Текст книги "Rain (СИ)"

Автор книги: Professor_choi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

========== 7.roommate ==========

Меня не отыскали.

Не отыскали?

Нет. Не отыскали.

Но помнят, как последняя луна

вверх по реке покочевала льдиной

и море – в тот же миг – по именам

припомнило все жертвы до единой.

Федерико Гарсиа Лорка

«-Будем дружными соседями?» А будем ли? И правда ли, должны?

Я и в мыслях выдумать такого не могла, что Чонгук с Тэхёном живут со мной по соседству, совсем рядом, через стенку, где рукой подать, и ты кажется, словно живёшь в одном большой доме. А длинный коридор это подобие подъезда, и мы, несомненно, будем видеться друг с другом, открывая и закрывая двери, в излюбленных случайных столкновениях. Вот и сейчас, выхожу из лифта и лоб в лоб сталкиваюсь с Чонгуком, от которого вчера сбежала, не прислушавшись к словам Тэхёна и от которого веет пеной для бритья и стойким ароматом парфюма – не пойму когда стала парфюмером, но с чего-то же стоит начинать день? «Никаких поцелуев и прощений в объятиях» – записываю в личном блокноте и следую плану. Да и вообще, к слову, учащённость наших встреч пора сократить до нуля, максимум до единичных случаев непопадания, чтобы не развить привязанность, или может быть, о боже.. о таком вслух не говорят.. Люди, которые хотят быть ещё живыми, пытаются остерегаться называть по именам сомнительные чувства.

–Нравлюсь? – отрешённо спрашивает Чонгук, когда я затянула с выходом из лифта, и ушла в свой мир наедине с собой. Мне только чайника с пиалами не хватает для полной картины посиделок, чтобы не совершать ошибок – не покидать себя, выбравшись в реальность.

–Нет. – Моментально выдаю, без тени сомнений.

–А жаль. – Чонгук серьёзен и без эмоционален. Не дав мне сделать и шагу на волю, чтобы покончить с неловкостью, мужчина закрыл дорогу и впихнул меня обратно, нажимая на кнопку первого этажа. Эта было весьма некрасиво и немного больно, но я почему-то не стала выявлять претензии, и только непонимающе на него глядела, как если бы смогла самостоятельно найти ответы на все волнующие вопросы. Кажется, Чонгук делал тоже самое, потому как в полном единении общей тишины, мы смотрели друг на друга, и кто кого пытался подловить было не ясно. Дальше он повёл меня за руку и, в конце концов, пришли мы в ресторан Camellia, обслуживающий с раннего утра до вечера, и предлагающий «шведский стол» для любого проголодавшегося гостя отеля. Тэхён сидел за одним из столиков и при виде нас обоих немного оживился. Казалось, что дождливая погода повлияла на парней не лучшим образом, и они буквально переняли сумрачность утренней промозглости.

Только не я.

–Подобранная чудесная компания. – Обозначил Чонгук, усаживая меня как тряпичную куклу за стул, и присаживаясь рядом. Оказавшись зажатой между двумя не малогабаритными мужчинами, я волей-неволей почувствовала себя подозреваемой на допросе, только с маленькой поправкой – из меня признаний не выбьешь просто так. Любых признаний, любых других вытекающих предложений.

–Доброе утро, соседка, – Тэхён с самого начала знал, что мы живём в соседних номерах, и, комментируя мою фразу в пабе, ещё тогда усмехался над моим незнанием, усмехается и сейчас. И вроде бы здесь не было ничего ужасного, но ненормальная случайность входит в привычку, а мне такого подарка от судьбы не надобно. Свои бы «подарочки» расхлёбывать по нормальному и желательно по мере их поступления.

–И тебе, сосед. – Подозрительно-настроено ответила я. С ними по одиночке то неуютно, а уж сразу двое, так вообще что-то не подвластное объяснениям.

–Какие у тебя планы на день? – спонтанно поинтересовался Чонгук, пока делал заказ. Предусмотрительно заказал на всех, включая мою недоброжелательную персону. Так сказать, сделал товарищеское одолжение, и мне не стоит возмущаться.

–Большие. – Отвечаю скупо и однобоко, чтобы пресечь любое дальнейше-сказанное предложение. Не располагаю к общению, и мне самой становится неприятна своя враждебность.

–Значит никаких. – Бодро известил Тэхён, ни капли, не смутившись ответу. Думаю, моё мнение здесь не учитывалось по многих причинам, одна из которых: плевать они хотели с большой колокольни на чей-либо отказ. – Не будь такой злюкой. Мы вообще-то со всей душой. – На ноль целых одну сотую секунды меня задел укор вины, и сразу испарился.

–У меня свидание, – непринуждённо вру, честно-пречестно смотря в глаза оппонентам. В таком деле главное не проколоться, и заранее задать темп стойкого тона и уверенности в голосе.

–Случайно не со мной? – кокетливо спрашивает блондин, смотря исподлобья. А мне даже жутко стала при упоминании первого слова.

–Случайно: нет.

–Специально: да. – Подхватывает Тэхён. – Раз сама попалась на глаза, то давай поддерживай дух команды. Всё равно же одна здесь, так чего выпендриваешься? – Да, определённо меня бесит в нём его прямолинейность, которую надобно держать при себе.

–Когда это я сама попалась вам на глаза?

–Ну, во-первых это ты вычистила меня в казино, и я полагаю, именно на эти денюжки ты сейчас шикуешь по отелям. В некоторой степени ты моя должница, согласись. – У меня, что на лбу написано, что я бедная студентка? А вообще мне даже обидно. Не успела вдохнуть полной грудью свободу, как уже заделалась в должницы, и ладно, если объективно судить, но так это же полный бред!

–Новичкам всегда везёт – это факт. А ты так и скажи, что тебя уделала девчонка, и успокойся. Тошно слушать каждый раз одно и то же. – Тэхён легко улыбнулся, облокотился о стул с полуприкрытыми глазами и загадочно осматривал носки своей обуви.

–Во-вторых, это ты стояла на дороге, когда я чисто случайно проезжал мимо.. – продолжил уже Чонгук.

–.. и чисто случайно принял меня за проститутку. – Перебила я. И как-то в момент у меня внутри много слов обнаружилось, и сказать то было чего, и говорить собственно хотелось, потому что надо было практиковать людскую речь, чтобы случайно не забыть от долгого молчания.

–Ты трусливо сбежала, – подначивая меня, бросил Чонгук.

–Трусливо? А мне стоило пожать тебе руку и объяснить, что произошло недоразумение? – я боковым зрением ловила на себе ироничные взгляды Тэхёна, вспоминая его поцелуй в пабе и слова о моей наигранной недоступности.

–Может быть. Мы могли познакомиться и в спокойной обстановке переждать дождь как нормальные люди.

–У тебя в кровати? – Чонгук усмехнулся, подтверждая выдвинутую теорию.

–Ну, знаешь, там тепло, как ни странно. А у тебя все мысли к одному сводятся, многоуважаемая Ан Хуан. – Уже обнажая зубы, издевался блондин. Вот тебе и дух команды, вот тебе и приятная компания, вот тебе пляжный отдых.

«-Безобразие» – отвечаю мысленно, как всегда, не издавая звука по глупости своей. А стоило не брать пробел для своевременных суждений очереди.

–Чонгук, не надейся.. – хмыкает Тэхён. – Прими уже. – Что принять следовало блондину, мной было не исследовано: буддизм или моральные ценности? Или всё сразу, с остылом на мою «непорочность». Чонгук загадочно сверкнул в сторону брюнета, они что-то друг другу передали на телепатическом канале связи товарищеской, и он ударил по столику, приказав нам поднять якоря.

–Свистать всех наверх! Рифы брать! – недоумённо вжавшись в стул, меня потянули за руку, заверив в безопасности следующих перемещений. Идя на поводу собственного любопытства, я покорно шла следом за новоиспечённым капитаном и его верным секондом*, (я, вроде отвечала за боцмана), которые выводили наш нестройный состав в три шеренги на автомобильную стоянку.

У руля снова был блондин. Закрыв крышу кадиллака от холодного дождя, мы тронулись с места. Тэхён молчаливо созерцал вид за окном, следя за стекающими каплями или может, размышляя о какой-то серьёзной проблеме: своей или человечества? – меня это никак не касалось, однако по ошибке волновало. Чонгук немного приободрился и, стуча пальцами по обтянутому кожей рулю с вкраплениями, напевал мотив неизвестной мелодии. Так как лишь я одна была не занята обмусоливанием дел насущных, важных и требующих внимание, бедной мне приходилось вслушиваться в мычания на переднем водительском сидении и подмечать, что у наглого блондина довольно неплохо получалось это делать, и только поэтому я всё ещё не сомкнула руки на его глотке, прекращая концерт.

С каждой минутой всё дальше отдаляясь от отеля, меня всё больше беспокоил наш маршрут. Вокруг уже не было много травы и скалистых берегов, мы метались между заковыристых дорог в жилом комплексе зданий, населённом жизнью местного немногочисленного населения. Радовало то, что здесь также было много камелий, дикорастущих по обочине главной дороги, и так приветливо ярко дополняя летний окрас корейскому полуострову. Слушая указы женского поставленного голоса навигатора, последней сказанной фразой «поверните направо» ознаменовало остановку, завершая поездку. Вывеска места, у которого мы расположились, гласила название «Jewelry gold», рассказывая о деятельности своих мастеров. Почему два мужчины потащили меня в ювелирный магазин не то, чтобы было для меня загадкой и удивляло, скорее, заставляло задержать дыхание, прислушавшись к пояснениям. Но никто не собирался заняться участью экскурсовода-рассказчика, и меня вежливо попросили покинуть автомобиль, чтобы всем вместе пойти в магазин, и уже на там хоть что-то объяснить.

Помните, я говорила, что к ним обоим испытываю недоверие, а Тэхён ещё и бесит своей прямолинейностью? Так вот, к нему я всё-таки на один процент из ста отношусь лучше, даже несмотря на его странное поведение, склонное к тишине. Он поддерживал меня за локоть и вёл в нужное направление, пока нас не встретила молодая улыбчивая девушка, предлагая свои услуги продавца.

–Побудешь нашей моделью? – Чонгук без тени сомнения поставил меня перед раскладом действий, приобщил к себе продавщицу, у которой уголки губ ползли всё выше и выше к звёздам, пока Чонгук не попросил её показать обручальные кольца и помочь с выбором размера. Меня окатили презрительный взглядом, и я два раза чертыхнулась. Белобрысый портит мою карму!

–Зачем ему кольцо? – подойдя к Тэхёну, спросила у него шёпотом, привстав на цыпочки. Тот мягко улыбнулся и снисходительно посмотрел на моё недоумение.

–Хуан, а для чего люди покупают обручальные кольца, не знаешь? – знаешь – не знаешь, а ответ хочется предельно точный.

–Для моей невесты, – раздалось позади вместо Тэхёна, и чонгуковская рука развернула меня к себе лицом. – Видишь, какой я хороший будущий семьянин? – как в подтверждении своей же гипотезы про то, что он такой-сякой хороший, выдал блондин, беря меня за запястье и придерживая пальцы, чтобы одевать кольца. – У неё пальцы чуть больше, поэтому будем мерять на средний и указательный.. – рассуждая сам с собой, не требуя чьих-то наставлений.

Пока Чонгук делал выбор между несколькими дорогущими кольцами (которые мне, кстати, не нравились своей броскостью), Тэхён попросил показать ему браслеты и, приобретая один из них, оплачивал покупку ещё раньше Чонгука.

–Какое по твоему мнению красивее, Хуан? – серьёзно спросил блондин, смотря на меня в упор, под взором которым внимательным я немного замялась. И усмехнулась данному каверзному вопросу, пользуясь случаем, вспомнить свой план, где должна померять свадебное платье, а сейчас в виде бонуса даже кольцо выбираю, и совершенно неважно что для какой-то другой незнакомой невесты, и совершенно неважно, что это немного грустно и расстраивает моё хорошее настроение – какая жалость, действительно. За витриной такой прекрасный дождь, а мне приходится уподобляться грусти.. и всё почему?

«-Никакое, Чонгук» – Первое, – мне, стало быть, по правде пора учиться, выбирать первое, что пришло в голову, а не послушно выполнять выпрошенные указы, словно у меня нет собственного выбора на ту или иную ситуацию. Словно я не могу повернуть корабль против течения и изменить ход событий так, как по душе мне самой, без всяких указов.

Чонгук согласно мотнул и тепло добавил «мне тоже», попросил вложить в коробочку и оплатил по карточке данное украшение.

–По какому празднику такая тщательность? – басовито спросил Тэхён у своего друга, сузив глаза.

–Тот же самый вопрос и тебе. – Я отмахнулась от двух мужчин, и отошла от витрины с кольцами. Пусть говорят себе сколько хотят всякую ересь непонятную, мне и ненужно всего знать, чтобы быть в курсе событий. Мне вообще, по сути, не надо ничего о них знать, чтобы ещё ненароком привязаться и страдать последние месяцы жизни, сокрушаясь тем, что умираю несчастной брошенной.

–Покажите мне, пожалуйста, подвеску в виде бабочки, – на просьбу поспешила уже другая девушка, до этого занятая другим покупателем и я тыкала пальцем по направлению своей вещицы. Она приветливо улыбалась и предлагала на выбор ещё три других, но я была уверена, что хочу приобрести именно бабочку, и ничего кроме неё. Я помню, как в детстве мы с Джи Хёком гонялись с самодельными отцовскими сачками, ловя бабочек и помещая их в стеклянные литровые банки, а потом отпускали их на волю – давали им шанс понять, что свободой нужно дорожить, и вовсе не имеет значение, что тогда мы были детьми и вероятно, побуждались, основываясь на других убеждениях.

–Хороший выбор, мисс. Вы знаете, что символизирует бабочка? – заворачивая подвеску, полюбопытствовала продавщица-консультант.

–Знаю, конечно, – я широко улыбнулась, беря в руки маленький пакетик с эмблемой ювелирной продукции магазина. Мне кажется, я была похожа на сумасшедшую бабу, потому как почувствовала прилив сил в организм и разом просветлела. Это был правильно заданный вопрос, такой ожидаемый мной с заранее заготовленным ответом. Здесь всё было так просто. – Это я. – Девушка выпучила глаза и сделала вид, что я выдала смешную шутку, однако нам обоим было не до смеха. А я говорила на полном серьёзе, зная заложенный смысл. Мой отец тоже любил бабочек. Он много рассказывал мне, например, о том, что..

Бабочка – символ души, бессмертия, возрождения и воскресения. Это души умерших, воспаривших в небеса.

«Чудо переходящих одно в другое состояний, глубоко трогало человека, стало для него подобием собственных душевных превращений, подарило ему надежду на то, что когда-нибудь он оторвется от земли и поднимется в озарённые светом сферы вечности.»

–Так ты у нас бабочка, Хуан? Какая приятная неожиданность. – Иронизировал Чонгук, заводя мотор и поглядывая в зеркало дальнего вида. – Не ночная же, конечно?

–Будешь много болтать, и я тебя убью.

–Как бабочка? – восторженно изумился блондин.

–Как самый настоящий человек.

Тэхён попросил остановиться у ещё одного места, но меня туда уже не взяли и не пригласили, и я сидела одна одинёшенька в чужой машине, которую как я узнала, парни тоже взяли напрокат, как это делал Чимин с Ёлем, катаясь на мотоциклах. Пока не было парней, я разглядывала местность, когда как увидела старушку, продававшую свои старые раритетные вещи под накрытым навесом торговых лавок. Меня интуитивно потянуло к ней, и, хлопнув дверью не закрытого автомобиля, я подошла к ней. Сразу моим вниманием завладел старенький полароид, лежащий среди кипы остальных предметов.

–Нравится? – спросила аджума, беря в руки фотоаппарат. – Я его тоже очень любила. На нём получаются самые красивые снимки. – Рассказывала она, любовно поглаживая по маленькому объективу.

–Действительно красивые? – важно было уточнить, ведь я как-никак хотела запечатлеть только самые лучшие кадры и оставить на чью-либо память или кануть в лета вместе с ними, что было бы забавно.

–Можешь не сомневаться. Возьми его. Я дарю. – Ни с того ни с сего начала старушка.

–Нет. Нет, я куплю. Вы ведь его продаёте, не так ли? – я постаралась быть вежливой, но аджума настояла на том, чтобы я приняла его просто так и взяла с меня обещание хранить его предельно аккуратно и бережно, так как делала она сама.

Быстренько вернувшись в машину немного продрогшая и с намокшими волосами и частично одеждой, я снова заулыбалась своей удачи. Теперь у меня имеется и фотоаппарат, что делает жизнь капельку счастливей, нежели без него. Первой фотографией я сделала вид из заплаканного окна на остров Донбэк, и, спрятав ещё не проявившуюся плёнку в карман, встретила севших парней равнодушным взглядом, словно и не бегала никуда в их отсутствие.

По прибытию обратно в отель, Чонгук с Тэхёном шли за мной по пятам, так как теперь мы знаем, что живём на одном этаже в соседних номерах. Точно также как и в лифте, Чонгук волоком запихнул меня в свою комнату вместе с брюнетом, совсем не сопротивляющимся, и закрыл дверь на замок. На все мои «но», «да» и «что за хрень», Чонгук сел на пол облокотившись об окно во всю стену, и коварно посмеивался, пока я как неприкаянная душа топталась у порога.

–Номер 126, третий этаж. Принесите нам глинтвейн, – позвонил Тэхён по внутренней связи отеля менеджерам по услугам посетителей, и уселся рядом с блондином.

–Время страшилок. Садись рядом, ничего мы тебе не сделаем, – похлопав по поверхности ковра, утвердительно заявил Чонгук. А я не такая дурында и сидеть на полу не буду. Неа.. Совсем нет.

С разбега плюхнувшись на чужую постель, я со всеми условиями комфорта облокотила подбородок о ладони, и взирала на сидящих бедных родственников, радуясь своей смекалке, и ни разу не наглости, как могло показаться. «Будете визжать как сучки» – подумала я про себя, злобно усмехаясь, кстати, припомнившимся страшилкам из детства, от которых у меня волосы дымом стояли, и спать не хотелось неделю в лучшем случае. Надо мной потом Хэсон постоянно смеялся, однако всё равно успокаивал и находился рядом. И плевать, что я до сих пор ненавижу страшные истории, в конце концов, поддержать тему было куда интересней, чем снова оставаться в своей комнате без какой-либо на то пошло компании. Особенно когда эта компания сама набивается на общение и вроде не посягает на личное пространство, и вроде я и не против скрасить вечер за разговорами, и вроде не боюсь. Уже, кажется ничего, но погрешность всегда имеется.

–Вредная какая.. – брюзжал брюнет, смотря искоса. А я от него рукой отмахивалась, мол, слышать ничего не желаю и не буду, не хочу.

Через минут пятнадцать в номер постучали, и я соскочила отворять ворота для заказанного напитка. Глинтвейн отлично согревал и был невероятно вкусным, поэтому Тэхёну даже руку захотелось пожать за сообразительность. Снова рассевшись по местам, первым энтузиазм проявил Чонгук, отчего-то поднимаясь с места и направляясь к креслу, где у него лежали свои привезённые вещи. И о боже, больше чем у меня в разы. Ну и кто тут девушка..

–Значит так.. даже если будешь плакать Хуан, мы никуда тебя не выпустим. – Я подняла брови, якобы принимая вызов, но на самом деле верить можно было всему угодно, исходя из моей слабой нервной системы. Чонгук стащил с себя куртку, а после и футболку, переодевая её на другую. Я возмутилась этому действию, но не подала виду. Вообще притворилась что ворон, точнее чаек за окном считаю и горы мне по плечо.

–Гукки, я тоже боюсь страшилок. Мы с Хуан будем в обнимочку слушать и плакать вместе, да? – подхватив общий настрой на лад сомнительный, встрял Тэхён.

–И целоваться? – усмехнувшись, встречно бросила я. И кто меня за язык вечно дёргает, не пойму..

–Я недотрог не целую. – Высокомерно известил меня Ким-мать-его, ага… Чонгук незаметно усмехнулся (точнее попытался незаметно, но я его подловила), и сразу просекла, что он обо всём в курсе. Хреновы мужики хуже баб, это точно.

–А я с зайчиками.

Капитан дальнего плавания Чон Чонгук повторно приказал нам на этот раз не поднять якоря, а обычно заткнуться, и, наливая в стакан вишнёвой жидкости, уселся по-турецки, довольствуясь хорошей обстановкой. А я как самая ненормальная героиня фильмов подметила на теперь открывшейся коже локтя небольших размеров шрам, больше похожий на родимое пятно, и прикрыла глаза, пряча свои дурацкие бушующие чувства куда подальше. Совершенно не мои проблемы, не мои заботы, надо просто…

–Давным-давно в чёрно-чёрной комнате.. – делаю вдох и почему-то уже жалею, что не ушла. И дело кажется совсем не в страшилках.

*секонд – второй помощник капитана

========== 8. ==========

Даже не говори, что у меня ничего не выйдет

И не пытайся удержать меня, если захочу уйти

Кто вообще сказал, что можешь просто взять и всё испортить?

Испоганить праздник (перевод Ech)

Разошлись мы все далеко за полночь и то, только потому, что разругались (вдрызг, по моему особенному впечатлению). Наши мнения разошлись при обсуждении темы однополых браков (не спрашивайте, почему наши безобидные детские истории зашли в дебри инородные), и я во всех тропах истерички: с нервными криками и неустойчивыми телодвижениями стала доказывать с пеной у рта свою точку зрения, а потом просто удалилась в свою комнату, громко хлопая дверью чонгуковской, а хлопнуть в сердцах хотелось оной древесиной по глупым озабоченным лицам. И неважно, что где-то везде спят люди.. Всё становится неважным, если ты вдруг оказываешься дурачком совершенно на пустом месте, и кажется, так и остаёшься при своём индивидуальном мнении, не учтённом.

Немного не в себе я улеглась спать и очнулась только к обедне, впервые раздумывая над тем, чтобы завершить отпуск и вернуться восвояси, покорять пусанские просторы мегаполиса. Ловить было больше нечего, а отдыхать можно и на балконе в съёмной квартире, если очень приспичит.

Пока мы не дошли до щепетильной темы, приведшей нас к расходу берегов, я узнала, что Тэхёну двадцать шесть лет, а тому же Чонгуку вообще двадцать восемь – две возрастные детины, одним словом. Пытаясь незаметно отойти от вопроса о возрасте, меня всё-таки заставили расколоться, хоть я и не сказала правды – прибавила себе плюс два года жизнь, и хрен тут разберешь, что мной управляло. Возможно, мне показалось весёлой забавой, выдавать ложные факты о жизни, делая себя старше и мудрее – вроде бы не по годам, действительно. Отсюда же мне удалось узнать, что увиденная мной беловолосая целующая Тэхёна на благотворительном вечере и есть его девушка, которой он видимо, покупал браслет в ювелирном магазине. Касательно невесты блондина сказано было ничто, даже вскользь или между строк, словно эта тема была под запретом или просто охранялась от посторонних ушей и языков, во избежание ранних слухов. Кто их, этих влюблённых-охмуренных поймёт? Кто-то из них попытался закинуть удочку, дабы выведать у меня информацию о личной/любовной жизни, да только притворяться скрытной особой конечно здорово, но и говорить особо не о чем, вот и поддерживаю статус загадочности, склонной к не альтернативным решениям развлечь обыденную суету, в коей вертелась-крутилась, дышала полной грудью двадцать пять (а не три по паспорту) полных лет.

Оценив ситуацию трезво утречно-умыто, можно посмотреть на нашу перепалку с другой стороны. Ну, например, так, что склокой это назвать трудно, скорее разногласием с плохим подытоживанием, например, так, что Чонгук с Тэхёном не умели признавать своё ошибочное суждение, а я подхватывала напряжённый настрой атмосферы, и сама по себе зажигалась как спичка. Да только какой в этом, спрашивается смысл уже сейчас? Когда всё закончилось? Утренняя трезвость лучше любых таблеток и холодного душа, хоть и легче не становится от сего подмеченного разъяснения. Да и бог со всем этим, стало быть. Я всё равно права, мать вашу. Я всё равно умнее (во всех смыслах) – хочется надеяться.

Специально, а может быть понарошку я прогуляла завтрак, поздний завтрак, ранний обед, на который успевала с лихвой, и даже поздний тоже, потому как чувство голода меня не посещало, а ноющая боль в животе имела место быть и попросила отменить сопротивление, дела на день и празднование лета.. А я и не пыталась. По стеклу снова стучатся капли и плачут-плачут, словно на небе больше заняться нечем, как гневить людей контрастным душем. Такие дни не позволяют долго улыбаться или веселиться с утра до вечера, не обращая внимания на прогноз погоды, что было мной уже давно подмечено, а осмыслено сравнительно недавно. Такие проливные дни, апатично настроенного образца, были самым прицельным, убийственным оружием. Люди, которым всё ещё есть дело до окружающего мира (одиноко-уставшие, уставшие от одиночества), смогут со мной согласиться. Только самые стойкие, самые счастливые, без наигранной пресытившей фальши, умеют отнимать у погоды досягаемость и творить своими собственными руками пути своеволия, которые вершат их жизнями. Я ещё не знала, к какой категории человечества себя отнести: размазне или силе мирской?

–Размазня или сила мирская? – преспокойненько жевавший свой салат с помидорками черри Чимин, удивлённо на меня посмотрел, и если бы правая рука была свободна, покрутил у виска с удовольствием, ведь отвлекать людей от трапезы бесчестье крайнее. На ум так, кстати, вспомнилось, что я в свои двадцать три так и не научилась писать правой рукой и всё строчу кривоватым почерком левши белые страницы в клеточку, занимая поля от счастья назло преподавателям. Могу полцарства поставить, поспорив, что у доктора Пака очень красивый почерк – у врачей вообще целый мир в загогулинах прячется, и если разберешь, конечно, то вероятно спрячешься неподалёку.

–Золотая середина прилагается? – не зная контекста, воспитанно поддерживает бессмысленный разговор Чимин. Так уж совпало, что когда моё укрытое одеялом одиночество поскребло по двери комнаты и попросилось себя выгулять, я, наконец, вырезала время для ужина, спускаясь в Camellia.

–Сила размазни если, только, – ковыряясь в кардеро чили платано, размазывая по тарелке мексиканскую кухню и не съев и кусочка, я пыталась выговорить название принесённого блюда снова и снова, не понимая, откуда столько прыти к дефектам речи, которые обязательно выработаются из-за непонятных слов.

–Мирская размазня? – следующую догадку подбросил Чимин, и мы оба усмехнулись. Вот это точно про меня. Не там, не сям, а по серединке – точнёхонько в десяточку.

–Хуан, тебя минут пятнадцать взглядом пожирают. Такой блонди.. – начал Чимин, но я его прервала.

–Не смотри на них, – попросила я, весьма угрожающе.

–Он серьёзно поглядывает, и с другом своим переговаривается о чём-то. Знаешь их? Прилично выглядят. – Сделал свою оценку качества мужчина, сканировав внешний и вид и общую обложку.

–Угу. – Подбоченив голову о руку, грустно вздохнула я. Рядом с Пак Чимином легко было быть самой собой, и это радовало. – Он деградант. Не смотри на него.

–Твой парень? – я истерически хихикнула, округляя глаза.

–Не приведи Господь.

–Посмотрим, – задумчиво добавил Чимин, продолжив кушать. Я несколько озадачилась, но почти сразу смахнула напасть.

–Чимин, – снова позвала мужчину, отвлекая от ужина. Раз сама не ела, следовательно, заняться было нечем, а Пак по глупости своей прогадал с хорошей компанией, подсев за мой столик, поэтому пусть мучается от назойливой Ан-как-её-там.

–М?

–Если ты завтра не проснёшься, если так выйдет, что сегодня, допустим.. твой последний день на земле, то гордился бы ты тем, что успел в этой жизни? – глубокомысленный вопрос – девиз на день, и на последующие три плюс-минус (отнимаю в уме, забывая числа, цифры, тьфу, что там у людей за палочки-считалочки) месяца. – Потому что если нет.. значит, пора что-то менять, правда? – Чимин остановился, хмуро перевёл глаза и молча смотрел в упор, считывая с моего лица запаянный страх, а его наверно легко было различить из немногочисленных посетивших меня эмоций. – Правда? – с нажимом задаю повторно, больше выпрашивая ответа, чем его требуя. Будь то психотерапевт, таксист или бармен – просто поговорить с кем-то о наболевшем, выше всяких клятв в вечной дружбе. Лучше всяких закатно-рассветных любовниках и характерных измятых подушек, пропахнувших сажостью загрязнённых лёгких. А ты попробуй вот так вот запросто поговорить с кем-то о смерти?

–Правда у тебя за спиной, – приземлённо тихо сообщает Чимин, неуловимым жестом откидывая чёлку, оглушая пространство в радиусе метра, и только уже после, я понимаю…

Правда. И правда, за спиной.

Не врал.

–Твои геи и так всеми любимы, перестань дуться.. – чужие еле узнаваемые руки опустились на стол по обе стороны меня, и кто-то такой блондинисто-беспардонный, невероятно спонтанный, зашептал в самую шею тёплым дыханием, прильнув своей грудью к ничего неподозревающей девушке, которая не умеет дуться.. просто по натуре своей природной. Только это секрет.

Что там о мурашках, коленках продрогших.. Что там? Я не знаю. Мне просто нечего добавить, и узнавать у Пака о последнем дне тоже потеряло надобность. Ведь если так и выйдет, кажется, сетовать сожаление меня уже не станет. Не станет же? Если я не открою глаза..?

Я поглядываю на Чимина, а тот в свою очередь, улыбаясь, как-то по-отцовски принимает Чонгука (условно), и в целом необоснованно счастливо, по-доброму, как умеет, суживает глаза. Предатели обычно так себя и ведут – попадаются в те же расставленные сети, кучкуясь в рядах пойманных жертв.

А я не жертва. Я выше. Ещё выше. Удостаиваюсь звания – «неуловимой», и пусть гоняются, – браконьерство в наших окрестностях извечное явление.

–Думаешь, я сейчас растаю? – поддерживаю свою злобную настроенность, якобы обижаюсь, и пусть всё бежит по заданному маршруту в тартарары. Там всем нам место, к сожалению. Больше расположиться и поболтать мест не находится, но расстраивается не надо – глупость обыкновенная. Бездна на другой развилке, там свет приглушеннее, не надо морщиться в случае нападок солнечных.

–А может быть иначе? – ещё ближе наклоняется нахал, касаясь губами ушка, и точно усмехаясь.. усмехаясь! Чимин интеллигентно делает вид (не в пример Чонгуку), что вообще нас не замечает и продолжает созерцать на половину опустевшую тарелку.. Или на половину полную? – постигаем дзэн и хренову идеологию. Кто знает.

–Ещё как. – Бью по рукам и спешно выбираюсь из ограждённой обороны в виде чонгуковского тела. Кажется, овладело мной совсем не злость, а кое-что иное, именно поэтому я трусливо сбегаю, как поступала в такого рода столкновениях – изъезженная тактика поджатых лапок и опущенных ушей, и пусть потом не повторяются. Мне и самой под силу признать поражение и слабость выдержки – это не упущенность, а черта характера. Я в этом почти убеждена.

Несусь сломя голову в свою мучительную обитель, нагулявшись под ручку с одиночеством и уже наевшись прогулкой в обрез. Плюю на лифт и впервые по приезду пользуюсь лестницей, вообще удивляясь реактивности столь молниеносного перемещения. Что-то сказанное Чонгуком не даёт мне покоя, или я сама напридумывала себе трагичное волнение, однако хочу прислушиваться к внутреннему датчику предчувствия. Обычно он не ложает.