Текст книги "Love Hurts (СИ)"

Автор книги: Proba Pera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Не спеши, Стайлз. Нам надо поговорить, – спокойно сказал Питер, – присядь, будь так любезен, – добавил он, указывая на стул стоящий напротив.

Стилински глубоко вздохнул, но все же выполнил просьбу альфы.

– Поскольку ты все еще человек, – начал Питер, – я бы хотел предложить тебе некий дар. После него ты сможешь забыть, про слабость, старость и боль.

Ты будешь быстр и вынослив. Станешь хорошо видеть слышать и обонять, даже в темноте. Обладая животным магнетизмом, ты будешь привлекать к себе красивых женщин и мужчин. Ты станешь одним из нас.

– И что, ты вживишь мне ген волка, или заставишь пить из лужицы?

– Очень остроумно, – заметил Питер с легкой улыбкой. – Нет, Стайлз, я просто тебя укушу.

Видя, как парень раскрыл рот в немом изумлении, он продолжал:

– Мы стараемся этого не делать, лишь только когда нас мало, и когда нам уже глубоко насрать на чистоту крови. Но в твоем случае я сделаю исключение с большим удовольствием.

– Очень смешно, – отозвался Стайлз.

– Я что, похож на клоуна? – раздраженно спросил альфа. – Я как никогда серьезен. Это единственная для тебя возможность стать оборотнем.

– Ты предлагаешь мне обречь себя на ежемесячную жажду крови, ограниченную свободу и боязнь схлопотать пулю в зад?– ехидно спросил Стайлз.

– К чему такие крайности? – спросил в ответ Питер. – Став оборотнем, ты можешь этого не бояться. Это только первые несколько месяцев, потом будет легче. Я все время буду рядом.

– Спасибо, но мне нравится быть свободным человеком, – гордо ответил Стайлз, снова собираясь уйти.

Резко встав и преградив ему путь, Питер схватил парня за плечи в попытке удержать.

– Если ты останешься со мной, я смогу тебя защитить. Ты так же ни в чем не будешь нуждаться. Я осведомлен о вашем плачевном финансовом состоянии и позабочусь о том, чтобы твой отец безбедно встретил свою старость, тихо качаясь в кресле на крылечке, попивая виски.

Глядя, что Стайлз все равно решительно настроен уйти, особенно после таких слов, альфа стал терять терпение:

– Да пойми ты, глупец, в тебе течет кровь Клаудии, и шанс обернуться в любое полнолуние очень высок. Я уже отпустил ее жить среди людей, с тобой я такой ошибки не повторю.

С каждой фразой Питер кричал все громче. Он еле себя сдерживал, так бесил его этот упертый щенок.

– Ты останешься здесь и точка! – прогремел Хейл. – В противном случае, ты больше никогда не увидишь Дерека, а с твоим отцом может случиться несчастный случай.

– Питер, ты не можешь быть такой бессердечной скотиной. Я тебе не верю! – пораженно говорил Стайлз. – Ты не посмеешь!

– Парень, ты даже не представляешь, на что я способен.

Стайлз устремился к входным дверям пытаясь выбежать на улицу, но дернув пару раз ручку, обнаружил, что они закрыты.

– Выпусти меня сейчас же! Это уже попахивает похищением! – заорал Стайлз.

– Или ты добровольно со мной останешься, или я прикую тебя цепями к кровати в своем кабинете и глаз с тебя не спущу ни днем, ни ночью, – сказал Питер Стайлзу, подойдя к нему вплотную.

Они в упор смотрели друг на друга, прожигая взглядами.

– Я тебя не боюсь! – смело бросил парень.

– А стоило бы!

– Ты не имеешь никакого права!

– Ошибаешься, мальчик, я твой родной дядя по линии матери!

– Я не твоя собственность! – стал заявлять Стайлз. – И я тебе не Клаудия!

Желая задеть Питера еще сильнее, он язвительно добавил:

– Впрочем, и на нее ты никогда не имел прав. Она полюбила моего отца и осталась с ним!

Раздалась звонкая оплеуха. Оба не ожидали такой реакции. Стайлз испуганно уставился на Питера, схватившись за щеку. А Хейл-старший так же испуганно переводил взгляд со своей занесенной руки на ошарашенного парня.

– Твою мать, Стайлз, извини, я этого не хотел! – встревоженно сказал альфа, отстранившись от парня на некоторое расстояние. – Неужели ты не видишь, что я боюсь тебя потерять, так же как потерял ее? – спросил он обреченно.

В голосе Питера стояла такая невыносимая мука, что Стайлз, несмотря на пылавшую щеку, невольно проникся к нему сочувствием. Немного подумав, он холодно произнес:

– Хорошо, Хейл. Я останусь с тобой. Не ради тебя или себя. В память о матери. Ты ничего не сделаешь ни моему отцу, ни Дереку.

Питер внимательно слушал, удивленно подняв брови.

– Мне не нужен твой гребаный укус. И если я не обернусь до конца лета, ты, бездушный тиран, меня отпустишь. А если ты этого не сделаешь, я позволю себя укусить, и тогда – берегись! Я найду возможность надрать твою надменную волчью задницу, чего бы мне это не стоило!

Бросив все это альфе в лицо, Стайлз с гордо поднятой головой поднялся к себе в комнату.

«А у пацана есть яйца», – улыбаясь подумал Питер, провожая того взглядом.

========== Глава 39 ==========

После того скандала с оплеухой, между Питером и Стайлзом установились весьма натянутые отношения.

Они могли не перекинуться и парой слов за весь день. Каждый старался нагрузить себя делами, лишь бы только не признавать, что отчасти был не прав.

Бывает очень трудно, первым протянуть руку для примирения, признавая свою неправоту. Но видимо, не в их случае. Ну еще бы? Эта их хваленая мужская гордость, грозившая перерасти в гордыню.

Это дурацкое упрямство: «Усрусь, но не покорюсь! Сдохну, но не уступлю!»

Оба прекрасно понимали, что их отношения катятся в тупик. И каждый выжидал, кто же все-таки первым наступит своей гордости на хвост и сделает шаг на встречу.

Стайлз с головой ушел в подготовку к поступлению в полицейскую академию. Позвонив отцу, он сказал, что пробудет у Хейлов до конца лета, чтобы быть уверенным на сто процентов, что он не оборотень.

Питеру же, не давал покоя тот случай на кладбище, и те разрозненные не имеющие смысла фразы сказанные Клаудией.

Альфа чуть ли не каждый день ездил к ней на могилу, касался холодного гранита, подолгу разговаривал с пустотой как придурок, но ничего хорошего из этого не выходило.

Еще одним человеком, способным пролить свет на эти непонятные вещи оставался Алан Дитон.

Питер набрал его номер телефона и нетерпеливо стал дожидаться ответа.

– Алло?

– Привет, Алан. Я должен тебе кое о чем рассказать, и хотел бы получить хоть какие-нибудь объяснения на этот счет.

– Что-нибудь с Кристалл? – спросил Алан взволновано.

– При чем тут она? – растерялся Питер. – Она уехала к матери в Австралию до конца лета, и мне, честно говоря, глубоко насрать как она там. Дело тут совсем в другом…

«Он до сих пор не знает, что станет отцом, – с горечью подумал Алан. – Кристалл побоялась ему сказать, зная его крутой нрав».

– … Алло, ты меня слушаешь? – спросил раздраженно Питер.

– Да, – сказал Дитон рассеянно.

– Так вот, когда я коснулся надгробия Клаудии, то услышал ее голос. Она бросала разрозненные фразы типа «Мало времени… Ребенок… Любит…». Ты хоть что-либо понимаешь?

О, да. Дитон прекрасно понимал. Клаудия, скорее всего, говорила о ребенке Питера, и о безответной любви Кристалл. Но его очень беспокоила фраза о времени, которого мало. И он терялся в догадках кому она предназначалась.

Не в его правилах было лгать, но он решил сначала позвонить Кристалл и убедить ее сказать Питеру правду. Он знал Хейла старшего с самого детства, и не верил, что тот может причинить вред невинному ребенку тем более своему.

Алан, собравшись с мыслями, постарался чтобы голос звучал уверенно:

– Даже не знаю, что тебе сказать. Может у тебя есть или будет ребенок, о котором ты не подозреваешь? – попытался намекнуть ему Дитон.

– Я всегда был осторожен, – ответил Питер холодно. – Единственный ребенок, которого бы я желал всем сердцем, должен был быть от Клаудии.

– Питер, твоя одержимость этой женщиной пугает меня до чертиков. Посмотри вокруг, жизнь продолжается! – пытался вразумить его Алан. – Дай шанс другим людям любить тебя и постарайся ответить им взаимностью.

– Как я могу жить, если жизнь у меня отняли? Как я могу любить, если похоронил свою любовь вместе с НЕЙ? Меня иногда одолевает такая смертная тоска, что хочется пойти, разыскать Арджента, и броситься грудью на его клинок пропитанный аконитом. Тогда мои муки наконец-то закончатся. Лишь Стайлз, этот мальчишка ее сын, так похожий на Клаудию держит меня на этом свете, хотя и бесит до невозможности, – твердил Питер, изливая душу.

– Что ты намерен делать? – после короткой паузы спросил Алан, всей душой сочувствуя горестным откровениям Хейла.

– Я хочу, что бы ты изготовил для меня ту хрень, что вколола мне Кейт Арджент. Может, не такую сильную, чтобы я не отключался от боли, – холодно попросил Хейл.

– Питер, ты в своем уме? – стал возмущаться Алан. – Ты сознательно просишь меня изготовить для тебя яд, который тебя чуть не убил?

– Если это позволит снова ее увидеть, или хотя бы поговорить с ней, то я на все согласен.

– А если я откажусь? – дерзко спросил Алан.

– Ты ведь не хочешь лишиться клиники, семьи, а может и своей жизни? – спросил Питер холодно.

Понимая, что его слова не больше чем блеф, и что Дитон нужен его семье, Хейл пошел на попятную.

– Алан, пожалуйста, я прошу всего об одной дозе. Мне нужно в последний раз ее увидеть, поговорить с ней и все.

– Питер, я сделаю то, что ты просишь. Но учти, если ты подсядешь на эту дурь, ко мне можешь не обращаться, я не стану твоим личным наркодиллером, – предупредил его Алан.

– И не смей больше угрожать мне и моей семье, если не хочешь обрести еще одного врага в моем лице, – добавил он серьезно.

– Согласен, – сухо ответил Хейл.

– Мне понадобится время, чтобы собрать все ингредиенты, вычислить пропорции и создать противоядие. Мне нужно будет как-то проверить яд, и я даже не представляю, как мне это сделать? – ответил Алан.

– Проверишь на мне, – предложил Питер.

– Ты представляешь, какой это риск?

– Представляю, но это того стоит, – решительно ответил альфа.

После того как они закончили разговор, Алан Дитон решил позвонить Кристалл, и убедить ее вернуться.

– Кристалл, как ты? – спросил Дитон, как только к ней дозвонился.

– Со мной и ребенком все нормально. Спасибо. Ты не представляешь, Алан, как здорово, что мне не сносит крышу дважды в месяц, как раньше, – защебетала она. – Я даже себе не представляла, как классно побыть просто слабой и беззащитной женщиной, пусть и не долго.

– Ты уехала, так ничего не сказав Питеру, – с ноткой осуждения произнес Дитон. – Кристалл ты должна вернуться и рассказать ему правду пока не поздно. Кое-что произошло, и меня это сильно беспокоит.

– Что с Питером? Что с ним? – встревоженно спросила женщина.

– С ним пока все нормально. Но я всерьез опасаюсь за его рассудок. Он утверждает, что слышал голос Клаудии, когда посетил ее могилу, с желанием попрощаться, чего в свое время его лишила Талия, забрав у него память.

– Было бы лучше, если бы этот эпизод его жизни канул в Лету, – грусно ответила Кристалл. – Воспоминания о Клаудии сведут его с ума и, в конце концов, могут убить.

– Я с тобой полностью согласен, – ответил Алан. – Но все дело в том, что, Клаудия в своем разговоре упоминала три вещи:

«Мало времени… Ребенок… Любит…». Фразы были обрывочными. Именно так утверждает Питер. Речь, скорее всего, была о тебе и вашем ребенке. Мне только не понятно у кого мало времени?

– Я вернусь к концу лета, обещаю, – заверила его Кристалл. – Держи меня в курсе, хорошо?

– Я буду звонить, – пообещал Алан.

Он не станет говорить этой женщине, что мужчина, которого она любит и носит под сердцем его ребенка, решил подвергнуть себя опасности и сознательно принять ядовитый галлюциноген, чтобы пообщаться с Клаудией, бессмертный дух которой не знает покоя больше восьми лет.

***

До конца лета осталось несколько недель. Стайлз по-прежнему оставался человеком. И Питер, как не убеждал себя в обратном, должен был его отпустить.

Он мог бы и дальше, запугивать парня до посинения, пытаясь сломить его дух, или, в конце концов, укусить насильно. Но он понимал, ничего хорошего для них двоих из этого не выйдет. Парень должен был захотеть стать оборотнем по собственной воле.

Дитон выполнил просьбу альфы и создал для него яд и противоядие. Он не стал тестировать его на Питере, а просто напутственно сказал:

– После ввода яда, тебе, через некоторое время, надо будет ввести противоядие. Я не совсем уверен, что ты сможешь это сделать самостоятельно, так что побуду с тобой во время твоего самоистязания, – сказал Алан с ноткой сарказма.

Увидев, с какой жадностью Хейл посмотрел на ампулы, Дитон в очередной раз пожалел, что во все это вляпался.

Питер согласился и принял дозу у себя дома. После того как он с трудом справился с обжигающей болью, наступило чувство острейшей эйфории. Но сколько бы он не ждал, не прислушивался, не взывал к образу Клаудии она не приходила.

Спустя некоторое время, почувствовав легкий укол, он услышал голос Алана.

– Извини, Питер, пора возвращаться.

После того как Хейл пришел в себя, он стал бормотать как заправский наркоман, крепко обняв себя за плечи и качаясь словно от ломки.

– Что-то здесь не так, – лихорадочно повторял Питер, – чего-то не хватает.

Он вспомнил свой чудесный сон, где он занимался с Клаудией любовью. Ему показалось, что он тогда даже кончил, словно неопытный юнец в свою первую поллюцию.

Может ему стоит найти шлюху внешне похожую на Клаудию и, находясь под кайфом, попробовать ее трахнуть. Он тут же похоронил эту мысль на задворках своего воспаленного сознания. Нет. Он не оскорбит память своей любимой подобным образом.

Он взглянул на Алана своими налитыми кровью смешанной с безумием глазами.

– Мне нужно еще.

– Нет, Питер, это не помогло, и вряд ли поможет, – сказал он, поспешно собирая свой чемоданчик.

– Но ведь я видел ее, разговаривал с ней, чувствовал! Почему сейчас ничего не получилось?! – в бешенстве кричал Питер.

– Другое стечение обстоятельств. Возможно, из-за отсутствия любви в твоей жизни, – предположил Дитон. – Я настоятельно тебе советую поговорить с Кристалл, – сказал Алан, выходя из его спальни.

***

Сегодня вечером истекал последний день лета. Стайлз наконец-то будет свободен. Время в поместье Уиттмор прошло для него относительно спокойно и увлекательно. Кора и Айзек часто брали его с сбой в разные походы, спортивные клубы и на увеселительные мероприятия.

С того дня, как Дерек наглядно показал Уиттморам «чей в лесу Стайлз?» те больше не лезли ни в постель к парню, ни в его душу. Питер же, как всегда, старался быть ненавязчивым.

Стайлзу не хотелось покидать поместье Уиттмор, не попрощавшись с Хейлом-старшим, и не сгладив тот неприятный инцидент вызванный жестокими словами по поводу матери, что он бросил альфе в лицо. И та оплеуха была вполне заслуженной.

Виноваты были оба. Но Стилински принял решение остаться человеком, и альфа должен был это решение уважать.

Подойдя к его кабинету, он тихо постучал.

– Заходи, Стайлз, – пригласил Питер.

Хейл стоял у окна, скрестив руки на груди.

– Я ухожу, – только и вымолвил Стайлз, зайдя в кабинет.

– Я уже это понял, – грустно заметил Питер, оборачиваясь и подходя к парню ближе.

Они несколько мгновений смотрели друг на друга, пытаясь сохранить в памяти образы, воспоминания, словно прощались.

– Извини… – вдвоем начали они.

– Питер я не хотел быть с тобой грубым в тот день, – начал первым Стилински, – я всего лишь хотел остаться самим собой, вот и все.

– Слишком человечен, – произнес Хейл, с ноткой восхищения, глядя на парня, – извини, что ударил тебя, не сдержался.

– Я часто бываю не сдержан, за что и получаю, – объяснил Стайлз улыбаясь.

Опять наступила неловкая пауза.

– Останься со мной, пожалуйста, – тихо попросил Питер, утопая в таком знакомом карамельном взгляде.

– Не могу, – так же тихо ответил парень, растворяясь в бездонной синеве глаз альфы.

– Тогда иди, – еле сдерживаясь, сказал Питер, – в память о твоей матери я не стану тебя преследовать. Надеюсь, Дерек о тебе позаботится.

Стайлз подошел к Питеру и по-дружески его обнял. Не ожидая такого откровенного жеста, Хейл несразу обнял его в ответ.

Вдыхая сладкий запах его юного тела, так похожий на запах Клаудии и, потираясь своим колючим подбородком о его макушку, альфа прошептал, еле сдерживая эмоции:

– Иди, мой мальчик. Еще мгновенье, и я не смогу тебя отпустить.

Нехотя разорвав свои объятия, он легонько подтолкнул парня к выходу.

– Я буду звонить, – зачем-то сказал Стилински, у самого порога.

Горько улыбнувшись такой сентиментальности, Питер произнес:

– Если ты все же передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Кивнув головой в ответ, Стайлз покинул кабинет Питера, резко и не осознано выдернув нижнюю карту из карточного домика хрупкого душевного спокойствия альфы.

Через несколько часов после отъезда Стайлза, Питер почувствовал, что снова начинает слетать с катушек. Ему немедленно нужен был секс да по жестче.

Позвав к себе Джексона, он содрал с него штаны вместе с боксерами и поставил на колени. Зайдя к нему сзади, он смачно плюнул себе в ладонь, смазывая дырку парня.

Расстегнув ширинку, Хейл достал свой член и запихнул в Джексона по самые яйца, вызвав у того крик боли и восторга.

Толкаясь в племянника, он неустанно думал про Стайлза. Про то, как он доверчиво обнял его перед уходом.

«Я так не могу» – подумал альфа, резко выходя и отпихивая от себя скулящего Джексона.

Тот, отлетев на несколько метров, и все еще находясь в возбужденном состоянии, имел наглость что-то мямлить.

– Что, дядя, моя дырка уже не достаточно для тебя хороша?

– Проваливай! – зло вымолвил Питер.

– Представь, что я Стайлз и попробуй еще раз, – не унимался Джексон.

Питер размахнулся и дал парню звонкую затрещину.

– Бей меня если хочешь, – продолжал наглеть Уиттмор, – люблю, когда ты заводишься. У меня аж яйца сводит, так сильно я тебя хочу.

Не выдержав, Хейл схватил парня за грудки и поднес его наглую физиономию к своему оскаленному лицу.

– Я сказал, пошел на хуй! – заревел альфа, выбрасывая того за двери своего кабинета.

Немного отдышавшись, Питер решил попытать счастье в другом месте.

Ворвавшись в комнату своей племянницы с весьма очевидным желанием, Питер нарвался на разъяренную Эрику, сверкавшую безумным взглядом и обнажившую клыки в предупредительном оскале.

Втянув в себя запах, Питер понял, что у маленькой сучки месячные.

Стрелой вылетев из ее комнаты, он направился к Кристалл.

Прямо возле ее комнаты, он вдруг вспомнил, что она в Австралии. Чисто по инерции, открыв дверь ее комнаты, он обнаружил испуганную, полуобнаженную женщину, прижимавшую к себе одежду, которую она, судя по всему, доставала из чемодана.

За секунду преодолев разделявшее их пространство, Питер смел чемодан на пол, бросил на кровать все еще испуганную Кристалл и лег сверху, пытаясь сорвать с нее трусики.

– Питер, пожалуйста, остановись, не нужно! – умоляла она, пытаясь скинуть его с себя. – У меня будет ребенок!

Хейл не сразу, обратил внимания, на то, что она говорит. Только лишь тогда, когда Кристалл стала царапать его лицо, чего раньше между ними никогда не было, он стал к ней прислушиваться. Она что-то твердила о ребенке.

Он откатился от нее и взглянул пристальнее. Кристалл как-то изменилась. Только сейчас он заметил, что у нее округлился живот налилась и без того полная грудь и выглядела она как обычная человеческая женщина.

– Ч-то з-за ребенок? – спросил Хейл, заикаясь.

– У меня будет ребенок. Твой ребенок, – сказала Кристалл, смело глядя ему в глаза.

Альфа начал часто моргать глазами, не веря услышанному.

– Мой? Как такое может быть? Все то время что мы занимались сексом, ты ни разу не забеременела.

– Я тоже считала себя бесплодной, пока не сдала все анализы, и Дитон не подтвердил, что я жду ребенка.

– Какой у тебя срок? – спросил он подозрительно.

– Три месяца, – ответила Кристалл, – это произошло в ту ночь, после отравления тебя ядом, когда ты метался в бреду и звал Клаудию. Я так выбилась из сил, ухаживая за тобой, что когда ты ненадолго затих, решила вздремнуть рядом на соседней подушке.

– И я взял тебя, подумав, что передо мной Клаудия? – спросил он неуверенно.

Женщина решила быть честной до конца и, набрав воздуха в легкие, выпалила:

– Вообще-то это я тебя взяла, пытаясь хоть как-то облегчить твои страдания и унять свои собственные. Я уже давно и безнадежно тебя люблю.

========== Глава 40 ==========

«Теперь все становилось на свои места, – думал Питер, – Клаудия, скорее всего, говорила про любовь Кристалл к нему и про их ребенка.

Преодолев пространство и время, все мыслимые и немыслимые законы мироздания, послав, куда подальше этот и тот свет, дух его любимой прорвался сквозь небытие, чтобы предупредить об этих двух вещах, на что Кристалл не смогла решиться».

– Почему ты сразу мне не сказала? – спросил он с ноткой раздражения.

– А как я могла? Если все, что ты когда-либо любил и желал в своей жизни, сводилось к Клаудии. Ты сходил с ума по ней живой, и стал одержим этой женщиной, когда ее не стало. Она была для тебя всем в твоей жизни, а я лишь бесплатной подстилкой, находящейся достаточно близко, чтобы утолять время от времени твою похоть. Ты не представляешь, сколько раз я душила свою гордость, позволяя тебе лечь в мою постель, зная, что ты никогда не посмотришь на меня иначе, нежели как на опытное, влажное и податливое тело.

Питера раздражала и одновременно восхищала ее откровенность, высказанная прямо в глаза в такой смелой, чуть резковатой форме. Он и в самом деле о ней так раньше думал. Хотя надо отдать Кристалл должное, она ни разу не отказала ему в постели и не изменила с другим. Он бы учуял, узнал, он бы…

Питер почувствовал, как глядя на свою любовницу, носившую его ребенка, в нем просыпается собственнический инстинкт.

Не подозревая о его мыслях, Кристалл продолжала изливать душу.

– Сперва, я ненавидела Клаудию всем сердцем. Но когда она ушла от нас, у меня появилась крохотная надежда, что ты все забудешь и обратишь, наконец, на меня свое внимание. Мы были бы неплохой парой. Я считала, что Клаудия для тебя всего лишь очередное увлечение, ведь вы так мало пробыли вместе. Как же я заблуждалась. Видя, как ты страдал при ее жизни и почти обезумел, когда она оставила этот мир, мне захотелось умереть вместо нее, такой одинокой, несчастной и никому не нужной я себя чувствовала. Поверь, Питер, существуй хоть малейший шанс поменяться с ней местами, я так бы и поступила. Потому что слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе так страдать. И у меня еще есть надежда вернуть немного любви в твое черствое сердце. Если не меня, то постарайся полюбить хотя бы это невинное дитя что я ношу под сердцем, – сказала она, кладя руку на живот и еле сдерживая слезы.

Питер, не ожидая от себя подобного, привлек Кристалл к себе и начал поглаживать спину и плечи, пытаясь успокоить. Она тихо плакала, прижав кулачки к его груди.

Хейл ловил себя на мысли, что между ними никогда ничего подобного не происходило.

Все их разговоры, заводимые ранее, сводились либо к финансовым вопросам, либо к сексу, а то и к обоюдным оскорблениям.

Его тронул этот разговор по душам, вернее, если быть точным, монолог Кристалл. Он впервые взял на себя роль психолога, внимательно слушая о чьих-то душевных переживаниях. Что это с ним? Стареет, что ли? Откуда взялась в нем эта сентиментальность?

«Ну, и как мне теперь быть со всем этим? – серьезно задумался он, глубоко вздохнув. – Подумать только, я стану отцом», – неуверенно, с толикой гордости стал убеждать себя Питер.

Но для начала нужно было как-то успокоить Кристалл. Она не должна волноваться, это вредно для их ребенка.

– Кристалл, для меня это все так неожиданно, – сказал он в ее волосы, все еще прижимая женщину к себе, – я постараюсь, изменить свое отношение ко всему происходящему. Мне просто нужно время.

Всего на одну секунду его тело прошиб ледяной холод, войдя через темя и выстреливая через подошвы ног в пол. Время, вспомнил он предупреждение Клаудии. Его-то у Питера осталось совсем мало.

***

С какой-то непонятной грустью Стайлз возвращался домой. Ему бы радоваться, «тюремный» срок закончился, он на свободе, он все еще человек и гордится этим. Но этот прощальный взгляд Питера, вызывал в парне такую бурю эмоций, что он несколько раз порывался развернуть свой джип в обратном направлении. «Заключенный стал испытывать симпатию к своему тюремщику» – саркастически заметил Стайлз.

В словах альфы было столько мольбы, что Стилински даже не мог сказать, откуда у него взялись силы отказать ему. Парень никогда не считал себя жестоким, но в этом конкретном случае она была необходимой.

Он думал, если они мирно выяснят отношения, взаимно простят друг друга и разойдутся, как в море корабли, Стайлзу обязательно полегчает.

Почему тогда в его душу стало закрадываться тревожное чувство, словно он видел Питера в последний раз?

– Да что с ним может случиться, в самом деле? – пытался успокоить себя Стайлз. – Он альфа, крепкий и опытный волк, который сможет за себя постоять.

Несмотря на свой скверный характер, Хейлу-старшему удалось-таки проковырять своим когтем небольшое отверстие, дюйм за дюймом вбуравливаясь в глубь тела и подбираясь к душе и сердцу парня.

« У них, наверное, это семейное. Обладая животным магнетизмом всем нравиться и притягивать к себе», – подумал Стайлз улыбаясь, вспомнив о Дереке.

Стилински разрывался между этими двумя сильными и прекрасными представителями своего вида, такими похожими, и в тоже время такими разными.

– Вернись! – кричала одна часть его души, доводя до исступления. – Поезжай, и не оглядывайся! – кричала другая.

Вцепившись в ручку переключателя скоростей и включив четвертую передачу, он утопил педаль газа до самого пола.

– Нет, – говорил он себе, – я должен ехать в Бейкон Хиллс. Там мой дом, там отец, там Дерек, там мое будущее. А у Питера и так забот хватает. Зачем ему тощий, полный сарказма и сентиментальности малолетний придурок, всюду напоминающий его любимую женщину, которая давно умерла.

Стайлз не хотел сегодня возвращаться домой. Отец на дежурстве, и скорее всего, они увидятся только завтра днем, когда тот хорошенько выспится после ночного бдения.

Он направил свой джип к лофту Дерека. Наконец-то они увидятся после долгой разлуки, и парень постарается рассказать своему брутальному волчаре о чувствах переполняющих его сердце.

***

Припарковавшись на стоянке, Стилински заглушил двигатель авто и вышел из джипа. Поднявшись на этаж, где располагался лофт, он было хотел постучать, как дверь резко распахнулась, и Хейл схватив его в охапку, стал страстно целовать.

Оторвав парня от пола и, забросив его ноги себе на бедра, он стал вместе с ним заходить обратно в лофт.

– Малыш, я учуял твой запах еще когда ты только подъезжал, – говорил он, осыпая поцелуями его лицо и шею.

Стилински только и мог, что прерывисто дышать открыв рот, и закатив в экстазе глаза, млеть от умелых ласк Дерека.

Но Хейл прекрасно улавливал так же исходившие от парня эмоции, и решил поинтересоваться причиной их возникновения.

– Что тебя тревожит, любовь моя? – обеспокоено спросил Хейл, нехотя отпуская парня на пол, но все еще обнимая за плечи и глядя ему в глаза.

– Это Питер, – ответил Стайлз, – я считал дни, когда смогу, наконец, вырваться из-под его опеки. Но сегодня, когда пришло мое освобождение, и он хоть и нехотя, но все же отпустил меня, я был уже вовсе не так уверен, хочу ли этого всем сердцем.

– Питер часто вызывает во мне подобные чувства, – стал горячо говорить Дерек. – Порой, я восхищаюсь им и готов возносить до небес, а иногда готов проклинать, на чем свет стоит. Да за одно то, что он нас разлучил, я готов был его убить, представься мне такая возможность.

Увидев, как брови Стайлза слегка взлетели вверх, он сказал уже более спокойно:

– Он не всегда был таким черствым, холодным и расчетливым. Он был другим, когда твоя мать была с ним рядом. Он был счастлив. Как и я с тобой, – тихо добавил Дерек.

– Можно мне остаться у тебя, – наплевав на робость, спросил Стайлз.

– Господи, ты еще спрашиваешь, – простонал Дерек, – детка, да я дрочил чуть ли не каждую ночь, думая о тебе. Поверь, это весьма жалкое зрелище. Я так долго тебя не видел, что готов был сорваться, приехать и вырвать тебя из хищных лап Питера, насрав с Эйфелевой башни на приказ альфы, суливший мне, в случае ослушания, огромные проблемы.

Схватив руку парня и потянув ее вниз, Хейл положил ее на свою плоть, распиравшую джинсы.

– Чувствуешь, малыш? – спросил он томно, потирая ладонью Стайлза свою ширинку. – Ни одной, даже самой опытной шлюхе, не говоря уже про мою руку, не унять этот жар, который ты во мне разжигаешь, стоит о тебе подумать, либо уловить твой запах.

Стайлз стал легонько толкать Дерека в сторону дивана. Усадив его, парень стал на колени, расстегнул молнию на его джинсах и извлек рвавшийся наружу пульсирующий член.

Наклонившись, он прошелся своим языком по всей его длине от основания до головки и, слизнув капельку сочившейся смазки, заглотил его глубоко в горло.

Со стоном блаженства, Дерек стянув свои джинсы до колен, облокотился о спинку дивана, поддавая бедра навстречу жаждущему рту парня.

Стайлз старался чередовать свои ласки. Полностью вынимая член Дерека со рта, он ласкал его основание рукой, нежно облизывая головку и пощипывая губами крайнюю плоть. Потом он снова глубоко его заглатывал, в тоже время, играя его яичками, слегка сжимая и дразня.

Дерек приподнял свои бедра и, схватив Стайлза за голову, стал глубоко трахать, пытаясь достать до гланд. Спустя время, хрипя от мощного оргазма, он стал заливать своей горячей спермой рот, губы и подбородок парня. Стилински ловко подбирал языком и проглатывал эту жемчужную лаву, стараясь не упустить ни капельки.

После того как пенис Дерека был чисто вылизан, Хейл подтянул парня к себе и стал яростно таранить его рот своим языком, упиваясь вкусом своей спермы смешанной со сладостью рта Стайлза.

– Черт меня побери, малыш, – простонал он ему в губы. – Я, кажется, тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, – прошептал Стайлз, испытывая небывалое облегчение.

Крепко поцеловав его еще раз, Дерек отстранился, чтобы снять остатки одежды. Он подвел Стилински к своей большой кровати.

Забравшись на нее, он голый и покорный раскинулся перед Стайлзом во всей свой красе и мощи.

– Трахни меня, любовь моя, – сказал он, улыбаясь своей брутальной улыбкой, – трахни глубоко, жестко, грязно, как только ты и можешь. Чтоб у меня аж искры из глаз посыпались.

Испустив стон предвкушения, со сверкающими от дикого возбуждения глазами и колотящимся от адреналина сердцем, Стайлз, быстро раздевшись, накрыл Дерека своим телом, и спустя какое-то время, довел обоих до столь мощного оргазма, что казалось, будто их души покинули тела и надолго затерялись между ярчайших звезд бескрайней вселенной вечной любви.