Текст книги "Куница Том 5 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 31

Москва. Поместье герцога Мартена

Февраль 1984 года

Два чёрных автомобиля въехали во двор поместья, но они были едва различимы из-за плотного снегопада. Данко наблюдал из окна, как Курпатов разговаривает с сопровождающими груз людьми. Подошли слуги. Из машин показались два гроба. Слуги неловко взялись за первый и понесли к входу. Евгений остановил их окриком и что-то сказал, сопровождая слова активной жестикуляцией.

Данко смотрел на то, как слуги неловко переносили гроб из машины в дом, как дерево быстро покрывалось снегом, как во дворе появилась ещё одна машина. Из-за снегопада она стала различима, лишь когда приблизилась. Парень отошёл от окна и пошёл к лестнице.

Когда Данко спустился, оба гроба уже внесли в холл. Курпатов заполнял какие-то бумаги, рядом ждал мужчина в форме, слуги прикидывали, как переносить свой мрачный груз дальше. Данко подошёл к гробам, слегка сосредоточившись, и ощутил магию стазиса.

– Вы, кажется, не слишком спешили, – как бы между делом сказал Евгений.

Мужчина в курьерской форме вздохнул.

– Нам своё неудовольствие уже много кто высказал, можете не сомневаться. Причина задержки в охране.

Данко подошёл ближе.

– Охране?

Мужчина кивнул.

– Да, груз всю дорогу сопровождали, отпустили только, – курьер кивнул за спину, – у ворот поместья. За сбитый самолёт кое-кто лишился должности, а кое-кто и званий с регалиями. Никто не хотел, чтобы на его участке пути с грузом что-нибудь произошло.

Евгений поставил подпись на документе и отдал бумаги. Курьер поблагодарил и попрощался, поспешив убраться из особняка. Евгений взглянул на гробы. Вздохнул.

– Когда Дмитрий говорил о защите от угроз, я рассматривал это, как гипотетическую возможность нападения на поместье. Такая угроза есть всегда, этого никто не отрицает. Но не думал, что всё обернётся так.

Подразумевали слова Курпатова ответ или нет, Данко отвечать что-либо на это не стал. Вместо этого он спросил:

– Похороны уже назначены?

Евгений пожал плечами:

– Если и да, мне пока не сообщали.

Курпатов ещё раз окинул гробы взглядом. Открыл рот, будто хотел что-то сказать, но закрыл, передумав. И ушёл. Данко постоял немного и тоже собрался уходить, когда открылась входная дверь и слуга впустил в холл незнакомую красивую девушку в траурном наряде.

– Не имею чести быть представленным, – Данко вежливо склонился, – Данко.

Девушка скептически подняла бровь.

– Данко? И всё?

Парень кивнул.

– Да. Ученик герцога Мартена.

Скепсиса стало больше.

– Вы примерно ровесники.

– Мы ровесники, – подтвердил Данко, – но у него есть чему поучиться. А вы?

Девушка помолчала немного, размышляя. Ответить она не успела, вошёл Евгений.

– Ваша Светлость, приветствую вас. Чем могу быть полезен?

Девушка перевела взгляд на гробы.

– В котором из них Миша?

– Сейчас… – Курпатов наклонился, над гробами, проверяя сопроводительные бумаги.

– Так вы княжна Пожарская? – понял Данко.

– Вы меня знаете? – перевела на парня взгляд девушка. – И знаете обо мне и Мише?

Данко чуть смутился.

– Я… Осмелюсь назвать себя другом Михаила. Мы познакомились недавно, но я ценю это знакомство. С готовностью предложил бы вам свои услуги, но не хочу оскорбить, ведь что может дать простолюдин княжне.

Курпатов выпрямился, но, увидев, что Пожарская смотрит на Данко, не стал вмешиваться.

– Вы меня не оскорбите. Миша сказал, что друзья его и герцога Мартена – это люди, на которых можно положиться. Если он не врал, а я ему верю, такая преданность похвальна.

Княжна перевела взгляд на Евгения. Тот указал на один из гробов.

– В этом. На них стазис, так что открыть я не могу.

– Этого не требуется, – Мария подошла и грациозно присела рядом, положив ладонь в кружевной перчатке на дерево.

Евгений дал сигнал слугам, чтобы удалились.

– Мы перенесём их в склеп позже.

И сам вышел вместе с ними. Данко растерянно огляделся, посматривая на выход, но не решаясь оставить гостью одну.

– Вы знаете, как они погибли? – спросил Данко.

– Это имеет значение? – спросила Мария.

– Конечно! – горячо ответил парень, – погибнуть, служа своему отечеству…

Девушка повернула голову к Данко и заглянула ему в глаза. Парень осёкся.

– Смерть – это трагедия. Не для того, кто умер, а для близких. Честь, доблесть, отвага, гордость за его подвиг. Всё это мне его не вернёт, Данко.

Парень нахмурился.

– Пожалуйста, не обесценивайте их смерти, Ваше Сиятельство. Михаил до последнего держался сам и пытался защитить сестру. Перед лицом смерти он не дрогнул. Не испугался. Не запаниковал. Это доблесть.

Мария вздохнула, поднимаясь на ноги.

– От этого мне должно стать легче?

– Да, должно, – серьёзно кивнул Данко.

– Только мне ещё больнее от осознания, какого человека я потеряла. Я ненавижу войну, Данко. Ненавижу её за то, что она отбирает лучших. Не трусы и не подлецы оказываются в первых рядах. Герои. Герои, которым суждено умереть.

Данко опустил взгляд на гроб с Михаилом.

– Война неизбежна, княжна. Войны не закончатся никогда.

Мария наклонила голову.

– И вы жаждете её приблизить? Ты, герцог Мартен и вся ваша компания? Для этого вы готовитесь, тренируетесь, набираетесь сил?

Данко отрицательно покачал головой.

– Вовсе нет. Наоборот. Дима… Герцог Мартен собрал нас, чтобы предотвращать войны, особенно крупные.

– Амбициозная задача, – оценила Пожарская.

– Возможно. Но другой у нас нет. Мы собрались именно для этого. Герцог сказал бы красивее, я не знаток слов.

Мария чуть улыбнулась.

– Зато в твоих словах есть искренность. Миша говорил, что его брат научил его ценить жизнь и не стремиться к бессмысленным подвигам. Я сомневалась, может быть, Миша сказал это только для того, чтобы мне понравиться. Рада, что ошиблась.

Пожарская снова посмотрела на гроб, с лица ушли эмоции.

– Я понимаю, что войны неизбежны, – призналась девушка.

– И оттого мы обязаны являть собой пример храбрости, благородства, честности, – заговорил Данко. – Несмотря ни на что. Только так человек может остаться человеком, даже на войне. Иначе война превратится в бойню. Без сдержек, без моральных принципов, с тем оружием, что есть сейчас, война станет мясорубкой. Многие тысячи лягут в землю.

Мария грустно улыбнулась.

– Я знаю, Данко. А ещё я знаю, как легко слетает с людей налёт благородства. Лишь немногие искренне благородны. Я ненавижу войну, потому что знаю – она станет бойней. В любом случае станет. И я боюсь этого. Это…

Она указала на гробы.

– Это лишь дань, которую мы платим своей кровожадной натуре.

– Это… – Данко хотел ответить, но растерялся.

– Не стесняйтесь, – Мария кивнула. – Я знаю, что вы ответите. Вы не приемлете такого подхода. Война – дело благородных офицеров, для которых честь – не пустой звук.

– Нет, княжна, – отрицательно покачал головой парень. – Вы правы. То есть, я не совсем с вами согласен, но Дмитрий… С герцогом Мартеном вы бы легко нашли общий язык.

Пожарская удивлённо раскрыла глаза.

– Вот как? Я удивлена. Думаю, моя тётя нашла бы, что ответить. Она более категорична. Потеряв всех близких мужчин на войне, она в своей категоричности иногда перегибает палку. И пожалуй, я не откажусь лично познакомиться с Дмитрием. Может быть, позже, когда боль от потери перестанет так меня терзать.

Княжна ещё некоторое время постояла у гроба Михаила в молчании. Данко всё же счёл за лучшее удалиться, оставив её в одиночестве. В одном из коридоров к самому проходу в холл прижались две девушки азиатской внешности. Обе использовали зеркальца, чтобы из тени подглядывать за происходящим, не выглядывая из-за косяка. Дзин показала Ксу несколько жестов. Та ещё раз взглянула на княжну, вздохнула и кивнула, убирая зеркальце. Китаянки беззвучно отошли от холла, свернув на одну из внутренних лестниц, предназначенных для слуг.

– Какая глупость, – тихо сказала Ксу.

– Ты о ком?

– Об этой девушке. Я ненавижу войну. Ха! Ха-ха-ха! Я ненавижу зимний снег и ненавижу летний зной.

Дзин задумалась, а затем призналась:

– Мне не нравится зимний снег. Он холодный и мокрый. А жара здесь не такая уж и жара.

Ксу отмахнулась.

– Я не об этом. Я о глупости этой Марии.

– А что в этом глупого? – не поняла Дзин.

Ксу нахмурилась.

– Ты тоже глупая! Ничего не понимаешь!

– А вот и нет! – ответила Дзин. – Ты просто завидуешь.

– Что? – опешила Ксу.

– Она красивая, и ты завидуешь! – повторила Дзин. – И называешь глупой. Бе!

Показав язык, Дзин сорвалась с места. Ксу побежала за ней, но уже за следующим поворотом девушки налетели на Кассандру.

– Нашла, – многообещающе улыбнулась женщина. – Вижу, у вас слишком много энергии. Отлично! Дополнительные тренировки.

На лицах девочек явственно отразилась досада. Кассандра приобняла обеих за плечи и повела за собой.

У поместья остановилась ещё одна машина. Открылась дверь, выпуская женщину в меховой шубе и шапке. Графиня Мартен увидела, как Пожарская садится в машину и уезжает. Повернулась к вышедшему из другой двери Дмитрию. Быков тоже проводил машину княжны взглядом. Выразительно посмотрел на Светлану. Та промолчала. Вместе они вошли в холл. Слуги как раз унесли гробы, и теперь здесь остался только Евгений.

После вежливого приветствия Евгений спросил у Светланы:

– Вы ещё Глава Рода, или уже…?

Дмитрий хмыкнул:

– Исполняющая обязанности.

Светлана одарила его испепеляющий взглядом, вздохнула и призналась:

– Формально – Глава. И то только потому, что Дмитрию сложновато управлять родом с края империи.

Курпатов понимающе кивнул.

– Тогда чем могу помочь? – спросил управляющий.

– Дмитрий что-нибудь передавал? – спросила Светлана.

Евгений удивился и отрицательно покачал головой, разводя руками.

– Ничего.

Светлана досадливо поморщилась. На вопросительный взгляд Евгения Дмитрий объяснил:

– Род Мартен перешёл в другую лигу. Раньше мы были мало кому интересными графьями, а теперь у нас Высший Боевой Маг, герой и целый Генерал-Губернатор. И теперь на нас смотрят совсем не так, как раньше. А у меня не настолько много подготовленных людей, чтобы бодаться на равных с такой публикой.

Евгений перевёл взгляд с Быкова на Мартен.

– Всё настолько плохо?

Женщина пожала плечами.

– Непонятно. Пока удаётся отпугивать недоброжелателей нашим генерал-губернатором, но в какой момент блеф перестанет работать – непонятно.

– Это хорошо, что ты здесь защиту навёл, – оценил Быков. – Поможет.

Курпатов постоял немного, подумал, а затем предложил:

– Так, может, обратиться к союзникам Дмитрия?

Светлана и Дмитрий с большим скепсисом посмотрели на Евгения.

– Нет, я серьёзно, – настоял управляющий. – У них есть какой-то план. И если вдруг этот план посыплется из-за нападок на род Мартенов…

Он многозначительно помолчал. Светлана ответила за двоих.

– Плохо. Но может сработать. Спасибо за подсказку.

Она развернулась, но остановилась.

– Похороны назначены на первое воскресенье марта.

– Понял, – кивнул Евгений.

Гости покинули поместье.

Глава 32

Тихий океан

Февраль 1984 года

Грузовое судно покачивалась на волнах. Чёрные тучи превратили день в сумерки. Лил дождь, не настолько сильный, чтобы зваться ливнем, но достаточный, чтобы появившийся на горизонте корабль был расплывчатым пятном даже в глазах зоркого наблюдателя.

Дмитрий нашёл в рубке бинокль и попытался рассмотреть что-то через него. Оптика не помогла, сквозь линзы Мартен увидел лишь марево. Боевое заклинание, защищающее судно от опознания и визуального определения дистанции. Впрочем, размеры судна и общий силуэт и так не оставляли сомнений – это крейсер.

Заработала связь. Дмитрий оглянулся на зашипевший прибор.

«Do you read me? Over» – произнёс голос с акцентом.

Мартен подошёл к станции и ответил.

– Loud and clear, – ответил Дмитрий.

Через секунду рация выдала тарабарщину на всё том же неизвестном Дмитрию языке. Генерал-губернатор не стал отвечать. Мартен вышел из рубки под дождь, продолжая всматриваться в корабль на горизонте.

– Так вы из прикрытия… – понял Куница.

В мареве появилась яркая вспышка. Мартен сосредоточился, шаря взглядом по небу, пока не нашёл искомое. Чёрная точка врезалась в воду, не долетев до судна метров двести, вызвав большой всплеск.

– Десять секунд, – прошептал генерал-губернатор.

Появилась вторая вспышка.

– И это не предупредительный.

Снаряд влетел в бак. Грохнул взрыв. Дмитрий сдвинулся в сторону, пропуская мимо большой кусок металла. Одна из мачт с протяжным воем завалилась вперёд и рухнула за борт. Хлёсткими щелчками рвались канаты. Один из кранов по правому борту сорвался с креплений и рухнул в трюм с металлическим грохотом.

На боевом корабле расцвели новые вспышки. Из-за размытия сложно было сказать, три, шесть или девять. Мартен, ругаясь, развернул удерживаемые защитные чары, накрывая почти всю надстройку и некоторую часть корабля. Грохнуло сразу несколько взрывов. Корабль ощутимо вздрогнул, незакреплённые вещи, валявшиеся на палубе, подбросило в воздух. На несколько секунд большую часть корабля накрыло пламенем. С надстройки снесло верхнюю часть, не защищённую барьером, два снаряда влетели в борт около носа, один рухнул на ют. Грузовое судно ещё держалось на плаву, но по гудению металла было понятно – корпус разрывает на части перегрузками.

Куница ударил в ответ.

Десяток километров – очень много для магии. Непреодолимая дистанция для тех, кто не перешагнул рубеж шестнадцатого ранга. Даже для Высших магов – задача нетривиальная. Никакая «целевая» магия на такое расстояние не достаёт, только удары по площадям. Никто не в состоянии так сконцентрировать энергию, чтобы она била точно на дистанцию в несколько тысяч метров. Были некоторые способы обойти вопрос расстояния, кровный враг, оставленный заранее артефакт-маячок и другие приёмы, но всё это не подходило Кунице. Мартен использовал другой приём.

Дмитрий выставил вперёд руки, чтобы прямыми жестами облегчить исполнение заклинания. Магия вырвалась в окружающий мир, запас Высшего Мага высвободился, расползаясь, захватывая всё вокруг, оказывая влияние одним фактом концентрации огромного количества энергии в относительно небольшом пространстве. Цвета стали чётче и ярче, будто всему миру прибавили контрастности и резкости.

Мартен раскрыл ладони, подняв их перед собой, будто кораблик был игрушкой перед его глазами, и он собирался схватить его ладонями. Куница сжал кулаки. Схватил свою цель. Мир моргнул, замер, остановился, покачнулся в хрупком равновесии. Всего на миг. Дмитрий повернул кулаки, будто ломал тростинку.

Пространство между ним и кораблём прорезала невидимая плоскость. И все объекты, которые она зацепила, сдвинулись. На миг показалось, что мир стал изображением, и кто-то сдвинул две половины по невидимому сечению. Падающие капли сдвинулись, разрываясь на две части.

Вздрогнул и крейсер. Защитные руны в его глубине, нанесённые для поглощения магических ударов, вскипели, плавя основу, на которой находились. Металл корпуса по линии сечения трещал, пузырился, местами даже рвался. Люди падали замертво, разваливались приборы, опадала разрезанная ткань, взорвался попавший под сечение аккумулятор в глубине корабля, заливая кислотой отсек, заполняя его ядовитыми парами.

Судно выдержало. Отзывалось болезненным стоном железа на каждый удар волны, но выдержало. Получило несколько пробоин, принимало в себя забортную воду, но не спешило сдаваться. Атака достигла цели, но не нанесла достаточного ущерба.

Куница покачнулся. Прыгнув выше головы, Мартен не решился бы повторить попытку. К счастью, этого и не требовалось. Противник больше не стрелял. Марево защиты исчезло и было видно, как встают в походное положение башни и как разворачивается само судно. Оно уходило. Капитан не рискнул открывать огонь, перегрузка могла добить повреждённый корпус. Куница вновь покачнулся, схватившись за стену. Свернул защиту до маленького шара, что закрывал только его самого. И стоял так, отходя после слишком сложного заклинания.

Долго прохлаждаться не получилось, корабль сотряс новый взрыв, на этот раз в трюме.

– Ну конечно! – поморщился генерал-губернатор. – груз.

Новый взрыв. Мартен оторвался от стены и пошёл к другому борту. Туда, где осталась целая лодка. Должна была остаться. Не успел. Пожар в трюме добрался до чего-то достаточно мощного. Мартен даже не услышал сам взрыв, его просто сдвинуло в сторону до стены, а защита закрыла от плотного пламени. Конструкция под ногами мгновенно потеряла надёжность и начала проваливаться. Корабль накренился, достаточно быстро, чтобы это стало заметно. И накренился именно на тот борт, где оставалась лодка. Накренился и начал разваливаться.

Мартен моргнул и поспешил вперёд, раздвигая пламя своей защитой. Это уже не был густой, непроглядный поток, а пожар охватил всю надстройку и большую часть палубы. Судя по маслянистой гадости на всех поверхностях, взорвалось нечто вроде ёмкостей с напалмом. Куница на секунду задался вопросом, кому и зачем оно здесь пригодилось, но тут же отбросил эту мысль.

Спрыгнув на палубу, он доковылял до только загоревшейся спасательной лодки. Скрежет металла раздался отовсюду сразу, в воду полетели куски конструкции, что-то взрывалось, но довольно тихо на фоне уже произошедшего и происходящего.

Куница запрыгнул в лодку и, короткими заклинаниями разбив крепёж, магией подхватил свой спасательный плот. О полёте или левитации не стоило и говорить, но заставить лодку спланировать чуть в сторону, убираясь подальше от пламени, Мартен сумел. Лодка шлёпнулась в мутную воду, едва не перевернувшись. Горящие куски борта сразу зажгли плавающую на поверхности воды муть. Мартен поморщился, магией сбивая пламя, после чего толкнул лодку подальше от тонущего корабля.

Грохнул ещё один взрыв, поднявший волну. Лодку качнуло, но Кунице даже не пришлось напрягаться. Искорёженная железка быстро скрывалась под водой. Мартен провёл пальцем под носом, стирая кровь. Перенапряжение.

– Излом для меня пока слишком круто.

Вздохнув, генерал-губернатор лёг на дно лодки и расслабился, ожидая. Оценив падающие с неба капли, накрыл лодку куполом от дождя. Дмитрий лежал, глядя, как капли стекают по куполу. Сначала в них мерцал свет от горящего корабля. Затем горела поверхность воды. В какой-то момент стало темно, но ненадолго. Луч прожектора прошерстил водную поверхность и вернулся к лодке.

Мартен вздохнул и поднялся. К нему подходил «Доблестный».

– Ваша Светлость, вы в порядке? – крикнули с палубы.

– В полном, – подтвердил Дмитрий. – Сбросьте лестницу.

Вскоре генерал-губернатор сидел в кают-компании, отбившись от корабельного доктора. Компанию ему составляла ведьма и капитан корабля.

– Скажите, Антон Тимофеевич, на каких языках говорят на кораблях?

Капитан удивился, бросил на Вайорику вопросительный взгляд, но ведьма пожала плечами.

– На русском и английском, Ваша Светлость. Как вы, наверняка, знаете, привилегию сделать английский языком военно-морского и торгового флота Священной Римской Империи выбили британцы при присоединении. Во всех морских академиях учат этим двум языкам. Ну и на кораблях Священной Римской Империи вряд ли можно найти моряка, не знающего немецкий.

Генерал-губернатор продолжил.

– А на других языках? Каких-нибудь местных, колониальных?

Капитан немного помедлил, прежде чем ответил.

– Нет. Даже если это сторожевой корабль колонии с полностью местным экипажем. Это просто запрещено.

– Прекрасно. То есть, я не мог встретить крейсер, который бы отправлял сообщения не на английском языке?

Капитан нахмурился.

– Ваша Светлость, если это какая-то шутка…

– Это не шутка, капитан. Мы были правы. Подлодка всплыла для встречи с грузовым кораблём. Но на корабле я не встретил ни англичан, ни немцев, ни каких-либо европейцев вообще. И говорили они на неизвестном мне языке.

– Но это… – морской офицер нахмурился. – А как они выглядели?

Мартен не стал отвечать, он просто показал. Сосредоточился и создал проекцию.

– Американец? – капитан удивился. – И много их было на корабле?

Мартен заинтересованно посмотрел на капитана.

– Весь экипаж. Значит, это – житель американской колонии?

– Да, Ваша Светлость. Мы заходили в их порты, общались с туземцами. Непривычно выглядят, говорят с акцентом, но то же самое можно сказать о любой колонии.

– И что вас так удивило в факте экипажа из американцев? – спросил Дмитрий.

– Да то, что у них нет разрешения на собственные корабли.

– Однако корабли у них есть. И не только грузовые. Меня обстреляли с боевого корабля, предположу, что крейсера.

– Этого не может быть!

Мартен вопросительно изогнул бровь.

– Вы сомневаетесь в моих словах? Или в том, что я правильно понял увиденное?

– Ваша Светлость! – капитан и не думал тушеваться. – Законы Священной Римской Империи строги в этом отношении! Британцы ревностно защищают свои морские привилегии! Максимум, на который может рассчитывать колония – патрульный катер. Всё, что плавает, имеет пушку или торпеду – уже часть флота, и может быть только временно предоставлено колонии. А значит, на судне будет экипаж военно-морского флота, то есть как минимум половина офицеров – британцы. Крейсер у колонии – нонсенс!

Спич не возымел на генерал-губернатора заметного эффекта.

– А грузовое судно? – спросил Мартен.

– Тоже есть тонкости. Штурман – всегда британец. А корабельный врач – обязательно европеец из титульных наций.

– Спасибо за консультацию, Антон Тимофеевич. Возвращаемся.