо смотрит в лобовое стекло.
– Амара, – позвал он ее, наблюдая, как ее глаза встретились с ним. – Как ты, держишься, малышка? – спросил он ее, сохраняя тихий голос и не сводя глаз с дороги.
Дежавю охватило его, когда он поехал в больницу тем же маршрутом, что и пятнадцать лет назад.
– На тебе столько крови, – заметила она слегка напряженным голосом.
– Я выгляжу горячим в крови, не так ли? – пошутил он с легким облегчением, когда она улыбнулась. – Хотя, если говорить о напитках, я предпочитаю шоколадный сироп, которым ты меня обмазала в тот раз, а потом выпила в позе шестьдесят девять.
Отвлекающий манёвр сработал, ее разум, как глина в его руках, доверчивый к его предложениям, формировался в том направлении, в котором он хотел.
– Мы повеселились той ночью, – вспомнила она, и ее глаза смягчились.
Ох, да, это была невероятная ночь.
– Мы можем попробовать еще раз, но позже.
Она молчала долгую секунду, пока они проносились мимо.
– Мы теряем ребенка, Данте.
Его хватка на руле усилилась, когда он ускорил машину до предела, его грудь прогнулась от ее слов.
– Не говори этого, Амара.
– Слишком много крови.
Ее тон смирился, и это ранило его.
– Да, и с тобой все будет хорошо, – сказал он. – Не смей сдаваться. Не сейчас. Не после всего этого.
– Я так устала, Данте, – прошептала она, и что-то в ее голосе заставило его сжаться.
– Я знаю, малышка.
– Я просто хочу спать.
Нет, это было нехорошо.
– Просто не засыпай, осталось еще немного, хорошо? Составь мне компанию. Мы почти приехали.
– Ты знаешь, – начала она. – Вначале мне снились кошмары об этом месте. Что кто-то снова привезёт меня туда, и я хотела умереть, прежде чем это случится.
Блядь, он хотел убить каждого ублюдка, который снова был замешан в этом.
– Но я никогда не понимала, зачем они меня похитили, – размышляла она, играя пальцами с краем окровавленной рубашки. – Я была никем. И все же они продолжали задавать мне вопросы, будто я так много знала.
Он позволил ей говорить, радуясь, что она не засыпает.
– Они спросили меня, должны ли они сообщить тебе, что твоя маленькая подружка с ними, – рассмеялась она. – Тогда я для тебя ничего не значила.
Она ошибалась.
– Ты всегда была чем-то для меня. Я просто не знал, что это было.
– Я даже не знаю, когда мои чувства к тебе изменились, – продолжила она, поправляясь на своем сиденье. – Знаешь, я раньше мечтала, что ты будешь тем, кому я подарю свой первый поцелуй. Но это была мечта. Ты был так далеко.
– Я больше нет тот, кем был раньше, – сказал он, и она повернула голову, чтобы посмотреть на него мрачными зелеными глазами.
– Ты спас меня от кошмаров тогда, и ты спас меня от них сейчас, – сказала она, положив руку ему на плечо. – Спасибо...
Пораженный эмоциями в ее голосе, Данте не сводил глаз с дороги, взял ее окровавленную руку и поцеловал.
– Ты моя, Амара. Моя, чтобы оберегать, моя, чтобы защищать, моя, чтобы любить. Возможно, мы не являемся мужем и женой для всего мира, но я женат на тебе в своём сердце уже восемь лет. И что бы с нами ни случилось, мы пройдём через это вместе. Мы вместе построим нашу империю. Больше никаких побегов. Обещай мне.
– Даже если мы потеряем ребенка, и я больше не смогу для тебя родить?
Он крепче сжал ее руку.
– Даже тогда.
Сглотнув, она поцеловала его плечо.
– Больше никаких побегов.
Сказав это, он свернул на аварийную парковку больницы и помолился, чтобы его девушка и ребенок были в безопасности.
Глава 18
Амара
Они потеряли ребенка.
Но не потеряли другого.
Она находилась в больнице, лежала на белых простынях, пока Данте зашивали бок, отказываясь покидать, когда женщина-врач средних лет пришла с новостями.
Она была на восьмой неделе беременности близнецами, и один из них вцепился в нее достаточно сильно, чтобы выдержать это испытание, в то время как другой не выжил.
Она все еще была беременна, но потеряла ребенка.
Она не знала, что чувствовать.
Врач сказала, что это явление называется «синдромом исчезнувшего близнеца», (Синдром исчезнувшего близнеца (Vanishing twin) – это загадочная аномалия, которая наблюдается в течение многоплодной беременности при рождении в конечном итоге всего одного ребенка. При ней на ранних сроках у женщины в матке начинают развиваться два или более эмбрионов, но после окончания первого триместра остается только один. Ученые попытались объяснить это таинственное исчезновение, сделав ряд исследований в данной области.) Это не было редкостью, как думали люди. Это было странно, чувство потери переплеталось с чувством эйфории, которое она испытывала. Глядя на Данте, она увидела то же самое отражение, сильные эмоции на его лице, его взгляд на ее животе, когда доктор проверяла ее с помощью стетоскопа.
– Ещё слишком рано определять пол ребёнка, – сказала им врач. – Но УЗИ показало, что у этого малыша все хорошо. Однако я призываю вас соблюдать осторожность на протяжении всей беременности. Выкидыш подвергает вас высокому риску.
Амара кивнула, все еще переживая горе и облегчение.
– Есть что-нибудь конкретное, что мы должны соблюдать, доктор, – спросил Данте с ее стороны, держась за ее руку с решительным взглядом.
– На данный момент я бы посоветовала воздержаться от любых тяжелых физических или умственных нагрузок, – сказала врач. – Мы будем продолжать наблюдение.
Данте кивнул.
– А секс?
Амара почувствовала, как ее лицо покраснело, когда доктор улыбнулась.
– Все должно быть хорошо. Только будьте осторожны, не давите ей на живот и не будьте слишком диким.
Данте встал, все еще без рубашки, но совершенно чистый, с повязкой на боку, в чистых штанах, которые он взял у медсестры. Он провёл черту, когда надевал халат, и медсестра не особо возражала против того, как ее глаза впивались в его торс. Это заставило Амару посмеяться и посочувствовать женщине. Она знала, каково это.
– Боже мой, ты в порядке?!
Женский голос из двери заставил Амару обернуться и увидеть стоящую там Морану, ее волосы были собраны в пучок, черные леггинсы и желтый топ, прямоугольные очки на носу, карие глаза, широко раскрытые от беспокойства, и очень жесткий Тристан вырисовывавшийся позади нее.
Подняв губы в улыбке при виде двух своих любимых людей, она помахала ими, когда доктор ушла.
Морана поспешно уселась на свободное место у кровати, ее взгляд упал на грудь Данте без рубашки, которую он намеренно напряг, потому что знал, что это рассердит Тристана.
Как по сигналу Тристан впился в него взглядом.
– Разве у тебя нет рубашки?
Данте ухмыльнулся.
– Вообще-то, нет, у меня нет рубашки, Тристан.
Тристан вздохнул, и Амара усмехнулась, когда Морана наклонилась вперед, чтобы обнять ее.
– Я здесь для всего, в чем ты нуждаешься, хорошо? – прошептала она Амаре на ухо.
Амара сжала ее в ответ, ее сердце было переполнено, каждый божий день она была рада за то, что доверилась этой девушке, как ради себя, так и ради Тристана.
Тристан наклонился и поцеловал ее в щеку, чего он никогда раньше не делал, и сосредоточил свои голубые глаза на ней.
– Не пропадай так снова.
Этих четырёх слов было достаточно, чтобы дать ей понять, что он волновался. На протяжении многих лет, хотя он никогда много не разговаривал с ней, он был рядом с ней снова и снова, сдерживая то обещание, которое дал ей в гараже. Амара сморгнула слезы и кивнула.
– Вы что-нибудь нашли? – голос Данте прервал их момент, его поведение стало серьёзным.
Морана поправила очки и обменялась взглядом с Тристаном.
– Да, – ответила она. – Я отметила два звонка сразу после того, как ты уехал в Лос-Фортис. Один был сделан Вином, а другой, Нереей.
Данте сжал пальцы Амары.
– Вина тоже проверяли?
Морана заколебалась.
– Думаю, да. Я имею в виду, что он был в Порту Теней в то время, поэтому я не спускала с него глаз. Он ничего не делал, только позвонил, но он вёл себя скрытно. Я не знаю.
Амара почувствовала, как ее голова начала трястись, прежде чем Морана замолчала.
– Меня не волнует, насколько он был скрытен, Винни никогда бы, и я имею в виду, никогда не сделает ничего подобного.
– Он был там, Амара, – тихо сказал Тристан со стороны. – Когда тебя похитили, он был там.
– И ты не видел, как он боролся, чтобы спасти меня, – возразила Амара напряженным голосом. – Это не он. Он может быть подозрительным с другими людьми, но он никогда не причинит мне вреда.
– Я верю в это, – поддержал ее заявление Данте. – Я знаю его очень давно, особенно с Амарой. Он отдал бы за нее свою жизнь.
Морана кивнула.
– Я доверяю вашим суждениям по этому поводу. И вообще, Нерея была более скрытной, чем Вин.
Амара почувствовала, как ее сердце упало. Хотя она и не была особенно близка с Нереей, она все еще являлась ее сводной сестрой. Амара пришла позаботиться о женщине.
– Что она сделала? – спросил Данте.
– А чего она не сделала? – Морана усмехнулась, прислонившись к бедрам Тристана, и начала считать по пальцам. – Она совершила подозрительный звонок на неизвестный номер, который я пыталась отследить, но он продолжал ускользать. Затем она покинула территорию и купила себе билет в Лос-Фортис и встретилась с одноглазым мужчиной, которого я с трудом опознала, потому что у него, знаете ли, отсутствовал один глаз.
– Альфа, – удивленно сказала Амара. – Алессандро Вилланов, также известный как Альфа.
Данте и Тристан обменялись жесткими взглядами.
Данте сосредоточил на ней свои темные глаза, в них была тяжесть не её любовника, а лидера Наряда.
– Откуда ты его знаешь?
Амара посмотрела на его серьёзное лицо.
– Он приходил ко мне после того, как я переехала в город. Сказал, что город принадлежит ему, и он следит за всеми, кто приезжает из определенных мест, например, из Порта Теней. Меня поймали из-за поддельного паспорта.
– Откуда у тебя поддельный паспорт?
Амара почувствовала, как ее сердце упало.
– Нерея.
Данте кивнул и повернулся к Тристану.
– Вызови на встречу лидеров Наряда. Время пришло.
Другой мужчина кивнул, погладив рукой по руке Мораны. Она посмотрела на него, и Амара поразилась тому, как они молча общались. Они всегда могли это делать, просто смотреть и вести целые разговоры, в которых никто в комнате не был посвящён. Это было серьезное телекинетическое дерьмо. Если бы у Амары не было собственного удивительного мужчины, она бы позавидовала этой связи.
– Хорошо, – Морана повернулась к Амаре с улыбкой на лице. – Мой большой парень хочет уйти, и я должна помочь ему с некоторыми вещами, так что скоро увидимся. Мы останемся в Тенебре на неделю перед вылетом, так что давайте как-нибудь поужинаем ? Надеюсь, не так напряженно, как в прошлый раз.
Амара колебалась, глядя на Данте. Хотя он и нашел ее, она не знала, что теперь будет. С точки зрения логистики, останется ли она с ним на территории комплекса или как?
– Мы устроим ужин в субботу вечером в особняке, – заявил Данте. – Только мы четверо.
Амара почувствовала, как дыхание, которое она сдерживала, со свистом вырвалось из неё, как вдруг что-то ударило ее.
– Лулу? О боже, с ней все в порядке?
– Она на территории, – сказал ей Данте.
– Кто такая Лулу? – одновременно спросила Морана.
– Моя кошка.
– У тебя есть кошка? – Морана моргнула. – Это восхитительно. Мы можем завести кошку? – она посмотрела на Тристана.
– Нет.
Амара рассмеялась над выражением его лица и раздражением Мораны перед их уходом.
– Она хороша для него, – заметил Данте, его глаза снова вернулись к ней, его губы приподнялись.
– Она оживляет его, – сказала ему Амара, поглаживая его руку своей. – Ты не сказал им о ребенке.
Его пальцы коснулись ее шрамов, его взгляд остановился на ее все еще плоском животе.
– Я пока не хочу делиться ею.
Ее сердце затрепетало.
– Мы еще не знаем пол.
Он только пожал плечами, наклонившись, чтобы прижаться лицом к ее платью, прямо над ребенком.
– Она боец, выживший, как и ее мама. Не так ли, принцесса?
Амара растаяла, когда он тихо и мягко заговорил в ее в животик.
– Это странно, что мне грустно за того, кого мы потеряли, даже если я счастлива, что один у нас остался?
Он покачал головой.
– Ты просто чувствуешь то, что чувствуешь, Амара. Часть меня разбита из-за ребенка, которого мы потеряли, но самое прекрасное чувство, это знать, что один из них выжил, что она прошла через этот ад и осталась с нами. Иногда траур и торжество, две стороны одной медали.
Она кивнула. Он был прав. Если бы они сосредоточились на потере, это было бы несправедливо по отношению к их ребенку, который выжил. Они могли быть счастливы. Они заслужили быть счастливыми. После всего, через что они прошли, вместе и в одиночку, они заслужили этот маленький кусочек радости.
– Ты готова вернуться домой?
Домой.
Наконец-то она едет домой.
С мокрыми от слез глазами Амара кивнула, и он поцеловал ее руку, человек, который убивал демонов, и людей, чтобы вернуть ее.
***
Она скучала по этому месту, по зеленым холмам, извилистым дорогам, гигантскому особняку, доминировавший над видом, пока машина поднималась вверх. Было странно приезжать на территорию, зная, что она принадлежат исключительно человеку, который ее привез, королю замка, а не человеку, чье царство ужаса и власти пронизало воздух. Во взрослом возрасте это выглядело иначе, чем в подростковом, холмы были красивее, дороги уже, а особняк менее страшен.
– Вещи моего отца хранятся на чердаке, – сказал Данте рядом с ней, одетый в темный костюм, который он приказал привезти одному из своих людей, вместе с красивым платьем в цветочек для Амары в синих и зеленых оттенках.
Волосы его были зачесаны назад, подчеркивая безупречную костную структуру, которую она втайне надеялась, что унаследует их ребенок, опасная щетина, скрывающая его челюсть, глаза, спрятанные за темными оттенками, Данте выглядел грозно.
– Ты переехал? – спросила она, дергая за вырез платья, ее грудь была чувствительной без бюстгальтера.
Шея Данте повернулась, чтобы увидеть движение, прежде чем он повернулся назад и кивнул охране, чтобы те открыли ворота. Огромные металлические ворота распахнулись, и он въехал на территорию.
– Я был больше сосредоточен на том, чтобы найти тебя, чем на переезде. Хотя я начал этот процесс во время похорон отца. Потребуется еще несколько дней, чтобы все было полностью завершено.
Подъехав к особняку, Данте вышел, обошёл машину и открыв дверь машины, он протянул ей руку. Она взяла ее, выйдя из машины, и посмотрела на него.
Он обхватил ее лицо ладонью, провел большим пальцем по обнаженному шраму на шее.
– Сходи к своей матери, – мягко сказал он. – Она ждет тебя в моем старом доме. Я кое-что сделаю здесь.
– Хорошо, – согласилась она, и ее охватило волнение при мысли о встрече с матерью.
Его губы приподнялись, прежде чем он наклонился, сминая их губы вместе, поцелуй был глубоким, влажным и закончился за секунды.
Амара тяжело дышала, моргая, глядя на него.
– Для чего это было?
– Потому что я могу поцеловать тебя, когда, где и как захочу, – отступил он. – И никто не может с этим ничего поделать. – он легонько шлепнул ее по заднице. – А теперь иди.
– Властный ублюдок, – пробормотала она себе под нос, с улыбкой на губах, когда повернулась и быстро пошла к его старому дому.
Она увидела, как несколько патрулирующих охранников остановились и посмотрели на нее, но она проигнорировала их, едва сдерживая желание побежать.
Стоя на его крыльце, Амара подняла руку и дважды постучала в дверь, подпрыгивая в сдерживаемом волнении.
Дверь открылась, и ее мама, которую она не видела много лет, стояла и смотрела на нее.
– Муму, – ее глаза наполнились слезами, и Амара упала в ее объятия, прижимаясь к изгибу ее шеи по привычке, от которой она никогда не могла избавиться.
Ее нос наполнился тем же знакомым запахом цитрусовых, сахара и тепла, который она знала в своих костях.
Руки ее матери крепче обняли ее, прижимая к себе на долгие минуты, пока они обе плакали, сладкое воссоединение после многих лет мучений. Амара отстранилась, отметив морщины на ее лице, седые волосы, мягкость ее кожи.
Они вошли в гостиную Данте и часами говорили, о младенцах, о том, что случилось, обо всем. Ее мать была в восторге от того, что Данте узнал о беременности и что она станет бабушкой; она была убита горем из-за того, что один из малышей не выжил. Амара расспросила ее обо всем, что она пропустила на территории комплекса, и ее мать рассказала ей все, о похоронах мистера Марони, о том, что брат Данте не хочет возвращаться, о смене руководства. И, глядя на ее выступление, Амара почувствовала, что все сильнее влюбляется в мужчину, который не только снова и снова спасал ее, но и с уважением защищал одного человека, который был для нее важен.
Данте Марони был замечательным человеком, и ей повезло, что он ее.
***
Ее мать вышла из дома через несколько часов, сказав ей, что у нее есть какие-то важные дела, за которым нужно присмотреть в главном доме, а Амара осталась, она должна была немного побыть в одиночестве, прежде чем уйдёт. Снова прогуливаясь по его дому, она увидела ящики и другие вещи, выстроенные в ряд у лестницы. С любопытством она забралась наверх, заглянула в его почти пустую спальню, а затем увернулась от коробки и поднялась выше в его студию.
Когда она поднималась по последним ступеням, ее поразили воспоминания в этой комнате. Тот первый поцелуй в ее шею, прямо у двери, эти украденные поцелуи после того, как они побыли вместе, ранние утренние моменты, когда она слушала его аудиокнигу и наблюдала, как он лепит. Столько воспоминаний в этом месте и тот факт, что он уезжал, немного расстроил ее.
Она вошла в большую комнату, разглядывая большие окна и множество скульптур вокруг них, а также верстак, освещенный солнечным лучом. Она знала многие из этих скульптур, те, которые он сделал изначально, но многие из них были новыми. Его искусство совершенствовалось с годами, точило само себя, а его творения стали чем-то другим.
Она подошла к руке мужчины, тянущейся через пространство к чему-то, к сухожилиям, венам и выступам на конечностях, красиво очерченных, и тоска в том, как они растягивались, была ощутима. Амара подняла руку, прикоснувшись к его гладким пальцам, ощутив холод глины на кончиках своих пальцев, трепеща перед искусством и своими тактильными чувствами.
– Я был пьян, когда делал это.
Голос из двери заставил ее обернуться и увидеть самого создателя, прислонившегося к стене, в точности в такое же позе, в какой он стоял в ту ночь много лет назад.
Амара почувствовала, как ее сердце чаще забилось при воспоминании.
– Оно прекрасно, – мягко сказала она ему, убирая руку и оглядывая комнату. – Что ты будешь с этим делать?
– Завтра они переедут в особняк, – сказал он ей, медленно входя в комнату. – Я освобождаю эту комнату.
– Я буду скучать по этому, – призналась Амара, снова поглаживая руку. – В подростковом возрасте у меня было несколько фантазий об этом месте.
Она почувствовала, как он шагает рядом с ней, его палец скользит по длине ее обнаженных рук, его губы касаются ее уха.
– Расскажи.
Амара почувствовала лужу влаги между ее ног, ее и без того чувствительная грудь покалывала, а сердце бешено колотилось.
– Иногда, когда... иногда, когда я смотрела, как твои руки держатся за глину... – она замолчала.
Его палец медленно провел по ее руке, оставляя за собой мурашки по коже.
– Да? – он сжал ее мочку между зубами.
Амара почувствовала, как выгибается, ее руки сжимают платье.
– Я представляла себе, как ты кладешь меня на скамью и ласкаешь своими руками.
Его палец дотянулся до лямки ее платья, прошел под ней и потянул вниз.
– Данте...
Это середина дня.
Кто угодно мог войти в дверь.
– И? – спросил он, стягивая лямку настолько, чтобы обнажить одну полную грудь, его пальцы обводили ареолу сводящими с ума кругами, ее грудь вздымалась, когда она схватила его за предплечье.
– Вот и все, – простонала она, когда движения стали расти внутри, так близко к ее напряженному соску, но он не касался его.
– Ты мокрая для меня, грязная девочка? – прошептал он ей на ухо, его голос был плавным и пьянящим, заставляя ее глаза закатиться.
– Да, – выдохнула она.
– Насколько мокрая? – спросил он, его зубы слегка прикусили ее мочку, посылая огненный выстрел прямо в сердце.
Амара задвигала одной рукой, облегчая боль между ног, но он схватил обе ее руки за спину, приподняв ее обнаженную грудь еще выше для своих раздражающих кругов около соска.
– Почему бы тебе не узнать? – она подстрекала его, требуя, чтобы он прикоснулся к ней.
– Обязательно, – заверил он ее. – Но сначала скажи мне, у тебя влажно между ног?
