Текст книги "Фея в кроссовках (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Охота и патрулирование были не каждый день, поэтому Мелодия и Рамин по-прежнему исследовали пещеры и другие интересные уголки долины. Погожими днями часто сидели на том горном лугу, где Рамин впервые подарил фее цветок, и она пела песни, выражая свое счастье. Они очень нравились мальчику, он мог бы слушать их часами, вот только Мелодия, спев одну песню, обычно брала долгую паузу – словно следующая могла затмить впечатления от только что спетой песни.

Мирно, неторопливо проходили дни, переходя в недели, а те – в месяцы. Мелодии казалось, что она в долине очень давно, и когда она думала о том, как скоро придется уйти из долины, то надеялась, что этот момент никогда не наступит – в основном, из-за Рамина. Фея так сблизилась с ним, что одна мысль о разлуке с мальчиком приводила ее в ужас. Он стал ей так дорог, что Мелодия даже решила рассказать ему о том, кто она на самом деле – после очередного похода по пещере, когда они сидели на траве возле гор.

– Что значит, ты не человек?– нахмурился Рамин,– ты ведь такая же, как я! Не считая того, что девочка.

– Мне придали облик человека на время достижения цели на земле,– отозвалась Мелодия,– на самом деле я – фея, и живу в Небесной стране. Ты мне стал так дорог, что я не могу больше скрывать эту правду от тебя.

Она ожидала удивления, но, похоже, просто не осознавала всю странность сказанного для обычных людей: Рамин порывисто поднялся на ноги, отступив назад.

– Так ты… божество,– произнес он прерывающимся голосом,– а я…

Он опустил голову, обхватив ее ладонями – словно сделал что-то ужасное, и теперь только понял это.

– Ты меня не понял,– возразила фея,– мы не всесильны, наша магия простая, и ее нельзя сравнивать с силой богов.

– На небесах живут только боги, значит – ты одна из них,– произнес Рамин твердо, подняв взгляд на фею,– точнее, вы, богиня Мелодия.

И, к ее потрясению, опустился на колени перед ней.

– Перестань!– крикнула Мелодия, вскочив на ноги – ее начало раздражать поведение мальчика,– я же сказала, что не богиня!

– Я не могу больше быть обручен с вами,– продолжал гнуть свое Рамин, ужаснув ее,– люди и боги не могут быть так близки. Я готов просто быть рядом, помогать – но не более.

И, поднявшись на ноги, он отвернулся.

Мелодия осознала, что переспорить его не может, и вместо раздражения в ее душу пришла горечь.

– Ну почему ты так упрям?– спросила она тихо, чувствуя слезы на ресницах,– разве не видишь, что у меня нет никакой сверхъестественной силы? Я ничем не лучше людей.

– Вы не сможете и дальше обманывать меня,– произнес Рамин, повернувшись к ней,– я ведь знаю, что в вас есть странная сила. Ни один человек не прошел по гладкой горе, и проникли в долину вы так легко тоже, наверное, поэтому. Да и медведя убить с одной раной человек не способен.

– Мне просто везло, понимаешь?– вскричала Мелодия, снова разозлившись,– в этом нет чудес!

– Как скажете, богиня Мелодия,– поклонился ей мальчик,– а теперь я пойду, а то Рык куда-то подевался.

И он тут же убежал в лес, оставив фею стоять столбом на месте. А она ощущала в душе бурю эмоций – горечь, боль, злость и страх. Не этого она ждала, сказав ему правду…

Следующие 4 дня Мелодия постоянно пыталась все объяснить Рамину, но он уже вдолбил себе в голову, что она божество, и никакие ее слова не могли его переубедить. Когда настал день ее патрулирования, она из-за этого была очень рассеянна, что, конечно же, заметили другие патрульные. Узнав, что фея с Рамином в ссоре, они сказали, что лучше ей сначала разобраться в отношениях с ним, а потом уже снова идти на охрану границ – ведь в таком состоянии, случись вдруг нападение барсов или волков, она могла погибнуть. Поэтому Мелодия сосредоточилась на попытках поговорить с мальчиком, но ни одна из них не удавалась. Отчаявшись после очередной бесплодной попытки, фея решила больше не подходить к мальчику. Но только она ушла в горы, зайдя в одну из пещер, как мысли ее сразу же вернулись к Рамину. Она поняла, что скучает по его улыбке, шуткам, ярко-голубым глазам и любви, которая проявлялась в любом поступке мальчика, в его жестах, и которую Мелодия постоянно видела ярко-розовым ореолом вокруг Рамина. Только сейчас фея осознала, как сильно привыкла к этому, и теперь, получая холод отчужденности и почтительность, страдала. И хотя она знала, что, если придет к Рамину, то он снова будет ей поклоняться и не более, все равно не выдержала даже до вечера, через пару часов выйдя из пещеры и отправившись на его поиски.

– Прошу, не веди себя со мной так холодно!– взмолилась Мелодия, найдя его возле гор, с Рыком,– мне не хватает твоего тепла, любовь, которая грела меня раньше, очень нужна мне сейчас…

Говоря это, она чуть не плакала, но Рамин был неумолим:

– Я не могу любить богиню. У нас не может быть будущего. Моя любовь умерла, когда исчез морок, который вы на меня навели.

Мелодия вдруг почувствовала сильный гнев, и с силой ударила Рамина по лицу. Он ошарашено посмотрел на нее, а она выкрикнула, желая бить его еще и еще, но сдерживаясь – все равно это ничего не изменит:

– Ты – бесчувственный сухарь! Никому не нужна такая глыба льда, каким ты стал! Так ты состаришься и умрешь в одиночестве!

И фея побежала, не разбирая дороги, горько плача от боли, что сейчас владела ее душой. А когда успокоилась, поняла, что добежала до гор. Решение возникло тут же – она уйдет навсегда из долины, и, возможно, когда-нибудь сможет забыть Рамина…

Мелодия принялась взбираться на гору, но ее склоны вдруг сделались неприступными, отчего она постоянно съезжала вниз, забравшись всего на пару метров вверх. Раз за разом, одна неудачная попытка за другой…. Фея изранила руки в кровь об острые камни, порвала одежду, но все равно упрямо лезла, пока силы не кончились. Тогда она опустилась в отчаянии на траву и взмолилась:

– Прошу вас, горы, выпустите меня! Я чужая здесь! Теперь моя любовь безответна, и лучше уж умрет вдалеке, чем тот, кого я люблю, причинит мне еще больше боли…

Боль снова усилилась, отчего слезы потекли по щекам. Фея уткнулась лицом в колени, и плакала до тех пор, пока не заболела голова. Только тогда она ощутила, как Луна лижет ее руку, соленую от слез.

– Только ты меня не предашь, не оставишь,– улыбнулась фея, погладив барса,– ты – настоящий друг.

Снова и снова гладя шерстку Луны, Мелодия ощутила, как боль в душе стала меньше. И решила, что не сдастся – будет забираться до тех пор, пока горы ее пропустят дальше. И обязательно уйдет из долины!

Подумав так, фея стерла последние слезы, и возобновила попытки забраться, подойдя к другому участку скалы, левее. Теперь ей удавалось забраться выше, чем раньше, но оттого падение становилось еще больнее. И все же, эта боль была лишь слабым отголоском боли, которая владела сейчас ее душой, и не могла остановить Мелодию. Вот ей удалось забраться еще выше, чем раньше, и тут прозвучал знакомый до боли голос:

– Что ты делаешь?

Не удержавшись, фея снова сорвалась вниз, больно ударившись локтем о камень. И, поднявшись на ноги, увидела Рамина, что смотрел на нее с беспокойством.

– Уйти хочу,– буркнула Мелодия,– что, не видно?

Мальчик медленно направился к ней. Фея подумала, что он снова будет называть ее богиней, и отступила к скале, вскричав:

– Не подходи! Я устала от твоей холодности, и раз ты не можешь дать мне тепло, просто уйди. Я тоже уйду, навсегда, и это порадует тебя…

При мысли об этом горечь и боль стали сильнее, и Мелодия, всхлипнув, зарыдала, опустившись на траву, спрятав лицо в коленях. Она думала, что мальчик уйдет, но вскоре ощутила его теплые руки, прикоснувшиеся к ее рукам. Фея подняла голову, и удивилась, увидев нежность в каждой черточке лица Рамина.

– Не плачь,– попросил он ее тихо, стирая слезы с ее лица,– и прошу – не уходи.

– Не трогай меня!– отшатнулась Мелодия от него, поднявшись на ноги,– я… не прощу тебя! И не могу больше быть с тобой….

Она, было, закрыла лицо руками, но ладони тут же словно обожгло – раны защипало от соленых слез. Она в удивлении смотрела на свои руки, а Рамин, снова подойдя, взял ее ладони в свои.

– Как же ты изранила себя,– укоризненно покачал он головой, кладя на ранки листья целебной травы,– совсем о себе не думаешь.

Этот жест, полный заботы, обозлил фею – она выдернула руки из его ладоней, и листочки, кружась, опустились на траву.

– Я решила уйти из долины, и мне все равно, сколько я ран себе нанесу, прежде чем сделаю это – боль от них все равно меньше боли в душе.

Рамин тяжело вздохнул, словно сбылись его опасения.

– Я только сейчас понял, каким дураком был, не веря тебе. Один из селян образумил меня, рассказав, что видел уже фею в нашем селении, когда был в моем возрасте. Он смог убедить меня, что феи похожи на людей больше, чем на богов, хоть и живут меж облаков. Он сказал, что боги любят всех одинаково, и не выделяют среди людей кого-то одного. Но больше всего меня затронуло, что боги испытывают обычно только радость и спокойствие, а вот феи, спускаясь на землю, способны испытывать все чувства, что знакомы нам, и даже сильнее, поэтому их боль глубже и труднее лечится.

– Это правда,– подтвердила Мелодия с холодом в голосе,– вот только узнал ты это слишком поздно – раны в моей душе стали такими глубокими, что их не излечить одними пустыми извинениями.

– Что же мне сделать, чтобы ты простила меня?– спросил мальчик с горечью.

– Ничего. Что бы ты ни делал, мою любовь ты уже не увидишь – она растаяла в боли и горечи, осталась только ненависть к тебе. Я не хочу больше видеть тебя, и уйду из долины, как бы меня не удерживали горы.

– Они не хотят отпускать тебя,– произнес Рамин печально,– как и я.

– Но я все равно уйду! Уйду, чтобы никогда не вернуться!

Выкрикнув эти слова, Мелодия побежала прочь, больше не в силах видеть того, кто причинил ей так много боли…. Не в силах осознавать, что все могло быть иначе, если бы он все понял раньше…

Луна бежала за ней, и остановилась фея только возле гор, где было много пещер. Подумав, что можно ночевать в пещерах, а днем пытаться выбраться из долины, она начала взбираться на гору, и это ей удавалось так же хорошо, как и всегда – видимо, горы пускали ее дальше до тех пор, пока Мелодия не думала об уходе. Она забралась в одну из пещер, что были расположены высоко в горах, и, растянувшись на полу возле входа, мгновенно уснула…

Следующую неделю фея провела в горах. С утра и до вечера она пыталась выйти за горы, но каждый раз тропы заводили ее в тупики, а склоны гор сбрасывали ее, отчего на теле Мелодии от падения появлялись синяки и царапины. Когда голод давал о себе знать, раз в день, фея спускалась вниз, в долину, и срывала несколько фруктов, а Луна в это время охотилась. Мелодия не хотела видеть не только Рамина, но и других селян, и была готова в любую минуту бежать, если услышит чьи-то шаги. Шесть дней ей никто, кроме зверей и птиц, не встречался, а на седьмой день, увлекшись сбором фруктов на одном дереве, Мелодия не заметила, как к дереву подошел парень, которого она не знала по имени, но знала в лицо – один из охотников. Рядом с ним стоял тигр.

– Почему ты один?– спросила она подозрительно, сев на ветку дерева,– разве не охотишься сегодня?

– Нет. Я уже неделю пытаюсь найти тебя и поговорить. Хорошо, что сегодня мне это удалось. Ты можешь спуститься на землю, я не стану тебя уводить в селение, если ты этого боишься.

– Так тебя подослал Рамин?– тон Мелодии стал холоднее, но она, все же, спустилась вниз.

– Нет, он просто сказал мне, что ты убежала куда-то, и больше не хочешь жить в долине. Из-за того, что теперь ненавидишь Рамина.

– Тогда ты должен знать, что Рамин сам виноват. Он не верил мне, ну так пусть будет один! Или дарит цветок другой девочке.

– У нас в долине первый цветок бывает один – и для мальчиков, и для девочек,– произнес парень,– так что ты своим решением обрекаешь его на одиночество.

– Значит, по-твоему, я должна его простить?– спросила Мелодия с горечью в голосе,– а если я не могу? Он доставил мне слишком много боли, и эта боль уничтожила любовь к нему. Поэтому я решила уйти из долины, хотя горы меня не пускают.

– Я понимаю твои чувства,– сказал, к удивлению феи, парень,– когда мне было столько же лет, сколько Рамину сейчас, в нашей долине появилась фея. Все ее приняли за девочку, как тебя сейчас – она выглядела не старше тебя, и была очаровательна. Я влюбился в нее тут же, а через месяц, когда мы проделали немало прогулок по долине, подарил ей первый цветок. Признавшись мне в любви, она доверила мне свою тайну, но я, подобно Рамину, почувствовал ужас, посчитав ее божеством. Ее слова не смогли меня переубедить, и только увидев, как она плачет от боли, которую я ей причинил, я понял, что она говорила правду. Я одумался вовремя, и смог исправить свою ошибку, хоть и не сразу – она тоже недели две не хотела видеть меня, но, по крайней мере, убежать из долины не думала. Ты же испытала явно большую боль, чем она, и вряд ли сможешь простить Рамина.

– Не смогу, и не захочу,– отозвалась Мелодия резко,– так что передай ему это, и пусть не пытается найти меня.

И она побежала к горам, сжимая в руках фрукты, не в силах больше говорить о Рамине. Луна присоединилась к ней, когда фея уже шла по горной тропе, и вместе они вернулись к пещере, в которой ночевали – чтобы Мелодия поела и передохнула. После чего она продолжила попытки выбраться из долины, думая о той фее, что упомянул в разговоре с ней парень. Обычно подробности о выполнении задания на земле узнают только те трое исследователей гроз, что наблюдают за путешествием феи на земле, так что фея даже предположить не могла, кто из фей Туманной долины мог быть в этих местах до нее.

Мелодия вскоре нашла новую тропу, и пошла по ней, тесной, окруженной крутыми скалами с двух сторон. Все было спокойно, но Луна почему-то начала волноваться, раздраженно шипеть, и ласковые слова феи на нее не действовали. Мелодия не видела ничего, что предвещало бы опасность, поэтому просто перестала обращать внимание на поведение Луны.

И вдруг… земля задрожала, да так сильно, что фея едва удержалась на ногах, послышался грохот камней…. Увидев падающие со скал камни, Мелодия побежала вперед, но тут ей путь преградил большой булыжник, и пришлось бежать назад, обегая уже упавшие на тропу камни. Луна бежала на три шага впереди, и ее чуть не раздавило несколько валунов, упавших со скал. Мелодия замерла на месте, оказавшись в ловушке – булыжники перегородили тропу полностью. Слышалось слабое мяуканье Луны, потом его заглушил грохот камней, снова падающих со скал…. Фея в растерянности застыла посреди тропы, но от очередного толчка полетела на землю. Только присела, как очередной крупный камень упал на ее правую ногу, заставив истошно орать от боли. Мелодия начала толкать камень руками, свободной ногой, но он был очень тяжелым для нее, и, двигаясь понемногу, причинял все большую боль. Наконец, сумев его сдвинуть, фея потеряла сознание от боли…

Очнулась она, слыша чьи-то крики и грохот камней. Сначала Мелодии показалось, что снова земля трясется, и кто-то за стеной камней пострадал; она попыталась встать, чтобы придти на помощь, но тут же закричала от боли, едва шевельнувшись – голень правой ноги словно огнем жгло. Наверняка, она сломана, и остается только лежать, и ждать помощь…

От осознания этого и боли Мелодия заплакала. А, сумев успокоиться, огляделась – вокруг все было засыпано камнями, и за большим завалом справа все так же звучали чьи-то крики. Фея смогла различить среди мешанины слов свое имя, и поняла, что это селяне пытаются ее вытащить, разбирая завал. Должно быть, их привела Луна.

– Я жива!– выкрикнула она изо всех сил,– только нога сломана! Я не смогу вам помочь!

– Мы скоро до тебя доберемся!– прозвучал, глухо, голос Рамина в ответ,– иначе Луна нас растерзает.

Мелодия при звуке этого голоса почувствовала целую гамму чувств – боль, горечь, злость, и даже радость. Вот молодец Луна! Как хорошо, что у нее такой преданный друг!

Ей оставалось лишь ждать, и ожидание это было мучительно долгим – ведь она даже пошевелиться не могла из-за сломанной ноги. Постепенно воздух свежел, начало смеркаться, и когда уже почти стемнело, фея услышала голос Рамина очень четко:

– Все, почти разобрали! Луна, ты собьешь меня с ног!

Спустя несколько томительных мгновений Мелодия почувствовала, как шершавый язык Луны лижет ее лицо. А еще через минуту увидела Рамина, глядевшего на нее с такой радостью и нежностью, что все ее гневные слова испарились, и фея сказала совсем иное:

– Хорошо, что вы меня нашли. Я лежу здесь уже несколько часов…

– Тебя засыпало из-за землетрясения, да?– спросил один из взрослых охотников, вместе с двумя мужчинами и мальчиками-охотниками появившись перед Мелодией,– мы его тоже почувствовали, но в долине толчки намного меньше. Оказаться в такое время в горах, где много неустойчивых камней – почти смерти подобно. Ты отделалась сломанной ногой – считай, повезло.

Он, было, подошел к Мелодии, чтобы отнести ее в безопасное место, но его опередил Рамин – опустившись перед ней на колени, он произнес нерешительно:

– Позволишь мне отнести тебя в селение? Здесь оставаться опасно, и вылечить тебя мы не можем.

Мелодия молчала, опустив голову – пыталась понять, чего больше в ее чувствах к Рамину – боли или нежности. Подняла голову, собираясь сказать, что согласна…. И увидела искаженное болью лицо мальчика – было похоже, что он хочет заплакать, но изо всех сил сдерживается.

– Мне плохо без тебя, Мелодия,– прошептал он очень тихо, глядя ей в глаза,– теперь я понимаю, каково было тебе…. И сделаю все, чтобы ты снова была счастлива со мной, если ты, хоть немного, этого хочешь.

– Я позволю тебе отнести меня в селение,– произнесла фея поспешно, осознав, что не хочет видеть, как Рамин страдает,– а там мы выясним, кем являемся друг другу.

Лицо мальчика осветила улыбка, он незамедлительно взял ее на руки. Не спеша направился по тропе, а Мелодия от каждого его шага чувствовала боль в сломанной ноге, но только шипела сквозь зубы, сдерживая крики. Луна бежала рядом, а тропинка становилась все круче, заставляя Рамина тратить много сил, спускаясь с феей на руках. Она не решилась просить его опустить ее – подумала, что это ранит мальчика.

Луне вскоре захотелось побегать, но она постоянно возвращалась, и Мелодия, то и дело, видела ее спину. Тем временем, руки Рамина начали дрожать от напряжения, и фея начала опасаться, как бы они вместе не упали с тропы. Но этот страх перекрывала возвратившаяся в ее сердце любовь к Рамину – только затерявшаяся среди горестных чувств. Поэтому Мелодия верила, что Рамину достанет сил спустить ее в долину.

И он действительно смог это сделать, сразу же опустив фею на траву. Его руки все еще тряслись, и Мелодия ласково сжала ладони мальчика в своих.

– Оказывается, я плохо тренировался, тебя едва смог с гор на руках спустить,– смущенно произнес Рамин,– буду тренироваться еще, чтобы в следующий раз донести до селения. Пока этого не получится…

– И не надо,– отозвалась Мелодия с улыбкой,– дальше я поеду на Луне.

Мальчик согласно кивнул. Они все немного отдохнули, после чего Мелодия с помощью Рамина села на барса, и они пошли в селение. Дорога была недолгой, а в селении ей снова улыбались знакомые люди, говорили приятные слова, а она лишь смущенно улыбалась в ответ. И поражалась тому, что оставила этих хороших людей, уйдя в горы.

Луна подошла к тому дереву, возле которого фея обычно спала, и Рамин помог ей лечь. А рядом уже появились две девушки. Одна протянула Мелодии дымящийся напиток, с запахом трав, и фея понемногу выпила его. А в это время вторая девушка прикрепляла к ее сломанной ноге палку лианами. От горячего питья Мелодию бросило в жар, накатила сонливость, и она, закрыв глаза, заснула…

Проснулась она в темноте – плотной, душной. На небе не было ни звездочки, но вскоре Мелодия присмотрелась лучше, и поняла, что над ней – крыша хижины. Неужели ее как-то перенесли в домик на дереве?

Фея убедилась в обратном, ощущая пальцами здоровой ноги и рук мягкую траву. Значит, она все там же, под деревом, а домик селяне сделали вокруг нее.

Решив проверить, как нога, Мелодия села. Боль еще оставалась, небольшая, но ее фея могла вытерпеть. Только подумала о том, где сейчас Луна, как барс вбежал в ее хижину, принявшись щекотать стопу ее сломанной ноги своим шершавым языком.

– Все хорошо,– улыбнулась Мелодия, гладя барса по спине,– она скоро заживет.

Луна улеглась рядом и вместе с феей смотрела, как в хижину заходит Рамин.

– Ну, как себя чувствуешь?– спросил он заботливо,– лучше?

– Да, нога болит меньше. Вот бы еще на свежий воздух выйти можно было…

Она с мольбой посмотрела на мальчика, думая, что он может ее вынести на руках. Но Рамин покачал головой, разочаровав фею.

– Я бы очень хотел вынести тебя наружу, но нельзя – чтобы нога срослась правильно, нужно как можно меньше двигаться. Все-таки лианы не очень крепко связывают твою ногу с палкой. Ты можешь сидеть, лежать на боку, спине, но не стоять, и, тем более, ходить.

– Жаль,– грустно произнесла Мелодия,– Когда я болела, и приходилось все время лежать, мне это очень не нравилось. Но тогда, хотя бы, можно было вставать…

– Я скрашу время выздоровления,– сказал Рамин робко,– если… ты позволишь…

– Если я прогоню тебя, мне станет еще тоскливее. К тому же, я не могу больше злиться на тебя – ты ведь меня нашел, принес в селение, и сделал эту хижину.

– Мне помогали,– отозвался мальчик поспешно,– сам я бы ее три дня делал…

Мелодия улыбнулась, покачав головой.

– Это не важно. Твои забота, любовь вернули мою любовь к тебе. Поэтому прошу – будь рядом со мной.

– С радостью,– отозвался мальчик со счастливой улыбкой, приблизившись к фее вплотную и ласково проведя ладонью по ее щеке,– я буду с тобой все время, кроме охоты – как Луна. Если я вдруг исчезну – значит, умер.

И он поцеловал Мелодию в губы. Она почувствовала, как исчезла последняя боль в ее душе, и оттого отвечала на поцелуй со всей горячностью…

Следующий месяц для Мелодии был очень долгим. Хоть она и не видела, но чувствовала, что вокруг кипит жизнь – охотники уходили с утра в лес, а к вечеру приходили с дичью, которую готовили женщины, а дети в это время играли неподалеку. Каждый вечер все селяне собирались на ужин, и тогда Мелодии казалось, что она чувствует жар костра. Она различала только это время, когда сумерки опускались на долину – ведь Луна по своей привычке именно в этот час уходила охотиться. Поэтому время для нее словно бы застыло, ведь в хижине появлялись только Луна и Рамин, а сама фея не могла выйти из нее.

Лежа в хижине в одиночестве, Мелодия мечтала, как она снова пробежит по траве, когда ее нога заживет, и сделает много других вещей; либо вспоминала о пережитом, в основном, связанном с долиной – остальное теперь было как в тумане. Она теперь едва могла вспомнить лица Лидии Николаевны, Максима и тех мальчиков, с которыми играла, и от этого чувствовала грусть. Но в отношении города воров фея была рада этому – ведь только негативные эмоции она там испытывала. И хотя надежда оставалась в ее душе, она была очень слабой, и всегда сопровождалась страхом, переходящим порой в панику или ужас. И, конечно, все связанное с этим городом Мелодия хотела поскорее забыть.

Дав слово быть с ней все время, Рамин твердо держал его – бессменно дежурил в палатке днем, выполняя все просьбы феи, которые не касались попыток встать: носил ее любимые фрукты, находил красивые цветы, скрашивающие пребывание в хижине, веселил рассказами об охоте или рассказывал сельские легенды. И больше всех остальных Мелодии понравилась легенда об образовании гор вокруг долины.

Давным-давно, когда деревья в долине были совсем другими, и все было иначе, долина была открытым местом, лишь на юге чуть возвышались холмы. Селяне жили мирно, довольствовались плодами, и обитающих в долине животных не трогали. Но как-то из-за холмов появились люди, облаченные в странную одежду, с непонятными предметами в руках. Это были воины, в доспехах, они сражались только с вооруженными людьми. Увидев кротких селян, они решили им помочь, научили владеть оружием и познакомили со вкусом мяса. Юноши и мужчины быстро начали перенимать эти знания, но все старики, в том числе, и старейшина, были против. Старейшина прямо сказал, что им не нужны копья и мечи, и воины ушли дальше на север.

Но вскоре после их ухода в селение вторглись другие воины – беспощадные и кровожадные. Они не стали говорить с селянами, сразу начали разбой. Мужчин и юношей, что успели научиться владению оружием, они убивали, после разрубая их тела на кусочки, стариков они не трогали, либо убивали некоторых просто так, а женщин и детей обратили в рабство. Старейшина в ужасе от кровавой бойни и произвола варваров, взмолился богам, в которых верил, о защите, чтобы ни один человек с дурными помыслами и оружием в руках не остался в долине. И произошло чудо – боги отозвались на мольбу, началось сильное землетрясение, везде был хаос, и вокруг долины начали подниматься горы. А когда тряска прекратилась, уцелевшие селяне увидели, что их враги мертвы – их тела насквозь пронзили каменные столбы, поднявшиеся из-под земли, с острыми концами. Эти тела постепенно сгнили на столбах, а селяне устроили праздник в честь освобождения и воспели милость богов. С тех пор горы начали охранять долину от чужаков, и селяне снова зажили мирно.

– Хорошо, что боги были милосердны к селянам,– сказала Мелодия, выслушав легенду,– ведь если бы селяне не спаслись, и варвары разграбили долину, то тебя и остальных селян, которые живы сейчас, не было бы. Я просто прошла бы это место, которое могло бы стать пустыней, или еще одним гнилым изнутри городом…

– Что толку думать о том, что было бы, если бы все произошло иначе?– с нотой недоумения в голосе спросил Рамин,– я слышал как-то от женщин такие рассуждения, но не думал, что и феи могут размышлять подобным образом. Ведь вы все путешествуете, идете, куда ходите, и если рассуждать все время так, как только что ты рассуждала, можно вечно голову ломать.

Мелодия даже рассмеялась, осознав всю абсурдность своих мыслей.

– Этим ты меня убедил, больше так думать не буду. Просто у меня так много свободного времени, что я начинаю всякой ерундой заниматься.

– Значит, я тебя недостаточно занимаю,– тут же сделал вывод Рамин,– хотя, вроде бы, итак провожу с тобой все время.

– Это точно. Мне понравились твои легенды, расскажи еще!

Рамин, довольно улыбнувшись, начал очередное повествование, удивившее Мелодию своей необычностью и кажущейся неправдоподобностью. Через эти легенды она узнавала долину изнутри, и это знание, добавляясь к ранее узнанному, складывалось в цельную картину, необычную и многогранную. И в последствии, что бы не испытывала Мелодия, эта картина не менялась, а знания о долине и ее легендах не забылись.

Так, постепенно, долгий месяц прошел, и женщины осторожно проверили легкими прикосновениями, срослась ли нога. Убедившись в этом по спокойному поведению феи даже при сильном нажиме на ногу, они распутали лианы, и взору Мелодии предстала ее правая нога, выглядевшая несколько беспомощно по сравнению со здоровой ногой. Фея начала осторожно сгибать ногу и разгибать, преодолевая небольшую боль – сначала чуть-чуть, а потом – все сильнее, пока не становилось нестерпимо больно. Наконец, она смогла согнуть правую ногу так же сильно, как левую, и хотела выйти из палатки, но женщины сказали фее подождать еще немного, и дали напиток, от которого ее тут же потянуло в сон.

Проснувшись, Мелодия, наконец-то, смогла выйти из хижины, вместе с Рамином. Яркие лучи солнца, пробивавшиеся через густые кроны деревьев, тут же почти ослепили ее, а правая нога подогнулась, отчего Рамин подхватил фею под руку. Постепенно глаза ее привыкли к яркому свету, и с поддержкой мальчика Мелодия прошлась вокруг не разожженного костра. Устав с непривычки, она села на траву, вытянув ноги. И радовалась тому, что вновь может наслаждаться свежим ветерком, теплом и светом солнечных лучей, ароматом цветущих трав и спелых фруктов. Хотя бы наблюдать за всем этим – уже радостно, а вскоре она сможет вновь бегать и лазать по горам.

Всю следующую неделю Мелодия с помощью Рамина училась нормально ходить, а после – быстро бегать. Когда фея смогла его обогнать, мальчик согласился отвести ее к самым пологим подъемам в горы. Здесь Мелодия убедилась в том, что нога стала более гибкой после усиленных тренировок, и даже смогла залезть на уступ из крупных и неровных камней. Еще пару дней она преодолевала подобные уступы, а после – переходила к более крутым, как только Рамин давал на это согласие. А в перерывах они, как раньше, гуляли по пещерам, изучая немногие новые, и приветствуя хорошо знакомые тоннели.

Как-то раз они обследовали ту часть горы, в которой была Сокрытая Пещера. Ее саму они не пытались найти – знали, что не получится, просто искали новую пещеру для исследования. Зашли в пещеру без ответвлений, и тут Рамин произнес:

– Мы были здесь, помнишь? Там, в конце, обвал, так что нам обратно возвращаться пришлось.

И он повернул к выходу. А Мелодия, застыв на месте, вглядывалась в темноту впереди, ощущая странное стеснение в груди. Почему ей так хочется идти вперед? Ведь ничего интересного там нет….

– Ты чего застыла?– донесся до нее удивленный голос Рамина,– идем, есть пещеры интереснее для исследования.

– Рамин,– позвала фея его,– не знаю, почему, но я хочу дойти до конца. Я чувствую, что должна это сделать. Все так, словно кто-то зовет меня…

– Зовет?– переспросил мальчик недоуменно,– странно. Я ничего такого не чувствую. Но наверняка это неспроста, значит, идем вперед.

Благодарно чмокнув Рамина в щеку, она пошла с ним вместе вглубь тоннеля, а Луна и Рык бежали позади. Они игнорировали ответвления, зная, что они никуда не ведут, и в какой-то момент пол пошел вверх, заставляя прилагать больше усилий, а сам тоннель сузился, и только один мог пройти по нему. Мелодия, шедшая первой, чувствовала, что вот-вот что-то произойдет, и с нетерпением ждала этого.

– Становится светлее!– услышала она голос Рамина позади.

– Да, я вижу!– отозвалась фея,– неужели мы сможем пройти дальше?

Думая об этом, Мелодия пошла вперед еще быстрее, ощущая лодыжками, то и дело, прикосновение мокрого носа Луны. Вскоре стало так светло, что фея начала щуриться, а через несколько шагов тоннель резко повернул, и она обнаружила, что стоит на горной тропинке, которая убегает вниз, к степи, тянущейся до горизонта.

– Мы вышли из долины!– выкрикнула Мелодия ликующе,– Рамин, представляешь…