Текст книги "999999999 маны. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

Толпа оживала послойно, как круги, разбегающиеся по воде. Люди, что находились ближе ко мне, пытались протолкнуться назад, а другие – те, что находились дальше – ещё только начинали осознавать произошедшее.

– Стоять! Оружие на землю! Оружие на землю!

Я с насмешкой глядел на двух полицейских в имперской форме. Да уж, не Голиафы. Два обвисших брюшка под форменной белой рубашкой с короткими рукавами, пистолеты держат так, будто это дубинка. Традиционные зеркальные очки – обязательный элемент, присущий всем имперским служителям закона – делал их не серьёзнее, а комичнее.

Хотя, конечно, даже будь они атлетами и пробуждёнными, вряд ли бы это им помогло. Если бы я захотел – они бы ничего не могли мне сделать.

Глядя, как два толстяка спешно распихивают локтями паникующую толпу, я хмыкнул. Как же меняется взгляд на силу, какой иллюзорной она кажется, когда ты карабкаешься вверх! Раньше мне казалось, что быть полноценным пробуждённым – не слабым подобием вроде меня, а всерьёз – это уже верх силы. Затем пришло моё бессмертие, и я решил, что уж теперь-то ничего круче и быть не может…

В конечном счёте я понял кое-что поумнее. У физической силы нет пределов как таковых, и всегда найдётся тот, кто будет ещё могущественней. И в то же самое время – она не так уж много и решает. Ни мой отец, ни Белецкий, ни сам местный Император не были такими уж могучими суперменами, однако власть, что находилась в их руках, заставляла могучих суперменов работать на них.

Хотя… пожалуй, знай все они, как всё сложится, наверное, каждый из них без колебаний отдал бы всю свою власть за моё маленькое бессмертие.

– Руки вверх! – первый из копов протолкался ко мне и наставил на меня ствол, всё ещё сжимая его двумя руками. Толстые пальцы-сосиски нервно бегали по стволу. – Стоять на месте, бросить оружие на землю!

Я ехидно улыбнулся.

– С какой стати, офицер?

– Ты стрелял на площади, придурок! – второй коп, чуть менее пухлый, догнал первого. Его выпученные глаза готовы были вылезти из орбит, а на воротничке белой рубашки виднелось тёмное пятно от кофе. Может, у него ещё и пончик в кармане найдётся?

– Стрельба в общественном месте, угроза правопорядку… – запыхаясь, начал второй. Я изумлённо воззрился на них. Они что, новости не смотрели? Меня сейчас ищут спецслужбы, чтобы арестовать за самое тяжкое преступление в Империи за последние сто лет, а эти два бравых стража порядка собираются повязать меня за мелкое хулиганство.

– Вы уверены, что вам оно нужно? – уточнил я, не меняя снисходительно-ехидного тона. Такое обращение быстро приводит людей в чувство… разумеется, когда у тебя есть чем его подкрепить. – Или вы просто решили влезть не в своё дело, офицеры… Гаттор и… Майерс?

Гаттор и Майерс – их фамилии я прочитал на нагрудных нашивках – переглянулись на секунду.

– Я сказал – руки вверх, клоун! – полный Гаттор не отводил от меня ствола, но его руки дрожали от напряжения. – Лечь на землю!

Лечь на землю руками вверх? Интересная поза.

– Значит, – протянул я, качая головой, – вы собираетесь арестовать человека, действующего по заданию правительства?

– Брось пушку! – видимо, у офицеров что-то заклинило внутри, и мои слова они воспринимали как простой белый шум. – Брось пушку и заткнись!

– Офицер Майерс, – кисло обернулся я, – просто обернитесь назад.

Это уже было не смешно. За их спиной стоял один из влиятельнейших людей Империи, а они здесь продолжали угрожать мне.

– Молчать! – рявкнул Майерс. – Тут мы командуем, поэтому…

Ох. Я на секунду почувствовал усталость. Они ведь, наверное, не такие уж непроходимые идиоты – просто попали в ситуацию, к которой не были готовы и в которой даже не разобрались, и теперь отчаянно боялись, что я снова начну стрелять.

– Офицер Гаттор, – я поглядел на пухляша, по лицу которого стекал пол. Нужно отдать должное – при всём страхе и растерянности они оба побежали ко мне, а не от меня. – Наверное, у вас есть семья. Может быть, дети…

– Что?

Ну, вот, первый лёд треснул. Наконец-то он издал что-то, кроме требования сдаться и бросить оружие.

– Может быть, вы оглянетесь, если ваш коллега не хочет? – с той же снисходительной улыбочкой предложил я.

Гаттор не выдержал и обернулся – коротко, не отпуская пистолета. Глаза толстяка расширились. Да, телохранители стояли достаточно широко, чтобы он мог увидеть Мадлен Дюбуа.

– Брось оружие, или мы будем вынуждены открыть…

Гаттор опустил пушку и положил руку Майерсу на плечо. Тот тоже удивлённо обернулся – и замер на полуслове.

– П-простите… – выдавил из себя Гаттор, пока его коллега просто застыл.

– Исчезните, – посоветовал я. – Максимально быстро.

Второй раз просить их не пришлось. Я поглядел им вслед и перевёл взгляд на Дюбуа, в глазах которой разгорался удивлённо-задумчивый огонёк. Кажется, она только что поняла, что… не вполне верно оценила меня.

– Так это что… – раздался до меня голос Майерса. – Тот самый?

О. Кажется, кто-то наконец-то сопоставил картинку на экране с реальностью.

– Пошли, – тихо и быстро бросил Гаттор. – Не наше дело.

А разве я не сказал это сразу?

Реальная сила во власти безошибочно подтвердилась – в очередной раз. Будь я просто большим и накачанным, с серьёзными магическими силами – они бы так не испугались; возможно, вызвали бы поддержку, но уж точно не ушли бы. Но… некоторые вещи попросту больше, чем один человек.

– Интересные методы, господин Ротт.

Не обращая внимания на толпу, я подошёл ближе к Дюбуа, и несколько телохранителей стали стеной, отрезая нас от простых смертных. Кажется, старушка уже не была так зла на меня, как пару минут назад.

Я спокойно пожал плечами. Чтобы додуматься до подобных методов, нужно… кое-что увидеть своими глазами и кое в чём убедиться.

– Но если вы уже закончили стрелять по сторонам, – она снова шагнула к машине, дверца которой так и оставалась распахнутой, – то нам, господин Ротт, пора ехать.

– Куда? – я спокойно глядел на неё, не двигаясь с места. – Если я не ошибаюсь, мы приехали сюда по определённому делу.

– Забудьте про склеп, – старушка поморщилась, как будто я сказал при ней что-то непристойное. – Нам уже нет от него никакого толку.

– Вам – возможно, – предположил я, снова пожимая плечами, – а вот насчёт себя я не уверен.

– И что вы предлагаете?

Она застыла у дверцы, испытующе глядя мне в лицо. Похоже, старая интриганка всеми силами пыталась просчитать меня и угадать мой следующий шаг. Вряд ли сейчас это у неё получится – она слишком мало знает меня, но вот если мы продолжим общение, это может стать проблемой.

– Закончим то, что начали, – кивнул я. – Спустимся туда.

– Нет, – коротко отрезала она, поджав губы.

– Тогда я пойду один, – предложил я. – Всё-таки у меня есть Уроборос, и что-то подсказывает мне, что склеп я найду довольно быстро.

– Нет.

– И что же меня остановит? – уточнил я. Старушка дёрнула головой, обводя людей, стоящих вокруг.

– Если уж вы собирались так наглеть, молодой человек, то стоило бы отобрать пистолеты у всей моей охраны, а не только у одного.

Ну, по крайней мере, ответ был честным.

– Убьёте меня? – хмыкнул я. – Да ну. Я-то думал, вы в курсе всех моих талантов.

Я вспомнил о её словах в музее. Кажется, этот тот частый случай, когда лесть работает против льстящего.

Мадлен скривилась в недовольном выражении лица – но, кажется, ответить на это ей было нечем, так что я продолжил.

– Выходит, мадам Дюбуа, что у вас всего два варианта. Либо я захожу в склеп один, как победоносный завоеватель в покорённый город, либо…

Я сделал паузу и снова мило улыбнулся ей.

– …вы идёте со мной, как мы и собирались с самого начала.

* * *

– Не, – Марианна легко оттолкнула руку Давида с косяком, – я пока без этой дряни.

Наверное, здесь всё пропахнет ею. Наверное… впрочем, кому какое дело? За дверью комнаты отдыха персонала стояла куча охраны, так что никто посторонний сюда не войдёт, а потом – какое это будет иметь значение? Убирать косяки – в прямом и переносном смысле – работа слуг. Как бы там ни было, Марианна слишком устала за время мероприятия, чтобы не послать всё нахер.

Но накуриваться ей и правда пока не хотелось. Просто отдохнуть, прикрыть глаза и побыть собой – не на виду у всех, не под прицелами камер, а… здесь, среди своей компании.

А вот Лука, кажется, решил не воздерживаться. Судя по его балдеющему виду, он пронёс что-то посерьёзнее травки, и теперь видел радужные сны, почти не реагируя на остальных в комнате.

Давид ограничивался чем полегче – оно и понятно, спорт, ЗОЖ, всё такое – и остальное тоже разделили его выбор. Лев расположился на мягком диванчике, Алана и Нинель присели по две стороны от него, но не слишком тесно.

Наконец-то этот тупая акция закончилась.

– Да уж! – хихикал Давид. – Похоже, Тина сразила этого колхозника в самое колхозное сердце!

Лев только хмыкнул, что можно было одинаково расценить как согласие или насмешку над словами качка, а девушки просто прыснули со смеху.

– Он… – продолжал рассказывать Давид, – он стоял там с таким видом, как этот… этот…

– Как заблёванный рыцарь на белом коне, – подал голос Лука, потягиваясь. – Не-а. На коне цвета блевотины…

Давид и девчонки снова зашлись в счастливом хохоте, Лев всё с той же улыбкой кивал головой, а Марианна поморщилась.

Разумеется, они правы. Даже смешно, что на какую-то секунду Марк Ротт показался ей… да нет, ничего не показался. Она сразу же прекрасно поняла, какой он провинциальный лох. Разве нормальный человек станет так… говорить, так держаться? Он был как будто… фальшивка, пустая внутри оболочка – внешность есть, а наполнения нету.

– Интересно, – жеманно улыбнулась Нинель, – как они познакомились там? В смысле, кто был первым – этот Ротт увидел на улице Тину, или она на него запала?

Компания снова засмеялась; Марианна не вмешивалась в разговор, позволяя мыслям течь спокойно и плавно.

Они, конечно, придурки те ещё, но уж лучше придурки, чем… это. Придурки могут быть стильными и модными, с придурками можно иметь дело и даже получать удовольствие от общения с ними. Общаться с такими, как Тина или этот Ротт… просто унизительно. Не говоря уже о том, что общаться им попросту не о чем – какие у них могут быть общие темы?

– Он говорил, что видел, как Тина кого-то убила, – давясь хохотом, вспомнил Давид. – Интересно, это правда?

– Вряд ли, – поморщился Лука, счастливо отваливаясь назад в кресле. – А может, и правда. Какая, бл*, разница?

– УБИ – та же обслуга, – скривилась Алана. – Если она там кого-то убивала, то ей хотя бы не зря платили деньги.

Лев молчал; свои мысли на эту тему он предпочитал оставлять при себе, но в общем веселье участвовал не менее активно.

– Марианна! – глянул на девушку Давид, расплываясь в глупой улыбке. – Ты же можешь достать отчёты УБИ. Глянуть, чем она там занималась, и что вообще…

– Могу, – пожала плечами Марианна. – Но не буду.

– Это ещё почему? – возмутился Лука, даже привставая по такому случаю. Его рука скользнула по полу, натыкаясь на валяющийся внизу телевизионный пульт.

– Потому что мне решительно похер, чем занималась Тина в этой дыре, – медленно, со всем присущим дочери Императора достоинством, ответила Марианна. – И на этого Марка, кем бы он там ни был, тоже похер.

– О, смотрите! – Нинель помахала плоским телефоном. – Оказывается, он председатель совета Альянса Пяти, по сути – лицо номер один в государстве…

– Лицо номер один в колхозном хлеву, – нарочито зевнул Лука. – Скучно с вами.

Он щёлкнул пультом, и телевизор под потолком расцветился трансляцией новостей. Пару раз сменив канал, Лука остановился на каком-то концерте классической музыки и с блаженствующим видом закинул руки за голову.

– Что за муть? – возмутилась Нинель, отрываясь он телефона.

– Не мешай мне наслаждаться прекрасным, – хихикнул Лука. Не то, чтобы он любил классическую музыку… а вот поизображать из себя тонкую чувственную натуру он любил, что есть, то есть. Особенно под кайфом.

– Да похер, пусть играет, – махнул рукой Лев. – Что там ещё пишут про этого Ротта?

– О-о-о… Нихера ж себе! – Нинель взвизгнула от радости. – Вам это понравится! Он занял эту должность несколько дней назад, после загадочной гибели всего их прошлого совета…

– Может, их и убивала Тина? – предположила Алана, затягиваясь. – Может, это наши поставили Ротта наверх, вот он и думает, что если они за его спиной, то можно быть смелым.

Все согласно закивали, а Лев заметил:

– Если так, то это очень быстро пройдёт.

– Тина… – протянул Лука. – Убила глав кланов в Альянсе? Вот бл*… какой боевик можно было бы снять… какие, наверное, сцены боёвки… Критическая атака блевотиной… битва за колхозный свинарник…

Нинель пожала плечиками, пряча телефон; ползать по новостным лентам уже надоело ей.

– Не думаю, что это было сложно. Тина, конечно, Тина, но она всё-таки Шраут, а эти… кто они вообще такие? Пародия на нормальную аристократию.

Устав играть в интеллигента, Лука снова принялся щёлкать пультом.

– О! – расцвёл он, взмахивая рукой. – Марианна! Твой папашка опять вещает!

Марианна резко повернулась к экрану. Вот бл*дь…

– Выруби, – в приказном тоне отрезала она. – Я даже видеть его сейчас не желаю.

Отец. Всё, что ассоциировалось с ним – ассоциировалось с делами, работой, обязанностями. Ещё не хватало, чтобы она загружала этим голову во время законного отдыха!

– Да ладно, – хмыкнул Лука. – Не так часто он даёт конференции. Может, мне интересно…

По мнению Марианны, отец давал конференции слишком часто. Для него вообще не существовало ничего, кроме работы, кроме дежурной, положенной по титулу гордости за страну и постоянных конференций, встреч, разъездов…

Наверное, где-то ей даже нравилось, что за всем этим он не уделял ей много времени – а значит, и не особо контролировал, чем она занималась. Но видеть его сейчас всё равно было неприятно.

– Если тебе интересно, – Марианна привстала, – мог бы спросить меня, я же, бл*дь, принцесса.

– Ээээ, – нет, – захихикал Лука. Разумеется, на экран он даже не смотрел, но пульт поднял повыше, демонстративно помахивая им в воздухе. – Может, я хочу почувствовать себя обычным, простым человеком! Ну, это… знаешь… Пришёл после работы домой, сел на диван… Включил телик – и…

Всю эту тираду он говорил медленно, дебильно улыбаясь. Чем бы его там ни накрыло – отпустит нескоро, а в таком состоянии он был ещё большим придурком, чем обычно.

– Выключи! – выведенная из себя, Марианна встала и направилось было к Луке…

– Смотри! – голос Льва был серьёзен. Слишком серьёзен для ситуации. Сама не осознав, что делает, Марианна повернула голову к экрану, чтобы увидеть, как некто сворачивает шею её отцу…

…что?

…

…

…

– Какого х*я?

– Бл*, бл*, БЛ*, это же не фейк, да?

– Вы это видели? Может, это глюк?

– Дай сюда, – Марианна, заморгав, резко протянула руку за косяком и, забрав его у Аланы, глубоко затянулась.

Пара долгих вдохов помогла ей успокоиться. Нет, не успокоиться… привести мысли в порядок. Не дать им разбежаться в панике в стороны, не дать самой себе впасть в прострацию.

– Нет, вы понимаете, что, бл*ть, сейчас произошло?

– Погоди, а если он жив? Ну, он же не обычный…

– Нет, чувак, поверь – со свёрнутой шеей не живут даже пробуждённые…

Отец мёртв?

Так она теперь что…

Императрица?

Выходит, что так. Странно… казалось бы, сейчас её должно было бы волновать совсем другое, но почему-то именно эта мысль казалась сейчас самой важной.

– Эй… ЭЙ, это же он!

– Кто?

– Тот придурок! Ну, Марк Ротт!

Марианна резко повернулась к экрану. Ролик, в котором Марк Ротт снимал с себя маску, закончился – но лишь для того, чтобы начаться вновь.

– Да ну… что за херь, что за бред какой-то…

– Ну он и мра-а-а-азь…

– Он бы не смог! Это какая-то лажа, если только…

Вместе с иллюзией порядка в голову Марианны пришел туман. Иногда девушке казалось, что только в таком состоянии она могла бы честна с остальными людьми и, самое главное, с собой. Ей это не нравилось.

Но что же до слов этих баранов…

Ротт бы смог. Это ведь чушь, что он колхозник. Сначала он показался ей… интересным. Нормальным человеком, с которым приятно общаться, и… это уже потом, там, возле Тины, её выбесило то, что он стал её защищать. И почему все нормальные парни вьются вокруг невзрачной лохушки Тини? И Ротт, и Лев… этот вообще мудак – почему он до сих пор не подскочил к ней, не стал утешать?..

А Марк Ротт убил её отца.

Семеро глав кланов мертвы… Марк Ротт становится главой Альянса… Так это был следующий шаг его плана? Интересно, в этом Тина тоже замешана? Ну не в одиночку же он такое провернул.

Марианна оглянулась вокруг. Лев стоял, уставившись в экран и не говоря ни слова, остальные что-то горячо и с матом обсуждали… Что за бесполезные куски говна. Ни один из них даже не спросил, в порядке ли она. Ни один из них даже не подумал…

Именно в этот момент Нинель ринулась к ней, видимо, что-то запоздало сообразив.

– Марианна! Ты как? Ты… может…

– Нахер всё, – выпалила Марианна, вставая. Нет уж… действительно – нахер всё. Если она теперь Императрица, то и вести себя нужно по-императорски.

Все резко заткнулись и поглядели на неё. Лев – с явным интересом, Давид и девочки – с испугом, а Лука – просто с тупой ухмылкой торчка.

– Раз уж отец мёртв, – Марианна говорила чётко, быстро, не давая голосу сорваться, а себе самой – отвлечься на другие мысли, – то главная теперь я.

Никто ничего не ответил – то ли не знали, что возразить, то ли просто боялись перечить. В глазах проступало искреннее непонимание. С закипающей злостью Марианна ещё раз обвела всех собравшихся взглядом.

– Вы же – пробуждённые! – она вперилась глазами в Луку, и идиотская ухмылка сползла у того с лица. – Цвет ё**ной нации! Может, сделаете уже что-нибудь полезное?

– И… что ты предлагаешь? – неуверенно протянул Давид.

– Какой-то колхозник убивает моего отца, – Марианна развернулась к нему, – а вы – детишки тех, кто клялся ему на верность – просто стоите на месте и обсуждаете новости!

– А надо было?.. – поднял бровь Лука.

Сделав ещё один затяг, Марианна бросила косяк на пол и растоптала его ногой.

– Вы, кажется, только что громко поливали этого Марка Ротта помоями? – она переводила взгляд с одного на другого. – Вы смеялись над тем, какой он неудачник и провинциал. Может быть, вам стоит доказать, что мы не только на словах аристократы?

– Ты хочешь… – уточнил Лев, поводя пальцами.

– Да, хочу! – Марианна вытерла рот тыльной стороной ладони, слегка размазав помаду. – Хочу, чтобы вы нашли ё**ного Марка Ротта и убили его нах*й.

Глава 11

Понятия не имею, где Дюбуа набирала охрану, сколько она им платила, но вышколены эти люди были поистине безупречно. За всё время разговора они даже глазом не повели, единственный раз дёрнувшись тогда, когда я забрал пистолет у их товарища. Я спорил с их хозяйкой, говорил на повышенных тонах и открыто шантажировал её – они никак не реагировали.

Зато стоило разговору завершиться – хватило одного маленького жеста от Дюбуа, чтобы они в считанные секунды сделали для нас с ней «коридор», отсекающий нас от толпы.

Ну, да, ну, да. От меня не укрылся чуть брезгливый взгляд Дюбуа на «простых смертных», ходивших рядом и таращившихся на нас.

Я начинал от этого уставать.

Даже если сделать скидку на то, что моё клановское детство отличалось от обычного… сколько бы я ни думал об этом, особых причин делить людей на клановских и неклановских не находил: все они были одинаковы.

Именно одинаковы; я совершенно не проникся принципами трущобных, мечтающих распять аристократию, или республиканцев с их «один за всех, и все за одного». Все люди, независимо от происхождения и места в жизни по сути своей оставались примерно похожи. Отличался только масштаб проблем, но, если так подумать, затяжная ссора начальника автосервиса с его рабочими ничем не отличается от клановых интриг.

К нам навстречу хлынула очередная толпа народу, вырвавшаяся из тесных тоннелей метро. Благодаря стенке из телохранителей, мы с Дюбуа выделялись как новогодняя ёлка; люди, выходившие наверх, удивлённо глядели на нас, но не проходило и пары секунд, когда они тут же перебегали взглядами к экранам за нашими спинами.

Было забавно смотреть на их удивленные, и совершенно не понимающие что происходит вокруг, выражения лиц.

Почему-то мне стало им немного завидно.

У них в этом спектакле, в отличии от меня всего лишь удобная роль зрителя.

Наверное для толпы, спешившей по делам, это было как проснуться ночью и обнаружить последствия события – даже интереснее, чем увидеть всё в реальном времени.

В конце-концов, так они сразу увидят примерную сводку случившегося, а в придачу – охапку экспертных мнений и еще две – с различными теориями.

Не говоря ни слова, Дюбуа направилась через служебный турникет. Для того, чтобы заставить охранника замереть на месте, ей понадобилось лишь снять очки. Она продолжала молчать и дальше, но меня это устраивало.

Спустившись по эскалатору, я обвёл станцию взглядом. Квадратные колонны без украшений, грязный пол, ярко-синие таблички, поезд…

На мгновение я замер и сглотнул ком в горле.

Лучше подумать о чём-нибудь другом.

Разумеется, я блефовал перед Дюбуа. Насчёт того, что «мне не составит труда найти склеп». Искать иголку в стоге сена… Нет, затея, заранее обречённая на провал, не говоря уже о том, что УБИ арестуют меня раньше, чем я успею просто осмотреться. Для того, чтобы найти это место, мне нужна Дюбуа в качестве проводника.

И терять время тоже было нельзя. Возможно, стоило сдаться тем двум копам… но в этом случае, когда я бы вернулся сюда – в склепе уже могло ничего не быть, Мадлен позаботилась бы об этом. А раз уж это место такое важное, то я просто обязан добраться до него.

Поезд пронёсся мимо, грохоча и обдавая нас запахом машинной смазки. Не обращая на него внимания, Дюбуа направилась к одному из служебных входов, завешенных различными объявлениями разной степени свежести.

Кажется… она приложила кольцо. Я не успел разглядеть точно – движение было очень быстрым, почти мимолётным, а затем дверь распахнулась, и мы шагнули внутрь.

Тайные двери прямо в метро, посреди людной станции? Кажется, некоторые городские легенды оказываются правдой. Хотя, конечно, в той интернет-байке, что я читал, говорилось про Республику. Их столичное метро – со статуями, мозаиками, барельефами – так и просилось на роль места со зловещими секретами.

Но, кажется, сугубо практичная, урбанистическая и грязная станция имперского метро оказалась на поверку, не менее интересной?

Тем не менее, за дверью скрывались вовсе не потайные залы масонской ложи, а самые банальные служебные помещения – то заставленные каким-то инвентарём, то пустые, но неизменно безлюдные. Всей длинной процессией мы молча шли по ним, пока не вышли к другим рельсам – явно заброшенным.

– Стойте тут, – обернувшись, обратилась Дюбуа к охране.

– Мадам Дюбуа? – один из них приподнял очки. – Прошу прощения, но…

– Я неясно выразилась? – старушка подняла бровь, и этого хватило, чтобы все охранники – до единого – рефлекторно отступили на шаг назад.

Мадлен медленно спустилась по каменным ступенькам на рельсы и вытянула руку вперёд.

Первым раздался звук – что-то вроде треска быстро замерзающей воды, только прокрученного задом наперёд. Затем от места, где находились её пальцы, и по всему широкому проходу, вспыхнула ярко-багровая стена, светящимся узором закрывающая тоннель.

– Вы просто не пройдёте туда, – снисходительно наморщив нос, пояснила мадам Дюбуа. – Стойте тут. Господин Ротт, идёмте.

Дважды просить меня не пришлось, и я вместе с ней шагнул через завесу. Эффект… никакой – как будто бы её там не было. Ожидаемо, если у тебя Уроборос.

Пройдя где-то с полкилометра, мы вышли к тупику с простой металлической дверью.

– Пришли, – кивнула Дюбуа. В темноте было плохо видно её лицо, но почему-то мне показалось, что его выражение как-то неуловимо изменилось.

Дверь оказалась не заперта – видимо, все засовы и заслоны остались позади. Щёлкнул выключатель, и бетонный квадрат осветился люминесцентными лампами старого образца под потолком.

Склеп… являл из себя совсем не то, что возникает в голове, когда думаешь про место последнего упокоения Императора. Это действительно был именно что бетонный квадрат – без украшений, без каких-то помпезных императорских регалий, положенных этому месту. В самом центре – небольшое ровное возвышение, каменный саркофаг без крышки.

Почему тело Императора не было ничем прикрыто – осталось для меня загадкой, но, несомненно, оно было самым… ярким элементом этой комнаты. Иссушенная мумия лежала, ровно сложив руки на груди; остатки одежды – простой, но качественной – ещё не распались, хотя это было бы ожидаемо за столько лет, но полностью потеряли цвет, и к тому же покрылись слоем пыли.

– Здесь кто-то бывает? – обернулся я. На одной из стен видело около десятка фотографий в простых рамках, и Дюбуа, пару секунд постояв на пороге, направилась именно туда.

– Тайна, которую знают слишком много человек – уже не тайна, – Мадлен произнесла эти слова с такой интонацией, что мне показалось, будто она кого-то цитирует. Может быть, самого Императора? – Я бываю здесь, но нечасто. Дел хватает и наверху.

Ну, да. Ходи она сюда раз в месяц – газетчики и блоггеры давно уже бы обмусоливали эту тему.

Я обошёл саркофаг по кругу. Пластиковые цветы в углу только подчёркивали скромность убранства. Интересным, видимо, человеком был Император… мало того, что склеп тайный, так ещё и настолько простой. Забавно, как это контрастирует с тем культом личности, что успели выстроить вокруг него ещё при жизни и активно поддерживали до сих пор.

На второй стене висели какие-то газетные вырезки. Я пробежался по заголовкам; кажется, это были хроники событий времён Великой Войны и сразу после – того периода, когда Империя стала Империей.

– Интересно, – не смог удержаться я. – Здесь нет ни одной вырезки о нём лично. Ничего, где говорилось бы об Императоре.

– А его сначала никто и не называл Императором, – пожала плечами Дюбуа, продолжая ностальгически разглядывать фотографии. – Даже войну тогда не называли «Великой», а уж его… вообще никак не называли. Обычный парень, отец погиб, когда он уже был ребёнком, семья еле сводила концы с концами…

Она покачала головой и повернулась ко мне. Теперь я увидел, что её лицо действительно… как-то осунулось, что ли?

– Он работал слугой у… моего отца, – вздохнула она. – Хорошим слугой, нужно сказать. Быстро соображал, был исполнительным и почтительным. Надеялся выбиться в люди… пока однажды ему не дали какое-то простенькое задание, а в помощники не поставили старика, делающего то же самое. Тогда-то он и сообразил, что лошадь может пахать больше всех, но фермой никогда владеть не будет.

Она чуть улыбнулась, но улыбка вышла кривоватой.

– Он стал наблюдать за вельможами. Учиться – интригам, отношениям, да и просто учиться в прямом смысле слова, за книгами. Он почти сумел поступить в университет, когда серьёзно заболела его мать, и деньги пришлось отдать на её лечение. А потом… началась война.

Я слушал, не перебивая. Всё-таки не каждый день выпадает возможность узнать малоизвестные исторические факты из уст, фактически, очевидца.

– Люций записался добровольцем – потому что им всем платили авансом. Маленькая, победоносная схватка с соседями. Никто не думал, что… всё это в итоге обернётся настолько кровавой мясорубкой.

Она подошла к саркофагу и, опершись руками на каменные бортики, уставилась прямо на высохшее лицо – я же, напротив, подошёл к фотографиям на стене. Одна из них – старая, чёрно-белая и выцветшая – изображала нескольких молодых людей, практически моих ровесников, в тогдашней военной форме. Который из них – будущий Император?

– Начиналось всё достаточно мирно – насколько это слово вообще применимо к войне, – Дюбуа вздохнула. – А потом… закрутилось. Сильные мира сего делили куски пирога… А простых парней вроде него швыряло с каждым разом во всё больший и больший мрак с кровавым угаром.

Да уж. Хорошо его понимаю.

– Многие сходили с ума на этой войне, – Дюбуа говорила спокойно, с размеренными паузами, как и говорят старики, вспоминающие прошлое. – Кто-то впадал в депрессию, кто-то засовывал в рот ствол ружья или пытался дезертировать, кто-то – просто ныл. Не переставая. А Люций… учился и делал выводы, осознав, что правила всегда одни.

Я машинально кивнул. Наверное, мы с Люцием нашли бы общий язык… да и темы для беседы у нас бы тоже нашлись.

– До определённого момента всё было более-менее в рамках, и даже мать пошла на поправку. Все ждали, что война вот-вот закончится… А затем, из-за ошибок командования, причём сразу с нескольких сторон, произошла Кайзербергская Бойня.

Я вздрогнул; помню по урокам истории, да пару фильмов видел в подростковом возрасте. Кайзербергская Бойня… наверное, квинтэссенция всей Великой Войны. И назвать её причины всего лишь «ошибками командования» – значило безбожно смягчить факты; из-за отсутствия нормальной связи там творилось полное безумие.

– Где-то свои стреляли по своим, – Дюбуа заговорила как раз об этом, – где-то враги воевали бок о бок в одних и тех же окопах. Тела, кровь, гроза, порох, грохот…

– Вы говорите так, будто были там, – не выдержав, пробормотал я. Дюбуа поглядела на меня с таким видом, будто я её оскорбил, и пояснила:

– Там был Люций. А он очень хорошо умел рассказывать.

Сделав долгую паузу (я мысленно отругал себя за то, что перебил её), она продолжила:

– Нескольких его друзей… буквально раскидало по округе кровавыми ошмётками. Он сам был сильно ранен, а поскольку в той бойне никто не разбирался и не приглядывался, то его и оставили в куче таких же трупов и недо-трупов, как и он сам.

Она вздохнула.

– Там он и пробудился.

За этими словами последовала новая пауза – кажется, Дюбуа погрузилась в воспоминания уже про себя – и, чтобы продолжить разговор, я снова заговорил:

– Наверное, это и неудивительно, что он стал первым пробуждённым… с тем характером, что вы описали, с тем талантом к обучению…

– Что за чушь, – фыркнула Дюбуа, поднимая глаза – но на сей раз оскорблённого выражения к них не было; кажется, она чуть ли не ждала от меня какого-то вопроса, чтобы продолжить. – В той куче тел – и среди живых, и среди мёртвых – были люди куда умнее, чем он, и талантливее, и добрее, и сильнее… Никто не знает, почему Сила выбрала именно его, а сам Люций относился к этому более чем материалистически. Просто… случайность. Это отношение ко всему он пронес с собой до гроба.

Она покачала головой, глянув на каменный постамент, и продолжила всё тем же спокойным, размеренным тоном очевидца:

– Люций пробудился, обнаружил в себе способности и довольно быстро с ними освоился. А ещё чуть погодя он понял, что может пробудить и прочих раненных. Там… были солдаты разных армий. Все вперемешку – мундиры, языки, идеологии… Кайзербергская Бойня, тем же временем, даже не думала прекращаться.