Текст книги "Семь неудач Леди Удачи (СИ)"
Автор книги: Озеро_Kate
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
========== 1. Больше не Маринетт ==========
Семь лет назад все стены в ее комнате были увешаны плакатами с прекрасным зеленоглазым блондином Адрианом Агрестом, который был не только известной моделью, другом и одноклассником, но и объектом безответной любви. Сейчас же от этой любви осталось лишь смутное воспоминание, а единственная фотография Агреста, висевшая у нее на двери, во-первых, принадлежала его отцу Габриелю, а во-вторых, использовалась в качестве мишени для метания дротиков.
Да и звала она себя больше не Маринетт Дюпен-Чен, хвостики давно сменило каре; неизменными остались лишь серьги-гвоздики, напоминавшие о геройском прошлом.
Осторожно погладив дремавшую Тикки по головке, девушка открыла окно, чтобы пустить в комнату свежий воздух. Правда, воздух в этой части Парижа свежим назвать было нельзя: пропахший выхлопными газами да «ароматами» близлежащей помойки он вызывал лишь желание поморщить нос. Однако между этими запахами, в которых все же присутствовала примесь кислорода, и затхлым воздухом плесневелой сырой комнатенки, девушка обычно выбирала первое.
Последние пять лет домом Маринетт являлась однокомнатная квартирка, ранее служившая комнатой в общежитии для рабочих. Размерами новое жилье похвастаться не могло: в комнате умещались лишь небольшая кровать да узкий шкаф. Не было места даже для стола: его роль исполняла откидная доска, прикрепленная к подоконнику. Вот только если разложить этот импровизированный стол, то нельзя было подойти к шкафу, да и с кровати приходилось слезать через спинку. Не лучше дела обстояли и в санузле: унитаз, постоянно текущая раковина да прикрепленный к стене душ. Ни ванной, ни душевой кабины, только постоянная сырость, пропитавшая всю квартиру, в которой, к слову, и кухни-то не было.
Но девушка не жаловалась. Она хотя бы была жива.
***
Когда семь лет назад Маринетт Дюпен-Чен из-за природной неудачливости оказалась не в то время и не в том месте, а из-за врожденной неуклюжести свалилась так, что стала невидима окружающим, она и представить не могла, что эта неудача откроет ей личность Бражника.
Девушка хотела было подняться на ноги или хотя бы выползти из-под этих чертовых досок (ну, заблудилась она, когда искала, где будет проходить показ Габриеля Агреста, с кем не бывает!), но услышала шаги. С одной стороны, Маринетт могла бы позвать на помощь, с другой же – как ей объяснить, зачем она забрела в подсобные помещения? Она ведь могла так подставить Адриана, через которого Алья достала для Дюпен-Чен билеты на показ. Поэтому девушка все же решила притвориться очередной доской, благо видно ее не было. Потом, когда все уйдут, превратится в Ледибаг, раскидает завалившие ее предметы в разные стороны, чтобы неповадно было на заблудившихся девушек сваливаться, да пойдет любоваться одеждой последней коллекции.
Вот только вошедшим оказался Габриель Агрест, удалившийся в дальние помещения, чтобы узнать у своего квами, нет ли поблизости тех, на кого можно наслать акуму.
***
Отец ее любимого оказался ее злейшим врагом. Эта новость словно обухом по голове ошарашила бедную Маринетт Дюпен-Чен. Желание победить Бражника и стремление защитить Адриана от потрясений (кому захочется узнать, что его отец повинен во всех бедах Парижа?) слились воедино и породили неожиданную идею: нужно всего лишь лишить Бражника супер-сил, тогда можно не беспокоиться о новых атаках акуманизированных, а раскрывать для этого личность злодея всему миру совершенно необязательно. Даже Коту Нуару об этом можно не знать!
Незадолго до этого от Альи Маринетт узнала о возможности отправлять сообщения с задержкой во времени. На всякий случай (вдруг ее план не удастся) девушка написала письмо, в котором признавалась, что она героиня Парижа, и открывала личность Бражника. Если с ней что-нибудь случится, через два дня письмо должно было автоматически отправиться на электронный адрес мадемуазель Сезер. А если она вернется целой и невредимой, то сразу же его удалит.
С подготовкой было покончено, и, облачившись в геройский костюм, Ледибаг покинула свою комнату.
***
Когда Габриель Агрест вошел в свой кабинет, он не ожидал обнаружить в нем героиню Парижа, чьи серьги желал получить во что бы то ни стало. Еще больше он не ожидал услышать от нее два слова: «Здравствуй, Мотылек». Но самым удивительным был тот факт, что Ледибаг предложила ему ультимативную сделку: его Камень Чудес взамен на спокойную жизнь.
Героиня хладнокровно пустила в ход шантаж. «Интересно, как отреагирует Адриан, когда узнает, чем занимается его отец?» – эти слова словно нож вонзились в сердце Габриеля Агреста, у которого после потери жены остался лишь сын. Модельер знал, что добрый Адриан разочаруется в отце, несмотря на то, что цель, преследуемая Бражником, могла сделать счастливым и его. Но черт, он столько времени потратил на поиски Камней Чудес, только чтобы так легко сдаться?
– Если со мной что-нибудь случится, Кот Нуар первый узнает о том, к кому и зачем я пошла, – только услышав эти слова Габриель обратил внимание на то, что героиня заявилась к нему без напарника. – А сразу же после него эта новость облетит всех журналистов. Как думаете, месье Агрест, что окажется быстрее: «Катаклизм» или полиция?
Габриель не мог знать, каких усилий стоило Ледибаг держаться перед ним столь хладнокровно и уверено. Маринетт под маской тряслась от страха, волнения и тревоги. Когда-то она уважала этого человека, еще вчера его сын был для нее целым миром. Сейчас же для девушки главным была безопасность Парижа, но она все равно ощущала некую вину за свой шантаж, когда забирала сокровище Бражника из его дрожащих рук.
Она обещала сохранить его личность в тайне и, чтобы доказать серьезность своих намерений и утихомирить колючую совесть, героиня совершила самую главную ошибку в своей жизни: она сняла маску перед злейшим врагом.
А через месяц, получив семь огнестрельных ранений, упала в Сену с моста.
***
Как после этого она оказалась в тринадцатом округе Парижа, в котором располагался самый большой чайна-таун Европы, девушка так и не узнала. Пожилая китаянка мадам Чжоу вытянула ее с того света и поставила на ноги.
На реабилитацию ушло два года, один из которых девушка провела в беспамятстве. Знала ли мадам Чжоу, что выходила пропавшую героиню Парижа, Маринетт сказать не могла: Тикки утверждала, что пряталась ото всех на протяжении всего этого времени. Однако пожилая китаянка ни разу не поинтересовалась, откуда у молодой девушки семь пулевых ранений. «У каждого свои секреты» – как-то ответила мадам Чжоу на немой вопрос Дюпен-Чен.
Тикки не раз предлагала Маринетт вернуться домой, но девушка боялась. Официально мадемуазель Дюпен-Чен считалась мертвой, на кладбище у нее имелась даже собственная пустая могила. О том, что билет на тот свет ей отправил Габриель Агрест, догадаться было не сложно. Кто знал, что он может сделать, если поймет, что героиня жива? Если по ее вине он натравит головорезов на пекарню родителей – девушка себе никогда не простит.
Поэтому Маринетт решила, что воскресать из мертвых – идея не очень хорошая.
На просьбу помочь с новыми документами мадам Чжоу отреагировала лишь вопросом «Кем хочешь быть?» и уже через два дня девушку звали Эмма Ли. Однако еще несколько месяцев она провела в чайна-тауне, боясь показаться на улице и быть узнанной кем-либо из знакомых. За это время девушка выучила китайский язык (что ранее не представлялось ей возможным) и теперь могла выдавать себя за полноценную китаянку (благо по материнской линии она таковой и была).
Когда находиться на попечении мадам Чжоу стало слишком совестно, Маринетт решила, наконец, официально начать новую жизнь. С помощью вездесущей паутины китайской диаспоры мадемуазель Эмма Ли нашла себе жилье: однокомнатную квартирку в одном из самых паршивых районов Парижа, в который уж точно не станет заглядывать никто из бывших знакомых Дюпен-Чен. Чтобы платить за крышу над головой (благо за эти жуткие условия проживания плата была невысокой) девушка устроилась официанткой в местный клуб-ресторан – весьма захудалое место, однако большего ей было не надо.
Так бывшая героиня прожила еще два года, пока в один день к ней в окно не залетела белая бабочка. Точь-в-точь как те, которых она выпускала из йо-йо после очищения.
Цепкий страх сковал девушку, почти привыкшую к новой жизни. Но ведь она успела передать Камень Чудес Бражника мастеру Фу! И вот уже четыре года Париж не подвергался атакам злодеев. Лишь изредка Кот Нуар помогал полиции. Так откуда здесь взяться этому мотыльку?
Ответ пришел на следующий день, когда в дверь постучал бывший одноклассник Натаниэль Куртцберг. К лацкану его пиджака была прикреплена до боли знакомая брошь.
***
О том, что Маринетт была Ледибаг, рыжеволосый юноша узнал от своего квами Нууру, который удивился, увидев в комнате нового подопечного портрет этой темноволосой девушки.
Поначалу Натаниэль был слишком ошарашен новостью, что его избрали стать новым героем Парижа, более того – самим Бражником, который вообще-то зарекомендовал себя в качестве отъявленного злодея. Поэтому парень не сразу обратил внимание на странное поведение квами (хотя нормальное поведение нового знакомца ему еще не было известно), когда тот часами зависал перед портретом.
– Красивая, да? – однажды спросил Куртцберг. – Она была моей первой любовью.
– Была? – переспросил Нууру.
– Да. Маринетт умерла четыре года назад, – в голосе новоиспеченного Бражника до сих пор чувствовалась боль.
– Но она ведь жива, – возразил квами. Он прекрасно ощущал, что Камень Чудес Божьей Коровки не менял свою хозяйку и не возвращался к Хранителю, а значит, мадемуазель Дюпен-Чен, которая точно носила маску Ледибаг, не могла быть мертвой.
Узнав от Нууру все о том, как героиня Парижа однажды явилась к бывшему Бражнику, шантажом забрала Камень Чудес и открыла врагу свою личность, Натаниэль долго не мог прийти в себя: слишком велико было это потрясение. Он был счастлив, что Маринетт выжила, ведь он столько раз пересматривал видео, заснятое случайным прохожим и ставшее главной новостью Парижа на несколько месяцев. Видео, на котором черный автомобиль останавливается перед обычной школьницей Маринетт Дюпен-Чен, затем тонированное стекло опускается, а спустя секунды девушка, содрогаясь от пулевых ранений, делает шаг назад и, наткнувшись на перила моста, падает через них в Сену. Это видео до сих пор снилось ему в кошмарах! И он прекрасно догадывался, кто послал убийц за бедной Маринетт – ведь единственным врагом этой милой, прекрасной и бесконечно доброй девушки был предыдущий Бражник. Увы, квами молчал – права выдать личность бывшего хозяина он не имел.
Поскольку Камень Чудес был осквернен злом предыдущего владельца, запас сил нового Бражника был ограничен. Он не мог давать могущество людям, наделяя их сверхъестественными возможностями, как делали это все предыдущие Мотыльки. Но Натаниэль хотя бы мог выпускать бабочек, способных найти в двухмиллионном городе любого человека, ориентируясь на зов его сердца. Так Куртцберг и нашел Маринетт, которая теперь звала себя Эммой.
Увидев на ее двери фотографию Габриеля Агреста, юноша сразу же понял, кто был предыдущим владельцем его Камня Чудес, а также почему Маринетт не стала оглашать его личность, как только узнала. Все-таки Дюпен-Чен всегда была слишком доброй.
Увы, она всегда была не только доброй, но и упрямой. Девушка наотрез отказывалась возвращаться в мир живых, привлекать Габриеля Агреста к ответственности за все, что он сделал (ведь тогда все ее жертвы стали бы напрасны!), и хоть как-то менять текущую ситуацию. Натаниэлю пришлось сдаться при условии, что она позволит ему хоть изредка ее навещать.
И Маринетт позволила. Более того, вечерами она продолжила работу в клубе, а днем рисовала эскизы одежды, которые Куртцберг разносил разным дизайнерам, в том числе ненавидимому обоими Габриелю Агресту. Все-таки, платил тот хорошо.
Так продолжалось еще три года.
***
Девушка вздрогнула от внезапного звонка телефона. Звонить ей могли только три человека: мадам Чжоу (что случалось очень редко), месье Фэн (являвшийся ее начальством, но он звонил еще реже, чем мадам Чжоу) и Натаниэль Куртцберг (чьи звонки стали явлением обыденным). Поэтому, даже не глядя на номер звонившего, Маринетт приняла вызов и спросила:
– Нат, ты хоть знаешь, который час?
– Четыре утра, – донесся из трубки немного взволнованный голос. – В это время ты приходишь домой с работы.
– И ложусь спать, – напомнила девушка, прикрыв зевоту рукой. – Что стряслось?
– Габриель Агрест покончил с собой.
Маринетт чуть не выронила телефон. Может быть, она неправильно расслышала?
– Чт-то т-ты ск-каз-зал? – парадокс: она заикалась впервые за семь лет, но снова из-за Агреста. Пусть и другого.
– Габриель Агрест покончил с собой, – повторил Натаниэль. – Полагаю, теперь тебе не до сна?
– Какой тут сон, – Мари прикусила нижнюю губу и кинула взгляд на утыканную дротиками фотографию злейшего врага. – Но как и почему?
– Подробности не знаю, – было слышно, что Куртцберг тяжело дышал, словно бегом поднимался по лестнице. – Но это определенно стоит обсудить. Через минуту можешь открывать дверь.
В этот момент связь отключилась, а Натаниэль, как и обещал, ровно через минуту переступил порог крохотной квартирки бывшей одноклассницы.
***
– Я не вернусь, – девушка была непреклонна.
– Но Маринетт…
– Эмма. Меня зовут Эмма.
– Хорошо, Эмма, – как же Натаниэлю не нравилось это имя! Оно было абсолютно чужое, совсем не подходило этой девушке. Но если он не хотел оказаться за дверью, приходилось подчиняться ее правилам. – Раз он мертв, то ничто не мешает тебе вернуться! Так почему?
– И что я скажу? – бывшая мадемуазель Дюпен-Чен скрестила руки на груди. – Мама, папа, Алья, привет, я была жива все это время?
– Как минимум, – кивнул Нат.
– Уже поздно возвращаться. Они все равно считают меня мертвой.
– Маринетт, но ты жива, – вмешалась проснувшаяся от их перебранки Тикки. Только ей было позволено обращаться к девушке по старому имени. – Твои родители обязательно обрадуются, вот увидишь!
– И начнутся расспросы, полиция, конец тайны личности, – брюнетка принялась загибать пальцы, – мадам Чжоу посадят за то, что она помогла мне с документами, а меня отправят в тюрьму за то, что я шесть лет прожила по поддельному паспорту. Нет уж, спасибо.
– У тебя были веские основания, чтобы так поступить, – высказал свою мысль Куртцберг. – Я уверен, мы сможем убедить полицию.
– Ты ведь понимаешь, что в таком случае мне придется раскрыть, что Бражником был Габриель Агрест?
– Так ведь он мертв, – заметил Нууру, присаживаясь на кровать рядом с красной подружкой. – Я точно это чувствую, он ведь был моим предыдущим хозяином.
– Меня и не он волнует, – прорычала девушка.
Как друзья могли ее не понимать? Она отказалась от всего, когда решила не возвращаться из мертвых, чтобы не доставлять никому проблем. Более того, еще раньше она пошла на сделку с врагом, чтобы защитить его же сына. И если она сейчас вернется, скажет всему миру, что семь лет назад ее изрешетили «с любовью» от Габриеля Агреста, который, к слову, был Бражником, то ради чего тогда все ее испытания? Семь лет назад она твердо решила оставить Адриану отца, так не забирать же его сейчас, особенно, когда тот уже умер! Пусть хотя бы он сохранит об отце добрую память, ведь Маринетт прекрасно помнила, что заботой родитель сына не баловал.
– Это все из-за Адриана? – предположил Натаниэль. – Ты все еще его любишь?
– Нет, – девушка закрыла глаза, думая, как точнее выразить свои чувства. – На оба вопроса ответ нет. Точнее, почти нет. Он был моей первой любовью, но я отказалась от своих чувств как только приняла решение забрать у его отца Камень Чудес. Просто… если я сейчас вернусь и открою правду о личности Габриеля… Мне кажется, что все эти семь лет моей жизни лишатся смысла. Потому что, раскрой я тогда его тайну, ничего бы не произошло. Понимаешь, Нат, я не могу вернуться. Это сильнее меня.
Куртцберг кивнул. Он ожидал чего-то подобного, но все же шел к ней с надеждой на то, что Маринетт передумает. Он ведь присутствовал на ее похоронах. Видел слезы ее родителей, Альи, друзей. Даже Хлоя рыдала над ее могилой! Все были бы счастливы, окажись Мари живой. Нат ведь так сильно обрадовался, когда нашел ее! Но упрямая брюнетка не собиралась ничего менять в своей жизни. Быть может, если бы она вновь увидела семью или друзей, ей бы захотелось вернуться? А что, стоит попробовать.
– А на похороны ты придешь? – все-таки Габриель Агрест был отцом их одноклассника, а значит, Алья и Нино точно придут поддержать Адриана.
– Зачем? – хмыкнула Маринетт. – Плюнуть на его могилу?
– Хотя бы, – улыбнулся Нат. – Разве не хочешь лично увидеть своего злейшего врага в гробу? Насколько я знаю, мадемуазель Эмма Ли имеет в своем гардеробе траурный наряд с черной вуалью.
Куртцберг был прав: год назад Маринетт, а точнее Эмме, пришлось сопровождать мадам Чжоу на похоронах какой-то важной шишки китайской диаспоры. Тогда мадам посоветовала девушке надеть шляпку с вуалью, чтобы не светить лицом, так как многие присутствовавшие на похоронах не были чисты перед законом. Платье и шляпку изготавливала сама Маринетт, и траурный наряд до сих пор хранился в ее шкафу.
– Там наверняка будет кто-то из знакомых.
– Семь лет прошло, – достаточно странно убеждать человека в чем-то, когда сам надеешься на противоположный исход, но Нат считал, что это того стоило. – К тому же вуаль плотная. Обещаю: никто тебя не узнает. Тебе даже не обязательно с кем-нибудь общаться. Постоишь в сторонке, если к тебе обратятся, пошлешь на китайском. По возможности я буду рядом, если что скажем, что ты моя подруга по переписке, приехавшая из Пекина.
– И вместо свидания ты повел меня на похороны? – рассмеялась Мари.
– На похороны отца бывшего одноклассника, – поправил Куртцберг. – Я ведь не могу оставить его в такой печали и отправиться на свидание! И гостью одну бросать тоже нельзя.
– Маринетт, соглашайся, – хотя Тикки и не могла читать мысли рыжеволосого, о его плане по возвращению девушки в семью она догадалась, поэтому решила подыграть. – Ничего страшного не случится, если ты туда придешь.
– Я тоже пойду, – поддержал Нууру. – Он был самым ужасным хозяином за все время, поэтому я хочу увидеть его конец.
– Ладно, я с вами, – вздохнула бывшая героиня. Все-таки ей до сих пор снились кошмары о том дне, когда она чуть не погибла. Быть может, если Маринетт своими глазами увидит труп виновника всех ее бед, девушка снова сможет спать спокойно?
Комментарий к 1. Больше не Маринетт
Увы, начальство вернулось из отпуска, поэтому каждый день новые главы выпускать не смогу(
Так что, главы будут выходить через день. В крайнем случае (и между сюжетными арками) через два ;)
========== 2. Смерть короля моды ==========
Комментарий к 2. Смерть короля моды
Есть у меня одна привычка: опережать установленный мной же график выхода глав ;)
Полицейские, прибывшие на место смерти Габриеля Агреста, не раз пытались спросить у Адриана, обнаружившего труп модельера в его собственном кабинете, не оставил ли покойный предсмертной записки. Однако убитый горем сын не был в состоянии ответить ни на один вопрос. Юноша сидел на диване в гостиной, безжизненно глядя в пустоту перед собой. Его лицо не выражало ни единой эмоции, он не реагировал на голоса. Адриана совершенно не волновало то, что какие-то люди ходят вокруг, пытаются у него что-то узнать. Черт возьми, он только что узнал самую страшную новость в своей жизни, чего все от него хотят?
– Не было никакой записки! – всегда холодная Натали Санкер, которую за глаза называли «Железной секретаршей», вспылила, пытаясь оттащить Роджера Ренкомпри от сына покойного босса. – Вы что не видите, в каком он состоянии? У Адриана только что умер отец, оставьте его в покое!
– Мне все равно нужно его допросить, – развел руками полицейский. – Все-таки не каждый день известные люди стреляют себе в голову, а он, – Роджер указал на мертвенно бледного блондина, – во-первых, единственный сын, а во-вторых, обнаружил тело.
– Вы сможете сделать это, когда мальчик отойдет от шока, – не унималась Натали.
– И когда ваш «мальчик», – возмужавшему двадцатипятилетнему Агресту не очень подходило это слово, – сможет помочь следствию?
– Поймите, месье Ренкомпри, десять лет назад он лишился матери, сегодня – отца. Ему и так плохо. Если бы месье Агрест оставил записку, я бы об этом узнала, ведь я прибыла сюда почти сразу же после Адриана.
– А вы знаете, что могло послужить причиной самоубийства? – полицейский все-таки уступил. В любом случае, Натали ему тоже нужно было допросить.
– К сожалению, не могу даже представить, – вздохнула Санкер. Ее начальник всегда казался ей непоколебимым и суровым человеком. Даже после смерти жены он не проронил ни слезинки. Что же могло толкнуть его на подобный поступок?
***
Для Габриеля Агреста не было секретом, что его сын являлся поклонником героини Парижа. Знал он и о том, что Маринетт Дюпен-Чен была Адриану хорошим другом. Но это не остановило его, когда модельер перечислял внушительную сумму денег за ее убийство. Хотя он и добровольно отдал Ледибаг свой Камень Чудес, это не исключало возможности шантажа со стороны Дюпен-Чен. Ведь девушка могла в любой момент почувствовать жажду наживы и потребовать с него сумму большую чем та, что Габриель отдал за ее голову. К тому же пока она жива, существовала угроза того, что всем станет известно, кто терроризировал город под маской Бражника. Тогда настал бы конец не только его фирме, но и семье: Адриан бы точно разочаровался в отце. У них и так были холодные отношения.
Поэтому когда Габриель увидел в новостях видео о том, как изрешеченная пулями Маринетт Дюпен-Чен падает в Сену, он торжествовал. Она отняла у него шанс вернуть жену. Он отнял у нее жизнь. Квиты.
Вот только через полгода после смерти Маринетт Адриан начал отдаляться от отца еще больше.
Точнее не так: Адриан начал отдаляться. Раньше Агрест-младший всячески старался угодить родителю, привлечь его внимание, быть идеальным сыном. Он беспрекословно выполнял все прихоти Габриеля, лишь изредка проявляя волю (как в тот раз, когда он выпросился в коллеж). А теперь Адриан стал пропускать фотосессии и даже несколько раз не ночевал дома.
Сына словно подменили. Некогда добрый и послушный мальчик стал агрессивным и раздражительным. Он постоянно шатался где-то по ночам, уделяя сну лишь три-четыре часа в сутки. Из-за синяков под глазами Адриану пришлось на время завязать с модельной карьерой, поскольку грим уже не спасал. Габриель даже подумал, что его сын увлекся наркотиками, но медицинское обследование это не подтвердило.
Ответ нашелся в день годовщины смерти Маринетт Дюпен-Чен.
Когда Габриель Агрест впервые увидел своего сына пьяным, причем с фотографией бывшей одноклассницы в руках, он понял причину изменений в Адриане, но наивно надеялся, что это лишь подростковая влюбленность, которая со временем пройдет.
Но, увы, надежды отца оказались тщетны.
Еще через год Адриан собрал вещи и ушел из дома. Габриель нанимал людей на поиски сына, но никто не мог сказать, куда делся наследник. При этом юноша точно не покидал город: его часто видели в Париже, он продолжал общаться с некоторыми друзьями, но постепенно отдалялся и от них.
Со временем Агрест-младший научился скрывать переживания под маской безразличия. Точь-в-точь такой же, что носил его отец. Юноша избавился от синяков под глазами и даже вернулся к модельной карьере. Вот только его глаза так и не стали блестеть, как тогда, когда была жива Маринетт Дюпен-Чен.
Изредка Адриан все же появлялся дома. Как правило, это было связано с какими-либо датами: день рождения матери, рождество, годовщина смерти бывшей одноклассницы, день, когда Адриан впервые переступил порог коллежа «Франсуа-Дюпон»… Однако даже возвращаясь домой, Агрест-младший, как правило, не покидал своей комнаты.
Когда на седьмую годовщину смерти Маринетт Дюпен-Чен Габриель хотел поговорить с Адрианом (он не собирался признаваться в грехах, только наладить контакт), он узнал главный секрет своего сына.
Человеку, некогда насылавшему злодеев на Париж, не узнать в летающем черном котенке квами было невозможно. То, что Адриан все это время был Котом Нуаром, Габриель понял сразу. Как и то, что его сын никогда не забудет свою первую любовь, напарницу и одноклассницу.
Которую отец собственными руками, перечислявшими эти чертовы деньги на счет головорезов, отнял у единственного ребенка.
– Почему я не могу найти?! – прорычал Адриан, обращаясь к своему квами. – Только попадись мне тот, кто это с ней сделал, я не пожалею для него «Катаклизм».
– Герой не должен использовать свою силу для мести, – казалось, что черный котенок говорит эти слова лишь для «галочки», полностью разделяя чувства хозяина.
– Плевать, – бросил юноша. – Если это ради моей Леди.
Дальше слушать Габриель не стал. Он бесшумно удалился, словно его и не было рядом с комнатой сына.
Быть может, это расплата за его грехи? За то, что несколько лет он отравлял жизнь горожанам, поддавшись эгоистичному желанию вернуть из мертвых жену? Габриель никогда не желал Адриану подобной участи, однако по иронии судьбы сам же и лишил сына возлюбленной.
Слишком поздно Агрест-старший понял, что натворил. Не желая потерять сына, он собственноручно обрек его на безжизненное существование, подобное тому, которое влачил Габриель, лишившись супруги. Вот только у Адриана, в отличие от отца, не было сына с глазами погибшей любви.
У Адриана не было ничего, кроме желания убить человека, отобравшего у него Маринетт Дюпен-Чен.
Агрест старший не мог позволить сыну стать отцеубийцей. И притворяться, что все в порядке, тоже не мог.
Месяц ушел на то, чтобы уладить дела в фирме, убедиться в точности завещания и написать предсмертную записку. Чтобы облегчить свою совесть, Габриель перенес на лист бумаги все свои страхи и переживания, а также грехи, порожденные ими. Признался в том, что был Бражником. Описал то, как Ледибаг забрала его Камень Чудес. Поведал, что именно он послал убийц за Маринетт Дюпен-Чен, так как знал, что она была героиней Парижа. И просил у сына, носившего маску Кота Нуара, прощения, которого не заслуживал.
Перед тем, как пустить себе пулю в рот, Габриель Агрест отправил Адриану смс с текстом «Зайди сегодня домой».
Ответа отец дожидаться не стал.
***
Когда полицейские, наконец, покинули особняк, Натали направилась в комнату Адриана. Пару часов назад ей удалось отвести молодого Агреста туда, подальше от происходившего в доме, и Санкер надеялась, что юноша смог хотя бы немного оправиться от шока. Было бы неплохо, если бы он даже заснул.
Увы, парень сидел на своей кровати в той же позе, в которой его оставили: руки на коленях сложены в замок, голова опущена, невидящий взгляд направлен в пустоту.
– Ты так и не скажешь, что было в той записке? – спросила Натали, присаживаясь рядом с Агрестом. О существовании предсмертного послания бывшего босса женщина знала, так как застала Адриана, трясущимися руками державшего исписанный мелким почерком лист и ненавидящим взглядом смотрящего на труп отца.
– Если хочешь, можешь сама прочесть, – хриплым, будто бы не своим голосом, ответил Адриан, доставая из внутреннего кармана небрежно сложенный лист. – Только тебя это изрядно шокирует.
– Боюсь, тогда я не смогу убедительно врать полицейским, – вздохнула Санкер, приобняв блондина за плечи. – Соболезную, – прошептала она.
– Не стоит, – Агрест вяло помотал головой. – Единственное, о чем я жалею сейчас, так это о том, что он умер прежде, чем я его убил.
– Все настолько серьезно? – хотя Адриан и изменился за последние годы, Натали хорошо помнила, как он, будучи ребенком, делал все, чтобы добиться признания отца. И сейчас тот, кто мечтал о родительской заботе, сожалеет о том, что не совершил отцеубийство?
– То, что случилось с Маринетт… – юноша запнулся. Даже спустя столько лет ему тяжело было произносить ее имя. – Это его вина.
– Ты же не хочешь сказать, что твой отец… – Натали не поверила своим ушам. Неужели Габриель Агрест связан со смертью бывшей одноклассницы его сына? Но как? Не мог ведь он послать убийц по ее душу?
– Именно это я и хочу сказать, – буркнул Адриан, поднимаясь с кровати. – Я думаю, ты должна знать, – он снова протянул письмо Санкер. – Потому что есть то, о чем я собираюсь тебя попросить.
Натали кивнула и, осторожно развернув предсмертное послание босса, приступила к чтению.
***
Что из прочитанного удивило женщину больше всего, она не знала. Ей казалось, что весь ее мир перевернули с ног на голову. Покойный ныне босс оказался бывшим злодеем, его некогда абсолютно домашний сын – героем Парижа, а милая девочка, которая запомнилась Натали победой в конкурсе шляп и которая была зверски убита в центре столицы, была самой Ледибаг. Ах, да, все тот же покойный босс и выписал героине в красном костюме билет на тот свет. Ничего не упустила?
Санкер еще раз перечитала предсмертное послание. Это какая-то шутка. Розыгрыш. Сейчас точно появятся люди с телекамерами и скажут, что железная Натали стала участницей одного из многочисленных шоу, что никакой Габриель Агрест не умирал, а в письме нет ни единой строчки правды.
Вот только телевизионщиками и не пахло; в том, что босс был абсолютно точно мертв, Натали лично убедилась перед тем, как вызвать полицию, а по лицу Адриана можно было понять, что все происходящее реально.
– Т-ты правд-да Кот Нуар? – господи, последний раз Санкер заикалась в двенадцать лет, когда пыталась пригласить какого-то мальчишку на свидание. Сейчас она даже не помнила его имя, но сама ситуация почему-то всплыла в памяти. Видимо, от нервов.
– Могу превратиться, – все время, что Натали читала письмо, Адриан стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Размеренная дробь дождя отлично подходила его паршивому настроению. Сам он уже давно выплакал все свои слезы (как только узнал, что маску Ледибаг носила Маринетт Дюпен-Чен), так пусть хоть тяжелые тучи оплакивают его жалкую долю: быть сыном человека, который забрал его Леди.
Агрест-младший закрыл глаза и перед ним вновь всплыло то жуткое видео, когда семь пуль пронзили хрупкое тельце его любимой. Он столько раз, словно последний мазохист, пересматривал его, в том числе в замедленной съемке, что вновь видел его, стоило только очутиться в темноте или закрыть веки. Правое плечо, левая нога, две в живот, под правую грудь, левое предплечье и последняя – снова в живот. И все это – «подарок» от его отца.
