Текст книги "999999999 маны. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Рубан ухмыльнулся.

– Ну, а сам как думаешь? – он кивнул в сторону академии. – Будешь ходить на пары, заниматься с лучшими преподавателями… учиться контролировать свои навыки.

С каждым его словом мои глаза становились всё шире.

– Ну, тебе ведь всего восемнадцать. Конечно, на пару лет с поступлением ты опоздал, но это не критично – будешь студентом.

Я устало выдохнул и скривился в улыбке.

– Тебе бы на открытый микрофон с такими шутками.

Рубан хмыкнул.

– А я уже было подумал, что ты повелся, – мужчина направился к массивной двери в академию. – Я понятия не имею зачем ты им здесь, просто сказали отдать тебя ректору.

Три громких стука в дверь разнеслись по ночной улице. Дверь открылась почти сразу. УБИшник зашел внутрь, а я последовал за ним.

Имперская академия, значит. Хорошо, зачем я им здесь нужен? Студентом бы я не стал, даже в том случае, если бы Рубан об этом не шутил. Последнее, чем я сейчас хочу заниматься – это стоять под аудиторией в ожидании зачета.

Университет, пожалуй, отличное место для тех, у кого нет никаких практических навыков. Да и в учебе нет ничего плохого, однако навыки у меня как раз таки были, а вот времени, чтобы тратить её на все эти глупости – нет.

Хорошо, чем еще славятся такие места? Зачастую в академиях и институтах также серьезно занимаются наукой. Хотят сделать из меня подопытную крысу?

Интересный вариант, однако… что-то мне подсказывало, что Шрауты не понимают, сколько именно во мне сейчас энергии. Нет, конечно, через УБИ им должно быть известно о том, что я способен превращать людей в пробужденных… также моё бессмертие для них больше не секрет…

Но я сомневаюсь, что эти два факта легко сопоставить. Уже не говоря о том, что о случившемся в склепе знаем только мы с Элизой.

Пока что понятно одно – у Шраутов достаточно ресурсов, чтобы поселить меня в отеле, а не в каком-то универе. А значит, я зачем-то нужен им здесь.

Я ухмыльнулся и вошел внутрь помещения, где Рубана уже встречал какой-то мужчина лет тридцати в костюме и черном пальто, накинутом на плечи.

В длинном каменном холле, с пятеркой квадратных колонн с каждой стороны, горел свет. Несмотря на поздний час, место не казалось полностью вымершим, как свойственно учебным заведениям после конца учебного дня. Где-то вдалеке доносился топот и звуки смеха. Любопытно.

– Приветствую, – мужчина в пальто лениво пожал руку Рубану и окинул меня слабо заинтересованным взглядом.

Он был подтянутым брюнетом лет сорока, с сединой на висках и темными глазами. Мужчина был не рад меня здесь видеть, что читалось на его лице. Он смотрел на меня как на какую-то обузу, резко свалившуюся ему на голову. Впрочем, учитывая поздний час, вполне вероятно, что так оно и было.

– Здрасте, – я посмотрел на него, заинтересованно приподняв бровь.

– Я – ректор Драгош, – произнес он довольно высокомерно, словно это имя должно было мне о чем-то говорить, – У меня нет времени сейчас с вами возиться, так что, пожалуйста, за мной и без вопросов.

Я не успел сказать и слова, когда мужчина развернулся и зашагал куда-то дальше по коридору.

Это еще что за мудак?

– Тебе, похоже, за ним, – хмыкнул Рубан. – А я наконец-то свалю поспать.

Сказав это с нескрываемым облегчением, УБИшник тоже повернулся ко мне спиной и быстро направился к большим дверям. Ну, Рубана я хотя бы могу понять. Зуб даю, что он сейчас завалится в какой-нибудь паршивый мотель, чтобы его уж точно никто не смог найти.

Я остался стоять в центре комнаты, между двух отдаляющихся от меня мужских фигур. Спустя пару секунд, во время которых я пытался обработать происходящее, я нахмурился и пошел вслед за Драгошем.

Нет времени со мной возиться? Ну-ну.

* * *

Как же всё задолбало.

Не то, чтобы эта мысль была хоть сколько-нибудь свежей для агента Рубана. На деле, она циркурилова в его голове лет эдак с восемнадцати, однако бывали периоды, когда усталость от всего и всех давила на мужчину особенно остро.

Он старался не думать о Баркер. Старался не думать о Ротте. О Шраутах. Империи. Республике.

Шагнув за дверь академии для пробужденных, он старался не думать вообще ни о чём… кроме сна. Эта схема, впрочем, была у него уже отработана. Найти недорогой отель где-нибудь в глуши, вытащить из телефона батарею, чтобы уже наверняка никто не мог на него выйти, и предпочтительно, но необязательно – приобрести бутылку крепкого алкоголя, что поможет уйти в царство Морфея без лишних душевных терзаний.

Да, так пойдёт.

Мужчина глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и…

Его телефон зазвонил.

Скулы Рубана сжались так сильно, что зубы заскрипели. Правый глаз задергался, как при самом страшном нервном тике, а по спине пошла дрожь.

– Рубан, – последние остатки самообладания ушли на то, чтобы не начать орать в трубку матом. – Понял.

Он простоял на месте ещё около тридцати секунд, пытаясь утихомирить позыв разбить телефон к чертям об асфальт, после чего зашагал к своей машине. Дорога до Имперского парламента заняла двадцать минут, ни одну из которых Рубан не запомнил.

Парламент, в отличие от большинства зданий в этом городе, не был небоскрёбом. Величественное ромбовидное здание, которому было триста лет в обед, являлось знаменитой достопримечательностью и неизменной точкой в маршруте туристов. Этих агент тоже на дух не переносил.

Голос в телефоне велел ему явиться в одну из комнат для частных переговоров. Весьма логично, пожалуй. Вряд ли бы парламент решил собраться полным составом в главном зале посреди ночи.

Припарковавшись прямо рядом со знаком «парковка запрещена» около фасада здания, мужчина тяжело зашагал в сторону парламента.

Доведенным до автоматизма движением Рубан ткнул удостоверением в лицо охраннику в зеленой униформе на входе, и тот пропустил его без лишних слов.

«Срочное совещание». Как же. Наверняка просто какому-то мелкому чиновнику захотелось резко сымитировать бурную деятельность и озадаченность ситуацией в Альянсе, а ему теперь отдуваться. Ну, хотя бы не впервой.

Нацепив настолько недовольную мину, насколько было возможно, Рубан прошелся по коридорам, обнаружил нужные двери и резко распахнул их.

Красное лицо приобрело бледный оттенок практически мгновенно.

Несмотря на то, что в комнате стоял длинный стол для переговоров, все собравшиеся сидели на креслах или стульях, неподалеку от старого камина. Однако шокировал Рубана не сомнительный выбор расположения присутствующих, а их состав.

На двух центральных креслах сидело двое – Герберт Шраут и Мадлен Дюбуа.

Мадлен была младше Герберта, однако с высоты их возраста эта разница казалась смешной. Впрочем, женщине нужно было отдать должное – выглядела она отсилы на семьдесят. Что же до Шраута, то ситуация была не столь радостной. Рубан видел его только на фотографиях и видео, однако даже этих познаний хватало, чтобы понять, насколько всё-таки стар этот хрыч. И опять же, если не обращать внимания на то, что мужчина походил на скелет обтянутый кожей, его глаза были гораздо более живыми, чем у многих молодых знакомых Рубана.

Эта парочка стояла в оппозиции друг к другу дольше, чем кто-либо из живущих мог вспомнить. Разумеется, верховной властью в стране являлся Император, однако что Дюбуа, что Шраут большую часть своей жизни положили на то, чтобы он считался с их мнением.

И ему приходилось считаться… да ещё как. Весь парламент, по большей части, был разделен на две палаты – консервативную, что находилась под контролем Шраутов, и более прогрессивную, соответственно, контролируемой Мадлен. С оговорками, однако зачастую они и были настоящей властью.

Рубану было даже не стыдно за секундную растерянность при виде этих стариков. Ведь в какой-то мере они были чем-то большим, нежели просто политиками. Что первый, что вторая были знакомы с первым императором, оба приняли участие в постройке Империи такой, какой она известна сейчас, и имели достаточно влияния, чтобы наложить вето на решения Императора нынешнего. Хотя формально такого права у парламента и не было, эти люди могли доставить серьезные проблемы при исполнении любого закона, который придет монарху в голову.

Говорить, что их уважали или боялись, было бы серьезным преуменьшением. Рубан же просто выпрямился и совсем забыл о том, что ещё пять минут назад ему хотелось спать больше, чем студенту во время сессии. Он аккуратно посмотрел на госпожу Дюбуа, что повернулась на звук распахнувшейся двери, приподняв бровь.

Хотя за последние десятилетия позиции Дюбуа немного просели по сравнению со Шраутами, сила её клана оставалась достаточно весомой, чтобы оставлять всех прочих, мелких сошек, позади.

Рубан улыбнулся, гадая о том, во что он влип в этот раз, и окинул взглядом остальных в этой комнате. Грант и Варвара Шрауты также сидели на креслах, рядом с Гербертом. УБИшник зря понадеялся, что ещё долго не увидит их самодовольные рожи.

На стуле у стены сидела Тина. Сейчас девушка выглядела куда более привычно, нежели в машине и в самолете – она закинула ногу на ногу и апатично откинулась на спинку стула. И если бы не её редкие поглядывания в ту сторону, где расположилась Мадлен, то Рубан бы и вовсе счёл, что его бывшая напарница успокоилась.

Впрочем, стоило агенту повернуть голову налево, как быстро стало понятно, что смотрит Тина не на старуху, а на парня в костюме, что сидит за ней.

Лев Дюбуа. Насколько было известно УБИшнику, у них с Тиной раньше были какие-то шашни, но эта тема настолько не интересовала Рубана, что ничего поверх этого он даже никогда и не пытался узнать.

О том, что происходит нечто важное, говорил не только сам состав встречи, но и её срочность. Такие люди не станут подрываться ночью из-за пустяков.

– Здравствуйте, агент Рубан, – до жутки милым голосом произнесла Мадлен.

– Здравствуйте, – мужчина кивнул, стараясь глянуть перед этим на всех. Довольно странно было видеть их всех в тесной комнатушке и без лишних фанфар, от которых у аристократов, судя по всему, тяжелая зависимость.

Женщина продолжила:

– Вы как раз вовремя. Мы тут болтали о вашем бывшем подопечном, Марке Ротте. Присаживайтесь, – она указала на свободный стул рядом с Тиной.

Рубану захотелось закатить глаза. Ну конечно, б**ть.

Мадлен повернулась к Герберту Шрауту, на которого появление УБИшника не произвело ровно никакого впечатления:

– А также о ноте протеста, которую нам прислали из Республики, стоило ему только пересечь границу с Империей, – она цокнула языком. – Герберт, представляете. Они обвиняют нас в том, что мы похитили председателя совета из Альянса Пяти. Говорят, что таким образом мы эскалируем конфликт и дестабилизируем обстановку в независимом государстве. И всё это сделали ваши люди.

Лицо Гранта Шраута недовольно скривилось.

– Быстрые, ублюдки, – он нервно глянул в сторону.

Его внук, впрочем, оставался спокоен.

– Госпожа Дюбуа, не стоит беспокоиться. Мы разобрались с этим вопросом. Официально. Марк Ротт приехал в Империю для обучения в академии, – мужчина приподнял указательный палец вверх, – добровольно.

– Вы уговорили на это ректора Драгоша, надо же. Думаете, республиканцы купятся?

– А у них есть выбор? Решение не самое изящное, но время играло нам не на пользу. К тому же, это далеко не главная проблема, – старик дрожащей рукой поправил галстук.

Услышав последнюю фразу, Мадлен Дюбуа широко распахнула глаза и, улыбнувшись, посмотрела на Рубана. Ему это не понравилось.

– Вы ведь не в курсе. Мы собрались здесь в этот поздний час из-за череды странных событий, произошедших в Альянсе за последние недели, которые в свою очередь привели к тому, что…

Герберт Шраут перебил доброжелательный тон старушки.

– Уровень скверны в Альянсе Пяти сейчас на довоенном уровне. Думаю, вы понимаете, что это значит, Рубан.

Честно говоря, особо следить за последними новостями времени у УБИшника не было из-за Шраутов и постоянного недосыпа. Однако означало это многое. И почти ничего из этого не сулило хорошего.

– Да, понимаю.

Герберт жутковато ухмыльнулся, а затем посмотрел агенту прямо в глаза.

– А я вот не понимаю, почему обо всех этих новостях я узнаю не первым. А главное – позже проклятых республиканцев. Разве Альянс Пяти – не ваша сфера?

Рубан нахмурился и покачал головой.

– Я занимаюсь кланами в Альянсе Пяти. Мой отдел не имеет дел со скверной и…

В этот раз заговорила уже Мадлен.

– Агент Рубан, – она улыбалась милее его родной бабули, – вы держите нас за идиотов?

– Я… нет..

– Не помню, чтобы мне приходилось служить в Управлении Безопасности Империи. Но, видимо, я была для этого слишком умна, раз уж УБИ не видит прямой связи между тем, что происходило все это время с кланами, и исчезнувшей скверной. За два дня были уничтожены практически все главные фигуры Альянса Пяти, власть поджали под себя какие-то дети… а ответственный за то, чтобы Империя знала все мельчайшие подробности первой, стоит передо мной и открывает рот, как баран?

В воздухе повисла неловкая пауза, во время которой Рубану панически пытался найти отговорку.

Его спас завибрировавший в кармане телефон. Поднимать трубку мужчина, разумеется, не собирался, однако само чувство вывело его из ступора.

– При всем уважении, последние пару дней я как раз был снят со своей должности господином Шраутом, – он посмотрел на Гранта.

Отец Тины хмыкнул.

– Рубан, вы сейчас обвиняете меня в том, что не могли справиться со своей работой? Какие, к чёрту, пара дней?! Вся чертовщина, которая творилась в Альянсе последнее время, напрямую связана с Марком Роттом, и нужно быть полным слепым идиотом, чтобы этого не замечать.

– А теперь мы ещё и узнаем, что он… – Мадлен быстро заморгала, – я извиняюсь, бессмертный? И вы всё это время ни слухом, ни духом…

Почему-то агент решил на это что-то ответить, о чём пожалел, даже не успев договорить:

– Приношу извинения, но с Марком Роттом нельзя быть уверенным ни в чем.

Герберт прочистил горло.

– Вот уж спасибо, Рубан. А как вы думаете, чем сейчас с ним заняты в академии? Мы как раз и хотим понять, на что способен этот юноша, – он указал на Тину, что всё это время с сочувствием смотрела на своего бывшего начальника. – Если бы Валентина не сообщила родителям о его особенности и я бы не распорядился о том, что такой любопытный персонаж должен быть непременно доставлен в Империю и завербован на нашу сторону, то он и дальше бы ходил у вас под носом!

Ответить Рубану было нечего, да и это было ни к чему.

– Забудьте вы об этом мальчишке из Альянса, – Дюбуа подняла руку вверх. – Как уже сказал Герберт, у нас есть проблемы поважнее. В Альянсе больше нет скверны. Вероятность новой войны с Республикой отрицать нельзя, хоть она и маловероятна.

Герберт закачал головой.

– Да какая, к чёрту, война?! Сколько мне вам ещё доказывать, что никому это более не интересно?

– И мне тоже хочется в это верить, господин Шраут. Однако в том случае, если вы окажетесь неправы, Империя… – она запнулась и перешла на полушёпот, – не выстоит.

Губа Герберта задергалась.

– У нас есть технологии, у нас есть пробужденные. Настоящие, а не этот сброд из Республики. Нет никаких причин считать, что мы не выстоим перед толпой этих дикарей…

– Это не толпа, Герберт. Это сотни тысяч пробужденных. Солдат, которые с детства умеют управляться со своими силами и не требуют роскоши, в отличии от наших аристократов.

Рубан не мог не согласиться с ней. Большая часть населения Республики – пробужденные, конечно, из-за специфики их способа пробуждения качеством они не ровня пробужденным из Империи, однако что такое качество… когда есть ТАКОЕ количество.

Насчет роскоши Дюбуа тоже была права. Республиканцы живут со своим даром как обычные люди, там быть пробужденным скорее норма, чем нет. А потому к условиям войны, голода и тягот они приспособлены тоже куда лучше, нежели здешние неженки.

Телефон Рубана снова завибрировал. И он поспешил сбросить звонок.

На мгновение обратив внимание на посторонний звук и раздраженно нахмурившись, Герберт снова повернулся к собеседнице.

– Вы снова начнёте проталкивать мне свои бредовые идеи? Позвольте отвечу сразу – идея того, что обычные люди начнут массово становиться пробужденными, идёт прямо вразрез идеям Империи. Всем, на чём мы стоим.

Дюбуа фыркнула.

– Я не ждала от вас ничего другого. Надеюсь только, вы успеете вовремя образумиться. В любом случае, это не избавляет нас от того факта, что нужно оставить Альянс Пяти при себе, – она повернулась к Рубану. – Вы можете быть уверены в том, что Марк Ротт не является агентом Республики?

Рубан хмыкнул.

– Это вряд ли.

Он сам пытался сделать его агентом УБИ. И не раз. Конечно, с Роттом возможно всё, однако что-то подсказывало, что даже если бы КОБР хотел завербовать парня, у них бы ничего не вышло из-за какой-нибудь очередной его выходки.

– Сделаю глупость и доверюсь вашему суждению, – женщина кивнула, – довольно странно, что они так пристально следили за этим мальчишкой. Нота протеста пришла к нам практически мгновенно.

Грант закивал.

– Слишком много чести, как для обычного клановского парня из Альянса Пяти, будь он трижды председателем… Либо его способности не такие уж и бредни, либо они имеют на него виды.

– Либо и то, и другое, – закончил Герберт Шраут за своим внуком.

Все замолчали, обдумывая варианты.

Первой высказала свои мысли Мадлен.

– Мы потеряли всех лояльных Империи членов совета в Альянсе Пяти. А они нам в данный момент нужны критически. Завтра Император проведет переговоры с главой Республики касательно будущего, однако все эти договоренности никогда ничего не значили… Может ли господин Ротт, как председатель совета, помочь нам с восстановлением контроля, баланса сил, а следовательно, и мира?

Женщина вновь посмотрела на прячущего свой взгляд по углам Рубана.

– Я не знаю, насколько…

В этот момент его телефон снова завибрировал. УБИшник поклясться мог, что выключил мобильник ещё в прошлый раз.

– Да ответь ты уже, Господи! – прорычал Грант.

Что же, раз кто-то так настойчиво хочет до него дозвониться и высокие господа, чтоб их, не против…

Рубан запустил руку в карман пальто и достал оттуда сотовый.

– Да.

Спустя десять секунд, он сбросил трубку.

– Господа, – агент прочистил горло, – Марк Ротт сломал руку ректору Драгошу. В пяти местах.

Присутствующие встретили эту новость недоумевающей тишиной.

Рубан пожал плечами.

– Я же говорю, – хмыкнул он, – с ним сложновато.

Глава 3

Драгоша я нагнал только около двери в следующий, после длинного холла, зал. Шёл профессор вроде бы спокойно, но вместе с тем достаточно быстро, чтобы у меня не было времени на разглядывание интерьера. Звуки, которые я слышал до того, остались где-то позади, и всё, что сейчас нарушало тишину – это стук лакированных ботинок Драгоша и моих кроссовок, всё ещё пропитанных пылью мёртвого города.

Лишь дойдя до конца зала, Драгош замер и глянул на меня в полоборота.

– Господин Ротт, – в его голосе было столько нескрываемой желчи, будто я лично отнял у него что-то дорогое. – Если я иду слишком быстро для вас, то просто скажите.

Вроде бы нормальное предложение, но в его устах оно звучало как упрек. Словно в том, что мы посреди ночи ходим по этим унылым коридорам, была моя вина.

Я покачал головой и улыбнулся:

– Вы идёте достаточно медленно. А вот сказать, на кой хер я здесь – могли бы.

Видеть, как сморщилось его лицо при виде бранного слова, было даже приятно, но… серьёзно. Если Шрауты хотят сотрудничать со мной – то выражают они это как-то странно. Быть ни студентом, ни подопытным кроликом я не желал в абсолютно равной степени, другие же варианты пока в голову не лезли.

– С этим, – вновь повернувшись вперёд и зашагав, клацая каблуками, отрезал профессор, – будут разбираться другие люди. Моя задача – административная сторона вопроса, и, с вашего позволения, господин Ротт, я хотел бы разобраться с ней как можно быстрее, не отвлекаясь на экскурсии.

– Не нужны мне экскурсии, – этот тип мог бы выбесить даже самого уравновешенного человека, а я был далёк от такого определения и подавно. – Мне нужно, чтобы мне назвали причину, по которой я здесь нахожусь.

– Вот как? – хмыкнул Драгош. Я ожидал какого-то продолжения фразы, но его не последовало.

Приспособившись к скорости своего провожатого, я пригляделся к помещению, по которому мы проходили.

Коридоры и комнаты, которые сменялись со скоростью походки ректора, выглядели довольно старыми. Высоченные потолки, толстые стены и большие окна на пол-стены… так уже давным-давно никто не строит. Однако мне не казалось, что это заведение стесняется своего возраста – стильный, но довольно лаконичный ремонт, наоборот, лишь подчеркивал старину.

Где бы мы не проходили, на однотонных тёмных стенах висели портреты то ли профессоров, то ли знаменитых выпускников заведения. Одежда людей на картинах принадлежала к разным столетиям, а пару раз перед моими глазами мелькнули лица, знакомые по учебникам истории. Кажется, здесь принято гордиться своим наследием.

Как, впрочем, и настоящим.

Ведь в некоторых местах портреты сменялись стендами, забитыми фотографиями в золотых рамочках. Лица лучших студентов, что с глупыми улыбками смотрели прямо мне в душу, будучи наряженными в абсолютно ублюдочную темно-бордовую форму.

От их вида меня передергивало.

Разумеется, если ты пробужденный, то это уже приравнивается к билету в счастливое будущее, однако закончив одну из академий, можно попасть сразу на вершину. Туда, куда остальным пробужденным приходится карабкаться долгие годы. Полагаю, что если бы я рос обычным ребенком, а не магическим инвалидом, то к своему возрасту я бы уже пару лет как учился в одном из таких заведений и точно так же тупо пялился бы на прохожих со стены.

Я ощутил какую-то странную радость, что всё вышло несколько иначе.

Завернув за угол, Драгош принялся подниматься по лакированной деревянной лестнице – и только здесь он заговорил.

– Если начистоту, господин Ротт, то и меня и самого волнует этот вопрос. Однако люди, что настояли на вашем здесь присутствии, точно так же… поставили меня перед фактом, практически ничего не объяснив. Для меня происходящее такая же неприятная неожиданность, как и для вас.

Рейтинг Шраутов падал в моих глазах всё ниже и ниже. Лучше бы им иметь адекватное объяснение тому, что сейчас происходит.

Самого профессора я мог бы в этой ситуации, пожалуй, и пожалеть – но раньше, чем я успел это сделать, он продолжил:

– Единственное, на чём мне удалось настоять – так это на том, что ваше пребывание здесь будет лишь фикцией. Жертвовать репутацией Академии во имя сиюминутных политических игр было бы неразумно.

О. Так я – пятно на репутации. Новость о том, что учебные будни, пары и экзамены мне не грозят, была хорошей, но сама позиция профессора вызывала вопросы. Он же, похоже, считал её чем-то самим собой разумеющимся, раз не стеснялся высказывать мне в лицо.

– Так, по-вашему, если бы я всерьёз учился в Академии – её репутация пострадала бы? – ехидно уточнил я.

– Полагаю, вы и сами отлично знаете ответ на этот вопрос, – безапелляционным тоном заявил Драгош. – Академия имени Его Величества – не просто учебное заведение. Даже из имперских семей не каждая имеет возможность пристроить сюда своего отпрыска.

«А уж про тебя, колхозника, и говорить нечего». Что ж, вот он – великоимперский шовинизм во всём его проявлении.

Драгош, тем временем, остановился у большой дубовой двери и принялся шарить по карманам в поисках ключей.

– Не принимайте близко к сердцу, – чуть снисходительно бросил он. – Претензия не столько к вам, сколько к тому, что вы не имперец. Просто осознайте, что Академия, где вы сейчас находитесь, старше вашей страны в несколько раз, и взгляните на вещи с моей стороны.

Видимо, это место, как и многие другие, переквалифицировалось из обычной академии в заведение для пробужденных – другого объяснения его возрасту быть не могло. Правда, что я из этого должен быть понять, мне оставалось решительно неясно. Всё же сомневаюсь, что Драгош лично сделал Академию столь великой, как он о ней говорит.

Мы прошли в кабинет ректора через до смешного огромную дверь. Комната выглядела довольно аскетично – письменный стол, огромный глобус в углу, несколько книжных шкафов у стен да кресло, куда меня и пригласили сесть.

Драгош достал из стола какие-то бумаги и принялся их заполнять, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Я же положил нога на ногу и принялся рассматривать небольшие портреты директоров академии, что висели около двери в кабинет. Их было очень много, и у каждого имелась дата рождения с датой смерти. Похоже, должность пожизненная. Теперь понятно, почему господин Ректор ведёт себя как небольшой царёк.

Я повернулся на неприятный шелест бумаги. Драгош закончил подготовления и протянул мне несколько листов.

– Подпишите, – он произнес это самым омерзительным приказным тоном из возможных. Я пробежался глазами по документам и хмыкнул.

Анкета о зачислении учащегося. Да ещё и довольно подробная и уже заполненая – Драгош внёс сюда все мои паспортные данные и даже всякую мелочь, вплоть до аллергии на фасоль. Есть только одно объяснение, откуда у него могла появиться вся эта информация – УБИ.

Я крепко сжал ручку.

Разумеется, я не собираюсь ничего подписывать. Но хотя бы понять, к чему это всё и что бы меня ждало, будь я идиотом, ставящим подпись на любую бумажку – нужно попытаться.

– Быстрее, господин Ротт. Это всего лишь формальность.

Я посмотрел на него, ухмыльнулся и ткнул ручкой в один из пунктов анкеты.

– Вот этот пункт. «Учащийся обязуется проживать в общежитии Академии на время обучения». Это ведь не означает, что я не могу покидать территории Академии?

Терпение Драгоша постепенно заканчивалось. Он раздражённо вздохнул и сложил руки на стол.

– Вам всё объяснят потом.

Очень мило. Не обращая внимания на нервное постукивание Драгоша по столу, я снова продолжил чтение.

– Что значит «студент зачисляется на первый факультет?»

– Вам об этом узнать не придётся. Как я и сказал, ваше присутствие здесь – фикция.

Я улыбнулся и положил бумагу с ручкой на стол.

– Тогда к чему это всё?

Драгош удивленно глянул на меня, но затем гневно нахмурился.

– К тому, что мне сегодня позвонили очень уважаемые люди и попросили, чтобы я поступился всем, что делает эту Академию этой Академией, и зачислил вас задним числом. Ради политической стабильности, – он приподнялся над столом. – Ни слова о том, что я должен утолять ваше любопытство, в уговоре не было.

Политической стабильности? Чего?

– Вот как? – я повернул голову слегка набок.

Драгош посмотрел на меня исподлобья и после небольшой паузы открыл рот.

– Как бы там ни было, думаю, вы сами не хотите затягивать это всё. Мы оба заложники ситуации – подписывайте, и я отведу вас в вашу комнату.

Кажется, господин Драгош не совсем понимает, что к чему.

Я пожал плечами.

– Если уж вы такой заложник, позвольте вас освободить, профессор, – кресло зашаркало ножками по полу от того, как резко я встал. – Можете не провожать, я запомнил дорогу.

Не могу сказать, что решение уйти отсюда как-то долго во мне назревало. Я с самого начала знал, что не задержусь здесь. Просто прежде, чем снова оказываться в свободном плавании, имело смысл собрать хоть какую-нибудь информацию о творящемся бардаке. Значит, меня сюда засунули ради политической стабильности? Кому-то не нравится, что мы с Элизой стали важными шишками, и меня решили засунуть в какой-то универ? Странный план, по меньшей мере.

Я отошел всего лишь на пару шагов, когда позади меня сквозь зубы заговорил ректор.

– Может быть, вы сядете? – этот человек и раньше умудрялся, при своей ледяной вежливости, хамить мне каждой фразой, теперь же и вовсе было видно, что эта тонкая пелена вот-вот слетит. – За вас договорились Шрауты.

– А я не Шраут.

– Разумеется, – кивнул Драгош, вставая. – Ни малейшего сравнения. Вы всего лишь скулящий недоумок из интернет-мемов. А теперь сядьте и сделайте то, что я…

Я покачал головой. Похоже, моя слава дошла даже до Империи.

Впрочем, это не дает ему никакого права так со мной говорить.

– Спасибо, – я махнул рукой, даже не развернувшись. – Теперь я до конца уверен, что Шраутам я на кой-то черт нужен согласившимся на всё это добровольно. Иначе меня встречал бы не какой-то щуплый сноб, а кто-нибудь посерьезнее.

В комнате повисла тишина, прерываемая лишь моими шагами в сторону выхода из его кабинета. Однако это было ненадолго. Я услышал, как он встает из-за стола и быстро направляется прямо ко мне.

– Слушай сюда, щенок, – ну наконец-то господин профессор сбросил свою маску. – Ты никуда отсюда не уйдешь. Я не знаю, как принято в твоем колхозе, который вы называете страной, однако здесь нельзя разрывать такие сделки.

Он схватил меня рукой за плечо.

– И если тебе так хочется, то сейчас ты поймешь, что ректор Имперской Академии для Пробужденных не может быть щуплым. Только не надо потом жаловаться, тебе понятно?

Я закатил глаза.

– Боюсь, что Шраутам всё же придётся поискать доводы поубедительнее, если они хотят сотрудничать, – я ощутил, как его рука всё сильнее сжимает моё плечо; похоже Драгош включил какой-то навык усиления. – А что же до Академии…

Я быстро развернулся, даже сам не заметив, как моя ладонь покрылась черным узором, и схватил профессора за горящую оранжевым цветом руку.

– То я и без неё дохера всего умею.

По кабинету разнесся хруст ломающихся костей и последовавший за ним болезненный стон профессора; он неверяще поднял на меня помокревшие глаза…

Я посмотрел на него в ответ, пожал плечами и приложил головой об пол. Пожалуй, сейчас он бы тоже сгодился на картинку для мемов.

– Да сколько можно-то, – я направился обратно к выходу.

Чуйка подсказывала мне, что в Империи меня не ждет ничего хорошего. А если они считают, что могут относиться ко мне, как к мусору – запрещать ехать с ними в одном авто, нарушать прямые договоренности и врать мне прямо в лицо, то и от этого мероприятия ждать чего-то, кроме подставы, не приходится.

Академия… кому вообще это в голову пришло? Стало даже жутковато, насколько точно Шрауты попали в то место, которое бы мне не понравилось ни при каких обстоятельствах.

Я толкнул дверь в коридор, где стояла гробовая тишина, и оглянулся по сторонам. Никого.

Я согласился на эту поездку по большей части из-за Тины, у которой явные проблемы. Всё же у меня осталось не так много друзей, чтобы я мог бросать их при первой же возможности… но всё остальное? Их желание вписать меня в свой хитрый план больше даже не вызывало у меня тошноты… лишь легкое недоумение.

Благо, если я в чём-то и хорош, так это в обламывании чужих планов. Но для начала попробуем решить вопрос мирно. Поговорю с этим Гербертом Шраутом, как было задумано изначально, а потом отправлюсь восвояси… всё же просто так они от меня не отстанут.