Текст книги "Карты и легенды (ЛП)"

Автор книги: Rachel Anton & Laura Blaurosen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Просто… все могло бы быть проще.

– В смысле, если бы ты был натуралом?

– Тогда мне не пришлось бы ненавидеть собственного отца. А твой отец не вышвырнул бы тебя из дома. Я мог бы жениться на Линдси, был бы таким… хорошим и правильным, – я рассмеялся. – И ты никогда бы меня не встретил и не получил битой по голове.

– Ты не можешь этого знать. Может быть, со мной случилось бы что-нибудь другое. Может быть, если бы я не встретил тебя, произошла бы вся та же самая херня, только рядом не оказалось бы никого, кто мог бы спасти меня.

Я зажмурился. Об это мне даже думать не хотелось.

– Многое могло бы сложиться иначе. Может быть, моя жизнь была бы проще, если бы я был, скажем, выше ростом. Или интересовался финансами, – он потерся головой о мою руку, и я обнял его за плечи. – Но мы – те, кто мы есть. И я ни о чем не жалею.

– Я знаю, – сказал я и привлек его ближе, – именно поэтому из нас двоих ты – лучший человек.

– Но это ведь ТЫ меня этому научил. Разве ты жалеешь о том, что ты со мной?

– Нет, никогда, я… – Я вспомнил о том, что только что произошло, и меня всего передернуло. – Прости меня. За все, что я сказал и… Джастин, я…

– Ну тогда, значит, ты не должен жалеть и о том, что ты гей. Потому что, понимаешь ли, одно вытекает из другого. Нет, я, конечно, могу сменить пол, если ты так хочешь. Но у меня есть стойкое ощущение, что впоследствии мы оба об этом пожалеем.

Я расхохотался в голос и внезапно почувствовал, как с плеч моих свалилась какая-то огромная тяжесть.

– Ну ладно, – вздохнул я. – Итак, какого хуя мы тут делаем?

– Наслаждаемся жизненно необходимыми нам каникулами?

Кажется, из всех приходивших нам в голову идей, эта была самая охуенная.

– Отлично. Так и будем делать, пока деньги не закончатся. А потом попробуем сбежать в Мексику.

– Аааа… может быть, мы просто могли бы не тратить ВСЕ деньги? – опасливо спросил он.

– Не волнуйся, – сказал я. – У меня есть план на случай, если мы окончательно обнищаем. Я буду торговать твоей задницей.

– Да легко. До тех пор, пока ты планируешь для нас совместное будущее, – улыбнулся он, и я увидел, как в его глазах отразилось огромное облегчение.

– Иди сюда, – позвал я, снова прижал его к своей груди и крепко обнял. А потом добавил тише. – Прости, что напугал тебя.

Он потерся щекой о мою грудь.

– Все нормально. Просто не делай так больше.

– Может, тебе стоит задуматься о том, чтобы сдать меня на лечение?

– Может тебе просто лучше поменьше заниматься самолечением? Знаешь, небольшие приступы хандры я как-нибудь переживу. Но если ты слишком часто будешь повторять мне, что ненавидишь меня, я однажды тебе поверю.

– Ну, – я вздохнул и отпустил его. Мне вдруг показалось, что мне срочно необходимо принять душ и почистить зубы. – Ты ведь знаешь, что там говорят про ненависть и один шаг…

Я направился к ванной комнате и был уже у самой двери, когда он вдруг окликнул меня:

– Брайан!

Я обернулся и поднял брови.

– И я все еще отлично провожу время.

***

«Вселенная прямо-таки несправедливо добра к Брайану Кинни», – думал я, наблюдая, как он нежится в шезлонге у бассейна, натирая себя маслом для загара «Банана Боат». Я-то тем временем прятался под зонтиком и намазывал свою до красноты обгоревшую кожу лосьоном с самым высоким уровнем защиты от солнца. Он был похож на гребанного бронзового бога, а я – на перезрелую клубничину. Это было просто нечестно!

И все же мне приятно было видеть его таким расслабленным. Здорово было смотреть, как он улыбается, валяется под солнцем, прихлебывает какой-то фруктовый прохладительный коктейль. Похоже было, что тот очистительный взрыв сотворил чудо с его душой. Да и с моей тоже.

Наверное, слышать от меня такое довольно странно, учитывая все, что он мне наговорил. Тем более, что, на первый взгляд, его слова должны были бы подтвердить все мои самые затаенные страхи. Однако я знал Брайана слишком хорошо, чтобы принимать его поступки за то, чем они кажутся на первый взгляд. Я знал, что он очень редко подразумевает именно то, что говорит, и еще реже говорит именно то, что подразумевает. И понимал, что в тот раз, когда он вцеплялся в меня, как в спасательный плот, всхлипывал и твердил, как он меня ненавидит, он яснее, чем когда-либо говорил мне, что любит меня.

Да, ему удалось одурачить меня – примерно на пару минут. Одурачить и охуенно напугать. Но очень скоро я разглядел в его глазах боль и чудовищный страх и понял, что наблюдаю за тем, как рушится последний форпост Брайана Кинни. Как падает его последняя, самая стойкая линия обороны. Он пытался растоптать все, что произошло между нами прошлой ночью. Пытался доказать мне, что я в нем ошибся, что он – на самом деле феерический ублюдок, и любить его – ужасная, ужасная ошибка.

Но, к счастью для него, от меня не так-то легко было отделаться. Казалось бы, к этому времени он уже должен был это выучить. Давным-давно понять, что меня непросто одурачить. Что не важно, что он скажет или сделает, – ему все равно не удастся заставить меня перестать любить его всем сердцем. Ведь я знаю, что на самом деле он вовсе не хочет, чтобы я перестал его любить. Может быть, он думает, что так для меня будет лучше, может быть, он даже в этом и прав. Но это неважно – потому что этого никогда не случится.

Возможно, в том, что он мне наговорил, и была доля правды. Возможно, где-то у него внутри и зрели семена злости на меня. Но теперь, когда все выплеснулось наружу, они исчезли навсегда. И для меня было пиздец каким огромным облегчением наблюдать, как они растворяются прямо у меня на глазах.

Все, что случилось в тот день, реально стало для меня огромным облегчением. И потом, когда все закончилось, мы снова начали получать настоящее удовольствие от нашего приключения. Вечером мы с ним прекрасно поужинали и еще прекраснее потрахались. А теперь мы валялись у бассейна, плавали, пили пина коладу и готовились встретить еще один сказочный вечер наших летних каникул. И я был рад, что это оказались всего лишь каникулы. Правда, очень рад.

Намазав последний дюйм своего тела этим дурацким бесполезным лосьоном, я решил бросить вызов солнцу – вылез из-под зонтика и занял стул рядом с Брайаном. Он же, как оказалось, что-то увлеченно чертил в одном из моих альбомов.

– Что ты делаешь? – спросил я.

Он повернулся ко мне и приподнял солнечные очки. А потом улыбнулся – и улыбка его показалась мне какой-то нервной.

– У меня есть к тебе небольшой вопрос, – сказал он. – Вернее своего рода… предложение.

– Предложение?

Он взял меня за руку и посмотрел на меня очень серьезно. И на какую-то секунду я прямо-таки поддался панике, потому что решил, что он сейчас предложит мне выйти за него. И я тут же представил себе, что тогда со мной будет. Я, наверное, сначала разражусь истерическим смехом, а потом блевану. Что, в общем-то, довольно странно, потому что когда-то давным-давно я в тайне очень об этом мечтал.

– Джастин Тейлор, согласен ли ты стать… моим партнером?

– А?

Он вырвал из альбома лист – тот самый, на котором только что что-то писал, – и протянул его мне. Это был тщательно разработанный, но очень плохо нарисованный, логотип.

Компании, называвшейся «Кинни Тейлор Инкорпорэйтед». Я посмотрел на рисунок – потом на него – потом снова на рисунок – и снова на него. Я ничего не понимал. Может, это была какая-то шутка, а я не въехал, в чем юмор?

– А? – повторил я.

– У меня в отделе еще ни разу не было художника лучше, чем ты, – быстро ответил он. – А я знаю деловой мир Питтсбурга лучше, чем заднюю комнату «Вавилона». Думаю, из нас с тобой получится прямо-таки команда мечты.

Все это звучало, как подготовленная речь. Словно он часами – а, может, и днями – репетировал этот монолог. Потом он замолчал, а я просто тупо таращился на него, мысленно повторяя его слова. Команда. Партнер. Деловой мир. Он предлагал мне начать совместный бизнес. Открыть агентство. Наше агентство. Твою бога душу мать!

– Ты это серьезно? – спросил я.

Нет, ну правда, не мог же он мне всерьез это предлагать!

– А почему нет?

Почему нет? Почему нет… Господи, да по тысяче причин. Я даже не знал, с какой начать.

– У меня… у меня, скажем так, нулевой опыт в бизнесе, – пробормотал я.

Он пожал плечами.

– Это скорее преимущество.

– Мне только двадцать. И у меня нет денег, чтобы внести свой вклад в стартовый капитал. И если я так и не закончу образование, моя мама меня убьет. И у меня есть только один галстук – да и тот уродливый.

– Лофт легко можно будет превратить в офис, – заговорил он, пропустив мимо ушей всю мою болтовню. – А в здешних гейских кругах за мою машину дадут не меньше пятидесяти тысяч. Нам остается только пробыть здесь до тех пор, пока мы не найдем на нее покупателя, а потом вернуться с деньгами в Питтсбург и начать зарабатывать наш первый миллион.

На меня тут же обрушилась настоящая лавина ощущений – я как будто бы одновременно падал и входил в мертвую петлю, и безостановочно кружился вокруг своей оси – в общем, испытывал весь спектр чувств, которые вызывал у меня только Брайан. Страх ли то был, предвкушение, или и то, и другое вместе – я не знал. Но это ощущение мне определенно нравилось. Очень нравилось!

– Ты… ты, правда, всерьез мне это предлагаешь? Правда, хочешь, чтобы я стал твоим партнером? В смысле… ну… я мог бы просто на тебя работать.

– И как бы ты тогда выплатил мне долг за обучение? Партнер, знаешь ли, получает куда больше денег, чем обычный батрак.

– Да, но… в таком случае ты сам заработаешь меньше. Ну, когда все закрутится.

Он вздохнул и с раздражением вырвал у меня листок.

– Ладно. Забудь!

Иногда он бывает сущим ребенком. Смешно даже!

– Нет, нет, я хочу! Я хочу… этого. Хочу быть твоим партнером.

Я говорил правду. Я хотел этого. Очень хотел! Даже несмотря на то, что меня очень пугала моя неопытность.

Он коротко улыбнулся и сжал мое бедро.

– Ну тогда как насчет того, чтобы подняться в номер и скрепить сделку? – предложил он, выписывая пальцами круги в опасной близости от моих яиц.

– Но ты отдаешь себе отчет, что таким образом получится, что ты крепко со мной застрял? – утонил я.

Вместо ответа он наклонился ко мне и засунул язык мне в глотку.

– Какое-то время мы будем нищими, – сказал он мне в лифте по дороге в номер.

Руки он уже засунул мне в шорты, а носом водил по моей шее.

– Ммм… – выдохнул я. – Переживу как-нибудь.

– У нас даже крутой машины не останется.

Двери с шумом разъехались, он ухватил меня за край купальных шорт и потащил в сторону нашего номера.

– Наплевать мне на машину, – сказал я.

А он покачал головой.

– А не должно быть.

– Это почему это?

– Потому что из этого следует, что ты – простак, – сообщил он и прижал меня к двери, а сам принялся рыться в кармане в поисках ключ-карты.

– Ничего я не простак. Я очень глубокий человек!

– Будь ты глубоким, ты бы страшно страдал от перспективы потерять машину.

Я поднял бровь. Тут он, наконец, открыл дверь и впихнул меня в номер. И сразу же завалил меня на кровать, отчего у меня тут же засаднила сгоревшая на солнце спина. Но я был так заведен, что не обратил на это внимания.

– Думаю, ты путаешь глубину с мелочностью, – пробормотал я, пока он стягивал с меня шорты. – Ну и потом, ты же вроде купил эту машину только потому, что скучал по мне?

Тут он застыл – где-то в районе моего живота – и уставился на меня. Рот разинут, брови сведены вместе.

– С хуя ли? Кто тебе сказал такую чушь? Майкл?

– Нет, я сам дотумкал своим скудным умишкой, – со смехом отозвался я.

На самом деле это было всего лишь предположение. Но по его реакции сразу стало понятно, что я попал в точку.

– Еблан, – фыркнул он.

А потом сгреб мои запястья, лег на меня сверху и всем весом вдавил в матрас. Я закинул на него ноги и провел ступнями по задней поверхности его бедер.

– Я потом верну себе эту гребанную машину. За год мы заработаем достаточно, чтобы я смог ее выкупить. И тогда ты поймешь, как сильно от нее зависит качество нашей жизни.

Я снова рассмеялся, и он поцеловал меня.

– Готов, партнер? – спросил он, доставая презерватив и придвигаясь ко мне вплотную.

И я почувствовал, как во рту у меня пересохло, а в груди все сжалось. Мне очень, очень нравилось, как это звучало.

Мы трахались хрен знает сколько времени. И я все вспоминал нашу с ним первую ночь. Каким я был тогда испуганным, неопытным и взволнованным. А теперь нас ждало впереди примерно то же самое. Брайану снова придется всему меня учить, мои родители будут сходить с ума от ужаса, а моя жизнь наполнится разными странными, непостижимыми для меня вещами. И все будет так опасно и непредсказуемо… И черт его знает, получится ли у меня с этим справиться…

Боже, я дождаться не мог, когда же мы начнем!

***

Я поместил в местной газете объявление о продаже машины, и в тот же день на меня посыпались звонки. С девяти утра и до двух пополудни я показывал автомобиль потенциальным покупателем. Пара человек заинтересовались всерьез, но деньги они предлагали смешные. Я запросил шестьдесят тысяч, надеялся получить пятьдесят, но готов был сойтись и на сорока пяти. Однако пока никто не это предложение не повелся.

Я стоял, привалившись к машине, и пытался придумать новую стратегию продажи, когда ко мне подошел какой-то выкрашенный в блондина серфер. Очень горячий выкрашенный в блондина серфер в симпатично обтягивающих промежность ярко-голубых купальных шортах. Пресс у него был твердый, как камень, а ноги мощные, как стволы деревьев. Мой член тут же заинтересованно дернулся.

– Ты – Брайан Кинни? – спросил он.

– Собственной персоной, – я протянул ему руку. – А ты?..

Он пожал мне руку и ненадолго задержал ее в ладони, слегка погладив пальцами запястье.

– Джерри Льюис*. Собственной персоной.

Это, видимо, должно было прозвучать соблазнительно. Но, серьезно, не ждал же он, что я, услышав такое имя, смогу сохранить невозмутимое выражение лица.

– Не, серьезно, чувак, меня, правда, так зовут, – принялся убеждать меня он.

Даже показал мне свои водительские права. Имя, и правда, было настоящее.

Он был первым, кто попросил разрешения прокатиться на машине. Я пустил его за руль, а сам уселся на пассажирское сидение. Мы проехались по бухте, а потом свернули с дороги и нашли укромный уголок, где можно было потрахаться. К этому моменту я был уже так возбужден, что особого приглашения мне не требовалось. Он даже не успел попытаться меня поцеловать. Я сразу же стащил с него шорты и втолкнулся внутрь.

А потом я положил ладони ему на задницу и обнаружил, что она… отсутствует. От копчика и до бедер шла сплошная плоскость, разделенная посередине узкой ложбинкой. Тогда я решил, что лучше уж буду держаться за его бедра, а потом потянулся рукой к его члену. И он оказался таким охуенно тонким, что мои пальцы, наверное, могли бы дважды вокруг него обернуться. Я даже разжал руку, потому что это слегка меня напугало.

Я стал вбиваться в него сильнее и уткнулся лбом ему в затылок. И вместо мягких шелковистых прядей моего лица коснулись сухие вонявшие краской патлы, царапавшиеся хуже, чем щетина.

А потом случилось нечто необъяснимое. Нечто, чего не случалось с тех пор, как мы с Джастином были не вместе. Мне стало скучно. Мое тело реагировало на близость, двигалось в нужном ритме, но если бы парень вдруг растворился в воздухе, мне было бы наплевать.

По звукам, которые он издавал, и по тому, как сжималась его задница, я понял, что он уже чертовски близко. А я, словно какая-то ебучая баба, еще даже не возбудился как следует.

И я вдруг вспомнил того парня, который сравнил трах со мной с просмотром «Гражданина Кейна». И подумал, что если сейчас случится что-нибудь подобное, то получится, что я зря потратил на этого серфера время, энергию и бензин. И тогда я закрыл глаза и сделал ту же гребанную вещь, что делал всякий раз, как был с кем-то другим. Только на этот раз по собственной воле.

Я подумал о нем.

Но не о том, как мы трахаемся. Я подумал о том, как мы откроем нашу компанию. Как будем устраивать по ночам мозговые штурмы. Заказывать Тайскую еду, трахаться на столе, засыпать, просыпаться и снова приниматься за работу. Я подумал о том, как мы устроим нашим клиентам первую коктейльную вечеринку, как откроем наш первый офис. Как заработаем наш первый миллион. А потом вернемся сюда – и проедемся по всем остальным остановкам нашей безнадежной экспедиции. Только на этот раз у нас будет до хуя времени и денег…

– Вау-вау-вау, чувак… – рассмеялся Джерри Льюис. – А я по ходу хорош!

Видимо, я кончил. Видимо, мы оба кончили.

– Вот это был потрясный трах! Воу!

Я вышел из него.

– Потрясный…

Он засмеялся и натянул обратно свои шорты.

– Ага, чувак, сто пудово! Десять баллов по шкале Рихтера.

– Точно!

Ну, по крайней мере, он хоть удовольствие получил.

– Уууупс, я обкончал обивку.

Я посмотрел туда, куда он указывал, и заметил на кожаном чехле подсыхающий потек спермы.

– Блядь! – выругался я и полез в бардачок за влажными салфетками.

– Да ты че, чувак, это же обалденно! Я по любому возьму эту малышку и нафарширую ее по максимуму, – отозвался он.

– Так… значит, ты ее покупаешь?

– О, да, еще бы! Я в жизни не сидел в такой охуенной тачке!

– Уверен, что сюда влезет твой серф?

Он рассмеялся.

– Не, не влезет, но для этого у меня есть джип. А эту тачку я возьму для вне-пляжных развлечений, если ты понимаешь, о чем я.

– Угу.

– И, слушай че, я помню, что ты говорил про шестьдесят, но мне че-то думается, что мы сойдемся и на пятидесяти, мм?

Я стоически не дрогнул в лице. Пятьдесят тысяч долларов! Спасибо! Спасибо!

– Я не собираюсь продавать машину меньше, чем за пятьдесят пять. Чувак.

– О’кей-о’кей-о’кей-о’кей, – залопотал он и вскинул руки вверх, словно пытался регулировать дорожное движение. – Чувак, слушай-ка, может, сойдемся на пятидесяти трех – зато прямо сейчас? Мой банк типа как в пяти минутах езды отсюда. Я те чек мигом принесу, лады?

– Лады, – ответил я. – По рукам.

Ну, кавабанга*, блядь!

Выяснилось, что этот парень был чертовски богатым, проживал семейный капитал и целыми днями только и делал, что трахался и катался на волнах. Он все твердил, как «потрясно» будет построить отдельный гараж специально для новой машины. А то негоже ей ютиться в старом гараже с еще восемью другими тачками. Блядь, так и знал, что нужно было настаивать на шестидесяти!

Потом он подбросил меня обратно до отеля.

Я стоял у входа и смотрел, как он отъезжает, оставляя меня буквально ни с чем. Не считая клочка бумаги, который должен был помочь нам ступить на новый путь. Нам. Ему и мне. Вместе. Это было так пиздецки странно, что я даже задумываться об этом не хотел.

Когда я вернулся в номер, Джастина там не было. Тяжело вздохнув, я рухнул на кровать. Поверить было невозможно, что я трахнул этого парня. Вернее, даже не в то, что я это сделал, а в то, что это оказалось так неебически отвратно. Я чувствовал себя какой-то пятидесяти трех тысяч долларовой шлюхой. Забавно, что после десяти лет в маркетинге и рекламе, это случилось со мной именно сейчас.

Когда вернулся Джастин, я почти уже задремал.

– Ты продал машину? – спросил он.

Я кивнул, уставившись в потолок.

– Ну, это же… классно, да? В смысле, в первый же день и все такое, – он снял с плеч полотенце и бросил его на стул, а затем лег на кровать рядом со мной. – Ну и за сколько?

– Пятьдесят три тысячи. Чувак, – протянул я, быстро взглянул на него и тут же отвел глаза.

Волосы у него были мокрые, а глаза и нос покраснели от хлорки. Интересно, он вообще с кем-нибудь разговаривал, пока меня не было?

– Пятьдесят три? Ебаный свет, Брайан! Это же гораздо больше, чем ты рассчитывал получить.

Я снова кивнул.

– Мы должны это отпраздновать!

И я опять кивнул – на этот раз со вздохом.

– Мы… не должны… это отпраздновать?

– Я трахнул его, – признался я. – Парня, который купил машину.

И он, блядь, расхохотался.

– Я знаю. Я так и думал.

– Ну и что, ты не расстроен?

– С чего бы мне расстраиваться?

Тут я, наконец, посмотрел на него. И увидел, что он улыбается. И улыбка у него такая хитрая, будто он своими глазами видел, как все это произошло. Или, по крайней мере, прочитал мои мысли.

А потом я заметил их. Маленькие круглые синяки у него на руках. И подумал о том, что бы я сделал, если бы их оставил кто-то другой. Но это я их оставил. Я! А он лежал практически на мне и улыбался, блядь, будто и не замечал их. Он даже плавать ходил, выходил на люди с такими вот руками. И все их видели и гадали, чья это работа. А это сделал я. Это я такое с ним сотворил.

Я сглотнул горечь, скопившуюся вдруг у меня в горле, и спросил:

– Ну и почему ты не расстроен?

А он пожал плечами:

– Потому что… я давным-давно перестал надеяться, что это когда-нибудь изменится. К тому же, если я стану беситься каждый раз, как ты трахаешь какого-нибудь левого парня, мне придется записаться на курсы управления гневом.

Я снова вздохнул и принялся смотреть в потолок. Но при этом наблюдал за ним краем глаза. Он встал, вытер волосы полотенцем. А потом пошел в ванную – отлить.

– Его звали Джерри Льюис, – громко объявил я.

И он засмеялся. И ржал так долго и заразительно, что я в итоге тоже не смог удержаться от смеха. Затем он вышел из ванной и сказал:

– Да ты гонишь! Ты трахнул Джерри Льюиса? Ну и дела!

– Ага, и видел бы ты его. Непристойно богатый выкрашенный в блондина серфер.

– Чувак! – шутливо бросил он, а потом забрался на кровать и свернулся около меня. – Ну и как он был?

И я невольно фыркнул, вспомнив его тонкий член.

– Ну… ммм… скажем так, в итоге я кончил.

– Ну так это же хорошо, да?

Я коротко взглянул на него и увидел, что он тянется меня поцеловать. Вероятно, это должен был быть быстрый поцелуй, но я ухватил его за мокрые волосы, притянул к себе и не выпускал некоторое время. Мне нужно было избавиться от оставшегося во рту вкуса серфера. И показать Джастину, что в губы я с ним не целовался. Хоть это я, по крайней мере, мог для него сделать.

– Значит, ты не злишься, – спросил я, когда мы оторвались друг от друга. – Совсем? Даже ни… капельки?

– А ты ХОЧЕШЬ, чтобы я злился? – отозвался он и закинул на меня ногу.

И я понял, что хочу. Хочу, чтобы он на меня злился. С этим я мог справиться. А иначе я не знал, что мне делать со всей этой странной смесью ощущений – отвращения, раздражения и даже чувства вины.

Я решил попробовать зайти с другой стороны и спросил:

– Тебя это заводит?

– Нннет, пожалуй, нет, – он рассмеялся и поцеловал меня в щеку, а затем положил голову мне на грудь. – Не знаю. Мне пришлось сильно постараться, чтобы научиться не испытывать по этому поводу никаких эмоций. Ну, знаешь, это как дети привыкают к насилию на телеэкране и перестают на него реагировать.

Я медленно кивнул и обвил рукой его плечи. И когда он теснее прижался ко мне, я принялся поглаживать его ладонью по обнаженной спине.

– Ну и потом, – продолжил он. – Большинство людей, клянущихся своим партнерам в вечной верности, в итоге все равно потом изменяют и лгут. А ты всегда был со мной честен. Думаю, это стоит большего, чем дурацкие пустые обещания.

Я коротко улыбнулся. Дай ему волю, и он превратит мое мудацкое поведение едва ли не в святость. Да уж, блядь, этот пацан был прямо-таки рожден для рекламного бизнеса.

– Мне нужно принять душ, – сказал я, когда он начал целовать меня в шею. – От меня наверняка воняет.

– Неа, – сказал он, потянув носом воздух. – Ты пахнешь собой. Только собой.

Потом мы какое-то время просто лежали, обнявшись, целовались и гладили друг друга в какой-то полудреме. Временами мне вдруг начинало казаться, что я должен ему что-то сказать, но я все никак не мог найти слова. А иногда мне начинало казаться, что мы должны трахнуться, но по какой-то причине я все никак не мог начать действовать. Как ни нелепо это прозвучит, но почему-то нам достаточно было просто вот так лежать.

– Ну так как… пойдем мы сегодня тусоваться или нет? – наконец, спросил он.

И я сонно застонал.

– Эй… – перебил он меня, прежде чем я успел начать говорить. – А это еще что за херня?

– Какая херня?

– Да вон там, на столике. Черная херня со спиральным проводом, – он перелез через меня и схватил ее. – Да это же, блядь, автомобильная зарядка! – он засмеялся и шлепнул меня ею по груди. – А ты сказал, что она потерялась!

– Ой, представляешь, кто бы мог подумать, она все это время лежала в багажнике, – отозвался я с напускной невинностью.

– Да хватит пиздеть, ты нарочно это сделал! Ты просто хотел, чтобы я во время поездки ни с кем не разговаривал! Вот еблан! – он рассмеялся и поцеловал меня.

Он был, прав, конечно. Однако теперь мне уже ясно было, что во всем этом не было никакого смысла. Этот безмозглый ублюдок, наверное, подался бы за мной на Северный Полюс, если бы я его об этом попросил. И если бы кто-нибудь попытался его остановить – пусть даже ФБР – он бы просто велел им отъебаться.

Я отшвырнул зарядку в сторону, сел и мягко повалил его на кровать. А потом опустился сверху, уперся локтями в постель по обеим сторонам от его шеи, взял его голову в ладони, наклонился и поцеловал его. Он застонал и провел руками вверх по моей груди, а затем вниз по спине.

– Джастин, – прошептал я, спускаясь губами к его шее.

– Ммм… да… так хорошо, – выдохнул он.

Удерживая его голову руками, я присосался к его шее, потом переместился повыше и потерся носом о его влажные волосы. От них пахло хлоркой, и все же пряди по-прежнему скользили по моей щеке мягко и нежно.

Я развел ему ноги, навалился сверху и прижался стояком к его промежности. Потерся пахом о его все еще влажные шорты, и когда он приоткрыл рот, чтобы застонать, я втолкнулся туда языком.

– Ммм… ты вроде хотел пойти тусоваться, – напомнил я ему между поцелуями. – Еще можем успеть, если хочешь.

– Мммм… нет, так тоже неплохо, – улыбнулся он, задыхаясь. – Может, попозже, – он приподнял голову, чтобы дотянуться до моих губ.

– А чем хочешь заняться сейчас? – прошептал я ему в ухо. – Скажи!

– Хочу остаться здесь. Хочу, чтобы ты… занялся со мной любовью.

– Хорошо.

Я поднялся на колени, стащил с Джастина шорты, отвлекся на минуту, чтобы погладить его эрекцию, а потом стянул собственную одежду. Затем я провел рукой вниз по его груди, по бедрам, вернулся выше и снова двинулся вниз. И все это время не отводил взгляд от его лица. Он жмурился от удовольствия и вздрагивал всем телом от каждого моего прикосновения – то жалящего, то щекотного.

И как я ни старался, я все никак не мог перестать возвращаться взглядом к отметинам на его руках. Я помедлил пару секунд, пытаясь сформулировать какое-нибудь объяснение, извинение, сказать что-то в свое оправдание. Но ничего у меня не вышло, я только все продолжал снова и снова легко водить пальцами по его плечам и бицепсам, словно надеялся, что синяки от этого исчезнут.

– Брайан, – прошептал он.

Я поднял глаза и увидел, что он мотает головой. Не потому, что я сделал ему больно, нет. Потому что он пытался убедить меня не думать об этом. Он потянулся ко мне, провел ладонями вниз по моим предплечьям и на пару секунд задержал мои руки в своих. И снова выразительно посмотрел на меня, словно освобождая от чувства вины.

И тогда я, наконец, вернулся к его члену, прижал его к своему, обхватил их ладонью и принялся неспешно двигать ею сверху вниз. Спина его выгнулась, а голова начала мотаться из стороны в сторону. А я смотрел на него и мысленно приказывал ему взглянуть на меня. И, наконец, он сделал это, встретился со мной глазами и улыбнулся:

– Брайан… Я…

– Хорошо проводишь время?

– Лучше. Я-я-я… – простонал он, вскидывая бедра. – Я счастлив…

Мне захотелось спросить его, почему он счастлив, и почему он считает нужным мне об этом сказать, но вырвалось у меня только:

– Джастин… аааххх… Джастин.

Я задвигал рукой быстрее, жестче, а сам стал смотреть, как он извивается подо мной, как с каждой секундой все сильнее вспыхивает его лицо.

– Ммм… хорошо. Ааахх… Брайан… слишком… слишком хорошо, – он ухватил меня за запястье и заставил остановиться. – Давай же, я хочу, чтобы ты был во мне.

Я покачал головой, поддразнивая его, и затем наклонился и жадно его поцеловал.

– Слышал когда-нибудь о прелюдии?

– Я думал, это для дайков, – хихикнул он.

Я снова толкнулся языком ему в рот, и он со стоном впустил его. И вскоре он уже снова извивался подо мной, скулил, вскидывал вверх бедра и пытался прижаться ко мне все теснее.

– В чем дело? – поддел его я.

И он шумно выдохнул. А затем открыл глаза и посмотрел на меня.

– Ни в чем. Просто иногда… я как будто бы все никак не могу подобраться достаточно близко…

Он потерся носом о мой нос.

– Ясно.

Ну и хватит, пожалуй, прелюдий.

Я приподнялся и потянулся за презервативом и тюбиком лубриканта. Презерватив вручил Джастину, чтобы он надел его на меня, а сам принялся выдавливать из тюбика смазку. Я распределил ее по пальцам и толкнулся ими в Джастина. Потом вытащил их и втолкнулся снова, добавив еще один палец. Он дернулся всем телом и выронил презерватив. Я улыбнулся и продолжил его разрабатывать.

Он подавился воздухом, а затем вскинул бедра вверх.

– Ммм… блядь… иди ко мне… аааххх.

Задыхаясь, он одной рукой пытался притянуть меня к себе, а другой шарил по постели в поисках презерватива. И я свободной рукой придержал его запястье.

– Расслабься.

Я подобрал презерватив, вытащил его из упаковки и снова вручил ему. И подался ближе, чтобы он смог надеть его на меня. Он медленно раскатал его по моему члену, и я застонал от ощущений и вцепился пальцами ему в запястье. Он слегка сжал мой член, а потом выпустил его из ладони.

Тогда я закинул его ноги себе на плечи и втолкнулся в него одной лишь головкой. Он охнул. Руки его взлетели вверх, пытаясь ухватиться за изголовье кровати. Я медленно вышел и снова втолкнулся в него, на этот раз чуть глубже.

– Ммм… как же, блядь… аахх, – заскулил он.

И я повторил все снова – вышел до конца и сразу же втолкнулся на всю длину, одновременно закидывая его ноги еще выше.

Он крепко зажмурился и громко застонал:

– Ммм… господи… Брайан… иди ко мне.

Одной рукой он ухватил меня за затылок, вцепился мне в волосы и рванул на себя. И тут же принялся остервенело целовать. Подвывал и кусался, и втягивал в рот мои губы.

Я задвигался быстрее, каждый выдох теперь вырывался у меня с хриплым стоном.

– Это лучше? Лучше, чем с ним? – выдохнул он.

– Ох… блядь… да, – прохрипел я.

А потом он вцепился зубами мне в ухо, и почему-то именно от этого я полностью потерял контроль. Принялся вбиваться в него так сильно, что от каждого толчка он проезжался спиной вверх и вниз по постели. И вскоре в целой вселенной не осталось ничего, кроме ритмичных движений, скрипа кровати и жгучего ощущения, что все нарастало, нарастало, нарастало у меня в паху.