Текст книги "Пески Офира (СИ)"
Автор книги: Resurgam
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Несмотря на все твое ерничество, честно признаюсь, что по-своему проникся культурой нордлингов, – сказал ему Ардэшир при их первой встрече. – Было время, когда ваши обычаи и женщины серьезно увлекли меня. На Северные Королевства пришлось самое мирное и счастливое время в моей жизни.
Перед ним возникло напряженное лицо принца:
– Я редко практиковал магию. Только раз, когда путешествовал по Северным Королевствам, я побывал инкогнито в Бан Арде и лишь там открыто проявил свои способности. Тамошние чародеи сказали мне, что я абсолютно бездарен.
Ему внезапно стало понятно, как Ардэшир переместился тогда в Бан Ард. И даже не было нужды спрашивать об этом у Искандера.
– А вот обладание вашими женщинами – это вызов, ведьмак. Свобода позволяет им быть естественными и не скрывать своих чувств, это и влекло меня в женщинах Северных Королевств.
Геральт едва не скрипнул зубами от досады. Перед ним предстала и сама Трисс. В своей любимой кремовой рубашке на берегу реки.
– Дракон поможет наладить отношения, – спокойно объяснила она. – Ты не представляешь, как тяжело приходится молодым чародейкам среди более опытных собратьев по цеху. Я уже не говорю о таких, как Истредд. Тем более в Офире столько магических артефактов, сколько нет даже в Северных Королевствах. Я уже мечтаю наложить свои лапки на одну только королевскую библиотеку. Если для этого надо притвориться слабой и послушной, то я готова принести эту жертву.
Как же, только на королевскую библиотеку?
Трисс улыбалась ему и увлекала подальше от тропы. Все глубже от лес. Все дальше от охоты. Все более бешеной становилась их скачка. Все более страстным – их первый поцелуй. А потом снова вернулся принц, и все встало на свои места.
– Ничего личного, Геральт. Правда. Если бы я не жил какое-то время в Северных Королевствах, то наверняка бы не отнесся к тебе серьезно. Но я знал, что ведьмаки специализируются именно на охоте за монстрами. И когда Искандер нанял тебя, то я всерьез забеспокоился и повелел ифриту убить тебя при первой же возможности. А после личного разговора с тобой я и вовсе убедился в острой необходимости тебя устранить.
Мантикора, подумал ведьмак. В памяти возникла заученная на зубок лекция Весемира. Мантикоры одиночки. У них собственные территории, охотничьи угодья, которые они яростно охраняют. Детали пазла наконец сошлись воедино, и правда вспыхнула в его мозгу подобно молнии среди ясного неба.
– Мантикора, – хрипло сказал он. – Она заманила меня к мантикоре по просьбе принца.
– О чем ты? – не сразу понял визирь.
– Ты хотел доказательства того, что они работали вместе. Так вот тебе одно из них. Это Трисс увлекла меня тогда подальше в лес. Именно по ее желанию мы оказались там, где обитала мантикора.
– Очень интересно, – визирь записал что-то на клочке бумажки. – Ты уверен? Она же спасла тебе жизнь. Впрочем, не совсем она. А эликсиры твоего вовремя появившегося друга. Очень интересно, – повторил он. Однако осекся, увидев лицо ведьмака, и поспешно проговорил: – Мне очень жаль, Геральт. Правда.
Йеннифер. Размышлял ведьмак. Его спасла Йеннифер.
Переливающееся голубое тело мариды зависло над блестевшими сокровищами. Геральт рассеянно наблюдал за тем, как храпит на ковре уставший Лютик. Разбросанные вокруг драгоценности его совершенно не интересовали. Несмотря на то, что этого бы с лихвой хватило, чтобы начать новую жизнь.
– Дракон, нападения, трон Офира, – сказал он, словно обращаясь к самому себе. – Как-то сложно получается. Тем более для джинна.
Марида утратила на секунду свое равнодушие. Глянула несколько свысока. Как будто даже снисходительно.
– Важен не дракон. А. то, что он несёт с собой. Хаос – это лестница. Запомни это. Чем больше напуганы люди, тем легче ими управлять.
– Помню, – усмехнулся ведьмак. – Это из лекций в Оксенфурте. Ещё профессор говорил, что большие состояния делаются либо на кризисе, либо на росте. Только в его бытность ни кризиса ни роста не случилось и профессор напился и утопился.
Тело мариды заколыхалось в воздухе. Утратило на мгновение свою прозрачность. Заходило волнами.
– Не нужно жить вечно, чтобы понять ваш мир, ведьмак. Достаточно сменить пару хозяев и выполнить пару желаний.
Лютик всхрапнул. Перевернулся в воздухе и подложил под голову руки.
– Поцелуй меня в правое полужопие, в левое полужопие, лишь бы не в жопу! Такова твоя позиция?
Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф нервно расхаживал из угла в угол.
– Знаю я таких любительниц потрясти сиськами перед мужиками. А в голове-то совсем другое!
Геральт лежал на своей кровати и внимательно изучал потолок. Вступать в разговор ему совершенно не хотелось. Он ждал, когда Лютик перебесится и успокоится. Но барда словно прорвало, и он продолжал возмущаться уже битый час.
– И опять чародейка. Мало тебе было Йеннифер? А я предупреждал тебя, чем может кончиться заигрывание с чародейкой. Тем более с подругой Йеннифер. То, что она охотно легла к тебе в постель и показала сиськи, еще не говорит о том, что у нее не было скрытого мотива.
Геральт упорно молчал. Казалось, его интересовали только узоры на потолке. Растительные мотивы и причудливые офирские письмена. И то, и другое так часто попадалось во дворце Искандера.
– Предлагаю валить отсюда побыстрее, – сказал Лютик. – У меня припасены кое-какие деньжата. Выполнишь пару заказов по дороге в порт и оглянуться не успеешь, как мы сядем на какой-нибудь корабль в Новиград… – он осекся. – Эй, ты куда?
Геральт встал с кровати и решительно оправил на себе куртку. У него не было никакого желания слушать лекции и дальше.
– Куда собрался? – бард преградил ему путь.
– Отойди, Лютик.
– Нет уж. В прошлый раз ты сразу помчался к ней.
– Я сказал, отойди.
– Ты совершаешь большую ошибку.
Что-то в глазах ведьмака заставило Лютика отступить в сторону. На прощание он только грустно покачал головой и едва слышно вздохнул.
Трисс Меригольд в развевающихся зеленых одеждах буквально влетела, а не вошла в новый кабинет принца. Едва она появилась на пороге во всей прелести того цвета, который так ей шел, как Ардэшир смог оценить и длинное шелковое платье с запахом, облегающее стройную фигуру чародейки, и густые каштаново-рыжие волосы, распущенные по плечам и спине. Грудь Трисс бурно вздымалась при каждом вздохе, а глаза гневно сверкали. Принц невольно залюбовался ей и не мог не признать, как она была прекрасна.
– Что ты наделал? – холодно спросила чародейка. – Мы же договаривались.
– Да, все пошло не по плану, – спокойно подтвердил Ардэшир. Он поднялся со своего кресла, быстро обогнул стол и встал напротив Трисс. И одновременно очень близко к ней. – Однако вчера мне представился шанс, который было глупо упускать.
– Совсем не по плану, – Трисс в упор смотрела на него. – Твоего брата должны были арестовать на глазах у знати. Не тайком и не под покровом ночи. А на очередной охоте. После того, как совет визирей вынес бы ему вотум недоверия.
– Что толку об этом вспоминать? – нарочито мягко заметил Ардэшир. – Все уже свершилось. Конечно, не так изящно, как мы задумывали. Однако итог получился именно таким, как было необходимо. Фархад в тюрьме, а трон теперь мой. И как видишь, пока еще никто не взбунтовался.
– Разве ты не понимаешь, насколько важно было сохранить легитимность происходящего? Попрание закона может обернуться проблемами. Меня удивляет, что тебе приходится объяснять такие простые вещи.
– Ты зря беспокоишься, – улыбнулся Ардэшир. – Закон теперь я. Мое слово – гарант легитимности в этой стране. Тем более, престол Офира принадлежит мне по праву крови. Я – шахзаде и ближайший наследник моего брата. Никто и не подумает оспаривать мои притязания.
Однако Трисс абсолютно не прониклась его словами.
– Твой отец и сестра погибли прошлой ночью, – резко сказала она. – Это тоже пошло не по плану?
– Что именно ты хочешь узнать? – ответил вопросом на вопрос Ардэшир. Он не избегал ее пристального взгляда. Наоборот, смотрел прямо и открыто. – Отец был очень дорог для меня, и я искренне горюю о его смерти. Ты даже не можешь представить насколько. Однако такое бывает при дворцовых переворотах, люди становятся жертвами обстоятельств и погибают.
– Особенно когда эти обстоятельства делают тебя не просто временным регентом, а падишахом Офира. Не так ли?
Трисс прижала руки к вискам как от внезапного приступа головной боли и отвернулась от Ардэшира.
– Я знала, что тебе нельзя доверять, – с горечью сказала она. – Это ты навел сонные чары на дворец? Признайся. Ты продумал все заранее.
– Нет, не я. Ты же знаешь мои способности к магии. Я просто не смог бы поддерживать такое сильное заклинание.
Трисс кивнула.
– Ты не смог бы. А вот кто-то из твоих людей – да. Скажем, группе офирских чародеев вполне по силам провернуть такое.
Принц протянул к ней руку, намереваясь дотронуться до плеча чародейки. Но потом передумал и отдернул ее обратно словно обжегшись.
– Могу поклясться тебе на имени своей матери, что я не имею к этим чарам никакого отношения. Зато теперь ты можешь ясно представить, как близко ко мне подобрались наши враги. Вчера ночью я был на волосок от смерти.
Трисс Меригольд подняла на него блестевшие глаза.
– И к дракону ты тоже не имеешь никакого отношения, да? Только не лги мне. Прошу тебя. Я была в руинах одной из деревень. Я давно подозревала неладное и вызвала образы из пламени. Пусть нечетко, но я увидела дворец падишаха. Кто бы ни был тем чародеем, который управлял драконом, он имеет связь с твоей семьей.
Ардэшир заложил руки за спину и подошел к окну.
– И мантикора, – добавила Трисс. – Мантикора тоже находилась под чьим-то контролем. Не пытайся отрицать этого.
– Давай ты не будешь спрашивать меня о том, чего ты не хочешь знать, – в голосе принца впервые зазвучала сталь. – Сейчас ты находишься под действием чувств, а не разума.
– Сколько людей погибло, – Трисс словно не слышала его. – Сколько деревень было разрушено. Да и я сама едва не оказалась среди обгоревших трупов. И все, что ты можешь сказать на это – не задавай лишних вопросов?
– Это необходимые жертвы. Если бы мы столкнулись с Фархадом напрямую, была бы война. И сколько деревень мы бы разрушили тогда? Сколько мирных жителей погибло бы?
– Я уже давно поняла, что ты не такой, как прежде. Все это время ты вел двойную игру. Я даже хотела уехать из Офира. Однако Кейра и Филиппа уговорили меня остаться.
– Кто бы говорил про двойную игру, – холодно процедил Ардэшир.
– Я приехала в Офир ради тебя. Разве не ты связался со мной и едва ли не плакал, умолял помочь тебе? Говорил, что все эти годы ты провел в тюрьме, и что тебе и твоим детям грозит опасность. Ты посоветовал мне присоединиться к ловле дракона, потому что это давало мне шанс попасть в Офир. А когда мы наконец-то встретились, оказалось, что твои дела не так уж и плохи. Ты принялся уверять меня, что не забыл прежние чувства и что теперь я должна следить за этим расследованием, чтобы ничто не могло помешать твоему восстанию. Ты обманул меня.
– Как ты ловко перекраиваешь факты, – усмехнулся Ардэшир. – Раз ты хочешь поговорить об этом, ладно. Только не притворяйся, что это не твои драгоценные подружки убедили тебя приехать сюда. Филиппа Эйльхарт и Кейра Мец, которых ты только что так опрометчиво упомянула. Ты решилась на этот шаг, когда я пообещал тебе, что с моим приходом к власти положение женщин в Офире изменится. Что я кину все магические ресурсы моей страны к ногам чародеек Севера. Только тогда ты приехала. И я рисковал всем, решившись на встречу с тобой. Это было чистым безумием, так как моя стража сменялась ежечасно. И ты воспользовалась этой возможностью, чтобы соблазнить меня. Не потому, что так сильно по мне соскучилась, а потому что подружки надоумили тебя, как следует обращаться с мужчиной. Я не ожидал такого с твоей стороны, однако закрыл на это глаза. Отдался возможности вернуться на мгновение к прежним временами и поностальгировать. Так что кто кого использовал, это еще очень большой вопрос.
– Ради тебя я втерлась в доверие к Искандеру и Геральту, – бросила в ответ чародейка. – Я лгала обоим и делала вид, что хочу помочь. Чего стоит один спектакль с перемещением к разрушенной деревне. Я не думала, что я что-то увижу. И не должна была, не будь у меня с тобой определенная связь.
– Я уверен, что этот эпизод, как и многие другие моменты, дал тебе возможность побыть с Геральтом наедине, – принц не сдержал сардонической улыбки. – Ты же этого хотела.
– Я заманила его к мантикоре ради тебя. Хотя ты знаешь, я предлагала, чтобы твои люди просто скрутили Геральта и посадили на корабль в Новиград. Но ты убедил меня, что яд мантикоры не смертелен для ведьмака. Хотя я наблюдала обратное.
– Но ты же спасла его, – Ардэшир пожал плечами. – Мало того, ты помогла ему победить дракона. Так что мы квиты.
– Если он узнает о моей роли во всем этом… – Трисс не договорила.
– С этого и надо было начинать, – Ардэшир снова повернулся к ней. – Тебя не столько злят мои действия. Ведь они соответствуют твоим целям. Сколько тебя беспокоит то, что ты можешь упасть в глазах своего драгоценного ведьмака.
– Ты глубоко ошибаешься.
– Не волнуйся, я приложу все усилия, чтобы он ничего не узнал. Я не трону его и позволю беспрепятственно покинуть Офир. Слово будущего падишаха.
Трисс не ответила.
– Впрочем, я не отказываюсь и от других своих обещаний. После официального вступления на престол я выполню все, что требуется и даже больше. Я разрешу женщинам в Офире практиковать магию. Впущу твоих ненаглядных подружек в страну и даже готов сменить верховного чародея.
Трисс по-прежнему ничего не говорила. Ардэшир трактовал это как хороший знак.
– Кстати, о вступлении на престол, – он взял с кресла большой сверток, обернутый в ткань, и протянул его Трисс. – Это тебе, чтобы ты подготовилась к официальной церемонии.
Чародейка молча развернула сверток.
– Это парча, обитая горностаем, – пояснил ей принц. – Символ власти Офира. Я хочу, чтобы ты сама придумала, что из него сшить. Плащ или даже платье. Как и выбрала свою будущую должность, – он подошел ближе и провел пальцем по щеке Трисс в самой нежной искренней ласке. – Оставайся рядом со мной. В качестве верховной чародейки или советницы падишаха или даже спутницы жизни. Реши это сама.
Он в упор посмотрел на нее. Внутренне весь напрягся и ждал ее реакции. Трисс задумчиво погладила приятный на ощупь мех и гладкую парчу. Снова встретилась взглядом с черными бездонными очами Ардэшира и вздрогнула.
– Как же сильно ты изменился, – наконец сказала она. Тихо, едва слышно. – Никогда бы не подумала, что умный образованный юноша, который писал прекрасные стихи и находил отдых в поэзии, однажды станет способен на такое. Я с горечью вспоминаю, каким талантливым ты казался мне в Оксенфурте. Какой возвышенной была твоя душа.
Казалось, Ардэшир никак не отреагировал на ее слова. Однако он как-то разом утратил прежнюю мягкость и очарование.
– Мы оба изменились, – холодно ответил он. – И когда я вижу, как на тебя влияют твои подружки и прочие собратья по цеху, мне становится очень грустно.
– Видимо, наши чувства наконец-то взаимны. Помнишь, как когда-то были взаимны и раньше.
Ардэшир невесело усмехнулся.
– Тебе надо выбрать сторону, Трисс. И чем раньше ты это сделаешь, тем меньше друзей потеряешь. Большая игра всегда требует жертв. Невозможно удовлетворять свои амбиции и не запачкаться кровью. Ты можешь быть такой же благородной, как Геральт, но тогда прими тот факт, что ты подчиняешься ударам судьбы, а не вершишь свою историю. Иначе займись исследованиями и не суйся в политику.
– Это предупреждение или приказание? – холодно поинтересовалась чародейка.
– Это совет неравнодушного друга. Я вижу, как тебя разрывает между тем, что ты считаешь правильным, и тем, что тебе нашептывают остальные чародейки.
Трисс решительно завернула ткань и протянула сверток обратно принцу.
– Прости, но я не могу принять ни твой подарок, ни твое предложение.
Она не стала задерживаться возле Ардэшира и вскоре покинула его новый кабинет. Пока Трисс уходила от принца и шептала про себя как мантру «Что было между нами, то быльем поросло», столицу раздирали интриги и противоречия.
Однако на дворец Искандера наконец-то снизошел мир и покой. Едва только стемнело, как стайка наложниц высыпала наружу и окружила своим вниманием и Лютика, и великого визиря.
Внутренний сад дворца, куда недавно телепортировался ведьмак вместе со своими спутниками, сейчас выглядел очень уютно. Сотни горящих факелов освещали разбросанные по траве лежаки и подушки. Низенькие столики, усыпанные яствами. Разные принадлежности для курения табака и кувшины с розовой водой.
Девушки соревновались друг с другом и пускали бумажные фонарики с обрыва. Маленькие плавающие огонечки быстро растворялись в стремительно наступавшей черноте. Другие наложницы зажигательно танцевали в центре сада, перебирая босыми ногами по мягкой траве. Лютик даже залюбовался изящными щиколотками офирок и множеством браслетов, навешанных на них.
Он сидел перед Искандером, одурманенный вином напополам с розовой жидкостью, обнимал одновременно трех женщин и шептал каждой из них на ухо всякие непристойности. Сам визирь был тих и задумчив. По его приказанию и слуги, и наложницы вели себя так, будто ничего не случилось. Однако все в Искандере: в позе, в движении головы – явно указывало на ту перемену, которая произошла в его душе. Он не замечал своей любимой фаворитки. Очень нарядной и совсем юной наложницы, которая все не решалась коснуться его или заговорить. Просто сидел, смотрел вдаль и курил трубку. Выпуская ароматный белый дым.
– Где Геральт? – осторожно поинтересовался бард.
– У чародейки.
– Ёбушки-воробушки, – выругался Лютик и сразу перестал обнимать наложниц, вьющихся вокруг него.
– Каждый волен проводить последнюю ночь в Офире так, как пожелает, – философски заметил Искандер.
– Но почему с ней, после всего, что она сделала. Я бы бежал от неё как можно дальше, впрочем, зачем я спрашиваю, если и сам знаю ответ.
– А, так Геральт тебе рассказал.
На губах Искандера появилась понимающая улыбка.
– Конечно рассказал. Я ведь его друг. Если бы не я, довели бы его эти бабы.
– Молодо-зелено, – лениво отозвался визирь. – Вот когда созреешь до сильной привязанности к кому-то, тогда и посмотрим, как быстро ты совладаешь с этими бабами.
Лютик гордо ответил:
– Это бабы должны совладать со мной, а не я с ними. Я как стих. Прочитать может каждый, но не все поймут.
Искандер засмеялся и выпустил новую струю дыма.
– Боль от того, что она сделала, уже прокралась в его сердце. Я так понял это уже не в первый раз.
– Не в первый, – разочаровано вздохнул бард. – С ним всегда так, падок он на зачарованные сиськи. На бумаге вроде как две бабы, две чародейки, а по факту ни одной.
Чувствуя, что трезвеет об одном только упоминании о ведьмаке, Лютик налил себе еще розовой воды и с досады опустошил бокал одним залпом.
========== Сирень и крыжовник ==========
В новом 1261 году маскарад в Вызиме удался на славу.
Отмечали Имбаэлк. Праздник, позаимствованный из эльфийского календаря. Разгар зимы, после которого холод обычно шел на спад, а ночи становились более короткими.
Внутри дворца Фольтеста в Темерии сейчас яблоку было негде упасть. Кавалеры и дамы в ярких костюмах не спеша прохаживались по душным залам. В своих пестрых украшенных перьями масках они казались похожими на друг друга. Они ни на секунду не умолкали, разнося по кругу одни и те же сплетни, или с восторгом разбрасывали конфетти.
Йеннифер из Венгерберга оставалась в стороне от безудержной какофонии и веселья и производила впечатление абсолютно незаинтересованной особы на этом празднике жизни. Одета она была очень изящно: в черное бархатное платье, расширяющееся прямо от талии, и накидку с белыми рукавами-буфами, на которую магическим образом не попала ни одна блестка с маскарада. Вырез затянутого шелком лифа открывал лебединую шею и кожу, бледную, гладкую, словно наэлектризованную, но был недостаточно глубоким, чтобы одеяние чародейки казалось безвкусным и пошлым. Бриллианты осыпали запястья и пальцы Йеннифер, сдерживая в строгой прическе буйство крутых черных локонов. Бархотка с обсидиановой звездой неизменно облегала шею чародейки. А маска, в тон ее платью, была небрежно отброшена на столик.
Йеннифер рассеянно крутила в руке письмо и вполуха слушала своего нового избранника – Гийома де Наваретта. Граф был молод, красив и до безобразия богат. Он происходил из древнейшей аристократической семьи Редании, свободно вращался в кругах знати, а главное, по долгу службы много ездил в Темерию и Аэдирн. Связь с ним могла дать Йеннифер немало полезных контактов. Чародейка знала, что клиенты не бывают лишними.
Впрочем, у графа де Наваретта имелся один значительный недостаток, который затмевал прочие достоинства. Он был невероятно скушен и не умел развлечь. Прельстившаяся его внешним обликом чародейка с трудом подавила невежливый зевок. Что забавного мог рассказать ей человек, который прожил в этом мире от силы лет тридцать пять. Не больше. Учитывая, что вся его жизнь протекала среди знати и стен фамильного поместья.
– Вы обязательно должны попробовать этот рулет из лепестков роз, – настойчиво уговаривал ее граф. – Он так сладок, что буквально тает во рту.
Однако Йеннифер уже обратила внимание на письмо, которое попало к ней утром. Не успев толком проснуться, она увидела на туалетном столике знакомую печать, скреплявшую одинокий лист бумаги. Раньше один только вид печати мог привести ее в восторг и предвкушение новой встречи. Однако на этот раз она не почувствовала ничего кроме усталости. Лаконичность письма выражалась в нескольких строчках, написанных мелким почерком с завитушками. «Дорогая Йенна, – гласило оно. – Я уехал за тридевять земель, чтобы больше не видеть тебя и все равно не могу забыть прежнее счастливое время. Я ошибался. Если только пожелаешь, то дай мне знать, и я примчусь к тебе с края света».
Послание, безусловно, было сделано в крайне эмоциональный для отправителя момент жизни. Оно не было подписано, однако в этом не было нужды. Лишь один мужчина и чародей (а печать не оставляла сомнений, что письмо было именно от него) имел право называть ее Йенной. Поэтому она невнимательно слушала потенциального любовника и раздумывала над тем, что делать с другим. С прошлым.
Как ни странно, из этого состояния ее вывела еще одна чародейка. Кейра Мец, советница короля Фольтеста, появилась среди толпы в своем воздушном светло-синем платье. Она не подходила близко и даже не смотрела в ее сторону, однако четко обозначила свое присутствие.
Решение Йеннифер не заставило себя ждать и далось ей на удивление легко и просто. Что было, то быльем поросло, философски подумала она.
Чародейка едва слышно произнесла заклинание, отчего записка Истредда вспыхнула и сгорела в один миг. Зачарованный огонь сожрал изящный почерк и дорогую бумагу и не оставил никаких следов на бархатной перчатке Йеннифер, отороченной черным мехом. Казалось, что Гийом де Наваретт совершенно ничего не заметил. Он продолжил свой увлекательный монолог даже после того, как его собеседница присоединилась к Кейре. Причем, чародейка была уверена, что она успеет вернуться прежде, чем ее иллюзия вконец рассеется.
Пока Йеннифер аккуратно прокладывала себе путь в толпе, обсидиановая звезда разогрелась и таинственно вспыхивала. Помогала накладывать чары и отводить от себя слишком любопытные взгляды, отчего люди вокруг с уважением расступались перед чародейкой и тотчас забывали о ней.
– Я рада, что ты смогла найти время для встречи, – сказала ей Кейра чуть погодя. – Ведь все произошло так быстро.
Пройдя через несколько наполненных битком залов, они свернули влево и оказались в более безлюдной части дворца.
– Ну еще бы, – не удержалась от сарказма Йеннифер. – Я не могла лишить Сабрину удовольствия лицезреть мою реакцию лично. Уверена, она явилась сюда исключительно ради этого.
Кейра нахмурилась. Ее тонкие губы сжались в одну полоску. Словно колкий ответ Йеннифер ей совершенно не понравился.
Комната, куда они вскоре зашли, была достаточно мала размером. И что самое главное – до сюда не долетали ни звуки музыки, ни шум толпы. Удобные позолоченные кресла были расставлены неправильным полукругом. В каждом из них, словно на троне, восседала чародейка. В парадном платье из дорогой ткани (бархата, шелка или парчи) и с глубоким соблазнительным декольте, которое слегка прикрывали самые разнообразные драгоценности. Красные словно кровь камни у Филиппы Эйльхарт, чистые сияющие бриллианты у Сабрины Глевиссиг, светло-зеленые украшения у Маргариты Ло-Антиль.
Взгляды всех присутствующих дам обратились сейчас к Йеннифер. И если у Маргариты был слегка смущенный вид, то Сабрина прямо так и лучилась ехидством. Филиппа хоть и не спускала глаз с вошедших, со стороны казалась скорее нейтральной.
– Наконец-то все в сборе, – живо отозвалась Сабрина, когда Йеннифер и Кейра заняли два пустующих кресла по обе стороны от нее. – Надеюсь, ты не против, Трисс, – сказала она, обращаясь к прозрачной фигуре чародейки. Ее проекция виднелась в большом мегаскопе, расположенном ровно в центре полукруга. – Я позвала Йеннифер, чтобы она получила всю информацию, так сказать, из первых рук.
Трисс Меригольд, находящаяся за тридевять земель от королевского замка Вызимы, не удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Ее голубые глаза скрестились с бездонным взглядом ее подруги будто в немом поединке.
– Ну здравствуй, дорогая, – усмехнулась Йеннифер. И у Трисс не осталось никаких сомнений, что она уже обо всем знает.
Ведьмак нагрянул к ней ранним вечером. Причем, настолько неожиданно, что она остановилась как вкопанная посреди комнаты, в которой обычно принимала посетителей. Геральт, однако, не был для нее обычным посетителем. Он молча смотрел на нее с порога и дальше пока не продвинулся.
Сейчас их разделяла не только пара шагов, но и несколько суток, за которые изменилась вся жизнь в Офире. Это время не прошло бесследно и для них обоих.
С тех пор как Трисс узнала, что Геральт жив и здоров, она старалась не думать о новой встрече с ним. Казалось, что с того момента, как они проснулись в ее палатке, прошло не несколько дней, а несколько месяцев или даже лет.
Их сильно разделяли произошедшие события. Поэтому Трисс просто застыла на месте и терпеливо ждала. Она не имела никакого понятия, что Геральт знал о происходящем здесь сумбуре. Слишком мало прошло времени, чтобы она могла об этом догадаться. Неизвестно, что именно заставило ведьмака пошевелиться. Нечто такое в образе чародейки, в ее позе, наклоне головы или взгляде, однако ее осторожная реакция была полностью вознаграждена. Он сделал один маленький шажок ей навстречу, и этого оказалось достаточно. Потому что она сделала все остальное. Стремительно бросилась к нему, обняла и прижалась всем телом.
– Больше я тебя никуда не отпущу, – жарко прошептала ему на ухо.
Они стояли так долго, словно ища опору друг в друге и не прерывая затянувшееся молчание. Геральт ответил не менее крепкими и пылкими объятьями. Пока дрожь, которая сотрясала все тело Трисс, наконец не прошла.
– Давай уедем отсюда, – сказала она ему. – Вместе.
Ведьмак не ответил. Он о чем-то напряженно раздумывал.
– Можем отправиться в Темерию или куда-нибудь в новое место. Например, на Скеллиге. Давай просто наплюем на все остальное и уедем. Я уже об всем подумала.
Она не успела сказать, как сильно горела желанием покинуть Офир. И чем быстрее, тем лучше. Она лишь надеялась, что ее молящие глаза сказали за нее все, что было необходимо. Какой путь она проделала от той женщины, которой была раньше, к той, что перед ним полностью раскрылась. Однако она не успела сказать ему, что их отношения вовсе не должны быть коротким романом, потому что Геральт прижался к ее губам в мягком успокаивающем поцелуе. И все прочие мысли просто растворились у нее в голове.
Трисс обняла его за шею, по-новому, более трепетно и устанавливая свои права. Почувствовала, как возбуждение растекается в ней чудесным теплом. Увлекла, очаровала, соблазнила. Совершенно. Так, что буквально минуты спустя они уже срывали с себя одежду.
Тот дивный миг в лесу. Их первый поцелуй. Он повторился вновь, когда они накинулись на друг друга. Под вой попутного ветра. Грохот волн. И солоноватый вкус штормящего темного моря на израненных губах.
Поздно ночью, когда шум прибоя уже стих, а буря исчезла бесследно, Геральт уснул мирным сном на плече Трисс, а она лежала и боялась пошевелиться. Смотрела на него совсем другими глазами. И ясно понимала, как соскучилась, даже несмотря на то, что у нее не было ни минутки свободного времени, пока она лечила раненных, тушила пожары и помогала вытаскивать людей из завалов. Искандер и его люди почему-то отказывались оставлять ее одну, и давление со стороны визиря за последнее время только усилилось. Но она все равно находила минуты, чтобы тосковать и беспокоиться о Геральте даже посреди всего этого хаоса.
Трисс рассеянно провела пальцем по шрамам на руке и ключицах ведьмака. Попыталась представить, что они будут делать, когда вернуться в Северные Королевства. Но не решилась заходить так далеко. Поэтому как можно незаметнее выскользнула из кровати. Мегаскоп в соседней комнате мягко светился в темноте. С Кейрой, еще одной советницей короля Фольтеста, у Трисс было много, что обсудить. Например, свое скорейшее возвращение в Вызиму.
Тот факт, что рядом с чародейкой оказались еще и Сабрина, Маргарита и Филиппа ее несколько озадачил. Но не сильно. А вот внезапную встречу с Йеннифер она совсем не ждала. И конечно же не подготовилась к этому. Появилась в мегаскопе как была – растрепанная и закутанная в тонкий шарф, накинутый поверх пеньюара, прямо с кровати и из объятий ведьмака.
Хотя Геральт крепко спал в соседней комнате, Трисс защитила себя двойной сферой секретности. И все равно она чувствовала себя крайне неуютно и едва могла скрыть свое внутреннее замешательство. Тем более, что все остальные чародейки были при полном параде со всем спектром доступной им косметики и искрящихся драгоценностей. Они уставились на непричесанную и раздетую Трисс практически с одинаковым градусом интереса в глазах и с понимающими улыбками касаемо тех занятий, которыми она, видимо, вот только недавно закончила заниматься.
Чтобы привлечь к себе внимание, Кейра Мец нарочито громко кашлянула.
– И так, приступим. Трисс, я понимаю, что ты отчитываешься на следующей неделе перед Капитулом и что мы собирались поговорить с тобой в более приватной обстановке. Однако узкий круг собравшихся здесь дам пожелал узнать подробности заранее и решил, кхм, несколько фасилитировать события и присоединиться к нашему обсуждению. Надеюсь, ты не против. Я сама не ожидала, что все присутствующие здесь дамы смогут отложить дела и так быстро собраться.
