Текст книги "I love the challenge (СИ)"

Автор книги: nover.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Тот молча указал на растяжку, тускло поблескивающую в слабом свете фонаря. Осторожно ступая вдоль нее, Магнус обнаружил противопехотную мину, зажатую меж камней.

Иззи тихо присвистнула, не удержавшись.

Магнус, опустившись на колени, тщательно осматривал мину.

Голоса меж тем все больше отдалялись, становясь еле слышимыми.

Алек досадливо вздохнул.

Когда Магнус обезвредил мину, они, уже не скрываясь, добежали до забрезжившего вдали конца тоннеля. Чтобы наткнуться на закрывшую его решетку, на которой висел огромный новенький замок, толщиной в два пальца. Иззи пыталась палить в него из своего девятимиллиметрового хеклера, но это не принесло результата.

Магнус отошел назад и скрылся за поворотом, выискивая там что-то и грохоча камнями. Алек, рация которого не работала в шахте, теперь пытался связаться с Люком или Ходжем.

– Отойдите, – вдруг раздался голос Магнуса.

Алек и Иззи обернулись, изумленно уставившись на несущего в руках обезвреженную мину Магнуса. Прикручивая ее к решетке, он сказал:

– Помнишь, ты спрашивал меня, чем я занимался в морской пехоте?

Алек, широко раскрыв глаза, кивнул.

– Вот этим. – Магнус закончил возиться с миной и, натягивая проволоку, задом подошел к ним.

– Ложитесь, – скомандовал он, дергая за проволоку.

Оглушающий взрыв потряс всю шахту, вырывая решетку из креплений и руша каменную кладку стены.

Отряхиваясь и осматривая окрестности, полицейские вышли на задворки какой-то свалки.

– “10-Дэвид”, этo “70-Дэвид”, вы меня слышите?

– “70-Дэвид”, слышу вас, – сквозь шум помех раздался голос Ходжа.

– Мы где-то в районе Шестой и Третона. Подозреваемые сбежали. Где наше подкрепление?

– В районе аэропорта Хоуторн. Поступило сообщение, что после закрытия там зажглись сигнальные огни на взлетной полосе. Именно туда направляются ваши друзья.

– Какие друзья, Ходж?! – гневно заорал Алек. – Что за ерунда? Пришлите за нами машину.

– Какую, к чертям, машину. Роберт рвет и мечет, он уверен, что вы заодно с ними!! Я почти готов вас арестовать!

– Черта с два, – Алек оборвал связь и посмотрел на своих спутников. – Идем. Позаботимся о себе сами.

Машину они нашли довольно быстро, тормознув каких-то пожилых супругов и потрясая значками. Джип оказался достаточно вместителен, и вскоре они уже неслись по Леймон-стрит в направлении аэропорта Хоуторн.

– Пoхoжe, oни пытaются вывeзти eгo сaмoлeтoм, – задумчиво пробормотала Иззи. – Нo зaчeм им включaть oгни и всeх предупреждать? Чepт! Себ вeдь умный пapeнь. Сeйчaс пoлнoлуниe. Дaжe нoвичoк мoжeт пoсaдить сaмoлeт тaкoй нoчью.

– Тoгдa пoчeму oни тaм вылeзли? – поинтересовался Алек, поглядывая на заинтересовавшегося разговором Магнуса.

– Не знаю, – пожала плечами Иззи. – Но Ходж посылает всех в Хоуторн.

– У вас в центре города построили аэропорт? – перебил их Магнус, поглядывая в окно.

– Нет, вроде, – удивился Алек. – А что?

– Тот самолет, – Магнус кивнул в окно, – летит слишком низко.

Алек перегнулся через него, чтобы выглянуть в окно со стороны водителя. Легкий “Лиpджeт” петлял в воздухе, очевидно выбирая место для посадки.

– Это наш мальчик, – радостно воскликнула Иззи, заставив Алека отодвинуться от Магнуса.

– Он садится, – подтвердил Магнус.

– Да, но где? – Иззи озадаченно провожала глазами самолет.

– Не знаю. Магнус, следуем за ним.

– Нa Шестой улицe шиpoкий мoст? – спросила Иззи.

– Дoлжен быть, – ответил Алек. – Чeтыpe пoлoсы плюс тpoтуapы. Сaмoлeт дoвoльнo мaлeнький, пилот смoжeт eгo пoсaдить, eсли у нeгo хвaтит хpaбpoсти.

– Этo “70-Дэвид”, – вновь проговорил он в рацию. – Этoт сaмoлeт лeтит нe в Хoутopн.

– Я дaл тeбe пpямoй пpикaз “oтбoй”, Алек, – послышался голос Ходжа.

– Я ужe хотeл подчиниться, нo увидeл “Лиpджeт”, кoтopый сeйчaс сядeт на мост на Шестой улице. Гдe ближaйшee пoдкpeплeниe?

– В пяти-шeсти минутaх.

– Кaжeтся, ты нe вpубaeшься, Ходж. Mы eдeм тудa.

– О Гoспoди!

Когда они въехали на мост, самолет уже успел взять на борт пассажиров и набирал скорость для взлета. В иллюминаторе промелькнула ухмыляющаяся рожа Валентина.

Магнус собирался было въехать на мост и попробовать подобраться ближе к взлетающему самолету, когда с двух сторон дорогу им преградили пикапы. За ними засели два араба с пулеметами в руках.

Магнус резко развернул машину, соскальзывая вместе с Алеком на пол и прикрывая его своим телом от свистящих пуль. В промежутке между стрекотанием пулеметов Алек подмигнул ему и, выдернув чеку из гранаты, забросил ее в один из автомобилей.

Им повезло дважды. Во-первых, взрывом машины разметало в стороны, придавив стрелков, а во-вторых, оторвавшаяся дверца одной из машин повредила фюзеляж взлетающего самолета. “Лиpджeт” закрутился и пошел юзом по мосту, врезаясь носом в бетонные ограждения.

Алек и Магнус помогли вылезти Иззи. Собравшись вместе, они осторожно двинулись в сторону самолета. Внезапно люк входной двери распахнулся, и в проходе появился окровавленный Радж, размахивающий пистолетом и стреляющий направо и налево. Иззи быстро его уложила очередью из автомата.

Подойдя ближе, команда с огромными предосторожностями заглянула в салон. Валентин Моргенштерн, потеряв сознание от удара головой о столик, висел в кресле, надежно пристегнутый ремнями. Пилоты, насколько мог судить Алек, погибли сразу же – нос самолета сложился гармошкой. Только темные глаза Себастиана смотрели на него с немой мольбой о прощении. Его ноги были прижаты тяжелым стеллажом и наверняка переломаны, лицо – в крови, а в дрожащих руках – обычный глок. Алек опустил оружие, наблюдая как дуло пистолета медленно приближается к виску Себастиана. Звук выстрела прозвучал слишком резко для него. Алек закрыл глаза.

Эпилог

Его разбудил запах кофе, и Алек, медленно потянувшись, улыбнулся, с удовольствием вспоминая прошедшую ночь.

Магнус был ласков с ним, казалось, поставив себе целью свести Алека с ума. Он нежно выцеловывал каждый сантиметр его тела, умело используя язык и зубы, долго готовил его и страстно брал, каждым толчком присваивая себе, утверждая себя в его теле. И Алек с удовольствием отдавался, признавая свои желания, подчиняясь им. Эта ночь стала особенной для обоих. Первой в череде их ночей.

После того, как они, наконец, сопроводили Валентина в “Супериор”, Люк дал им пару дней на то, чтобы отдохнуть и подлечить раны. Сам он остался писать отчеты, которые беснующийся Роберт потреблял просто тоннами, пытаясь заткнуть ими все дыры своего управления, а заодно спасти свою задницу. И то, и другое получалось не очень.

Иззи и Алек, не переодеваясь, сразу же поехали в больницу к Джейсу. Алек очень удивился, когда за руль сел Магнус. В тот момент эмоции немного схлынули, и усталость взяла свое; он сидел, прислонившись виском к холодному стеклу джипа, уже зная, что жизнь его брата в безопасности, и любовался совершенным профилем Магнуса. Сами собой пришли воспоминания об их первом знакомстве, которое, казалось, было сотни лет назад; о коварном плане на стрельбище; о том “их” вечере; о погоне, когда Магнус с тревогой в глазах следил за каждым его шагом, прикрывал и поддерживал. И тогда Алек понял, что ничто и никто не в силах помешать ему быть с этим человеком. Однажды он уже перевернул свою жизнь, уйдя из дома и поступив в Полицейскую Академию. Так почему бы не сделать этого снова? Понимание этой простой истины вдруг обрушилось на него волной так, что он даже выпрямился в кресле и уставился, не мигая, на Магнуса.

– Что? – недоуменно спросил тот, поймав его странный взгляд.

– Я люблю тебя, – вырвалось у Алека.

Магнус улыбнулся – радостно и смущенно, а Иззи на заднем сидении совсем по-девчоночьи восторженно завизжала.

Это воспоминание до сих пор грело душу Алека.

Потом было их первое настоящее свидание, которое закончилось в больнице у разбушевавшегося Джейса, требовавшего отпустить его к Клэри. Алеку пришлось связываться с Джослин, хотя он до сих пор испытывал вину перед ней за то, что как лидер не смог уберечь ее сына, и просить к телефону Клэри, которая переживала смерть брата, отгородившись от мира в своей мастерской.

Потом было второе свидание, которое, едва начавшись, закончилось в постели Магнуса. И Алеку никогда не было так хорошо.

– Доброе утро, – вырвал его из воспоминаний глубокий голос Магнуса, – пенни за твои мысли.

Он наклонился, нежно целуя улыбавшегося Алека в уголок губ.

– Они о тебе, – просто сказал Алек, отвечая на поцелуй.

Никогда еще он не видел такой сияющей улыбки у своего парня.

========== День 12. Амнезия ==========

«Поистине, сон не есть не-сон, а не-сон не есть сон»

© Волшебная лампа Алладина

– Саймон, нет, нет, – отчаянно шепчет Клэри, ощупывая мертвое холодное тело друга. Саймон не шевелится, невидяще смотря в потолок мертвыми глазами. – Сай! – отчаянно зовет она и падает без чувств на каменный пол кабинета Элдетри.

– Сай! – кричит рыжеволосая девушка, хватая руками воздух. – Сай, – еще раз безнадежно стонет она и открывает глаза.

Комната вокруг нее напоминает больничную палату: все белое и почти стерильное. Но в углу стоит небольшой диван, вместе с прикроватной тумбочкой он придает комнате подобие уюта.

В комнату входит женщина с такими же рыжими волосами, сосредоточено держа в руках бумажный стаканчик, полный кофе.

– Мам? – вопросительно тянет девушка, и вошедшая поднимает глаза, разливая кофе на пол.

– Солнышко мое, – мать обнимает ее, ласково гладя по волосам, прижимает к груди, пряча лицо в ее кудрях. – Клэри.

– Мам, ты жива? – тоненько тянет Клэри, неверяще ощупывая руки и лицо матери.

– Что? Что ты увидела, солнышко? – обеспокоено спрашивает мать, заглядывая ей в глаза. – Что тебе приснилось?

– Приснилось? – озадаченно шепчет Клэри, еще раз оглядывая комнату. И вдруг радостно сообщает: – Да, конечно же, приснилось.

Он крепко обнимает улыбающуюся мать, прижимаясь к ее груди, сворачиваясь клубком возле нее, словно маленький ребенок. Клэри уютно и тепло возле матери. Она кладет голову ей на грудь, позволяя перебирать свои волосы знакомыми движениями.

– Ты жива, – шепчет она, закрывая глаза и вновь ныряя в свои грезы.

Высокий блондин в кожаной куртке тоскливо смотрит на мать с дочерью сквозь окно. Вокруг него завывает метель и кружит поземка, окно покрыто ледяным узором. Но для него имеют значение только двое по ту сторону окна. Он медленно ведет пальцем по стеклу, вычерчивая новые узоры, раз за разом повторяющие абрис профиля Клэри.

К нему сзади подходит дрожащий от холода брюнет, на голову возвышающийся над своим товарищем.

– Магнус говорит, что пока воспоминания свежи, они еще будут тревожить ее, но потом все это останется только сном.

– Весь сумеречный мир? – уточняет блондин.

– Да. – Высокий протягивает руку, сочувствующе сжимая плечо друга. – Джейс, это был лучший вариант, ты же знаешь. Только так можно спрятать ее от Валентина. Джослин обещала увезти ее в Европу.

– Да, – отрывисто отвечает его друг, – передай мою благодарность Магнусу. И… спасибо тебе, брат.

– Хорошо, – мнется второй. Он прикусывает губу в нерешительности и медленно говорит: – Магнус сказал, что, возможно, когда-нибудь воспоминания могут вернуться к ней. Ну, знаешь, никто не может точно предсказать… Эти игры с памятью…

– Вряд ли, – качает головой Джейс, не отрывая печального взгляда от матери с дочерью. – В конце концов, она забудет все.

– Да… – неуверенно соглашается Высокий. И тихо добавляет: – Но, знаешь, я бы не смог…

– Отпустить ее? – Вот теперь Джейс поворачивается к другу.

– Нет, – качает головой Высокий, – если бы такое случилось со мной, мне кажется… я бы все равно не смог забыть Магнуса.

Джейс вновь поворачивается лицом к окну, возвращаясь взглядом к мирно спящей на руках матери Клэри.

– Думаешь, она вспомнит меня?

– Я думаю, она не сможет тебя забыть.

========== День 13. Застряли в лифте. ==========

– А давай угоним… лифт?

– С тобой хоть на последний этаж…

Эта история началась с утреннего звонка и вынужденной прогулки к генеральному директору. Знаете, как в учебниках математики: из пункта А в пункт В вышел пешеход. Звали его, скажем, Магнус Бейн. А из пункта В вышел второй пешеход. Скажем, Александр Лайтвуд.

Итак, ранним утром, в пятницу, из двух разных концов Ideal Agency, Inc… Да-да, того самого знаменитого нью-йоркского агентства, чьим девизом стало «Ideal agency? Agency of ideas!» – претенциозно, не правда ли? Ну что поделать, если миссис Эрондейл, ставшая после смерти своей супруги Агнессы единственной владелицей агентства, была весьма амбициозной дамой. И, что важно для нашей истории, с устоявшимися, хоть и весьма своеобразными, взглядами на жизнь. Она не любила оставленных на потом дел, недопитых чашек кофе и невыясненных отношений. Может, последнему способствовала скоропостижная кончина ее горячо любимой супруги, может, иные обстоятельства, неизвестные широкому кругу, но в нашей истории ей отведена значительная роль.

Итак, мы остановились на том, что из одного конца здания – департамента разработок рекламных проектов – вышел Магнус Бейн. Весьма талантливый и преуспевающий креативный директор. Собственно, весь его вид говорил об этом: темно-фиолетовый приталенный костюм с модными зауженными брюками от Хьюго Босс, белая сорочка в тонкую сиреневую полоску и идеальный узел фиолетового шелкового галстука от Петро Балдини. Обувь ручной работы и неброский, но удивительно подходивший ему макияж завершали образ, делая его самым желанным мужчиной агентства.

Хотя пальму первенства у него мог бы отобрать второй участник нашей истории. Как вы догадались, Александр Лайтвуд, вышедший в то же время из юридического департамента навстречу первому герою. Александр впечатлял не изысканностью костюмов или броским видом, напротив, его вкус в одежде вряд ли можно было назвать образцовым. Но высокий рост, гордая осанка и широкие плечи заставили дрожать уже не одно чувствительное сердце. А черты лица, достойные, по мнению многих, резца великих скульпторов, сводили с ума добрую половину коллектива. Как и глубокие ореховые глаза, смотревшие вокруг чуть удивленно, но всегда доброжелательно.

Однако вернемся к нашей задаче.

Итак, пешеходы вышли из положенных им пунктов. Средняя скорость их движения – два рукопожатия в минуту. Поверьте, это совсем немного, учитывая популярность наших героев и их неизменную благожелательность к окружающим. Среднее время в пути – пять ослепительных улыбок для дам с рецепции и одна чашка кофе, выпитая на бегу. Вопрос: как долго им придется терпеть друг друга в лифте, у которого они должны встретиться, если уровень децибел при контакте наших пешеходов возрастает втрое, а частота ударов сердца – триста шестьдесят на двоих?

Если вы ответили: столько, сколько нужно для того, чтоб достигнуть тридцатого этажа, где находится кабинет миссис Эрондейл, то вы ошиблись. Потому что, как в любой сложной задаче, в нашей есть непредсказуемая величина.

Зовут ее Изабель. И она, будучи довольно решительной и склонной к экспериментам особой, зачастую пролезает в окно на нулевом этаже здания, чтобы навестить своего приятеля Мелиорна, работающего лифтером. Под “навестить” мы понимаем сложение пылкого темперамента Изабель и повышенного либидо Мелиорна. Если прибавить сюда небольшую каморку позади лифтерной с разложенным на полу матрацем, то наша задача из простой становится трудно решаемой.

И, чтобы осложнить вам решение, введем еще одну непостоянную – сына миссис Эрондейл Джейса. Высокий хорошо сложенный блондин двадцать трех лет. Почему он непостоянная, спросите вы? Очевидно потому, что появляется Джейс у матери только в тот момент, когда от нее выходит очаровательная рыжеволосая девушка по имени Клэри.

Клэри Фрей – один из ведущих дизайнеров агентства. У нее замечательная чуть смущенная улыбка, неоспоримый талант художника и бездна идей. А еще она очень боится строгой миссис Эрондейл, хотя та никогда не повышает на нее голос.

Встречаясь взглядом с Клэри, Джейс быстро кивает ей и всегда предлагает помощь, даже если художница держит в руках лишь коробку карандашей. Клэри всегда соглашается.

Итак, возвращаясь к условию нашей задачи, следует заметить, что тот день должен был стать, по мнению Джейса Эрондейла, поворотным в его отношениях с Клэри. То есть до этого между ними, опять таки по мнению Джейса, “пробегали искры”. Теперь же, очевидно, искрам было суждено перерасти в пламя. Возможно, пламя любви.

Очевидно, именно чистоту намерений должны были символизировать десятки небольших свечей, расставленных по всему кабинету Джейса. Ну или то чувство, что давно горело в его груди жарким огнем.

Однако вернемся к миссис Эрондейл. Как упоминалось ранее, она была склонна все свои дела доводить до точки. Возможно, это и стало ее шагом на пути к успеху. В любом случае, это должно было стать шагом к примирению между враждовавшими главами отделов. Да, вы правильно догадались, этими главами были Магнус и Александр. Любознательная владелица давно решила для себя, что в основе этой легендарной вражды лежит не простая неуживчивость, а, напротив, какая-то недосказанность, недопонимание, отталкивающее их друг от друга. И собиралась доказать обоим нашим героям, что они вполне способны существовать вместе в замкнутом пространстве долгое время. Часа три, например.

О чем и сообщила утром Мелиорну – небезызвестному нам с вами лифтеру.

Итак, рано утром, еще до первой чашки кофе, миссис Эрондейл не поленилась сама, без помощи секретаря, сделать два внутренних звонка. И время, отведенное для решения нашей задачи, пошло. Минуты отсчитывались быстрыми шагами Магнуса и широкой поступью Александра. Ровно в тот момент, когда они, пожав определенное количество рук и отпустив неопределенное число дежурных комплиментов, встретились и неприязненно глянули друг на друга у лифтов, Клэри Фрей покинула кабинет своей руководительницы и любезно согласилась выпить чашку кофе редкого сорта в кабинете начальника службы безопасности, Джейса Эрондейла.

Именно с того момента, как тяжелые створки лифта захлопнулись за спинами наших героев, и следует вести отсчет их пути навстречу друг другу. Потому что, стоило лифту подняться на пару этажей выше, как Мелиорн, согласно полученному приказу, остановил лифт между шестнадцатым и семнадцатым этажами.

К слову, пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый и даже восемнадцатый этажи в тот момент находились в стадии ремонта, и работники, трудившиеся на них, вынуждены были переехать в другие отделы.

Именно поэтому, а вовсе не из-за равнодушия, никто не смог отозваться на возмущенные крики наших застрявших героев.

По замыслу миссис Эрондейл Александр и Магнус, проведя в лифте пару-тройку часов, смогли бы отпустить свою неприязнь и признать себя, если не друзьями, то хотя бы добропорядочными коллегами.

Но тут в игру вступает та самая непредсказуемая переменная. Изабель собственной персоной. В ее руках Мелиорн обычно забывал обо всем, время в ее объятиях казалось ему минутой, когда в реальной жизни оно отсчитывалось часами. Именно поэтому, когда время, отведенное миссис Эрондейл для согласования всех разногласий между главами отделов, истекло, Мелиорн все еще нежился в заботливых руках Изабель.

Герои, утомившиеся трехчасовым выяснением отношений, наконец затихли и, подпирая плечами железные двери, примостились на невзрачном пиджаке Александра, добровольно пожертвованном им во имя неизбежного перемирия.

Не дождавшись Магнуса и Александра, миссис Эрондейл, тщательно сверившись с электронными часами на столе, уже совсем было собралась позвонить Мелиорну, когда в дело вступила вторая непостоянная.

Джейс Эрондейл знал много женщин, но не любил ни одной. Именно к этому стоит отнести его волнение и неловкость в общении с Клэри. И, конечно, никто не мог предположить, что десятки свечей, припасенные им для романтического времяпрепровождения с девушкой, могут создать опасный прецедент, заставляя сработать охранную сигнализацию.

Только экстренная ситуация, а вовсе не забывчивость, могли служить оправданием работникам агентства, которые, подхватив личные вещи, тут же покинули здание, сверяясь на пути с планами эвакуации. И напрочь забыли о двух продрогших и проголодавшихся начальниках, вынужденных коротать ночь в лифте между шестнадцатым и семнадцатым этажами здания Ideal Agency, Inc.

О том, как прошла эта ночь, нам мог бы рассказать Мелиорн, если бы потрудился выскользнуть из объятий любвеобильной Изабель и включить переговорное устройство в лифте. Но, увы, он сладко спал, уткнувшись в ложбинку меж роскошных грудей любимой девушки.

Джейс провел ночь у Клэри, согревая промокшую художницу трением и собственным телом, как учат на курсах первой помощи.

Миссис Эрондейл, почтив память любимой супруги тремя бокалами виски, заснула в кресле, накинув на себя плед.

Александр Лайтвуд провел ночь на полу холодного лифта, кутаясь в собственный пиджак и прижимая к себе вздорного Магнуса Бейна, сладко сопевшего у него на груди. Его макияж размазался, прическа растрепалась, а роскошный костюм помялся и испачкался. Эта ночь была лучшей в жизни Александра.

Магнус Бейн, последние три года, после расставания с Камиллой страдавший бессонницей, устало прикорнул на широкой груди Александра Лайтвуда, убаюканный мерным стуком его сердца. Он никогда еще так сладко не спал.

Именно здесь закончилась дорога наших героев, толкавшая их с неумолимостью судьбы навстречу друг другу. Отсюда начался их путь вместе. В одну, единственно верную сторону.

========== День 14. Бал-маскарад ==========

«Я подумаю об этом завтра»© Скарлет О`Хара

Тинбридж

Август 1881г.

Нет, не прикасайся к нему. Убери свои руки…

Женщина нагнулась ближе, касаясь краем корсажа руки Джейса Эрондейла, графа Дартмут, и положила свою ладонь на его обтянутую белой сорочкой грудь. Он улыбнулся ей, перехватив ее руку и слегка касаясь губами ее кисти.

Ревность полыхнула в груди Алека острой болью. Он не знал, кто эта женщина, но уже заранее ненавидел ее. Ненавидел светлые волосы, мягко спадающие локонами по бокам скрытого кружевной маской лица, ненавидел нежные руки, лежащие на сгибе локтя Дартмута, тонкий стан, затянутый в голубой шелк, округлые груди, почти выпадающие из открытого декольте. Груди, от которых Эрондейл не мог отвести взгляд. Женщина была прекрасна, как Венера, и он был бы идиотом, если бы отказался сейчас от этого.

Женщина придвинулась чуть ближе, скользя рукой по гладкой ткани брюк своего спутника.

Алек отдал бы все свое состояние, чтоб оказаться сейчас на ее месте, чтоб иметь смелость сжать плоть Джейса в ладони.

Да, они были дальними родственниками, но росли и воспитывались вместе. Семья Алека помогла Джейсу Эрондейлу оправиться от внезапной кончины родителей, подхвативших малярию в путешествии к Индии. Отец Алека – Роберт Лайтвуд, маркиз Солсбери, – лично взял под опеку сына своих друзей и помог ему постичь премудрости управления огромным состоянием, а также ввел его в круг самых значимых людей королевства, предоставив юноше свою протекцию. Это произошло четыре года назад, как раз, когда Алек закончил обучение в Кембридже и вернулся домой. Стоило ему увидеть повзрослевшего и возмужавшего кузена, как все чувства, что он старательно давил в себе эти годы, вспыхнули вновь. С тех пор он везде сопровождал Джейса, который, не подозревая о постыдных чувствах Алека, привечал его как брата и охотно проводил с ним время. Они вместе посещали “Фехтовальную Академию Анджело”, что было той еще пыткой для Алека. Видеть разрумянившегося, вспотевшего Джейса, чье мускулистое тело облегала тонкая сорочка, видеть его блестящие глаза, его улыбку – все это быстро приводило к тому, что Алек еле сдерживал себя, стараясь быстрее распрощаться с кузеном и уйти домой. Там, за стенами собственной спальни, он мог сколько угодно представлять себе, что широкая улыбка Джейса адресована только ему, как и блеск золотистых глаз, как горячее тело, прижимавшееся к его собственному. Такие фантазии оставляли после себя не облегчение, а фантомную боль разочарования.

Вот и сейчас, на бале-маскараде, устроенном в честь открытия сезона, Алека настигла та же боль, то же разочарование. Давно пора уже было перестать лелеять свои фантазии и оборвать эту нелепую дружбу раз и навсегда. Можно было уехать в Вест-Индию, провести там несколько лет, приумножая богатства их семьи. Или удалиться в одно из поместий, пустив слух о пошатнувшемся здоровье. Пожить немного в деревенской глуши, дожидаясь, пока схлынет боль, терзавшая сердце.

– Мистер Незнакомец, – к нему неслышно приблизилась совсем еще юная девушка, в бледно-розовом платье и маске, украшенной цветами. Ее рыжеватые волосы были собраны и высоко подколоты сзади, обнажая хрупкую шею. – Почему вы не танцуете?

Он мягко улыбнулась, чуть нервно открыв и закрыв веер. В ее наивном взгляде Алек не увидел ничего, кроме детского любопытства. Он оглянулся, выискивая в зале родителей этого юного существа, что, нарушая все правила этикета, рискнуло заговорить с незнакомым мужчиной.

– У меня нет партнерши, – сухо пробормотал он. И, чтобы отсечь возможные предложения с ее стороны, добавил: – И желания тоже.

Несмотря на его явное нежелание, девушке тем не менее удалось втянуть его в разговор. Они еще немного поболтали о погоде, о танцах, о новинках музыкального сезона. После чего девушка, мило попрощавшись, упорхнула к подругам.

Алек тяжело вздохнул, поднес бокал шампанского к губам и обнаружил, что тот опустел. Он посмотрел направо, потом налево и нахмурился. Никакой выпивки в пределах досягаемости. Да и неудивительно. За весь вечер мимо уголка, в котором укрылся Алек, прошел всего один лакей. Хотя нет, не «уголка». По углам залы разбрелись влюбленные парочки. А вот у мраморных колонн рядом с двойными дверями почти никого не было, гости Дартмута входили в бальный зал вовсе не для того, чтобы вскоре уйти.

Из скрытого за занавесом алькова потекла нежная мелодия вальса, тут же смешавшись с вздохами и восторженными возгласами. Кавалеры приглашали дам, и вскоре центр залы заполнился летящими в танце фигурами.

Алек оглянулся, Джейс куда-то исчез. Очевидно, вновь добившись расположения какой-нибудь дамы, он теперь торопливо ласкал ее в темном алькове. Кто бы знал, свидетелем скольких таких случаев становился Алек и как потом терзали его эти воспоминания.

– Милорд, – присела перед ним в реверансе молоденькая горничная, – лорд Дартмут ждет вас в кабинете.

Алек вздрогнул. Отдав пустой бокал служанке, он поспешно покинул зал. Привычное уже волнение охватило его. Что мог хотеть от него Джейс? Возможно ли, что Алек сейчас услышит то, о чем грезил долгими ночами? Увы. Как бы ни сложились обстоятельства, но лорд Дартмут всегда останется ценителем женской красоты. Пора уже оставить пустые надежды и начать строить свою жизнь вдали от Джейса.

Насколько Алек знал, в его окружении было немало мужчин, предпочитавших свой пол изысканному женскому обществу. Он, может быть, и был неопытен, но не слеп. Но эти связи никогда не выходили за пределы спален и альковов. Состоять в связи с мужчиной считалось постыдным, не говоря уже о том, что мужеложество каралось законом.

Поэтому все, о чем мечтал Алек, это несколько ночей с Джейсом, чтобы утолить свой голод, чтобы понять, каково это, когда тебя целует и обнимает любимый человек.

Повернув ручку, он толкнул тяжелую дубовую дверь, входя в кабинет Джейса.

Кабинет был большим, но не слишком. Большой стол красного дерева. Удобный диван, обтянутый коричневой кожей, пара кресел и стулья. Массивная мебель, очень мужская. Здесь не возникало ощущения, словно ты находишься в музее, как во многих залах для официальных приемов, напротив – было довольно уютно. По столу были разбросаны какие-то бумаги и колода карт. На журнальном столике у дивана лежала открытая книга.

Сам хозяин кабинета, сбросив смокинг и расстегнув жилет, взволнованно ходил по комнате, запустив пальцы в некогда аккуратную прическу.

– О, Алек, как хорошо, что ты пришел. – Джейс подошел почти вплотную к нему и крепко сжал в объятиях.

Ошарашенный Александр не нашел слов, его руки сами обвились вокруг талии Джейса. Он стоял, наслаждаясь объятиями и тем, как сильно билось сердце в груди Эрондейла.

– Да, хорошо, – нервно проговорил Джейс. Он отошел к столу и налил из стоявшей там бутылки скотча во второй стакан. – Вот, держи, – он протянул стакан Алеку. – Сядь.

Алек удивленно посмотрел на него, но послушно опустился в кресло. Пригубив скотч, он не выдержал тишины и спросил:

– Что происходит, Дартмут?

– Понимаешь, – Джейс опять взъерошил волосы, – я, кажется, влюбился.

Алек удивленно ахнул и закашлялся, скотч обжег горло и легкие. Чувствуя себя полным идиотом, он попытался откашляться. Когда приступ прошел, Алек поднял руку.

– Прости, просто это было неожиданно.

– Считаешь, я не могу влюбиться? – немного обиженно произнес Джейс.

– Нет, дело не в этом, но… Продолжай. Кто она?

– Она? – с удивлением спросил Джейс.

Глаза Алека стали, наверное, похожи на два блюдца.

– Только не говори мне, что это…

Он замолчал, заметив пристальный взгляд Джейса. Безумная надежда вспыхнула в нем. Этого не может быть, твердил он себе, никто не смог бы так долго скрывать свои чувства. Но он ведь сказал, что влюбился, возможно, он только что это осознал, кричала надежда.

– Джейс, – Алек поднялся, отставив стакан, – ты не представляешь, как долго я этого ждал…

Он заметил, как облегченно выдохнул Джейс, как радость промелькнула в его глазах, как развернулись ссутуленные плечи.

Алек не верил сам себе. Неужели сбылось? Неужели он любим, ЛЮБИМ?!!

– Я… Я даже не знаю, что сказать. Я так счастлив. – Он схватил его за плечи, еще не смея притянуть в объятия, еще не веря до конца. – Я так… – он нерешительно замолчал, но потом решился, – я так тебя люблю.

Алек застыл, порабощенный золотым светом, что излучали глаза Джейса. Он чуть наклонился, желая только одного: почувствовать наконец эти полные мягкие губы на своих губах.

Джейс выпрямился, сверкая улыбкой, глядя на него чуть снизу, и снова обнял, уткнувшись лицом в плечо Алека.

– Я так рад, – глухо произнес он, – я тоже люблю тебя.

Сердце Алека возликовало…

– Ты мне как брат.

… и рухнуло вниз.

Джейс отстранился и посмотрел на него, лучась счастьем и довольством.

– Твоя семья так много сделала для меня, ты стал мне братом, даже ближе, много ближе, – он крепко сжимал руками плечи Алека. – Я хотел поделиться с тобой первым… Это все так неожиданно свалилось на меня.

Джейс развернулся к столу, не замечая погасших глаз и потухшей улыбки Алека. Он вновь разлил скотч по стаканам и передал один Алеку.

– Она потрясающая, совершенно волшебная, – мечтательно произнес Джейс. – Совсем не такая, как все эти кокетки, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону танцевальной залы. – Совсем юная, это первый ее сезон, представляешь?