Текст книги "Карты и легенды (ЛП)"

Автор книги: Rachel Anton & Laura Blaurosen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Полудохлые котятки ==========

Иногда я начинаю думать, что, может быть, Брайану уже ничем не удастся меня удивить. Порой я чувствую такую с ним связь, так настраиваюсь на каждую его мысль, каждое слово, каждое выражение лица, что мне кажется – вот оно! Вот тот миг, когда дым рассеивается, зеркала исчезают, цилиндр фокусника пустеет – и остается только Брайан. Чистый, незамутненный Брайан.

Это вроде как с теми дурацкими стереокартинками. Если долго вглядываться в узор, вдруг увидишь плюшевого щеночка. Или грустного клоуна, или уродливый пейзаж. Вот так и с Брайаном. Он вдруг словно неожиданно проступает из ниоткуда – настоящий Брайан. Порядок среди хаоса, зерно истины в средоточии чепухи. К тому же он в тысячу раз красивее любой стереокартинки в мире. Ну и, конечно, тут-то я и начинаю думать, будто вижу его насквозь. Будто по-настоящему его понимаю.

А он в ответ берет и вытворяет что-нибудь совершенно неожиданное, ничем не объяснимое и настолько невъебенно странное, что вся картинка тут же рушится. К моему полнейшему замешательству.

За годы я уже должен был бы научиться предсказывать его поступки. Но хрен там было. Он постоянно меня удивляет – иногда в хорошем смысле, а иногда и в плохом. Но как бы то ни было – это всегда происходит неожиданно.

Не верьте плюшевым щеночкам! Нужно, наверное, такую татуировку себе сделать.

У нас с ним как раз был период кристальной ясности, полного взаимопонимания и чуть ли не ментальной связи, когда он вдруг решил сбежать.

Это случилось в начале июня. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как он потерял работу, и я прекрасно видел, что он начинает дергаться. Мы все еще играли с ним в эту игру мы-вдвоем-против-всего-мира, и, как мне казалось, несмотря на нервозность, он был счастлив. У нас не было денег, не было мебели, и половину своего гардероба он продал на Ебей, чтобы расплатиться с долгом по кредитке. И эйфория от одержанной победы вроде как начала понемногу рассеиваться, растворяться в бытовой суете. Наверное, можно было сказать, что нас накрыло похмелье. Я просыпался среди ночи и видел, как он слоняется по лофту туда-сюда, ходит и пьет, ходит и пьет. И курит. И трет ладонями лицо.

Потом он вдруг принялся изучать автодорожные карты. Это началось после того, как Майкл вернул ему машину. К слову сказать, с двумя вмятинами на двери и с царапиной на капоте – брюзжание по этому поводу мы, наверное, теперь до конца жизни будем слушать.

Брайан начал раскладывать на столе атласы – как раньше поступал с бумагами по работе – и оранжевым маркером вычерчивать там какие-то маршруты. Но когда я спрашивал его, что это он такое делает, он только бурчал себе под нос что-то типа «провожу исследование». Притом голос у него был такой, что становилось совершенно очевидно – он ничего мне не расскажет, пока сам не захочет. Что, в принципе, могло означать и «никогда». Да я, впрочем, и не возражал. Я давно уже понял, что ему необходимо личное пространство. Парочка секретов и все такое. И я нормально к этому относился, если только речь не шла о чем-нибудь огромном. Или крайне важном.

Но карты… карты меня нервировали. Они очень меня нервировали, и как-то вечером, когда заверещал телефон и какой-то сердитый педик, звонивший из очень шумного и многолюдного места, попросил позвать к трубке «мистера Кинни», я сразу понял – вот оно. У меня в животе тут же возникло то странное ощущение, что появлялось всегда, когда в картинке с Брайаном происходили какие-то особо пугающие изменения. Чувство, будто земля уходит у тебя из-под ног. Будто на полной скорости несешься вниз с крутого холма.

Я сказал этому парню, что Брайан ушел, и что я не знаю, когда он будет. А он в ответ назвал мне какую-то нелепую фамилию и телефонный номер, а затем, наконец, выдал законное обоснование моим истеричным дурным предчувствиям. Он сказал, что решился снять лофт и попросил передать мистеру Кинни, чтобы тот связался с ним как можно скорее и сообщил, какого числа можно будет въехать.

Я записал сообщение в альбоме, изо всех сил стараясь, чтобы моя гребанная рука не затряслась и не принялась бессмысленно чиркать по всему листу – такое еще случается, когда я сильно расстроен. Когда он, наконец, положил трубку, я с силой швырнул телефон через всю комнату. Но он приземлился на кровать, и потому успокоительного грохота не последовало. Тогда я развернулся и с размаху пнул ногой стенку. Это кстати было чертовски больно!

Я страшно взбесился. Но потом решил, что веду себя бессмысленно. Нечего тут истерить, как жалкая сучка. Что мне нужно – так это придумать план. Составлять планы вообще очень полезно – помогает не разреветься!

В общем, я начал собирать вещи. И разрабатывать план.

У Дафни до сих пор еще хранилось кое-какое мое барахло. Так что, я подумал, может, она пустит меня обратно. Если я буду брать двойные смены в кафе, я даже смогу платить ей за месяц вперед.

Спустя примерно час после того, как я запаковал последнюю сумку, в квартиру ввалился Брайан, находившийся, кажется, на второй стадии опьянения. В первой стадии он пребывает практически каждый вечер – в ней он способен более или менее нормально функционировать. На второй стадии он забавно передвигается, говорит слишком много и слишком громко и обычно ищет, чем бы догнаться. На третьей стадии он почти ничего не соображает и мечется между страстной любовью ко всему живому и внезапно накатывающей воинственностью. Четвертую же мне, кажется, наблюдать еще не доводилось, но Майкл уверяет, что выглядит это совершенно ужасающе.

– Милый, я дома! – пробормотал он, бросил ключи на кухонную стойку и направился ко мне, широко раскинув руки.

Похоже, он не заметил ни сумок на полу, ни разъяренного взгляда, которым я его наградил.

Я вырвал из альбома листок с запиской, скатал его в кулаке в шарик и запустил им в него, пока он не успел подойти слишком близко. Шарик ударился о его грудь, отскочил и приземлился на пол.

– Тебе сообщение, милый! – прорычал я.

Ну, вернее, попытался прорычать, а по факту скорее проскулил.

Он приподнял бровь, подобрал записку и разгладил бумагу. Сердце у меня колотилось, ладони вспотели. Я полагал, что сейчас произойдет наше с ним Самое Страшное Столкновение. Но он прочитал записку и провозгласил:

– Ух ты, это охуенно!

А затем снова двинулся ко мне с распахнутыми руками. Будто бы ожидал, что я сейчас его поздравлю и порадуюсь новостям вместе с ним.

– Какого хуя ты ничего мне не сказал, мудила? – выкрикнул я.

Громко. И сердито.

Но он и бровью не повел.

– Одевайся, – сказал он и ухватил меня за запястье. – Мы идем в кафе.

– Не во что мне одеваться, засранец ты этакий! Я всю свою ебучую одежду уже запаковал!

Он засмеялся и уткнулся лицом мне в шею. Он вроде как слышал, что я что-то говорю, но смысл моих реплик до него, по-моему, не доходил.

– Ты такой умный, – шепнул он мне в ухо. – Как ты догадался?

– Ну, когда этот парень позвонил и сказал, что собирается снять лофт, трудно, блядь, было не догадаться. К тому же все эти карты и…

Он прервал меня поцелуем, и в первый раз за… да, наверное, вообще за все время я оттолкнул его и вывернулся из его рук, отказываясь с ним миловаться. Это, наконец-то, привлекло его внимание.

– Ну и что это, мой прощальный трах?

Брови его сошлись на переносице. Он, кажется, был искренне озадачен.

– Нет, – ответил он, схватил меня за рубашку и снова притянул к себе, а затем прижался лбом к моему лбу. – Наш прощальный трах.

– Какого хуя это значит?

– Это значит… – Слегка пошатываясь, он поцеловал меня в шею и опустил руки мне на бедра. – Это значит, что меня заебало смотреть, как ты тут киснешь с тех пор, как тебя выперли из института. Ты слишком много работаешь в этом проклятом провонявшем жиром кафе. И рисунки твои в последнее время – дерьмо собачье.

К этому моменту я уже готов был зареветь. Я был расстроен, зол, начинал заводиться от его приставаний – и от этого злился еще больше. А тут он еще и рисунки мои оскорблять вздумал – плюс ко всему?

– А, значит, ты нашел способ помочь мне справиться со всеми моими проблемами? – хрипло выговорил я. – Решил выставить меня вон?

Он закатил глаза, раздраженно зарычал и ухватил меня руками за шею, словно собирался придушить. Но вместо этого нежно провел большим пальцем по адамову яблоку – вверх-вниз.

– Да нет же, идиот, – ответил он. – Я решил увезти тебя из этой чертовой дыры. Тебе нужно вдохновение. И мне тоже.

С минуту я просто смотрел на него, и в животе у меня росло ощущение, прямо противоположное тому, что бывает, когда несешься вниз с обрыва. Покалывало где-то под ложечкой, будто бы я стремительно взмывал вверх. Так всегда происходило, когда Брайан удивлял меня в хорошем смысле.

Ну и плюс к тому я тут же почувствовал себя гребанным ослом.

– Ты… ты решил увезти меня отсюда? – глупо переспросил я, и он в ответ наградил меня этим своим «дошло, наконец!», взглядом, который я полностью заслуживал.

– Конечно, долбоеб ты этакий! Я сдал лофт на лето, и теперь мы с тобой отправляемся в гомосексуальный Иерусалим!

Он подтащил меня к столу и стоял у меня за спиной все время, что я по-новому разглядывал его карты. Он, оказывается, прочертил для нас путь через всю страну – через города, проселки и необъятные пустоши – путь, ведущий из Питтсбурга в Сан-Франциско.

– Это будет настоящий роуд-трип, – сказал он, обхватывая меня руками поперек груди и заглядывая мне через плечо. – Каждый юноша обязан хоть раз в жизни отправиться познавать мир на летних каникулах.

– Почему ты мне не сказал?

– Не знал, получу ли достаточно денег за аренду лофта, – ответил он. – К тому же мне хотелось тебя удивить.

Я уже упоминал, каким чувствовал себя идиотом? Потому что, так оно и было. Серьезно.

– Я удивлен. Я очень, очень удивлен!

Я кинулся к нему и обхватил руками за шею. У меня аж голова закружилась от чувства вины. И я стал подпрыгивать на одном месте и… в общем, даже неловко рассказывать. Я что-то там распинался о том, какой у меня самый лучший в мире бойфренд, и как мне стыдно, что я посмел в нем усомниться. Короче, в конце концов, он разозлился и отпихнул меня. Что, в общем, было вполне объяснимо.

– Ладно, ладно, просто… бога ради, не рисуй больше этих своих полудохлых котяток с красными бантиками, – сказал он, ткнув меня пальцем в грудь. – Серьезно, Джастин, еще одно обиженное жизнью животное – и я отправлю тебя домой к матери.

Если честно, мне не очень хочется распространяться насчет полудохлых котяток… Назовем это все, скажем, моим Голубым Периодом – и забудем об этом. Я пообещал, что больше не буду их рисовать и снова кинулся к нему обниматься, и еще немного попрыгал. И на этот раз он тоже засмеялся и обнял меня в ответ.

– Когда мы уезжаем? – спросил я.

– Ну, если мне удастся получить с этого парня наличные, то, думаю, сегодня вечером. Все равно ты уже вещи собрал…

– Сегодня вечером? Правда? – я вдруг забеспокоился. – Но мне… мне нужно позвонить маме. И Дафни. О, и сказать Дебби, чтобы она поставила кого-нибудь на мои смены, и…

– Позвонишь по дороге, – сказал он.

– Это еще почему?

– Потому, что ты не успеешь до отъезда и позвонить всем этим людям, и отсосать мне. Ясно теперь?

Это было уже слишком. Мне наверняка нужно было задать какие-нибудь вопросы, задуматься о каких-нибудь вещах. Например, о деньгах, и о том, почему это Брайан хочет провести лето так, вместо того, чтобы искать работу. Но я был слишком ошеломлен. У меня прямо аж зудело все от нетерпения. И разговаривать больше не хотелось. Так что, в общем, после этого я потащил его на пол нашего очень-очень пустого лофта, и мы вместе двинулись к цели.

========== В лесу ==========

– Ага, и скажи… скажи Даф, что я потом ей позвоню. О, и Дебби тоже, и, наверное, отцу, если он будет спрашивать… Алло? Мам? Блядь!

Тут его телефон разрядился. Как раз вовремя, как по мне. Я слышать не могу, как он переживает из-за того, что там подумает его ублюдок-отец. Я быстро взглянул на него. Он разглядывал свой отрубившийся мобильник.

– Поверить не могу, что ты не взял автомобильную зарядку, – сказал он.

На самом деле я ее взял. Она валялась где-то в багажнике.

– По-моему, она потерялась, – солгал я. – Но у меня есть обычная. Зарядим телефоны, когда доберемся до отеля.

– А что, если до тех пор мы попадем в аварию? Или, хуже того, заблудимся в лесу?

Я вообще-то думал, он сразу догадается, что я морочу ему голову с этой зарядкой. Но к моему удивлению в голосе его зазвучали нотки паники.

Первой остановкой на нашем пути должна была стать небольшая прогулка по парку Кук Форрест и ночевка в лесу. Мы с Майклом в детстве часто сюда выбирались, и мне хотелось, чтобы и Джастин это испытал.

– А что, мы собираемся заблудиться? – спросил я. – Имей в виду, телефон в лесу все равно ловить не будет.

– Не будет?

Он, кажется, и вправду нервничал, и тут я сообразил, что, видимо, наше маленькое лесное приключение окажется куда веселее, чем обычная ночевка в лесу. Я изо всех сил старался не ухмыльнуться, но тут в памяти у меня всплыла та ночь, когда мы с Майки думали, будто увидели дьявола из Джерси. Я тогда обдолбался до чертиков, а Майкла, как водится, вообще унесло куда-то в стратосферу. Помню, он примчался ко мне с огромными глазами, похожий на Шегги из дурацкого мультика про Скуби-Ду, и принялся клясться, что вот только что, когда отошел за дерево пописать, видел в кустах темную фигуру с двумя горящими красными глазами. Майкл считал, что это я все устроил, чтобы над ним поприкалываться. Но весь ужас был в том, что я и сам слышал какие-то странные звуки. Майкл орал: «Брайан, прекрати… Это уже не смешно!» Ну а я был на взводе. Мне ужасно хотелось изловить это нечто, упаковать в сумку, забрать с собой и присовокупить к знаменитой Коллекции Кича Новотны, обретавшейся на каминной полке. Кончилось все тем, что Майкл убежал к машине и, рыдая, принялся умолять меня отвезти его домой.

И все же я был уверен, что с Джастином все получится иначе. Яйца у него были явно больше, чем у Майкла. Этого пацана странными звуками в темноте было не напугать. Да и потом – есть ли на свете что-либо более возбуждающее, чем опасность и угроза неминуемой смерти?

***

– Ты хоть ПРИМЕРНО представляешь, где мы находимся? – спросил Джастин.

К этому времени мы шли по лесу уже добрых сорок пять минут.

– Более-менее, – я остановился и огляделся по сторонам. – Пришли мы ОТТУДА, – объяснил я, махнув рукой назад. – А теперь идем ТУДА, – я указал вперед.

Затем я устремился дальше, но через пару шагов понял, что Джастин не сдвинулся с места.

– Более-менее? А где карта? Ты что, не взял с собой карту? – воскликнул он у меня за спиной.

Я развернулся и продемонстрировал ему пустые руки.

– Карта? Да кто это, блядь, пользуется картой в лесу?

– Все нормальные люди! – завопил он, рухнул на колени и принялся рыться в рюкзаке. – Люди, которые не хотят, угодить в пасть медведю… или… или серийному убийце! – я смотрел, как он копается в рюкзаке и искренне старался не заржать. – Куда подевался ебучий компас? – бормотал он. – Поверить не могу, что ты даже не знаешь, где мы!

Я вернулся на пару шагов назад и присел рядом с ним на корточки.

– Эй, – позвал я, но он все продолжал перетряхивать рюкзак. Тогда я схватил его за руку и повторил. – Эй!

Он, наконец, взглянул на меня, и я понял, что он и правда испуган.

– Все хорошо, – сказал я. – Мы отошли от машины всего на милю. Ну, может, на две.

Потом я поцеловал его, надеясь, что это его немного приободрит. А затем поднялся и протянул ему руку.

– Да, но… – начал он, но я рывком поставил его на ноги и вжался в него пахом.

Это всегда помогало его заткнуть … Это и еще поцелуи. Чем мы, собственно, тут же и занялись.

– Так о чем ты там говорил? Что-то про… угодить в пасть?

Я провел руками вниз по его спине, сжал ягодицы, а носом уткнулся ему в шею.

– У меня есть маршмеллоу, – отозвался он.

– Ммм… я не совсем то имел в виду… – объяснил я и лизнул его в шею.

Он принялся тереться об меня бедрами.

– Ммм… ты просто пытаешься отвлечь меня от мыслей о неминуемой смерти.

– Хватит говорить о смерти, – прошептал я и толкнулся языком ему в рот. – Не то я сейчас кончу.

И он хихикнул прямо мне в губы.

– Ты такой извращенец!

– А тебе… это нравится.

Я крепче сжал его задницу и стал целовать его сильнее, надеясь, что от всего этого он расслабится и прекратит истерить. И только мне подумалось, что я усыпил его страхи, как он вдруг вздрогнул всем телом и отпрыгнул от меня чуть ли не на фут.

– Господи! – вскрикнул я – он едва не сбил меня с ног.

– Это что на хуй сейчас было? – в ужасе прошептал он, оглядываясь по сторонам. – Брайан, ты это слышал?

Глаза у него расширились, и я уже хотел было обозвать его Майклом, но тут он прикусил свой чертов большой палец. Вот когда он так делает, я уже не могу подсмеиваться над ним, не могу дразнить. Так что я осторожно притянул его обратно к себе и прижался губами к его уху.

– Нам нужно сделать так, чтобы ты кончил, а то ты слишком дерганный.

В моих руках он снова расслабился и даже подался ближе к моим губам.

– Никогда не делал этого в лесу? – прошептал я, проводя языком по линии его челюсти. – В темноте… в мертвой… тишине.

– Ммм… Я ВООБЩЕ никогда не был в лесу в темноте, – отозвался он и снова слегка напрягся, однако я заметил, что выпуклость в его штанах симпатично выросла. Я положил руку ему на задницу и притиснул его к себе. – Ммм… и вообще-то мне тут совсем не нравится, – простонал он.

Я тихонько засмеялся и поцеловал его.

– Но зато это же настоящее испытание, правда? К тому же до рассвета нам все равно до машины не добраться. Так что… выбора нет, придется остаться здесь.

Я наклонился поцеловать его, но он снова от меня отпрянул.

– Ты вроде говорил, мы всего на милю от нее отошли, – возразил он.

– Ну, примерно, – я пожал плечами и снова начал его целовать.

– Ммм… а что, если мы побежим бегом? – пробормотал он между поцелуями. – Конечно, если ты помнишь дорогу…

Я снова пожал плечами. Поверить было невозможно, что он, правда, думает, будто я не знаю, где мы. Я стащил со спины спальный мешок и бросил его на землю. Однако Джастин, похоже, так и не успокоился. Он швырнул рюкзак себе под ноги и принялся причитать:

– Господи, это же как в «Ведьме из Блэр»!

Я закатил глаза и покачал головой. Этот гребанный фильм украл у меня два часа жизни. Я всерьез подумывал о том, чтобы написать письмо в кинокомпанию и потребовать от них вернуть мне деньги за билет и возместить моральный ущерб.

– Ты прямо как та чокнутая девка, которая все никак не хотела бросить это дело, – пожаловался он.

Я приосанился.

– Я вовсе не похож на какую-то чокнутую пизду. Заткнись уже и иди собирать веточки для костра.

– Значит, ты – тот дебил, что утопил в реке карту. А я – нормальный парень, которого убили первым, – провозгласил он и взмахнул рукой, словно пробовался на роль Гамлета. – Тот, что погиб за свое искусство.

Я бросил на него свирепый взгляд.

– Да у нас вообще не было никакой карты. А ты на нормального и близко не похож. На самом деле, ты еще более чокнутый, чем тот серийный убийца, что ночует сегодня вместе с нами где-то в этом лесу.

Он замялся, а потом, кажется, сообразил, наконец, как нелепо себя ведет. И принялся собирать веточки, хотя и не сказать, чтоб слишком активно.

Разворачивая спальный мешок, я не смог удержаться от улыбки, представив себе, как круто будет трахнуть его здесь. На природе, вдали от цивилизации. Тут он был весь мой, не мог никуда от меня деться. Он застрял тут со мной. Удачливый засранец!

– Вот твои веточки, – сказал Джастин и бросил охапку хвороста примерно в футе от рюкзака. – Этого хватит?

Я потер шею и фыркнул.

– Вообще-то нет. Что ж ты за бойскаут такой?

Я поднялся на ноги, чтобы самому выполнить то, что считал довольно-таки простым заданием.

– Такой, которого выгоняют из бойскаутов, – засмеялся он, плюхнулся на спальный мешок и тут же вытащил из рюкзака гигантский пакет маршмеллоу.

Вскоре я уже развел костер. Я давно этим не занимался, но, кажется, все еще не разучился поджигать. И это напомнило мне, что пора, пожалуй, достать один из косяков, что я припас специально для нашего паломничества. Это был последний запас травы, приобретенный еще до того, как случилось Великое Крушение Моей Жизни.

– Где ты этому научился? – спросил Джастин как раз в тот момент, когда я прикурил косяк и сделал первую сладостную затяжку.

Я решил поначалу в полной мере насладиться ощущениями, а потом уже задуматься над тем, как ответить на этот якобы безобидный вопрос.

– У отца, – сказал я, выдохнув дым. – Когда я был ребенком, мы иногда на выходных выбирались на природу. Это было еще до того, как он начал неделями пропадать в пивных, – я невесело рассмеялся.

Он посмотрел на меня с этакой жалостью, и я тут же сунул ему косяк. Мне на фиг не сдалось его сочувствие. Пора было сменить тему.

– Ну а потом мы часто отправлялись в наркотические лесные трипы с Майки. Ебааать… вот это было весело, – я засмеялся, и Джастин наклонился ко мне и задул мне в рот «паровозик». – Однажды мы с ним даже видели гребанного Дьявола из Джерси, – выдохнул я вместе с дымом.

– Кого из Джерси?

– Дьявола из Джерси. Бля, да я в жизни не поверю, что ты никогда не слышал о Дьяволе из Джерси.

Он что вообще, с луны свалился? Вот что случается с теми, у кого лучший друг – девчонка.

– Это что, название хоккейной команды? – спросил он, растягиваясь на спальном мешке.

Я громко рассмеялся, и смех мой эхом прокатился по темному лесу. Затем я откинулся назад, оперся на локоть, наклонился к нему и поцеловал, одновременно задувая дым ему в рот. И когда я оторвался от него, он уже улыбался, весь такой расслабленный и довольный. Мое любимое его состояние.

– Ну и?

Видимо, я слишком долго на него таращился. Он же жаждал услышать продолжение истории.

Еще одна затяжка. Чтобы стало совсем уж кайфово.

И я начал говорить, постаравшись включить тот самый голос, от которого у Майки начинали мурашки бегать по телу.

– Давным-давно, в восемнадцатом веке, жила-была одна женщина. И вот, когда она была беременна в тринадцатый раз…

Он фыркнул и пихнул меня в грудь.

– Ага, ну конечно, в тринадцатый, – он напустил на себя скептический вид и закатил глаза.

Похоже, мой специальный голос на него подействовал. Уже.

– Так ты будешь слушать или нет?

– Ладно-ладно-ладно, я слушаю, – хихикнул он.

Я наклонился поближе, опустил подбородок ему на плечо и заговорил прямо в ухо.

– Это было проклятое число. И потому однажды она провозгласила, что в чреве у нее зреет дьявольское отродье, – он снова фыркнул, но я почувствовал, как он невольно содрогнулся. – И стоило ей произнести эти слова, как ребенок выскочил из ее лона и умчался в лес, проклиная на ходу свою суку-мать.

– А ты уверен, что это не история твоего рождения? – поддел мелкий говнюк, но я слышал, что голос его дрожит.

– Веришь ты или нет, но говорят, что с тех самых пор в каждом лесу на земле обретаются потомки этого демона. Они подкарауливают ничего не подозревающих путников, а потом принимаются дразнить и мучить их, пока те не упадут замертво от страха, – я понизил голос. – В ту ночь было оооочень тихо – вот как сейчас. И темно, как в могиле. И вдруг Майки вскрикнул: «Что это?» Я посмотрел туда, куда он указывал, и увидел два красных светящихся глаза. А потом… они начали двигаться! И вскоре оказались с другой стороны от нас. С минуту мы просто сидели, оцепенев, на наших спальных мешках, а потом по лесу прокатился ужасный вой, и вдруг это создание… КАК ВЫПРЫГНЕТ!

Джастин от моего внезапного выкрика тоже подпрыгнул. Затем он снова откинулся на локти и напустил на себя невозмутимый вид. Но засмеялся явно через силу.

– Готов поспорить, Майкл обоссался со страху, да? А это оказалась всего лишь машина или…

Я медленно покачал головой.

– О нет, это было человекоподобное создание, только очень тощее и все покрытое шерстью. У него были красные светящиеся глаза и, кажется, даже хвост. Мы с Майклом мигом похватали свое барахло и помчались к машине, а этот охуевший призрак всю дорогу гнался за нами. До Деб мы добрались за считанные часы, а когда вышли из машины, увидели на капоте царапину, очень напоминавшую след от когтя.

– Чегооо? Хорош пиздеть! – он засмеялся и толкнул меня на землю.

Ладно, может, финал истории я и позаимствовал из детских страшилок, но Джастина, по-моему, пробрало.

– Да я, блядь, дьявольски серьезен. Можешь позвонить Майки и сам у него спросить.

– И позвонил бы, если б сраный телефон работал!– огрызнулся он.

Я поднялся на ноги и собрался пойти отлить, но тут он ухватил меня за руку.

– Подожди! Ты куда?

– Поссать. Или, может, мне сделать это прямо здесь, где ночью будет лежать твоя очаровательная головка?

– Нет, просто… не уходи далеко. А то… потеряешься еще.

Я отошел за деревья, сделал свои дела, а, вернувшись, обнаружил, что Джастин уже запаковался в спальный мешок. Из щели теперь торчала только его блондинистая голова. Я полез в карман за сигаретами и вдруг нашарил там лазерный брелок. В голове у меня тут же завертелись колесики – трава брала свое. Я шагнул за ближайшее дерево, спрятался за ним и изобразил самый жуткий вой, на который только был способен.

Джастин тут же выскочил из мешка, подхватил свой фонарик и принялся лихорадочно светить им во все стороны. Я с трудом подавил смех.

– Брайан??? Брайан, где ты?

Он повернулся в другую сторону и замер, прислушиваясь. У него за спиной я неспешно перешел к другому дереву, стараясь ступать так, чтобы ветки громче похрустывали под ногами.

– БРАЙАН!!! Черт побери, ответь мне!

Я снова испустил вой, и он сдавленно охнул. Тогда я включил брелок и направил его как раз в том направлении, куда он сейчас смотрел. Он часто задышал, плечи и грудь его вздымались и опадали в бешеном темпе. Он направил фонарь на красный огонек, и я тут же выключил брелок. А затем повернулся и посветил им с другой стороны.

– Даебаныйжетыврот, Брайан… – голос у него стал очень напряженный.

Затем он наклонился, выхватил из рюкзака мой складной нож, и тут я понял, что, пожалуй, пора заканчивать. И двинулся обратно в том направлении, откуда должен был выйти. Ветки хрустели у меня под ногами и, наверное, это напугало его еще больше.

– БРАЙАН!!! ГДЕ ТЫ, БЛЯДЬ???

– Да здесь я. А что? – спокойно спросил я, выходя из-за деревьев у него за спиной.

Взвизгнув, он резко обернулся и взмахнул зажатым в руке ножом. Так и не открытым, между прочим.

– Ну что ж, нам повезло, что хоть один из нас мужчина.

– Господи Иисусе, где, блядь, ты был?

Я включил свой фонарик, посветил ему в лицо, и тут мне по-настоящему поплохело. Он прерывисто дышал и судорожно вытирал покрасневшие глаза. Сердце у меня заколотилось, как сумасшедшее. Я, правда, вовсе не хотел доводить его до слез.

Я побыстрей выключил фонарик, чтобы больше этого не видеть, и протянул ему лазерный брелок.

– Так это был ты?? Вот мудила!

– Ну прости, я не думал, что ты…

Он плюхнулся на спальный мешок и повернулся ко мне спиной. Я опустился рядом и попытался его обнять.

– Ну, иди сюда. Я извиняюсь.

Он отпихнул мою руку.

– Господи, какой же ты ебанутый урод! Да что, блядь, с тобой не так?

Я погладил его по спине и все же не смог удержаться от смеха. Вот такой, испуганный и беззащитный, он почему-то казался чертовски… милым.

– Я, правда, не хотел так сильно тебя пугать. Ну все, все. Это была шутка!

Он развернулся, с силой толкнул меня в плечо и поднялся на ноги.

– Ни хуя, блядь, не смешно!

Я прочистил горло и прикусил щеку.

– Хорошо, хорошо, извини. – Он злился на меня, но был слишком напуган, чтобы отойти дальше, чем на фут. – Господи, да приди уже в себя, не погибнешь ты в этом лесу, – я ухватил его за щиколотку. – Я тебя спасу!

– Конечно, ты лучше сам напугаешь меня до смерти, чем позволишь это сделать кому-нибудь другому.

Я выпустил его ногу и потянулся к пакету с маршмеллоу. Кажется, в этот раз я и правда хватил через край. Джастин опустился на дальний конец спального мешка, повернулся спиной ко мне, притянул колени к груди и стал смотреть на огонь. Я сжевал целых два маршмеллоу, прежде чем вспомнил, что терпеть их не могу.

Потом я понял, что не могу больше выносить этого молчания, и слегка толкнул его ногой.

– Ну в чем дело? Тебе больше не весело?

– Сейчас нет.

– Может, нам отправить тебя домой к мамочке? Мы еще не так далеко уехали…

– Заткнись, а? Ты уже и так всем все доказал.

И тут я, наконец, смог остановиться. Иногда я и сам не знаю, куда меня несет. Надо было заткнуться еще пятнадцать минут назад, но временами меня как будто подзуживает что-то. Нужно было просто от него отстать. Ну да, он злился, но лучше было бы промолчать и дать ему позлиться вволю, вот только… я не хотел, чтобы он на меня злился.

Я все ждал, когда он, наконец, обернется, и я смогу спросить его, как мне все исправить. А потом понял, что не могу больше ждать, и снова толкнул его ногой.

– Эй! Эй, ну прости, ладно? Я думал… я думал, ты с этим справишься.

– Господи, Брайан, от всего, что ты говоришь, становится только хуже!

Я тяжело вздохнул. Блядь! Ну и как мне все уладить? Нельзя же допустить, чтобы он всю ночь на меня злился. Я, в конце концов, трахаться хочу!

– Знаешь, мой старик говорил, что ночь, проведенная в лесу, из кого угодно сделает мужчину.

– Выходит, он ошибался, – фыркнул он.

– Ну так еще не вечер… – сказал я, стараясь, чтобы голос мой звучал соблазнительно, и провел по его пояснице большим пальцем ноги.

– Прекрасно! Скажи еще что-нибудь, чтобы я окончательно почувствовал себя идиотом.

– Молчу, молчу! Джастин, ну правда, я не думал, что ты так сильно испугаешься.

– Ну а я вот испугался. Да, я еще большая девчонка, чем ты думал. Мои поздравления!

Я застонал.

– Господи, да не считаю я тебя девчонкой!

Он фыркнул, но через несколько секунд все же вздохнул и лег рядом со мной. А потом вдруг повернулся ко мне и спросил:

– Так ты знаешь, где мы?

– В Пенсильвании.

Он вздохнул.

– Я между прочим даю тебе шанс доказать, что ты не законченный засранец. Тогда я, может, обдумаю, не начать ли мне снова с тобой разговаривать.

– А, ну в таком случае… – начал я, а потом схватил фонарик и посветил им себе в лицо из-под подбородка. – Дааааааа!

– Правда?

– Блядь, ну я ведь уже сказал.

Он покачал головой, словно я и сам должен был понимать, что это не аргумент, но в свете фонарика мне было видно, что он слабо улыбнулся.

– Ты и Майкла в лесу пугал?

Я усмехнулся дьявольской улыбкой.

– Нууу… может, слегка. – Улучив удобный момент, я наклонился и поцеловал его. И на этот раз он притянул меня ближе. – Если я дразнюсь, значит, человек мне небезразличен.