Текст книги "Теория мироустройства (СИ)"
Автор книги: Ruby Battler
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Ренко выслушала её, а затем тяжело вздохнула и покачала головой.
– Ты так и не поняла, Мери… – с горечью проговорила она, и её рот болезненно искривился. Ренко отпустила руки Марибель, а затем мягко обхватила её плечи и, серьёзно взглянув в глаза, умоляюще произнесла: – Послушай меня, ради твоего же блага, забудь про меня… Мери.
С этими словами Ренко отпустила её, чтобы в следующий миг изо всех сил оттолкнуть. Марибель сделала пару шагов назад в попытке сохранить равновесие. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно так беспокоило её всё это время: в какой-то момент монолога Ренко она расслышала звук трескающегося камня. “Да-да, камень! – пронеслось в её голове, и лоб резко покрылся испариной от осознания: – Арка, под которой стоит Ренко, рушится!”
Однако понимание пришло к ней слишком поздно. Марибель не успела ничего предпринять, а крыша арки уже с ужасным грохотом обвалилась прямо на голову Ренко, до самого конца с горькой сочувственной улыбкой глядевшей на Марибель и даже не шелохнувшейся перед перспективой неминуемой гибели.
В воздух поднялось облако пыли, заслонившее собой всё. Марибель стояла в паре метров от него, от шока не в состоянии даже пошевелиться. И когда пыль осела, перед её глазами предстала печальная картина: на месте величественной античной арки теперь находилась жалкая груда обломков. Обломков, под которыми оказалась похоронена во второй раз её лучшая подруга, о чём красноречиво напоминала быстро расширяющаяся под ними лужа крови, будто стремящаяся подобраться к стоящей в оцепенении Марибель.
Несколько секунд Марибель не двигалась, расширившимися от ужаса глазами глядя на открывшуюся перед ней картину. Затем её начало колотить. В какой-то момент дрожащие ноги перестали держать её, колени подкосились, и она осела наземь, продолжая трястись и, тупо глядя перед собой, бессмысленно повторять имя Ренко. А в следующий миг её настигло осознание того, что она снова потеряла подругу и снова не смогла сделать ничего, чтобы это предотвратить.
Марибель схватилась за голову и, испустив нечеловеческий отчаянный вопль, горько разрыдалась в голос.
***
И снова сырой, давящий воздух, путающиеся в ковре осенних листьев ноги и такая нелепая в японском парке античная арка. Едва завидев её, Марибель невольно сильнее сжала пальцы на ручке сумки, болезненно вглядываясь в пространство под белым камнем, одновременно страшась и надеясь увидеть там силуэт подруги.
Ренко снова была там. Вопреки всякой логике, несмотря на то, что (на этот раз) Марибель видела её смерть своими глазами, Ренко стояла под сводом античной арки как ни в чём не бывало, отрешённо глядя куда-то вдаль. Марибель нервно сглотнула, а затем неловким жестом поставила (практически уронила) сумку на землю и неуверенно стала приближаться к ней. Однако едва в её памяти вспыхнули картины ужасного исхода предыдущего такого визита в иной мир, Марибель сорвалась на бег.
В этот раз ей не пришлось звать Ренко – услышав её шаги, та обернулась сама и с жалостью взглянула на Марибель. Когда она оказалась на достаточном расстоянии, чтобы услышать бормотание, Ренко прикрыла глаза и, покачав головой, с тяжёлым вздохом проговорила:
– Мери, ты снова это делаешь…
Спустя пару секунд Марибель остановилась прямо напротив Ренко, но, в отличие от прошлого раза, не стала тратить время слезливые воссоединения и крепкие объятия. Вместо это она, к удивлению Ренко, торопливо схватила подругу за руки и, серьёзно взглянув её в глаза, решительно заявила:
– Ренко, тебе нельзя тут находиться ни секунды более. Тебе нужно уходить отсюда, иначе…
Окончание фразы застряло в горле, и она, не найдя ничего лучше, потянула оторопевшую от её действий подругу из-под арки. Слишком хорошо помня собственное отчаяние после трагической гибели Ренко, Марибель была полна решимости увести её отсюда. Увести как можно дальше от этого проклятого места, защитить от любых напастей, обезопасить от всяких угроз жизни и от всего античного, что только можно выдумать – всё что угодно, лишь бы она была жива, лишь бы не потерять её вновь. “Это, наверное, очень эгоистично, – думала Марибель, нервно облизывая губы и пытаясь тянуть всё ещё слегка удивлённую Ренко с её прежнего места, – но я не могу позволить чему-то случиться с ней вновь. Да, возможно, я делаю это во многом ради себя, потому что мне её не хватает, потому что я слишком к ней привязана, но разве живой ей не будет лучше… чем так?”
Когда они дошли до того места, куда уже не падала грозная тень античного каменного сооружения, Ренко внезапно остановилась, как вкопанная. Марибель, успевшая выбраться из-под гибельного свода, попыталась было тянуть её дальше, но Ренко не двинулась с места. Марибель наградила её сконфуженным взглядом, в ответ на который Ренко лишь покачала головой.
– Прости, Мери, но я не могу идти дальше, – спокойно проговорила она.
Марибель растерянно моргнула.
– Но почему? – с искренним недоумением спросила она, а затем робко поинтересовалась: – Ты как-то привязана к этому месту, да?
Ренко тяжело вздохнула, а затем серьёзно взглянула Марибель в глаза и спокойным голосом, от которого у Марибель пошли мурашки, ответила:
– Нет. Я просто считаю, что мне лучше находиться здесь.
Марибель почувствовала себя так, словно на неё вылили ушат ледяной воды. Она слишком хорошо помнила исход предыдущей встречи, она теперь прекрасно видела, насколько ненадёжна конструкция арки, грозящей в любой момент рухнуть им обеим на голову, как Колосс на глиняных ногах, и она ни на секунду не засомневалась, что Ренко прекрасно всё это осознаёт – просто не может не заметить со своей внимательностью. Однако теперь она говорит, что ей здесь лучше. Марибель в неверии замотала головой.
– Что ты такое говоришь, Ренко… – в ужасе пролепетала она. Её внезапно охватило какое-то лихорадочное оживление, смешанное с паникой, и, не до конца соображая, что делает, Марибель подалась вперёд и торопливо заговорила: – Ренко, пожалуйста, давай уйдём отсюда! Тут опасно, тебе не стоит находиться под этой аркой, иначе ты… твоя голова… Нет, я не позволю этому случиться вновь! Пожалуйста, умоляю, Ренко, не надо стоять здесь! – слёзно взмолилась она, глядя в глаза подруги.
Ренко горько усмехнулась, а затем мягко высвободилась из хватки Марибель и, опустив глаза, тихо проговорила:
– Мери, я уже мертва. Сколько бы раз меня не ударили по голове чем-либо тяжёлым, мне не станет хуже. Гораздо больнее мне оттого, – Ренко подняла глаза на Марибель, – что ты мучаешь себя пустыми надеждами. Поверь, я была бы гораздо счастливее, зная, что ты живёшь и наслаждаешься жизнью, а не тратишь вечера на бессмысленные поездки на другой конец города, в то время как тебя изводят твои кошмары.
Ренко мягко обхватила плечи Марибель, проникновенно заглядывая ей в глаза. Марибель же рефлекторно обхватила её запястья, боясь, что Ренко снова её оттолкнёт. На этот раз она была решительно настроена изменить завершение истории и привести их встречу к более счастливому финалу. Ренко скользнула взглядом по её дрожащим рукам, а затем с тяжёлым вздохом продолжила увещевания.
– Мери, ты поступаешь крайне неразумно, – строго проговорила она. – Мало того, что ты отказываешься от малейшего шанса на счастье, зацикливаясь на прошлом, так ты ещё делаешь это из-за сомнительных обещаний каких-то низших созданий, которые скорее сами растрескаются, чем сумеют воскресить человека…
– Растрескаются? – встрепенулась Марибель. Что-то в словах Ренко было определённо не так. “Я ведь не говорила ей ни о своих кошмарах, ни о том, кто и что мне обещал… – подумала она, чувствуя, как внутри всё холодеет от осознания. – И если о первом Ренко ещё могла бы догадаться, то второе… На тот момент Ренко была мертва и никак не могла этого знать”.
Пальцы Марибель невольно разжались, а между бровей залегла хмурая складка, когда она смерила “Ренко” мрачным взглядом и неожиданно ледяным тоном изрекла:
– Ренко никак не могла знать таких подробностей. Ты… Ты ведь от той женщины, верно? – Марибель сделала шаг назад (руки “Ренко” скользнули по её плечам) и с кривой горькой усмешкой проговорила: – Да, мне бы стоило догадаться раньше. Если бы Ренко смогла выбраться из того мира, то её душа попала бы сразу в тело, как это случилось со мной… Забавно, как вы придумываете всё новые способы поиздеваться надо мной, – иронически заключила она, невесело усмехнувшись.
“Ренко” выслушала её с непроницаемым лицом. Пару секунд она стояла напротив, не шевелясь и не отводя взгляда от Марибель. Ничто не нарушало напряжённой тишины, повисшей между ними двумя. Свист ветра, шорох листьев, звук трескающегося камня – всё это замолкло, словно чтобы не помешать торжественному молчанию. Спустя несколько мучительно долгих мгновений рот “Ренко” искривился в горькой улыбке. Покачав головой, она проговорила:
– А ведь тебе дали шанс, Марибель…
Услышав своё имя, Марибель вздрогнула. Её охватило острое желание как можно скорее бежать от этого проклятого места, но она с ужасом обнаружила, что не может и пальцем пошевелить – всё тело сковал дикий, первобытный страх перед той, кто сейчас выглядел в точности как самая дорогая её сердцу подруга и кто, несомненно, не являлся человеком.
А в следующий миг Марибель дёрнулась, будто ошпаренная, почувствовав крепкую хватку на своих застывших руках – это “Ренко” взяла её за запястья, чтобы повлечь обратно под смертоносный свод античной арки. Всё существо Марибель кричало об опасности, но собственное тело не слушалось её: словно безвольная кукла, Марибель шагнула вслед за “Ренко”, а затем, споткнувшись, буквально упала в её объятия. Над ухом Марибель послышалась лёгкая самодовольная усмешка, в то время как одна рука подделки легла ей на талию, а вторая подхватила её собственную правую руку, легко переплетая их пальцы. Марибель напряжённо взглянула “Ренко” в лицо: та встретила её снисходительной улыбкой (так не свойственной настоящей Ренко!) и, притянув ещё ближе к себе, повлекла за собой в медленный танец. “Вальс?” – растерянно подумала Марибель, в ещё большем изумлении осознавая, что сама следует за движениями “Ренко”.
Они и правда кружились в вальсе. “Ренко” вела Марибель, а Марибель следовала за ней, словно марионетка, которую кто-то дёргал за ниточки. Ренко смотрела в глаза Марибель с расслабленной усмешкой на губах, а та отвечала ей напряжённым взглядом и сжатым в тонкую линию ртом. За исключением шуршащих под их ногами листьев да треска камня, ни единый звук не нарушал повисшей между ними тишины – мир вокруг будто умер, оставив их наедине в своём мрачном пустынном подобии.
Спустя кажущиеся бесконечностью несколько мгновений голос “Ренко”, практически неотличимый от оригинала, наконец-то прорезал эту давящую гнетущую тишину.
– И почему ты так упорно отталкиваешь свой единственный шанс на спасение? – скучающе поинтересовалась она, не переставая кружить Марибель в танце.
Марибель несколько секунд упрямо сжимала губы, не желая отвечать, но затем раздражённо выдохнула и решительно заявила:
– Я дала обещание дождаться Ренко – я дождусь Ренко, что бы вы там со своими себе ни думали.
Собеседница усмехнулась. Она выпустила Марибель из хватки, чтобы изящно закрутить её в новом па, так что у той практически закружилась голова, а затем вернула свою партнёршу по танцу в прежнее положение и назидательно проговорила:
– Не думаю, что ставить всё на столь мизерный шанс – удачная идея. С таким даже сама Ведьма Чудес вряд ли бы согласилась работать…
Марибель вернула ей усмешку.
– Что ж, видимо, подобная готовность рисковать заразна, – проговорила она.
“Ренко” помрачнела.
– Тебе слишком легко перестроить, Марибель Хан, – сухо произнесла она. Затем она покачала головой и с усмешкой продолжила: – Впрочем, это неважно. Да, ты обещала дождаться – но неужели ты забыла про другое, более важное своё обещание?
Марибель вздрогнула. Первым её порывом было спросить, откуда она вообще это знает, но Марибель сдержалась, чувствуя, насколько это бессмысленно: в конце концов, создания из её кошмаров, кажется, знают о ней всё. Знают и не брезгуют применять это против неё. Именно поэтому она отрывисто вздохнула и как можно спокойнее ответила:
– Нет, я ни о чём не забыла. Я хорошо помню, что пообещала выжить и не сдаваться до самого конца. Именно поэтому… – Марибель как можно более отважно взглянула собеседнице в лицо, стараясь не думать о том, насколько жестоко с её стороны носить маску её лучшей подруги, и решительно заявила: – Я ни за что не поддамся тебе!
“Ренко” склонила голову набок и изобразила крайнюю степень удивления на своём лице.
– О, но разве я не предлагала тебе наилучший вариант? – невинно поинтересовалась она. – Я предлагала тебе оставить уничтожающую тебя надежду и двигаться дальше, отбросив прошлое. Если бы ты согласилась, госпожа бы отпустила тебя с миром. Однако ты решила оттолкнуть её милостивое предложение…
– Потому что оно вовсе не милостивое! – резко перебила Марибель, кипя праведным гневом. – Вы предлагаете мне отказаться от Ренко, от моей лучшей подруги, от той, кто столько сделал для меня, от той, кто сделал меня нынешнюю!
– Она постоянно подвергала тебя опасности, – спокойно возразила “Ренко”. – Не будь её рядом с тобой, ты бы ни за что не задумалась о том, чтобы потревожить наш мир. Госпожа рассудила, что ты достаточно наказана за свой поступок, так что дала тебе возможность навсегда забыть случившееся, как страшный сон, и жить счастливо.
Марибель раздражённо хмыкнула и, отворачиваясь, резко бросила:
– У твоей госпожи слишком туманные намёки, больше похожие на попытки поиздеваться. Впрочем, даже так, я всё равно отказываюсь от вашего “доброго предложения”: я ни за что не оставлю Ренко.
“Ренко” в ответ на это издевательски улыбнулась. Она прекрасно знала, что Марибель этого не видит, поэтому ненадолго выпустила её талию из хватки правой руки, чтобы положить ладонь её на щёку и развернуть, заставляя глядеть себе в глаза.
– Значит, ты готова на всё ради неё? Даже на то, чтобы… – “Ренко” моргнула, а когда она распахнула глаза и смерила Марибель долгим внимательным взглядом, их цвет изменился: вместо карего он стал серым. Марибель прекрасно поняла, на кого этот намёк, и побледнела, в то время как “Ренко” заключила: – … предать ожидания тех, кто в тебя верит?
Марибель зажмурилась, не в силах выдержать этот испытующий взгляд, а затем как можно быстрее, боясь растерять остатки самообладания, выпалила:
– Н-ничего я не предаю! Я обещала выжить, но я не обещала ради этого бросать Ренко!
“Ренко” протяжно хмыкнула у неё над ухом. Она чуть отстранилась, чтобы закрутить Марибель в очередном повороте вальса, а затем вновь крепко прижала к себе. Марибель сперва показалось, что её затягивает чистейшая тьма, смешанная со льдом, настолько холодной и нематериальной ощущалась фигура рядом с ней. Однако в следующий миг, пусть и не становясь ни на градус теплее, это странное нечто, только что бывшее её подругой, стало принимать какую-то более осязаемую форму… до боли знакомую осязаемую форму, от ощущения которой у Марибель всё внутри похолодело, а всё её тело сковал ужас.
– Значит, ты так и не сделала выводов, хотя тебе сказали прямо… – задумчиво протянуло нечто каким-то искажённым голосом, совсем не похожим на человеческий. А в следующий миг его звучание приобрело знакомые меланхолично-апатичные нотки и ставший привычным тембр, когда оно с тоскливым вздохом произнесло: – Как легко, однако, ты забываешь одних, зациклившись на других…
Внутри Марибель всё перевернулось, но она лишь крепче зажмурилась. “Я не забыла… я не забыла…” – мысленно повторяла она, с беспомощностью вспоминая последнюю встречу с человеком, которого сейчас имитировало очередное создание из её кошмара. Да, оно было в чём-то право: Марибель действительно старалась как можно меньше думать о нём… но вовсе не потому, что она просто решила выкинуть его из своего сердца, а потому что знала: им не суждено больше увидеться. В отличие от Ренко.
А создание рядом с ней, словно читая её мысли, рассмеялось звонким девичьим смехом, снова напоминающим чей-то голос, но его Марибель уже не узнала с первого звука. Затем оно вновь “растворилось”, превращаясь в сгусток ледяной тьмы, и крепче прижало Марибель к себе. Кажется, оно ещё имело смутные сходства с человеческой фигурой, но уже не являлось ей, а представляло собой укутанное мрачной аурой нечто. Оно склонилось “лицом” к уху Марибель и с откровенной издёвкой прошептало:
– “Я стараюсь вспоминать его как можно реже, так как шансов встретиться вновь у нас меньше, чем с Ренко”, – так ты думаешь, верно? Что ж, вынуждена тебя разочаровать: даже его ты увидишь скорее, чем её!
С этими словами оно вновь откинулось назад, смеясь над дрожащей в его руках Марибель, и резко крутануло в очередном повороте. Однако следующее движение существа уже не было тем же, что и предыдущие: оно вдруг резко оттолкнуло Марибель, и та со вскриком ударилась спиной и затылком о каменную стену. Затем Марибель почувствовала, как по обе стороны от неё в камень ударяются “руки” собеседника, словно отрезая все пути к бегству. Марибель окутал могильный холод, и её сильнее затрясло. Создание приблизило своё “лицо” к лицу Марибель и, обдав её ледяным дыханием, с усмешкой произнесло:
– Открой глаза, трусишка, и взгляни своему страху в лицо.
“После того, как ты приобретало облик дорогих мне людей?” – с мысленной ироний подумала Марибель. Этот поступок по её мнению был непростителен – он был буквально святотатством, призванным растоптать всё, что она любила, и со смехом бросить ей в лицо. И всё-таки в этот раз Марибель не смогла противиться требованию – частично из любопытства: кем окажется фигура перед ней на этот раз?
Марибель открыла глаза. Перед ней стояла она сама, какой она была ещё каких-то десять месяцев назад.
Её собственное лицо напротив исказила издевательская улыбка.
– Что ж, раз уж ты так упряма, то у меня нет выбора, кроме как продолжить твою пытку, – сорвался с губ копии её собственный голос. – Посмотрим, сколько ещё ты выдержишь, Марибель Хан. Может, ты примешь свою судьбу прямо сейчас?
Улыбка растянулась ещё шире, в то время как Марибель с ужасом осознала, что всё это время звук трескающегося камня не прекращался, с каждой секундой становясь всё громче. “Мне нужно срочно вернуться в свой мир!” – в панике подумала она. Тут же на оборки её шляпки, на щёки и на ресницы упала мелкая каменная крошка. “Марибель” перед ней снисходительно улыбнулась.
– Уже поздно что-то менять, – проговорила она. – Спасать тебя некому: они все в других мирах, и никто не сможет вернуть тебя домой. Какая жалость, правда? – копия Марибель ещё больше приблизилась к настоящей и вкрадчиво поинтересовалась: – Так почему бы тебе не принять эту судьбу?
Марибель вновь зажмурилась, не в силах выдержать пронизывающего взгляда фиолетовых глаз. Она понимала, что это не обычный сон, в котором достаточно зажмуриться и перетерпеть свою смерть, а затем просто проснуться в своей постели – нет, тут падение камня на голову перечеркнёт само её существование. Прямо как когда-то кусок камня поставил крест на портрете Ренко.
“Она… права, – признала Марибель, нервно сглотнув. – Мне не за что ухватиться, чтобы вернуться назад – я слишком ясно осознаю, что Ренко сейчас не там. Мне нечего противопоставить ей, у меня ничего нет…”
“… Нет, есть, есть! – осознала Марибель, заламывая руки в молитвенном жесте. – Я не помню, как я тут оказалась, но есть ещё шанс, что я заснула не одна. Пожалуйста, пусть это будет так! – Марибель зажмурилась ещё крепче и мысленно взмолилась: – Пусть он будет сейчас рядом!”
– Акамива-сан… – слабо позвала она.
***
– Тебе что-то нужно, Хан-сан?
Обеспокоенный голос раздался у неё прямо над ухом, прорезая дымку кошмара, и она резко распахнула глаза. Перед собой она увидела привычную картину не слишком забитого вагона поезда. “Слава Богу, я заснула здесь…” – облегчённо подумала Марибель, рукавом вытирая со лба выступивший пот. Да, теперь она вспомнила: перед тем, как попасть в тот сон, она ехала на поезде в больницу после университета, и её, как и последние четыре месяца, сопровождал одногруппник Акамива Исао.
Марибель взглянула на своего спутника: сейчас он обеспокоенно смотрел на неё, всем видом спрашивая, что случилось. Впрочем, кажется, невербальная форма вопроса показалась ему не слишком надёжной, так что он вслух поинтересовался:
– Всё в порядке? Ты меня звала, так что я подумал, что что-то произошло, – пояснил Исао, видя, как растерянно Марибель хлопает глазами.
От его замечания Марибель смутилась лишь больше. Она осознала, как, должно быть, это выглядело со стороны: сначала она засыпает прямо в вагоне поезда (“Надеюсь, хотя бы не у него на плече…” – нервно подумала Марибель), затем вдруг сквозь сон начинает звать его, а теперь хлопает ресницами и краснеет, не в состоянии адекватно объяснить свои поступки. А то, что она начинает краснеть, Марибель хорошо почувствовала, поэтому торопливо отвернулась и стала бегать глазами по вагону, пытаясь ухватиться за что-нибудь, хоть чуть-чуть способное объяснить её поведение. “Не говорить же ему, что он мне понадобился в качестве ниточки к родному миру для побега из мира моих кошмаров…” – подумала она, чувствуя, как от этой мысли едва не краснеет ещё больше. Наконец, она нашла подходящий предлог и, повернувшись к Исао, чуть ли не радостно выпалила:
– Акамива-сан, давно вагон не двигается?
Вопрос был действительно довольно удачный: вагон стоял на месте, при том что это явно была не остановка. Марибель мысленно благодарила известных ей богов (среди которых каким-то неведомым образом затесалась её знакомая, занятая поисками способов освободить душу Ренко) за такое совпадение. Впрочем, почему-то первой её мыслью о причинах остановки стала, к её собственному удивлению, мысль о чьём-то суициде, помешавшем движению состава, но Марибель старательно её отогнала.
Исао растерянно моргнул, немного удивившись её напору, а затем медленно ответил:
– Да нет, не особо… Не думаю, что есть причины беспокоиться: он уже пару дней подряд тут останавливается, но пока ничего плохого не случилось. Видимо, никак не сподобятся решить какие-то технические проблемы на этом участке дороги, – с кривой ухмылкой заключил он, пожимая плечами. Видя, что Марибель всё ещё хмурится, он добавил: – Ты всегда спишь, когда это происходит, неудивительно, что ты не замечала…
Марибель слегка смутилась от этого замечания, но всё-таки кивнула, удовлетворённая его ответом. Исао ещё несколько секунд смотрел на неё, а затем так же кивнул и перевёл взгляд на окно. Марибель тихонько облегчённо выдохнула: она беспокоилась, что он не поверит, что её взволновала остановка поезда, и решит выяснить истинную причину, по которой она его звала. К счастью, даже если Исао не поверил, он не подал виду. Марибель в очередной раз за время их общения отметила его удивительную тактичность, которую довольно легко было перепутать с безразличием, если смотреть поверхностно. “Но будь я ему совершенно безразлична, он мог бы оставить попытки общаться со мной ещё три месяца назад и просто спокойно возвращаться домой после больницы задолго до конца времени посещения…” – подумала Марибель, вспоминая, как Исао однажды обмолвился, что в ожидании её выхода исследовал окрестности и обнаружил там несколько любопытных мест.
Марибель окинула вагон долгим взглядом. Из каждого более-менее тёмного уголка на неё смотрели алые глаза. Это зрелище было пугающим само по себе, но гораздо более жутко было Марибель от осознания, что оно со всем вселяющимся в сердце ужасом стало частью её обычной жизни. Она подняла глаза на своё отражение в окне над головой одного из пассажиров: со стеклянной поверхности на неё смотрела бледная, измученная копия той, кем она когда-то была. И, вглядываясь в собственное мутноватое лицо, Марибель подумала: “Надеюсь, я сделала правильный выбор тогда…”
В этот момент вагон едва заметно дрогнул, и поезд начал медленное движение, постепенно набирая скорость. Марибель прикрыла глаза и тихонько вздохнула. А когда она приподняла веки, в отражении в стекле она увидела то, что заставило её побледнеть от ужаса.
От её собственного отражения отделилась ещё одна размытая Марибель Хан. И прежде, чем поезд унёсся вперёд, оставляя её позади во тьме тоннеля, Марибель успела прочитать по тонким губам: “Посмотрим, сколько ещё ты выдержишь…”
