Текст книги "Теория мироустройства (СИ)"

Автор книги: Ruby Battler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Комментарий к Глава Девятая. Мечта, превосходящая пространство и время

М-да, с обещанием главы в тот же день я, конечно, немного погорячилась… Но ведь временной промежуток всё равно вышел небольшой, верно?)

И да, ура отсылочкам, которые может видеть очень ограниченный круг лиц! Обожаю отсылать к никому не известным вещам, хех…

========== Глава Десятая. Не-единая магическая теория мира ==========

За короткий промежуток времени повседневная жизнь Исао менялась уже в третий раз. После его согласия на участие в эксперименте Юмеми была вне себя от радости, но отпускать обратно в деревню его никто не собирался. “Это было предсказуемо…” – только и подумал Исао, но спорить не стал и смирился. Теперь ему была уготована судьба стать третьим обитателем скрытой в горах лаборатории, причём без права покидать территорию.

По сути вышло так, что у Юмеми стало два ассистента вместо одного, причём каким-то незаметным для него образом на Исао оказались “домашние” (насколько вообще к секретным горным базам применим термин “дом”) обязанности. Хотя он сам бы сравнил это в некоторой степени с работой какой-нибудь прислуги: его нередко просили что-то принести, подать, или сделать ужин. В последнем способности Исао были довольны скромны, но, как оказалось, хозяйки этого места и сами были не очень-то искушённы в готовке, так что его стряпню все находили сносной.

К великой радости, уборкой его заниматься никто не заставлял. Собственно, этим не занимались ни Чиюри, ни Юмеми – для этого у них были многочисленные роботы. Пожалуй, больше всего Исао шокировала и даже сначала слегка напугала встреча с человекоподобным роботом-горничной – в его время они не были настолько похожи на людей. Юмеми объяснила, что в их эпоху такие роботы довольно распространены и в этом нет ничего удивительного. Сами учёные содержали в своей лаборатории пару таких – хотя, насколько понял Исао, изначально роботов-горничных было трое. В любом случае, встреча с частичкой мира будущего его впечатлила.

Живых людей в просторной лаборатории, по понятным причинам представляющей собой подобие корабля с коридорами и многочисленными каютами разных размеров, было всего трое: парочка учёных да их новоиспечённый подопытный. За несколько дней проживания здесь Исао успел осознать, как именно эти дамы вели быт на протяжении более десятка лет.

Роль Чиюри, помимо традиционной работы ассистента учёного, заключалась в вылазках из лаборатории по различным поручениям. Часть из них Исао знал с самого начала – походы в деревню за продуктами и новостями. Впервые за время пребывания Исао в лаборатории Чиюри ушла в деревню уже на следующий день. Вернулась она с новой порцией провианта и свежими сплетнями.

– И что говорят по поводу моего исчезновения? – осведомился у неё Исао, пока она раскладывала продукты в холодильнике (наличие которого, кстати, очень порадовало Исао, в деревне совсем заскучавшего по прогрессу).

Чиюри на мгновение отвлеклась от своего занятия и не сдержала ухмылки.

– А куда деваются в Генсокё неосторожные люди? На обед ёкаям, конечно же! – ответила она и насмешливо добавила: – Мне всего-то надо было удивлённо хлопать глазами и изображать святое неведение, а затем – ужас от исчезновения человека, который “так и не пришёл на место встречи”.

– И тебе поверили? – недоверчиво спросил Исао.

Чиюри пожала плечами.

– Даже если нас и видели вместе, мне ничего не стоит убедить всех, что тебя обманула какая-нибудь кицуне или тануки, – беспечно заявила она.

Собственно, это был единственный более-менее спокойный диалог между ними за эти несколько дней. Большую же часть времени они упрямо не разговаривали друг с другом, каждый обиженный на второго и не готовый прощать нанесённое оскорбление.

Однако Чиюри ходила не только в деревню. Исао ещё в начале знакомства с ней задавался вопросом, откуда она берёт деньги на покупки, и теперь ему наконец-то удалось это выяснить. А дело было вот в чём: по прибытии в Генсокё перед парой учёных встал вопрос адекватного приспособления к жизни в чужом мире. Перво-наперво, им нужно было место для жилья, а также источник пропитания. Конечно, они имели с собой какие-то запасы, но рано или поздно еда бы закончилась, а ездить за ней каждый раз во Внешний мир – удовольствие довольно энерго-и ресурсозатратное, тем более, Юмеми с Чиюри планировали на время исследований тут практически поселиться. Проблему помогли решить обитатели Генсокё.

Исао так и не узнал подробностей, но он понял, что при своём первом появлении в этом мире парочка наделала много шума (на ум сразу же пришло слово “инцидент”, которым Мариса назвала появление Исао). В результате они умудрились нажить не только врагов, но и союзников. Им повезло познакомиться с местной учёной, отрицающей магию, но способной ей пользоваться, и та в обмен на некоторую информацию о технологиях Внешнего мира помогла им обустроиться. Она оказала им помощь в устройстве лаборатории, похожей на её собственную, и подсказала методы заработка. И вот уже с десяток лет Чиюри бегала по горной местности между не так уж далеко расположенными секретными лабораториями, организуя поставку технологий, которые Юмеми разрабатывала параллельно своим исследованиям по магической теории мира. Однако Асакура Рикако (а именно так звали ту местную учёную) не была их финальным получателем. Скорее, она просто подсказала коллегам метод, который приносил доход ей самой уже на протяжении не одного года. Нет, технологии и запчасти от горных учёных уходили каппам. Исао был крайне удивлён, узнав, что этот вид ёкаев – талантливые инженеры, причём, вопреки легендам, довольно дружелюбные. Именно они с удовольствием сотрудничали с Юмеми, Чиюри и Рикако через ещё одну местную любительницу технологий по имени Рика, которая и носила каппам разные устройства, в том числе и собственные, а своим коллегам – плату, чётко записанную в различные чековые книжки. В результате от сотрудничества выигрывали все участники, узнавая друг от друга о различных технологиях и зарабатывая на жизнь.

Юмеми редко выходила на эти сделки сама – она практически всегда была лаборатории. Учёная целые сутки проводила у изобретений, что-то старательно колдуя над своими детищами, целей чего Исао частенько не понимал, даже если она пыталась их объяснить. Вообще его удивляла обширность её познаний: помимо физики, Юмеми блестяще владела ещё как минимум двумя областями науки – практической инженерией и, внезапно, курсом относительной психологии. Причём последний она знала настолько хорошо, что Исао почувствовал: в сравнении с ней его уровень осведомлённости в этой области иначе как “относительным” назвать нельзя.

До появления подходящего кандидата на испытание её машины быт Юмеми состоял исключительно из её рабочих исследований, и частенько она увлекалась ими настолько, что окончательно теряла связь с реальностью, забывая есть и спать. Однако присутствие Исао положительно сказывалось на её образе жизни: она теперь стала внимательнее относиться к приёмам пищи, потому что в это время могла совмещать саму еду с полезным (для работы) – с беседами о мире Исао.

Вот и сейчас они сидели вдвоём за столом, поедая тосты с клубничным вареньем. Ну, то есть, тосты поедал скорее Исао, периодически отвечая на очередной вопрос собеседницы, а Юмеми поглощала в первую очередь варенье, густо намазывая его на хлеб. В правой руке у неё были то нож, то ручка, при помощи которой она вносила различные пометки в лежащий перед ней блокнот, а в левой – очередной бутерброд. Вообще Исао заметил, что Юмеми была очень падка на всё клубничное: варенье, свежие ягоды, печенье с ароматом этой ягоды. “Так вот для кого Чиюри всегда покупала клубнику…” – осознал Исао. Сама учёная говорила, что вкус помогает её мозгу генерировать новые идеи, так что в какой-то момент Исао вообще начало казаться, что Юмеми в целом работает на клубничном топливе.

Любовно намазав очередной тост вареньем, Юмеми с нежностью взглянула на свой полдник и затем откусила кусочек. Прожевав его, она перевела взгляд на собеседника и некоторое время как-то уж особенно внимательно рассматривала его, так что Исао даже смутился. Наконец, Юмеми задала вопрос, которого он совсем не ожидал.

– Кстати, неужели традиционная одежда такая неудобная? – с искренним любопытством поинтересовалась она.

Исао даже опешил. Прежде она ни разу не спрашивала его о чём-то, кроме достижений его современности, и уж тем более не интересовалась о его собственных ощущениях, так что он был крайне удивлён и первые несколько секунд не мог собраться с мыслями. Наконец он прекратил глупо недоумённо моргать и, чуть подумав, осторожно ответил:

– Ну, не то чтобы прямо совсем неудобная… Вообще я предпочитаю классический стиль, но, скажем так, не настолько классический… – заключил Исао, взъерошив волосы.

Юмеми взглянула на него и вдруг невинно усмехнулась в кулак. На его обиженный взгляд она пояснила:

– Я просто вспоминаю первое время, когда Чиюри привыкала к необходимости носить кимоно. Она всё время ворчала и жаловалась, но сейчас, кажется, смирилась. – На лице Юмеми появилось выражение приятной ностальгии. Затем её плечи вновь вздрогнули от усмешки, и она добавила: – Да уж, никогда не забуду, как Чиюри закатывала глаза и, чтобы хоть как-то себя утешить, говорила: “Оно мне хотя бы не мало…”

Исао некоторое время задумчиво глядел на веселящуюся Юмеми. В какой-то момент ему подумалось, что эта женщина за десять лет, наверное, не так уж сильно изменилась: в её поведении чувствовалось что-то молодое, даже немного подростковое, несмотря на такие любимые ей научные термины. Она была рассеянна в вопросах, не касающихся её исследований напрямую, могла иногда ошарашить довольно прямолинейным замечанием, с какой-то детской непосредственностью обожала сладкие ягоды, частенько забиралась на стул с ногами, подтыкая юбку под колени. А ещё за несколько дней знакомства с ней Исао окончательно убедился: Юмеми – неисправимая мечтательница, которая готова пожертвовать всем, чтобы добиться желаемого, часто недостижимого и заоблачного.

Внезапно ему в голову пришла ещё одна мысль, которая волновала его с объяснения Чиюри. Исао подумал было, что спрашивать об этом Юмеми совсем не тактично, но ничего не мог поделать со снедающим его любопытством. И когда последнее перевесило, он осторожно начал:

– Кстати, можно задать один вопрос?

Юмеми заинтересованно подняла на него глаза и склонила голову набок. Её вид совсем смутил Исао, но он, поколебавшись, всё-таки собрался с духом и спросил:

– Почему именно вы оказались в Генсокё? Чиюри как-то мельком обмолвилась, что вы тут из-за… – На секунду он запнулся, подбирая более мягкие аналоги резким эпитетам Чиюри. – … людей, не воспринявших вашу теорию, если я правильно её понял.

Исао пытливо взглянул на Юмеми. Вопрос явно застал её врасплох, так как на её лице отразилось искреннее удивление. После короткого ступора Юмеми вдруг как-то сникла: она низко опустила голову, её глаза забегали, словно она не знала, на чём остановить взгляд, губы дрогнули. Наконец, она нашарила на столе использованную салфетку и, принявшись комкать её, сдавленно произнесла:

– Это… не очень приятные воспоминания.

Ей не нужно было произносить этого вслух – её реакция говорила намного красноречивее слов. Исао явственно видел, что эта история задевает какие-то старые раны, что она относится именно к тому разряду, который хочется спрятать в самые глубины своей памяти и никогда больше не поднимать на свет божий. Он уже пожалел, что вообще поднял эту тему, и хотел было извиниться за бестактность, но Юмеми вдруг выпрямилась и взглянула ему прямо в глаза. Исао поразился тому, какая решимость читалась в выражении учёной. И пусть её руки немного дрожали, когда она сцепила их в замок и положила на стол, она всё-таки уверенно подалась вперёд и не дрогнувшим голосом произнесла:

– Но я думаю, что мне стоит с вами ими поделиться, если я хочу получать от вас честные ответы на свои вопросы, Акамива-сан. Мне кажется, это будет справедливо… – И, сглотнув, она медленно проговорила: – Да, мы с Чиюри здесь из-за людей, не принявших мою теорию. Точнее, они не просто не приняли её. В научном обществе… – Она не выдержала и отвела взгляд, в котором отразилась горечь. – Мою теорию не приняло научное общество. Оно… её… Я… – Она сделала отрывистый вдох и, будто боясь растерять уверенность, на выдохе призналась: – Её осмеяли, а меня с позором выгнали из университета.

Едва договорив, Юмеми сжалась, словно готовясь к какому-то удару. Но удар уже случился: Исао ясно видел, как тяжело далось ей это признание. Он тысячу раз успел проклясть своё любопытство, чувствуя угрызения совести от вида будто готовой вот-вот расплакаться Юмеми. Ему хватило того короткого времени знакомства с ней, чтобы понять: для Юмеми не-единая магическая теория мира – смысл её существования, а её продвижение – та самая цель, ради которой она живёт и к которой она стремится. Неудивительно, что насмешки для Юмеми стали тяжёлым испытанием, вынудившим её искать доказательства в чужом мире – враждебном, неприветливом. В том мире, которому ни она, ни Чиюри не нужны. Всё это было слишком похоже на идею-фикс. “Возможно, именно поэтому мне иногда жутковато, когда она говорит о своей теории…” – подумал Исао, отведя взгляд.

Некоторое время висело неловкое молчание. Наконец, Юмеми тяжело вздохнула и, потирая переносицу, выпрямилась. От её подавленного состояния не осталось и следа. Она совершенно спокойно взглянула на Исао и ровным тоном заговорила:

– А теперь, Акамива-сан, позвольте задать вам встречный вопрос. Это нужно для исследования, – торопливо добавила она, видя неуверенность на лице собеседника. Получив его короткий кивок, она прямо спросила: – Вы можете объяснить, каким образом попали в Генсокё?

Исао нахмурился. Теперь они будто поменялись ролями: она задала ему неудобный вопрос, а он не горел желанием отвечать. И всё-таки у Юмеми были более весомые доводы, чем у него прежде. Правда, вначале Исао никак не мог отделаться от мысли, что она просто использует своё положение для утоления любопытства, но знакомый блеск в её глазах убедил его: это имеет прямое отношение к её изобретению. Именно поэтому он тяжело вздохнул, скрестил руки на груди, опустил глаза в стол и нехотя проговорил:

– Для меня это тоже не самая приятная тема. Но раз так нужно… В общем, не подумайте, что я обвиняю вас в медлительности, но если я не потороплюсь с возвращением, то очень возможно, что ответ на ваш вопрос – “посмертно”.

***

Исао неприкаянной тенью блуждал по коридорам базы-корабля. Он тщетно пытался уснуть этой ночью, но разговор с Юмеми упорно не выходил из головы. Мысленно он снова и снова прокручивал фразы из своего рассказа и из рассказа собеседницы. С какой стороны ни посмотри, это был очень странный и спонтанный вечер откровений. Наверное, именно поэтому Исао не покидало чувство какой-то неправильности произошедшего. Вообще, он прежде никому не рассказывал о том, что непосредственно предшествовало пробуждению в бамбуковом лесу, и теперь ему казалось, что он доверился малознакомому человеку. Да, он чуть-чуть знал Юмеми, но они не были настолько близки для подобных откровений.

Впрочем, чем больше Исао думал об этом, тем больше ему начинало казаться, что ни в этом, ни в родном в мире не существует человека, с которым он мог бы поделиться всеми подробностями этой истории. Внезапно Исао почувствовал какое-то отчаянное одиночество. Он ощутил себя никому не нужным, не связанным с кем-либо достаточно крепкими связями. Да, у него была семья: были родители, были дядя и тётя, был брат – но мог ли он прийти к кому-нибудь из них и просто выложить всё, что его тревожило? От этой мысли ему почудилось, что он – жалкий обломок чего-то, дрейфующий в открытом море и неспособный найти хоть что-нибудь, за что он мог бы зацепиться.

Вдруг в его памяти всплыл знакомый образ. Исао невольно задался вопросом: “А может, ещё есть кто-то, кому я могу довериться?” Он потянулся было к этому образу, но тут же мысленно опустил руки, печально качая головой. “Нет, после того, что тогда наговорил, не мне лезть с просьбами выслушать…” – с горечью подумал он.

Внезапно за одной из дверей послышался лёгкий цокот каблуков. Его источником в этом месте могло быть всего два человека. Что-то заставило Исао остановиться и прислушаться, пытаясь точнее определить источник звука. Наконец, он понял, откуда слышна тихая возня, и осторожно прокрался к приоткрытой двери. Любопытство подтолкнуло его заглянуть в щель.

Исао увидел небольшую комнату, находящуюся в “творческом беспорядке”: повсюду валялись какие-то бумажки с чертежами и расчётами, а также различные писчие принадлежности. В поле зрения Исао оказался письменный стол у стены. За этим столом, положив голову на скрещенные руки, дремала в окружении скомканных бумажек и пустых кружек Юмеми. Во сне учёная выглядела совершенно беззащитной и даже будто помолодевшей лет на десять. Этот образ очень сильно отличался от того, который Исао видел во время разговора за тостами: тогда Юмеми жадно ловила каждое слово из его рассказа о себе, стараясь выцепить наиболее полезные данные для своих исследований; тогда она чем-то походила на хищника.

Однако гораздо больше в этой ситуации Исао поразил не контраст нынешней Юмеми с дневной. Нет, его удивила Чиюри.

Ассистентка учёной находилась в этой же комнате. Судя по всему, именно она была источником отчётливого в ночной тишине шума, который привлёк Исао. Чиюри осторожно кралась по комнате, неся в руках какую-то цветастую массу. Едва она приблизилась к Юмеми, Исао с удивлением осознал, что масса – это мягкий клетчатый плед. Под наблюдением стоящего за дверью гостя, Чиюри осторожно укрыла плечи своего научного руководителя тёплой тканью. Юмеми на это что-то промычала во сне, а затем устроилась поудобнее, и на её лице расцвела блаженная улыбка.

На секунду Чиюри слегка наклонила голову вбок, так что Исао смог увидеть её выражение. И вот тут он окончательно поразился: после всех тех презрительных взглядов в свой адрес он не ожидал, что в глазах Чиюри может быть столько нежности, смешанной с мягким упрёком, как у родителя, который отчитывает своего шкодливого, но такого любимого ребёнка. Исао едва не присвистнул от удивления, но вовремя вспомнил, что, вообще-то, самым наглым образом подглядывает за хозяевами лаборатории, будучи тут всего лишь гостем. Именно поэтому он тихонько отошёл от двери и поспешил исчезнуть с “места преступления”.

“Да уж, им-то уж точно есть кому довериться…” – подумал Исао, пересекая очередной коридор на пути в свою комнату. На секунду он почувствовал укол лёгкой зависти к этой парочке, но эта эмоция быстро уступила место приятному теплу, разливавшемуся в груди при воспоминании о заботливой улыбке Чиюри. “И всё-таки что бы она конкретно ни чувствовала, она очень привязана к своему профессору”, – окончательно убедился Исао.

Комментарий к Глава Десятая. Не-единая магическая теория мира

Фанфики, определяющие завтрак, а также способы заработка тоходевочек-инженеров и изобретателей, придуманные после отхода от температуры в первые ночи 2017 года.

========== Глава Одиннадцатая. Бессонные глаза доктора Лейтенси ==========

– Знаете, Акамива-сан, по-хорошему, я уже давно должна была выразить вам свою благодарность.

Исао скосил глаза на свою спутницу: Марибель серьёзно смотрела на него из-под почти надвинутой на глаза шапки. Едва он взглянул на неё, на её губах появилась лёгкая смущённая улыбка, и она пояснила:

– За то, что вы тратите своё время и провожаете меня до станции. Вы ведь могли бы уходить пораньше, а не ждать меня, если бы захотели.

Её на удивление официальный тон слегка обескуражил и в то же время позабавил Исао. Не сдержав усмешки, он беззаботно заявил:

– Ну, я просто не мог спокойно жить, зная, что моя одногруппница каждый вечер ходит по мрачному парку одна. Пожалуй, будь ты на моём месте, ты бы тоже не терпела такой вопиющей несправедливости, Хан-сан, и поспешила бы её исправить, – преувеличенно драматично закончил Исао, после чего вновь усмехнулся и взглянул на неё с задором.

Марибель хихикнула в кулак.

Это уже давно стало для них своеобразной традицией. Практически каждый вечер после университета они встречались на станции, затем вместе доезжали до больницы, расходились каждый в своём направлении, после окончания времени посещения встречались вновь и пересекали парк уже на обратном пути. Сначала Марибель плохо шла на контакт: когда Исао пытался завязать с ней разговор, она отвечала довольно рассеянно, словно застигнутая врасплох, и как-то односложно. Исао чувствовал, что его присутствие вызывает у неё смешанные чувства: она одновременно радовалась тому, что у неё есть компания в этом мрачноватом месте, и в то же время ей как будто было немного неловко находиться рядом с ним. “Видимо, она всё-таки довольно стеснительная”, – сделал вполне закономерный вывод Исао.

Однако постепенно лёд между ними начал таять. Сначала Исао удалось втянуть Марибель в разговоры об учебных делах, затем – об институтской повседневности, а в итоге они и вовсе перешли на диалоги о более отвлечённых темах. Исао был удивлён, узнав, что Марибель интересуется исследованиями космоса и лунными турами в частности, а также что она при этом увлекается традиционной культурой Японии. “Впрочем, всё это вполне объяснимо: иные галактики сейчас действительно актуальны, а, судя по слухам о её родственниках, она наверняка выросла на каких-нибудь легендах и преданиях”, – рассудил Исао.

При всём при этом Марибель упорно держала Исао на некотором расстоянии. В университете она всё так же не торопилась вливаться в его компанию, несмотря на неоднократные попытки сблизиться. Он честно пытался пробовать приглашать её куда-либо кроме постбольничных прогулок по мрачноватому парку, но Марибель неизменно отвечала вежливым отказом, ссылаясь на учёбу или важность своих вечерних визитов. В конце концов, Исао оставил эти попытки и решил просто терпеливо провожать её по вечерам, надеясь, что однажды она всё-таки приоткроет полог своей таинственной личности.

Пока дело продвигалось достаточно медленно. Увлекаясь каким-то явно интересным ей рассуждением, Марибель частенько вдруг обрывала себя на полуслове и резко мрачнела. Она явно не желала посвящать Исао в свои переживания, а ему пока доставало такта не давить на неё, несмотря на снедающее его любопытство. Он до сих пор не мог перестать задаваться тысячей вопросов по поводу Марибель, а та, как назло, даже в речи сохраняла некоторую отчуждённость и официальность.

Впрочем, сдвиг, конечно, всё-таки был.

Как ни иронично, самая активность периода “оттепели” выпала на зиму. Вот и сейчас Исао и Марибель брели рядом по хрустящему под их ногами снегу, возвращаясь после раннего в тот день окончания времени посещения. Мороз щипал щёки путников, пока они неспешно шли по направлению к станции мимо укрытых снежными одеялами скамеек и изогнутых деревьев, из-за искрящейся белизны, залепившей их чёрные стволы, кажущихся какими-то сказочными растениями, а не совершенно прозаичными клёнами. День выдался солнечным, и часть его очарования сохранилась до вечера. Можно сказать, что во время заката он даже приобрёл особый шарм: небо розовело, облитое последними лучами заходящего за горизонт солнца, по нему плыли редкие лёгкие облака, отливающие сиреневым и золотистым, и всё буквально заполонил мягкий свет.

Внезапно среди этой зимней сказки раздался голос Марибель.

– А знаете, Акамива-сан, вы сейчас напомнили мне одного человека… – задумчиво проговорила она.

Исао посмотрел на неё с удивлением. Она впервые на его памяти говорила ему что-то о ком-либо, с кем она контактировала. Сейчас Марибель глядела куда-то в небо, и на её щеках Исао с удивлением заметил румянец. “Это ведь явно не просто следствие мороза, да?” – подумал он с каким-то непонятным ему самому подозрением.

И вдруг Исао поймал себя на том, что заглядывается на свою спутницу и находит её очень прелестной. В её глубоких фиолетовых глазах отражались розовые искорки заката, щёки слегка алели всё тем же румянцем, а на губах играла мечтательная и в то же время ностальгическая улыбка. Сейчас Марибель выглядела в его глазах как никогда гармонично. На фоне бежевого пуховика и светлой кожи её взгляд выделялся ярче, из-под белой шапки по плечам струились два золотистых водопада волос, за полгода отросших с длины по плечо до лопаток. И главное: в её выражении промелькнуло что-то помимо свойственной ей тоски, которую Исао уже столько времени наблюдал в её глазах. Что-то светлое и нежное.

Внезапно в голове Исао всплыл один недавний разговор с Тацуми. Друг, похоже, долгое время наблюдал за его попытками наладить контакт с Марибель, а пару дней назад вдруг с заговорческой ухмылкой кивнул в её сторону, пока она не видела, и, понизив голос, хитро поинтересовался:

– Неужели наш старина Исао влюбился в прелестную европейскую одногруппницу?

Исао в ответ на это вскинул брови.

– Интересные сведения, Тацуми, – заметил он и тут же с ухмылкой добавил: – Правда, к сожалению, я, похоже, опять узнаю обо всём последним.

Тацуми покачал головой, смерив его недоверчивым взглядом.

– Только не говори мне, что ты ухлёстываешь за ней чисто из развлечения, Исао, – протянул он. – Я был о тебе лучшего мнения. И да, отпираться бессмысленно: вас слишком часто видят вместе, – предупредил Тацуми всяческие спокойные контраргументы приятеля. – Кажется, уже весь факультет в курсе!

Тогда Исао из неловкого положения спас вовремя пришедший преподаватель, известный своей строгостью и злопамятностью, из-за чего Тацуми был вынужден отложить все разбирательства на потом. За время лекции Исао успел собраться и сформулировать спокойное объяснение своему поведению. Однако сейчас, когда Марибель была рядом, он впервые ненадолго усомнился в собственных словах.

Исао вдруг задумался: не переросло ли его любопытство в нечто большее?

Марибель, несомненно, вызывала у него симпатию. Когда они говорили, он чувствовал в ней ум и жажду знаний, и это определённо подкупало. К тому же, не признаваться самому себе, что он считает её милой, Исао считал преступлением. И, конечно же, он всё ещё не отказался от идеи развеять ореол таинственности вокруг Марибель. Однако влюбиться? “Нет, я пока не знаю её реальную, так что влюбляться тут не во что, кроме собственных фантазий”, – решительно ответил себе Исао.

Исао тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, а затем улыбнулся и заметил:

– Ну, если сходство заключается не в плохом чувстве юмора и слабости потугов на драматизм, то я сочту это комплиментом.

От звука его голоса Марибель словно вернулась в реальность и со смешком проговорила:

– Ни в коем случае не оскорбляю ваше чувство юмора, Акамива-сан! Просто этот человек постоянно думал об окружающих, и это здорово… – Она недолго помолчала, а затем с тёплой улыбкой произнесла: – И всё-таки я рада, что вы составляете мне компанию. – И тут же она изменилась в лице: она вдруг широко распахнула глаза, словно что-то осознав, а затем, низко опустив голову, смущённо пробормотала: – Хотя, наверное, не очень-то хорошо радоваться, что вам приходится уже практически полгода ходить к кому-то в больницу…

Исао сначала слегка опешил. Затем смысл её слов дошёл до него в полной мере и он, чтобы успокоить Марибель, легонько похлопал её по плечу в ободряющем жесте и заверил:

– Тебе не нужно об этом беспокоиться, Хан-сан! Не нагружай себя лишний раз, – добавил он, когда она растерянно взглянула на него, и тепло улыбнулся.

Марибель несколько секунд вглядывалась ему в лицо, а затем нерешительно кивнула, и на её губах появилась слабая ответная улыбка. От этого выражения Исао стало спокойнее на душе. “Да, нет необходимости беспокоиться, – подумал он. – В конце концов… кроме как провожать тебя, у меня уже давным-давно нет причин ездить в больницу”.

***

Исао тяжело вздохнул, поудобнее перехватывая тяжёлый ящик, который нёс в руках, и продолжил свой путь по коридорам лаборатории. Юмеми была занята разработкой и конструкцией очередного устройства для своих коллег и попросила его прихватить запчасти со склада. Именно поэтому он сейчас и тащил полную блестящих деталей коробку, смутно узнавая большую часть из них, а некоторые видя впервые.

Внезапно, проходя мимо одной из дверей, Исао услышал за ней какую-то возню. Он мог бы просто продолжить свой путь, но что-то казалось не так. “Странно, – подумал он, хмурясь и мучаясь каким-то неприятным предчувствием. – Юмеми занята изобретениями в другой части лаборатории; горничные обычно работают по утрам, а сейчас самый разгар дня; что до Чиюри… Чиюри должна принимать “заказы” у коллег. Тогда что происходит за этой дверью?”

От последнего вопроса по спине пробежала волна холодных мурашек, и тревожное предчувствие лишь усилилось, отзываясь тупым волнением на сердце. Терзаемый беспокойством, Исао тихо поставил ящик с запчастями на пол и прокрался к двери, прислушиваясь. Ему определённо не чудилось: в помещении явственно раздавались лёгкие шаги и приглушённое дыхание, а также какой-то стук. “Кто здесь?” – хотел было спросить Исао, но от волнения у него пересохло в горле и оттуда не вырвалось ни звука. И всё же разобраться во всём надо было, так что Исао протянул руку к двери и как можно бесшумнее, но в то же время решительно открыл её.

Ему прежде не приходилось бывать в этой комнате, так что обстановка была для него нова. В первую очередь в глаза бросалось устройство в дальней части помещения: оно напоминало какой-то большой производственный компьютер, наподобие каких-нибудь бортовых, или же компьютер с космической станции. Напротив этого изобретения находилось небольшое огороженное прозрачной стеной пространство, в центре которого расположилась какая-то капсула, а по углам – четыре столба футуристического вида. Вся конструкция была действительно внушающей. “Наверное, это и есть то самое изобретение всей жизни Юмеми, с помощью которого она собирается наладить путешествие между мирами”, – подумал Исао, которому прежде не показывали это самое устройство и вообще рекомендовали не слишком разгуливаться по лаборатории, к чему он предпочёл прислушаться, не желая портить отношения с теми, кто мог помочь ему вернуться в свой мир. Однако сейчас все его инстинкты кричали, что происходит что-то неладное, и он просто не мог остаться в стороне.

Все звуки в помещении исходили от компьютера – в том числе и звуки движений какого-то живого существа. Полный самых дурных предчувствий, Исао стал медленно приближаться к устройству, стараясь подавить волнение. Он пересёк комнату, практически не дыша, и обошёл компьютер, а затем с трепетом взглянул на его рабочую сторону из-за угла. “Только бы это всё было игрой воображения и необоснованной тревогой!” – взмолился Исао.