Текст книги "Vice Versa (СИ)"

Автор книги: Отаку Феликс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

   – Поняла. – Уверенно кивнула она.

   – Выполняй. – Еще раз кивнув, арахнида скрылась за дверью.

   – Лиз, ты отправишься в церковь. Пообщайся с этим священником, постарайся узнать кто это такой, что у него за душой, мог ли он убить барона. Справишься?

   – Справлюсь. – Кивнула она.

   – Ну тогда вперед. – Лиз поднялась на ноги и скрылась за дверью, а я еще раз прокрутила в голове вчерашний разговор. Вроде ничего не упустила. По поводу задания для Лиз я не волновалась: она может и мазохистка, но это только при мне. Для остальных Лиз – весьма приятный и общительный человек, и если есть вещь, в которой она меня превосходит, это будет способность развязать собеседнику язык не используя силовых или "грязных" методов. Ну а если она ничего не узнает, тогда и я могу навестить этого мужика. Ну а я... Перед тем, как отправиться к старейшине, я спросила у прислуги, как я могу связаться с Академией, а когда меня отвели в комнату связи, я аккуратно сломала артефакт и со спокойной душой покинула особняк.

   Как я и ожидала, многие крестьяне уже проснулись и работали на полях. Ну хотя бы с топорами да виллами меня не встречают, хоть и поглядывают не слишком дружелюбно. Спрашивать, где находится дом старейшины я не стала, все равно ведь не ответят, но к счастью найти его оказалось совсем не сложно: самый ухоженый дом с центре однозначно указывал на своего владельца. Кстати я наконец увидела женщин и детей. Как я и думала, они здесь имеются, просто при моем появлении женщины быстро загоняли детей домам и сами скрывались вслед за ними. Пожав плечами на такое поведение, я постучалась в дверь.

   – Кто там? – Сначала спросил старейшина, и уже потом открыл дверь. – Вы... – Мужик встал на пороге и скрестил руки на груди. – Уходите, мне с вами не о чем говорить.

   – Ну есть или нет, решать мне. – Улыбнулась я. – Но вы правы, я не собираюсь вести с вами разговор. Мне просто надо задать несколько вопросов. И главное – получить на них ответы.

   – Я не стану с вами разговаривать.

   – Станите, куда вы денетесь?

   – С чего это? – Насторожился он.

   – Ну по крайней мере если вам не безразлична судьба своей деревни и своей семьи.

   – Вы мне угрожаете? – Нахмурился он.

   – Угрожаю? Нет, что вы! Вы не правильно меня поняли. Вам же известно, что барон умер, и умер от магии? Кто знает, кто станет следующей целью этого НЕИЗВЕСТНОГО убийцы? Вдруг это будет ваша семья? Я просто говорю, что это в ваших интересах – сотрудничать со следствием.

   – Тьфу. – Плюнул он мне под ноги. – Заходи... Те... – Когда мы уселись за крепкий, толстый, деревянный стол на кухне, он стал буравить меня взглядом. – Чего вам надо?

   – Как и говорила: всего пара вопросов. Начнем с чего-нибудь простого. Скажите, а у вас остались связи в преступном мире?

   – Нет. Я уже тридцать восемь лет из деревни не выезжал, так что понятия не имею где сейчас мои старые знакомые и живы ли они. А новых знакомых нет: эта местность не слишком популярна у разбойников: слишком мало деревень, и все они слишком большие.

   – Ясно. Тогда другой вопрос. Сколько раз в месяц покойный барон забирал девушек из деревни? – Да, вопросы ничем не связаны, но именно так и надо: если задавать вопросы на одну тему, то собеседник может придумать линию поведения и ответов, а если вопросы совсем случайны, то заметить ложь гораздо проще.

   – Один, иногда – два. Девушки сами вызывались, а то я бы устроил этой мрази кровавую баню... Их приносили на следующий день всех избитых и без сознания.

   – Хм? Он что, имел... Нестандартные вкусы?

   – Садистом он был. И сынок его весь в папашу.

   – Да? А можно поподробнее?

   – А чего подробнее? Недоноску этому девочка одна приглянулась, вот ее и таскают иногда "поиграть"... Под стражей...

   – Что-то у вас тут совсем беспредел творится. Не пробовали жаловаться в город?

   – Почта тут не проходит, а те, кто отправился в город лично пожаловаться, не вернулись. – Интересная картина вырисовывается...

   – А что за девочка-то? Она тоже сама вызывается?

   – Девочка... Да внучка это. Внучка нашей травницы. То есть бывшей травницы, земля ей пухом. И да, она тоже вызывалась. Молли старалась ее спрятать, но после того, как охрана избила старуху, она сама стала выходить. Тьфу, уроды! Ладно еще обычные девки, в жизни всякое бывает, но зачем ребенка-то так мучить? Хотел я этому "барону" голову открутить, да мужики меня каждый раз останавливали.

   – То есть вы не скрываете, что хотели убить барона?

   – Хм! Я прямо говорю, что убил бы эту тварь. Как узнал, что он старуху сжег, так и решил его прикончить. – Так вот, зачем он мужиков отговорил от восстания: сам хотел с бароном покончить. Тогда это будет убийством, а не мятежом, и пострадает только он. – Да только опередил меня кто-то. А недоноска и убивать незачем.

   – Почему?

   – Его и так убьют, без моей помощи. – Он тоже понимает, что баронесса не оставит ребенка в живых. Правильно мыслит.

   – А где я могу найти эту внучку травницы и как ее зовут?

   – Зовут ее Элис, а где найти не знаю. С тех пор, как старуху сожгли, никто девочку не видел. Наверное ее с Молли заодно... – На этом месте я услышала довольно громкий треск, а посмотрев на источник звука, я увидела как староста отламывает угол стола. А стол-то добротный, толстый...

   – Скажите, а какую часть урожая вы отдаете барону? – Снова сменила я тему разговора. В принципе я узнала, что хотела: если староста не является гениальным актером, то он никого не убивал. Да и возможности у него не было: история про отсутствие контактов звучит правдоподобно. Осталось только уточнить несколько моментов для разговора с баронессой.

   – Ну как? Узнала что-нибудь? – Спросила я Лиз, когда встретилась с ней на подходе к особняку. Сейчас девушка выглядела гораздо лучше, чем утром, хотя все еще было заметно, что ее что-то тревожит.

   – Да, узнала. – Кивнула она. – Этот священик как раз хотел смыться из деревни: я застала его за сбором вещей.

   – Вот как? И с чего это ему бежать?

   – Просто никакой это не священник. – Пожала Лиз плечами. – Просто притворяется.

   – А как ты узнала?

   – Просто пообещала сообщить церкви о произошедшем, он сам все и рассказал. – Ну в принципе все правильно: в Империи у церкви не очень сильные позиции и если окажется, что священник провоцирует казнь законопослушной гражданки Империи, то это пошатнет и так не слишком крепкие позиции церкви. И чтобы этого не произошло, они наверняка направят сюда своих инквизиторов, а эти ребята не шутят: узнают, что какой-то хмырь изображает из себя священника и вряд ли о нем кто-нибудь еще услышит. – Умолял меня никому не говорить, уверял, что не хотел таких радикальных действий. Говорит, что просто хотел, чтобы барон наказал старуху, может выпорол, но никак не убивал.

   – А почему он вообще так обозлился на травницу?

   – А она отказалась вылечить его.

   – Вылечить?

   – Ага. – Тут Лиз улыбнулась. первый раз за день. – Он – импотент, а старуха заявила, что не будет помогать обманщику. Вот он и решил отомстить.

   – Ясно. А что у него за конфликт был с бароном?

   – А, это... Просто лже-священник решил вразумить барона, объяснить, что он перегибает палку, а тот в ответ заявил, что в священнике недостаточно веры, и что он не собирается терпеть рядом с собой того, кто не понимает опасности истинного зла внутри черной души проклятой чернокнижницы.

   – Так и сказал? – Поразилась я.

   – Ага. – Барону этому книги надо писать... Было. Ну чтож, еще один кандидат отпадает: в случае этого священника, смерть барона наоборот опасна, поскольку привлечет гораздо больше внимания, нежели смерть какой-то старухи. Получается, что за смертью барона стоит баронесса? Ну, посмотрим, получится ли выбить из нее признание: сейчас как раз время для обеда, вот и поговорим по душам.

   – Добрый день. – Поздоровалась я с баронессой, присаживаясь за стол и осматривая то, чем нас будут кормить Ничего так обед, разнообразно.

   – Добрый. – Кивнула она в ответ. – А я смотрю вы даже отдохнуть не хотите: с самого утра повсюду ходите.

   – Что поделать? Чем быстрее выполним задание, тем быстрее сможем отдохнуть.

   – И то верно. Скажите, а вы не знаете, где начальник моей охраны?

   – Понятия не имею. – Спокойно пожала я плечами.

   – Но ведь он был с вами?

   – Нет. Он не был с нами. Он следил за нами. Большая разница. С чего это мы должны следить за каким-то охранником? Я ему не нянька.

   – Ясно. – Нахмурилась она. – Знаете, что, госпожа Юки? Пожалуй я не нуждаюсь в ваших услугах. Я и сама справлюсь с поиском убийцы своего мужа. – Ну чего-то такого я и ждала.

   – Нет. – Просто ответила я, откусывая кусок от куринной ноги.

   – Я сказала, что больше не нуждаюсь в ваших услугах. – Повторила она.

   – А я сказала, что не принимаю от вас приказов.

   – Я – ваша нанимательница!

   – Нет. Вы наняли Академию, а Академия послала нас. До тех пор, пока я не получу приказ от Академии об отмене задания, я не уйду.

   – В таком случае я оповещу Академию об отмене задания.

   – Милости просим. Правда ваш артефакт связи сломан.

   – Как сломан?!

   – Ну я сегодня утром хотела связаться с Академией, да не вышло. Сломан он оказался.

   – Вы... – А она не дура, быстро смекнула.

   – Мы что?

   – Что вам надо?

   – О, совсем не много: всего лишь правду о том, кто убил барона. Хотя честно говоря тут много чего еще творится.

   – Что вы имеете в виду?

   – Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. – Сообщила я, закидывая в рот вареную морковку. – Хотя бы взять последнее проишествие: могу я узнать по какому праву вы казнили деревенскую травницу? Если мне не изменяет память, лишить свободного человека жизни имеет право только имперский судья. Могу я посмотреть на приказ, подписаный одним из них?

   – ... – Баронесса молчала, хмуро ковыряя вилкой свой салат.

   – Не можете. Ну... Без приказа судьи ваш поступок – не более, чем убийство, а убийства у нас в стране сурово караются.

   – Это была даже не крестьянка! Просто какая-то старуха! – Попыталась было возразить баронесса.

   – И что? Мы все подчиняемся императору и его законам, а закон гласит, что воряне и аристократы, имеющие владения с крестьянами имеют ограниченное судебное право, позволяющее наказывать крестьян. Однако наказания ограничены материальным взысканием: никто, кроме имперского судьи не имеет права приговорить гражданина Империи к телесным наказаниям или смерти. Или же вы недовольны законами Империи и решили создать свои собственные?

   – Нет, что вы! – Тут же пошла на попятную баронесса. Ну конечно если бы она согласилась, то это значило мятеж.

   – А раз так, то по какому праву вы казнили старуху?

   – Я к этому не причастна, а мой муж в последние года стал слишком религиозным и слишком близко воспринимал слова священнослужителей.

   – Удобное оправдание, не так ли? Свалить все на покойного мужа. Но к вашему сожалению любой прокурор докажет вашу причастность к убийству: вы все-таки жена, и даже не попытались его остановить? – Баронесса начала бледнеть. – Вот-вот. Но если бы это проишествие было единственной проблемой, так нет! Напомните-ка мне, баронесса, каков максимальный налог, который ворянин может потребовать со своих крестьян?

   – Пятьдесят пять процентов.

   – Имено. В таком случае почему ваши кресатьяне отдают более восьмидесяти процентов своего урожая? И не говорите мне, что это акт доброй воли, не поверю.

   – ... – Молчит.

   – Но и это не все! Насколько мне известно, ваш муж не гнушался силой забирать себе девушек из деревни. Ну-ка, моя память, напомни мне когда в Империи было отменено право первой ночи? Ах да, около полутора тысячь лет назад. Тск, тск, тск. – Покачала я головой. – Не хорошо ваш муженек поступал, не хорошо. Эти его действия подходят под описание изнасилывание. А если вспомнить, что девушки возвращались избитыми, то еще и причинение тяжких телесных повреждений.

   – ...

   – Но знаете, что? И это не весь список ваших грехов: что вы скажите насчет Элис? Да, девочка, которая понравилась этому мелкому недоноску: это уже подходит под определение подофилии. Вспомним еще, что барон не позволял крестьянам добраться до города, и получаем полный набор: убийство, изнасилование, причинение тяжких телесных повреждений, педофилия, экономические преступления. Впечатляющий набор, не так ли? Из этого списка можно заключить, что барон либо провоцировал восстание крестьян, либо решил стать нелегальным рабовладельцем. Честно говоря я не понимаю, почему вы вообще подали заявку в Академию?

   – А я ничего не подавала. – Буркнула баронесса. Не подавала? Но кто тогда... Ай, староста, ай да сукин сын! Как ловко использовал эту ситуацию! Уважаю.

   – Не важно: двух убийств, одно из которых – убийство ребенка Империя не простит. Им понадобиться козел отпущения, и кто же им будет?

   – О чем вы говорите? Никто девочку не убивал!

   – Вот как? Тогда почему ее никто не видел с момента смерти старухи?

   – Она пыталась спасти эту травницу, но не получилось: ее скрутила охрана, а потом мой муж приказал бросить ее в темницу.

   – Вот как? – Так вот значит о какой "игрушке" говорил мелкий недоносок при нашей встрече... – И где она сейчас?

   – Все там же – в темнице.

   – Прекрасно. Добавим к списку жестокое обращение с детьми. Проводите нас к ней.

   – Прислуга проводит. Я, с вашего позволения останусь здесь.

   – Лиз, пригляди за присутствующими. Никто не должен покинут особняк. Я пойду заберу девочку.

   – Поняла. – Кивнула Лиз и использовала какое-то заклинание из школы люмена. Пожав плечами, я поднялась на ноги и пошла вслед за одним из охранников, показывающим дорогу.

   Сначала мы спустились на тот уровень, где хранилось тело барона, а потом охранник открыл какую-то неприметную дверь, за которой находилась лестница вниз. На этот раз мы спускались гораздо дольше. М-да, надежная тут темница. И оттуда прямо несет эманациями боли и страданий. Самое то, для меня. Я про себя улыбнулась, и продолжила спускаться, вот только улыбка долго не продержалась: уже на половине спуска я почувствовала что-то не правильное. Сначала я не понимала, что происходит, но спустившись еще немного, моя защита от проклятий вдруг начала вытягивать из меня энергию! Я немедленно остановилась и гораздо более внимательно осмотрелась. Ого! Нет, лично меня никто не проклинает, но вот стены этой лестницы прямо на глазах, медленно покрывались проклятием. Выглядело это... Неприятно: какие-то темно-багровые тонкие щупальца, медленно ползущие по стенам вверх. Уж не знаю, что это за проклятие, но направлено оно было именна на дом. Хммм... Вот и нашли убийцу...

   – Идем. – Приказала я недоуменно смотрящему на меня охраннику. Ну да, я тут уже несколько минут стою и пялюсь на голую стену.

   Минуту спустя лестница наконец закончилась и мы вышли в темный, холодный и влажный коридор. Каменные стены были покрыты мхом, на полу кое-где виднелись лужи... Неприятное местечко. И завершали картину полуржавые решетки, закрывающие пустые, каменные камеры. Вернее большинство из них были пустыми. Но в одной я действительно увидела молодую, лет семь-восемь девочку. Вроде как у нее действительно была смуглая кожа, но в то же время ребенок был настолько грязным, что это мог быть просто слой грязи. Да и кроме грязи, видок у нее был что надо. Девочка была полностью обнажена, и я прекрасно видела множество ран, покрывающих все ее тело. Огромные синяки, борозды, как от плетей, просто ссадины. Запястья девушки охватывали железные наручники, прикованые к стене у нее над головой. Из-под наручников слабо текла кровь, на на нескольких пальцах у нее не хватало ногтей. Сейчас она безвольно сидела на каменном полу камеры с опущеной головой и не двигалась. Но она была жива. О да, она была еще как жива! Я-то видела не только то, что видно обычным глазом: в магическом зрении девочка являлась центром этого непонятного проклятия: именно от нее во все стороны распространялись эти щупальца, и тут из-за них даже пол разглядеть было нельзя. Да к тому же я физически ощущала волны ненависти, исходящие от нее, а ведь для любого темного мага подобные эмоции – дополнительный источник энергии.

   – Открой – Приказала я своему сопровождающему, и тот молча открыл передо мной скрипящую дверь в камеру. Я прошла внутрь и присела перед девочкой. Та даже не пошевелилась. То ли не осталось сил, то ли ей уже все равно. – Скажи. – Я наклонилась к ее уху. – Ты хочешь... отомстить?

   – ... – После моего вопроса она наконец пошевелилась и с явным трудом приподняла голову, взглянув на меня. Вот ведь! Когда я увидела ее глаза, то чуть не отшатнулась: точно такой же взгляд я вижу по утрам в зеркале, просто я привыкла прятать эту ненависть, что навсегда поселилась в моей душе, а вот Элис ничего прятать не собиралась. Да к тому же как только она на меня взглянула, то я почувствовала, что моя защита от проклятий попросту распадается! Ничего себе, таллант! Кхм, то есть пора бы заканчивать с этими гляделками: не думаю, что мне грозит что-то серьезное, но и слабые проклятия могут быть весьма неприятными. К счастью долго ждать не пришлось, и посмотрев на меня пару секунд, девочка натужно кивнула. Немного магии, и ее кандалы распались на две части, освобождая руки Элис. Как я и думала, на ее запястьях почти не осталось кожи: долго ее здесь держат. Сами руки тем временем безвольно упали на пол, и судя по сосредоточенному лицу девочки, она сейчас пыталась заставить их двигаться.

   – Я могу помочь, но потом тебе будет больно. – Сообщила я, понимая что такими темпами ни о какой мести не может идти и речи. К счастью на мои слова Элис немедленно кивнула, и я не стала медлить. Положив одну ладонь ей на грудь, я стала медленно и осторожно вливать в нее свою энергию. Что я сейчас делала, это давала ей костыль. Поскольку я тоже темная волшебница, то она может использовать мою энергию, а организм мага очень крепок как раз из-за того, что он использует эту самую энергию для... Для всего, в том числе регенерации. Нет, я не ожидала, что все ее раны немедленно исчезнут, но с моей энергией она хотя бы сможет двигаться, используя ее вместо полностью отсутствующих собственных сил. Правда этот способ не включает в себя анастезию, да к тому же имеет серьезную цену. Дело в том, что идеально чистой энергии не существует, и сейчас я заливаю в Элис часть своей ауры. Совсем немного, и пока энергии достаточно, все будет в порядке, но когда энергии станет мало, то ее организм наконец-то обнаружит у себя чужеродную ауру и попытается ее уничтожить. Здоровому магу это грозит легким головокружением, но в ее состоянии... Она пожалуй даже умереть может: организм попросту израсходует оставшиеся силы на уничтожение моей ауры. Почему же я тогда вообще предложила ей такое решение? Потому что она – такая же как я, а я в ста случаях из ста пожертвую своей жизнью, если это станет ценой моей мести. Сейчас, в этот момент у нее есть возможность отомстить, но уже завтра баронесса попадет под стражу, а Элис – в больницу и вряд ли они еще встретятся в этой жизни. Я... Я просто не могу отнять у этой девочки возможность отомстить. Даже если это ее убьет.

   – ... – Тем временем Элис немного удивленно меня рассматривала, а потом осторожно пошевелила руками. Убедившись, что теперь они ей подчиняются, Элис попыталась было подняться, но тут же сквозь зубы зашипела. Ну да, анастезии-то нет, а она вся – одна большая рана.

   – Вот. Пригодиться. – Я сняла с пояса и положила перед девочкой свою рапиру. – Смотри не сломай.

   – Вы это что такое делаете, госпожа волшебница? Она же сейчас... – Начал было охранник, но тут Элис наконец заметила, что мы тут не одни и с неожиданой скоростью вскочила на ноги, выхватила рапиру и довольно неуклюже воткнула лезвие ему в грудь. – Кха... – Охранник с каким-то обиженным выражением лица осел на пол, а Элис, полностью игнорируя боль и несколько открывшихся ран еще глубже воткнула рапиру. И только когда мужик перестал шевелиться, девочка распрямилась и двумя руками вытянула оружие из трупа. Было видно, что для нее рапира еще тяжела, но удерживая ее двумя руками, Элис вполне сносно могла ею размахивать. Именно размахивать, как дубиной. А чего еще ожидать от деревенской девочки?

   – Остальные наверху. – Сказала я, тоже поднимаясь на ноги – Пошли, покажу. – Я спокойно пошла к лестнице, не опасаясь удара в спину: она этого не сделает. Просто не сделает. Не знаю почему, но я в этом уверена. Кстати тут стали намного легче дышать: от Элис больше не росли эти щупальца проклятия, хотя те, что уже выросли, исчезать не спешили. М-да, этот подвал еще долго будет проклят. – Вот. – Я подошла к гробу барона, и откинула крышку. – Одного ты достала. Остались двое. – Элис посмотрела на меня непонимающим взглядом. – Ты еще не поняла? Ты такая же волшебница, как и я. – Начала я объяснять, продолжив подниматься по лестнице. – Именно из-за тебя у этого... Существа случился сердечный приступ.

   – Слишком... Легко... – Еле слышно прошептала девочка. Ну да, мне говорили, что она не слишком разговорчива. Хорошо, что хоть что-то говорит, а то я уже испугалась, что ей язык отрезали или что-то в этом роде.

   – Пожалуй ты права, он заслуживал медленной смерти, но жизнь не справедлива: хорошие люди страдают и умирают в мучениях, в то время как скоты живут припеваючи и уходят из жизни легко и непринужденно. Такова жизнь, привыкай. – Сообщила я, краем глаза заметив, как Элис сжала кулаки.

   – Это еще что за беспредел?! кто тебе позволил забрать мою собственность... – Как только мы вошли в центральную гостевую, то нам на встречу попался никто иной, как сам наследник этого разваливающегося баронства. Я уже хотела было ему что-то ответить, но Элис меня опередила: отбросив рапиру в сторону, девочка с совершенно невменяемым лицом бросилась на мелкого недоноска. Тот от таких действий опешил, и просто тупо смотрел, как к нему на большой скорости приближается голая, грязная, окровавленая девочка. Последняя же не снижая скорости врезалась в парня, и повалив его на землю, стала избивать, совершенно не заботясь о том, что с ее ранами она больше повреждений причиняла себе, чем ему. А парень похоже был в состоянии шока. Иначе я никак не могу объяснить, почему он сейчас лишь слабо дергал конечностями, да что-то бессвязно мычал.

   – Что здесь происходит?! – К нам с кухни пожаловала баронесса, Лиз и несколько слуг с охраной. Последние немедленно бросились к избивающей хозяина дома Элис, но были немедленно остановлены. Чем? Ничего особенного: телекинетический подзатыльник каждому охраннику и те спокойно отдыхают на полу.

   – Ну что вы в самом деле? Не стоит мешать детям играть.

   – Вы называете это игрой?! – Возмутилась баронесса.

   – Ну да. – Пожала я плечами, смотря, как Элис ожесточенно бьет окровавленого парня головой о пол. – Насколько я поняла именно подобные действия в этом доме и называются "игрой". Или я не права? – Баронесса ничего не ответила,просто отвернувшись в сторону. Несколько минут спустя, я подошла к Элис и осторожно положила руку ей на плечо. – Он мертв. Не трать силы на труп. – Ее как будто выключили: девочка замерла, а потом отпустила голову парня.

   Сейчас я даже не могла понять с какой стороны у него находится лицо, а вот это вроде бы вообще ошметки мозгов. Она что, ему череп умудрилась расколоть? Элис тем временем медленно поднялась на ноги и псмотрела свои руки, покрытые кровью даже не до локтей, а до плеч, и при этом ее крови там было столько же, сколько было крови парня. Некоторое время Элис просто стояла на месте, хмуро рассматривая баронессу, которая от такого взгляда восьмилетнего ребенко побледнела и стала нервно бросать взгляды в мою сторону. А потом Элис наконец сдвинулась с места и пошла на кухню. Не совсем понимая, зачем она туда направилась, я последовала за ней, и застала ее за тем, как Элис набирала в руки дрова. Набрав столько, сколько могла унести, она немного шатаясь вернулась в гостевую и свалила дрова посреди комнаты. Хммм... Кажется я понимаю, что она задумала.

   – Тебе помочь? Времени у тебя осталось совсем не много. – Спросила я, когда Элис проходила мимо меня обратно на кухню. Девочка на секунду остановилась, а миг спустя кивнула, даже не посмотрев в мою сторону. Улыбнувшись про себя, я щелкнула пальцами, и все имеющиеся дрова поднялись в воздух и сами пролетели в гостиную. Я может и темная волшебница, но телекинез доступен всем. Решив, что получившаяся куча дров не достаточно большая, я снова щелкнула пальцами, и все присутствующие стали свидетелями как дорогущая мебель сама по себе ломается, становясь частью этой кучи.

   – Да что вы тут делаете? – Не выдержала баронесса молчания.

   – А разве вы не видете? – Сделала я круглые глаза. – Погребальный костер. – После моих слов баронесса еще больше побледнела. Знает, тварь, для кого мы с Элис стараемся. Последняя кстати сбегала в подвал и принесла пару горящих факелов. Тут-то до присутствующих наконец стала доходить серьезность ситуации, тем более, что мы этот костер разводим внутри особняка... Баронесса, как и прислуга стали нервно озираться, стараясь найти ближайший выход. К счастью все жильцы дома сейчас были перед нами, так что никого из шкафов вылавливать не придется. Я немного беспокоилась о том, как в этой ситуации поведет себя Лиз, но она ничего не предпринимала, спокойно наблюдая за происхдящим. – Куда это вы все собрались? – На ногах медленно отступающей прислуги появились черные кандалы, прикованые непосредственно к полу.

   – Что здесь происходит?

   – Отпустите!

   – Что вы себе позволяете?! – Сразу же раздалось отовсюду, но я просто проигнорировала их крики.

   – Идите сюда, баронесса, не бойтесь. – На шее вдовы появился черный ошейник и потянул ее к куче дров.

   – Нет! Остановитесь! Пожалуйста, не надо! Я-то тут не при чем, это все мой муж! – Элис не стала ее больше слушать, попросту ударив одним поленом женщину в живот. – Кха, кха-а-а... – Тут же стала она ловить ртом воздух, а Элис тем временем толкнула ее на кучу дерева и стала связывать ей руки и ноги. Закончив с этим занятием, она аккуратно обложила баронессу несколькими поленами, после чего отошла на несколько шагов о осмотрела дело наших рук.

   – Ну что? Я могу помочь тебе выковать меч, могу помочь его заточить и научить им владеть. Но последний удар будешь совершать ты.

   – ... – Элис долго на меня смотрела, после чего уверенно подошла к куче дров и стала из зажигать своим факелом. Потом подошла с другой стороны и повторила процедуру. Все это время баронесса, лежащая в центре разгорающегося костра молила о пощаде, уповая на то, что она была против такого обращения с девочкой, что ее мнения никто не слушал, и что это все ее муж, а она не при чем. Элис ее не слушала, спокойно и методично разжигая костер.

   – Лиз. Помоги мне дом поджечь. – Я оставила Элис наслаждаться своей местью, а сама с Лиз отправилась поджигать дом в разных местах. После того, как я нашла горючее масло, процесс пошел быстрее, и вскоре мы вернулись в гостиную. Я позаботилась, чтобы все окна были открыты, так что сейчас костер горел высоко и ярко. Баронесса уже давно была мертва, а Элис продолжала стоять в опасной близости от костра и смотреть в огонь. Что она там видела? Агонию баронессы или же свою приемную бабушку? – Уходим. – Я взяла ее за плечо и потянула из дома: несмотря на открытые окна, тут становилось дымно, да и огонь распространялся довольно быстро.

   – Что тут произошло? – Раздался сзади громкий голос старейшины деревни, а повернувшись, я увидела, что он не один: пожалуй все мужики из деревни прибежали сюда, и они все несли в руках ведра с водой, а некоторые даже по два. Мы же сейчас стояли на безопасном расстоянии от особняка и смотрели, как он складывается внутрь. Прислуга конечно ни в чем не виновата, но свидетели мне не нужны. Не в том месте, не в то время, так? Элис тем временем на глазах слабела, и сейчас она опиралась на меня, но при виде старейшины, попыталась было отойти в сторону, но пошатнулась и бросила эту идею. – Элис? – Не поверил своим глазам мужик. – Элис, девочка, что они с тобой сделали?! И что здесь вообще произошло? – Старейшина все таки не стал бросаться к девочке. Наверное правильно оценил ее состояние: не хватало еще, чтобы кто-то ее обнимал или тряс.

   – Что произошло? Да так... Особняк загорелся – Озвучила я очевидное. – Уголек на занавеску попал.

   – От уголька дом не загорается так быстро.

   – Ну значит несколько угольков попали на несколько занавесок. – Пожала я плечами.

   – Понятно. – Хмыкнул он, и вылил свое ведро на обочину дороги. Ухмыляющиеся мужики последовали его примеру. – А горит-то как! Такое уже не потушить.

   – Ага. Осторожнее им надо было... С угольками-то.

   – Мммгм... – Вдруг простонала Элис, и стала падать. Черт, время! Поймав падающую девочку, я взяла ее на руки, и быстрым шагом пошла к лошадям, которых мы опустили, когда уходили из особняка незачем животных губить. Тем более, что это очень полезные животные.

   – Что с ней? – Старейшина тут же материализовался рядом со мной.

   – Я не думала, что вы – слепой. На ней живого места нет, ей в больницу надо!

   – У нас тут нет врачей. Теперь нет.

   – Знаю. – Отмахнулась я, залезая в седло и устраивая Элис поудобнее. – Всего доброго, и ждите имперского управляющего через неделю-другую.

   – Уж лучше управляющий, чем такой барон. Но ты это... Позаботься там о девочке, хорошо? Она и так много пережила. – Я ничего не ответила, и как только привязала запасную лошадь к луке, немедленно пришпорила животное и понеслась по дороге: часов двадцать до города в таком темпе. Надеюсь она продержится. Лиз скакала рядом со мной, а на выходе из деревни к нам присоединилась Кумо. Правда арахнида не могла поспеть за галопирующей лошадью, так что я немного притормозила, получила отчет, что никто деревню покинуть не пытался, после чего приказала арахниде следовать за нами своим темпом и снова пришпорила лошадей. Ох, бедная моя попа: после двадцати часов медицинская помощь потребуется не только Элис...

   Двадцать часов в седле, это то еще испытание, скажу я вам! Мало того, что лошадь это вам не скамейка, и чтобы удержаться на ней, нужно приложить некоторые усилия, так к тому же после нескольких часов седло превращается в пыточное приспособление похлеще тек, к которым привыкла я. Такая длина пути могла значить проблемы, но к счастью у меня имелся личный осветитель: Лиз создавала достаточно света, чтобы лошади ночью не споткнулись и не упали. Остановиться я себе позволила лишь один раз, и то только когда стало совсем невтерпеж в кустики сходить... Примерно через шестнадцать часов обе мои лошади стали выдыхаться, а Элис начала быстро плохеть, так что я попросту отобрала запасную лошадь у Лиз, и приказав ей следовать своим темпом, ускакала вперед, благо к этому времени уже стало светать и освещение больше не требовалось. И все равно в город я прискакала с тремя задыхающимеся лошадьми: бедные животные были полностью покрыты пеной, и как только я остановилась перед зданием больницы, тут же бросились пить. Как бы не померли: на смерть людей мне уже давно плевать, но не люблю я убивать животных: они-то быть свиньями и предателями не могут по определению. А эти лошади отлично мне послужили, так что надеюсь, они все же востановятся. А вот Элис к этому времени стала совсем плохой: сознание она потеряла вскоре после отправки в путь, а сейчас она почти перестала дышать, а сердце билось настолько слабо и медленно, что я его биения вообще не чувствовала, а проверить магией боялась. Изначально я хотела сразу отправиться в Академию, но подъезжая к городу, поняла что Элис до Академии может не дотянуть, так что я спрыгнула с лошади как только она остановилась, и стянув Элис с седла, чуть ли не бегом направилась внутрь.