Текст книги "Куница Том 5 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15

Остров Кюсю. Город Оита. Здание колониальной администрации

Январь 1984 года

– А чем это здание было до того, как его переделали под администрацию? – спросил Дмитрий.

Почти весь персонал разогнали по домам, в здании осталось лишь несколько секретарей. Половину дня Дмитрий уже потратил на ознакомление с документами, оставленными ему по наследству и, сделав перерыв на обед, задал этот вопрос секретарю.

Молодой дворянин, Святослав Мещерин, что помогал генерал-губернатору с бумагами, ответил не сразу.

– Простите, Ваша Светлость, когда меня перевели, администрация уже занимала это здание. Вроде бы это было городское поместье даймё, но могу ошибаться.

Дмитрий кивнул.

– Да, вероятно. Архитектура позднего периода, построено не больше ста лет назад. Правда, зачем, если в пригороде собственный замок? Но этого мы, вероятно, не узнаем.

– Вы очень эрудированны, Ваша Светлость, – отметил секретарь, сразу смутившись. – Простите, это прозвучало, как грубая лесть. Я не это хотел сказать. В смысле, вы действительно эрудированны…

– Успокойтесь, граф, – остановил его Мартен. – Я понял, что вы хотели сказать. И вы ошибаетесь, я не столь эрудирован. Я не разбираюсь в архитектуре Японии, просто архитектура до и после революции Мэйдзи значительно различается. Когда ехал сюда, прочитал статью на тему культуры Японии, где объяснялось, на что обращать внимание. Там всё довольно просто, всё, что построено после восемьсот двадцать второго, отличается от построенного до так же, как современные самолёты отличаются от фанерных бипланов эпохи рождения авиации.

Граф Мещерин посмотрел на Куницу квадратными глазами, признавшись:

– Не знал.

Мартен никак не это не отреагировал.

– Но вы и в бумагах смогли разобраться. Я работаю секретарём уже четыре года, но не всегда сразу понимаю, о чём идёт речь.

Дмитрий улыбнулся.

– Да? Так и я не понимаю, по большому счёту. Читаю и запоминаю, разберусь по мере знакомства с обстановкой. Мне, впрочем, выискивать, что там кто хотел наворовать, без надобности. Единственное, что меня интересует – работа с населением. И здесь всё очевидно, к сожалению.

Граф опустил глаза в бумаги, лежавшие на столе. Мартен не стал занимать один из кабинетов, попросив приносить документы прямо на большой стол в общем рабочем зале. И заглядывать в бумаги не запрещал.

– Отчёты о проведённых мероприятиях, – понял граф, оживившись. – Да, мы много времени посвящали этой работе. Господин Кугушев поощрял инициативы сотрудников. Я сам предложил несколько идей, и два даже пошли в работу. Это были…

– Граф, – прервал поток слов генерал-губернатор.

– Простите, Ваша Светлость, увлёкся, – смутился молодой мужчина. – Здесь всегда царила довольно демократичная атмосфера. Я по привычке…

– Да, я заметил, – Мартен обвёл взглядом рабочее помещение.

Его взгляд притормозил на рабочей доске, где красовались какие-то мотивирующие лозунги. На другой стене висела мишень для игры в дартс. За одним из кресел прятался большой плюшевый тигр.

– Вы бы видели, как здесь обстояло дело в рабочие дни.

Дмитрий опустил взгляд в бумаги.

– Я знаю, как выглядит детский сад.

– Простите? – не понял секретарь.

– Я. Знаю. Как. Выглядит. Детский. Сад, – по словам ответил Мартен. – У вас здесь не администрация находящейся в кризисе колонии, а детский сад. Вы говорили о каких-то инициативах, граф. Скажите, что вы знаете о быте простых японцев?

– Ну… Я…

Мещерин растерялся.

– Ответ: ничего. Впрочем, я уверен, вы вообще ничего не знаете о жизни обычных подданных Его Императорского Величества. Это, – Куница сгрёб часть бумаг ладонью и потряс в воздухе, – макулатура. Имитация интенсивной деятельности. Реальная работа велась, но не вами, и не здесь. Я только понять не могу, был это умышленный саботаж, или просто идиотизм исполнителей.

Совершенно потерянный секретарь хлопал глазами и беззвучно открывал и закрывал рот.

– Не трудитесь, граф. Если даже я, дилетант, вижу, что вся ваша работа была очковтирательством, ждать от вас вразумительных ответов не имеет смысла. Вы свободны. Возвращайтесь домой.

– Я…

– Лучше сегодня же, – закончил Дмитрий.

Мартен занял один из кабинетов, но только для того, чтобы воспользоваться телефоном. Пришлось поговорить с оператором, чтобы позвонить на большую землю, но своего Дмитрий добился.

«Слушаю» – донёсся из трубки спокойный мужской голос.

– Олег Михайлович, здравствуйте. Вас беспокоит герцог Мартен.

«А, Дмитрий» – голос герцога Крейца, адъютанта князя Кутузова, стал намного дружелюбнее. – «Неожиданно. Чем могу помочь?»

– Я здесь входил в курс дела, знакомился с хозяйством, доставшимся по наследству, – со вздохом ответил Дмитрий.

«Хм. Разрешите поинтересоваться. И как оно?» – спросил герцог.

– Повторю слова генерал-лейтенанта Григоровича. Врать не люблю, а материться не хочу. Я морально готовился, но всё равно нахожусь под впечатлением от открывшихся глубин. Не хотел принимать поспешных решений, но гражданскую администрацию колонии я отправил в отставку. Хотя некоторых стоило расстрелять.

Из трубки донёсся задумчивый стук пальцев.

«Понимаю. И вы оказались без команды. Вообще без подчинённых, если не считать генерал-лейтенанта. Борис Петрович, я уверен, вам окажет всю возможную поддержку, однако…»

– Да, у него тоже ресурсы не безграничны, да и нужны мне люди несколько иных достоинств и умений. Однако команда, которую я вёз с собой, к сожалению, потеряна.

«Мы все искренне сочувствуем вам, Дмитрий. И если МЫ можем чем-то вам помочь…» – правильно всё понял Крейц.

– Можете, герцог. Мне нужен управляющий и хотя бы десяток человек, чтобы начать работу. Причём в первую очередь адекватный, а не идейный. Я ознакомился с проделанной работой. Да, в целом это полный провал. Однако некоторые инициативы я бы не сворачивал, а развил. Мне нужен человек, достаточно гибкий в подходе.

«Понимаю, – голос Крейца стал менее дружелюбен. – Вы хотите позволить пацифистам уйти из колонии, не потеряв лица».

– Да, по возможности. Сам бы с удовольствием макнул кое-кого лицом в ту кучу, которую они мне здесь оставили. Да, я знаю, что в краткосрочной перспективе вам это принесёт много пользы. Но если рассматривать долгосрочную перспективу…

«Я понял, Дмитрий. Хорошо, будь по-твоему. Мы подберём подходящего человека и отправим тебе. Как я понимаю, он нужен тебе ещё вчера?»

Мартен подтвердил.

– Да, в идеале ещё вчера.

«Максимум через неделю он будет у тебя. Это я могу обещать» – заверил Крейц.

– Спасибо, Олег Михайлович.

Вечером Дмитрий вышел на улицу. Выглядел он непримечательно, просто юноша в хорошем костюме. Оглядевшись, Мартен двинулся по дороге в поисках заведения, где мог бы перекусить. Улицы Оита отличались от привычных ему городов родины. Дома, вывески, быт. Треть прохожих – русские, по большей части военные. Остальные – местные. Местные делились на тех, кто одевался по русской моде, и на тех, кто носил традиционные одежды, в соотношении примерно пятьдесят на пятьдесят.

Насмотревшись на виды города, Дмитрий свернул в одно заведение, занявшее пристройку первого этажа и отделяемое от улицы занавесками норэн, заказав наугад какое-то блюдо. Отдельных столиков в маленькой забегаловке не было, Дмитрий сидел прямо за стойкой, вполне сносно обращаясь с палочками для еды. И даже успел расправиться с половиной блюда, когда к нему подошёл парень-японец.

– Вам нужно отсюда уйти, – сказал парень.

Дмитрий обернулся, оглядев пацана. Было ему от пятнадцати до семнадцати или восемнадцати. Горожанин, и не из уличной шпаны.

– Доем и пойду.

– Вы не поняли. Вам здесь не рады.

– Это я уже заметил, – хмыкнул Мартен.

Сидевший через одно место немолодой японец счёл за лучшее убраться подальше.

– Вы не поняли, – повторил паренёк.

– Слушай, не рады вообще гайдзинам, или конкретно мне? – уточнил Куница.

– Вам, – кивнул японец.

Во время этого разговора снаружи, на противоположной стороне улицы, собирались японцы, в основном молодые, одетые незамысловато. Три, пять, восемь, они вставали парами и тройками, будто для разговора. В какой-то момент у тротуара остановился пикап местного производства. Собравшиеся не сговариваясь бросились к багажнику. Первый, откинув плотную ткань, закрывавшую сваленное кучей оружие, подхватил автомат.

Куница обернулся в сторону улицы и удовлетворённо улыбнулся.

– Ну наконец-то.

Пока японцы разбирали оружие и вставали на позицию, чтобы не мешать друг другу, прохожие разбежались в разные стороны, очистив улицу. Неизвестные без команды навелись на кафе и открыли огонь. Только пули, вопреки ожиданиям стрелков, останавливались, немного не долетая до занавесок. Мартен спокойно вышел на улицу, сунув руки в карманы, и неспешным шагом двинулся к стрелкам. Японцы сосредоточили огонь на генерал-губернаторе, однако плотность огня только упала. Немногочисленное скорострельное оружие, не отличаясь качеством, захлёбывалось от длинных очередей. Когда Мартен пересёк половину пути, уже в основном бахали одиночные выстрелы винтовок, хоть и довольно плотно.

Один из японцев дёрнулся к кузову и схватил ручной гранатомёт.

– А вот этого не надо.

Перед Дмитрием возникла голубоватая дымка энергии, выстрелившая в японца. Секунда, и от неудачливого гранатомётчика остаётся только прах. Водитель пикапа давит по газам, надеясь удрать. Второй сгусток энергии ударяет в переднюю часть автомобиля, уничтожая часть колеса и половину двигателя.

Мартен вскидывает руки, короткое свечение магии, и стрелки падают, роняя оружие. Дмитрий подходит к самому старшему из всех и приподнимает.

– А теперь мы с тобой предметно поговорим.

Японец ответил на своём языке. Он выкрикивал слова, а лицо его исказила ярость.

– Судя по интонациям, это были ругательства, – спокойно констатировал Дмитрий.

Один взмах, тело ближайшего стрелка поднимается в воздух, будто подхваченное невидимой рукой.

– Давай покажу, что испытали мои брат и сестра.

Мартен щёлкнул пальцами, и тела стрелка вспыхнуло. Улицу заполнил крик боли. Несколько секунд парень дёргался и орал. Мартен снова щёлкнул пальцами, и пламя исчезло. Стрелок продолжал висеть в воздухе, живой. Генерал-губернатор раскрыл ладонь, и горевший окутался золотым светом. Ожоги на его теле не исчезли, но затянулись. Ещё один взмах, и в воздух поднимаются все стрелки, кроме одного, замершего в страхе под ногами Куницы.

– Хочешь узнать, насколько их хватит? Пламя. Лечение. Пламя. Лечение. Это куда страшнее, чем просто сгорать заживо. В промежутках между болью беспомощно висеть и ждать новой агонии. Они сойдут с ума от боли куда быстрее, чем умрут. Ну что? Готов говорить?

– Я скажу! – с жутким акцентом отозвался японец.

Глава 16

Петроград. Особняк Кудрявцевых

Январь 1984 года

Ворота гаража поехали вверх, впуская морозный ночной воздух. Мотоциклист не дождался полного открытия, проскочив, едва створка поднялась чуть выше лобового стекла. Заняв место в глубине гаража, Славяна заглушила двигатель и слезла с железного коня. Положив шлем на полку, она нажала на кнопку закрытия ворот и через внутреннюю дверь направилась в особняк.

Это был небольшой дом, а не постоянная резиденция, – кухня, столовая, всего несколько комнат. Зайдя в прихожую, Слава сбросила плотную куртку, в вечернем топе её руки, плечи и большая часть спины были оголены.

– Это ещё что такое⁈ – выкрик матери заставил Славяну резко развернуться.

Виктория Кудрявцева смотрела на дочь с изумлением и неодобрением.

– Проклятье… – выдохнула девушка устало, отворачиваясь.

– Славяна Григорьевна! Что у вас на спине⁈

В прихожую вошёл настороженный отец.

– В чём дело? Что с ней? – спросил он.

– Что вы здесь делаете? – игнорируя вопросы родителей спросила Слава.

– Повежливее, юная леди! – одёрнула дочь Виктория. – Повернись и покажи спину отцу!

Слава закатила глаза и, подняв длинные волосы одной рукой, развернулась. Поскольку топ сходился на спине чуть ниже поясницы, родители смогли увидеть большую часть татуировки.

– Слава, что это такое? – повторил вопрос жены Григорий.

Девушка развернулась лицом к родителям.

– Татуировка.

– Я вижу, что это татуировка. О чём ты думала, когда её наносила?

Слава сложила руки в замок.

– О том, что это красиво, само собой.

Виктория всплеснула руками.

– Так. Подождите. Давайте пойдём в столовую и присядем.

Вскоре все трое сидели за большим обеденным столом. Слава смотрела в сторону, сложив руки в замок под грудью. Виктория смотрела на дочь неодобрительно, но с беспокойством. Григорий был хмур.

– И что ещё помимо этой татуировки ты сделала со своим телом? – спросил отец.

– Пирсинг, – ответила девушка.

Слава сдвинула волосы, показывая кольца в ушах.

– Это… вполне ничего, – осторожно признала Виктория.

– Это не всё, – сказала Слава. – Но в других местах я вам не покажу.

Виктория с ужасом посмотрела на грудь дочери. Григорий сжал кулаки.

– Что ты делаешь, Слава? Зачем тебе всё… это? – спросил мужчина.

Девушка пожала плечами.

– Мне нравится, как я выгляжу. Это красиво.

– В приличном обществе… – начала Виктория.

– Мама! При необходимости я уберу и рисунок, и всё остальное. Да и какое приличное общество? Обо мне знает каждый, кто хоть немного интересуется военными играми.

– Вас всей командой дисквалифицировали, – напомнил Григорий. – С запретом на участие в любых соревнованиях.

Славяна широко улыбнулась.

– Ага, дисквалифицировали. А формулировку вы помните? Маги такой силы почитают за хороший тон не участвовать в подростковых играх. Принцесса Анастасия на всю империю признала, что все участники соревнований против меня не имеют и шанса. Не поняли этого только полные кретины, но тем хуже для них.

Её родители переглянулись.

– Слава… – произнесла Виктория.

Девушка закатила глаза.

– Давай только ты не будешь вот эту интонацию вкладывать. Это уже лет пять как не работает.

– Как ты говоришь с матерью? – включился Григорий.

– Как взрослая девочка, что не заглядывает в рот родителям и не почитает их непререкаемым авторитетом, – ответила Славяна.

– Ах, вот как мы заговорили, – спокойным голосом произнёс Григорий. – Взрослая, значит?

Слава вздохнула.

– Папа. Диму недавно чуть не убили. Он потерял близких ему людей. Пока я здесь, он там один.

Григорий хотел что-то сказать, но Виктория схватила его за руку и посмотрела умоляющим взглядом. Мужчина вздохнул.

– Ты его любишь? – прямо спросил он.

Виктория нахмурилась, глядя на мужа, и хотела что-то сказать, но Григорий жестом её остановил.

– Да, папа. Я люблю Диму.

Сказано было спокойно, без смущения, без сомнений, без волнения. Григорий снова вздохнул.

– Мы с Дмитрием как-то раз разговаривали, – тихо произнёс отец. – О том, что он хочет получить в оплату за предоставляемые знания.

Слава подняла на отца взгляд.

– И?

– Он сказал, что ему ничего не требуется.

Девушка кивнула, промолчав.

– Ты начала часто у него бывать, – взяла слово Виктория. – Дмитрий признался, что тебе предоставлена комната. Ты уже перевезла туда некоторые вещи.

– Мы не слепые и точно не глупые, – продолжил отец. – И отлично понимали ценность информации, предоставляемой Мартеном.

– Мы приехали, чтобы договориться о помолвке, – прямо сказала Виктория.

Славяну признание не удивило.

– Дмитрий ничего не говорил об этом. Хотя в тот момент мы ещё не настолько сблизились. Но помолвка…

– Дмитрий настоял, что ни о чём не будет договариваться за твоей спиной, – сказал Григорий. – Сначала он получит твой ответ, и только после этого будет о чём-либо говорить с нами.

Слава грустно улыбнулась.

– Да, это на него похоже.

– С того времени многое изменилось, – признал мужчина. – Барон Дмитрий Мартен, средней силы маг, был неподходящей партией для тебя.

Слава нахмурилась. Виктория поспешила добавить:

– Мы готовы были прислушаться к твоим желаниям и чувствам, Слава. И приехали к нему, чтобы договориться о помолвке, не забывай.

Девушка кивнула, расслабившись.

– Герцог Мартен, генерал-губернатор колонии Кюсю, высший боевой маг, – Григорий медленно и с некоторой торжественностью произнёс эти слова, – стал ещё более неподходящей партией.

Слава удивилась.

– Что? Но ты же сам говоришь…

– Слава, – Григорий постарался сделать свой голос мягким. – Ты знаешь, что наш род кровью связан с императорским домом. Мы давно и верно служим императорской семье. Не скажу, что мы вхожи в Зимний дворец, но я лично знаком и могу назвать друзьями нескольких Романовых из младших ветвей.

С каждым словом отца Слава становилась всё мрачнее.

– И? – спросила она, когда он замолчал. – Что дальше? Что ты хочешь сказать?

Григорий поднял руки на стол и нервно сцепил пальцы.

– Романовы никогда напрямую не выказывают положительного или отрицательного мнения о тех или иных персонах, или о целых семействах. Должностные лица, вроде принцессы Анастасии, да, могут наказывать и миловать, но младшие члены императорского рода обычно нейтральны.

– Чтобы всякие умники не подлизывались к тому, кому Романовы благоволят, и не пытались наброситься на тех, кто вызвал немилость. Я знаю, отец.

Григорий кивнул.

– Да, всё верно. Но также есть и другой случай. Отдельные фигуры, задействованные в интригах правящего дома. Дмитрий их таких, Слава. Я могу только гадать, какую роль уготовили для Мартена, но очевидно, что это будут… – мужчина сбился, вздохнул. – Это вряд ли будет что-то хорошее и приятное. Слава, Дмитрия преследует опасность…

Слава отвернулась и выглядела так, будто и не слушает отца.

– Слава, – позвала Виктория.

– Да, я слышу, – отозвалась девушка. – И не сказала бы, что его преследует опасность. Скорее наоборот, он сам…

Славяна замолчала.

– Тем более, – продолжил Григорий. – Слава, милая. Мы за тебя очень переживаем. Брат и сестра Дмитрия не первые, кто погибает в его окружении. И точно не последние.

– Я знаю, – согласилась Слава. – И что теперь? Порвать с ним? Оборвать все связи? Забыть всё, что он для меня сделал, и сделать вид, что мы вообще незнакомы?

Родители переглянулись. Григорий кивнул жене, и та заговорила.

– Слава, ты ушла из Лицея…

– И ни разу не пожалела. Благодаря развитию узлов я их программу проглотила за месяц. Немного практики для закрепления – и я сама смогу в этом лицее преподавать, получше половины тех, кто там работает.

– Отлично. Ты едешь в Рязань, – постановил Григорий.

Слава с удивлением посмотрела на отца.

– Что?

– Как бы ты сама к этому ни относилась, Слава, ты наша наследница. И управление Рязанской Оружейной Мануфактурой перейдёт тебе, – ответил отец. – Чем раньше ты начнёшь вникать в дела – тем лучше.

– Сколько себя помню, на заводе всегда присутствовал управляющий, – со скепсисом ответила Слава.

– Конечно. Но ты должна знать достаточно, чтобы контролировать его работу. А раз сейчас ты маешься…

– Если ты всё равно не находишь себе места – займись делом, – перехватила Виктория, пока муж не сказал лишнего. – Вникнешь в дела, может быть, что-то придумаешь, посмотришь свежим взглядом.

Слава с подозрением посмотрела на родителей, положив руки на стол и начав машинально теребить скатерть.

– Вы хотите убрать меня подальше от столицы.

– И это тоже, – не стал скрывать отец. – Мы хотим, чтобы ты некоторое время…

Григорий сбился с мысли. Слава прищурилась.

– Что? Держала дистанцию? Постояла в стороне, наблюдая, вляпается Дима в очередную историю или нет? Так он уже вляпался. О том, что в ближайшее время будет происходить на Кюсю, я уверена, будет судачить весь свет. Ты правильно сказал, папа. Дима теперь под руку с опасностью ходит. И со смертью под другую руку.

Мужчина резко встал из-за стола и отошёл, массируя виски. Виктория наклонилась вперёд и протянула руку к ладони Славы. Девушка одёрнула руку.

– Слава, милая. Мы очень за тебя переживаем. Тебя пока опасность не касалась напрямую…

– Почему же? – криво улыбнулась Славяна. – Касалась, ещё как. Вы думаете, Дима в нас столько сил вкладывал только для того, чтобы выступить на играх? Нет, совсем нет.

Григорий обернулся и резко вернулся к столу, но не сел. Уперев руки в столешницу, он навис над дочерью.

– В чём ты участвовала?

Слава вновь сложила руки в замок, откинувшись на спинку стула.

– Ничего я не скажу.

– Слава! – повысила голос Виктория.

– Что?

– Ты должна отвечать на вопросы родителей! – надавил отец.

Слава выразительно подняла руку и начала рассматривать свои ногти.

– Я подумаю над этим.

– Ты кого-нибудь убивала? – прямо спросил Григорий.

– Гриша! – возмутилась Виктория.

– Отвечай! – потребовал отец.

Слава посмотрела ему прямо в глаза.

– Да. Десятка два человек убила точно. Но я послушала опытных людей и даже не пыталась считать. Дурная привычка, как говорят.

У матери расширились зрачки. Женщина прикрыла ладонями рот, не ожидав такого ответа. Григорий воспринял ответ спокойнее.

– Ясно. Ты отправляешься в Рязань.

– А если… – начала было Слава.

– Не спорь! – повысил голос Григорий. – Если ты хочешь связать свою жизнь с Дмитрием, то должна понимать, что он заводом заниматься не будет.

Виктория перевела удивлённый взгляд с дочери на мужа. Да и Славяна удивилась.

– Если ты уже зашла ради него так далеко, наши уговоры тебя не остановят, – вздохнул мужчина.

– Я… Спасибо, папа.