Текст книги "Победа без боя (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Они вышли в центр зала, где два бойца сразу освободили им свободное место. Уходя, они по очереди почтительно кивнули Сергею. Вспомнив конкурс, Антон встал в ту же стойку, какую принимал в тот день, а Сергей, заметив это, кивнул и занял свое обычное положение, давая понять, что помнит их бой и готов продолжить его. Расположившийся на лавке Максим наблюдал за ними и усмехался.

Тренировка продолжалась до позднего вечера. Сергей взялся за Антона всерьез, и тот сразу понял, почему остальные новички предпочитали учиться у других наставников, более спокойно и без фанатизма относящихся к своему делу. Сергей оказался неумолим в стремлении достичь идеала. Он заставлял Антона по сто раз выполнять одно и то же ката, пока тот не начинал делать его правильно. Прикрикивал, если ученик менял угол наклона ладони хотя бы на пару градусов. Видел любую малейшую ошибку и сразу же ее исправлял. Его методика обучения совершенно отличалась от той, какую практиковал отец, и Антон был ошеломлен тем, сколь много знает Волк об айкидо, хотя сам и не практикует его.

– Пойми, – твердил Сергей, ходя кругами вокруг выполняющего ката ученика. – То, что тебе преподавали в додзё, не рассчитано на реальную схватку. Все те удары, которым тебя обучали, были искусством, а не оружием. Тебя, кстати, учили запрещенным на соревнованиях приемам?

– Да! – тяжело дыша, буркнул Антон. – Отец показывал мне их, чтобы я ни в коем случае не проводил такие приемы против своего партнера по татами.

– Вот! На них и задержимся, пока ты не выучишь все движения до автоматизма, – ошарашил его Сергей. – Арена – не татами, она часто залита кровью, и ты должен сделать так, чтобы эта кровь не была твоей собственной. Понимаешь меня?

– Да!

Антон потерял счет времени, вся реальность сжалась для него до размеров небольшого куба свободного пространства, в котором он исполнял свою пляску рук и ног. Он лишь краем сознания зафиксировал момент, когда из зала тихо ушел Максим, а через какое-то время начали уходить в раздевалку и остальные бойцы. Вскоре они остались вдвоем с Сергеем.

Тот иногда стремительно приближался и вливался в танец Антона, проводил с дюжину ударов-касаний и снова отступал, а Антон постоянно двигался, не имея возможности даже перевести дух.

– Остановись! – услышал он спокойный приказ и тут же замер, хотя тело само попыталось сделать еще один виток, еще один шаг и взмах рукой. – На сегодня хватит! Завтра я возьмусь за тебя всерьез.

– Ты что, шутишь? – устало пробормотал весь мокрый от пота Антон. – Я в жизни никогда так интенсивно не тренировался.

Сергей усмехнулся своим волчьим оскалом.

– Не шучу! Максим хочет, чтобы я сделал из тебя отличного гладиатора, и я сделаю это. У тебя есть задатки, и за год я подтяну тебя до своего уровня.

– Я сдохну раньше! Неужели бои без правил этого стоят?

– Не сдохнешь! Я рассчитываю нагрузку, чтобы она была максимальной, но не чрезмерной. И да! Бои этого стоят. Ты поймешь, когда выйдешь на Арену… Ты такой же, как я, только еще не проснулся до конца и не осознал, насколько тебе это нужно.

Антон покачал головой, не веря. Сергей махнул рукой в сторону раздевалки.

– Иди в душ! Завтра продолжим.

– Спасибо, сэнсэй Волк! – Антон усмехнулся, но в противовес собственным насмешливым словам прижал выпрямленные ладони к бедрам и поклонился со всем уважением.

– Не за что, парень! Иди! Я еще тут побуду!

Зайдя в раздевалку, Антон устало опустился на скамью. Оперся спиной о стену и прикрыл глаза. Ему надо было раздеться и добраться до душевой комнаты, но он был выжат, как лимон, и никак не мог собрать силы для последнего рывка. Его окружала полная тишина, лишь едва заметно шелестел кондиционер, да совсем на грани слышимости гудел электрический ароматизатор, наполняя помещение свежестью морского бриза.

Антон сидел и слушал эту тишину. Мышцы ныли невероятно, но эта боль, как ни странно, была приятна и приносила моральное удовлетворение от хорошо проделанной работы. Он все же заставил себя подняться и уже предвкушал, как ступит под освежающие струи воды, когда услышал приглушенное рычание. Удивленно уставился на неплотно прикрытую дверь в тренажерный зал. Вслед за рычанием послышался тихий, очень интимный смех и гулкие удары. Заинтересованный Антон подобрался к двери и слегка приоткрыл ее. Открыть дверь шире не позволило сильнейшее удивление, он так и застыл с дверной ручкой в руках, глядя на разворачивающееся перед ним действо.

Волк рассержено взрыкивал, кажется, даже еле слышно матерился. Иногда улыбался зло и напряженно и все время двигался. Наносил удары и уходил от соприкосновения с чужим кулаком или стопой, ловко отбивал их жесткими ладонями. Делал кувырки назад и коварные подсечки. Волк танцевал свой дикий танец, лишь часть которого совсем недавно смог испытать на себе Антон. И он был в зале не один.

Вокруг Волка метался вихрь. Кто-то быстрый и очень гибкий нападал на гладиатора, кружил вокруг него и, бросаясь вперед, наносил молниеносные удары. Антон даже толком не мог рассмотреть, кто это, хотя замечал, как мелькает блестящая черная копна волос, отметил светлую кожу и стройное тело. Только когда неизвестный ему умелец застыл на секунду, прежде чем разразиться новой серией ударов, Антон смог рассмотреть, что вокруг Волка тонким вьюнком вился парень примерно одних с Антоном лет. Поджарый, одетый лишь в короткие свободные шорты, он скользил с места на место, перетекал всем нечеловечески гибким телом, норовил не только стукнуть Волка побольнее, но и обхватить его покрепче, чтобы сжать в своих змеиных объятьях. Да! Он действительно во всем был похож на змею. Все его короткие атаки сводились к резкому броску и удару, а затем – к не менее быстрому уходу от ответной атаки, так обычно атаковали именно змеи, а точнее, кобры. Если же он пытался, подобно питону, сдавить Волка своими играющими мышцами руками, нападающий старался обойти свою жертву со стороны или зайти сзади. Его растрепанные волосы взлетали над головой, открывая уши, украшенные большим количеством сережек, и по всему его телу вилась широкой лентой темно-коричневая, перечеркнутая на равном расстоянии друг от друга тонкими белыми полосами змеиная кожа.

Антон зажмурил глаза, ведь ему почудилось, что это живая змея скользит по телу ловкача, но когда раскрыл их снова и пригляделся, понял что это лишь искусно нанесенная на кожу татуировка. Змея украшала весь торс и часть спины, ее голова покоилась на груди бойца прямо над сердцем, а хвост прятался где-то в районе бедра, скрытый от взора ошеломленного наблюдателя короткими шортами. Забывая дышать, Антон во все глаза смотрел на смертельную схватку двух мастеров и не мог заставить себя сдвинуться с места, чтобы помочь своему учителю одолеть врага.

После нескольких неудачных попыток Волк смог, наконец, сбить напавшего на него бойца с ног, но не успел воспользоваться своей победой. Тот, уже падая, ловко подсек его и повалил на себя. Волк не упал, хотя мог придавить его более массивным телом. Он успел выставить руки и навис над змеем.

Схватка прекратилась. Оба бойца, тяжело дыша и блестя испариной, какое-то время с вызовом смотрели друг другу в глаза, как будто продолжая поединок взглядами, а потом черноволосый змей задорно усмехнулся узкими губами и мгновенно оплел талию Волка ногами, сдавил его крепкими икрами и призывно качнул бедрами, потераясь пахом о живот Волка.

Тот не дрогнул, лишь тихо и предупреждающе зарычал, глядя в усмехающееся лицо наглого бойца и не пошевелив ни единым мускулом, чтобы освободиться. А змей рассмеялся звонким довольным смехом, потом томно закусил губу и снова сделал несколько мягких, волнообразных, невероятно эротичных движений бедрами, недвусмысленно намекая на свои желания. Волк взрыкнул крайне сердито и, оттолкнувшись от пола, перекатился на спину так, что нескромный змей оказался над ним, оседлав его бедра.

– Ну, давай, Волчара! – лукаво улыбаясь, прошептал он, склоняясь над лицом Сергея. – Ну, хоть разочек!

Боец почти коснулся губами губ Сергея и только в этот момент Антон нашел в себе силы тихо прикрыть дверь. Он сдернул с себя пропотевшую насквозь майку и швырнул ее на скамью. На ходу стащил степки, оставляя их на полу по пути к стеклянной двери. Последними сдернул с себя штаны и, повесив их на дверцу раскрытого шкафчика, нырнул в полутьму душевой комнаты, не заботясь об освещении. Открыл на полную вентиль, и на него сверху обрушился поток воды. Антон вскинул голову, омывая покрасневшее от возбуждения лицо, провел одной рукой по мокрым волосам, а второй скользнул по часто вздымающейся груди, подрагивающему животу и коснулся своего члена, который несгибаемо стоял, мешая ему соображать последние пару минут.

Стал порывисто дрочить под навязчиво прокручивающуюся в голове сцену, подсмотренную им пару минут назад.

Что это вообще было? Эти двое… Они не сдерживали себя, дрались на пределе сил, не боясь навредить противнику, как будто действительно были готовы убить… А потом этот непредсказуемый и резкий переход к соблазнению… Это было просто охуенно жестко и охуенно возбуждающе.

Антон никогда не видел и не мечтал увидеть что-либо подобное. Это было во сто крат лучше любой порнухи. Тот черноволосый, он похоже все время пытался прижаться к Волку, вот почему он так к нему льнул во время драки и проводил такие хитрые захваты. Он нагло соблазнял Сергея даже во время схватки. А сейчас, в то время, пока Антон передергивает в душевой, не в состоянии справиться с собственным возбуждением, они, должно быть, уже вовсю трахаются прямо посреди тренировочного зала, и их стоны и шлепки тела о тело эхо разносит по всем темным закуткам огромного помещения.

Антон в последний раз резко провел кулаком по требующей немедленной разрядки плоти и содрогнулся, орошая семенем мокрый кафель, стиснул зубы, чтобы не застонать в голос. Оперся обеими руками о стену, чтобы не упасть на колени, и замер, склонив голову и успокаивая дыхание, чувствуя, как дрожь пробегает волнами по измученному тренировкой и сильным оргазмом телу.

– О, а я думал, тут никого нет! – удивленно пробормотали за спиной. – Привет!

Антон дернулся и резко оглянулся. На пороге душевой замер тот самый гибкий боец, который так поразил его воображение. Он был полностью обнажен, лоснился от пота и теперь Антон смог увидеть, что хвост нарисованной на его теле змеи действительно обвивает кольцом бедро и самым кончиком касается выбритого паха. Он тут же отвернулся, осознав, что пялиться бойцу между ног. Но успел заметить краем глаза, что тот, не таясь, с легкой усмешкой рассматривал его самого. Антон замер под струями воды, которая казалась ему теперь раскаленной жидкой лавой. Сжал кулаки, сердясь на себя за глупую первую реакцию и такую же глупую последовавшую за ней несдержанность.

– М-м-м! Вот как! – после непродолжительного молчания протянул обнаженный змей. – Неразговорчивый, значит! Ну и ладно!

Он еще немного постоял на пороге и зашел внутрь, Антон слышал, как прошлепали по кафельному полу его босые ступни. У противоположной стены зашипела вода.

– Ох, да! – раздался вызывающе непристойный стон за спиной. – Класс!

Антон резко вырубил воду и, не поворачиваясь к плескавшемуся бойцу лицом, быстро покинул душевую. Едва обтерся полотенцем и натянул одежду на влажное тело. Подхватил свою сумку и ушел из раздевалки прежде, чем змей-искуситель успел вволю настонаться под горячим душем. Он не желал видеть обнаженное тело змея близко, понимал, что может снова вспомнить сцену из зала и возбудиться, что было сейчас совершенно не к месту и не ко времени. Ведь, по сути, он нагло подглядывал за практически незнакомыми ему людьми и не имел на это никакого права. Ему было стыдно глядеть в глаза тому, кто пусть ненамеренно, но очень сильно завел его.

А еще, уже покинув здание «Клуба» и вдохнув свежий ночной воздух, он понял, что переоценил собственные навыки, и осознал, что придется еще долго работать, не жалея себя, чтобы стать таким же сильным бойцом, как эта пара. Вся та нагрузка, все те усилия, что он прилагал с самого детства, чтобы стать лучшим и доказать отцу и братьям, что он достоин их любви, были ничем по сравнению с усилиями и умениями этих гладиаторов. Ему было к чему стремиться. Вершина мастерства была для него все еще недосягаема, но он был намерен когда-нибудь достичь ее, победив, в том числе, каждого из этих двух мастеров.

***

Когда за самураем захлопнулась дверь раздевалки, Крайт перестал пошло стонать и сердито поджал губы – потерял единственного зрителя. Его плечи тут же обижено ссутулились.

– Ишь, какие мы гордые! – пробормотал Крайт сквозь зубы. – Даже до приветствия не снизошли!.. Ну, смотри, япошка! Преподам я тебе пару уроков чисто славянской вежливости. Арена еще покажет, у кого больше поводов для зазнайства.

Он упрямо вскинул голову, прикрыл глаза и раскинул руки в стороны, лицом и грудью принимая вызов угрожающе шипящего потока воды.

Хорошее настроение, которое обычно возникало у него после игрищ с Волком, резко сошло на нет. Надменный самурай смог разозлить его своим пренебрежением, но пока что Крайт не знал, какую же достойную самурайской надменности пакость сделать ему в ответ. Да и… Каждый раз, когда Крайт откровенно злился на кого-то и страстно желал отомстить, Дальский в свойственной ему спокойной манере упоминал фразу: «Месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным». Так рассудительный, если не сказать – расчетливый Егор всегда учил его обдумывать свои действия и их последствия на несколько ходов вперед, и, возможно, пора было прислушаться к его словам. Дальский и сам всегда так делал – выжидал удобного момента, подготавливал площадку для действий и наносил удар тогда, когда его меньше всего ожидали. Взять хотя бы их знакомство с Максимом. Крайт хмыкнул, вспомнив, как хозяин «Клуба» шипел и матерился, рассказывая ему эту историю. По правде говоря, вообще все воспоминания, связанные с конкурентом, вызывали у того дикий эмоциональный прилив, который жутко смешил Крайта. Взрослые, состоятельные мужчины вели себя, как мальчишки – постоянно спорили, ссорились, замышляли каверзы, но, когда это было необходимо, прикрывали друг друга не хуже двух опытных воинов, которые вдвоем могли держать оборону хоть против всего мира.

Крайт завистливо вздохнул, потянулся к крану и выключил воду.

– Ладно! – пробормотал он. – Раз высокородный самурай чурается простолюдинов, займусь-ка я кое-кем другим. А что делать с самурайским самомнением… я придумаю чуть позже!

Следующим вечером после занятий он взял свою доску и поехал кататься на скейтодром. Костя уже был на месте, как раз делал очередной заход на рампу. Помахал другу рукой и погрохотал с вершины, набирая скорость. Крайт огляделся и заметил Гавра. Тот сидел на парапете, курил и рассеяно наблюдал за скейтерами.

– Привет, Гавр! Как дела? – улыбнулся ему Крайт. Подкатил, шурша колесами, и сел рядом.

– Привет! – кивнул тот и сделал очередную затяжку. – Нормально! А у тебя?

– Все окей!

Крайт помолчал, размышляя над тем, как заинтересовать его в дальнейшем общении. Гавр ему нравился, но сам не выказывал заинтересованности, а Крайт не привык к такой ситуации. Работая в «Клубе», Крайт свыкся с тем, что жаждущие его общества мужчины наперебой пытались сами привлечь его внимание, но тут выходило все совсем наоборот. Он терялся с непривычки еще и потому, что не мог, как в «Клубе», сразу использовать весь свой сексуальный потенциал, чтобы соблазнить Гавра. Не был уверен, что тот вообще интересуется мужчинами.

– Слушай! А ты не хочешь сходить пива попить? – наконец ненавязчиво поинтересовался Крайт.

Гавр покосился на него.

– Ну, давай! Почему бы и нет! – пробормотал он, выкинув окурок в урну.

Под недоуменным взглядом Кости они вдвоем вышли с площадки и потопали к киоскам. Вечерело, и вокруг этих маленьких стеклянных домиков, полных разных вредных вкусностей, собиралась местная молодежная тусовка. Парни взяли по бутылке и отошли в сторонку. Присели на бордюр.

– Как учеба? – бросил пробный камень Крайт.

– К экзаменам готовлюсь, столько всего учить надо – аж голова пухнет.

– А мне уже надо начинать писать диплом.

– Так уже времени совсем немного осталось, – удивился Гавр. – Как же ты успеешь?

Крайт ухмыльнулся.

– Да я набросаю что-нибудь по-быстрячку и все. Можно подумать, кто-то эти дипломы читает.

– Ну, не знаю! – с сомнением протянул Гавр. – А что ты будешь на защите тогда рассказывать?

Крайт ухмыльнулся еще шире.

– Включу свое обаяние и подключу смекалку! – заявил он.

– Как-то это рисково! – покачал головой Гавр.

– Кто не рискует!..

– Тот не пьет валерьянку! Знаем-знаем!

Так, обсудив университетские дела и переключившись на скейты, они постепенно разговорились. Крайт уверенно говорил, искренне улыбался, не боялся немного польстить, в общем, очень старался понравиться. Гавру, похоже, тоже было приятно общаться с ним. Он отвечал на вопросы Крайта вполне дружелюбно, сам рассказывал истории из своей жизни, короче, показывал положительную тенденцию к сближению. И когда окончательно стемнело, Крайт решил, что пора определиться. Ему уже ужасно хотелось прикоснуться к этому скуластому лицу, провести пальцами по светло-коричневым волосам и потеребить хвостик на макушке Гавра, так похожий на хвостик, который завязывал на вступлении надменный самурай Томин. Тот был чванлив без меры из-за своих бойцовских умений, но Гавр, похоже, был совсем другим – открытым и общительным. И Крайт хотел его.

У киосков звучали громкие пьяные голоса и дурацкий смех, но парни сидели в густой тени жилого дома, и их не было видно с освещенного тонконогим горбатым фонарем пятачка. Когда чуть захмелевший Гавр замолчал, устав говорить, и уставился на проявляющиеся в небе звезды, Крайт едва заметно придвинулся ближе к нему и осторожно положил свою ладонь на бровку рядом с его ладонью. А затем, помедлив и проявляя вбитую ему в голову Максимом деликатность, ненавязчиво, но настойчиво погладил мизинцем его пальцы.

Гавр вздрогнул и повернул голову. Его взгляд стал настороженным, а губы некрасиво поджались. Весь его дружеский настрой внезапно испарился, как сигаретный дым, всасываемый мощной системой вентиляции.

– Какого? – пробормотал он, каменея лицом, и Крайт с досадой понял, что прикоснуться к этому скуластому лицу ему не суждено. – Ты что, пидор?

Гавр вскочил на ноги и попятился на пару шагов с таким брезгливым и опасливым видом, будто Крайт оказался заразным и мог сию секунду заразить его, заблевав с ног до головы. Тому ничего не оставалось, как расстроено пожать плечами.

– Да пошел ты! – закричал Гавр. – Что ты ко мне прицепился!

Он подхватил свой скейт, и Крайт инстинктивно напрягся, ожидая, что Гавр ударит его доской, но тот сдержался и лишь гадливо сплюнул ему под ноги.

– Не смей больше подходить ко мне, слышишь? – прошипел он и, резко развернувшись, быстро пошел вглубь жилого квартала.

Крайт устало прикрыл глаза, вздохнул печально, а когда открыл их, взялся двумя руками за свой новенький дорогущий скейт и, почти не напрягая мышц, рывком переломил истерично взвизгнувшую гладкую доску напополам. Отшвырнул обломки в кусты и тяжело поднялся на ноги.

– Херня это все! – пробормотал он. – Прав Егор! Пора взрослеть и заниматься взрослыми делами.

Сунув руки в карманы, он двинул в сторону шумной магистрали.

– А все из-за этого проклятого самурая, – бурчал Крайт, глядя под ноги. – Студент на него похож был, вот я, дурак, и заинтересовался. Но этот оказался ни разу не голубой…

– Слышь, пацан, у тебя позвонить не будет?

– Нет! – рявкнул Крайт, резко вскидывая голову и хмуро глядя на пятерых обступивших его рослых парней. Оказывается, пока он отвлекся от реальности на грустные размышления о своих проблемах в личной жизни, к нему умудрились незаметно подкрасться местные повелители пустынных ночных улиц.

– Нет? Да ладно! Давай тел – я свою симку вставлю! – заржал их заводила. Остальные заржали на полсекунды позже вожака стаи.

Крайт смотрел холодно, но на его губах вдруг появилась саркастичная ухмылка.

– Знаешь, – протянул он так громко и четко, чтобы услышали все пятеро. – Мой телефон крайне против того, чтобы ему вставляли незнакомые мужики. Но ты, если хочешь, можешь попытаться ему подставиться. Он как раз в настроении вставить такому гамадрилу, как ты.

Вожак закаменел с дебильно-недоуменным выражением лица, и его шестерки послушно продублировали это выражение на своих лицах. Крайт, бешено блестя глазами, едва заметно согнул ноги в коленях и напряг руки.

– Ах ты ж, сука! – взревел вожак, отмер и сорвался с места.

Крайт, продолжая злобно улыбаться, ловко ушел от первого удара.

***

– Выходи, за тобой пришли! – ключ прогромыхал металлом в замке, и мельтешащий перед поздним посетителем дежурный милиционер распахнул дверь решетки. Крайт поднялся с пола и не спеша заскользил на выход из общей камеры. Дальский, стоящий за спиной дежурного, с каменным выражением лица проследил взглядом за тем, как шарахаются от змея остальные заключенные. Их в камере было человек десять, довольно много для такого небольшого пространства, но вокруг Крайта по мере его движения сразу образовывалось большое пустое пространство.

– Надеюсь, это не вы его били, – холодно произнес он в спину дежурного, когда разглядел лицо Крайта. – Иначе мне придется забрать всю ту сумму, что я вам дал, и потребовать такую же за ущерб.

– Нет, что вы! – испугано оглянулся тот. – Его таким уже привезли!

Когда Крайт остановился перед своим спонсором, Дальский без стеснения твердой рукой взял его за подбородок и поднял вверх, подставляя лицо змея яркому электрическому свету. Крайт, подслеповато прищурился, ухмыльнулся и облизал разбитую губу.

– Максим бы сказал: «Очаровательно»! – заметил Дальский, рассматривая сочный синяк под покрасневшим из-за лопнувших сосудов глазом. – По-хорошему, надо было оставить тебя в камере еще на пару дней для профилактики хитрожопости, а не тащиться среди ночи, чтобы забрать твой беспокойный зад из обезьянника.

Крайт молчал, выдерживая паузу и даже не пытаясь оправдаться.

– Сколько их было? – спросил Егор.

– Пятеро, – фыркнул Крайт.

– Маловато как для такого натюрморта! – пожурил его Дальский. – Ты, часом, не приболел?

– Нет, – качнул головой Крайт. – Просто был не в форме.

– Они живы?

– Еще побегают!

– А почему тебя загребли?

– Увлекся! Не успел смыться! Они в другой камере, со мной сидеть бояться, – в голосе Крайта явно прорезались горделивые нотки.

Егор отпустил его подбородок.

– Так, раз с этим разобрались, можем возвращаться. Всего хорошего! – бросил он дежурному и, чеканя шаг, двинулся к выходу из участка. Крайту пришлось, прихрамывая, догонять его.

– Поживешь у меня, твоей матери незачем смотреть на такую красоту, – на ходу давал инструкции Дальский. – Постелишь себе в гостевой комнате. Сам знаешь, где что лежит. Врача вызовем, когда будем подъезжать к дому…

– Не надо! Заживет и так! – буркнул Крайт.

– Тебя забыл спросить, что мне делать! – отрезал Егор. – В «Клуб» пока не ходи. Максим меня со свету сживет, если увидит твою расписанную рожу.

– А как же драки и клиентосы?

– Придется им обойтись без тебя. Ты под домашним арестом.

– Какого?

– Я за тебя приличную сумму отвалил этому мудаку в форме. Имею право! Будешь сидеть и учить конспект до тех пор, пока не начнешь рассказывать лекции во сне.

– А вы придете послушать? – игриво подвигал разбитой бровью Крайт. Даже не кривился, не чувствуя боли. Дальский глубоко вздохнул, успокаивая нервы.

– Я не любитель голого мяса. Пока не залечишь вавки, будешь рассказывать их самому себе.

Крайт расстроено вздохнул. Сегодня секс, походу, обламывался со всех сторон.

***

Через пару недель, взвесив все за и против, Антон решил, что правильно сделал, когда не постеснялся предложить Сергею быть его наставником. Тот хоть и неохотно, но все же учил его редким приемам, которые использовал сам, и толково объяснял ошибки других бойцов, с которыми Антону приходилось сталкиваться в тренировочном бою. Волк оказался очень интересным человеком со своим мировоззрением и принципами, и Антон вскоре стал по-настоящему уважать его.

Нередко Максим присутствовал на их тренировках. Наблюдал за Антоном и даже подсказывал ему, как двигаться, когда Сергей отвлекался на разговор по телефону и не видел очередной ошибки ученика. Его телефон звонил довольно часто. Сергей всегда брал трубку, улыбался, когда слушал голос своего собеседника, и в конце разговора обещал забрать его завтра из школы.

После тренировки Максим приглашал наставника и ученика к себе в кабинет. Исполняя роль радушного хозяина, разливал по бокалам жидкую медь – коньяк или виски. Антон в основном отказывался от крепких напитков, стараясь не нарушать свой режим, и тогда Максим, насмешливо блестя глазами, шутил над его трезвостью. А потом заказывал в ресторане сытный ужин на троих, и уже через пять минут расторопный официант вкатывал тележку с накрытыми крышкой блюдами в кабинет начальника.

Беседовать с двумя старшими мужчинами – один из которых был опытен в бизнесе, а второй – в битве – было очень интересно. Антон чувствовал себя комфортно в их обществе и лишь иногда отказывался от этих посиделок, когда того требовали его личные дела. Волк же, похоже, был в тесных дружеских отношениях с хозяином «Клуба» и отказывался от приглашений только тогда, когда того требовал его телефонный собеседник, взахлеб что-то бормочущий Сергею в ухо высоким детским голоском.

Поначалу Антон даже заподозрил, что наравне с тем молодым гибким бойцом Волк спит еще и с начальником, но потом понял, что это не так. Если и было что-то между этими двумя в прошлом, сейчас они были просто хорошими друзьями.

Через пару недель Антон уже начал выходить на Арену. Первые дни его выпускали на песок вместе с остальными новичками. Их разделяли на две команды, и бойцы сражались «стенка на стенку» – десять-двенадцать гладиаторов одновременно схлестывались врукопашную, разя не одного, а иногда двух-трех противников за раунд.

Впервые выйдя на Арену в качестве «пушечного мяса», горделивый Антон посчитал эти выступления надругательством над принципами своего древнего боевого искусства, ведь в такие боях его задача сводилась к тупому и безыскусному избиению противника. Максиму стоило огромных трудов уговорить его выступить хотя бы несколько раз для пробы. Но все его красноречие не смогло бы помочь, если бы молчаливо слушавший их спор Волк не сказал тихо, заставляя замолчать обоих спорщиков:

– Ты должен привыкнуть к виду крови. Должен видеть ее постоянно, чтобы это не вызывало у тебя шока и ты не терял необходимые для победы доли секунды на то, чтобы оправиться. Ты должен позволить своим первобытным инстинктам вырваться на свободу, позволить им вести тебя, и лучше всего это сделать в такой общей свалке. Так ты изучишь свои сильные и слабые стороны и сможешь подчинить их своей воле. И только тогда, пройдя через эту мясорубку, где отсеиваются все слабаки, ты поймешь, как победить достойно и в схватке один на один выиграть, нанеся сопернику лишь минимальные повреждения.

Послушав совет наставника и скрепя сердце, Антон все же снизошел до того, чтобы еще раз выйти на Арену вместе с остальными. Сначала он брезгливо морщился при каждом ударе, когда его ладони окрашивались чужой кровью, и недовольно поджимал губы, когда свет софитов слепил ему глаза, но со временем втянулся в этот круговорот. Как и говорил Сергей, в нем проснулась та первобытная жажда битвы и разрушения, которая живет где-то глубоко внутри каждого самца со времен рассвета цивилизации.

Сражаясь вместе с остальными новичками, Антон так же быстро понял, что, как бы не был искусен он сам, он не может выиграть один за всю команду. Да, он мог свалить на песок пять-шесть человек, но не всех соперников разом. Проиграв однажды из-за того, что после удара гонга, возвестившего окончание схватки, на ногах оставалось меньше его союзников, чем его противников, Антон решил, что надо не только защищаться самому, но и помогать тем, кто стоит на его стороне. Прикрывать их в минуту слабости. И в следующем бою, когда победа снова начала ускользать у него из под носа, он напряг все свои силы и, упрямо выпятив подбородок, взялся за драку всерьез. Раздавая удары и проводя броски, крутился, вздымая песок под ногами, подобно сильной буре, и даже грамотно используя его, чтобы ослепить нападающего. Помогал остальным членам команды, отвлекая и на время обезвреживая их противников. Заметив его успехи, соперники, как сговорившись, навалились на него скопом. Желали задавить ловкого бойца своей численностью, и Антону пришлось бы туго, но когда положение стало почти безвыходным, за его спиной встал рыжий Руди, улыбнулся Антону, как другу, когда тот на мгновение оглянулся, и Антон понял, что может больше не оглядываться назад. Его спина была надежно защищена.

Их команда выиграла этот бой и несколько последующих. Максим был очень доволен Антоном и его напарником и не скрывал этого. Его глаза возбужденно сверкали, когда он видел возвращающегося с Арены взмокшего до нитки Томина.

– Антон, ты был просто великолепен! – улыбался он. – То, как ты заставил танцевать вокруг себя, а потом вырубил Стёпку одним ударом… Бедный парень! Надеюсь, ты не сильно его приложил. Мне не хотелось бы, чтобы дело дошло до реанимации.

– Оклемается! – устало отмахивался Антон, вытирая кровь с разбитой брови. – Я специально смягчил удар в конце и бил в полсилы.

А Волк лишь иногда, улыбаясь, дружески хлопал Антона по плечу, и по этому жесту тот видел, насколько Сергей доволен его успехами.

– Антоша, приглашаю в свой кабинет, отпраздновать твою очередную победу. А то Сереже уже не терпится обсудить твою тактику и приемы. Как ты на это смотришь? – Максим весело щурился, глядя в глаза Антону.

– Сейчас мне очень хочется принять душ, а после него… Не имею ничего против, – кивнул Антон.

– Ну тогда ждем тебя через полчасика! Ужин, как обычно?

– Да, спасибо!

– Отлично! Приходи.

Было в заботе Максима что-то такое, что казалось Антону эдакими редкими, ненавязчивыми, практически незаметными чужому глазу ухаживаниями. Хозяин «Клуба» довольно быстро подметил все привычки и предпочтения бойца и очень чутко реагировал, когда тому что-то было нужно. Например, ужин. Антон мог спокойно положиться на его выбор и знал – что бы не заказал Максим, ему это блюдо определенно понравится. Так же и во всем остальном. Максим умел предвосхищать его желания и в свойственной ему непринужденной манере выполнял их.