Текст книги "Семь неудач Леди Удачи (СИ)"

Автор книги: Озеро_Kate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ты вернешься домой? – герой Парижа посмотрел на нее с мольбой и надеждой. Да, будучи сыном ее злейшего врага, Адриан не мог надеяться на то, что Маринетт ответит на его чувства. Но он хотя бы мог вернуть ее родным и защищать хотя бы издали, ведь быть рядом, сняв маску, он уже не сможет.

– Ты в-ведь знал, что я не умерла? – бывшая героиня смущенно обхватила себя руками. – Твой квами должен был чувствовать, что мои серьги не меняли владельца.

Нуар молча кивнул, не понимая, к чему клонила Дюпен-Чен.

– А для остальных я давно уже съедена рыбами, – девушка горько усмехнулась. – Не думаю, что мне стоит… шокировать их своим воскрешением.

– Твои родители знают, что ты жива, – возразил Нуар. – Я обещал им, что сделаю все, чтобы вернуть тебя к ним.

– Ты им сказал?! – девушка в отчаянии схватилась руками за голову. – Господи, Кот, зачем?

***

Когда очнувшись после ранений, Маринетт узнала, что прошел целый год, а ее официально признали умершей, она относительно легко приняла решение оставить все как есть. Во-первых, девушка боялась, что «воскреснув» навлечет на родителей беду, а во-вторых, поскольку была уверена, что ее считали мертвой и они, наивно полагала, что вскоре родные смогут смириться с этим и жить дальше.

Рассказ Кота показал ей, насколько она была не права.

Комментарий к 12. Глаза в глаза

Автор не забыла про Тикки. Квами тактично сидит в шкафу, чтобы не мешать нашим героям ^_^

========== 13. Мир без нее ==========

Адриан часто видел убитых горем месье Дюпена и мадам Чен, когда приходил их проведывать вместе с Альей и Нино. Но только через полгода после фальшивых похорон Маринетт он впервые встретился с ними в обличье Кота Нуара.

– Пожалуйста, отомсти за нашу дочь, – с этими словами Сабина Чен протянула герою Парижа розовую коробочку в белый горошек.

Вернувшись домой, Адриан обнаружил в ней личный дневник бывшей одноклассницы. Маринетт была ему другом, и он искренне хотел найти и предать правосудию тех, кто ее убил. Он ни секунды не колебался, переворачивая первую страницу, – все-таки в этих записях могли быть зацепки, способные помочь в поисках виновных.

Но такой правды он не ожидал.

***

Адриана рвало каждый раз, как только он представлял, что это именно его Леди жестоко расстреляли на том мосту. Он задыхался, склонившись над унитазом, осознавая, что все эти полгода почти спокойно жил, схоронив любовь всей своей жизни. Он вместе с остальными одноклассниками приходил к ее родителям, выражал соболезнования, говорил слова сочувствия, а сам в это время был далеко в своих мыслях. Да, он переживал смерть Маринетт вместе со всеми, но не так, как сейчас, когда наконец узнал, что именно она была его возлюбленной.

Воздуха не хватало. Юноша в кровь царапал ногтями горло, вспоминая падение его Леди с моста. Он кричал, но не слышал собственных криков. Плагг что-то пытался ему сказать, но Адриан не желал его слушать. Да и не мог: стук собственного сердца, эхом раздававшийся в ушах, заглушал все прочие звуки.

Он не смог защитить свою Леди.

Он не смог даже узнать ее, хотя она всегда была рядом.

Ничего не смог! Ничтожество, недостойное жизни. Это Адриан должен был умереть, а не Маринетт.

С душераздирающим криком вырывалось наружу осознание того, что ему больше никогда не увидеть ее улыбки. Она не закатит глаза на его каламбур, не отстранит руку от поцелуя, не назовет его глупым Котом.

Потому что ее больше не было в этом мире.

Юноша кричал, кричал изо всех сил, словно бы это могло вернуть любимую в царство живых. Но, увы, кроме черного квами никто не слышал этого крика, так как из-за командировки отца в огромном доме они были одни.

Проклиная собственную беспомощность, Адриан крушил комнату, разбивая один предмет за другим. Монитор, лампа, телевизор, – все это летело на пол, раскалываясь на сотни осколков.

По которым блондин ступал босыми ногами, совсем не чувствуя боли.

Ведь боль от потери любимой заглушала все остальное.

Ледибаг могла полюбить Кота Нуара, если бы уже не была влюблена в него как Адриана. А он ведь даже никогда не задумывался о любви к Маринетт.

С громким стуком Адриан ударился головой о стену, а потом еще раз и еще, до тех пор, пока в глазах не стало темно, а из рассеченного лба не потекла струйка крови.

Ледибаг всегда отказывалась снимать маску перед ним, боясь, что он разочаруется, увидев неуклюжую Дюпен-Чен. Да если бы она решилась на это, Нуар был бы самым счастливым Котом на всем свете!

А перед Бражником она маску сняла.

И забрала его тайну с собой в могилу!

Кулак Агреста на большой скорости врезался в стену.

Кот не знал, кому должен мстить. Кто тот подонок, что забрал у него прекрасную Леди? Он убьет его, собственными руками убьет, даже без «Катаклизма» – разорвет в клочья, заставив пережить ужасные муки.

Вот только где, черт возьми, его искать?

За все полгода – ни единой зацепки.

Отмахнувшись от Плагга, Адриан упал на колени. Осколки разбитой вазы врезались ему в ноги, но юноша этого даже не замечал.

Ледибаг больше нет. Маринетт больше нет. Зачем же тогда он сам?

Ведь смыслом его жизни было защищать пятнистую героиню. И со своей задачей Агрест не справился.

В желудке уже ничего не осталось, но мышцы все сокращались в рвотных позывах. Стоило только закрыть глаза, Адриан видел окровавленное тело своей любимой. Стоило только открыть их – юноша видел мир без нее.

Ужасный мир, жить в котором он был не в силах.

– Жива!!! – голос Плагга все-таки достиг ушей Адриана, когда тот уже подносил нож к своей шее. – Она жива, мать твою, придурок оглохший!

Нож выпал из рук, и блондин недоверчиво посмотрел на своего квами.

– Я ведь говорил тебе, когда почувствовал, что брошь Мотылька сменила хозяина, – затараторил котенок, овладев, наконец, вниманием подопечного. – И говорил, что серьги твоей Леди все еще при ней. Ты совсем идиот, или как? – в глазах Плагга читалось искреннее беспокойство.

– Жива? – в глазах же Агреста не было ничего: лишь пустота. Как она могла быть живой, если ее расстреляли?

Голова закружилась. Юноша потерял сознание.

***

Адриан проснулся оттого, что ощутил прикосновение чего-то холодного к ноге. С трудом разлепив глаза, юноша приподнялся на локтях и увидел, что Плагг обрабатывал его царапины смоченной чем-то ваткой, а большая часть ран уже была перебинтована.

– Оклемался? – пробурчал квами, не отрываясь от процедуры. Потом он еще успеет высказать все, что думал по поводу истерики своего хозяина, и нажаловаться на то, насколько тяжелой была аптечка, которую ему пришлось тащить через весь дом. Сейчас важнее было привести блондина в порядок.

– Она правда жива? – охрипшим голосом спросил Адриан.

– Да, – подтвердил Плагг. – Серьги Удачи все еще у нее. Большего сказать не могу, потому что не знаю.

***

В тот день Агрест твердо решил, что обязательно найдет и вернет свою Леди. И отомстит тем, кто посмел навредить ей.

Даже если ради этого ему придется убить.

***

Кот Нуар патрулировал город почти круглыми сутками, лишь на три-четыре часа возвращаясь домой, чтобы поспать и позволить Плаггу восстановить свои силы. Адриан часто пропускал секции и фотосессии, предпочитая тратить это время на поиски своей Леди, но так и не мог нигде ее найти. Черный квами утверждал, что Маринетт жива, но юноша при всем желании не смог бы успокоиться: видеозапись покушения не выходила у него из головы. Он каждый раз пересматривал ее в своем воображении в мельчайших подробностях и каждый раз винил себя в том, что не смог спасти любовь всей своей жизни.

Пусть Плагг говорил, что Маринетт жива, но он не мог ответить: здорова ли она.

Без Леди мир для Кота лишился красок. Он давно позабыл, каково это – чувствовать вкус, и принимал пищу лишь для того, чтобы набить чем-нибудь желудок и не свалиться без сил на какой-нибудь крыше. Спать он приходил лишь тогда, когда уставал так, что никакие сны (а сниться ему могла лишь она, изрешеченная пулями и падающая с моста в Сену) не могли уже сниться. От кругов под глазами не спасал даже грим, с карьерой модели пришлось совсем завязать.

Но так даже лучше – появилось больше времени для поисков Леди.

Однажды Габриель Агрест даже заподозрил сына в употреблении наркотиков, но медицинское обследование опровергло его подозрения.

***

В первую годовщину происшествия на мосту Адриан впервые в своей жизни напился. В одной руке он держал бутылку вина, в другой – фотографию Маринетт, и представлял, что было бы, если бы он раньше узнал личность своей напарницы. Голубоглазая девушка с милыми хвостикам так искренне улыбалась ему с фотографии, что Адриан не мог поверить: как он не замечал этой улыбки, хотя она всегда была рядом с ним. Почему, черт возьми, он узнал о том, что был небезразличен любимой лишь после того, как ее потерял?

Сможет ли Адриан снова посмотреть ей в глаза после того, как найдет?

А сможет ли он вообще найти ее? Время шло, но ни малейшей зацепки так и не удалось отыскать.

Ледибаг… Маринетт… Любимая словно провалилась сквозь землю!

Канула в Сену, если точнее.

***

Вторую годовщину покушения Адриан встретил в облике Кота Нуара на том самом месте, где расстреляли его любовь. В ближайшем пабе с героя Парижа даже не взяли денег, бесплатно предоставив защитнику города какое-то крепкое пойло. Оно обжигало глотку, избавляло голову почти ото всех мыслей, кроме тех, что так или иначе были связаны с Маринетт. Даже алкоголь не позволял забыть о ней ни на секунду.

Кот чувствовал, что больше не может так жить, что ему нужно выговориться… И сам не заметил, как через окно проник в комнату к Хлое Буржуа.

– Мне так плохо, Хло! – проскулил он, опускаясь на колени перед удивленной блондинкой.

А в следующую секунду зеленая волна сняла с него трансформацию.

Адриан рассказал ей все: и как получил свой Камень Чудес, и как влюбился в Ледибаг, и как в один день она исчезла из его жизни. Он признался, что только через полгода после похорон Маринетт узнал, кем являлась героиня Парижа, и что пообещал себе найти и вернуть ее, ведь его Леди не могла умереть. Агрест выложил ей все свои мысли, страхи и опасения, после чего вновь обратился Котом Нуаром и вышел в окно продолжать поиски своей любви, оставив Хлою в одиночестве переваривать полученную информацию.

***

Дневник Маринетт Адриан знал наизусть.

Строчки, написанные ее рукой, позволяли ему почувствовать ее мысли, приблизиться к ней хотя бы в воспоминаниях. Перепрыгивая с крыши на крышу, в надежде увидеть вдали красное пятно, перелетавшее с помощью верного йо-йо с одного здания на другое, Кот Нуар иногда останавливался в значимых для них обоих местах.

В парке, где Маринетт тайно наблюдала за его фотосессией.

На крыльце коллежа, где он обменял свой зонт на ее сердце.

На крыше пекарни и дома, в котором она жила.

Немудрено, что однажды Томас Дюпен обнаружил героя Парижа спящим перед дверьми их пекарни.

Очнулся Нуар уже внутри.

Коту было стыдно смотреть в глаза родителям Маринетт, поскольку за полтора года, что прошли с последней их встречи, он даже не подумал сообщить им, что их дочь жива. Он не заслуживал той заботы, которую Том и Сабина к нему проявили, угостив завтраком, ведь впервые за несколько месяцев он почувствовал вкус.

Захлебываясь слезами, Нуар на коленях просил у них прощения за то, что не смог защитить их единственную дочь. Он обещал им, что найдет Маринетт, ведь его квами знает – Леди жива, и они поверили каждому его слову.

Сабина Чен взяла с Кота еще одно обещание: Нуар должен был следить за своим питанием и сном, ведь с никудышным здоровьем он не сможет защитить их дочь, когда вернет ее в дом. Томас Дюпен и вовсе сказал, что его зять должен уметь держать эмоции под контролем.

А затем они дали Нуару понять, что он всегда будет желанным гостем в их доме.

***

Время шло. В отцовском особняке Адриан появлялся лишь изредка, да и то лишь из-за того, что Сабина постоянно повторяла, что Адриан не должен был забывать настоящую семью. Однако, будь его воля, он бы согласился никогда не рождаться Адрианом Агрестом, а быть обычным котом, которого подарили бы Маринетт на день рождения, при том лишь условии, что ей никогда бы не пришлось ловить пули собственным телом.

Но в этой жизни слишком мало зависело от его воли.

Иначе он бы не был сыном человека, чуть не отнявшего жизнь Маринетт Дюпен-Чен.

С тех пор, как Адриан прочитал предсмертную записку своего отца, он ни разу не встречался с Томасом и Сабиной. Как посмотреть им в глаза, зная, что из-за его родителя они лишились возможности видеть свою дочь? Как наслаждаться вкусом их выпечки, понимая, что из-за Габриеля Агреста Маринетт не могла отведать их булочек? Разве мог он приходить в их дом, зная, что из-за его отца Маринетт целых семь лет не переступала родной порог?

Адриан считал, что он виновен лишь потому, что являлся сыном своего отца. Что не остановил его от злодеяний, что не знал о том, чем занимался его родитель.

Когда он вернет Маринетт родным, облегчит ли это его вину хотя бы на самую малость?

Или в дружелюбной семье месье Дюпена и мадам Чен его имя отныне будет сродни проклятью? Будут ли Том и Сабина жалеть о том, что предоставили в свое время отчаявшемуся Коту кров и еду? Будут ли мечтать забрать ту теплоту, которую ему подарили?

Ведь все это должно было предназначаться Маринетт.

Каждый круассан, что он съел в их пекарне. Каждая чашка чая, что была предложена герою Парижа. Вкуснейшее рагу из всех, что он ел в своей жизни.

Если бы не Габриель Агрест, Маринетт бы каждый день завтракала, обедала и ужинала в кругу любящей семьи. Они бы каждый день дарили друг другу улыбки, обсуждали последние новости, Маринетт бы рисовала эскизы, которые Том и Сабина непременно хвалили бы. Быть может, Леди ответила бы на чувства Кота, и по вечерам Маринетт ходила бы на свидания с Адрианом. Она бы позвала его на фруктовый коктейль, а он бы предложил ей выйти за него замуж.

Но из-за Габриеля Агреста это все, черт побери, невозможно!

Даже сейчас, когда Маринетт наконец-то нашлась, один тот факт, что Адриан являлся сыном ее злейшего врага, уже лишал его всех шансов на совместное будущее с любимой.

Она не простит.

Это сейчас Леди позволяла Коту себя обнимать, смотрела на него с безграничным доверием. Но стоит ей только узнать, кто посмел нацепить на себя маску ее напарника, доброта в ее глазах сменится презрением. Она тотчас прогонит его и никогда больше не позволит человеку, носящему фамилию Агрест приблизиться к ней, заговорить с ней, дотронуться до нее…

Но даже так Кот не посмеет разлюбить свою Леди и будет защищать ее до конца своих дней.

Ведь снова жить без нее Адриан больше не сможет.

========== 14. Адриан Агрест ==========

Нуар виновато смотрел на любимую, которая, смущенно спрятав лицо в ладонях, издавала неразборчивые писки. Кот прекрасно понимал: мало кто обрадуется, узнав, что его личный дневник читали, но не мог же он скрыть от нее эту правду? Герой Парижа и так умолчал о том, что даже проснувшись посреди ночи может по памяти процитировать любую страницу.

– Почему, – наконец, из уст Маринетт начали вылетать понятные фразы, – почему из всех людей мира мой дневник прочел именно ты? Я ведь такую чушь там писала…

Девушка присела на корточки, словно это могло спрятать ее от взгляда Нуара. О, сколько секретов и переживаний она оставила на страницах своего дневника! Так неловко было вспоминать, о чем же она писала, будучи школьницей. И ведь Кот теперь знал, что о нем и о его каламбурах думала Ледибаг! И что она размышляла о том, что дала бы Нуару шанс, если бы не была влюблена в Агреста!

– Хотя лучше уж ты, чем Адриан, – смущенно прошептала мадемуазель Дюпен-Чен.

Кот поперхнулся.

Он уже почти смирился с мыслями о том, что Маринетт никогда не простит его как Адриана за грехи отца, но слышать подобное все равно было ужасно больно. Неужели Леди настолько ненавидела сына своего врага, что вероятность того, что Адриан прочел ее дневник, настолько ее пугала?

– П-почему? – осторожно поинтересовался Нуар.

– А то ты не знаешь, Котик! – Дюпен-Чен приподняла голову и посмотрела на бывшего напарника. – Там ведь почти на каждой странице о нем было написано.

– Ты жалеешь об этом? – чуть слышно спросил герой Парижа. Страницы дневника Маринетт содержали единственное доказательство того, что его Леди когда-то была неравнодушна к нему без маски. Нуар знал, что ее любовь осталась в прошлом (не мог же он надеяться на сохранение ее чувств после всего, что произошло!), но как же, черт возьми, ему хотелось, чтобы она хотя бы не сожалела о том времени.

– Не то чтобы жалею, – девушка села на кровать и похлопала по ней, приглашая Нуара присесть. Кот послушно сел рядом с ней, и Маринетт положила голову ему на плечо. Несмотря на то, что с их последней встречи прошло целых семь лет, бывшая героиня все так же безоговорочно доверяла своему напарнику. Теперь же, раз он знал ее личность (еще и дневник, как оказалось, читал), Дюпен-Чен могла рассказать ему все. – Просто… Вспоминая об этом ощущаю себя наивной дурочкой.

– Потому что… – Кот сглотнул подступивший к горлу комок. – Тебе нравился сын Бражника?

– Потому что для меня не являлось проблемой прыгнуть в пасть динозавру, – горько усмехнулась Маринетт, вспомнив битву с Анименом. – А вот пригласить Адриана в кино казалось невыполнимой миссией.

– Ну, знаешь, моя Леди, пригласить в кино тебя для меня тоже в то время было невыполнимо.

– Ты не злишься на меня? – Маринетт зажмурила глаза, пытаясь сдержать возвращающиеся слезы. Черт возьми, родители знали, что она жива, Нуар знал… Ради чего тогда была эта игра в прятки?

– Я не способен на тебя злиться, Принцесса, – мягко произнес Кот, взяв руку Леди в свою. Ее миниатюрная ладошка, лежавшая на его когтистой «лапе», невольно заставила героя Парижа вспомнить сказку «Красавица и Чудовище». Хотя он, не защитивший даму сердца от собственного отца, не был достоин зваться даже чудовищем. Он – ничтожество, не более.

– Все точно будет нормально, если я вернусь?

– Сегодняшний день стал лучшим днем в моей жизни лишь потому, что я увидел, что с тобой все в порядке. Уверен, твои родители отреагируют так же.

– Глупый Кот, – фыркнула бывшая героиня.

Слишком сладко звучали его слова, но девушке очень хотелось верить в то, что все сказанное – правда. Однако кое-что из его слов заставило насторожиться. Девушка не сразу приняла это во внимание, но неожиданно она осознала одну вещь: Нуар знал, что Габриель Агрест был Бражником. Получалось, он и в этом признался в предсмертной записке? Как много он рассказал? И как много обо всем было известно Адриану? Ведь по словам Хлои, тот знал, что именно Габриель послал по ее душу убийц.

– Котенок, – Маринетт отстранилась от напарника и посмотрела ему в глаза, – что было в предсмертной записке Габриеля Агреста?

– Он признался, что был заказчиком твоего убийства, – голос Нуара дрогнул. Это была не та тема, которую он хотел бы сейчас обсуждать (после семи лет разлуки ему было достаточно просто молчать рядом с ней!), но Кот не мог не ответить на вопросы любимой. Пусть и каждый ответ Нуара приближал их к раскрытию его личности.

– А то, что я была Ледибаг, а он… Бражником?

– Написал, – честно признался Кот. По изменившемуся лицу его Леди он прекрасно понял, что не этот ответ она желала услышать.

– Как много людей знают об этом? – девушка обхватила себя руками. Если со страхом перед возвращением к прежней жизни она почти справилась благодаря поддержке Нуара, то боязнь снять маску перед всем миром она преодолеть была неспособна.

– Хлоя, – Нуар вцепился когтями в собственную ладонь. Он обещал себе, что не будет лгать Маринетт, но заставлять ее волноваться из-за всей правды было больно. – И Натали.

– Натали… – имя казалось девушке знакомым. – Это секретарша Габриеля Агреста?

Герой кивнул, а Маринетт задала следующий вопрос:

– А Адриан? – Дюпен-Чен перевела взгляд на пол. – Адриан знает?

Сказать «Да, знает, потому что он – это я» Кот не мог. Он пытался, даже открыл для этого рот… Но слова застряли в горле из-за страха, что Маринетт больше никогда не захочет с ним разговаривать. Черт возьми, Нуар даже поймал себя на мысли о том, что хотел, чтобы его трансформация никогда не снималась! Кот боялся потерять любимую вновь лишь из-за того, что под его маской скрывался тот, кого она наверняка не желала бы видеть.

– Прежде, чем я отвечу на этот вопрос, – Нуар опустил взгляд, ощущая вину за то, что пользуется положением, – можешь сказать, что ты думаешь… о нем?

– Тебя интересует, влюблена ли я в него до сих пор? – переспросила Маринетт и, не дождавшись ответа, продолжила: – Нет. Это в прошлом.

Маринетт понимала, что она врала, причем, в первую очередь самой себе. Стоило ей увидеть Адриана на похоронах его отца, как в ней тотчас же вспыхнули почти затихшие чувства. Нет, сейчас бы она не стала ни заикаться перед ним, ни смущенно краснеть, но при виде его ее сердце бы все равно отбивало морзянкой «Люблю».

Девушка вновь положила голову на плечо Нуара. Она даже не представляла, что ей может быть настолько спокойно и комфортно рядом с верным Котом. Так странно: они не виделись дольше, чем были знакомы, но Дюпен-Чен чувствовала, что у нее никогда не было друга ближе, чем он.

Маринетт искренне жалела, что отдала свое сердце бывшему однокласснику, а не герою Парижа. Но, увы, даже сейчас она не могла ничего с этим поделать. Лишь продолжать врать.

– Понимаю, – Нуар облизал пересохшие губы. Глупый Кот! Он еще смел на что-то надеяться?

Он упустил свой шанс еще в коллеже, поскольку ни разу не посмотрел на Маринетт в то время. Голос разума пытался твердить, что ему достаточно того факта, что Леди жива и здорова, но сердце обливалось кровью и билось в агонии от осознания того, что ему не было места в ее жизни.

В маске – возможно. Без нее – никогда.

Но как долго герой сможет сохранить тайну своей личности? В любой момент Принцесса могла попросить его раскрыться, и отказать в этой просьбе Нуар не мог.

Почему его угораздило родиться сыном Габриеля Агреста? Когда-то Адриан восхищался своим отцом, хотел во всем ему угодить и добиться признания. Сейчас же юноша не испытывал к нему ничего, кроме ненависти и презрения. Мало того, что Габриель насылал злодеев на Париж, так он еще и сломал жизнь Маринетт и собственному сыну.

Он даже под конец успел все испортить и застрелился прежде, чем Адриан смог отомстить!

Нуар яростно сжал правую руку в кулак. Если бы он нашел способ вернуться в прошлое, то даже раздумывать не стал бы о том, применять ли ему «Катаклизм».

Хотя – кулак парня разжался – сам Адриан виноват был не меньше. Живя в одном доме с собственным врагом, он ничего не заметил. Адриан был виноват в том, что не остановил своего отца, позволил ему творить злодеяния и, самое главное, так поступить с Маринетт.

– Адриан Агрест тот еще подонок, – тяжело вздохнул Кот.

– Не говори так, – возразила Маринетт. – Дети не в ответе за грехи родителей. А сам Адриан ничего плохого не сделал.

– Он не придушил своего папашу, пока тот спал, – Нуар искренне жалел об этом.

– Он не знал, каким был его отец, – Дюпен-Чен не могла согласиться с бывшим напарником. – К тому же кроме отца у Адриана никого не было. Я даже не могу представить, что он чувствовал, узнав о самоубийстве. И уж тем более, прочитав предсмертную записку.

– Ты слишком добрая, Принцесса, – слабая улыбка возникла на лице героя.

Ледибаг всегда была излишне добра ко всем, даже к врагам. Если бы не ее доброта, она бы не подвергла свою жизнь опасности, а Бражник бы еще семь лет назад отправился за решетку. Однако Маринетт была не только добра, но и жестока. Потому что ее слова зародили в сердце Нуара надежду. Быть может, узнав, кто он под маской, она согласится продолжить общение с ним?

– Маринетт, – Коту потребовалось собрать всю свою решимость, чтобы задать этот вопрос, – получается, ты не ненавидишь Адриана Агреста?

– За что мне его ненавидеть? – искренне удивилась девушка. – Скорее, это он должен ненавидеть меня, – голос бывшей героини Парижа дрогнул. – Сам посуди: я помешала воскресить его мать, из-за меня его отец прострелил себе голову… Держу пари, Адриан никогда меня не простит.

– Что за чушь ты несешь, моя Леди?! – Нуар схватил Маринетт за плечи и с отчаянием посмотрел ей в глаза. – Он не может тебя ненавидеть! – Кот шмыгнул носом, и слезы вновь потекли по его щекам. – Только не тебя! Кого угодно, но не тебя, Маринетт!

– Кот, я не понимаю… – девушка попыталась отстраниться – ее слишком поразила реакция напарника, но тот, напротив, притянул ее к себе и крепко обнял.

– Моя Леди, я люблю тебя, – слова и чувства, что Нуар так старательно сдерживал и подавлял, вырвались наружу. – Всегда любил, с первого дня нашей встречи. Чтобы ни случилось, я бы не смог забыть тебя или разлюбить. Ты все для меня. У меня никого, кроме тебя нет. И не будет. Потому что без тебя – не будет меня… И если ты скажешь, что не хочешь меня видеть из-за того, что мой отец… Мой отец…

Слова снова застряли в горле. Да и вряд ли бы герой Парижа смог бы их произнести, сотрясаясь в рыданиях. Нуар вцепился в Маринетт так, словно она была спасательным кругом, словно от того, насколько крепко он ее держал, зависела вся его жизнь.

Девушка же не знала, как реагировать на происходящее. В ее голове вертелось одно-единственное слово: невозможно. Но как иначе можно было объяснить состояние и слова Кота? Словно под маской героя Парижа скрывался…

– Маринетт, ты должна его успокоить, – Тикки, наблюдавшая за воссоединением героев из своего укрытия в шкафу, решила все же вмешаться.

Дюпен-Чен вопросительно посмотрела на свою квами. Она сама прекрасно знала, что нужно было положить конец внезапной истерике напарника, но только как?

– Прислушайся к своему сердцу, – пропищала пятнистая и снова удалилась в укрытие. Совет был абстрактным, но если Тикки была права, то Маринетт сама поймет, что нужно делать в этой ситуации. И мешать ей мудрая квами не собиралась.

Нуар из-за собственных рыданий даже не заметил красную квами. Для него вообще в данный момент не существовало ничего и никого, кроме Маринетт, которую он все так же крепко сжимал в своих объятиях. Кот боялся, что девушка отвергнет его признание и что это была последняя в его жизни возможность прикоснуться к ней, почувствовать тепло ее тела. Нуар забыл о том, что в данный момент был в маске и не раскрывал перед Маринетт свою личность. Он не мог поверить в то, что его Леди допускала мысль о том, что он был способен ее ненавидеть! Как она могла так подумать о нем? Ведь все эти семь лет он жил лишь ради встречи с ней. Ради нее он был готов умереть тысячи раз в самых ужасных муках. Герой Парижа был готов на все, чтобы доказать искренность своих чувств, но в данный момент был способен только на безудержные рыдания.

Маринетт осторожно вызволила прижатую к его груди правую руку и погладила своего Кота по голове. Так ли невозможна была посетившая ее мысль? Неужели, внезапная догадка, возникшая как реакция на странное поведение напарника, была ответом на многие ее вопросы? Сердце твердило уверенное «Да!», а Тикки просила прислушаться к нему.

Отбросить страхи. Сказать правду самой себе.

И прошептать верному напарнику на ухо то, что никогда не решалась произнести:

– Я люблю тебя, Адриан Агрест.

***

Нуар вздрогнул и прекратил рыдать. Ему показалось, что он ослышался, ибо услышанное было слишком невероятным, чтобы быть правдой. Он замер и даже затаил дыхание в надежде, что Маринетт повторит сказанное.

– Глупый Кот, ответь хоть что-нибудь, – смущенно пролепетала она. – Хотя бы скажи, что я не ошиблась. Потому что иначе я буду чувствовать себя ужасно глупо. Хотя я уже чувствую себя так, потому что если ты на самом деле Адриан и читал мой дневник, то… Аргх, Нуар, не молчи!

– Маринетт, – Кот взял лицо девушки в ладони и посмотрел ей в глаза, – ты правда примешь меня и без маски? После всего, что сделал тебе мой отец?

– Я никогда не винила тебя за то, что он сделал.

Нуар прошептал слова обратной трансформации, и зеленая волна пронеслась по его телу; черная тень на удивление тактичного квами незаметно юркнула в шкаф к пятнистой подруге. О, боги, как же приятно было прикасаться к щекам возлюбленной без перчаток, чувствовать ее нежную кожу и не видеть ожидаемого отвращения в ее глазах! Маринетт, его Леди, его Принцесса тепло и мягко, смущенно и нежно улыбалась ему, не отталкивала, не презирала.

Сглотнув подступивший от волнения комок, Адриан осторожно приблизился к ее губам и застыл, не решаясь поцеловать их. Он ощущал ее щекочущее дыхание, чувствовал ее губы в миллиметре от своих, хотя и не касался их.

А вдруг это сон? Вдруг он проснется, стоит их губам соприкоснуться? Подобного он не выдержит. Если Агрест сейчас проснется и не увидит Маринетт перед собой – он умрет.

Адриан вздрогнул, почувствовав, что его Леди сама подалась чуть вперед, отчего их губы все же соприкоснулись. Волна мурашек пробежала по всему телу героя без маски. Это не сон – реальность, ибо не могли подобные ощущения быть ненастоящими! Ее губы невинно, нежно, целомудренно прижимались к его, словно Маринетт была не двадцатипятилетней женщиной, а до сих пор оставалась юной школьницей, для которой поцелуи все еще оставались чем-то сокровенным, сказочным, необычным. Черт возьми, Адриан и сам был таким! Но желание, копившееся в нем на протяжении стольких лет, уже невозможно было сдерживать.

Он мечтал об этом с тех самых пор, как влюбился в нее, с первого дня их знакомства, с первой совместной битвы. Годами он представлял, каковы ее губы на вкус, не имея возможности получить ответ на этот вопрос. Блондин высунул язык и очертил им контур губ своей возлюбленной, утоляя бушевавшее в нем любопытство. Никогда прежде герой Парижа не испытывал ничего подобного, а ведь они только начали свой поцелуй!

Принцесса приоткрыла рот, словно приглашая язык Адриана внутрь. Он не заставил себя долго ждать, черт возьми, Агрест сам не мог ждать ни секунды, ведь спустя столько лет он наконец добился желаемого! Исследуя каждый миллиметр ее рта, проводя языком по ее зубам, переплетая ее язычок со своим, Адриан пытался выразить все те чувства, что переполняли его сердце.

Ощущать, что Маринетт отвечала на его поцелуй – было лучшей наградой за все годы, минуты, секунды ожидания и тоски по ней. Его страхи оказались пусты, а любовь, напротив, взаимна. Он не заслуживал подобного счастья, но отказаться от этого уже не мог.

Легкие горели от недостатка кислорода, но Адриан был не в силах разорвать поцелуй. Ее любовь была ему нужнее воздуха, Агрест чувствовал, что он никогда не сможет утолить свою жажду, поскольку с каждой секундой он желал продолжения еще сильнее.