Текст книги "Призрачный Легион (СИ)"

Автор книги: Ruby Lancaster

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Оклемался?

И кто-то зажег свечу. Сергей увидел Иштвана. И почти не удивился – ему было уже все безразлично.

– А, ты, – сказал он равнодушно. – Собираешься добить? Мог бы сделать это и в горах. Зачем понадобилось тащить сюда?

– Собираюсь наблюдать, – пояснил Иштван. – И по возможности наслаждаться.

Сергей приподнялся, пытаясь сесть, и только тогда обнаружил, что его ноги окованы. Он присмотрелся и увидел, что цепь вделана в стену пещеры.

– Неплохо устроился, – усмехнулся он.

– Что? А, ты об этом. Нет, тут уже было так. Я просто нашел это место. Удобно, правда?

– Да уж.

Сергей помолчал, осваиваясь со своим положением. Что ж, зато версия его смерти будет максимально правдивой. Хотя Иштван, похоже, не собирается убивать его сам.

– Знаешь, – сказал Сергей, – лучше бы уж ты меня высосал.

– У меня нет причины делать лучше ТЕБЕ, ты не находишь? – холодно спросил Иштван. – Я бы мог сделать с тобой сейчас все, что угодно, но я предоставляю тебя возможность умереть своей смертью. Разве это не великодушно?

– Я видел, КАК умирают от этой болезни, – ответил Сергей. – Мне это не кажется великодушным.

– Хм… В любом случае, я мог придумать кое-что и похуже.

– Не сомневаюсь.

– Дать тебе попить? – предложил Иштван вполне миролюбиво.

Сергей подумал – а стоит ли? Не лучше ли умереть от жажды, это быстрее, хоть и чересчур мучительно.

– Да, – сказал он, наконец.

– Возьми вон там, в жестянке. Вполне дотянешься. Я бы и покормил тебя, но у меня пока ничего нет. Только вечером Халька принесет.

– Она же тебе принесет.

– А я и совсем могу без еды. Не веришь?

– Верю.

– Я даже попрошу Хальку привезти какой-нибудь хлам, чтобы тебе не лежать на голых камнях. Сам-то я обхожусь без постели.

– Не боишься так со мной возиться? – спросил Сергей. – Сам заразишься.

– Не боюсь.

– Зря. Я вот не уберегся. Или к кровососам эта зараза не липнет?

Он говорил нарочито грубо, что бы показать, что не боится, но когда Иштван поднялся и медленными шагами направился к нему, Сергей похолодел от ужаса. Иштван подошел вплотную и опустился на корточки.

– Ты лучше скажи, – спросил он спокойно, – где подцепил эту радость. Мне интересно, а времени у нас хватит.

– Что-то не хочется мне с тобой откровенничать, – буркнул Сергей.

Иштван вздохнул.

– Мне жутко скучно, – объяснил он. – Или ты будешь рассказывать, или я придумаю себе другое развлечение. Тебе не понравится.

– Ну, хорошо, – согласился Сергей.

Ему и самому давно хотелось поговорить об этом. Все равно с кем.

– Это все тот раб. Англичанин. Правда, выяснилось, что он не англичанин, а поляк по рождению… Яник. Он заболел. Вот этим самым. Его тогда надо было ликвидировать… но Людвиг посоветовал Христану замять это дело. Будто если во Взводе узнают, что у нас больной Красной Оспой, начнется паника, а так, мол, все обойдется. На начальной стадии эта болезнь будто не заразная… Сказали, что этот раб умер от голода. Но Людвиг и Христана обманул. Он не стал никого ликвидировать, а спрятал Яника у себя. Ему очень хотелось изучить эту болезнь. Он у нас вообще такой… Много чем интересуется.

– Точно, – задумчиво согласился Иштван. – Мы это заметили.

– Ну вот. У Людвига есть что-то вроде подземного бункера. Маленькая такая пещерка под скалой, но светлая, и хорошо замаскированная. Там и держали Яника. Сделали ему клетку. Об этом, кроме меня и Людвига, знали всего несколько человек, в том числе Матвей и второй англичанин. Он нашего больного и кормил, и вообще ухаживал. Сначала никто кроме него вообще не решался туда входить. Но тому англичанину… Ничего не делалось. И Людвиг решил, что болезнь не заразная… Он и раньше, типа, так думал, а теперь убедился. Вот мы и осмелели. Стали входить к нему. Я особенно… Даже трогал его… А потом понял, что болен.

– А зачем ты к нему лез?

– Дурак был, вот и лез. Теперь поздно раскаиваться. Но интересно было…

– И ты продолжал общаться со своими? Зная, что можешь их заразить?

Сергей вздохнул.

– Это, конечно, было подло с моей стороны, но я как-то надеялся, что все обойдется. Ведь бывали случаи, когда Сыпь проходила у людей без последствий.

– Нет, – покачал головой Иштван. – Совсем без последствий это не проходит.

– К тому же я надеялся, что Людвиг все же разберется, как ее лечить, – добавил Сергей, помолчав.

Он и сам теперь не понимал, зачем столько времени проводил возле больного Яника, наблюдая. Не только из любопытства пополам с отвращением. Он бы и сам себе не признался, что из жалости. Яник целыми днями лежал в клетке один. Его другу разрешали только приносить ему еду. Сергею тогда казалось, что будь он сам болен такой ужасной болезнью, то не вынес бы одиночества. И то, что он по нескольку часов в день просиживал возле Яника, было своего рода попыткой ободрения.

Хотя, какое, к черту, ободрение! Человек гнил заживо. Под конец хрящи в суставах у него стали совсем мягкие, и он не мог двигаться. Уши и нос буквально отваливались. Ногти, зубы и волосы выпали полностью, вместе с гноем вытекли глаза. В конце концов, вместе с кровью он стал выхаркивать ошметки собственного дыхательного горла.

– Это еще что, – выслушав Сергея, заметил Иштван. – Если меня правильно информировали, у тебя еще и язык отвалиться вместе с горлом.

Сергей горько усмехнулся.

– Все никак местью не насытишься, да? Тебе мало, что ты убил Андрея?

– Андрея? – удивился Иштван. – А, этого… Я его убил не из мести. Он сам нарвался. Напал на меня и поднял шум. У него было оружие, между прочим. Вот я и оборонялся.

– Оборонялся? Что ты все врешь? Тебя же нельзя убить!

– Можно. Только трудно. Если мне отрезать руку или даже голову, и сразу же прижать обратно, она прирастет.

– Господи, – прошептал Сергей. – Теперь я понимаю, почему ты не боишься Сыпи… Что ж, наверно, ты прав. Лучшей мести трудно желать. Смотреть, как я тут буду подыхать – удовольствие надолго.

– Может, я бы и хотел, чтобы ты подох, – сквозь зубы процедил Иштван. – Но, к моему огромному сожалению, этого не произойдет. Мне просто интересно посмотреть: каким ты потом станешь?

– Потом?

– Редко кто доходит до конца, – продолжал Иштван. – Большинство кончает с жизнью, или их убивают. Но тебе умереть я не дам.

Сергей смотрел на него, не понимая. И внезапно до него дошло. Вот почему Иштван не боялся заразиться!

– Это то самое, – прошептал он, – что произошло с тобой? Ты уже был болен?

– Это не болезнь, как вы не поймете, – покачал головой Иштван. – Это мутация. И ею нельзя заразиться. Она просто начинается… Вблизи метеоритных осколков. Мы выбрали очень удачное место для лагеря. Как нельзя более удачное. Вы с Яником просто первые.

– О… – Сергей провел рукой по лицу. – Я стану таким, как ты? – спросил он.

– Вряд ли. У меня была быстрая форма. За три дня выпали волосы, зубы, ногти, и я умер. Вернее, стал чем-то вроде куколки. А проснулся с клыками и когтями… И невероятной способностью к регенерации. Что происходит в результате затяжной мутации, как у тебя или Яника, я не знаю. Вижу только, что меняется все тело. Будто его переплавляют. Глаза, язык, горло, уши… все будет другое.

– А если я все-таки умру?

– Не исключено.

Они довольно долго молчали

– Иштван? – наконец подал голос Сергей.

– Да?

– Это больно?

– Да, – не без удовольствия ответил Иштван – Это больно.

========== 8. Последний разговор ==========

В тот день, когда Халька остановила нас в горах, она не хотела показывать нам пещеру. Он обнаружил ее в горах уже давно, но тоже никому не показывал, кроме Хальки. И, как выяснилось, не зря. День был жарким, но Иштван сидел, обхватив себя руками и скрючившись, как от холода. При появлении Анджея он даже не поднял головы.

– Я пришел, – сказал Анджей.

– Вижу. Зачем? – спросил Иштван.

– Хочу все исправить, было бы лучше, правильнее, если бы ты убил меня тогда. Ничего бы этого не было. И я прошу – сделай это теперь… и пусть все прекратится.

– «Все это и умно, и глупо», – проговорил Иштван, все еще не поднимая головы. – Что ты фокусничаешь? Говоришь какую-то высокопарную чушь только потому, что будто это надо говорить… А на самом деле хочешь сказать совсем не это.

– Да, – с усилием произнес Анджей, – не это.

– А что же?

– Я не знаю. Я хотел бы все исправить, но я не знаю как.

– А никак ты этого уже не исправишь. Что случилось, то случилось.

– Я же не хотел обидеть тебя вот так, – с отчаяньем сказал Анджей. – Я же думал, это все пройдет и мы помиримся…То есть… Я никогда не думал такого. Просто кричал сгоряча, не соображая. Но я всегда считал, что мы друзья и всегда все можно исправить.

– Видно, не всегда. Я плохой друг, Анджей. Я не умею прощать.

– Я все же прошу прощенья. За те слова. Ты тогда сказал мне то, чего я и в самом деле боялся. Что Хальке я нужен только как… А я ведь и сам об этом думал не раз Ты умный, интеллигентный. Я боялся, что ей со мной наскучит, и она вернется к тебе. Она говорила, что ей с тобой всегда было интересно. Ты никогда не был ей противен, это я солгал.

– Все так, – пробормотал Иштван, – но она никогда не говорила, что любит меня.

– Если бы ты простил меня за это…

– А почему именно за это? Ни за что другое ты прощенья попросить не очень хочешь?

Анджей глубоко вздохнул.

– С этого все началось. И в этом я действительно виноват. Дальше все закрутилось… Уже ничего нельзя было изменить.

– Что-то изменить всегда можно.

– Я бы хотел, чтобы ты вернулся, Иштван.

– Что? – спросил Иштван тихо.

– Я уже потерял Виктора, Халька меня ненавидит. А ведь я вас обоих люблю и мне теперь плохо. Виктора не вернуть, но вас я терять не хочу. Если не ради меня, то ради других вернись. Мы по тебе скучаем. Малгося даже плакала, когда узнала, что на тебя идет охота.

– Вот именно, охота. Войны не боишься?

– Мы тебя отстоим. Во что бы то ни стало.

– Нет, – покачал головой Иштван. – Я не вернусь. Ничего не изменить, Анджей. Виктора не воскресить. Я ведь сказал, что не умею прощать. Ни других, ни себя. Так что прощай, Анджей.

Анджей Старший ушел. Но Иштвану предстоял еще один разговор – со всеми нами.

– Ты был прав, Зенон, – сказал он, – когда ты говорил о зле, ты был прав… я зло. И я чувствую себя мерзко. Низко. Грязно. Зло другим не бывает, в какие бы латы не вырядилось. Я слаб. Я не могу себя преодолеть и стать другим. Я ненавижу себя за это. И ненавижу весь мир за эту слабость. Злые люди самые несчастные, но ведь они сами выбирают себе это несчастье. Из слабости, из страха. Ничтожество. Любое зло по своей природе ничтожно.

– И ты все это так и оставишь? – спросил Анджей Младший. – Мы бы тебе помогли. Если бы ты захотел.

– Но я не захочу. Я злобен и упрям. И я не могу быть с вами. От меня один вред. Но Хальку вы берегите, не отпускайте.

– Но куда же ты пойдешь, что будешь делать?

Иштван тряхнул волосами и сказал с вызовом:

– …Есть остров

Благостью Отца,

Где мне не надо бубенца,

Где черный пух

Вдоль каждой изгороди.

Да!

Есть в мире черные стада,

Другой пастух…

За меня не беспокойтесь, я не пропаду, я просто хочу, чтоб вы знали – в ту ночь я не собирался никого убивать. Но я хотел видеть Анджея и Иоланту, во что бы то ни стало. А Виктор не хотел меня пускать. Я сначала пытался его оттолкнуть, а потом… Просто прошел сквозь него. Сам не знаю, как это у меня вышло. Раньше я так не мог. Наверно, это из-за смерти. До расстрела я, например, не пил кровь… Но Виктор умер от этого, от того, что я сквозь него просочился. Я этого не хотел. Впервые в жизни я сделал то, чего не хотел. И ненавижу себя за это еще больше.

***

В тот день мы возвращались в лагерь подавленные. Халька шла с нами, чуть поотстав. Анджея Старшего не было. Не хотел он никого видеть. Зенон внезапно спросил.

– Вы помните Инеске?

Все удивленно посмотрели на него. Конечно, ее помнили. Она была лучшей подругой Карины и погибла в одном из сражений. Ей было девятнадцать лет. Она была совершено некрасивая, смуглая, курносая, с выпуклым лобиком и маленькими карими глазками. Но высокая, стройная, ловкая. Очень замкнутая и молчаливая. Говорили, что она, как и Иза, очень любит мужчин. Впрочем, это было ее дело.

Зенон немного помолчал, собираясь с силами.

– Так вот. Я любил ее.

– Хочешь сказать, у тебя были с ней отношения? – спросил Веслав.

– Нет! В том-то и дело, что нет! Никогда. Я просто молился на нее, даже поцеловать решился всего два раза. Один раз в губы и один – в плечо. Наконец, она сказала мне, что любит меня. Наверно, так счастлив я не был ни разу в жизни. А вскоре… Я увидел ее с Анджеем. Ночью. Они совокуплялись. Во всех мыслимых позах. Яростно, как звери. А я стоял и смотрел и не в силах был оторваться, никогда раньше такого не видел. А на следующий день был бой, и она погибла. А я с того дня возненавидел Анджея. И поклялся ему отомстить.

– Знаешь, если бы он догадывался о твоих чувствах к ней… – начал Веслав.

Зенон кивнул.

– Да, я потом тоже это понял. Наверно, Инеске не лгала мне, и действительно меня любила. И это была чистая любовь, но ей и другое было нужно, особенно пред битвой. Я не должен был этого видеть, так что, наверно, сам виноват.

– Так ты не отомстил ему? – спросил Анджей Младший.

– В том-то и дело, что и отомстил. Страшно и непоправимо. Я погубил очень близкого ему человека.

Кто как, а я сразу поняла, о чем он, и мне стало холодно. Нет, не могло такого быть. Только не Зенон.

Около года назад мы подобрали девушку лет восемнадцати. Она о себе ничего не помнила, даже не говорила, только все время смеялась. Когда ее нашли, на ней почти не было никакой одежды, а интеллект находился на уровне трехлетнего ребенка. Стала ли она такой после падения или всегда была? Кто знает?

Анджей Старший взял опеку над ней. Заботился, пытался вылечить. Говорил, что она напоминает ему погибшую сестру. Даже дал ей то же имя – Агата. Он невыразимо к ней привязался. Нельзя было понять, любит ли она его, и отличает ли от других. Она была чрезвычайно красива. Ангельское личико в ямочках в обрамлении красновато-каштановых волос. И фигурка просто божественная. Она была хоть и пустоголовой, но веселой и ласковой, к ней быстро привыкли.

Но однажды Агата исчезла, а через некоторое время обнаружилась в борделе Взвода. Как она туда попала? Анджей заподозрил Матвея, да тот особо и не отрицал сою причастность к этому. Анджей возненавидел его с того времени. Главное, этой дурочке там нравилось, и она нипочем не хотела возвращаться обратно в Легион. А увести ее силой нам не позволили. А самое страшное – все понимали, что ни Матвей, ни другой русский не могли бы увести Агату самостоятельно. Значит, им кто-то помог. Кто-то из наших.

Анджей Младший тоже догадался.

– Агата? Значит, это ты ее?

Зенон кивнул.

– Более того. Я даже был ее первым клиентом. Решил, что это будет достойная месть.

***

Я сорвалась с места и, не разбирая дороги, бросилась в горы. Кажется, мне что-то кричали вслед, но я и не слушала. Так вот, что имел в виду Зенон, когда называл себя предателем! Вот почему просил Хальку убить его! Только зря он тогда сказал, что не меня он предал. Меня в первую очередь. Он разбил весь мой мир, в котором сам был солнцем. И как мне жить теперь?

Я знала, чувствовала, это наш последний разговор… Из тех, что были прежде. По-прежнему, как раньше уже ничего не будет. Снова я остаюсь один на один с миром, который рухнул.

Я остановилась. На долю секунды в сознании промелькнуло чье-то лицо. Я стояла на краю пропасти. Стояла и пыталась думать о тех, кого любила, и кому сама была дорога. Не получалось. Они все мне были чужими в этот момент.

И тогда я подумала о Брюсе.