Текст книги "Истинная для проклятого (СИ)"

Автор книги: OliviaDriar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Анна терпеливо ждала, не торопила детей покинуть это страшное место и пойти вместе с ней. Проявив выдержку, она позволила детям выплакать слезы и попрощаться последним мгновением прежней жизни, которой они жили до того, как мать навсегда закрыла глаза.

Она ждала, и долгое ожидание наконец окупилось. Крис пододвинулся к мертвой матери и поцеловал ее в бледный и холодный лоб. Мая повторила за братом, и он помог ей приподняться на ноги. Вместе, держась за руки, они подошли к Анне и подняли на нее грустные глаза. Сколько несчастья и боли увидела в этих взглядах Анна! Им не требовалось ничего говорить. Она поспешно кивнула и протянула девочке руку. Та выждала пару секунд и неуверенно сжала ее теплую ладонь.

Анна держала девочку с одной стороны, брат с другой. И вместе они покинули дом. Дети не обернулись, потому что знали, стоит оглянуться назад, и уйти станет в разы труднее, чем сейчас.

Анна смотрела на взрослого не по годам Криса, и ее сердце расцветало, наполняя глаза блеском восхищения. Она гордилась храбростью и выдержкой этого мальчика. Он больше не плакал, ни одну слезинку не проронил, в отличие от Маи. Все свои слезы он пролил там, рядом с мамой и прежним домом, и теперь, считая своим долгом быть сильным, не проявлял никаких чувств назло ударам жизни. Анна не знала, но для Криса этот день стал последним днем, в который он позволил себе плакать. С этого момента больше никогда в жизни он не проронит ни слезинки, становясь сильнее и сдержаннее с возрастом и заглушая боль. Лишь младшая сестра заставляла его бороться за жизнь и выживать в тяжелом мире.

Когда они вышли из последнего темного переулка, куда она нырнула с мальчиком в попытке оторваться от погони, Анне стало легче на душе. Дальше уже не Крис ее вел, а она его. Зная иную дорогу, не пресекающуюся с центром, Анна выбрала путь, на котором столкновения с горожанами можно было избежать.

И ей повезло. Было время обеда, многие были заняты либо работой, либо домом. Прохожих на их пути почти не было, но те, кто попадался, удивленно приподнимали брови при виде странной троицы. Анна думала, что причиной тому безобразный вид детей. Но она глубоко заблуждалась. Люди смотрели на нее. Но в чем была причина?

До дома Анна добралась без приключений, но не без тревог. Она и представить не могла, что увидит на лице отца, когда предстанет перед ним в таком виде да еще и с незнакомыми детьми. Гнев или гордость за добрый поступок дочери? Анна все же склонялась к первому варианту.

Отец с присущей его натуре осторожности во всех случаях жизни старался вести спокойный образ жизни и не вмешиваться в дела, которые его не касались. Он предпочитал молча наблюдать со стороны, извлекая из происходящего полезные уроки, но не вмешиваясь в события, которые могли каким-либо образом навредить ему. Но Анна в порыве чувств порой не могла держать свой нрав под контролем. Ей было трудно молчать при виде несправедливости, а уж если кому-то нужна была помощь – оставаться в стороне и вовсе не могла. За это отец ее часто ругал, однако, к его большому разочарованию, все было бесполезно. Анна не менялась и оставалась такой, какой была.

Едва Анна усадила детей на диван в гостиной, как со второго этажа поспешным шагом спустился мистер Раин.

– Анна! – позвал ее отец с незнакомыми ей доныне металлическими нотками в голосе. – Немедленно поднимись в мой кабинет!

Прежде чем вернуться к себе, мистер Раин смерил Анну таким сердитым взглядом, от которого замерзло бы даже солнце. Анна вздрогнула, когда он почти выкрикнул ее имя своим грозным голосом. Было ясно как день – отец в скверном расположении духа. Но что послужило причиной?

Путь от гостиной до его кабинета показался ей бесконечно долгим и тягостным. Время словно замедлилось, пока она судорожно размышляла, чем отец был так недоволен. Незнание делало ее беспомощной в бушующем море жизни. И все же ей казалось, что причин, кроме вчерашнего разговора, закончившегося ее слезами, не было. Отец до сих пор держал на нее обиду: она ведь пошла наперекор его воле и решению.

Переложив всю ответственность за испорченное настроение отца на вчерашний отказ выполнить его желание, Анна с решимостью перешагнула порог кабинета.

– Отец… – на ее алых губах появилась нервная улыбка.

– Анна, где ты, черт возьми, была⁈ – вскричал мистер Раин, в упор глядя на нее горящими яростью глазами.

Анна сглотнула набежавшую от волнения слюну. Отец редко ругался, тем более в ее присутствии. Он себе этого не позволял, считая брань пороком недалекого слоя общества. Руки Анны вспотели, а глаза, под давлением сурового родительского взгляда, опустились в пол.

– Я… там на рынке, – Анна говорила прерывисто, не зная, с чего начать, чтобы объяснить, где она провела эти несколько часов.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворила? – от гнева острые скулы мистера Раина напряглись, а на светлой коже выступили красные пятна. – Как ты могла такое сделать!

Анна в недоумении подняла на отца глаза. Разговор определенно шел не о вчерашнем отказе от замужества. Значит, отец разгневан чем-то другим.

– Я не понимаю…

– Не понимаешь? – вытаращив на нее сверкавшие недовольством глаза, крикнул мистер Раин. – Зато стражники, которые тебя ищут по всему городу, все прекрасно понимают! Я задам тебе свой вопрос еще раз, а ты, будь любезна, дать на него подробный ответ. Что ты, черт возьми, сделала?

Глаза Анны увлажнились от слез. Она и не предполагала, что все обернется таким образом. Сделав над собой невероятное усилие, она успокоилась и со вздохом рассказала отцу всю историю с самого начала и до конца.

С каждой минутой лицо мистера Раина мрачнело все больше, а взгляд – становился жестче.

– И я их привела домой, – дрожащим голосом закончила Анна, – чтобы ты им помог.

Мистер Раин схватился руками за голову.

– Неужели ты настолько глупа, что не осознаешь, в какое положение нас поставила? – он схватил со стола свернутую в трубочку коричневую бумагу и протянул дочери. – Давай, взгляни на плод своей доброты!

Анна взяла из его рук письмо. Развернув свиток, девушка уставилась на крупные чернильные буквы. Прожигая строки отчаянным взглядом, она сперва не поняла их смысл из-за бессвязных обрывков мыслей. А бардак в голове, как известно, состояние коварное. Когда в мыслях полный хаос, разобраться с навязчивыми вопросами и смешанными чувствами – крайне сложно.

Анне приходилось перечитывать одно и то же предложение несколько раз. И когда до нее дошла суть прочитанного, она резко перевела испуганный взгляд с указа на отца.

– Что это значит? – ее голос прозвучал как далекое эхо. – Меня арестуют?

– А ты думала, что, ударив стражника и вмешавшись в исполнение наказания, отделаешься легким испугом? – с пугающей Анну усмешкой, пробежавшей по разъяренному лицу, прошипел он.

Анна молчала. Она не знала, что сказать. Хотела сделать как лучше, но попытка помочь привела к непредсказуемым последствиям.

– Я не знала, что все будет так… – попыталась оправдаться она, опустив руку со свитком.

– Сколько раз я тебе говорил не лезть не в свое дело! – брови мистера Раина грозно сдвинулись. – Тот мальчик, своровав, преступил один из важнейших законов. За кражу чужого имущества власти Бефроры обязуются отрезать преступнику руку. Так заведено уже многие годы и должно быть так и никак по-другому. Чтобы люди видели грань дозволенного, и наш мир не погрузился вновь в те темные времена, когда преступления происходили на каждом шагу, а преступники оставались безнаказанными.

Она знала этот закон, как и любой житель Бефроры. Но не думала, что все может зайти так далеко. Она и мысли не допускала, что ее будут искать и заведут на нее дело, как на преступницу.

– Отец, я… – Анна не сдержалась и заплакала. Свиток упал на пол.

Мистер Раин отвернулся от дочери, чтобы не видеть слезы, которые на дух не переносил. Он тяжело дышал, все его существо переполняла ярость, затуманившая ясный разум. Но нужно было взять чувства под контроль ради себя и дочери. Потому что ситуация могла только ухудшиться, не предприми он надлежащие действия.

Все время ее отсутствия придумывавший план по спасению дочери мистер Раин медленно закивал головой. Словно этим безмолвным кивком он лишний раз подтвердил необходимость выполнить задуманное, ибо это был единственный выход из их бедственного положения. По крайней мере, ему так казалось. И казалось не зря.

Мистер Раин быстро зашагал к выходу из кабинета.

– Куда ты, отец? – спросила Анна, поглядев на него сквозь слезы.

Отец остановился и, не оборачиваясь на дочь, бросил в ее сторону:

– Исправлять твои ошибки.

Затем мистер Раин ушел. Следом Анна услышала снизу его голос, который весьма пренебрежительно приказал детям следовать за ним. Захлопнулась входная дверь, и дом опустел. В нем не было никого, кроме Анны. Воцарилась мертвая тишина.

Анна подняла с пола свиток и снова взглянула мокрыми глазами на приказ, в котором сообщалось, что ее нужно немедленно арестовать за нарушение закона. Она ударила стражника при исполнении и за это должна лишиться свободы. Также ей предъявляли обвинение в пособничестве воровству. За такое ей в лучшем случае грозила темница, а в худшем – смертная казнь. Все зависло от судьи и его решения.

Теперь была ясна причина, по которой горожане смотрели на нее так странно, испуганно.

Когда Анна поняла, что сделала, ее охватила беспомощность. Как бы она ни старалась придумать выход из ужасного положения, в голову ничего не приходило. Весь ужас состоял в том, что ее желание помочь привело ее к смертельной опасности.

– Я не знала… – Анна снова, как и вчера, припала дрожащими коленями к полу и громко зарыдала. – Я не знала…

Ее несчастный голос зазвенел в тишине, отразился от стен и выдохся, как разбитая о скалы огромная волна. Она снова плакала в той же самой комнате, но на этот раз виной всему произошедшему была она сама. И теперь ей оставалось либо смириться со своей участью, либо бороться с ней.

Глава 8

Огромный диск солнца медленно садился прямо в море. За окном догорал закат, опаляя края сгустившихся и потемневших облаков. Пока люди расходились по домам, опустошая улицы и переулки, Анна в беспокойстве металась из одного угла кабинета в другой.

Постоянно вглядываясь в окно, она ожидала увидеть отца. Но его все не было, а берега моря тем временем, принимая последние отсветы солнца, темнели и быстро меркли.

Как же она хотела сейчас оказаться тем покидающим мир лучом солнца, который на глазах растворялся и исчезал в темноте. Анна не знала, о чем нужно беспокоиться больше. О свитке ли с указом, лежащем на столе в кабинете мистера Раина, или об одиноких детях, которых отец увел неизвестно куда?

От тревоги сердце Анны болезненно сжалось в груди. Мысли о детях, которым она дала ложную надежду на хорошую жизнь и жестоко отняла ее у них в один миг, не утихали. Совесть периодически напоминала о себе, раздирая ее на части. Анна считала, что должна была остановить отца и обеспечить детям безопасность. Раз уж она взяла за кого-то ответственность и привела в дом, обещая помочь, то должна была принять на себя и вытекающие из этого последствия.

Однако борьба Анны с совестью была не единственной ее заботой. Затуманенный переполохом мыслей разум не содействовал беспокойному сердцу и не потакал совести, а напротив – заставлял Анну обдумывать нависшую над ее белокурой головушкой опасность. А именно – указ об аресте.

Долгое время Анна не могла свыкнуться с мыслью, что своим желанием помочь Крису и его сестре, навсегда изменила свою жизнь. Теперь стража искала ее по всему городу, чтобы арестовать и наказать за нарушение законов. Как бы она ни старалась, не могла найти выход из этой ситуации. Казалось, его просто не было, и она осталась с этим совсем одна.

Птицы перестали щебетать в листве, а тень могучей березы возле окна постепенно разрасталась, напоминая зловещую фигуру притаившегося в темноте врага. Анна уже теряла надежду. Столько времени прошло, а отец все не появлялся. Где он был и куда ушел? Одни вопросы и никаких догадок!

Однако, когда Анна уже отчаялась ждать и присела в кресло, из коридора донесся звук открывающейся двери. Девушка резко вскочила и выбежала из гостиной.

– Отец, – ее голос дрожал от волнения, – где ты был?

Мистер Раин молча снял сапоги и камзол с длинными рукавами, повесив его на крючок возле шкафа. Анна терпеливо ждала ответа. Но отец сохранял безмолвное напряжение, заполняя им весь дом. Словно назло не отвечал ей, пытаясь наказать ее своим молчанием.

– Отец, – снова попыталась вывести его на разговор Анна, – куда ты отвел детей? Они сироты, у них нет родителей. Они остались совсем одни. Я обещала помочь им, но…

– Но не стоит давать сомнительных обещаний, которые к тому же не сможешь сдержать, – отрезал мистер Раин, в недовольстве нахмурив лоб. – Доброта – не есть ложь во благо, ибо вранье ничем нельзя оправдать.

Бледные губы Анны плотно сомкнулись, и по дрогнувшему лицу пробежала тень страха. Девушка хотела было в очередной раз спросить о том, где дети, но, понимая, что ответа скорее всего не получит, так и не разомкнула губ, чтобы произнести слова.

Подойдя к ней, мистер Раин остановился. Не глядя на дочь, он сказал:

– Возможно, вчера я бы прислушался к твоим просьбам не выдавать тебя замуж за Альберта. Но сегодня ты предопределила свою жизнь сама. И не можешь винить меня в дальнейшем.

Казалось, мистер Раин не хотел даже видеть дочь, потому что ни разу не взглянул на нее за это время. Но если бы он окинул ее мимолетным взглядом, то увидел бы, как изменился цвет ее лица, перекосившегося при этих словах от охватившего ее отчаяния.

– Отец, – пересилив свойственный страху ступор, пролепетала Анна, – что это значит?

Мысли в ее голове потеряли логическую нить. Но мистер Раин пропустил ее испуганный вопрос мимо ушей и тяжелой походкой двинулся в гостиную. Анна побежала вслед за ним. Голубые глаза девушки становились все более влажными и испуганными.

– Отец! – от негодования ее дыхание сбилось, заставляя грудь вздыматься порывисто и неровно. – Объясни, пожалуйста, что ты хотел этим сказать? Не молчи!

Мистер Раин уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Его, казалось, отнюдь не волновало состояние дочери, ее страх и слезы, что вот-вот готовы были политься из светлых глаз. Последние всегда вызывали в нем неприятные ощущения и лишали душевного равновесия, порождая внутри слабость, не позволяющую здраво мыслить. А когда мистер Раин не мог думать ясно, то обычно гневался от досады.

– А чего ты, собственно, ожидала? – холодным тоном наконец проговорил он, нервно почесав подбородок. – Ударила стражника, посодействовала побегу вора, а сейчас хочешь, чтобы все было, как раньше?

Анна уже открыла было рот для возражений, но вдруг поняла, что сказать ей нечего. Поэтому до боли прикусила нижнюю губы, чтобы сдержать слезы. Если заплачет, разговора с отцом не получится.

– Что же дальше? – с трудом протолкнула она слова сквозь ком в горле.

Мистер Раин откинул голову на спинку кресла и устало закрыл глаза.

– Тебе повезло, – сказал он с легким презрением. – Удивительно, как удача благоволит тем, кто этого не заслуживает. Неблагодарным жизнь всегда улыбается!

– И каким же образом жизнь улыбнулась мне? – не сдержавшись, огрызнулась Анна.

Она ждала. Знала, чувствовала, что сейчас отец произнесет страшные для нее слова.

– Тем, что доброта Альберта не имеет границ, – ответил мистер Раин, открыв глаза и поглядев на дочь. – Он согласен в очередной раз помочь нам.

Анна расплылась в горькой улыбке, которая всерьез испугала мистера Раина. Он внимательно вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, чем вызвано отрицательное отношение дочери к столь заманчивому предложению, от которого другие девушки были бы в восторге. По его мнению, удачная партия, которую он организовал для дочери, должна была порадовать Анну. Но вместо благодарности мистер Раин столкнулся с бурей негодования и ярого протеста. И он искренне не понимал, что не так. Не видел ее отвращения к мужчине, которого у Анны даже язык не поворачивался назвать своим будущим мужем.

Все, что видел перед собой мистер Раин – лишь финансовые средства Альберта, его положение в обществе, дальнейшие жизненные перспективы, а также работу и дом. Все эти преимущества позволяли ему сделать уверенный вывод: из Альберта вышел бы прекрасный муж, и Анне стоило бы быть благодарной. Он точно смог бы обеспечить Анне хорошую жизнь. Вот только, исходя из собственных соображений и личного интереса, мистер Раин упускал главное. Желание, которое должно было исходить от дочери при выборе мужа. А такового Анна не имела.

– Как же он в этот раз поможет нам, отец? – с ироничной усмешкой воскликнула Анна, которой уже полностью завладела безнадежность.

– Я рассчитывал обручить вас в течение этого месяца, чтобы подготовить все необходимые документы. После свадьбы Альберт купил бы тебе билет на корабль, и ты отправилась бы в ближнее путешествие, туда, где живет твой будущий муж, – на последних словах мистер Раин сделал выраженный акцент, чтобы Анна вдумалась в смысл сказанных им слов. – Но так как отныне ты в розыске, пришлось поторопиться.

Анна внимала словам отца не без душевного волнения. По горлу заскользили неприятные позывы. Еще немного, и слезы брызнут из покрасневших глаз. Всякий раз, когда отец закрывал глаза на ее чувства, сердце девушки неистово ныло. Отцовское равнодушие к тому, что она пыталась донести до него, причиняло ей боль.

И вдруг Анной завладела еще одна сила, гораздо большая, чем переживания и боль. Эта сила была в разы страшнее, чем страх. Осознание, что она не вправе более распоряжаться своей судьбой сама, поселило в ней глубокое отчаяние. Отчаяние, вызванное разочарованием в любимом человеке, которого она уважала всем сердцем, разлилось по всему ее телу, и колени девушки задрожали.

– В том, что его намерения в отношении тебя серьезны и благородны, ты сможешь удостовериться, взглянув на это, – мистер Раин достал из-за пазухи конверт. Распечатав его, он вытащил желтый листок. – Это билет на корабль, который завтра утром отплывает в страну твоего будущего супруга. Кстати, стоил он приличное состояние и в общем доступе не имелся. Альберту стоило больших трудов выкупить его для тебя. Впрочем, стоит отметить, что несмотря на огромную цену, Альберт не разорился, купив его.

Мистер Раин довольный собой повертел билетом в воздухе. Этим он хотел показать дочери, что выбрал для нее прекрасного мужа – состоятельного и не жадного.

По ее щеке все-таки прокатилась крупная слеза, сдержать которую она не смогла. Тогда Анна тихо спросила:

– Ты отправишь меня одну к едва знакомому человеку?

Мистер Раин оторвал взгляд от билета. На одно короткое мгновение, когда отец посмотрел на нее, Анна подметила в его глазах отблеск некой грусти. Однако, едва уловив этот странный блеск, она поняла, что времени на осознание, что бы он мог значить, у нее не осталось. Едва появившись, тот быстро исчез, оставив Анну в смятении.

– Я достаточно хорошо знаю Альберта, чтобы доверить ему свою дочь, – пролепетал мистер Раин, сразу опустив глаза. Он словно не хотел, чтобы Анна разглядела в его тяжелом взгляде еще что-то. Что-то, что тревожило его и отчего он тщетно пытался избавиться.

– Вот как, – просто ответила Анна, поглядев в пол.

– Думаю, тебе нужно собрать вещи в чемодан и хорошенько выспаться, – прокашлявшись, поделился мнением мистер Раин, по-прежнему не осмеливаясь поднять на дочь глаза. – Завтра утром нужно будет рано проснуться, чтобы успеть на корабль…

Затем он продолжил что-то говорить, но Анна его не слушала. Она затерялась где-то далеко в своих мыслях. Понимая, что спастись можно, только рассчитывая на саму себя, Анна покачала головой. Мистер Раин, расценив качание головой как согласие дочери с его словами, слегка успокоился. Но он ошибался.

– … а потом, через пару дней, я приеду к вам, чтобы тебя проведать, – добавил мистер Раин, пытаясь справиться с легким уколом совести, который и был тем самым блеском в его глазах. – Сейчас я с тобой поехать не смогу, у меня важные дела, которые нельзя оставлять без внимания. А тебе нужно срочно уезжать отсюда, поскольку в случае твоего ареста, пути назад уже не будет.

Мистер Раин хотел придать голосу отцовской нежности, но получилось слабо. Он будто сам пытался уверить себя в том, что поступает правильно. И все должно было пойти так изначально. Он подавлял голос сердца теми преимуществами, которые видел в Альберте. А разбить тот барьер, которым окружил себя мистер Раин, Анне было, увы, не под силу. Сколько бы она ни старалась объяснить свою позицию, он не понимал ее, потому что не хотел понимать. Ему это было невыгодно. Ведь понимание ситуации с точки зрения дочери привело бы к душевному смятению, в котором его загрызла бы совесть.

– Я пойду, – подняв на отца стеклянные глаза, сказала Анна.

– Спокойной ночи, – смягченным голосом пожелал мистер Раин.

Он хотел было встать и поцеловать дочь в лоб, как обычно делал это перед сном, но Анна намеренно отвернулась и быстрым шагом направилась в свою комнату. Плечи мистера Раина, глядевшего вслед дочери, опустились, словно под тяжестью сотен каменных глыб.